Текст книги "Делай деньги"

Ангела Красота осторожно приподняла крышку кастрюли и погрузила поварешку в бурлящую массу.

Мокриста что-то поскребло по ботинку. Он посмотрел вниз и встретил обеспокоенный взгляд выпученных глаз мистера Хлопотуна.

Потом снова поглядел на то, что медленно извлекала из кастрюли Ангела Красота. Только сейчас Мокрист понял, что не дышит уже секунд тридцать.

В кухню хлопотливо вбежала Пегги.

– А, вот ты где, противный мальчишка! – сказала она, поднимая мистера Хлопотуна с пола. – Можете себе представить, он чуть в погреб не удрал!

Кухарка откинула с глаз челку и огляделась.

– О, Глэдис! Я же велела тебе выложить её на тарелку, когда бульон загустеет!

Мокрист продолжал тупо смотреть на вынырнувшую из кастрюли поварешку, а в его мозгу теснились мысли, одна нелепее другой.

«Я на этой работе меньше недели. Человек, на которого я полностью полагался, с криками убежал из банка. Скоро раскроется мое преступное прошлое. О, баранья голова… И – спасибо тебе, Эймсбери, – на неё нацеплены солнечные очки…»

Глава 9

Скралс сражается с зубами – Теологический совет – «Приёмчики» – Чудесная игрушка мистера Хлопотуна – Дневники сэра Джошуа – Прорыв в банковском деле – Мысли полицейского – Как насчет золота? – Скралс согревается – Несвоевременное возвращение профессора Блоха – Мокрист подсчитывает благословения – Оборотень раскрылся – Сплот: сплошная польза – Пора помолиться

– Извините, но мы закрываемся, преподобный, – ворвался во сны Скралса голос мисс Хаузер. – Приходите завтра, в девять, – добавила она с надеждой.

Скралс открыл глаза. Тепло и мерное тиканье часов погрузили его в чудесную дремоту.

Перед ним стояла мисс Хаузер, вовсе не розовая в своей гордой наготе, как ему грезилось, а одетая в простое коричневое пальто и какую-то нелепую шляпку с перьями.

Внезапно разбуженный, он принялся поспешно копаться в кармане, чтобы достать челюсти, которые не рисковал оставлять у себя во рту на время сна. С необычным для его натуры смущением, он отвернулся прочь, чтобы запихнуть их в рот, а потом запихнуть еще раз, теперь уже правильно. Они, как всегда, яростно сопротивлялись. В отчаянии, Скралс опять вынул челюсти изо рта и несколько раз стукнул о ручку кресла, чтобы подавить их волю к борьбе, а потом предпринял третью попытку.

– Вшг! – сказал Скралс, и стукнул себя по щеке. – Спасибо, мэм, – добавил он, промокая рот платком. – Извините, они словно стрелы для мученика, клянушь.

– Я не хотела вас будить, – сказала мисс Хаузер, немного оправившись от ужасного зрелища. – Вы так устали, наверное.

– Я не спал, мэм, я размышлял, – сказал Скралс, вставая. – Размышлял о грядущем падении неверных и возвышении праведных. Разве не сказано, что последние станут первыми, а первые последними?

– Знаете, вот этот момент меня всегда немного беспокоил, – призналась мисс Хаузер. – Я хочу сказать, а что тогда будет с обычными людьми, которые не первые и не последние? Ну знаете… с теми, которые просто идут по жизни, в меру сил стараясь быть хорошими?

Она направилась к двери с таким видом, который менее прозрачно, чем ей казалось, приглашал Скралса к небольшой совместной прогулке.

– Да, тайна сия велика есть, Береника, – сказал он, следуя за ней. – Святые тексты об этом не говорят, но я уверен, што… – Его лоб наморщился. Скралс нечасто мучил себя богословскими вопросами, а этот был потруднее многих. В конце концов, он нашел ответ, которого не постыдился бы и прирожденный проповедник. – Я уверен, што они так и будут идти, но в противоположном направлении!

– Назад, к Последним? – забеспокоилась она.

– Ах, моя милая леди, не забывайте, что теперь это будут Первые!

– Да, я об этом как-то не подумала. Пожалуй, это единственно верный способ действий, если, конечно, прежние Первые просто не подождут, пока их догонят Последние.

