Текст книги "Делай деньги"

– Доброе утро, – сказал его светлость, отворачиваясь от окна. – Туман этим сегодня чу́дного желтоватого цвета. Есть новости о Бывшем?

– Его ищет Стража Квирма, сэр, – ответил Барабантт, выкладывая на стол шефа свежий номер «Таймс».

– Почему?

– Он купил билет до Квирма.

– Но ведь он наверняка купил и другой, до Колении. Явно собрался сбежать подальше. Отправьте сообщение тамошнему агенту, будьте любезны.

– Надеюсь, вы правы, сэр.

– В самом деле? А я надеюсь, что ошибаюсь. Тогда мы его скорее поймаем. Ха. Хаха.

– Сэр?

– Вижу, «Таймс» опубликовала на первой полосе цветные картинки с новой банкнотой. И лицевую сторону, и обратную.

– Да, сэр. Очень красиво.

– В натуральную величину, – добавил Ветинари, всё ещё улыбаясь. – Чтобы ознакомить людей с нововведением. Готов поспорить, Барабантт, что прямо сейчас сотни честных горожан вырезают эти картинки из газеты и склеивают их вместе.

– Мне следует поговорить с редактором, сэр?

– Не надо. Гораздо интереснее предоставить событиям идти своим чередом.

Ветинари откинулся в кресле и со вздохом закрыл глаза.

– Ладно, Барбантт. Теперь я готов услышать, что изображает политическая карикатура.

Послышался шорох бумаги, пока Барабантт искал нужную страницу.

– Ну, здесь мистер Хлопотун, сэр. Очень похож, как живой, – при звуке своего имени, дремавший под креслом Ветинари пёсик открыл глаза. Так же поступил и его хозяин.

– Надеюсь, он ничего не держит в зубах?

– Нет, сэр, – хладнокровно ответил Барабантт. – Это же «Таймс», сэр.

Ветинари снова расслабился.

– Продолжайте.

– Он на поводке, сэр. И выглядит необычайно злобно. Поводок у вас в руках, сэр. А от пса пятится толпа жирных котов. Они в цилиндрах, сэр.

– Понимаю. Для котов обычное дело.

– На них написано «банкиры», сэр, – добавил Барабантт.

– Тонкий намёк.

– Вы же, сэр, машете пачкой бумажных банкнот, и говорите…

– Не продолжай. «У ЭТИХ – НЕ ананасовый вкус», так?

– Прекрасно, сэр. Кстати, руководители других банков просят аудиенции в удобное для вас время, сэр.

– Хорошо. Пусть приходят после обеда.

Ветинари встал и снова подошёл к окну. Туман явно рассеивался, но всё ещё скрывал контуры города.

– Мистер Губвиг очень… популярный молодой человек, не так ли, Барабантт? – сказал Ветинари, глядя в сумрак за окном.

– О да, сэр, – ответил секретарь, складывая газету. – Весьма.

– И очень самоуверенный, похоже.

– Пожалуй, да.

– И лояльный?

– Он своим телом закрыл вас от летящего торта, сэр.

– Быстро соображает, значит.

– О, да.

– Бросился вперёд, имея в виду своё собственное будущее.

– Он явно чувствителен к текущей политической ситуации, нет сомнений, – заметил секретарь, собирая в стопку папки с бумагами.

– И, как вы говорите, популярен, – продолжал Ветинари, худощавый силуэт на фоне тумана.

Барабантт молча ждал. Не только Мокрист был чувствителен к текущей политической ситуации.

– Настоящая находка для города, – сказал, помолчав, Ветинари. – Мы должны мудро использовать такую драгоценность. Очевидно, не следует держать его в Королевском банке слишком долго, а то он снова заскучает.

Барабантт ничего не сказал, вместо этого занявшись перекладыванием папок в более приятном для глаз порядке. Одна из них его заинтересовала, и он переложил её на верх стопки.

– Разумеется, когда он снова начнёт беспокоиться и станет опасен для себя и других…

Барбантт молча улыбнулся. Потом занёс руку над папкой…

– Кстати, сколько лет мистеру Штампу?

– Министру налогообложения? Уже за семьдесят, сэр, – ответил Барабантт, открывая заинтересовавшее его дело. – Да, тут сказано, семьдесят четыре.

– Мы, помню, как раз недавно обсуждали его методы работы?

– Вы правы, сэр. На прошлой неделе.

– Кажется, не слишком гибкого ума человек. Немного отстал от жизни. Трясти налогоплательщиков вверх ногами – не очень-то современный образ действий. Не стану его осуждать, если он решит выйти на заслуженную пенсию.

