Текст книги "Делай деньги"

«Проблема большинства моих предшественников состоит в том, – думал Икотс, – что они слишком редко покидали пределы департамента, в котором навыки общения с живыми людьми ценятся не слишком-то высоко». В результате они не знали реальной жизни, и предпочитали оставаться в знакомых стенах, опасаясь покидать их даже после смерти. Только изредка он выпускал их на волю, обычно, когда требовалась помощь в создании декораций для нового спектакля труппы из района Сестричек Долли.

Икотс вздохнул. Вот в чем проблема с этим ДПК – никак не удаётся в полной мере ощутить себя начальником. Обычно пенсионеры навещают бывшее место работы лишь изредка, пока работают те, кто их помнит, а потом навеки исчезают в дымке прошлого. Но здесь… здесь бывшие сотрудники зависали навечно.

Есть старая песня: «Мне кажется порой, что некроманты, под действием магических полей, не умерли, как на войне солдаты…» Когда он цитировал её, люди неизменно спрашивали: «А превратились в кого?» И он со вздохом отвечал: «Ни в кого, к сожалению. Просто не умерли, и всё тут».

Он прибирался в комнате, когда Чарли сказал из своего темного угла:

– Кто-то идёт с Той Стороны. Ну, может не совсем кто-то, но часть его наверняка.

Икотс обернулся. Магический круг мерцал, а из пола уже показалась верхушка призрачной остроконечной шляпы.

– Профессор Блох? – спросил он.

– Да, и нам нужно спешить, молодой человек, – ответил профессор Блох, всё еще возносясь.

– Но я ведь изгнал вас! Применил Девятикратное Заклятье! Оно изгоняет всех!

– Это я его изобрел, – мрачно напомнил Блох. – О, не волнуйся. Я единственный, на кого оно не действует. Ха, было бы глупо не оставить лазейку для себя, любимого, верно?

Икотс указал на него дрожащим пальцем.

– Вы встроили в заклятье скрытый портал?

– Конечно. И чертовски хороший. Я один знаю, как он работает. – Блох, наконец, появился целиком. – И не пытайся его найти. Бездарь вроде тебя никогда не обнаружит тайные руны.

Блох оглядел комнату.

– А где та чудесная леди? – спросил он с надеждой в голосе. – Ну ладно, не важно. Выведи меня отсюда, Икотс. Я хочу посмотреть на веселье!

– Веселье? Какое такое веселье? – спросил Икотс, мысленно давая себе клятву проверить Девятикратное Заклятье очень, очень внимательно.

– Я знаю, каких големов она ведет в город!

В детстве Мокрист всегда молился перед сном. Его семья активно поддерживала Картофельную Церковь Равнин, которая не исповедовала крайностей, характерных для древней Ортодоксальной Картофельной Церкви. Последователи Церкви Равнин были скромны, трудолюбивы, изобретательны. Их приверженность к масляным лампам и самодельной мебели резко выделяла их на фоне остальных жителей региона, которые пользовались свечами, а вместо стульев сидели на овцах.

Молиться он терпеть не мог. Это было все равно, что открывать портал в мироздании, через который тебя могло в любой момент сцапать нечто непознаваемое. Возможно, причиной послужили слова молитвы «если я умру во сне», из-за которых он порой всю ночь сидел, не сомкнув глаз.

Кроме того, религия предписывала использовать время перед сном для подсчета божьих даров, выпавших на его долю.

Лежа в темноте банковских апартаментов, одинокий и замерзший Мокрист решил последовать этой рекомендации.

Например, у него были крепкие зубы, и он не страдал от преждевременного облысения. Вот! Совсем несложно, правда?

И Стража его все-таки не арестовала, это тоже плюс. Хотя хранилище, огороженное зловещей черно-желтой веревкой, охранял тролль.

Золота в хранилище не осталось. Ну, не совсем так. Фунтов пять наскрести было можно. Им прикрыли свинцовые чушки. Кто-то неплохо потрудился. Слой золота был тонким, словно фольга. Но всё-таки золото там имелось. Нельзя сказать, что его совсем нет, верно?

