Текст книги "Преосвященный Зосима, епископ Якутский и Ленский. Книга памяти"

Он был настоящий монах, воспитанный на духовном наследии наших российских подвижников, таких как Игнатий Брянчанинов, Феофан Затворник и еще многие наши святые...

Посвящение в чтецов выпускников ЯДУ. Троица. 2009 г.

Марина, прихожанка Преображенского собора:

Владыка много сделал для простого народа. Можно сказать, он все время заботился о его духовном состоянии. Я, например, закончила богословские курсы, которые были открыты именно при владыке Зосиме. К сожалению, наши дипломы подписывал не владыка, потому что он уже ушел от нас...

Он старался познакомить нас с настоящей культурой, поэтому Якутию посетили многие знаменитые артисты и музыканты – Гергиев, Золотухин, Оксана Федорова и многие другие. Приезжал по его приглашению отец Иона из Данилова монастыря, читал нам лекции по проблемам алкоголизма и наркомании – и это было очень полезно для многих из нас.

Олег Емельянов, генеральный директор ОАО «Медиа-холдинг ЯКУТИЯ»:

Первая пресс-конференция – невысокий, рыжебородый, да и возраст не слишком солидный... Подкупают «послужной» список (послушание в Московском Свято-Даниловом монастыре, обучение в Московской духовной академии, братство Троице-Сергиевой Лавры, Русская духовная миссия в Иерусалиме) и радостные смешинки в глазах даже при ответе на самые серьезные вопросы.

Великое водоосвящение. Преображенский собор. Якутск. 2010 г.

В последующие годы за чаепитием в кабинете владыки Зосимы не раз испытывал ощущение чистоты и солнечности, даже если за окошком дышал туманом стылый зимний день. Наверное, в том числе и от этого искрящегося мудрого взгляда.

С ним легко и свободно говорилось на любые темы – о вере, душе, странностях и противоречиях мирской жизни. Возникало ощущение, что именно сейчас получу самые исчерпывающие ответы на волнующие вопросы. Так оно и случалось, а жизнь щедро подбрасывала новые проблемы. Всегда интересовался новостями журналистики республики, суждения были точны и профессиональны – позднее узнал, что в девяностые годы он являлся главным редактором издательства «Даниловский благовестник». Неизменно передавал приветы жене и детям, что было по-человечески приятно. Давно миновало ощущение разницы в возрасте, причем маятник качнулся в противоположную сторону – в беседах пастырь Божий поражал мудростью, обширными познаниями жизни, спокойствием и прозорливостью.

Помню, с владыкой обсуждали у постели смертельно больного друга Юрия Козловского, как лучше представить Якутию на страницах православного журнала «Фома». Так увлеклись, что болезнь, кажется, отступила – у Юры даже щеки порозовели, и в глазах появился привычный яркий свет.

В сентябре 2009 года, практически в день своего рождения, владыка приехал на освящение нашего нового полиграфического городка, познакомил со своими родителями. Был переполнен светом и как епископ, и как счастливый сын. Сказал проникновенно и очень искренно о непреходящей важности работы коллектива; несущего людям слово истины, пожелал каждому гармонии в душе. После его слов даже дождь прекратился, и солнечные лучи пробили набухшее влагой небо...

Татьяна Маринина, прихожанка:

Когда мы еще только ждали владыку Зосиму, у всех было очень тревожное чувство: кого нам Бог пошлет? Конечно, мы очень молились, чтобы к нам пришел настоящий добрый пастырь. И наши надежды нас не обманули...

По профессии я врач, любое мнение составляю на основании долгих наблюдений, но здесь внутренняя сущность человека сразу была видна – он как будто светился...

Но у меня было такое ощущение, что в последние полгода как будто тяжесть какая-то легла на его сердце. И взгляд стал озабоченным, печальным. Но любовь его ко всем нам не стала слабее.

Его заботу и чуткость я несколько раз испытывала на себе. Когда моя дочь выходила замуж, мы были в очень стесненных обстоятельствах. К кому идти за помощью? Только к владыке! И владыка, конечно же, помог. Как помог он мне и в мой пятидесятилетний юбилей.

