Текст книги "Делай деньги"

Не обращая внимания на радостно что-то кричащего Космо, он заспешил к Ангеле Красоте и окружавшим её стражникам.

– Твои големы, да? – спросил он.

– Все големы города прекратили работу, – ответила Ангела Красота.

Их взгляды встретились.

– Они идут?

– Думаю, да.

– Кто идёт? – подозрительно спросил Ваймс.

– Гм, вероятно, они? – сказал Мокрист, указывая пальцем.

Несколько человек выбежали из-за угла Колотушечной улицы и промчались мимо толпы, собравшейся у банка. Их лица выглядели побледневшими. Но это были только клочки пены, предвещавшие появление огромной людской волны, накатившей со стороны реки, и эта волна разбилась о банк, словно об утёс на пути прилива.

Над морем людских голов плыл десятифутовый полотняный круг, похожий на те приспособления, которые используют, чтобы ловить людей, принявших мудрое решение выскочить из окна горящего здания. Полотно несли пять человек, это были доктор Икотс и четыре других волшебника. С крыльца было видно, что на ткани мелом начертаны круг и магические символы. В центре передвижного магического круга восседал профессор Блох, безуспешно пытавшийся колотить по головам других волшебников своим призрачным посохом. Волшебники притормозили у крыльца, а толпа понеслась дальше.

– Извините за эту сцену, однако я мог придумать только один способ вывести его из департамента, а он настаивал, о, как он настаивал… – пропыхтел Икотс.

– Где юная леди? – закричал Блох. Его голос был едва слышен.

Ангела Красота протолкалась между стражниками.

– Да, профессор Блох?

– Я нашел ответ на ваш вопрос! Пришлось поговорить с некоторыми гмцами!

– Я думала, они все умерли много тысяч лет назад!

– Ну, я ведь из департамента некромантии, – напомнил Блох. – Впрочем, должен признать, они были почти невидимы, даже для меня. Я хочу получить поцелуй. Один поцелуй – один ответ!

Ангела Красота взглянула на Мокриста. Тот пожал плечами. Сегодняшний день полностью вышел из-под контроля. Мокрист больше не импровизировал на лету, его просто несло ураганом.

– Ладно, – сказал он. – Только, чур, без языка!

– Без языка? – с горечью повторил Блох. – О, если бы я мог…

Поцелуй был очень коротким, но призрачный некромант просиял.

– Чудесно, – сообщил он. – Я чувствую себя на сотню лет моложе, как минимум.

– Вы сделали перевод? – спросила Ангела Красота.

И тут Мокрист ощутил дрожь земли.

– Что? Ах, это, – опомнился Блох. – Золотые големы, о которых вы толковали…

…новый толчок, вибрация, вызывающая неприятное ощущение где-то внутри…

– …хотя оказалось, что данное слово в контексте надписи вовсе не означает «золотые». У него более ста двадцати возможных значений, но в этом конкретном случае, с учётом содержания прочих слов параграфа, оно читается как «тысяча».

Улица снова вздрогнула.

– Думаю, вы нашли четыре тысячи големов, – радостно сообщил Блох. – А вот и они, кстати!

Они шагали по шесть в ряд, занимая улицу во всю ширину. Вода и грязь каскадами стекали с их десятифутовых тел. Грохот их поступи эхом раздавался по всему городу.

Они не топтали людей, однако торговые ларьки и повозки разлетались в щепки под их массивными ногами. Потом они начали веером расходиться по городу, с топотом направляясь к многочисленным городским воротам, всегда широко открытым, чтобы не отпугивать потенциальных покупателей.

Потом появилось несколько лошадей, с сёдлами, вылепленными прямо из глины их спин. Они скакали вслед за двуногими големами, и не было в городе мужчины, который не подумал бы: как заполучить себе такую?

Один человекоподобный голем остановился в центре площади Сатор, поднял кулак в салюте, опустился на колено и замер. По бокам от него встали лошади, словно ожидая всадников.

Остальные големы продолжали громоподобно топать, направляясь прочь из города. Они остановились, когда за воротами многостенного града Анк-Морпорка появилась ещё одна стена. Потом, все как один, големы подняли сжатую в кулак правую руку. Плечом к плечу, полностью окружив город, они… стояли на страже. И опустилась тишина.

На площади Сатор коммандер Ваймс посмотрел на поднятый кулак голема, а потом снова на Мокриста.