– Да, сэр. Когда ему следует принять это решение, сэр? – спросил Барабантт.

– Не к спеху, – сказал Ветинари. – Не к спеху.

– Вы уже думали, кто сможет его заменить на этом посту, сэр? На такой работе вряд ли найдешь новых друзей, – заметил Барбантт. – Тут потребуется особый человек.

– Я подумаю, – пообещал Ветинари. – Найдём кого-нибудь подходящего, не сомневаюсь.

Служащие банка пришли на работу рано утром. Им пришлось проталкиваться сквозь толпу, которая собралась тут потому что а) назревал ещё один акт этой удивительной драмы и б) ожидались крупные неприятности, если деньги и правда пропали. Мистер Гнут и мисс Драпс, тем не менее, пока не объявились.

Мокрист был на Монетном дворе. Люди мистера Шпульки делали всё, что могли. Обычно эта фраза означает, что результат лишь немного выше среднего, однако, согласно их стандартам, всё было сделано чуть лучше, чем превосходно.

– Думаю, нам удастся их усовершенствовать, – сказал мистер Шпульки, пока Мокрист с восхищением разглядывал новые банкноты.

– Они и так совершенны, мистер Шпульки!

– Разумеется, нет. Но всё равно, спасибо вам на добром слове. Мы уже напечатали семьдесят тысяч.

– Этого слишком мало!

– Со всем уважением, сэр, мы не газету здесь печатаем. Впрочем, дела идут на лад. Вы что-то говорили о других номиналах?

– О, да. Два, пять и десять долларов, для начала. Пятёрки и десятки планирую сделать говорящими.

«Этого слишком мало, – подумал он, перебирая в руках многокрасочную пачку. – Люди будут за ними в очереди выстраиваться. Никто больше и не притронется к грубым, тяжёлым монетам, о, нет! Да еще и големное обеспечение! Что такое монета по сравнению с гибкостью держащей её руки? Вот истинная ценность! Гм, кстати, неплохой девиз для двухдолларовой бумажки. Постараюсь запомнить».

– Говорящие… деньги? – в изумлении переспросил мистер Шпульки.

– Импы, – объяснил Мокрист. – Это всего лишь нечто вроде разумного заклинания. Способны принимать любую форму. Мы можем напечатать их на крупных купюрах.

– А вы уверены, что Университет не станет возражать? – спросил Шпульки.

– Уверен, потому что собираюсь поместить портрет архиканцлера Чудакулли на пятидолларовую банкноту. Надо будет потолковать с Думмером Тупсом. Если это не работа для Департамента нецелесообразного использования магии, то я уж и не знаю даже, что подумать.

– И о чём же деньги станут говорить?

– О чём прикажем, о том и станут. «Ты уверен, что покупка необходима?», например. Или: «Не лучше ли сберечь меня на чёрный день?» Возможности открываются безграничные!

– Мне они обычно говорят «прощай!», – к всеобщему веселью пошутил один из печатников.

– Ну, может, нам удастся убедить их целовать тебя на прощанье, – пообещал ему Мокрист. Потом повернулся к Людям Сараев, которые прямо-таки сияли от своей свежеприобретенной значимости. – Ну а теперь, джентльмены, будьте любезны помочь мне отнести всё это в банк…

Когда Мокрист прибыл в главный зал, стрелки часов уже гнались друг за другом, приближаясь к 12, но никаких признаков присутствия мистера Гнута пока не наблюдалось.

– Часы правильно идут? – спросил Мокрист.

– О, да, сэр, – ответил клерк за стойкой. – Мистер Гнут подводит их дважды в день.

– Возможно, но ведь он не появлялся здесь уже…

Двери распахнулись, и он появился. Мокрист почему-то ожидал, что главный кассир будет в клоунском наряде, но нет. Мистер Гнут выглядел, как и всегда, блестяще, словно был отглажен вместе с костюмом. На нём был элегантный пиджак, брюки в тонкую полоску и…

…красный клоунский нос. Вместе с ним вошла мисс Драпс, которую он держал за руку.

Все сотрудники банка в немом изумлении уставились на эту картину.

– Леди и джентльмены, – объявил Гнут, и голос прозвучал в повисшей тишине неожиданно громко. – Я должен извиниться перед вами. Я совершил множество ошибок. Вся моя жизнь была сплошной ошибкой. Я думал, что истинная ценность – в холодных кусках металла. Почти всё, во что я верил, обратилось в прах, но мистер Губвиг поверил в меня, и поэтому я здесь. Давайте же делать деньги, основанные не на прихотях геологии, а на трудолюбии рук и гениальности ума. А теперь… – он замолчал, потому что мисс Драпс стиснула его ладонь.

