Текст книги "Преосвященный Зосима, епископ Якутский и Ленский. Книга памяти"

Освящение престола. Айхал. 2009 г.

Последние два года пребывания владыки в Якутске я уже была в Москве. С владыкой виделись редко – когда он приезжал, у него всегда была немыслимая загрузка. Как-то пришлось два дня поездить по его архиерейским делам в Москве – я была без сил. А у него таким был каждый день. На пути кто-то пытался проследить его передвижение по мобильному чтобы встретиться. Все время звонки. «Я уже выехал из Андреевского монастыря, буду в Даниловом в архитектурных мастерских, приезжай туда.... Нет, я уже не в Данилове, еду в Правительство на Ильинку...» Где-то, наконец, удавалось пересечься. Всегда был цейтнот, и надо было быть одновременно в нескольких местах. И я его жалела и по своим вопросам старалась тревожить как можно меньше. Поэтому мне особенно удивительна наша последняя встреча. Владыка был в Даниловом монастыре, сказал подойти – я живу совсем рядом. А я прособиралась целый день – все передумывала, зная, как неуловим владыка, а я в положении, скоро рожать, где мне бегать, искать. И уже к самому вечеру владыка сам как-то настоял: «Подходи!» При встрече, несмотря на огромную усталость, весь засветился, «включился» в наши семейные проблемы, очень радовался успехам мужа.

Я привыкла, что надо жалеть время владыки, быстро свои вопросы изложила, решила, и вроде готова убегать. А владыка стоит задумчиво, никуда не торопится, смотрит ласковым, глубоким взглядом. Я стала благословляться и вдруг, неожиданно для самой себя, так расплакалась, что смутилась от своих слез и стала собираться уходить. А владыка прижал к себе мою голову и очень ласково говорит: «Ты теперь слушайся мужа». Спустилась по лестнице, оглядываюсь, а владыка все стоит, смотрит вслед и опять говорит: «Насть, слушайся мужа». Всю дорогу проплакала, хотя на душе очень легко и радостно было. Думаю: «Ну что такое? Ладно, с беременными такое случается...» Сейчас сердце разрывается: если бы знала, что это последняя встреча, как много надо было спросить, сказать, попросить прощения, просто побыть бы рядом...

Сергей Немировский:

...А потом была часовня Александра Невского в Олекминске. Часовня была старая, 1871 года, и владыке очень хотелось ее как-то восстановить, подновить, привести в порядок к 140-летию Епархии.

Я предложил: «Давайте, поеду и посмотрю, что можно сделать. Он благословил, сказал, что отец Евгений меня встретит и все покажет, введет в курс дела.

И вот я поехал. А мы тогда строили там линию большую, 220 квт. Приехал я с утра, проехал по объектам, вечером звоню отцу Евгению. Он говорит:

– А мы вас с утра ждем!

Я подъезжаю, а у них уже стол накрыт, все постное: рыбка, картошка, салатик. Женщины суетятся вокруг стола.

Посмотрели после ужина часовню – и понял я, что покраской тут не обойтись. Она уже на метр в землю ушла, и в народе ее называют беседкой. Ладно, говорю, задачу понял. А вот нам бы еще на линию съездить, объекты освятить, а то уж очень тяжело работа идет. Отец Евгений готов.

На следующееутро мы и поехали. Ау нас там в одном месте новый бульдозер утонул, 32 тонны. Дело было так: сначала провалилась машина, бульдозер ее вытащил (она-то легче!), зато провалился сам, и мы месяц уже не можем его вытащить!

И вот этим делом целая бригада занимается, заместитель мой Камбаров там же. А мы едем мимо. Я спрашиваю отца Евгения: «Может, заедем, поможете Божиим словом?» – «Конечно, заедем...» Подъезжаем, а мужики сразу заворчали: «Ну вот, попа привезли, сейчас помогать нам будет...» Вода в яме, мороз -30° – в общем, не до лирики.

И вот к вечеру, освятив все объекты, отвезя домой отца Евгения, собираемся на планерку. Надо решать с бульдозером! Спрашиваю: какие предложения? В ответ гвалт, ругань. Звоню своему заместителю Камбарову: «Как там у тебя дела, где ты?» А он так спокойно: «Я в вагончике, отдыхаю». В вагончике?.. Ну тут меня и прорвало, выдал я ему все, что думал. А он мне так спокойно: «Не пойму, чего ты ругаешься? Как только ваш поп уехал – мы через полчаса бульдозер и вытащили...»