Наверное; якутская земля потеряла удивительного человека. Хотя почему «потеряла»? Правильней будет сказать, что все мы обрели себе молитвенника на небесах...

Анатолий Анисимов, прихожанин:

Когда владыка к нам приехал, я только-только начинал ходить в церковь. Тогда как раз восстанавливалось здание Епархии, и на втором этаже собирали мебель. А у меня был свободный час, и я про себя решил: пойду, хотя бы час поработаю во славу Божию...

И вот мы собираем столы, шкафы, крутим болты и шурупы. Слышим, кто-то по лестнице поднимается, а ребята говорят – владыка идет. Ну, я как крутил свои шурупы, так и кручу, даже не поворачиваюсь. И вдруг слышу как прямо мне в спину раздается голос: «О, да у нас помощник на один час!» Я про себя думаю: «Ничего себе!... Да как он так?..»

В общем, я настолько был ошарашен, что даже взглянуть на него не посмел. А после ходил и все думал: да как же это он так, насквозь, что ли, меня видит?..

Владыка очень много молился за нашу республику и за весь народ. И когда он умер, так темно стало, серо, одиноко... И как-то жалко стало самого себя. Но когда я другим говорил об этом своем чувстве, мне отвечали, что теперь он на небе за всех нас молится, еще сильнее, еще горячее. Дай Бог...

Галина Козловская, повар:

Однажды я пришла к владыке и говорю: «Не могу больше нести это "Марфино послушание"! Хочу быть обычной прихожанкой, на службе стоять, молиться, проповеди слушать!..» А он мне отвечает: «А ты подумала, сколько священников о тебе молятся?»

Торжественный акт. Первый выпуск Якутского духовного училища. 2008 г.

Я вышла от него утешенная. Действительно; когда наши батюшки собирались на Епархиальное собрание, то ни один мимо не пройдет, каждый старается поблагодарить, благословить, утешить. И всегда любого из них я могла попросить помолиться за себя и свою семью.

Однажды случилось, что у меня выходной, и мы всей семьей пришли на Литургию причащаться. Две дочери, их мужья, дети – все вместе. Служил Литургию и причащал сам владыка. Я подошла к причастию последней, и он мне удивленно сказал: «Галина, как вас много!..» И потом не раз говорил мне: «Ты очень счастливая!» – «Почему, владыко?» – «Потому что вся твоя большая семья в Церкви и сама ты работаешь в храме. Что еще человеку нужно для настоящего счастья?..»

Я очень много думала над этими словами и поняла, что в них – истина. Мы всегда хотим чего-то такого, чего нет у нас – и не понимаем, что мы счастливы сейчас, в данный момент, тем счастьем, которое у нас есть...

Алмазные разработки. Мирный

Игумен Иов (Талац):

Если б мы были внимательными, мы бы каждый день замечали в своей жизни какое-нибудь маленькое чудо. Но ведь из таких-то чудес, больших и малых, состоит вся наша жизнь. Но мы редко это понимаем.

Как-то владыка пожалел, что мы не можем быть счастливыми. Но почему не можем? Да потому, что не видим счастья, которое нас окружает. Ведь оно проявляется в каждой мелочи, а нам надо просто быть более внимательными. Солнце светит, птичка поет, звезды горят на небе – сколько красоты кругом!

А кто-то хотел борща, но поесть не удалось – и счастье кончилось. Или винца хотелось попить и не получилось – какое уж тут счастье!.. Получается, что именно наша слепота и не дает нам быть по-настоящему счастливыми...

На крыльце храма с иеродиаконом Мелетием. Джебарики-Хая. 2008 г.

Александр Сперкач:

После того как Игорь Давыдов стал монахом Зосимой, я придерживался правила никогда его не беспокоить, пока он сам обо мне не вспомнит и не позовет пообщаться. Резоны тут были следующие: я знал, что, по большей части, спал Зосима три-четыре часа в сутки; что множество людей жаждали с ним встретиться, поговорить; что был он не очень здоров... Поэтому свою жажду общения я совершенно сознательно ограничил, хотя ограничение это давалось мне непросто: каждую такую встречу я считал подарком. Именно такое определение, «подарок Зосимы», к каждой из таких встреч применял.