– Я арестант? – смиренно спросил тот.

Ваймс вздохнул.

– Мистер Губвиг, – сказал он. – У меня просто нет слов, чтобы описать, кто вы такой есть.

Большой Зал Совета во дворце патриция был заполнен до предела. Многим пришлось стоять в проходах. Здесь была представлена каждая гильдия, каждая социальная группа, а также все те, кто просто хотел в будущем иметь основания заявить: «я там был».

Толпа выплёскивалась из зала в дворцовый сад и далее, на улицу. По стоящему на площади голему лазили дети, не смотря на охранявших его стражников[12]12
  Вопрос, кого и от кого охраняли стоявшие на постах стражники, не имеет смысла даже задавать. Стояние на посту – процесс самодостаточный.


[Закрыть].

Мокрист заметил, что из стоявшего посреди комнаты стола торчит топор; сила удара расщепила столешницу почти надвое. Похоже, топор был тут уже некоторое время. Может, как предупреждение, а может, какой-то символ. В конце концов, это же был военный совет, правда, без войны.

– Тем не менее, мы уже получили из соседних городов несколько весьма грозных дипломатических нот, – сказал лорд Ветинари. – Так что это просто вопрос времени.

– Но почему? – удивился Чудакулли, архиканцлер Невидимого Университета, получивший место рядом с топором просто вытащив из кресла того, кто уселся там раньше. – Они ведь ничего не делают, просто стоят за стенами, и всё?

– Именно так, – согласился Ветинари. – И это называется агрессивной обороной. Что практически приравнивается к объявлению войны.

Он вздохнул, как всегда, когда приходилось объяснять очевидное менее сообразительным людям.

– Позвольте напомнить вам знаменитое изречение генерала Тактикуса: «Хочешь войны, готовься к войне». Наш город сейчас окружен стеной созданий, каждое из которых может быть разрушено только штурмовой катапультой. Мисс Добросерд, – он прервался, чтобы наградить Ангелу Красоту слабой улыбкой, – была настолько любезна, что привела в Анк-Морпорк армию, способную завоевать весь мир. Хотя лично я был счастлив принять от неё заверения, что это в её планы никоим образом не входит.

– Тогда почему бы нам его не завоевать? – спросил лорд Злобни, глава гильдии Убийц.

– Ах, лорд Злобни. Я предвидел, что кто-нибудь обязательно спросит об этом, – заметил Ветинари. – Мисс Добросерд? Вы изучали этих големов.

– У меня было всего полчаса! – запротестовала Ангела Красота. – А я при этом еще и хромаю, не забывайте!

– Тем не менее, вы наш эксперт. Кроме того, вам помогал знаменитый покойный профессор Блох.

– Он был слишком занят, пытаясь заглянуть мне под юбку!

– Мадам, прошу вас!

– Мне не удалось обнаружить у них чем, – перешла к делу Ангела Красота. – Их головы не открываются. Насколько мы можем судить, они подчиняются одной главной цели – защищать город. И это всё. Похоже, приказ впечатан в саму глину, из которой они сделаны.

– Есть, однако, такое понятие, «упреждающий удар». Его тоже можно рассматривать как «защиту». Как вы считаете, они способны напасть на другой город?

– Не думаю. Какой город прикажете выбрать для экспериментальной проверки, милорд? – Мокрист вздрогнул. Иногда Ангела Красота просто не могла остановиться.

– Никакой, – ответил Ветинари. – Мы не собираемся создавать очередную империю. Мы от предыдущей-то еле избавились. Пока я патриций, никаких империй не будет. Профессор Блох, вы способны давать им хоть какие-нибудь приказы?

Все головы повернулись к профессору Блоху, восседавшему на своем передвижном магическом круге. Круг помещался рядом с дверью, в виду полной невозможности протиснуться дальше.

– Что? Нет! Я уверен, что неплохо знаю гмский, но не смог убедить их сделать хотя бы шаг! Я перепробовал все возможные команды. Бесполезно. Меня это бесит! – он помахал своим посохом доктору Икотсу. – Эй, бездельники, несите меня к голему! Сделаем ещё одну попытку.

– Думаю, я смог бы ими командовать, – сказал Мокрист, задумчиво глядя на топор, но его слов никто не услышал, потому что как раз в этот момент помогавшие Икотсу студенты-некроманты стали с ворчанием пытаться протиснуть переносной магический круг сквозь забитый людьми дверной проём.