Я звоню владыке, рассказываю про бульдозер, благодарю за молитвы. У нас праздник...

А позже начинаем с ним обсуждать, что делать с часовней. Решение приняли – перестроить ее заново, начиная с фундамента. Я владыке хотел сюрприз сделать: еще зимой все стройматериалы завез, хотя ему про это не говорил. Но сюрприза, к сожалению, не получилось...

Часовню построить было, конечно, непросто, расходы превысили смету раза в три (так же точно и с церковью в Усть-Мае было), но удивительно то, что деньги откуда-нибудь, да появлялись. Часовню открыли 13 августа 2010 года, с участием республиканского и городского начальства. Часовня эта получилась одним из самых красивых мест Олекминска. Смешно вспоминать, но поначалу, когда мы разбирали старую часовню, все прохожие нас ругали: «Ломают!.. Все ломают... Вам бы только ломать!..» Зато потом, когда подняли новую часовню, эти же люди заговорили по-другому: «Вот спасибо вам... Как красиво построили...»

Часовня блг. кн. Александра Невского. Олекминск

Как-то, весной 2009 года, владыка был в Москве и мы с ним поехали на выставку. Художники народ своеобразный, а тут вообще попался особый экземпляр. И я впервые увидел, как владыка сердится. Спор шел на серьезные темы – религиозные, национальные – и я видел, что внутри у него уже все кипит, но внешне он остается корректным, мягким. И при этом твердо и убежденно отстаивает свою позицию. Отстаивает, никого не оскорбляя.

Александр Сперкач:

На свадьбу моей близкой родственнице Зосима подарил икону. Кажется, он сам ее писал. Через несколько лет, когда в жизни этой женщины, и без того нелегкой, произошли трагические события, икона эта начала мироточить. Родственницу эту я знаю с самого детства. Тогда она была совершенно несведуща в подобных вещах и миро собирала и выбрасывала.

Нина Герасимова, предприниматель, кавалер ордена святой равноапостольной княгини Ольги:

Летом 2005 года мы поехали с владыкой Зосимой в Италию, по святым местам. В дорогу я собралась, будучи очень больным человеком. Но во время той поездки я на себе испытала силу молитв о нас нашего дорогого владыки и поняла, как он тепло, искренне к нам относится.

Владыка дважды приезжал в наш поселок Сунтары, летом и зимой 2005 года. Внимательно осматривалхрам, знакомился со всеми нами. Это было время, когда он искал для нас священника. Тогда владыка говорил нам: «Только не унывайте, просите у Бога, молитесь непрестанно». Дважды был у меня дома, и оба раза мы беседовали с ним так искренне, обстоятельно.

Владыка Зосима, будучи истинно добрым и милосердным пастырем, всегда готов был всемерно помогать любому человеку Но когда дело касалось лично его самого, он вдруг становился по-детски беззащитным. И был настолько чистым, что ни в ком не замечал даже малейшей тени, видел в людях всегда только хорошее и светлое.

Светлана Белолюбская, архитектор:

Особенно памятна и дорога моему сердцу паломническая поездка в Израиль, подарившая мне целых десять дней непосредственного общения с владыкой. В феврале 2008 года мне посчастливилось войти в состав небольшой группы паломников, сопровождавших владыку Зосиму в путешествии по Святой Земле. Как оказалось, это была его последняя поездка в Иерусалим, с которым у него были связаны воспоминания нелегкого служения в Русской духовной миссии. В поездке нас сопровождала монахиня Горненского монастыря мать Магдалина, но фактически по Святым местам нас водил сам владыка. Великолепно зная каждый уголок Святой Земли, владыка постоянно дополнял рассказы нашего экскурсовода. Во время поездки к нему постоянно тянулись люди, с которыми он был очень приветлив и внимателен. А как все были рады владыке! Он знал и помнил очень многих людей, как священнослужителей, так и простых прихожан, для которых он находил нужные и теплые слова. Получалось так, что не мы сопровождали владыку, а как будто он сам спешил рассказать нам о дорогих его сердцу местах и людях.