«Ограничительное» мое решение укрепил следующий случай. Уже будучи епископом Якутским и Ленским, Зосима по Москве передвигался, по большей части, в совершенно непотребного вида обшарпанных и очень стареньких Жигулях. Но далеко не всегда епископу позволительна такая роскошь, как передвигаться на всем, что попало. И некоторые из чад духовных Зосимы, те, которые обладали более приличными транспортными средствами, когда могли, выручали своего духовного отца. Я бы даже сказал, считали немалым счастьем его выручать. Поэтому владыка мог «когда очень нужно» и на дорогом джипе явиться. Ну джип, не джип, но иногда и мне случалось, с неизменным удовольствием, поработать у владыки водителем.

Однажды мне нужно было забрать его из Данилова, где он ожидал меня в одном из зданий и пройти через площадь монастыря (несколько сот метров) до машины. Проблемы начались еще в здании, когда каждый из проходивших священников горячо здоровался с Зосимой и начинал с ним беседу. К счастью, корпус это был какой-то административный и, хотя большой, но в то время пустовавший. Настоящие трудности ожидали нас, когда мы вышли на саму площадь, совсем не такую малолюдную: желавшие пообщаться атаковали епископа со всех сторон почти без перерыва. Иногда к мирянам присоединялся тот или иной брат монах.

В общем, «переход через площадь» занял без малого два часа. Владыка же, сердечно благодаря меня за каждое напоминание, что мы опаздываем, обстоятельно и доброжелательно беседовал С КАЖДЫМ из подошедших. Самое интересное, что он при этом ничего не потерял: мероприятие, на которое мы ехали, по каким-то вполне объективным причинам не смогло начаться вовремя; затем ждали кого-то, кто застрял в автомобильных пробках, как мы в людских; потом ожидали кого-то, неожиданно вызванного высоким церковным начальством... Так что владыка Зосима, в результате, вполне уложился в пределы академического опоздания.

Те, кому случалось при Зосиме более или менее часто «работать извозчиком», с указанием маршрута, точного времени нахождения в пути и другими важными подробностями могут рассказать немало совершенно невероятных ситуаций, когда он доезжал, куда ему было нужно, за совершенно, просто физически невозможное по московским меркам время. И я со своей стороны подтверждаю; что подобные дорожно-транспортные чудеса имели место быть.

Но мне его один раз пришлось подвозить, когда он явно не хотел ехать. Тянул до последнего, было видно, что ему неприятно. Все же отправились... Суббота, день, хотя и зима, но без снегопада. Я по данному маршруту до, после (жаль, что не «вместо») этого ездил не менее тысячи раз. Свидетельствую: ничего подобного не было никогда. Происходило натуральное пробочное светопреставление. Впрочем, слово «маршрут» я употребил по ошибке: не было никакого маршрута. Мы просто выбрались из дворов и встали на совершенно невинном Звездном бульваре. Более полутора часов на пятьсот, от силы, семьсот метров. Через полтора часа у владыки явно улучшилось настроение, он повеселел, и, подождав еще немного, встречу отменил, а мы поехали к нему домой – ужинать...

Галина Кокшарская, первый заместитель Департамента по делам народов и федеративным отношениям:

Мы встречали владыку 12 октября 2004 года. Раннее утро, у нас уже зима начинается. Машина подъехала к трапу, он вышел. Первое, что запомнилось, были его глаза...

Несмотря на время (пять утра!) – тут же пресс-конференция, потом – в Никольский храм и сразу, без перерыва – начинается Литургия. Каждый, кто летал рейсом Москва – Якутск, знает, как это тяжело...

После службы – прием у владыки в Епархии и т. д. И сразу, безо всякой раскачки, владыка включился во все дела, проекты, мероприятия. В мае 2005-го – 135-летие Епархии и презентация Нового Завета на якутском языке.

У него был необыкновенный дар, он видел человека сразу. И потому мог предположить, что будет с этим человеком, и как он может поступить в какой-то острой ситуации. Иногда я была с ним не согласна, но получалось так, что прав оказывался он.

Первые Рождественские чтения здесь многих удивили, явились своего рода открытием. Многие думали как? Ну батюшка, поп, ну что он может интересного сказать?.. И вдруг – глубокие, грамотные, умные выступления нового архиерея! У всех открылись глаза.