– Воистину, это было бы чудо, – сказал Скралс, наблюдая, как она запирает двери. После расслабляющего тепла библиотеки, холодный вечерний воздух делал перспективу еще одной ночевки в доме для бродяг на Обезьяньей улице особенно неприятной. Скралсу срочно требовалось его собственное маленькое чудо, и он отчетливо ощущал, что оно сейчас произойдет.

– Думаю, вам непросто найти ночлег, преподобный, – сказала мисс Хаузер.

В темноте он не мог разглядеть ее лица.

– Меня укрепляет вера, шестра, – заявил Скралс. – Если Ом не являетшся сам, он посылает… Ааарг!

В такой неподходящий момент! Пружина опять соскользнула! Она это нарочно, наверняка!

Впрочем, в этой неприятности были свои преимущества. Мисс Хаузер посмотрела на его мучения, и по ее лицу стало ясно, что она решилась совершить доброе дело любой ценой. Боль была страшная: пружина щелкнула Скралса прямо по языку.

Вдруг позади раздался голос:

– Извините, что вмешиваюсь… Не вы ли будете мистер Скралс?

Озверевший от боли Скралс был готов прибить прохожего на месте, но…

– Это преподобный Скралс, – твердо поправила говорящего мисс Хаузер.

…и его кулаки разжались.

– Эт'я, – пробормотал Скралс, оборачиваясь.

На него смотрел бледный молодой человек, одетый в типичное для клерков пальто старомодного покроя.

– Меня зовут Бывший, – представился юноша. – Если вы и правда Скралс, то я знаю одного богатого джентльмена, который хотел бы побеседовать с вами. Возможно, вам сегодня улыбнется удача.

– П'равда? – пробормотал Скралс. – Ешли его зовут Кошмо, то я и сам не прочь ш ним повидаться. Вожможно, удача улыбнется ему. Какие мы вше тут удачливые!

– Сознайся, что ты тоже на секунду испугалась, – сказал Мокрист.

Они предавались отдыху в гостиной. По крайней мере, Ангела Красота отдыхала. Мокрист был занят поисками.

– Понятия не имею, о чем ты, – ответила она.

Мокрист открыл шкаф.

– Големы не созданы для свободы. Они не знают, как себя вести… свободно.

– Ничего, научатся. Глэдис нипочем не причинила бы вреда собаке, – возразила Ангела Красота, наблюдая, как он ходит по комнате.

– Ты не была уверена. Я слышал это по тону, которым ты с ней заговорила. «Положи поварешку и медленно отойди от плиты», ха. – Мокрист выдвинул ящик.

– Ты что-то ищешь?

– Ключи от банка. Где-то здесь должна быть связка.

Ангела Красота решила помочь. Все равно это лучше, чем препираться насчет Глэдис. Кроме того, в апартаментах было полным-полно шкафов и ящиков, отличный способ скоротать время до ужина.

– Вот этот? – спросила она буквально через пару секунд, показывая ему большой серебристый ключ.

– Вряд ли, их должна быть целая связка, – ответил Мокрист. – Но все равно любопытно. Где ты его нашла?

Она указала на письменный стол.

– Я просто дотронулась вот здесь, и… Смотри-ка, на этот раз не сработало…

Мокристу понадобилась целая минута, чтобы найти кнопку, открывающую маленький потайной ящичек. Будучи закрытым, он становился совершенно невидимым.

– Хм, в таком месте наверняка прятали очень важный ключ, – заметил Мокрист, направляясь к следующему столу. – Остальные ключи тоже где-то здесь, наверное. Знаешь что, возьми этот серебряный и пытайся открывать им всё подряд, вдруг подойдёт. Я же здесь только на привал останавливался. Понятия не имею, что находится во всех этих шкафах и ящиках.

Он только-только занялся изучением содержимого большого комода, как вдруг позади раздался громкий щелчок и затем скрип дверцы.

– Ты говорил, сэр Джошуа принимал здесь юных леди? – каким-то странным голосом спросила Ангела Красота.

– Похоже на то. А в чем дело?

– Ну что ж, теперь я вижу, что у него были за приёмчики.

Мокрист обернулся и увидел большой тяжелый шкаф с широко распахнутыми дверцами.

– О, нет, – пробормотал он. – Это что еще такое?

– Шутишь?

– Ну ладно, ладно. Ясно, что. Просто оно всё такое… чёрное.

– И кожаное, – добавила Ангела Красота. – И местами, возможно, резиновое.