А одинок Мокрист был потому, что Ангела Красота ночевала в тюрьме. Её упекли туда за нападение на стражника. Мокрист полагал, что это нечестно. Конечно, какое именно действие назвать нападением, сильно зависело от сегодняшнего настроения конкретного стражника, но ведь нельзя же считать настоящим нападением неудачную попытку проткнуть каблуком-шпилькой ногу сержанта Детрита, которая стоила Ангеле Красоте сломанного каблука и вывихнутого колена? Капитан Моркоу обещал принять во внимание данные обстоятельства.

Часы в городе нестройно пробили четыре утра, и Мокрист задумался о своем будущем. В особенности о том, сколько этого самого будущего ему осталось.

Ну что же, будем оптимистами. Могут просто повесить.

Мокристу следовало в первый же день проинспектировать хранилища в сопровождении алхимика и адвоката. Они что в этом банке, аудита никогда не проводили? Или аудит состоял в том, что несколько добрых друзей председателя мельком заглянули в хранилище и быстренько подмахнули акт, чтобы не опоздать на обед? Ведь нельзя же сомневаться в честном слове старого друга, верно? Особенно, если ты не хочешь, чтобы он усомнился в твоём.

Возможно, покойный сэр Джошуа растратил всё золото на юных леди и экзотические кожаные приспособления. Сколько ночей в объятиях прелестницы можно купить за мешок золота? Согласно поговорке, хорошая женщина – настоящая драгоценность. Наверное, опытная плохая женщина стоит еще дороже.

Мокрист сел, зажег свечу, и его взгляд упал на прикроватный столик, где лежал дневник сэра Джошуа.

Тридцать девять лет назад… ну что, раз уж всё равно заняться нечем…

Впервые за весь сегодняшний день ему улыбнулась удача. Мокрист и сам толком не понимал, что ищет, однако нашел нужную запись всего лишь с шестой попытки.

Сегодня в банк приходила очень странная парочка. Интересовались молодым Гнутом. Я приказал охране выпроводить их. Парню становится лучше день ото дня. Страшно даже представить, что ему довелось пережить.

Большая часть дневника была исписана каким-то шифром. Впрочем, вид значков не оставлял сомнений в содержании записей. Судя по всему, сэр Джошуа тщательно фиксировал все свои любовные приключения. Его прямолинейный подход к делу не мог не восхищать. Этот человек понял, чего хочет от жизни, и пустился во все тяжкие, чтобы получить желаемое в максимальном объеме. Мокрист мысленно снял шляпу перед его целеустремленностью.

А чего хотел сам Мокрист? Раньше он об этом как-то не задумывался. Пожалуй, ничего конкретного. Главное, чтобы завтра было не таким, как сегодня.

Мокрист взглянул на часы. Четверть пятого, и вокруг никого, кроме охранников. И стражника у дверей, разумеется. Не то чтобы Мокрист был под арестом, о, нет. Просто маленькое джентльменское соглашение: его не арестовывают, пока он не пытается вести себя как не арестованный.

«А, – вспомнил он, натягивая штаны. – Ведь господь осенил меня еще одной своей милостью: я видел, как мистер Хлопотун сватается к оборотню…»

…который в тот момент восседал на одной из декоративных ваз, усеявших коридоры банка, словно грибы. Ваза шаталась. От неудержимого смеха шатало и капрала Ноббса, наблюдавшего за…

…мистером Хлопотуном, с потрясающим оптимистическим энтузиазмом скакавшим около вазы. В зубах пёс крепко сжимал свою новую игрушку, которая таинственным образом опять завелась и активно вибрировала. По капризу проказницы-судьбы, эти вибрации нарушили равновесие мистера Хлопотуна, который, вследствие упомянутых причин, завершал каждый свой прыжок неторопливым сальто.

Мокрист подумал: «Оборотень – самка, и у неё на ошейнике висит значок стражника. А этот цвет волос я уже где-то видел. Ха!»

Но его взгляд тут же вернулся к мистеру Хлопотуну, продолжавшему прыгать и кувыркаться с выражением полного блаженства на морде…

…потом капитан Моркоу подхватил пёсика прямо в воздухе, оборотень убежал, и представление закончилось. Но Мокрист навеки сохранил эту сцену в своей памяти. В следующий раз, проходя мимо сержанта Ангвы, он обязательно тихонько зарычит, даже рискуя схлопотать обвинение в нападении на стражника.

Одевшись, он отправился на прогулку по бесконечным коридорам.