В плотном графике поездки владыка выделил день, чтобы навестить крестника в православной арабской семье. А потом, вместо посещения старинного храма, где ему готовили торжественный прием, владыка повел нас в больницу навестить тяжело больного игумена Феофана (Краснова).

В Русской духовной миссии с о. Феофаном и прихожанами. 2008 г.

Но особенно меня потрясло его отношение к нам, простым паломникам. Мы, суетный народец, вели себя иногда подобно тому слону в посудной лавке: опаздывали, галдели, не имели должного смирения. Хотели побольше всего увидеть, и часто не замечали самого главного. Мы были порой достойны гневного окрика и грозного выговора за свое поведение. И я всегда внутренне напрягалась в подобных ситуациях. А владыка Зосима всегда смотрел с улыбкой и приговаривал: «Ничего страшного». А если мы его все-таки огорчали, в его глазах появлялось грустное недоумение, но внешне он всегда оставался спокойным. Владыка как будто сам боялся огорчить нас. Своей добротой и любовью он постоянно учил нас, личным примером показывая, как надо поступать в трудных ситуациях.

Наша поездка началась с того, что мы по своей вине чуть не опоздали на самолет. В ужасе позвонили владыке, а он спокойно сказал: «Молитесь», а через некоторое время перезвонил сам и сказал: «Читайте акафист Святителю Николаю, и все будет хорошо». И действительно, по молитвам владыки Зосимы вылет рейса задержали на целый час. Когда мы предстали перед владыкой в аэропорту, меня поразила его спокойная доброжелательность: ни слова упрека, ни тени недовольства. Напротив, он как ребенок радовался, что все обошлось благополучно, и подшучивал над нашими перепуганными лицами.

Для владыки Зосимы это была очень важная поездка: он как епископ должен был служить Литургии, и, в первую очередь, на Гробе Господнем. Однажды, уже в конце поездки, забыли взять с собой на Литургию облачение епископа. Я, честно говоря, ждала выговора от владыки (мне казалось нормальным, когда архиерей в гневе стучит посохом), а увидела добрую улыбку и услышала знакомые слова: «Ничего страшного». Такое проявление любви меня поразило.

В поездке я очень много снимала, пыталась впитать в себя величественную архитектуру православных храмов на Святой Земле. И владыка Зосима все время приговаривал: «Смотрите, какие своды, как украшены полы, какая мозаика – это нужно применить для наших храмов». И я делала все новые и новые снимки. А в конце поездки сломалась карта памяти моей фотокамеры, и безвозвратно исчезли все необычные ракурсы и цветовые сочетания. Конечно, мои спутники-паломники любезно сделали мне на память фотографии, но были потеряны мои поиски необычных фасадов и великолепных интерьеров. Я все время размышляла, если все происходит по воле Божией, почему только у меня, единственного архитектора среди паломников, отказала фотокамера. И вот сейчас, когда владыки Зосимы уже нет с нами, я, кажется, начинаю понимать, что самым главным для меня в этой поездке было общение с владыкой.

На Иордане

Монахиня Магдалина (Ложечникова), насельница Горненского монастыря:

Второй раз мы с ним много общались, когда он, уже владыкой, приехал со своей группой из Якутии в паломничество на Святую Землю. Был такой необычный момент: они приехали – и у нас выпал снег. Я спрашиваю: «Это вы привезли снег из Якутии?» Они отвечают: «Мы не привозили, он сам за нами пошел...»

Из Иерусалима успели выбраться до снегопада, приезжаем в Иерихон, который мы под руководством отца Зосимы когда-то отстаивали, а там – тихо, спокойно, + 18°.

Рыба апостола Петра. Святая Земля. 2008 г.

Группа была интересная. Бывало скажешь: «Дорогие паломники, нам еще далеко ехать, пожалуйста, пройдемте в автобус». Они отвечают: «Да, конечно!..» – и стоят... Я подхожу к батюшке: «Батюшка, повлияйте, нужно продолжать паломничество...» – «Да-да, идем, матушка!» И стоят... Я к владыке: «Владыко, впереди еще такая большая программа!..» – «Да, матушка, надо двигаться...» Стоят...

В общем, тогда я поняла, что значит якутяне: размеренный, спокойный, созерцательный и умиротворенный народ.