Они подошли поближе к этому музею эротической изобретательности. Вырвавшись из заточения, некоторые экспонаты соскользнули с полок, скрипя кожей или шурша перьями. Другие просто упали и запрыгали по полу, как мячики.

– Вот это… – Мокрист с громким бумп! пнул какую-то штуку, – …наверняка резиновое. Точно, резиновое.

– Тут все какое-то… вычурное, – поморщилась Ангела Красота. – Похоже, председателя стало подводить воображение.

– Может и так. А может, он просто испробовал уже всё, что только способен вообразить человек. Ведь ему было под восемьдесят, когда он умер, – сказал Мокрист, наблюдая, как тектонический сдвиг в недрах шкафа приводит к новому оползню скользящих, шуршащих и прыгающих предметов.

– Бодрый был старичок, – прокомментировала Ангела Красота. – Ух ты, гляди, там пара книжных полок, – добавила она, вглядевшись в сумрачные глубины шкафа. – Вон там, прямо за седлом и хлыстиками. Сказочки на ночь, наверное.

– Вряд ли, – усомнился Мокрист. Он вынул с полки переплетенный в кожу том и наугад раскрыл его. – Ого, да это же дневник. Год за годом… боги всемогущие, десятилетия!

– Давай опубликуем его и заработаем состояние, – предложила Ангела Красота, задумчиво пиная образовавшуюся на полу кучу разнообразных предметов. – Книжка получится недетская.

– Нет, ты не понимаешь! Здесь может быть информация о мистере Гнуте! Какой-то секрет… – Мокрист провел пальцем по корешкам. – Посмотрим, посмотрим… Ему сорок семь, он пришел сюда в тринадцать. Через несколько месяцев после этого к нему приходили какие-то люди. Старому Моту они совсем не понравились… Ага! – Мокрист вынул с полки пару томов. – В них может что-то найтись, время подходящее.

– Интересно, вот эти зачем, и почему они звенят? – спросила Ангела Красота, разглядывая пару каких-то странных приспособлений.

– А я будто знаю?

– Ты же мужчина.

– Ну, да. И что? Я этим, знаешь ли, не увлекаюсь.

– Мне кажется, это похоже на хрен, – задумчиво сказала Ангела Красота.

– Пардон?

– Понимаешь… ну, хрен ведь неплохо украшает сэндвич с говядиной. Вот и намазываешь немного. Но постепенно привыкаешь, и вот уже целая ложка хрена не может даже забить вкус горчицы…

– Точно, – подтвердил заинтригованный Мокрист.

– …поэтому ты кладешь две ложки, а потом три, а потом в твоем сэндвиче уже больше хрена, чем говядины. Наконец, однажды ты осознаешь, что вообще забыл положить говядину и даже не заметил этого.

– Неудачная метафора, – заметил Мокрист. – Потому что ты обожаешь сэндвичи с хреном, я-то знаю.

– Может и так, но метафора все равно хорошая, – заспорила Ангела Красота. Нагнувшись, она подобрала что-то с пола. – А вот и твои ключи. Надеюсь, мы никогда не узнаем, зачем они лежали именно в этом шкафу.

Мокрист взял связку. Она была тяжелой, потому что состояла из множества ключей всех форм и размеров.

– А с этим барахлом что нам делать? – Ангела Красота снова пнула кучку предметов у шкафа. Куча затряслась, и в её недрах что-то пискнуло.

– Может, обратно в шкаф запихаем? – не очень уверенно предложил Мокрист. Гора безвкусно-вычурных предметов выглядела мрачно, чужеродно, словно какая-то глубоководная тварь, которую бесцеремонно выволокли на солнечный свет.

– Я этого не вынесу, – заявила Ангела Красота. – Давай оставим всё как есть, может, они сами заползут обратно. Эй! – Восклицание относилось к мистеру Хлопотуну, который уже покидал комнату, зажав что-то в зубах.

– Скажи мне, что это просто старая резиновая косточка, – взмолилась она. – Ну пожалуйста!

– Нееет, – задумчиво казал Мокрист, качая головой. – Совсем не похоже. Думаю, это… это… это была не старая резиновая косточка, вот что.

– Послушай, – сказал Хьюберт. – Будь золото похищено, разве мы не услышали бы об этом? Начались бы сплетни, разговоры… Я совершенно уверен, что все дело в неправильной работе вот этого мультиклапана. – Он постучал по тонкой стеклянной трубке.