Этой ночью Стража потрудилась обеспечить банк множеством новых охранников. Нельзя не признать – капитан Моркоу весьма умён. Охранники были троллями. Заговорить зубы троллю практически невозможно.

Мокрист ощущал на себе их взгляды. У двери в подвал охранника не было. Зато бриллиантовый свет Булькера отчетливо высветил фигуру тролля, стоявшего у маленькой потайной дверцы, единственного пути на свободу. Сердце Мокриста упало.

Совик лежал на матрасе и храпел, зажав кисть в руке. Мокрист ему позавидовал.

Хьюберт с Игорем возились у сплетения стеклянных трубок, которое, Мокрист был готов поклясться, становилось всё больше с каждым его визитом сюда.

– Проблемы?

– Какие проблемы? Никаких! Никаких проблем! – заявил Хьюберт. – Все прекрасно! Разве есть проблемы? Почему вы решили, что есть какие-то проблемы? Что могло навести вас на мысль о проблемах?

Мокрист зевнул.

– Кофе есть? Или чай? – спросил он.

– Для ваш, миштер Губвиг, – сказал Игорь, – я приготовлю Шплот.

– Сплот? Настоящий Сплот?

– Разумеетшя, шэр, – самодовольно ответил Игорь.

– Здесь ведь заварки для него не достать.

– Я в курше, шэр. В Штарой Штране он тоже под жапретом теперь, – сказал Игорь, копаясь в мешке.

– Под запретом? Его запретили? Но это всего лишь растительный настой! Его готовила моя бабушка!

– Ражумеетшя, это же традиционный напиток, – согласился Игорь. – От него волошы на груди раштут.

– Да, на этот эффект она частенько жаловалась.

– Алкогольный напиток? – заволновался Хьюберт.

– Ничего похожего, – заверил его Мокрист. – Моя бабушка никогда не прикасалась к спиртосодержащим жидкостям. – Он задумался на секунду и добавил: – Ну, не считая лосьона после бритья. Сплот из древесной коры делают.

– Да? Ну ладно, тогда ничего, – успокоился Хьюберт.

Игорь скрылся за грудой своего оборудования, откуда вскоре раздался звон стеклянной посуды. Мокрист присел на заваленную всяким барахлом скамью.

– Как тут у тебя дела, Хьюберт? – спросил он. – Вода, надеюсь, булькает исправно?

– О, прекрасно! Прекрасно! Всё прекрасно! Никаких проблем вообще! – Хьюберт принял равнодушный вид, выудил из кармана блокнот, посмотрел на пустую страницу и сунул его обратно. – А как у вас дела?

– У меня? Великолепно. Не считая того, что из хранилища пропали десять тонн золота.

Со стороны Игоря раздался звук разбившегося стекла, а Хьюберт в ужасе уставился на Мокриста.

– Ха? Хахахахаха? – сказал он. – Ха ха ха ха а ХАХАХА!! ХА ХА ХА!!! ХА ХА…

Игорь стремительно метнулся к столу и схватил Хьюберта за грудки.

– Ижвините, миштер Губвиг, – сказал он поверх плеча своего патрона, – это может продолжатьшя нешколько чашов…

Он похлопал Хьюберта по щекам и вынул из кармана склянку.

– Миштер Хьюберт? Школько пальцев я покажываю?

Хьюберт с трудом сосредоточился.

– Тринадцать? – дрожащим голосом ответил он.

Игорь расслабился и убрал склянку обратно в карман.

– Швоевременно. Вы молодец, шэр!

– Мне так жаль… – начал Хьюберт.

– Не волнуйся. Я чувствую себя примерно так же, – успокоил его Мокрист.

– Значит… золото… вы знаете, где его искать?

– Нет, но, похоже, его похитил кто-то из сотрудников, – сказал Мокрист. – А теперь Стража собралась повесить это на меня.

– Значит, вы не будете больше нашим начальником? – спросил Хьюберт.

– Вряд ли мне разрешат управлять банком из Танти.

– О боже, – сказал Хьюберт, глядя на Игоря. – Гм… а что будет, если золото вернется?

Игорь многозначительно кашлянул.

– Я думаю, это весьма маловероятно, правда? – заметил Мокрист.

– Верно, однако Игорь рассказывал мне, что в прошлом году сами боги дали вам денег на восстановление сгоревшего Почтамта!