– Ах, да, как же я мог забыть? – продолжил Гнут. – Во что ещё я верю всем своим сердцем, так это в то, что мы с мисс Драпс в эту субботу поженимся. Храм Веселья в Гильдии Клоунов и Шутов, церемонию проведёт Досточтимый Брат «Блеск» Вздули. Вы все приглашены, разумеется…

– …но я советую вам выбирать наряды вдумчиво, потому что невеста будет вся в белом, а побелка пачкается, – застенчиво предупредила мисс Драпс, или, по крайней мере, ей казалось, что эти слова прозвучали застенчиво.

– Ну что же, мне остаётся лишь… – попытался продолжать мистер Гнут, но тут клерки, наконец, поверили своим ушам, и вокруг счастливой пары сомкнулась толпа. Женщин притягивала к скоро-уже-не-мисс Драпс чудесная магия обручального кольца, а мужчины принялись хлопать мистера Гнута по спине. Потом случилось и вовсе немыслимое: его подняли на плечи и принялись носить по комнате.

В конце концов, Мокристу пришлось сложить ладони рупором и закричать:

– Время, леди и джентльмены! Наши клиенты ждут, леди и джентльмены! Давайте делать деньги! Мы не должны стать помехой на пути денежного потока!

…и в этот момент он подумал: «Интересно, чем занят Хьюберт?»…

Высунув от напряжения кончик языка, Игорь осторожно извлёк из урчащей утробы Булькера тонкую трубочку.

Несколько пузырьков появились в главном цилиндре и лопнули на поверхности воды с тихим «буль!»

Хьюберт вздохнул с глубоким облегчением.

– Молодец, Игорь. Ещё одно… Игорь?

– Здешь, шэр, – сказал Игорь, появляясь у него из-за спины.

– Кажется, сработало, Игорь. Старый добрый силикон не подвёл! Но ты уверен, что Булькер будет и дальше работать, как точная модель экономики?

– Да, шэр. Я уверен в новом блоке клапанов, шэр. Город будет по-прежнему влиять на Булькер, ешли пожелаете, но не наоборот.

– Всё равно, будет просто ужасно, если он попадёт в плохие руки, Игорь. Думаю, мне лучше передать Булькер правительству. Согласен?

Игорь обдумал эту идею. С его точки зрения, наиболее точным определением «плохих рук» был как раз термин «правительство».

– Полагаю, прежде вам шледует вошпольжоватьшя вожможностью и шделать что-нибудь полежное, шэр, – мягко сказал он.

– Да, кажется, с правительством я погорячился, – признал Хьюберт. – Гм… кстати… как насчёт мистера Губвига…

– Да, шэр?

Хьюберт выглядел как человек, который боролся со своей совестью и только что получил тумака.

– Я хочу вернуть золото обратно в хранилище. И неприятности прекратятся.

– Но его украли много лет нажад, шэр, – терпеливо напомнил Игорь. – Это не ваша вина.

– Нет, но они во всём винят мистера Губвига, а ведь он всегда был добр к нам.

– Думаю, он шам шправитшя, шэр.

– Но ведь мы можем вернуть это золото, – упорствовал Хьюберт. – И оно вернётся, где бы оно сейчас ни было.

Игорь почесал в затылке, произведя слабый металлический скрежет. Он, в отличие от Хьюберта, довольно внимательно следил за текущими событиями, и поэтому знал, что золото украдено давным-давно. Мистер Губвиг, конечно, заработал на этом кое-какие проблемы, но, по наблюдениям Игоря, проблемы действовали на мистера Губвига примерно так же, как волна действует на стаю уток. Проходит немного времени, и волна исчезает, а утки по-прежнему тут как тут.

– Может, и вернётся, – признал он.

– Это же будет хорошее дело, верно? – продолжал давить Хьюберт. – Он был очень добр к нам. Мы должны оказать ему эту маленькую услугу.

– Не думаю…

– Это приказ, Игорь!

Игорь широко улыбнулся. Наконец-то! Вся эта вежливость действовала ему на нервы. Игори созданы для исполнения безумных приказов. Это как раз то, для чего Игорь рождён (и, отчасти, сделан). Громкий вопль, требующий совершить нечто этически-сомнительное с непредсказуемым результатом? Прекрашно!

Конечно, гром и молния были бы весьма желательны в качестве антуража. Вместо этого подвал заполняло бульканье Булькера и тихий стеклянный звон, из-за которого Игорю иногда казалось, что он работает на фабрике ёлочных игрушек. Ну что поделаешь, порой приходится импровизировать.

