Текст книги "Делай деньги"

Глава 13

Глэдис делает всё сама – Дом Веселья – История мистера Гнута – Клоун-сиделка? Очень сомнительно – Совик встречает ангела – Золотой секрет (не драконья магия) – Зубы наносят ответный удар – Ветинари смотрит вперёд – Банковский Триумф – Маленький подарок Булькера – Как испортить прекрасный день

Мокрист фон Губвиг проснулся в первый день своей новой жизни, что было просто прекрасно, учитывая тот факт, сколь многие люди в этот день проснуться так и не смогли. Но зато он проснулся один, и это было гораздо менее прекрасно.

Было шесть утра, и к окнам лип такой густой туман, что хоть сухарики в него бросай. Но Мокрист любил такие моменты, когда тишину и покой не нарушают воспоминания о вчерашнем.

Постойте, это же не апартаменты в банке? Это его квартира в Почтамте, обставленная со всей возможной роскошью и комфортом, которые ассоциируются обычно с термином «государственная служба».

И тут пришли воспоминания. О, да. Ветинари приказал закрыть банк, пока его клерки не вникнут во все детали. Мокрист мысленно пожелал им удачи, особенно с секретным шкафом сэра Джошуа…

Мистера Хлопотуна в квартире не было, а жаль. Мокрист не ценил утренний слюнявый поцелуй, пока не лишился его. Глэдис, кстати, тоже не было, и вот этот факт уже внушал беспокойство.

Она так и не объявилась, пока он одевался, и свежий номер «Таймс» не ждал его на столе. Костюм, кстати, уже нуждался в глажке.

В конце концов, Мокрист нашёл её. Она трудолюбиво везла тележку с письмами в сортировочную комнату. Голубое платье исчезло, вместо него появилось другое, серое. По стандартам нарождающегося портновского искусства големов, оно выглядело весьма элегантно.

– Доброе утро, Глэдис, – неуверенно поздоровался Мокрист. – Может, погладишь мои брюки?

– В Раздевалке Почтальонов Есть Горячий Утюг, Мистер Губвиг.

– Что? А. Верно. А как насчёт… «Таймс»?

– В Кабинет Мистера Гроша Ежедневно Доставляют Четыре Экземпляра, Мистер Губвиг, – укоризненно ответила Глэдис.

– Думаю, и сэндвич мне не светит…

– Я Очень Занята, Мистер Губвиг, – сказала Глэдис ещё более укоризненно.

– Знаешь, Глэдис, мне кажется, ты изменилась, – заметил Мокрист.

– Да! Я Всё Теперь Делаю Сама, – сказала Глэдис, её глаза сияли.

– Что делаешь?

– Я Пока Точно Не Знаю, Но Я Ведь Прочла Только Десять Страниц.

– А. Новую книжку читаешь? И, кажется, это не леди Дейрдра Телега.

– Нет, Потому Что Она Устарела. Презрительный Смех.

– Похоже на то, – задумчиво промолвил Мокрист. – Дай угадаю: новую книжку тебе дала мисс Добросерд?

– Да. Она Называется «Почему Мужчины Прах У Твоих Ног» И Написана Актуалией Глум, – с энтузиазмом пояснила Глэдис.

«А ведь мы действовали из лучших побуждений, – подумал Мокрист. – Нашли их, откопали, освободили. Но мы не понимали, что делаем и зачем».

– Глэдис, книги, они… ну, понимаешь… нельзя, только потому, что прочитала книгу… то есть, не имеется в виду… я хочу сказать, каждая книга, это…

Он замолчал. Големы верили в слова. Слова дали им жизнь. «Я не могу сказать ей, что мы жонглируем словами, как хотим, и меняем их значение по своей прихоти…»

Он похлопал Глэдис по плечу.

– Ну, прочти всё, и сделай свои собственные выводы, ладно?

– Это Весьма Напоминает Недопустимые Прикосновения, Мистер Губвиг.

Мокрист начал было смеяться, но смех замер у него на губах. Глэдис выглядела смертельно серьёзной.

– Э, только с точки зрения мисс Глум, – сказал он и поспешно ретировался за номером «Таймс», пока их все не растащили.