– Харрумпф, – сказал Игорь.

– Не думаю, что такое чудо случится вторично, – признал Мокрист. – И не думаю, что есть бог банковского дела.

– Может, какой другой бог поможет? Чтобы набрать популярность? – отчаянно настаивал Хьюберт. – Думаю, стоит попробовать помолиться.

– Харрумпф! – снова сказал Игорь, на этот раз громче.

Мокрист перевел взгляд с одного на другого. «Здесь что-то происходит, – подумал он. – И вряд ли мне объяснят, что. Молить богов о груде золота? Когда такое срабатывало? Ну ладно, в прошлом году сработало. Но лишь потому, что я уже знал, где эта груда закопана. Боги помогают тем, кто сам себе помогает, и я, видит бог, неплохо помог сам себе».

– Думаешь, стоит попробовать? – спросил он вслух.

Перед ним появилась небольшая дымящаяся кружка.

– Ваш Шплот, – сказал Игорь.

Фраза «а теперь, пожалуйста, пейте и уходите» не прозвучала вслух, но явно подразумевалась.

– А ты как думаешь, Игорь, следует ли мне помолиться? – спросил Мокрист, внимательно наблюдая за его лицом.

– Не жнаю. Игори считают молитву просто концентрированной формой надежды.

Мокрист склонился к нему и прошептал:

– Игорь, позволь сказать тебе откровенно, как один убервальдец другому: твоя шепелявость только что исчезла.

Игорь нахмурился еще сильнее.

– Ижвините, шэр. Штолько жабот, – Игорь закатил глаза, давая понять, что основная его забота – нервозный Хьюберт.

– Ох, извините, я мешаю вам работать, – сказал Мокрист, одним глотком осушая кружку. – В любой момент дхдлдлкп;квив вбдф ;жвжвф;лллжвммк;вбвлм бнхгцгитме…

«Ах, да, Сплот», – подумал Мокрист. Напиток состоял из трав и натуральных ингредиентов. Однако белладонна – трава, а мышьяк вполне натурален. Люди говорили, что в Сплоте нет алкоголя, потому что алкоголь там просто не может выжить. Но зато чашка Сплота давала силы трудиться по грудь в снегу, когда на улице такой мороз, что замерзают колодцы. Он прочищал мозги и ускорял мысли. Одна беда: язык за такими шустрыми мыслями уже не поспевал.

Мокрист моргнул пару раз и сказал:

– Угххх…

Наконец, он попрощался, хотя вместо слов изо рта вылетали какие-то «гниркс», и направился к выходу из подвала, наступая на собственную тень, отброшенную ярким сиянием Булькера. Потом, стараясь не слишком резво перебирать ногами, поднялся по лестнице. Тролли провожали его подозрительными взглядами. Мозг работал на полную мощность, но не мог придумать ничего путного. Ему было не за что уцепиться, отсутствовал даже намёк на то, как можно решить проблему. Примерно через час продавцы вынесут на улицы утренний выпуск «Таймс», а вскоре после этого Мокриста вынесут из банка. Толпа ринется за своими вкладами, что само по себе ужасно, а другие банкиры ничем не помогут Мокристу, потому что он не из их круга. Позор, Бесчестье и мистер Хлопотун взглянули Мокристу в лицо, но лизнуть намеревался только последний из упомянутых.

Мокрист отнес пёсика в кабинет. Сплот успешно отвлекал внимание от мелких проблем, заменив их одной большой: как удержать все части своего тела на одной планете. Получив от собачки традиционный слюнявый поцелуй, Мокрист поднялся с колен и добрёл до кресла.

Окей… сидя, он способен сосредоточиться. Мозг продолжал лихорадочно работать.

Скоро нагрянет толпа. Слишком много вопросов. Что делать, что делать? Молиться? Мокрист не слишком любил молиться. Не потому, что не верил в богов, а как раз потому, что опасался: они существуют. Ну ладно, Афроидиота получила от него немало. Как раз вчера он видел её новенький храм, уже увешанный посвященными богине яйцерезками, венчиками для глазури, половниками, измельчителями для пастернака и прочей бесполезной кухонной утварью, пожертвованной почитателями богини, опасавшимися, что эти предметы заклинят их кухонные ящики навечно. Афроидиота даровала весьма специфическое Спасение. Она даже не притворялась, что обещает рай, абсолютное знание или вечное блаженство. Но зато гарантировала бесперебойную работу кухонных ящиков и свободный доступ к вилкам. В неё почти никто не верил, пока Мокрист совершенно случайно не выбрал её в качестве богини, которую следует, среди прочих, благодарить за его чудесное обогащение. Интересно, она об этом помнит?