Он заполнил маленький резервуар Злотого Запаса до отметки «десять тонн», пару минут повозился с клапанами, а потом шагнул прочь от Булькера.

– Когда я поверну вот это колёшико, хожяин, Булькер помештит жолото в хранилище, пошле чего ражорвёт шоединение и отключитшя.

– Прекрасно, Игорь.

– Гм, ну может, вы крикнете что-нибудь? – намекнул Игорь.

– Что, например?

– Ну, не жнаю… может: «Они сказали… извините, шкажали… ижвините… Я бежумец, но я им вшем покажу!!»

– Я такого не говорю.

– Нет? – огорчился Игорь. – Ну, тогда, может, шмех?

– Это поможет?

– Да, шэр. Это поможет. Мне.

– Ну, хорошо… Если это и вправду поможет… – пробормотал Хьюберт. Он отхлебнул из ковшика, которым Игорь только что пользовался, и прочистил горло.

– Ха, – сказал он. – Гм, хахахахх хах ХА ХА ХА ХА ХА ХА…

«Напрасная трата такого чудесного таланта», – подумал Игорь и повернул колёсико.

Буль!

Даже в подвале был слышен шум бурной активности в главном зале банка.

Мокрист вошел в банк, согнувшись под весом сундука с банкнотами. Ангела Красота встревожилась.

– Почему ты не положил их в сейф?

– Потому что сейф забит монетами. Так или иначе, их придется хранить здесь, пока мы всё не рассортируем.

– Просто это жест победителя, так? Чтобы подчеркнуть твой триумф над золотом.

– Ну, отчасти, да.

– Ты снова выкрутился.

– Ну, я бы так не сказал. Глэдис только что подала заявку на должность моей секретарши.

– Дам совет: не позволяй ей садиться тебе на колени.

– Я серьёзно! Она вошла в раж! Того гляди, начнёт претендовать на мою должность! Верит во всё, что прочтёт.

– Вот, значит, как. Боже, она – наименьшая из наших проблем!

– Каждая проблема открывает новые возможности, – чопорно заявил Мокрист.

– Ну, если ты и дальше будешь бесить Ветинари, ты получишь уникальную возможность никогда больше не носить шляпу!

– Сомневаюсь. Кажется, он любит, когда ему возражают. Если не слишком активно.

– Надеюсь, ты хорошо умеешь определять, где находится это «слишком».

– Не очень. Но это ведь самое интересное. С точки невозврата всегда открывается такой чудесный вид.

Мокрист открыл хранилище и водрузил сундук на полку. Сундук выглядел каким-то одиноким, но Мокрист даже отсюда слышал грохот печатного пресса на Монетном дворе. Люди мистера Шпульки работали, и сундук скоро обзаведётся компанией.

Ангела Красота внимательно разглядывала Мокриста, прислонившись к дверному косяку.

– Мне сказали, что в моё отсутствие ты пустился во всякие опасные авантюры. Это правда?

– Я люблю играть с опасностью. Она всегда была частью моей жизни.

– Но ты ничего подобного не делаешь, когда рядом я! – сказала Ангела Красота. – Значит, от меня тебя бросает в дрожь, так?

Она приблизилась. Высокие каблуки тут, конечно, были бы кстати, но и без них Шпилька умела двигаться изящно, словно гибкая змея. Её строгое, обтягивающее и как бы скромное платье оставляло широкий простор для воображения, что было, разумеется, гораздо более вдохновляюще, чем если бы оно ничего не скрывало. Догадки всегда интереснее фактов.

– О чём ты теперь думаешь? – спросила она. Потом уронила сигарету и наступила на неё каблуком.

– О копилках, – честно признался Мокрист.

– О копилках?

– Да, в форме банка и Монетного двора. Чтобы приучить детишек к экономии. Монетки можно будет бросать в щель для Фальшивого пенни…

– Ты правда о копилках сейчас думаешь?

– Гм, нет. Опять заигрываю с опасностью.

– Уже лучше!

– Хотя насчёт копилок идея совсем неплохая, призна…

Ангела Красота схватила Мокриста за плечи.

– Мокрист фон Губвиг! Если ты немедленно не наградишь меня страстным поцелуем… Ой! Тут что, блохи завелись?

Ощущение было такое, будто пошёл град. Воздух хранилища заполнился золотым туманом. Он был бы прекрасен, если бы не был так тяжёл. Касаясь голой кожи, золотые частицы вызывали довольно сильный зуд.