Наверное, у редактора был очередной кисло-сладкий день. Потому что, как ни крути, первая полоса в газете всего одна. В конце концов, он умудрился втиснуть туда решительно всё: заголовок «Кажется, ананасовый», картинку с покрытыми кремом Мотами на заднем плане, и – о, да! – речь Пуччи, во всех подробностях. Речь была прекрасной и весьма пространной. С точки зрения Пуччи, всё было предельно ясно: она права, остальные – нет. Она была в восторге от собственного голоса, так что стражникам пришлось написать на листе бумаги официальное уведомление и сунуть его прямо ей под нос. Только тогда удалось вывести всё ещё болтающую Пуччи прочь из Главного зала…

А ещё кто-то сделал картинку кольца Космо, и того, что стало с пальцем под солнечными лучами. В больнице сказали, получилась практически идеальная ампутация. Вероятно, именно это спасло жизнь пациенту, сказали они. «И как это вы смекнули, что надо делать?» – удивлялись они. Мокрист и сам удивлялся, ведь все его познания в медицине сводились к тому, что на пальце не должны расти зеленоватые грибы…

Газету вырвали у него из рук.

– Что ты сделал с профессором Блохом? – требовательно спросила Ангела Красота. – Я знаю, ты что-то сделал! Не ври!

– Ничего я не делал! – возмутился Мокрист.

Потом мысленно проверил смысл сказанного. Да, формально говоря, это правда.

– Я ходила в Департамент посмертных коммуникаций!

– И что они говорят?

– Не знаю! В дверь не пройти, кальмар не пускает! Но ты что-то сделал, я уверена! Он рассказал тебе секрет управления големами, да?

– Нет.

Абсолютная правда. Ангела Красота призадумалась.

– Нет?

– Нет. Он помог с переводом, но это не секрет.

– А я смогу ими командовать?

– Нет.

В данную секунду это правда.

– Они принимают приказы только от мужчин? Уверена, так и есть!

– Не факт.

В общем, правда.

– Так в чём же секрет?

– Да это и не секрет, в общем. Блох сам рассказал нам его. Просто не понял, что это и есть секрет.

Правда.

– Это слово?

– Нет.

Правда.

– Слушай, ну расскажи мне! Ты же знаешь, мне можно доверять!

– Ну, да. Конечно. Однако сохранится ли доверие, если кто-нибудь приставит тебе нож к горлу?

– Да с чего бы это?

Мокрист вздохнул.

– С того, что ты будешь знать, как управлять самой большой армией в мире! Ты из дверей не выглядывала? Не заметила всех этих шпиков? Они объявились сразу после завершения слушаний!

– Каких ещё шпиков?

– Ну вот, например, троллей, укладывающих булыжники в мостовую. Ты раньше такое видела хоть раз? А ряд извозчиков, которые не берут пассажиров? А толпу попрошаек? И в каретном дворе вдруг появилась куча бездельников, которые просто болтаются там и следят за окнами. Вот таких шпиков. Это называется слежка. А наследил, кажется, я…

В дверь постучали. Мокрист узнал этот стук. Посетитель хотел известить о себе, не причиняя беспокойства.

– Входи, Стэнли, – сказал он.

Дверь открылась.

– Это я, сэр, – сказал Стэнли, который шёл по жизни очень осторожно, словно следуя инструкции, переведенной с иностранного языка.

– Да, Стэнли.

– Глава Департамента марок, – уточнил Стэнли.

– Да, Стэнли?

– Лорд Ветинари на каретном дворе, сэр. Изучает новый загрузочный механизм. Он сказал, можете не спешить, сэр.

– Можешь не спешить, – повторила Ангела Красота.

– Это значит, что лучше поторопиться?

– Именно.

– Весьма напоминает виселицу, – констатировал лорд Ветинари. У него за спиной сновали туда и сюда почтовые кареты.

– Это устройство позволит нам загружать мешки с почтой прямо на ходу, – объяснил Мокрист. – Таким образом, письма, собранные со всех небольших почтовых отделений, смогут доставляться экспрессом, ничуть не замедляя его. Мы экономим пару минут.

– А если я дам вам несколько этих глиняных лошадей, ваши кареты смогут нестись со скоростью сто миль в час, – задумчиво сказал Ветинари. – И даже ночью не останавливаться, потому что, как я сильно подозреваю, пылающие глаза големов могут видеть в темноте.

– Очень вероятно, сэр. Хотя, фактически, у меня уже есть все глиняные лошади, – заметил Мокрист.