Если он вдруг обнаружит золото у себя в кухонном ящике, значит, да. Хотя ожидать превращения в золото всякого мусора вряд ли стоит. В любом случае, к богам обращаешься, когда иного выхода нет.

Он пошел в кухню и снял с крюка половник. Потом вернулся в кабинет и сунул половник в ящик письменного стола, где половник благополучно застрял, что является, похоже, основной функцией половников в этом мире. Тряси ящик, вот и всё. Кажется, её привлекает грохот.

– О, Афроидиота, – сказал он, дёргая ручку, – это я, Мокрист фон Губвиг, кающийся грешник. Не знаю, помнишь ли Ты меня? Все мы, люди, не более чем кухонная утварь, застрявшая в ящиках, которые мы сами же создали, и я не лучше прочих. Если ты в своём плотном расписании найдешь минутку, чтобы вытащить меня из трудного положения, не буду я неблагодарным, о, нет. Мы ведь скоро поставим статуи богов на крышу Почтамта, знаешь ли. Все равно мне никогда не нравились украшающие его урны. Статуи, кстати, будут позолоченными. Спасибо за внимание. Аминь.

Он последний раз дёрнул за ручку. Половник вылетел из ящика, сверкнул в воздухе, словно лосось на нересте, и расколотил вазу в углу.

Мокрист решил, что это добрый знак. Легенды гласили, что явление Афроидиоты сопровождалось запахом сигаретного дыма, но в комнате, где свыше десяти минут находилась Ангела Красота, принюхиваться было бесполезно.

Что дальше? Ну что же, боги помогают тем, кто помогает себе сам. У Мокриста был в запасе последний вариант – действовать в неповторимом губвиговском стиле. Как быть? Ответ словно сам по себе возник в уме: «импровизируй на лету».

Глава 10

Главное, стиль – Председатель брешет – Гарри Король делает вклад – Я слышу вопли – «Чур, без языка» – Военный совет – Командовать парадом будет Мокрист – Немного магии с марками – Профессор интересуется – Райское видение

Импровизируй на лету! А что ещё остаётся? Помнишь золотистую цепь? Вот твоя мечта, дальний конец радуги. Попытайся выкрутиться из принципиально безвыходной ситуации. Стань сам для себя счастливым амулетом. Устрой для них представление. Если упадешь, пусть они запомнят, как ты превратил падение в прыжок. Иногда твой последний час одновременно становится звёздным.

Он подошел к гардеробу и выбрал самый лучший золотой костюм, который надевал только по особым случаям. Потом нашел Глэдис, она коротала время, глядя в окно.

Пришлось позвать её по имени несколько раз и очень громко, прежде чем она медленно обернулась.

– Они Идут, – объявила Глэдис.

– Именно, – согласился Мокрист. – И я намерен выглядеть как можно лучше. Можешь отгладить мне брюки?

Глэдис молча взяла брюки, приложила их к стене и прогладила своей широкой ладонью. Стрелка получилась такая острая, что хоть брейся. Без лишних слов она снова вернулась к окну.

Мокрист присоединился к ней. Перед банком уже собралась толпа, извозчики всё прибывали. Охранников тоже собралось немало. Блеснувшая вспышка подтвердила, что Отто Фскрик из «Таймс» уже здесь, вовсю орудует своим иконографом. Ага, формируется делегация. Некоторые хотят лично присутствовать при кончине банка. Рано или поздно, кто-нибудь постучит в двери. «Ну их к черту. Этого я не допущу».

Помойся, побрейся, выдерни волосы из носа, почисть зубы. Причешись, надрай ботинки. Надень шляпу, спустись по лестнице, тихонько приоткрой дверь, осмотрись…

Мокрист резко распахнул двери банка.

– Ну-с, что вам нужно, джентльмены?

Космо Мот, как раз собиравшийся постучать, не попал по двери, потерял равновесие и чуть не упал. Впрочем, он быстро оправился и сунул Мокристу под нос лист бумаги.