Мокрист схватил Ангелу Красоту за руку и вытащил из хранилища. Дождь золотых частиц тем временем превратился в настоящий ливень. Оказавшись снаружи, Мокрист снял с головы свой цилиндр, который стал так тяжёл, что уже начал ощутимо давить на уши. Перевернув шляпу, он стряхнул на пол приличное количество золота ценой в небольшое состояние. Хранилище уже заполнилось до половины.

– О, нет, – простонал Мокрист. – Только не сейчас, всё ведь так хорошо шло…

Эпилог

Белизна, прохлада, крахмальное бельё.

– Доброе утро, милорд.

Космо открыл глаза. На него смотрела женщина в белом халате и чепце.

А, значит, сработало всё-таки. Он знал, что так и будет.

– Желаете встать? – спросила женщина, делая шаг назад. За ней стояли двое мужчин крепкого телосложения, тоже в белом. Всё идёт как надо.

Он посмотрел на свою руку, и вместо одного из пальцев увидел лишь забинтованный обрубок. Он помнил минувшие события довольно смутно, но не сомневался, что всё в порядке. В конце концов, он изменился, а чтобы приобрести что-то, нужно что-то другое потерять. Отлично. Значит, он в больнице. Прекрасно.

– Это больница, да? – спросил он, садясь в кровати.

– Верно, ваша светлость. Вы в палате Ветинари.

«Отлично, – подумал Космо. – Значит, я успел в какой-то момент учредить специальную палату. Весьма предусмотрительно с моей стороны».

– А эти люди – телохранители? – спросил он, указывая на мужчин.

– Ну, они здесь, чтобы вы не понесли никакого ущерба, – ответила медсестра. – Так что вы, в некотором роде, правы.

В длинной палате было много других пациентов, все в длинных белых рубахах. Некоторые из них сидели и играли в настольные игры, другие толпились у большого окна, глядя на улицу. Все они стояли в одинаковой позе, заложив руки за спину. Космо некоторое время их разглядывал.

Потом он посмотрел на маленький столик, за которым сидели два пациента, увлечённые тем, что по очереди измеряли друг другу лбы. Космо внимательно изучил их, и, наконец, начал догадываться, что происходит. Но лорд Ветинари не делает поспешных выводов.

– Извините, сестра, – сказал он, и она поспешила к его кровати. Космо поманил пальцем, чтобы сестра наклонилась к нему. Двое крепких мужчин тоже подошли поближе, пристально глядя на Космо.

– Я знаю, что все эти люди не в своём уме, – сказал он. – Каждый из них думает, что именно он – лорд Ветинари, я прав? Это как раз палата для таких людей, да? Вон те двое явно соревнуются, кто лучше поднимет бровь!

– Вы совершенно правы, – согласилась сестра. – Прекрасная догадка, милорд.

– А их не беспокоит, что вокруг другие Ветинари?

– Нет, милорд. Каждый думает, что настоящий – именно он.

– Значит, они не знают, что настоящий – я?

Один из телохранителей подошел на шаг ближе.

– Нет, милорд. Мы держим этот факт в секрете, – сказал он и подмигнул своему коллеге.

Космо кивнул.

– Очень хорошо. Здесь просто прекрасное место, чтобы отлежаться, пока я не поправлюсь. Отличный способ сохранить инкогнито. Кому придёт в голову искать меня среди несчастных сумасшедших?

– В этом и состоит наш план, сэр.

– Знаете, если подвесить за окном небольшую диораму, представляющую вид из Продолговатого кабинета, это наверняка пришлось бы по душе тем беднягам, что смотрят на улицу.

– О, вы и правда настоящий, сэр, – сказал телохранитель.

Космо просиял. Двумя неделями позже, когда он выиграл соревнование по бровям, Космо был счастливее, чем когда-либо за всю свою жизнь.

Клуб «Розовая Киска» был забит народом. Пустовало лишь сиденье номер семь (первый ряд, в центре).

Рекорд нахождения кого-либо в этом кресле составлял девять секунд. Озадаченный менеджмент несколько раз менял обивку и пружины – всё тщетно. С другой стороны, дела заведения в последнее время шли просто прекрасно. Повсюду воцарилась приподнятая атмосфера, особенно среди танцовщиц, которые стали работать с удвоенным энтузиазмом с тех пор, как кто-то изобрёл валюту, которую можно засовывать в трусики. Это кресло приносит удачу, решили менеджеры. А раз так, лучше его совсем не трогать. Особенно если вспомнить, что началось, когда проклятую деревяшку однажды попытались вынести прочь…