Ветинари холодно посмотрел на него и сказал:

– Ха! А ещё у вас есть все ваши уши. Предлагаете обсудить обменный курс?

– Послушайте, я вовсе не хотел стать Властелином Големов… – начал Мокрист.

– Не здесь, пожалуйста. Садитесь в мою карету, поговорим по пути, – оборвал его Ветинари.

– По пути куда?

– Недалеко. Навестить мистера Гнута.

Клоун, открывший маленькую дверь в неприступных воротах Гильдии клоунов, посмотрел вначале на Ветинари, потом на Мокриста и Ангелу Красоту. Никто из них ему не понравился.

– Мы пришли повидать доктора Белолица, – объявил Ветинари. – Я требую, чтобы нас пропустили внутрь! И никаких шуточек!

Дверь захлопнулось. Изнутри послышалось торопливое перешёптывание и какое-то звяканье. Потом одна половинка двойной двери чуть-чуть приоткрылась, ровно настолько, чтобы пропустить их по одному. Мокрист шагнул было вперёд, но Ветинари остановил его, положив руку на плечо. Потом указал на дверь своей тростью.

– Это гильдия Клоунов и Шутов, – сказал он. – Так что поосторожнее тут. Ожидайте… что будет весело.

На створке двери стояло ведро. Ветинари вздохнул, и толкнул его тростью. За дверью раздался глухой удар и плеск воды.

– Даже не знаю, почему они так упорно придерживаются этой традиции, – сказал Ветинари, проходя через дверь. – Это не смешно и может нанести кому-нибудь увечье. Опасайтесь кремовых тортов.

Из темноты за дверью раздался стон.

– Согласно данным доктора Белолица, настоящее имя мистера Гнута – Чарли Гнутти, – пояснил Ветинари, прокладывая себе дорогу через огромный цирк-шапито, занимавший весь внутренний двор гильдии. – И он прирождённый клоун.

Дюжины клоунов прервали свои ежедневные упражнения, чтобы посмотреть на визитёров. Кремовые торты остались неброшенными, побелку в штаны так и не насыпали, а лестницы никого не сбили с ног.

– Прирождённый клоун? – переспросил Мокрист.

– Разумеется, мистер Губвиг. Великий клоун из династии клоунов. Вы же видели его вчера. Придуманная им уникальная гримировка будет бережно передаваться коллегами из поколения в поколение.

– Я думал, он спятил!

– Доктор Белолиц, наоборот, полагает, что Чарли Гнутти наконец-то пришел в себя. У него было ужасное детство. Никто не говорил ему, что он клоун, пока Чарли не исполнилось тринадцать. А ведь его мать, по каким-то своим личным причинам, всю жизнь убеждала парня, что быть клоуном очень плохо.

– Наверняка, ей хоть раз нравились клоуны, – предположила Ангела Красота. Потом огляделась. Все клоуны поспешно отвели глаза.

– Когда-то нравились, – согласился Ветинари. – Точнее, нравился. Один, конкретный. Одну ночь.

– Ага. Понятно, – сказал Мокрист. – А потом цирк уехал?

– Увы, с цирками всегда так получается. После чего, подозреваю, у неё возникла сильная антипатия к мужчинам с красными носами.

– Как вы узнали всё это? – спросил Мокрист.

– Кое-что я просто угадал, остальное сообщила мисс Драпс, которая немало узнала о мистере Гнуте за последнюю пару дней. Она женщина вдумчивая и решительная.

На другой стороне шапито была дверь, у которой их поджидал глава гильдии.

Он был весь белый – белая шляпа, белые ботинки, белый костюм и белое лицо. И на этом лице тонкими линиями красного грима была нарисована весёлая маска, скрывавшая его истинное выражение, надменное и гордое, словно у принца Ада.

Доктор Белолиц кивнул Ветинари.

– Милорд…

– Доктор Белолиц, – ответил на приветствие Ветинари. – Как пациент?

– О, если бы он попал к нам в молодости! – сказал Белолиц. – Каким великим артистом он мог бы стать! Какая точность! Кстати, обычно мы не позволяем женщинам посещать гильдию, но в данном случае решили сделать исключение.

– Я счастлива, – ответила Ангела Красота. Каждое слово сочилось ядом.

– Увы, что бы там ни говорила Группа разработки шуток для женщин, женщины просто не смешные.