– Экстренный аудит, – объявил он. – Эти джентльмены, – он указал на важных людей позади себя, – представители Гильдий и других крупных банков. Стандартная процедура, вы не имеете права нам препятствовать. Также обратите внимание, что я пригласил сюда коммандера Стражи Ваймса. Когда мы официально подтвердим, что золота в хранилище нет, я прикажу ему арестовать вас по подозрению в краже.

Мокрист взглянул на Ваймса. Бывший мошенник недолюбливал коммандера и был абсолютно уверен, что тот его тоже терпеть не может. Еще более абсолютно Мокрист был уверен в том, что Ваймсу не понравится получать «приказы» от человека вроде Космо.

– Я уверен, что коммандер будет действовать так, как сочтёт необходимым, – кротко ответствовал Мокрист. – Проходите, дорогу в хранилище вы знаете. Извините, там сейчас некоторый беспорядок.

Космо встал вполоборота к толпе, чтобы они лучше расслышали каждое его слово.

– Вы вор, мистер Губвиг! Лжец и обманщик, мошенник и к тому же носите ужасные костюмы.

– Ну, это уже чересчур, – проворчал Мокрист, пока они входили в банк. – Я-то думал, что одеваюсь по последней моде!

И вот он остался один на крыльце, лицом к лицу с вкладчиками. Просто скопление людей, ещё не толпа. Но они станут толпой, причём очень скоро.

– Еще у кого-нибудь есть вопросы? – крикнул он.

– Как насчет наших денег? – спросил кто-то.

– А что с ними не так?

– В газете написано, что у вас нет золота, – сказал человек, задавший вопрос.

Он протянул Мокристу ещё влажный утренний выпуск «Таймс». Газетная статья была в целом довольно сдержанной. Он ожидал аршинных панических заголовков, однако заметка представляла из себя всего лишь одну колонку на первой полосе, наполненную фразами «насколько нам известно», «мы полагаем, что», «по информации „Таймс“» и прочими осторожными оборотами, которые используются, когда речь идёт о больших деньгах, а журналисты не совсем уверены в правдивости предоставленной им информации.

Он поднял глаза от статьи и увидел Сахариссу Крипслок.

– Извините, – сказала она. – У нас было мало времени, а банк прошлым вечером был под строгой охраной Стражи. Честно говоря, даже небольшое… недомогание мистера Гнута уже само по себе достаточный повод для заметки. Все знают, что банком управлял именно он.

– Банком управляет председатель, – твердо заявил Мокрист.

– Нет, Мокрист, председатель только брешет, – возразила Сахарисса. – Послушайте, разве вы ничего не подписывали, когда принимали банк? Протокол, акт или нечто подобное?

– Ну, возможно. Мне подсунули кучу бумажек. Я просто расписался, где было велено. Аналогично поступил и мистер Хлопотун.

– О боже, юристы будут смеяться до колик, – сказала Сахарисса. В её руке, словно по волшебству, появился блокнот. – Хотя это совсем не смешно[11]11
  Странное дело, но юристы частенько смеются над вещами, в которых никто кроме них не видит даже намёка на шутку.


[Закрыть]. Бедняга может попасть в долговую тюрьму.

– Вольеру, – поправил Мокрист. – Он же брешет, помните? Но этого не случится.

Сахарисса, нагнувшаяся было, чтобы погладить мистера Хлопотуна по голове, так и застыла в полупоклоне.

– Что у него в зу…? – начала она.

– Сахарисса, давайте об этом позже поговорим, ладно? Сейчас нет времени. Когда всё закончится, я расскажу вам историю, которая подвергнет жесточайшему испытанию способность «Таймс» избегать скользких и непристойных тем. Клянусь в этом любым из трёх богов, в которых вы, наверное, веруете, хоть вы и журналистка. Поверьте мне.

– Да, но эта штука похожа на… – снова начала она.

– Ах, значит, вы всё-таки знаете, что это. Тем лучше, мне не придётся объяснять, – быстро сказал Мокрист.

Он вернул газету её обеспокоенному владельцу.

– Вы мистер Клыкс, верно? Насколько я помню, вы открыли у нас счёт на 7 долларов, так? – Это произвело впечатление. У Мокриста действительно была исключительная память на лица. – Ну что же, я ведь вас предупреждал, что мы тут не слишком-то жалуем золото.