«Теперь бы самому понять, отчего я так решил, – подумал он. – Так… ага. Ну надо же, до чего… просто. Слишком просто для такого представительного совета».

– Джентльмены позвольте, мне как председателю гильдии Торговцев отметить, тот факт что эти создания представляют, собой чрезвычайно ценную рабочую силу, – сказал мистер Роберт Паркер[13]13
  В качестве члена Древнего и Почтенного Ордена Зеленщиков, мистер Паркер нёс почётную обязанность никогда не ставить знаки пунктуации правильно.


[Закрыть].

– В Анк-Морпорке никогда не будет рабов! – сказала Ангела Красота, указывая на Ветинари. – Это ваши слова!

Ветинари взглянул на неё и приподнял бровь. Через некоторое время, не опуская первой, он приподнял вторую. Но Ангела Красота осталась невозмутима и непреклонна.

– Мисс Добросерд, вы сами только что объяснили нам, что у них нет чема. Освободить их невозможно. Значит, их следует признать инструментами. И поскольку они сами считают себя слугами города, я буду обращаться с ними соответственно. – Он поднял обе руки, чтобы успокоить поднявшийся шум, и продолжил: – Они не будут проданы, и за ними будут хорошо ухаживать, как и следует поступать с ценным инструментом. Они будут работать для блага города и…

– Нет, это чертовски неудачная идея! – человек в белом халате пытался протиснуться сквозь толпу. Его голову украшала большая желтая непромокаемая шляпа.

– А вы кто? – спросил Ветинари.

Человек снял шляпу, огляделся и замер на месте. С его губ сорвался стон.

– Не вы ли будете Хьюберт Кувырком? – предположил Ветинари. Лицо Хьюберта застыло от ужаса, поэтому Ветинари добавил немного более мягким тоном: – Может, вам требуется время, чтобы обдумать ответ на мой последний вопрос?

– Я… только… услышал… о… – начал Хьюберт. Потом снова огляделся, увидел сотни лиц и беспомощно моргнул.

– Мистер Кувырком, финансовый алхимик? – намекнул Ветинари. – Вы посмотрите, может, ваше имя написано где-нибудь, скажем, на ярлычке, пришитом к одежде?

– Думаю, тут я могу помочь, – сказал Мокрист и протолкался к онемевшему экономисту.

– Хьюберт, – начал он, положив руку на плечо учёного. – Все эти люди собрались здесь, чтобы познакомиться с твоей удивительной теорией, из которой следует вывод о неприменимости труда големов. Ты ведь не хочешь разочаровать слушателей, правда? Я знаю, ты редко встречаешь людей, тем более в таких количествах, но о твоей работе слышали все. Ты ведь поможешь им понять то, о чем ты только что крикнул?

– Сгораем от нетерпения, – сказал Ветинари.

В голове Хьюберта страх перед толпой был незамедлительно побеждён желанием излить свет истины на невежд, каковыми он считал всех, кроме себя. Он взялся за лацканы халата и прочистил горло.

– Ну, проблема в том, что эти големы в качестве рабочей силы могут заменить сто двадцать тысяч человек.

– Подумайте только, что они могут сделать для города! – воскликнул мистер Баранчик из гильдии Ремесленников.

– Совершенно верно. Прежде всего, они оставят сто двадцать тысяч человек без работы, – возразил Хьюберт. – Но это только для начала. Им не нужна еда, одежда и крыша над головой. Люди тратят свои деньги на еду, квартиру, одежду, развлечения и, не в последнюю очередь, налоги. На что будут тратить големы? Снизится спрос на множество товаров, что приведет к новой волне безработицы. Видите, в чём дело? Важнее всего циркуляция. Деньги должны двигаться, создавая богатство.

– Кажется, вы утверждаете, что эти штуки разорят нас! – заметил Ветинари.

– Да, дело может принять… неприятный оборот, – согласился Хьюберт.

– Что же вы предлагаете, мистер Кувырком?

Хьюберт выглядел озадаченным.

– Не имею понятия, сэр. Я лишь формулирую проблемы. Не знал, что в мои обязанности входит ещё и поиск решений.