– Какое горе, – согласилась Ангела Красота.

– Интересен тот факт, что женщины никогда не становятся клоунами, – заметил Ветинари.

– И я всегда так считала, – не стала спорить Ангела Красота.

– На самом деле клоуны – трагики, – продолжал Ветинари. – И мы смеёмся над их злоключениями, так же, как смеёмся над своими собственными. Нарисованная улыбка насмехается из темноты над нашей безумной верой в порядок, логику, статус и реальность реальности. Маска знает, что все мы с рождения поскользнулись на банановой кожуре и неудержимо катимся к открытому люку смерти. Максимум, на что мы можем рассчитывать – аплодисменты зрителей.

– И где в этой концепции место для скрипучих надувных шариков в виде зверюшек? – поинтересовался Мокрист.

– Понятия не имею. Знаю только, что когда неудачливые убийцы ворвались к мистеру Гнуту, он задушил их очень смешным розовым слоником.

– Только вообразите себе, какой при этом стоял скрип, – весело заметила Ангела Красота.

– Да! Какой поразительный оборот дела! И это без должной тренировки! А его трюки с лестницей? Настоящая боевая клоунада! Великолепно! – восхищался Белолиц. – Теперь мы знаем, как всё было, Хавелок. После смерти матери его отец забрал Чарли к себе в цирк. Любой клоун с первого взгляда распознал бы, что у парня смешные задатки. Одни ноги чего стоят! Конечно, надо было отослать его к нам! Тринадцать лет очень трудный возраст. Но нет, его замотали в старый дедушкин клоунский костюм и вытолкнули на арену в каком-то провинциальном городишке. Так мы потеряли истинного короля клоунов.

– Почему? – удивился Мокрист. – Что такого страшного случилось?

– Что случилось? А вы как думаете? Над ним смеялись!

Шёл дождь, и мокрые ветви хлестали его по лицу, пока он продирался сквозь подлесок, всё ещё роняя из мешковатых штанов насыпанную туда побелку. Штаны, словно сами по себе, скакали вверх и вниз на резиновых подтяжках, время от времени ударяя его в подбородок.

Впрочем, ботинки были неплохи. Удивительные ботинки. Единственные, которые оказались ему впору.

Но мать воспитала его в строгости. Одежда должна быть респектабельного серого цвета. Веселье – непристойность. Грим – грех.

Ну что же, кара настигла его без промаха!

Рассвет он встретил в каком-то амбаре. Соскрёб засохший крем и грим, умылся из лужи. О, это лицо! Крупный нос, широкий рот, нарисованная на щеке слеза… оно будет являться ему в кошмарах, нет сомнений.

Слава богу, он сохранил собственную рубашку и кальсоны, которые прикрывали всё, что нужно было прикрыть. Остальную одежду он хотел выкинуть, но почему-то передумал. Его мать умерла, и судебные приставы забрали всё, включая даже матушкино бронзовое кольцо, которое она полировала ежедневно. Он никогда больше не увидит отца… нужно было сохранить хоть что-то, напоминающее, кто он, куда идёт, откуда ушел, а также почему решил уйти. В амбаре нашёлся дырявый мешок. Как раз подошёл для проклятого костюма.

Позже он наткнулся на фургоны, стоящие под деревьями. Не яркие цирковые фургоны. «Может, это бродячие жрецы?» – подумал он. Матушка одобряла тихие религии, при условии, что их боги не были иностранными.

Они дали ему кроличье жаркое. А потом он заглянул через плечо человеку, тихо сидевшему за раскладным столиком, и увидел книги, полные цифр. Цифры ему нравились. Островок разума в этом безумном мире. А потом он очень вежливо спросил сидящего человека, что это за число там внизу, под чертой? Ответ был:

– Мы это называем суммой.

А он сказал:

– Это не сумма, трёх фартингов не хватает.

– Откуда ты знаешь? – спросил человек.

И он ответил:

– Просто вижу.

А человек воскликнул:

– Но ведь ты лишь бросил взгляд на них!

А он ответил:

– Ну, да. Разве этого недостаточно?

А потом открыли новые книги, и вокруг собралось много людей, и они задавали ему задачки, которые он легко решал, потому что они были таким простыми.

Это было весело. Не то что цирк. И, главное, никаких кремовых тортов.