– Да, но… – забормотал Клыкс. – Что же это за банк, из которого можно утащить золото?

– Это не имеет значения, – заявил Мокрист. – Я же вам всем объяснял.

Люди выглядели озадаченными. Теоретически, толпа уже должна была с рёвом устремиться на крыльцо. Мокрист знал, что их сдерживает. Надежда. Тихий голосок, который нашёптывает: «такого не может быть». Тот самый голосок, который заставляет человека трижды проверять пустой карман в бесплодных попытках обнаружить там потерявшийся ключ. Безумная вера, что мир снова станет правильным, если очень сильно захотеть. Тогда и ключ будет в кармане. Это был голос, который очень громко говорит «такого не может быть», с целью отогнать возрастающее ужасное подозрение, что всё-таки может.

Надежда продержалась примерно тридцать секунд.

А потом толпу рассекло на две части. Пуччи Мот не умела эффектно обставлять своё появление, зато Гарри Король владел этим искусством в полной мере. Разобщённая, неуверенная толпа внезапно расступилась, словно воды морские перед гидрофобным пророком. В середине образовался проход, охраняемый с каждой стороны цепочкой громил, имевших весьма потрёпанный жизнью вид: у кого нос сломан, у кого всё лицо покрыто сетью шрамов. По новообразованной улице неторопливо шествовал Гарри Король, сжимая в зубах горящую сигару. Мокрист стоял неподвижно, пока расстояние между ними не сократилось до одного фута, а затем посмотрел Гарри Королю прямо в глаза.

– Сколько денег я положил в твой банк, мистер Губвиг? – спросил Гарри.

– Гм, пятьдесят тысяч долларов, насколько мне известно, мистер Король, – ответил Мокрист.

– Да, что-то вроде того, – согласился мистер Король. – Ну и как, по-твоему, я намерен теперь поступить, мистер Губвиг?

Мокристу не нужно было гадать. Сплот всё ещё взбадривал его мозги, и ответ сам зазвенел в голове, словно похоронный колокол.

– Вы намерены положить на счет ещё некоторую сумму, верно, мистер Король?

Гарри Король широко улыбнулся, будто Мокрист был собакой, которая только что выучила новую команду.

– Верно, мистер Губвиг! Я подумал: «Гарри! Те пятьдесят тысяч, им наверное там одиноко. Почему бы тебе не округлить сумму до шестидесяти тысяч?» Вот как я подумал.

По его сигналу к банку подошли охранники, тащившие тяжёлые сундуки.

– Тут в основном золото и серебро, мистер Губвиг, – сказал Гарри. – Думаю, у вас найдутся расторопные молодые люди, которые всё пересчитают.

– Вы очень добры, мистер Король, – сказал Мокрист. – Но в любой момент могут вернуться аудиторы, и у банка начнутся большие, очень большие проблемы. Пожалуйста! Я не могу принять ваши деньги.

Гарри склонился к Мокристу, обдав его сигарным дымом и слабым ароматом прелой капусты.

– Я знаю, у тебя что-то есть на уме, – прошептал он, постукивая себя по носу. – Те ублюдки мечтают тебя достать, но я-то вижу, кто настоящий победитель! У тебя ведь припрятано кое-что в рукавах, а?

– Только мои руки, мистер Король, только мои руки, – сказал Мокрист.

– Ну и верно, вот и держи их при себе, – сказал Гарри, хлопая его по спине.

Люди Короля прошли в банк и поставили сундуки на пол.

– Расписки не надо, – сказал Гарри. – Ты знаешь меня, мистер Губвиг. Ты знаешь, что можешь доверять мне, как и я знаю, что могу доверять тебе.

Мокрист на секунду прикрыл глаза. И тут же вспомнил, что к вечеру рискует быть повешенным.

– Ваши деньги будут со мной в безопасности, мистер Король, – сказал он.

– Я знаю, – заверил его Гарри Король. – А вечером, когда ты разберешься со всеми сегодняшними проблемами, я пришлю молодого Уоллеса, чтобы он маленько поболтал с твоей обезьянкой насчет положенных мне за мой скромный вклад процентов, ладно? Честно?

– Конечно, мистер Король.