– Любой из других городов немедленно атаковал бы нас, доведись им обзавестись такими големами, – сказал лорд Злобни. – В любом случае, их безработица – не наша проблема. Думаю, логично было бы подумать о маленькой победоносной войне.

– И небольшой такой империйке, верно? – мрачно добавил Ветинари. – Использовать наших рабов, чтобы заполучить еще больше рабов? А мы готовы в итоге воевать с целым миром? Ведь до этого обязательно дойдёт дело, стоит только начать. В лучшем случае, мы будем почти полностью истреблены. В худшем – победим. Следствием победы станет полное разложение. Таковы уроки истории, лорд Злобни. Мы что, и без этого недостаточно богаты?

Реплика вызвала новую волну шума в зале.

Никем не замеченный Мокрист протолкался к доктору Икотсу и его команде, которые упорно пробирались обратно к большому голему.

– Можно мне с вами? – попросил он. – Хочу испробовать кое-что.

Икотс кивнул, но счел нужным предупредить:

– Мне кажется, мисс Добросерд испробовала уже все возможные варианты. Профессор был очень впечатлён.

– Есть кое-что, чего она не пробовала. Поверьте мне. Кстати, о доверии. Кто эти парни, которые помогают вам носить полотно?

– Мои студенты, – ответил Икотс, стараясь держать круг поровнее.

– Они сами хотят изучать некро… посмертные коммуникации? Почему?

– Кажется, это помогает им находить девушек, – вздохнул Икотс.

Студенты захихикали.

– В департаменте некромантии? Что же это за девушки?

– Не в департаменте. Повсюду. Докторанту департамента полагается носить черный плащ с капюшоном и кольцо с черепом. Припоминаю, один из студентов назвал кольцо «магнитом для цыпочек».

– Но я думал, волшебникам не дозволено жениться?

– Женитьба? – удивился Икотс. – О нет, у них другое на уме!

– В моё время такого безобразия не было! – прокричал Блох, которого изрядно трясло, пока Икотс и его помощники пробирались сквозь толпу. – Порази уже кого-нибудь Чёрным Пламенем, Икотс! Во имя семи кругов ада, ты же некромант! Нам не обязательно быть вежливыми! Черт возьми, надо было мне получше присматривать за делами в департаменте!

– Можно перемолвиться с вами словечком? – прошептал Мокрист на ухо Икотсу. – Парни и без вас справятся. Скажите им, что мы встретимся у голема.

Мокрист пошёл прочь, и не очень удивился, обнаружив, что Икотс торопится следом. Он затащил совсем-не-некроманта в ближайший подъезд и спросил:

– Вы доверяете своим студентам?

– Вы с ума сошли!

– Просто у меня есть небольшой план, имеющий побочным эффектом тот факт, что профессор Блох станет, увы, совершенно недоступен для консультаций в вашем департаменте.

– Что вы имеете в виду под «недоступностью»?

– К сожалению, вы никогда его больше не увидите, – пояснил Мокрист. – Какая потеря для науки.

Икотс кашлянул.

– О, господи. И что, он никогда не вернётся?

– Думаю, нет.

– Вы уверены? – осторожничал Икотс. – Никаких шансов?

– Совершенно уверен.

– Хмм. Действительно, страшная потеря.

– Колоссальная, колоссальная, – согласился Мокрист.

– Разумеется, не хотелось бы причинять ему… вред.

– Ни в коем случае, совершенно исключено, – сказал Мокрист, с трудом сдерживая смех.

«Мы, люди, очень затейливо мыслим», – подумал он.

– И у него останутся добрые воспоминания, когда мы закончим.

– Минимум два, как я полагаю, – заверил Мокрист.

– И что нужно делать? – спросил Икотс под аккомпанемент отдаленных воплей призрачного профессора, проклинающего студентов.

– Есть ведь такая штука, насколько я знаю… вогнание?

– Это? Это нам строго запрещено! Полностью против правил Университета!

– Ну, ведь черный плащ и кольцо с черепом тоже стоят кое-чего, верно? Ваши предшественники перевернулись бы в своих чёрных гробах, если бы узнали, что вы отказались от такой маленькой шалости, которую я предлагаю…

И Мокрист одной фразой объяснил свой план.

Громкие крики и проклятья возвестили, что переносной магический круг приближается.

– Итак, доктор? – спросил Мокрист.

На лице доктора Икотса отразился широкий спектр противоречивых чувств.