Мистер Гнут открыл глаза и увидел рядом смутные фигуры.

– Меня арестуют?

Мокрист взглянул на Ветинари, который неопределенно взмахнул рукой.

– Не обязательно, – осторожно ответил Мокрист. – Мы знаем про золото.

– Сэр Джошуа пригрозил, что всем расскажет о моей… семье.

– Да, мы знаем.

– Люди начали бы смеяться. Этого я не мог вынести. А потом я подумал… знаете, кажется, я убедил себя, что золото – не более чем мечта. Значит, можно вообразить, что оно ещё в хранилище. Это работает, если не проверять, – он помолчал, пока разные мысли боролись за доступ к его языку. – Доктор Белолиц любезно поведал мне историю моей манеры гримироваться… – снова пауза. – Мне рассказали, что я метал торты с большой точностью. Возможно, мои предки могли бы мной гордиться.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Мокрист.

– Я чувствую себя хорошо, – ответил Гнут. – Кто бы ни был этот «я».

– Прекрасно. В таком случае, надеюсь увидеть вас завтра на рабочем месте.

– Вы не имеете права требовать, чтобы он так быстро вернулся! – возмутилась мисс Драпс.

Мокрист повернулся к Белолицу и Ветинари.

– Джентльмены, не могли бы вы оставить нас ненадолго?

Дверь за ними закрылась, но прежде Белолиц наградил Мокриста возмущённым взглядом, ещё более неприятным оттого, что лицо клоуна украшала вечная искусственная улыбка.

– Послушайте, мистер Гнут, – горячо сказал Мокрист. – У нас в банке полный кавардак…

– Я ведь верил в золото, знаете ли, – перебил его Гнут. – Не знал, где оно, но всё равно верил.

– Хорошо. В конце концов, вы не так уж далеки от истины. Это золото, вероятно, всё ещё где-то существует. Скорее всего, в шкатулке с драгоценностями Пуччи, – заметил Мокрист. – Но проблема в том, что я хочу открыть банк завтра. Люди Ветинари перевернули каждую бумажку, и вы можете себе представить, какой там беспорядок. А ещё я хотел завтра запустить в обращение банкноты. Ну знаете, такие деньги, которые не нуждаются в золоте? И банку золото тоже не нужно. Вы сами убедились: он много лет прекрасно работал, не имея в хранилищах ничего, кроме свинца! Но вы нужны банку, мистер Гнут. У Мотов серьёзные неприятности, Космо где-то заперт, сотрудники растеряны. Завтра банк открывается, и вы, мистер Гнут, обязаны быть на месте! Пожалуйста? Кстати, председатель весьма щедро пролаял, что вам назначен оклад шестьдесят пять долларов в месяц. Я знаю, вас деньгами не подкупить, но повышение может быть весьма своевременным для человека, который собирается изменить свой… матримониальный статус?

Это не был выстрел вслепую. Наоборот, это был выстрел с весьма широко открытыми глазами. У мисс Драпс явно был на уме какой-то план, и вряд ли этот план включал в себя честную, но бедную старость в маленькой комнатушке на Вязовой улице.

– Выбор, конечно, за вами, – сказал Мокрист, поднимаясь на ноги. – Клоуны хорошо с ним обращаются, мисс Драпс?

– Только потому, что я здесь, – заявила она. – Сегодня утром три клоуна пришли с большой верёвкой и маленьким слоном, чтобы вырвать один из его зубов! Стоило мне выпроводить их прочь, как явились другие двое и принялись красить побелкой стены. Весьма неумело, на мой взгляд! Этих я тоже быстренько спровадила, сэр!

– Вы молодец, мисс Драпс!

Ветинари поджидал его на улице, рядом с открытой дверцей кареты.

– Садитесь, – скомандовал он.

– Тут совсем недалеко… – начал Мокрист.

– Садитесь, мистер Губвиг. Путь неблизкий.

– Мне кажется, вы думаете, что наши взаимоотношения всего лишь игра, – продолжил Ветинари, когда карета тронулась. – Вы полагаете, что все грехи прощены. Ну что же, позвольте показать вам вот что.

Ветинари взял черную трость с серебряным набалдашником и потянул за рукоятку, выполненную в форме черепа.

– Сия прелюбопытная вещица принадлежала Космо Моту, – пояснил он, обнажая лезвие скрытого в трости меча.