– Не думаю, што Булькер ошибаетшя, шэр, – мрачно возразил Игорь.

– Игорь, если Булькер прав, значит, в нашем хранилище почти не осталось золота. Неужели ты полагаешь, что я в это поверю?

– Я верю, что Булькер абшолютно точен, шэр.

Игорь вынул из кармана доллар и подошел к колодцу.

– Будьте любежны вжглянуть на трубку «Утерянные Деньги», шэр, – сказал он и уронил монетку в темные глубины. Она блеснула последний раз и навеки ичезла из карманов Чловечества.

В переплетенных недрах Булькера зародился маленький голубоватый пузырек. Он поднялся по трубке «Утерянные Деньги» и с тихим «буль!» лопнул на поверхности воды.

– О, господи, – выдохнул Хьюберт.

Есть забавное правило, что если двое ужинают за длинным столом на двенадцать персон, они обязательно норовят сесть напротив, как можно дальше друг от друга. Мокрист и Ангела Красота решили ему не следовать и уселись рядом. У дальнего конца встала Глэдис. Она, как заправская официантка, перекинула через руку салфетку, её глаза мрачно мерцали.

Баранья голова отнюдь не улучшила настроения Мокриста. Пегги сервировала ее как главное блюдо и даже украсила цветочками, но солнечные очки все рано действовали ему на нервы.

– У големов чуткий слух? – спросил он.

– Чрезвычайно, – успокоила его Ангела Красота. – Но не волнуйся, у меня есть план.

– О, прекрасно.

– Я серьезно. Завтра возьму её с собой на прогулку.

– А ты не можешь просто… – он понизил голос до шепота, – ну, изменить слова у неё в голове?

– Она свободный голем! – возмутилась Ангела Красота. – Тебе такое обращение разве понравилось бы?

Мокрист вспомнил Совика и турнепс.

– Вряд ли, – признал он.

– На свободных големов можно влиять только силой убеждения. Думаю, у меня получится.

– Когда прибудут твои золотые големы? Завтра?

– Надеюсь.

– Нелёгкий будет денёк. Я как раз собираюсь запустить в оборот бумажные деньги, а ты намерена устроить золотой марш по улицам.

– Мы не можем бросить их там, под землей. И вообще, может, они вовсе не золотые. Я с утра собираюсь навестить Блоха.

– Мы его навестим. Вместе!

Она похлопала Мокриста по руке.

– Не волнуйся. Есть на свете вещи и похуже золотых големов.

– Затрудняюсь представить, что. – Об этих словах он потом сильно пожалел. – Я-то пытаюсь отвлечь людей от идеи золота…

Он внезапно замолк и уставился на баранью голову. Та уставилась на него в ответ своим спокойным, загадочным взглядом. Почему-то Мокристу показалось, что ей очень подошли бы саксофон и маленький черный берет.

– Но ведь они наверняка проверили хранилище, – сказал он вслух.

– Кто проверил? – спросила Ангела Красота.

– Он пошел туда, точно. Единственный надежный металл, так? Основа всех истинных ценностей!

– Кто пошел?

– Мистер Гнут в нашем хранилище! – воскликнул Мокрист и вскочил на ноги так энергично, что опрокинул стул. – У него же есть все ключи!

– Извини, не поняла? Тот человек, который свихнулся, допустив маленькую ошибку?

– Да, он. Там все непросто, у него Прошлое.

– Такое, с заглавной «П»?

– Именно. Пошли вниз!

– Подожди, я думала, у нас будет романтический ужин?

– Будет, будет. Как только вытащим Гнута!

Единственным звуком в хранилище было цоканье каблучков Ангелы Красоты. Мокриста оно здорово раздражало. Он нервно расхаживал взад и вперед перед запертой дверью «золотой комнаты», в свете серебристых свечей, которые догадался взять с собой, разорив накрытый для романтического ужина стол.

– Надеюсь, Эймсбери не даст бульону остыть, – волновалась Ангела Красота.

Цок-цок-цок.

– Послушай, – рассуждал Мокрист. – Чтобы открыть такую дверь, как эта, нужно, во-первых, иметь имечко наподобие «Пальчики» МакГи, а во-вторых, подходящий набор отмычек. Мои слишком маленькие.

– Значит, тебе надо найти этого «Пальчики» МакГи. У него и отмычки нужные есть, наверное.

Цок-цок-цок.