– Ну, наверное…

– Да, доктор?

– Ну, это ведь всё равно, что послать его в Рай, верно?

– Именно! Я и сам не мог бы лучше выразить суть мероприятия!

– Кто угодно может выражаться лучше этого фигляра! – возопил прямо рядом с ними профессор Блох. – Департамент явно склонился к добру, не то, что в мои времена! Ну что же, посмотрим, как исправить положение дел!

– Прежде чем вы приступите, профессор, мне необходимо поговорить с големом, – сказал Мокрист. – Можете перевести ему мои слова?

– Могу, но не стану, – заявил Блох.

– Вы же помогали мисс Добросерд.

– Она хотя бы симпатичная. Чего ради я буду тратить на вас познания, которые копил сотню лет?

– Может, потому, что там, в Зале, собрались дураки, которые хотят с помощью големов начать войну?

– Ну и что? Тем меньше останется дураков.

Перед ними высился голем. Даже опустившись на одно колено, он был ростом с Мокриста. Голова создания повернулась, на Мокриста взглянули равнодушные глаза. Окружавшие голема стражники, напротив, смотрели на Мокриста с глубокой подозрительностью.

– Мы тут затеяли небольшой магический эксперимент, господа, – сказал им Мокрист.

Возглавлявший стражников капрал явно отнёсся к этой идее без энтузиазма.

– Наше дело – охранять голема, – заявил он, разглядывая призрачного профессора Блоха и чёрные плащи студентов.

– Ну и прекрасно, вы нам не помешаете, – успокоил его Мокрист. – Стойте где стоите, риск минимален.

– Риск? – насторожился капрал.

– Наверное, будет лучше, если вы развернёте ряды, чтобы отогнать публику прочь, – предложил Мокрист. – Мы не хотим, чтобы пострадали посторонние. Может, вы оттеснили бы их примерно на сотню ярдов?

– Мы обязаны стоять здесь, – заявил капрал, осматривая Мокриста с ног до головы. Потом понизил голос. – Гм, не вы ли будете Главный Почтмейстер?

Мокрист тут же узнал этот взгляд и тон вопроса. Ну-ка, ну-ка…

– Да, конечно, – ответил он.

Стражник еще сильнее понизил голос.

– Тогда, гм, может, у вас есть одна из этих, «синих»…

– Ничем не могу помочь, – быстро ответил Мокрист, копаясь в карманах. – Но у меня совершенно случайно есть при себе редкая «капустно-зелёная двадцатипенсовая», ну, знаете, с «ошибкой». Они вызвали в том году немалый переполох. Осталась последняя, для коллекции просто клад.

В его руке возник маленький конверт, мгновенно исчезнувший в кармане капрала.

– Мы не хотим, чтобы пострадали посторонние, – громко объявил капрал. – Надо их оттеснить примерно на сотню ярдов.

– Верное решение, – одобрил Мокрист.

Через несколько минут площадь опустела. Стражники сообразили, что чем дальше они отгонят зевак, тем дальше от опасности окажутся и сами.

«Ну вот, – подумал Мокрист. – Настал Момент Истины». Хотя, скорее всего, он станет в ближайшем будущем Моментом Правдоподобной Лжи, потому что людям она гораздо больше по душе.

Гмские големы были крупнее обычных, но и гораздо красивее. Ещё бы, ведь их, скорее всего, сделали другие големы. Создатели тщательно вылепили мускулатуру, а также спокойные, скорбные лица. Лицо стоявшего на площади голема милые анк-морпоркские детишки уже успели, не взирая на Стражу, украсить наспех намалёванными усами.

Ооп-ля. Теперь займёмся профессором…

– Скажите, профессор, вам нравится быть мёртвым?

– Нравится? Как такое вообще может нравиться, ты, идиот? – возмутился Блох.

– Мало развлечений?

– Молодой человек, слово «развлечения» вообще неприменимо к бытию по ту сторону могилы.

– Именно поэтому вы постоянно возвращаетесь в Департамент?

– Да! Сейчас там работают сплошь любители, но зато всё время что-нибудь интересное случается.

– Понятно, – сказал Мокрист. – Но я вот подумал, может, человек ваших… интересов предпочел бы местечко, где постоянно кто-нибудь случается.

– Не совсем вас понимаю.