От его группы осталось очень хорошее впечатление. Видно было, что он именно собирал свою паству как подобает истинному пастырю. Никогда не повышал голоса, и они его слушались. И везде, на каждом святом месте, мы молились, потому что путешествие по Святой Земле для него было именно паломничеством, а не туристической поездкой...

Лина Лахмостова:

Когда мы были в Италии в 2005 году, для меня впервые проявилась значимость епископа как духовного руководителя. Руководителя в любой ситуации. Группа была большая, и владыка о каждом из нас нес громадную заботу.

Наша первая экскурсия была – к ступеням, по которым Господь поднимался к Пилату. Они были вывезены во времена крестоносцев и находятся в одном из римских домов. Я до этого уже была в Иерусалиме, ощутила тамошнюю благодать, и ступени эти меня не очень вдохновили. Но владыка сказал мне: «Сам Господь поднимался и спускался по этой лестнице».

На лестнице Пилата... Италия. 2005 г.

В храме Гроба Господня. 2008 г.

И вот мы подошли, вслед за владыкой встали на колени и начали подниматься, читая на каждой ступени Иисусову молитву И уже после третьей ступеньки я была в слезах и меня коснулась та самая, иерусалимская, благодать...

А когда мы пошли к мощам на могилу апостола Петра, которая находится на глубине семидесяти метров под основным зданием собора, нас должен был встречать кардинал, секретарь Папы. Владыка спрашивает у помощников: «Подарок взяли?» А подарок (панагию) забыли в машине, и машина уехала, потому что рядом с собором стоять нельзя.

Я сразу бурно реагирую, ругаюсь: что теперь делать? А владыка отвечает: «Ладно, я свою панагию подарю». А у него была красивая серебряная панагия, очень достойная и даже памятная: кто-то из владык ее подписывал ему. Я на него посмотрела и думаю: наверное, шутит.

И вот мы спускаемся на огромную глубину, подходим к могиле, поем кондак, тропарь. Кардинал выносит пластиковые коробочки, а в них – сохранившиеся мощи апостола Петра. И опять мы пропели тропарь, встали на колени. Кардинал умилился нашему отношению, а отец Филипп, который нас сопровождал, в изумление пришел: «Я столько лет здесь и первый раз вижу, чтобы паломникам вынесли мощи апостола Петра, да еще и дали приложиться!..»

И вот, когда убрали мощи, владыка сказал кардиналу благодарственное слово, снял с себя панагию и вручил ему. Кардинал, конечно, был в восхищении от такого поступка русского архиерея. И действительно, ну кто кроме русских еще мог так поступить?..

Что касается моей строительной деятельности в Епархии, то надо сказать главное: владыка участвовал в реставрации и строительстве каждого храма, каждой часовни, начиная с проектного периода. И всегда, во всем демонстрировал свою компетентность и осведомленность. Его главной идеей было уважение к истории земли. Церкви, народа. Поэтому там, где остатки храмов сохранились, он стремился возродить их, воссоздать именно в первоначальном виде. А там, где мы строили «с нуля», он допускал и какие-то новые решения, что-то красивое и необычное.

Выпускной акт в духовном училище. 2009 г.

...Не могу не вспомнить историю с освящением Никольского храма в Нюрбе. У нас уже к концу августа к этому освящению было все готово, оставались какие-то отдельные штрихи. И вот я спрашиваю у владыки, когда он назначит день освящения. Он говорит: «Хорошо бы накануне Николы зимнего, перед престолом. Ну хотя бы на Варвару-мученицу». Я говорю: «Хорошо, конечно, но у нас Никольские морозы ниже -50°, а Нюрба севернее Якутска еще на тысячу километров. Как же вы пойдете в такой мороз с непокрытой головой и на голове дискос с мощами будете держать? Давайте лучше в мае, на Николу летнего?»

Он призадумался и говорит:

– Нет, не успеем.

Освящение колоколов для Богородицкой церкви

– Почему не успеем? Если в декабре успеем – как можем в мае не успеть?..

– Не успеем. Давайте в декабре.

– Ну Владыко, тогда молите Бога, чтобы было не -50°, а -16°. Иначе Вы просто замерзнете...

Поговорили, посмеялись...

И вот приходит декабрь, приближается Николин день. За неделю я выдвигаюсь в Нюрбу. Мороз в Якутске -45°, в Нюрбе -50°.