– Это не поможет, потому что, в-третьих, никакого МакГи не существует, а в-четвертых, Гнут, кажется, заперся изнутри и оставил ключ в замке, поэтому ни один из моих ключей не подошел! – он взмахнул связкой. – Ну и в-пятых, я пытался повернуть ключ с нашей стороны, используя тонкие щипчики, но этот старый трюк не сработал!

– Прекрасно. Может, теперь вернемся за стол?

Цок-цок-цок.

Мокрист снова заглянул в дверной глазок. Отверстие было закрыто изнутри заслонкой. Всё, что ему удалось разглядеть – слабое мерцание просочившегося в щёлку света. Значит, в комнате была лампа. Чего там не было, так это вентиляции. Похоже, хранилище построили совершенно игнорируя идею дыхания. Рукотворная пещера, созданная для хранения того, что никогда не предполагалось оттуда вытаскивать. Золото не может задохнуться.

– Не думаю, – сказал Мокрист. – Потому что, в-шестых, у него кончается воздух. Он может умереть! Или уже умер.

– Ну, если он всё равно умер, то, может, оставим его там, до завтра? Здесь холодно.

Цок-цок-цок.

Мокрист посмотрел на потолок. Он был сделан из древних дубовых брусьев, стянутых железными скрепами. Мокрист знал, что такое старый дуб. Словно сталь, даже хуже. Он затупляет топоры, а молоты отскакивают от него, иногда прямо в голову.

– Может, охранники помогут? – предложила Ангела Красота.

– Сомневаюсь, – сказал Мокрист. – И потом, не хотелось бы поощрять их к ночному взлому хранилища.

– Но они же из Стражи в основном, верно?

– Ну и что? Когда человек бежит вдаль с полными карманами золотишка, его мало волнует, кем он раньше работал. Я сам преступник. Верь мне.

Он пошел к лестнице, вслух считая шаги.

– Ну а теперь ты что делаешь?

– Прикидываю, какие помещения банка расположены над «золотой комнатой», – ответил Мокрист. – Но знаешь что? Я и так догадался. Золото находится под бухгалтерией, прямо под его столом.

Лампа догорала, и маслянистый дым жирной сажей оседал на мешках, на которых лежал, свернувшись клубочком, мистер Гнут.

Потом наверху раздался шум и приглушенные голоса. Один из них сказал:

– Я его даже пошевельнуть не могу. Давай, Глэдис, принимайся за дело.

– А Такое Поведение Прилично Для Леди? – прогрохотал второй голос.

– Двигать мебель? Конечно. Это, практически, обязанность леди, – сказал третий голос, явно женский.

– Ну Хорошо. Я Подниму Его И Протру Под Ним Пыль.

Раздался грохот и скрежет дерева по дереву. С потолка на золотые слитки посыпалась пыль.

– Здесь И Правда Очень Грязно. Схожу За Метлой.

– На самом деле, Глэдис, я бы хотел, чтобы ты и пол подняла, – сказал первый голос.

– Под Ним Тоже Грязно?

– Я уверен в этом.

– Хорошо.

Раздались несколько ударов, от которых заскрипел потолок. Потом снова рокот:

– В Книге По Домашнему Хозяйству Леди Телеги Ничего Не Сказано О Пыли Под Полом.

– Глэдис, там человек умирает!

– Понимаю. Это Беспорядок, – потолочные балки снова затряслись от очередного удара. – Леди Телега Пишет, Что Тела, Обнаруженные Во Время Вечеринки, Следует Складывать В Разных Комнатах, Во Избежание Скандала.

Еще три удара, и балки подались.

– Леди Телега Пишет, Что Стражники Неряхи И Никогда Не вытирают Свои Грязные Сапоги.

Треснула еще одна балка. Сквозь пролом засиял свет. В дыре появилась огромная рука и сломала очередную скрепу…

Мокрист уставился в пролом, щурясь от поднимающегося кверху дыма.

– Он там, внизу! Боже, ну и вонь!

Ангела Красота заглянула ему через плечо.

– Он жив?

– Очень надеюсь, что да.

Мокрист протиснулся в дыру и спрыгнул на кучу слитков.

Через минуту снизу раздался его голос:

– Пульс есть. И ключ в замке тоже. Вы не могли бы спуститься в хранилище по лестнице и помочь мне вынести тело?

– Гм, у нас посетители, – сообщила Ангела Красота.