– Я знаю. Разве это не копия вашего? – спросил Мокрист.

– Да неужели? – воскликнул Ветинари. – Я что, похож на правителя, который таскает с собой «меч из крови тысячи жертв»? Что было бы дальше? Корона из черепов, наверное? Не удивлюсь, если Космо такую уже заготовил!

– Значит, это всего лишь копия слуха?

Карета тем временем явно проехала через какие-то ворота.

– Конечно, – подтвердил Ветинари. – Копия несуществующей вещи. Остаётся надеяться, что она абсолютно ни в чём не похожа на оригинал.

Дверца кареты распахнулась, и Мокрист вышел, оказавшись в дворцовом саду. Сад выглядел, как и положено дворцовому саду – аккуратный, чистенький, много гравия и никаких овощей.

– Зачем мы здесь? – спросила Ангела Красота. – Из-за големов, верно?

– Мисс Добросерд, что наши городские големы думают об этой новой армии?

– Им она не по душе. Опасаются проблем. У новых големов нет чема, который можно было бы переписать. Они хуже, чем зомби.

– Спасибо. Еще вопрос: эта армия может убивать?

– Ну вообще-то, создатели големов довольно быстро научились на горьком опыте, что големов-убийц делать не надо…

– Это значит «нет»?

– Я не знаю!

– Уже прогресс. Возможно ли отдать им приказ, который не сможет отменить другой человек?

– Ну, гм… Да. Если никто другой не знает секрета.

– И в чем секрет? – спросил Ветинари, оборачиваясь к Мокристу и доставая из ножен меч.

– Наверное, всё дело в способе, которым я отдаю приказы, – сказал Мокрист, во второй раз за два дня уставившись на меч у себя под носом. Меч и правда весьма зловеще поблёскивал.

События были захватывающими, не считая того, что всё пошло наперекосяк.

Ветинари отдал ему меч и сказал:

– Мисс Добросерд, я очень надеюсь, что вы не будете больше надолго покидать город. Этот молодой человек начинает скучать и ввязываться в сомнительные дела. Скажите нам ваш секрет, мистер Губвиг.

– Я опасаюсь, он слишком опасен, сэр.

– Мистер Губвиг, мне что, значок завести, с надписью «тиран»?

– Могу я предложить сделку?

– Конечно. Я разумный человек.

– И вы исполните её условия?

– Нет. Но я предложу вам другую. Почтамт может забрать шесть глиняных лошадей. Все остальные големы будут переданы Трасту големов, но с условием, что четыре сотни из них будут работать в семафорных башнях. Уверен, этот жест встретит одобрение на международном уровне. Големы станут обеспечением нашей валюты вместо золота. Как раз то, чего вы столь красноречиво требовали. Хотя вы двое делаете международную ситуацию весьма… любопытной…

– Извините, но я не понял: почему меч у меня? – спросил Мокрист.

– …и вы расскажете нам секрет, но самое главное, что останетесь живы, – закончил Ветинари. – Кто вам сделает лучшее предложение?

– Ох, ну ладно, – сдался Мокрист. – Я так и знал, что всё этим закончится. Големы слушаются меня пото…

– …потому что на вас золотой костюм, а значит, вы в их глазах выступаете как гмский жрец, – закончил Ветинари. – Потому что приказ исполняется, только когда соответствующий человек говорит соответствующие слова соответствующем реципиенту. Азбука. Стоило лишь немного подумать. Можете закрыть рот.

– Так вы знали?

– Это не какая-нибудь драконья магия.

– А зачем вы дали мне этот страшный меч?

– До чего безвкусный, правда? – сказал Ветинари, забирая меч. – Запросто можно вообразить его владельца, какого-нибудь Кракса Могучего. Просто было интересно посмотреть, как вы перепугались, когда он оказался у вас в руках. Гораздо сильнее, чем когда он был у вашего горла. Вы и правда не склонны к насилию…

– В этом не было необходимости! – возмутился Мокрист.

Ангела Красота улыбнулась.

– Мистер Губвиг, мистер Губвиг, мистер Губвиг, неужели вы так никогда ничему и не научитесь? – спросил Ветинари, убирая меч в ножны. – Один из моих предшественников имел обыкновение разрывать людей на части дикими черепахами. Страшная медленная смерть. Он полагал, что это забавно. Вы простите меня за то, что мои развлечения носят несколько более интеллектуальный характер? Так, что там у нас дальше? Ах, да. С прискорбием извещаю вас, что человек по имени Совик Дженкинс умер.