Я согласна с отцом Мелетием: владыка и сейчас, своей смертью, тоже миссионерствует. А еще тем, что он остался здесь с нами.

В свое время я окончила Академию общественных наук. В последние советские годы это было очень элитарное учреждение. И преподавали там философы, академики, редакторы журналов. И уже тогда я заметила одну железную закономерность: чем выше человек в умственном, культурном отношении – тем он проще.

Это правило в полной мере относилось к нашему владыке...

Протоиерей Сергий Богачев:

Последняя наша встреча состоялась в феврале 2010 года. Засиделись заполночь в Епархии, вспоминали и пели старые песни. Мне запомнилось, что пели песню о могучем кедре, который стоял на горе и был сломан ветром, – кажется, любимая песня старца Павла Груздева. А 9 мая получаем горестное известие...

Из нашего благочиния собралось лететь человек восемь священников – все, кто был свободен. Я звоню в аэропорт – билетов нет... Прошу у городского главы, у районного главы, они звонят руководству аэропорта. Наконец выбивают одно (!) посадочное место и отдают его мне, как самому старшему.

Я ухожу на посадку а остальные отцы провожают меня грустными взглядами. Прохожу в самолет, сажусь, но настроение, сами понимаете, не очень... И вдруг смотрю: идут все мои отцы!.. Оказывается, не приехала целая группа в 12 человек, и для священников как раз хватило мест.

Вроде, небольшая деталь, но мы поняли: значит, владыке угодно, чтобы все мы с ним простились, чтобы никто из нас не был огорчен...

Галина Голованова, сотрудник стройкомитета Епархии:

Только в процессе совместной работы мы стали понимать, что это человек высочайшей души и, если можно так сказать, высочайшей любви.

Мне часто хочется сказать, что ко мне он как-то по-особому относился, но так, наверное, может сказать каждый, кто общался с ним близко. Я думаю, он и после кончины будет предстательствовать за нас и помогать нам.

Когда я стояла у его гроба, у меня сильно разболелось сердце. Я отошла назад, потому что было очень тяжело. Вдруг подходит ко мне молодой человек и говорит: «Вам передали таблетки». Я удивилась: «Мне?..» Он отвечает: «Вам». – «Да точно ли мне?..» – «Вам, вам...»

Я взяла, проглотила их. А в уголке мелкими буквами написано: «корвалол». Стою и недоумеваю – от кого они, если я ни с кем даже не поделилась своим состоянием?..

Решила все же выяснить, от кого пришла помощь. Стала искать паренька – а его нет. Нигде нет, ни в толпе, ни в храме! А главное, позже врачи мне сказали, что у нас в городе корвалола в таблетках не бывает вообще никогда, и никто даже не знает такого лекарства...

Несколько раз я пекла домашний торт, который нравился владыке. С удовольствием ел он и мои рыбные пироги. До сих пор корю себя за то, что не доставляла ему такой радости как можно чаще...

Федор Иванович, прихожанин:

Владыка, наверное, имел многие дары, но самым явным был дар молитвы.

Помню, в 2009 году у меня начались острые боли в поджелудочной железе. Я встретил после службы монахиню, пожаловался и попросил, чтобы она передала мою просьбу владыке. Она пообещала.

Потом встретил самого владыку, пожаловался на боли и попросил помолиться. Его ответ был: «Помолимся, обязательно помолимся...»

И вот, когда прошел крестный ход от Преображенского до Никольского храма (это было перед миссионерской поездкой по Лене) и кончилась служба, всем начали раздавать пирожки. А что такое съесть пирожок при больной поджелудочной – думаю, никому объяснять не надо.

И вот иду я грустный (пирожки такие вкусные!), а потом думаю: может, попробовать?

Взял и попробовал. Съел один пирожок – не болит... Второй – не болит... Третий – не болит!.. Настроение сразу поднялось.

Домой пришел радостный, а дома осознал, что ведь это владыка за меня помолился...

Роза Павлова, в крещении – Мария:

Я бывший музейный работник, член Творческого союза художников Якутии. Владыке я помогала оформлять стенды в Епархии. Помню, при первой же нашей встрече он спросил: «Есть тут родственники монаха Георгия (Бекренева)?»