– Скажите, профессор, вам доводилось слышать о клубе «Розовая Киска»?

– Нет, не доводилось. А что, кошки сейчас разве розовыми стали?

– Гм. Ну, в таком случае, позвольте рассказать вам об этом клубе, – вызвался Мокрист. – Извините, доктор Икотс, мы на минутку.

Он махнул рукой Икотсу, тот подмигнул в ответ и отвёл своих студентов в сторонку. Мокрист приобнял профессора за призрачные плечи. Это было непросто, учитывая фактическое отсутствие плеч, но стиль в таких делах превыше всего.

Они вполголоса обменялись парой фраз, и затем Блох переспросил:

– Вы хотите сказать, это… непристойно?

«Непристойность, – подумал Мокрист. – Ну и словечко. Боже, он и в правду очень стар».

– О, да. Я бы даже сказал, неприлично.

– Они что, показывают… колени? – уточнил Блох. Его глаза сияли.

– Колени, – повторил Мокрист. – Да, да, и колени тоже.

«Боги, – подумал он. – Настолько стар?»

– Всё время?

– Двадцать четыре часа в сутки. Никогда не одеваются, – заверил Мокрист. – А ещё иногда крутятся у шеста, вверх ногами. Поверьте, профессор, вам целой вечности не хватит, чтобы насладиться в полной мере.

– И за это вы хотите всего лишь перевода нескольких слов?

– Да, небольшой набор инструкций.

– И потом я отправлюсь туда?

– Именно!

– Даёте честное слово?

– Верьте мне. Осталось лишь с Икотсом договориться. Это будет непросто.

Мокрист направился к группе вообще-не-некромантов.

Реакция посмертных коммуникаторов оказалась бурной. Возникли некоторые сомнения.

– Думаете, это будет правильно? Запустить его в такое место, где у шеста крутятся? – сомневался доктор Икотс.

– Всё равно его никто не увидит. И тронуть он никого не сможет. Мне говорили, они к таким вещам очень строго в «Розовой Киске» относятся.

– Да, пожалуй, он сможет лишь таращиться на юных леди, – это замечание вызвало серию смешков со стороны студентов.

– Ну и что? Им за это платят, – заверил всех Мокрист. – «Розовая Киска», собственно, и есть таращилка. Для любителей этого дела. Вы же слышали, что творится во дворце. Мы в одном дне от войны. Вы что, верите тамошним мудрецам? Лучше верьте мне.

– Вы слишком часто повторяете эту фразу, Мистер Губвиг, – заметил Икотс.

– Это потому, что я сама правдивость. Ну что, готовы? Стойте в сторонке, пока я вас не позову, а потом доставим его в место последнего упокоения.

В толпе Мокрист заметил кувалды. Разбить голема, если он против, весьма сложно, однако лучше бы этих энтузиастов убрать подальше.

Может, его план и не сработает. Уж слишком простая идея. Но Ангела Красота упустила её из виду, и профессор Блох тоже. Капрал, сейчас столь браво разгоняющий толпу, мог бы и догадаться, потому что тут всё дело в приказах, а уж в приказах он разбирается на все сто. Но его мнения никто не спрашивал. А ведь это очевидно, если немного подумать.

– Ладно же, молодой человек, – сказал Блох, пока пребывающий там, где его оставили носильщики. – Давайте начнём?

Мокрист глубоко вздохнул.

– Скажите, как будет звучать по-гмски следующее: «Верьте мне, и только мне. Постройтесь в колонну по четыре и шагайте десять миль в пупостороннем направлении от города. Идите медленно».

– Хе-хе, а вы пройдоха, мистер Губстик! – захихикал Блох, чей ум был полностью занят голыми коленками. – Мы такое уже пробовали.

– Я, когда нужно, умею быть очень убедительным.

– Это не сработает, предупреждаю. Я все слова перебрал, но големы не слушаются.

– Ну, профессор, тут важны не сами слова, а то, как именно их сказать. Всё дело в стиле.

– Ха! Вы глупец!

– Мне кажется, мы заключили сделку, профессор? Кроме того, мне понадобятся еще несколько фраз, – он посмотрел на лошадей-големов, стоявших тихо, словно статуи. – Одной из них будет эквивалент «Ннно!», а другой, полагаю, «Тпру!» Или вы предпочитаете вернуться в департамент, где слыхом не слыхивали о танцах у шеста?