А владыка выезжает на Варварин день, утром 17-го. Но пока он едет, температура потихонечку повышается. И за сутки с -48° температура доходит до -25°!

Владыка приезжает вечером 17-го, народ встречает его хлебом-солью, он осматривает храм, дает последние указания. Я говорю:

– Владыко, как Вас Господь-то слышит – завтра будем голоухие ходить!..

– Лина Николаевна, святитель Николай Бога умилостивит, потому что Его дом освящается...

И что вы думаете? За ночь температура повышается до -16°! Мы просто глазам не верим!.. Весь день у нас тепло – идем крестным ходом, в храме молимся, потом концерт ансамбля «Русь», потом трапеза. К вечеру владыка улетает вместе с Президентом и тут же температура начинает понижаться, приближается к -30°. Потом мы «Русь» проводили, морозец уже крепенький. Я уезжала на следующий день. После обеда было уже под -40°. Я уехала, а к вечеру следующего дня в Нюрбе было уже -50° градусов, как это и положено на Николу зимнего!

Все это происшествие было настолько явным, что самые матерые скептики, самые закоренелые язычники – все противники храма в тот момент просто молчали. Потому что сказать было нечего...

Ольга Малягина:

С владыкой Зосимой мы с мужем были знакомы давно – еще когда он был отцом Зосимой и они крепко Дружили с нашим покойным духовником, отцом Геннадием Огрызковым, настоятелем храма Малое Вознесение на Большой Никитской. Нашу семью, наших детей и внуков он хорошо знал.

Именно в Малом Вознесении я и встретила его в последний раз в январе 2010 года. Захожу поставить свечи – и сталкиваюсь с владыкой, идущим в сопровождении нашего настоятеля. Я сразу бросаюсь к владыке под благословение и тут же выпаливаю: «Владыко, помолитесь, чтобы Маша девочку родила!» Дело в том, что наша дочь донашивала четвертого ребенка, при этом трое старших – мальчишки. Не надо объяснять, как мы все ждали девочку!

Наш настоятель очень удивился: «Оля, да что же сейчас можно изменить?» Но владыка смиренно кивнул и перекрестился: «Господи, помоги, чтобы Мария девочку родила...»

Через несколько дней у нас родилась долгожданная внучка. Я и сейчас верю, что по молитвам владыки...

Нина Языкова:

Последний раз я общалась с владыкой в день Пасхи Христовой. Этот день у него был расписан наверняка по минутам, кроме того в этот день было открытие Пасхального фестиваля искусств «Золотые купола», но тем не менее он пригласил меня и генерального директора ОАО «ЛОРП» Сергея Александровича Ларионова с семьей вечером в Епархиальное управление. Мы подъехали к Епархии, но владыки не было. Он звонил нам несколько раз, просил подождать, и сказал, что задерживается. Нам было неловко перед ним, а он просил у нас прощения за задержку. Я до мельчайших подробностей помню эту последнюю встречу, каждое движение его рук, конопушки на его лице, как он поправлял свою панагию, которая почему-то уходила в сторону и его не слушалась, как он приглаживал свои влажные рыжеватые волосы. Помню замечательный концерт духовной музыки, который он подарил нам. Кобзарь Василий Жданкин и гусляр Юрий Стрельников из Москвы поразили нас игрой на своих музыкальных инструментах и пели не только церковные песни, но и старинные народные, которые глубоко запали нам в душу. Мы сидели как завороженные, а владыка смотрел на нас, и я заметила: в его усталых глазах появились веселые искорки. Маленькая Юленька.

дочь С.А. Ларионова, бегала вокруг владыки, старалась прижаться к его рясе, и успокоилась только тогда, когда он что-то ласковое сказал ей, погладил по головке и ущипнул за носик. Это была первая встреча С.А. Ларионова в качестве генерального директора ОАО «ЛОРП» с епископом Якутским и Ленским Зосимой. Потом мы с Сергеем Александровичем неоднократно вспоминали этот замечательный вечер.

8 мая, вечером, мне почему-то очень хотелось позвонить владыке, поговорить с ним, рука тянулась к телефону, но я огромным усилием воли останавливала себя: «Потерпи, он устал, позвонишь завтра». В День Победы, вечером, я встретилась с дорогим моему сердцу епископом в Преображенском соборе. Слезы застилали мои глаза, единственное, что я шептала: «Владыко, дорогой мой Владыко, ну почему, почему Вы уходите!» Впервые он мне ничего не ответил. Я прикоснулась к его руке, рука была теплая...