Монах Георгий – насельник Данилова монастыря, расстрелянный вместе с владыкой Феодором (Поздеевским) в 1937 году. И вот, когда родственников нашли, владыка сразу пригласил их на встречу. Это очень простые люди, но вы бы видели, как тепло и сердечно он с ними общался! И в первую же встречу сказал им, что если будет у них какая-нибудь нужда – они могут смело обращаться к нему. Любовь к владыке Феодору (Поздеевскому), конечно же, распространялась у владыки и на его соратников и друзей, а также – на потомков этих соратников...

Когда читаешь о святых, думаешь: Господи, где бы встретить такого? Светлого, умного, доброго, такого простого... А он, может быть, рядом с нами был.

Александр Сперкач:

Выше я приравнял каждую возможность общаться с Зосимой к подарку судьбы. Но многое можно рассказать о Зосиме, говоря о подарках вполне материальных. Он был великий даритель. Каждому, с кем общался, пытался что-то презентовать. Естественно и мне с этим его свойством приходилось сталкиваться не один раз. Причем эта черта его характера становилась все сильнее с течением времени. В конце концов, у нас с ним случилась даже маленькая «подарочная война».

Я, как всякий человек, люблю подарки, сделанные от души и принимаю их как должное. Так оно и шло, пока однажды я, находясь у Зосимы дома, не похвалил принадлежавшую ему старинную икону, которая мне особенно понравилась. Икона эта, как потом выяснилась, была из коллекции Патриарха Пимена, очень древняя. Она была немедленно мне вручена, а я зарекся что-либо хвалить при Зосиме из его «движимого имущества». По большому счету это ни к чему не привело: когда он видел, что вещь мне была симпатична, он дарил ее, не дожидаясь вербального выражения восторгов. Мое терпение лопнуло, когда таким образом у меня оказался нож, предназначавшийся в подарок Президенту Якутии. Это уже, по моему разумению, былявно «не в коня корм».

С этих пор «подарочная война» вступила в заключительную фазу: я принялся отчаянно отказываться от всего, что мне

дарил епископ, ссылаясь на то, что мне эта вещь просто не нужна, или не нравится, или еще что-нибудь в этом роде. Одна из таких сцен «отнекивания» произошла при маме владыки. Кажется, мое упорство Эмме Михайловне понравилось...

У владыки был некий светлый, лилового тона подрясник, который ему очень нравился. Несмотря на то, что Зосима был человеком очень аккуратным и чистоплотным, именно с этим самым подрясником постоянно происходили разные коллизии: он пачкался, на него что-то проливали, он рвался и т. п. Только на моей памяти его дважды заливали кофе. Однажды, когда мы вдвоем о чем-то беседовали с владыкой, злосчастный подрясник совершенно «на ровном месте» пострадал от какого-то соуса. Владыка грустно посмотрел на пятно, вздохнул и сказал, что знает, почему это происходит: он, как монах, не должен иметь привязанностей ни к каким материальным вещам. Полагаю, в этом случае есть определенная связь с описанной выше «подарочной эпопеей»: чем больше вещь нравилась самому владыке, тем быстрее и легче он с ней расставался.

Жанна Жук, прихожанка:

Когда закончилось строительство Епархиального дома, надо было помочь в оформлении интерьеров. И вот мы, несколько женщин, работаем на втором этаже, в зале владыки. На полу раскатываем большие рулоны ткани, размеряем, режем... И тут открывается дверь и входит владыка. Пришел проведать нас, посмотреть, что и как мы делаем.

Мы, женщины, обычно считаем, что ни один мужчина в тряпках разбираться не может. И что же? Он так много нам всего подсказал, что мы даже и не ожидали такой профессиональной помощи.

Или взять детей. Ты сам со своим чадом не можешь управиться, а владыка, у которого детей не было никогда, дает тебе самые полезные советы!

К детям он вообще относился по-особому. Когда мы с Воскресной школой в новый дом перешли, пространства стало больше, но и дети стали вести себя более шумно. А их тут не десять, не двадцать – трапезная сразу по девяносто человек кормила! Галдят, бегают... Другой бы сказал: «Прекратить!», – а он только улыбается.