Каким-то странным тоном он это сказал…

– Его призвал ангел?

– Весьма вероятно, мистер Губвиг. Но если вам опять понадобится дизайнер, я наверное смогу найти у себя во дворце человека, который сможет вам помочь.

– Значит, так и есть, я уверен, – сказал Морист. – Рад слышать, что он теперь в другом, лучшем мире.

– По крайней мере, менее сыром, это точно. Теперь идите. Моя карета в вашем распоряжении. Вам пора открывать банк! Мир продолжает крутиться, и этим утром он крутится у меня на столе. Пойдём, мистер Хлопотун!

– Могу я сделать полезное предложение? – спросил Мокрист, когда Ветинари уже отвернулся прочь.

– Какое же?

– Почему бы вам не рассказать золотой секрет остальным правительствам на Равнинах? Тогда никто не сможет использовать этих големов как солдат. Все сразу успокоятся.

– Хмм, любопытно. Вы согласны с этим предложением, мисс Добросерд?

– Да! Нам не нужна армия големов! Прекрасная идея!

Ветинари дал мистеру Хлопотуну собачье печенье. Потом выпрямился, с неуловимым выражением на лице.

– Прошлой ночью, – сказал он, – какой-то предатель разослал этот секрет семафорным сообщением всем главам крупных городов на Равнинах. Происхождение сообщения не установлено. Это не вы были, мистер Губвиг?

– Я? Нет!

– Но ведь вы только что именно это предложили, не так ли? Кое-кто может назвать такое государственной изменой.

– Я просто предложил, – запротестовал Мокрист. – Вам не удастся повесить это на меня! Но, так или иначе, идея была удачная. – Он постарался не смотреть в глаза Ангеле Красоте. – Если ты сам не подумаешь, как не использовать гигантских големов-убийц, об этом подумает кто-нибудь другой!

Он услышал смешок. Впервые в жизни.

– Ну что теперь, мисс Добросерд? – строго спросил Ветинари. – Вы не нашли для нас ещё гигантских големов?

Это прозвучало так, словно он хотел добавить: «Надеюсь, того что уже есть, вполне достаточно!»

– Нет, сэр. Их больше не осталось, – ответила Ангела Красота, без особого успеха пытаясь выглядеть серьёзно.

– Ну, тогда оставим это. Хотя, полагаю, какой-нибудь гений рано или поздно опять изобретёт нечто подобное. В этом случае умоляю вас воздержаться от соблазна и не приводить их к себе домой. А до тех пор будем считать это дело завершенным, – Ветинари покачал головой, мастерски изобразив беспокойство, и продолжил: – Армия, которая подчиняется кому угодно, оснащенному золотым костюмом, мегафоном и гмской фразой «Выройте яму и закопайте в ней себя», способна превратить любую войну в фарс. Для расследования предательства, несомненно, будет создан специальный комитет. И он не остановится, не считая обязательных перерывов на чай с печеньем, пока не найдёт преступника. Я, разумеется, возьму дело под личный контроль.

«Ну конечно, возьмёшь, – подумал Мокрист. – Я знаю, многие слышали, какие команды я выкрикивал на гмском. Но я ставлю на человека, который считает войну напрасной тратой покупателей. На человека, который мошенничает так, что мне и не снилось. На человека, который считает комитеты разновидностью мусорной корзины для бумаг, и который ежедневно превращает шипение в сосиски…»

Мокрист и Ангела Красота посмотрели друг на друга. Их взгляды говорили: «Это он». Ну конечно, он. Злобни и все остальные тоже поймут, что это он. Даже мокрицы, живущие под камнями, догадаются, что это он. Но никто ничего не докажет.

– Вы можете нам доверять, – сказал Мокрист.

– Да. Я знаю, – ответил Ветинари. – Пойдём, мистер Хлопотун. Не исключено, что нас угостят пирогом.

Мокрист и не подумал воспользоваться каретой. Кареты в последнее время вызывали у него неприятные ассоциации.

– Он выиграл, верно? – спросила Ангела Красота.

Они брели по улице сквозь вечерний туман.