Падающий сквозь пролом свет заслонили два шлема. Проклятье! Использовать для охраны банка свободных в данный момент стражников было прекрасной идеей, но у этих людей было два недостатка. Во-первых, они повсюду таскали с собой свои стражнические значки, а во-вторых, имели тенденцию делать поспешные выводы. Например, всего лишь увидев человека во вскрытом хранилище банка. Ну да, сейчас поздний вечер, и что с того? На ум немедленно пришла фраза «Послушайте, я всё объясню», но Мокрист своевременно придушил её. Ещё не хватало оправдываться! Он же в собственном банке, чёрт возьми.

– Ну, что вам нужно? – требовательно спросил он.

Этого было достаточно, чтобы привести их в замешательство, но один из стражников быстро собрался с мыслями.

– Вы в банковском хранилище, сэр?

– Я заместитель председателя, ты, идиот! А тут лежит пострадавший!

– Он пострадал, когда вы взламывали хранилище, сэр?

О, господи! Прирожденного стражника не так-то просто сбить с толку. Он будет задавать и задавать наводящие вопросы, своим спокойным хриплым голосом. Когда ты стражник, все вокруг – преступники.

– Послушайте… вы стражник, верно?

– Констебль Пикша, сэр.

– Послушайте, констебль, помогите мне вытащить моего коллегу на свежий воздух, ладно? Он задыхается. Я отопру дверь, и мы его вынесем.

– Если у вас есть ключ, сэр, зачем вы взломали хранилище?

– Чтобы вытащить его, разумеется!

– Но как…

– Моим действиям есть разумное объяснение, – торопливо сказал Мокрист. – Когда я выберусь отсюда, мы вместе посмеемся над этой нелепой ситуацией.

– С нетерпением жду этого момента, сэр, – сказал Пикша. – Обожаю хорошо посмеяться.

Беседовать со Стражей было всё равно, что плясать чечётку на горном оползне. Если ты достаточно ловок, то не упадёшь, но управлять процессом невозможно, и затормозить тоже, а главное, ты точно знаешь, что всё закончится большими проблемами.

И проблемой был вовсе не констебль Пикша. Проблема перестала быть констеблем Пикшей, как только названный Пикша обнаружил в карманах Хозяина Монетного двора отмычки и дубинку. Теперь проблема звалась «сержант Детрит».

Отмычки, формально говоря, не были запрещены. У тебя отмычки в кармане? Прекрасно. У тебя отмычки в кармане, а сам ты застукан в чужом доме? Не очень прекрасно. У тебя отмычки в кармане, а ты стоишь посреди взломанного хранилища банка? Это уже настолько далеко от «прекрасно», что можешь без труда наблюдать кривизну Вселенной.

Впрочем, это как посмотреть. По мнению сержанта Детрита, чем дальше – тем лучше. Однако его уверенность поколебалась, когда стало очевидно, что Мокрист на законном основании владеет ключами от упомянутого хранилища. Для тролля сам этот факт был преступлением, и он некоторое время рассматривал возможность обвинить Мокриста в «Напрасной Трате Времени Стражи путём взлома хранилища без должной необходимости»[10]10
  «Напрасная Трата Времени Стражи» являлась тяжким преступлением, в котором обвинялись граждане, придумавшие способ напрасно тратить время Стражи, не изобретенный самими стражниками.


[Закрыть]. Тролль не мог понять внутреннюю потребность Мокриста носить отмычки в кармане. Осознать термин «мачо» для Детрита было столь же невозможно, как для рыбы осознать наличие воды. Образ действий чуть не погибшего мистера Гнута он тоже не мог понять. Тролли не сходят с ума, потому что им и сходить-то особенно не с чего. Так что Детрит, в конце концов, капитулировал, и проблема стала называться «капитан Моркоу».

Мокрист давно знал капитана. Тот был высок, крепко сложён, пах мылом, и его обычным выражением лица был вид голубоглазой детской невинности. Дружелюбное, но абсолютно непроницаемое лицо, абсолютно. Обычно Мокрист без труда читал выражения чужих лиц, но капитан был закрытой книгой в запертом сундуке. И к тому же всегда вежлив особой, тревожной полицейской вежливостью.

– Добрый вечер, – вежливо сказал Моркоу, усаживаясь напротив Мокриста в маленьком кабинете, который внезапно превратился в комнату допросов. – Давайте приступим, сэр. Не могли бы вы рассказать мне, кто те трое, в подвале? И зачем нужна эта стеклянная… штука?