К батюшкам у него тоже было особое отношение; к семинаристам (как будущим пастырям) – повышенное внимание. Любой учащийся и студент, имея какую-то жизненную проблему, мог позвонить ему на мобильный телефон в любое время. Студенты из других Епархий удивлялись: «Как это вы можете так запросто звонить своему владыке?..»

Рождественские чтения, праздники Пасхи – везде он был с народом. И всегда молился за народ.

Андрей Краснов:

Наша первая серьезная беседа состоялась в Лавре, на Покров Пресвятой Богородицы 2007 года. Разговор зашел об ответственности священника, стоящего перед Престолом Божиим и молящегося за весь народ. Я говорил о том, какая это великая, какая страшная ответственность! На это он мне ответил: «А вот ты, к примеру, прочел Евангелие, узнал, что хочет от тебя Христос, но продолжаешь жить как жил. Есть на тебе за это ответственность?..

Да, у монаха одна ответственность. У священника – другая. У иеромонаха – третья. А у архиерея – четвертая, еще более тяжкая. Но что из этого следует? Может, исходя из этой ответственности христианина, лучше оставаться неверующим?..»

И на мои естественные протесты он подытожил эту тему: «Да, надо сознавать свою ответственность. Но не надо ее бояться. Надо сознавать, что наше христианство, как учение божественное, ставит перед человеком почти заведомо недостижимые цели – в духовности, в нравственности, в культуре. Но это не значит, что мы должны отказаться от их достижения. Ведь Господь смотрит не только на достижения наши, но и на само стремление к этим целям.»

Нелли Леонидовна Ершова, прихожанка:

Я родилась в Якутске, и вообще мы из ямщиков. Есть под Олекминском такой поселок, Кочегарово, так мы – кочегаровские. Это по отцу. А по маме как мы в Якутии оказались – может, не для диктофона?.. Есть такая ветка в старообрядчестве, духоборы. И вот еще при царе целую деревню духоборов взяли – и в одночасье выселили из-под Иркутска в Якутию, в село Намцы. Так они и стали местными...

Я работала строителем, а сейчас у меня свой бизнес по обслуживанию жилого фонда. Пришла в храм поздно, много не понимала, про душу не задумывалась. Смерть мужа (когда я была в отъезде и когда он особенно во мне нуждался) меня всколыхнула и заставила задуматься. Крестилась я в 1996 году и тогда только начала ходить в храм. А поскольку я человек неравнодушный, то когда начали у нас восстанавливать церкви, я не могла пройти мимо и не поучаствовать в процессе...

Мы очень быстро поняли, каков наш новый владыка. К нему все мы липли, как дети к бабушке. Даже не к маме, которая за какую-то провинность еще и отругать может, а именно к бабушке, которая всегда всех своих внуков жалеет.

Мне нередко приходилось сталкиваться с владыкой. Про большие дела говорить не буду, но скажу, например, о ремонте епископского дома в Борисовке.

Дом ему достался холодный и не очень удобный. И мы задумались, как бы его немножко покомфортнее обустроить. Владыка пожаловался: «Неудобно мне в этой комнате сидеть – нельзя ли окно перенести?» А мы сопротивляемся: «Зачем? Окно же на юг выходит, а это значит – солнышко!..» И вот мы спорим с ним, но постепенно как-то смиряемся. И делаем так, как он просит. И получается все замечательно...

Сергей Чуба, водитель:

Одно время мне пришлось много ездить с владыкой. В этих поездках я узнал, какой он общительный и добрый человек.

Вспоминается один эпизод. После очередной поездки случилось так, что я не зашел в трапезную. Наверное, моя вина была. И когда он об этом узнал, он говорит: «Иди кушать. Пока не поешь – мы с тобой никуда не поедем!» И эта забота так меня тронула, что... В общем, вот это я и хотел сказать.

Нина Слепцова, прихожанка:

Я простая прихожанка, помогаю здесь, в Преображенском храме. Впечатление о владыке такое, что слова из Евангелия о «добром Пастыре» и к нему походят. У меня сын больной, и когда он об этом узнал, он всегда проявлял сочувствие, утешал – и от этого, конечно, становилось легче на душе.