Инокиня Евфросиния (Миронова):

За день до кончины, 8 мая, владыка провел крестный ход с иконой вмч. Георгия Победоносца. Это огромных размеров образ афонского письма с частицей святых мощей. По завершении крестного хода состоялось освящение часовни в честь вмч. Георгия. Икона была установлена на улице перед часовней для поклонения. Мне пришлось уехать сразу после крестного хода домой, а владыка приехал позже. Он вошел в дом и положил на столик мощевик. Я удивилась и спросила, что это за мощи. Владыка с совершенно не свойственным в таких случаях для него спокойствием говорит: «Упала икона вмч. Георгия и мощи отлетели». У меня внутри все сжалось, какое-то предчувствие, что-то случится! Случилось на следующий день...

Уже потом, спустя несколько месяцев, я вспомнила, как владыка рассказывал о своем старце-духовнике схиигумене Симеоне:

– Незадолго до смерти батюшки к нему приехали гости из Москвы и привезли икону Георгия Победоносца. Когда батюшка увидел икону, то сказал, что святой великомученик Георгий помогает тем, кто его чтит, в мытарствах, и, вздохнув, сказал: «Значит, и мне скоро идти по мытарствам». Сказал пророчески.

Я думаю, что владыка хорошо это помнил.

Диакон Георгий Протасюк:

Мне, как старшему диакону, приходилось с архиереем много путешествовать по нашей огромной Епархии, где на машинах, где на самолетах. Владыка всегда беспокоился, чтобы мы не замерзли, чтобы не были голодны. Во время поездок у меня была возможность больше общаться с епископом, так как расстояния между населенными пунктами очень большие. В его сердце хранился кладезь мудрости. Он очень много рассказывал о себе, о жизни, о своих близких, тем самым нас наставлял и учил, прокладывал дорожку к вечному спасению.

Молебен 8 мая 2010 г. Якутск

Мне вспоминается наша поездка в город Нерюнгри – Южная Якутия, на престольный праздник в честь Казанской иконы Божией Матери. Мы там задержались на шесть дней. Днем владыка решал административные вопросы, а вечерами мы собирались на чай. Приходили местные священники и мы засиживались допоздна. Все садились вокруг стола и внимательно слушали архиерея, как дети слушают отца. Владыка был прекрасным рассказчиком. У каждого из нас была масса вопросов, владыка терпеливо выслушивал и давал совет, как правильно поступить в той или иной ситуации. Так бывало везде, куда бы мы ни ездили. Владыка притягивал как магнитом, из его сердца изливалась любовь ко всем приходящим, он исполнил заповедь любви, любви к Богу, любви к ближнему. Он учил нас и показывал личный пример, каким должен быть истинный пастырь, который полагает душу за овцы своя!

В день кончины епископа я сослужил ему. Когда владыка причащался Пречистой Крови из Потира, его лицо наполнилось сиянием, радостью, что он соединился со Христом.

Анна Шуртина:

...8 мая, по окончании Божественной литургии, был совершен крестный ход от Преображенского собора до часовни в честь великомученика Георгия Победоносца. По окончании крестного хода я вернулась в здание Епархиального управления, а владыке нужно было посетить еще ряд мероприятий. Если честно, я подумала, что после столь насыщенной программы владыка на всенощную уже не приедет, – есть же какой-то предел человеческим силам! И каково было мое удивление, когда перед началом всенощного бдения зазвонили колокола и архиерейская «Волга» подъехала к храму, оттуда вышел владыка и направился в собор. По окончании вечернего богослужения я стояла на территории храма, ждала машину, чтобы поехать в монастырь. Машина, которая должна была вот-вот подъехать, все никак не приезжала. Владыка уже вышел из храма, я взяла благословение, отошла в сторонку в ожидании машины. Архиерейская «Волга» начала отъезжать, вдруг остановилась, владыка открыл окно двери и сказал: «Садись в машину»; я начала говорить, что мне нужно в монастырь, что машина должна скоро подъехать. Но владыка повторил: «Садись!» По дороге в монастырь я, как всегда, читала вечерние молитвы (пишу «как всегда», потому что часто, задержавшись в Епархии, Анна Васильевна (водитель владыки) вначале везла владыку домой, а потом уже завозила меня, и пока мы ехали в Борисовку к владыке, я успевала для всех нас прочитать вечерние молитвы). Подъехав к монастырю, мы вышли возле стройки, где на тот момент вовсю забивали сваи для строительства игуменского корпуса. Владыка подошел к рабочим, о чем-то их спрашивал. Я ходила по стройке, с интересом смотрела, как устанавливают сваи, и в какой-то момент, когда владыка освободился спросила: «Почему практически все сваи разной высоты, как же их будут выравнивать?», при этом где-то в подсознании понимала, что владыка, наверное, не может знать ответа на этот вопрос, – это же строительные «мудрости». Но владыка очень живо начал объяснять, что потом, когда установят все сваи, их начнут наращивать до определенной высоты и выравнивать. Тогда я сказала, что, судя по количеству свай, игуменский корпус будет большим, на что владыка ответил: «Да!» И дальше с энтузиазмом продолжил: «Вот здесь будет келья настоятельницы, здесь будет кухня, там гостиная, а по центру будет большая лестница, ведущая на второй этаж...» Стоя на земле, вокруг одних свай, мне сложно было представить, как это будет выглядеть на самом деле, но я видела, с каким интересом владыка обо всем рассказывает, как он живо все представляет в своем воображении. Почему так дословно помню и пишу обо всем сказанном владыкой, потому что на следующий день, когда владыка почил, я испытала настоящий шок. Невозможно было вместить, что дорогого владыки уже нет с нами. Думалось только об одном: «Я же только вчера вечером с ним разговаривала! Владыка же так живо обо всем рассказывал, и ничто не предвещало беды...» В тот вечер, благословляя меня в последний раз перед отъездом в Борисовку, владыка сказал: «Ну, с Богом, Анечка!» Это были его последние слова – слова благословения, обращенные ко мне...

Никольский храм. Якутск

Протоиерей Алексий Зарубин:

Промыслительно, что первую и последнюю службы владыка провел в нашем Никольском храме. Помню, когда он приехал в первый раз, я кинулся к нему с каким-то вопросом, он его сразу разрешил. А сейчас... Нет, я не то чтобы чувствовал что-то. Анна Васильевна мне сказала: «Отец Алексей, пригласите владыку к себе Литургию служить 9 мая», я обрадовался, позвонил ему, позвал. Он удивился немного: «Почему к тебе? Мне потом еще на стадион на праздник ехать». «Ну вот, от меня и поедете», – говорю. И он согласился. Что самое интересное, наш Никольский храм освятил святитель Иннокентий Московский в 1852 году именно 9 мая.

Когда архиерей зашел в храм, я сразу понял, что с ним что-то не то. Потом смотрю – он за грудь держится, мокрый весь. Прошу: «Владыка, может, Вы сядете?», он не отвечает, продолжает службу. Я понял, что дело плохо, когда он начал причащаться: владыка причастился первый, перед священниками, словно боялся не успеть. Я попросил его сесть, а сам собрался идти причащать народ, но он сразу не разрешил: «Подожди, сейчас посижу у окошечка и сам выйду». Но потом говорит: «Иди ты». После причастия захожу в алтарь, а он лежит. Я говорю братии: «Так вы разоблачайте его, „Скорую“ вызывайте», мне отвечают: «Уже...» Пошел молебен служить и краем глаза вижу: владыка сам боковым приделом выходит. Обрадовался. А потом...

Свой это был архиерей! Простой, народный и такой смиренный... Сколько раз мы его подводили. Другой епископ уже бы давно кого-нибудь запретил, а он прощал всех и всегда с нами советовался. Соберет, спрашивает: «Отцы, а как вы думаете, как лучше, что посоветуете?»

И миссионер был настоящий. Я читал про наших первых архиереев, про их подвиги, как они ездили, как терпели. Наш владыка тоже столько ездил и столько претерпел! И никогда не роптал.

Как бы хотелось для нашей Епархии подобных архипастырей! Ведь Якутия такой край, что только просвещай и просвещай. И одними словами не обойдешься. Нужен пример. Такой, как владыка Зосима.