– Ну, председатель банка буквально ест у него с ладони.

– А почему патрицию разрешается его прикармливать?

– Думаю, тут тоже действует закон Quia Ego Sic Dico.

– Да, но что это значит?

– «Потому Что Я Так Решил».

– Не очень-то похоже на закон!

– На самом деле, это единственный закон, которому он следует. Но всё-таки, он…

– Ты задолжал мне пять штук, миштер Блештер!

Из темноты возник человек, и одним ловким движением оказался за спиной Ангелы Красоты.

– Без шуток, мишш, а то в дело пойдет этот нож, – прошипел Скралс, и Мокрист услышал, как Ангела Красота резко вдохнула. – Твой приятель обещал мне пять штук, если я сдам тебя, паренёк, но пошкольку ты сдал себя сам, а его отправил в дурку, я думаю, что теперь мне должен ты.

Мокрист осторожно ощупал карман, но это не помогло. Его маленькие помощники были конфискованы. В Танти не любят заключённых, которые притаскивают с собой дубинки и отмычки. Если они тебе нужны, будь любезен купить их у надзирателей, на общих основаниях.

– Убери нож, и давай побеседуем, – предложил Мокрист.

– Ага, побеседуем! Ты любишь болтать, правда? У тебя волшебный язык! Он сделал тебя золотым мальчиком! Ты говоришь им, как будешь у них красть, а они лишь шмеются в ответ! Ну, теперь пошмотрим, как ты заболтаешь меня!

Скралс шамкал и плевался от злости. В гневе люди совершают ошибки, но от этого мало радости, когда такой персонаж держит нож в нескольких дюймах от твоей девушки. Она побледнела, и Мокрист надеялся, что она догадается: бить каблуком сейчас не время. Кроме того, Мокрист прилагал немалые усилия, чтобы не вглядываться в темноту за спиной Скралса. Там кто-то был.

– Сейчас неподходящий момент для резких движений, – сказал он.

Тень в тумане замерла.

– Скралс, у тебя ничего не выйдет, – снова заговорил Мокрист. – Ты ведь не ожидаешь, что у меня при себе такая сумма?

– Тут много мештечек, где мы можем ш комфортом подождать тебя, э?

«Идиот, – подумал Мокрист. – Идиот, но опасный». А еще подумал: «Это поединок не ножей, но умов. Оружие, которым он не умеет пользоваться, поможет тебе. Надави на него».

– Просто уйди, и мы позабудем, что видели тебя, – сказал он вслух. – Это лучшее предложение, которое я могу сделать.

– Собираешься опять выкрутиться, льстивый ублюдок? Да я…

Раздалось громкое «дзынь!» и Скралс издал звук, похожий на крик человека, которому больно даже кричать. Мокрист схватил Ангелу Красоту и отпихнул прочь, а Скралс согнулся, схватившись руками за свой рот. Прозвучал еще один «дзынь!» и на щеке старого мошенника появилась кровь. Он застонал и скрючился от боли, но дзынканье всё продолжалось. Кажется, челюсти, над которыми он издевался столько лет, решили, наконец, последовать нашёптываниям призрака своего прежнего хозяина и увлечь Скралса в мир иной. Позже доктор сказал, что одна из пружин пронзила носовые пазухи.

Из тумана выбежали капитан Моркоу и Нобби Ноббс. Они с изумлением уставились на тело, которое продолжало корчиться на земле с каждым новым «дзынь!»

– Извините, сэр, мы почти потеряли вас в сумерках, – сказал Моркоу. – Что с ним стряслось?

Мокрист крепко обнял Ангелу Красоту.

– Его челюсти взбунтовались, – ответил он.

– Как такое возможно, сэр?

– Понятия не имею, капитан. Сделайте доброе дело, заберите его в больницу.

– Вы намерены предъявить ему обвинение, мистер Губвиг? – спросил Моркоу, осторожно поднимая тело Скралса.

– Лучше бы мне предъявили стаканчик бренди, – простонал Мокрист.

Про себя он подумал, что Афроидиота, кажется, выжидает удобный момент, прежде чем нанести удар. Наверное, следует пойти в её храм и пожертвовать ОЧЕНЬ большую поварёшку. Неблагодарность в данном случае явно вредна для здоровья…

Барабантт прокрался в кабинет Ветинари на своих подбитых бархатом подошвах.