На Преображение

После службы, которую он же и вел, пока всех не благословит, пока не поговорит с каждым – из храма не уходил. Я всегда говорила: мы здесь как в раю живем. Епархия Якутская – особенная. Она, наверное, самая сердечная из всех. И если человек захочет принимать православие, то здесь, в нашей Епархии, мне кажется, это легче всего сделать.

Валентина Романова, прихожанка:

Я иконы в храмах пишу по благословению архиереев – сначала владыки Германа, потом – владыки Зосимы.

Человек я сама по себе очень стеснительный. И удивительно, что, чувствуя это, он всегда старался меня поддержать. Общалась я с ним по делам нашего монастыря, подходила с вопросами. И он, как художник, всегда мог подсказать что-то полезное.

Анна Васильевна Кудряшова, водитель владыки Зосимы:

Сейчас очень часто ловишь себя на мысли: происходит то-то и то-то; сам ты делаешь такие-то поступки. А владыке это понравилось бы? И когда на этот вопрос отвечаешь сам себе – многое становится на свои места...

Одна прихожанка сказала про двух наших якутских владык – владыку Германа и владыку Зосиму: «Они для меня как два крыла...» По-моему очень хорошо сказала. Два таких разных человека, что их сравнивать нельзя, да и незачем. А вот поставить рядом – и получаются равные величины.

Он начал с того, что старался понять, узнать, перенять наши традиции, обычаи. Конечно, он знал, что надо вводить что-то новое – и вместе с тем новое это он вводил очень осторожно и тактично. В этом и мягкость его, и ум сказывались.

Он был человеком тихим, скромным, но жалеть себя не позволял. Я, может, была одной из немногих, кто эту жалость мог проявить. Не словами, конечно, а делом. Например, вечером в машине, уже прочитают правило и владыка вдруг задремлет. И тогда я, видя это, начинаю ехать как можно медленнее и выбираю при этом самую дальнюю, чуть ли не кружную дорогу. Зимой печка работает, монотонно гудит мотор – и за эти полчаса или сорок минут он успевает хоть немного прийти в себя. Потому что дома он опять будет работать, и мы это знаем... 8 мая, вечером, мы с ним сидели в машине, он немножко отдыхал, так как был уставший. А потом стал рисовать на автомобильном стекле Голгофу. Сидим, я молчу, его не беспокою. А он рисует. Нарисовал ее целиком, а потом вздохнул – и вышел из машины. А на следующий день умер – на этом месте, в этом автомобиле...

Случаи у нас с ним в дороге все время какие-нибудь происходили. Было, например, так. Встретились с Президентом и другим руководством республики возле памятника святителю Иннокентию, а потом всем надо срочно переехать к строящемуся комплексу. Мы замешкались, пропуская их вперед. Но у них джипы с правительственными номерами, а мы на рядовой «Волге». Конечно, нас тут же затерли в потоке и мы отстали.

И владыка говорит: «Если мы опоздаем – это все... Президент уедет, и мы ничего не успеем решить!..» А вопросы важные, и у всех время по минутам расписано... Владыка молится, а я сконцентрировалась – и «полетела»... Выскакиваю на встречную – без помех, объезжаю по обочине – тоже никто не мешает, хотя везде пробка...

Подъезжаем, владыка выходит: «Что, уже уехали?» – «Да нет, еще не приезжали...» И мы ждали кортеж Президента еще семь минут!.. Таких случаев немало было.

Во дворе храма свт. Иннокентия. Ленск. 2007 г.

...После кончины встал вопрос – где хоронить и как. И одна дотошная наша прихожанка подходит и спрашивает: «А когда завещание его будут читать?» Я отвечаю: «Вообще-то мы все выполняем его завещание».

И действительно, он не оставил подробного письменного завещания, не указал по пунктам, где, как, в каком гробе его нужно хоронить – но он говорил нам об этом неоднократно. И о том, что хочет быть здесь похоронен, и о том, что не нужно дорогого и пышного гроба, и о многом другом.

Но главное его завещание, конечно – чтобы мы друг друга любили и прощали друг другу как он умел прощать. И дай Бог, чтоб вот это, самое главное его завещание, мы научились выполнять. Чтобы хоть чуть-чуть стали на него похожи...