– Мистер Хьюберт Кувырком и его ассистенты, – ответил Мокрист. – Они изучают экономику города. И не имеют к этому никакого отношения. Я, кстати, тоже, если уж на то пошло! И вообще, никакого этого не было. Я ведь все уже объяснил сержанту!

– Сержант Детрит думает, что вы слишком хитры для него, – сказал капитан Моркоу, открывая свой блокнот.

– Наверное, он о многих так думает, верно?

Выражение лица Моркоу не изменилось ни на йоту.

– Не могли бы вы также объяснить мне, что у вас в апартаментах делает голем в женском платье? И почему он беспрерывно требует от моих людей, чтобы они вытирали свои грязные сапоги?

– Нет, не мог бы. Объяснение прозвучит полным безумием. И вообще, какое это имеет отношение к делу?

– Не знаю, сэр. Но надеюсь разобраться. Кто такая леди Дейрдра Телега?

– Она пишет несколько старомодные книги по этикету и домашнему хозяйству для юных леди, у которых главная цель в жизни – красиво расставлять цветы в вазах. Ну как, устраивает вас такое определение?

– Не знаю, сэр. Я просто пытаюсь оценить ситуацию. Не могли бы вы объяснить, почему в помещениях банка бегает маленькая собачка, таскающая в зубах предмет, который я охарактеризовал бы как заводную игрушку интимного свойства?

– Думаю, потому, что я скоро тут свихнусь, – вздохнул Мокрист. – Послушайте, из всего этого отношение к делу имеет только то, что мистер Гнут немного… съехал с катушек и заперся в золотохранилище. Мне нужно было как можно скорее извлечь его оттуда.

– Ах, да. Хранилище золота, – вспомнил капитан. – Давайте поговорим о золоте.

– А что не так с золотом?

– Надеюсь, вы нам расскажете об этом, сэр. Я слышал, вы хотели продать его гномам?

– Что? А, верно, я такое говорил. Но это просто чтобы подчеркнуть мою мысль…

– Мысль, – мрачно повторил капитан, записывая слово в блокнот.

– Слушайте, я же знаю, как это бывает, – запротестовал Мокрист. – Вы просто будете разговаривать со мной, пока я не забудусь и не ляпну какую-нибудь подсудную глупость, верно?

– Спасибо, сэр, – сказал Моркоу, открывая чистую страницу своего блокнота.

– Спасибо за что?

– За то, что вы сообщили мне о своём знании, как это бывает, сэр.

«Ну, видишь? – сказал сам себе Мокрист. – Видишь, до чего доходит, когда слишком расслабишься? Теряешь чутьё. Теперь тебя может обхитрить даже простой стражник».

Капитан поднял взгляд от своих записей.

– Должен сообщить вам, мистер Губвиг, что некоторые из ваших показаний подтверждены непредвзятым свидетелем, который никоим образом не может быть заподозрен в сговоре с вами.

– Вы беседовали с Глэдис? – догадался Мокрист.

– Глэдис?

– Это она требует от стражников обязательно вытирать ноги.

– Разве голем может быть «она», сэр?

– Знакомый вопрос. Правильный ответ таков: а разве голем может быть «он»?

– Интересная мысль, сэр. По крайней мере, это объясняет, почему на нем платье. Кстати, просто из любопытства: сколько груза может нести голем?

– Не знаю. Пару тонн, наверное. Вы на что намекаете?

– Не знаю, сэр, – весело ответил Моркоу. – Как говорит коммандер Ваймс, если жизнь подкинула тебе тарелку спагетти, хватайся за кончик и тяни, пока не обнаружится тефтеля. Но, в целом, ваша версия событий вполне подтверждается, в меру его понимания, мистером Хлопотуном.

– Вы допросили собаку?

– Ну, он всё-таки председатель банка, сэр, – невозмутимо ответил капитан.

– Но как… А, в Страже есть оборотень, верно? – улыбнулся Мокрист.

– Мы не подтверждаем этого, сэр.

– Да ладно, все же знают, что это Нобби Ноббс.

– Все знают, сэр? Ух ты. Так или иначе, все ваши сегодняшние действия получили объяснение.

– Прекрасно. Спасибо, – Мокрист начал вставать.

– А вот прочие ваши действия, совершенные на этой неделе, сэр, таких объяснений не получили.

Мокрист снова сел.

– Ну и что? Почему я должен их объяснять?