– Хорошо, – сказал Гарри. – Ну ладно, мне пора. Надо ещё землицы прикупить.

Когда он отбыл, в толпе начались неуверенные перешёптывания. Открытый Гарри Королём новый депозит потряс людей. Мокриста тоже. Люди гадали, что известно Гарри Королю. Мокрист тоже. Ужасно, когда человек вроде Гарри верит в тебя.

Наконец, из толпы делегировали представителя вкладчиков, который спросил:

– Послушайте, что происходит? Золото исчезло или нет?

– Не знаю, – небрежно ответил Мокрист. – Сегодня ещё не проверял.

– Вы так говорите, словно это совершенно неважно, – вмешалась Сахарисса.

– Как я уже неоднократно объяснял, – сказал Мокрист, – город по-прежнему на месте. Банк тоже. И я тоже на месте. – Он бросил взгляд в сторону уходящего Гарри Короля. – В данный момент. Так что не вижу необходимости поднимать суету из-за золота.

В дверях за спиной Мокриста появился Космо Мот.

– Ну что, мистер Губвиг, всё пытаетесь мошенничать?

– Извините? – переспросил Мокрист.

Другие члены импровизированной аудиторской комиссии тоже появились в дверях. Они выглядели удовлетворёнными. В конце концов, их сегодня разбудили рано утром, а человек, разбуженный в такую рань, надеется убить кого-нибудь ещё до завтрака.

– Вы закончили? – спросил Мокрист.

– Вам наверняка известно, зачем мы пришли сюда, – сказал один из проверяющих. – Вы прекрасно знаете, что прошлой ночью Стража не обнаружила в хранилище золота. Мы можем подтвердить, что это прискорбное положение дел с тех пор не претерпело изменений.

– Ой, да ладно вам, – сказал Мокрист. – Вы же знаете, как это бывает с деньгами. Ты думаешь, что остался без гроша, а они вдруг находятся в кармане твоих вторых брюк.

– Над собой лучше пошути, Губвиг! – взорвался Космо. – Банк разорён. – Он повысил голос: – Я советую всем обманутым вами инвесторам забрать свои деньги обратно, пока есть такая возможность!

– Нет! Стража, ко мне! – крикнул коммандер Ваймс, проталкиваясь мимо потрясенных банкиров к выходу.

Полдюжины стражников-троллей протопали по ступеням крыльца и встали стеной перед двойными дверями банка.

– Вы что, чёртов идиот, сэр? – проревел Ваймс прямо в лицо Космо. – Ваши слова весьма напоминают подстрекательство к беспорядкам! Этот банк закрывается вплоть до дальнейших распоряжений!

– Я член совета директоров банка, коммандер, – возразил Космо. – Вы не имеете права отстранять меня.

– Читайте по губам, – ответил Ваймс. – Я рекомендую вам со всеми претензиями обращаться непосредственно к его светлости. Сержант Детрит!

– Дасэр!

– Никого не впускать без моего письменного разрешения. А вам, мистер Губвиг, очень советую не покидать пока город, ясно?

– Да, коммандер. – Мокрист повернулся к Моту. – Знаете, у вас вид неважный. Нездоровый цвет лица.

– Лучше помолчи, Губвиг, – Космо склонился к Мокристу. Вблизи лицо Мота выглядело ещё хуже. Восковая бледность, словно у куклы, если бы куклы умели потеть. – С тобой мы поговорим в суде. Это конец, мистер Губвиг. Или лучше сказать… мистер Блестер?

«О боги, мне следовало что-нибудь предпринять насчет Скралса, – подумал Мокрист. – Но я был слишком занят, делая деньги…»

И тут появилась хромающая Ангела Красота. Два стражника помогали ей проталкиваться через толпу, они же служили ей опорой. Ваймс заторопился им навстречу, словно давно поджидал Ангелу Красоту.

Мокрист осознал, что обычный городской шум стал вдруг гораздо громче. Толпа тоже это заметила. Где-то происходило что-то весьма интересное, не в пример здешним маленьким разборкам.

– Думаешь, ты очень умный, мистер Губвиг? – прошипел Космо.

– Нет, я знаю, что очень умный. Просто невезучий, – сказал Мокрист.

А сам подумал: «У меня ведь не настолько много клиентов? Я слышу вопли!»