– Это может помочь нам, сэр.

– В чём помочь?

– Это может помочь нам понять, почему в хранилище банка нет золота, сэр. Мелкая, незначительная деталь в общей канве событий. Но весьма интригующая.

И тут где-то рядом залаял мистер Хлопотун…

Космо Мот сидел за своим столом, соединив перед лицом пальцы рук, и наблюдал, как Скралс ест. Мало кто, имея возможность выбора, выдержал бы это зрелище дольше 30 секунд.

– Как суп? – спросил он.

Скралс сделал последний шумный глоток и поставил плошку на стол.

– Лучше всех, ваша светлость, – он достал из кармана какую-то грязную тряпку и…

«Он собирается вынуть свои челюсти. Прямо здесь, за столом, – подумал Космо. – Потрясающе. А, вот и они… между зубов застряли кусочки моркови …»

– Если тебе нужно их починить, не стесняйся, – сказал Космо, увидев, как Скралс достаёт из кармана гнутую вилку.

– Я их мученик, шэр, – сообщил Скралс. – Клянусь, они нарочно меня доштают.

Под ударами вилки пружина несколько раз звякнула. Наконец, удовлетворившись результатом, Скралс снова водрузил челюсти на свои серые дёсны и с чавканьем заставил непокорный протез встать на место.

– Так-то лучше, – сообщил он.

– Хорошо, – сказал Космо. – А теперь, в свете сделанных тобой признаний, которые Барабантт аккуратно зафиксировал на бумаге, а ты подписал, позволь спросить: почему ты не пошел с этим к лорду Ветинари?

– Я знаю, что парень избежал петли, сэр, – объяснил Скралс. – Это не так уж трудно, ешли подготовиться. Но я никогда не шлышал, чтобы кто-то получил сразу поле этого хорошенькую должность. Тем более, от правительштва. Он внезапно штал банкиром, ни больше, ни меньше. За ним кто-то пришматривает, и я сомневаюшь, что это добрая фея. Пошле такого идти к Ветинари было бы глупо, разве нет? С другой штороны, он получил ваш банк, а вы этот банк, шоответштвенно, потеряли. Вот почему я ш вами, сэр.

– За вознаграждение, разумеется?

– Ну, да. Некоторые рашходы с вашей штороны облегчили бы дело.

– И ты уверен, что Губвиг и Блестер – одно и то же лицо?

– Да, сэр. Все дело в улыбке. Такую не забудешь. А еще его дар убеждения. Люди шами спешат ушлужить ему, прям волшебство какое-то. Неблагодарный юнец.

Космо еще некоторое время смотрел на него, а потом сказал:

– Выдай преподобному пятьдесят долларов, Бараб… Бывший. И размести его в хорошем отеле. В таком, знаешь, где могут обеспечить горячую ванну.

– Пятьдешят долларов? – прорычал Скралс.

– А потом займись нашим маленьким приобретением. Ты понимаешь, о чем я?

– Да, сэр. Конечно.

Космо положил перед собой чистый лист, обмакнул в чернила перо и принялся яростно черкать им по бумаге.

– Пятьдешят долларов? – снова возопил Скралс, потрясённый мизерностью воздаяния за свои грехи.

Космо посмотрел на его так, словно увидел впервые, и при этом был отнюдь не рад подобному новшеству.

– Ха, разумеется. Пока пятьдесят, преподобный, – успокаивающим тоном сказал он. – Утром, если ваша память будет по-прежнему свежа, мы все устремимся к более богатому и счастливому будущему. Не хотелось бы вас задерживать.

Космо снова взялся за перо.

Бывший схватил Скралса за руку и почти насильно выволок его из кабинета. Он-то видел, что пишет Космо:

Ветинари Ветинари Ветинари Ветинари Ветинари Ветинари

Ветинари Ветинари Ветинари Ветинари Ветинари Ветинари

Ветинари Ветинари Ветинари Ветинари Ветинари Ветинари

Ветинари Ветинари Ветинари Ветинари Ветинари Ветинари…

«Пора отдать ему трость, – подумал Бывший. – Отдать, взять деньги, и бежать».

В департаменте Посмертных коммуникаций царила тишина. Впрочем, особого шума тут не было и во времена его процветания. Лишь по ночам, когда стихали обычные звуки жизни Университета, можно было расслышать негромкие, но пронзительные, словно писк комара, голоса, которые просачивались с Той Стороны.