Текст книги "На пике времени. Избранные труды. В поисках научной истины"

О статусе РАН, ЦБ и других юридических лиц в связи с проектом новой редакции Гражданского кодекса РФ (при авторском участии В. И. Лафитского)

Источник опубликования: Лафитский В. И., Мозолин В. П. О статусе РАН, ЦБ и других юридических лиц в связи с проектом новой редакции Гражданского кодекса РФ // Законодательство и экономика. 2011. № 1.

Несколько недель назад на сайте Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации был размещен проект федерального закона о внесении изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации. Проведена большая работа по изменению и уточнению действующих норм Гражданского кодекса РФ. В целом, усилия Совета по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства заслуживают высокой оценки.

Однако некоторые вопросы остаются нерешенными либо вызывают недоумение. В их числе – вопрос об организационно-правовых формах юридических лиц. Разработчики новой редакции Гражданского кодекса настаивают на том, чтобы Кодекс установил закрытый их перечень.

С этой целью закрепляются две основные формы юридических лиц: коммерческие и некоммерческие организации.

Предполагается, что коммерческие организации будут создаваться и действовать только в организационно-правовых формах товариществ и обществ, производственных кооперативов, государственных и муниципальных унитарных предприятий.

Для некоммерческих организаций допускаются только организационно-правовые формы потребительских кооперативов, общественных организаций граждан, ассоциаций и союзов, фондов, учреждений, религиозных организаций (статья 50 проекта новой редакции Гражданского кодекса РФ).

Иных организационно-правовых форм, по мнению разработчиков новой редакции Кодекса, быть не должно. Но такая правовая конструкция – это ни что иное, как «прокрустово ложе», которое уничтожит либо сделает бездейственными значительную часть существующих в России юридических лиц.

В доказательство этого тезиса рассмотрим несколько примеров.

Очевидно, что под конструкцию организационно-правовых форм юридических лиц, предусмотренных новой редакцией Гражданского кодекса, не подпадает Российская академия наук, учрежденная по распоряжению Петра I Указом Правительствующего сената 28 января 1724 г.

В настоящее время статус Российской академии наук закреплен Федеральным законом «О науке и государственной научно-технической политике» и собственным Уставом Академии, утвержденным Постановлением Правительства Российской Федерации 2007 от 19 ноября 2007 г. № 785. В соответствии с Федеральным законом Российская академия наук признается некоммерческой организацией, наделенной правами управления своей деятельностью, а также правом владения, пользования и распоряжения передаваемым ей имуществом. Устав Российской академии наук уточняет ее статус, указывая, что она является «некоммерческой научной организацией, созданной в форме государственной академии наук».

Таким образом, Российская академия наук, как и ряд других отраслевых государственных академий (сельскохозяйственных наук, медицинских наук, художеств и т. д.) обладает особым статусом. Его невозможно «втиснуть» в узкие рамки организационно-правовых форм, предусмотренных новой редакцией Гражданского кодекса РФ.

В этих рамках Российская академия наук не сможет осуществлять свои уставные задачи по организации фундаментальных и прикладных научных исследований, управлению подведомственными научными учреждениями, осуществлению издательской деятельности, вовлечению в хозяйственный оборот результатов интеллектуальной деятельности, приобретению оборудования, капитальному строительству, реконструкции и ремонту объектов науки, техническому и хозяйственному обслуживанию своей деятельности. А ведь они, по сути, направлены на реализацию закрепленных в Конституции Российской Федерации целей по обеспечению благополучия и процветания России (преамбула) и свободы научного творчества (статья 44).

Предложенный проектом новый правовой статус РАН по существу ограничит ее вышеуказанные конституционно-публичные функции и лишит Академию права на самоуправление, которым она обладает в настоящее время в соответствие со своим уставом, утвержденным Постановлением Правительства РФ.

Конечно, Российскую академию наук можно «поразить» в правах, предоставив ей возможность заниматься только функциями координации научных исследований и ограничив ее участие в хозяйственном обороте приобретением канцелярских принадлежностей. Но что в результате мы получим? А как скажется на инновационной политике государства и развитии гражданского общества подрыв конституционно-правовых гарантий свободы научного творчества, в том числе и в общественных науках? Широкий резонанс получила предпринятая год назад попытка лишить Институт философии РАН права аренды здания, которое он занимает уже 80 лет, с выселением философов, по сути, на улицу.

Следующий пример – Центральный банк Российской Федерации. Он имеет уникальный статус, закрепленный непосредственно в Конституции Российской Федерации. На него возложены важные задачи по защите и обеспечению устойчивости рубля, разработке и проведению во взаимодействии с Правительством Российской Федерации единой государственной денежно-кредитной политики. Центральный банк монопольно осуществляет эмиссию наличных денег и организует наличное денежное обращение, является кредитором последней инстанции для кредитных организаций, организует систему их рефинансирования, устанавливает правила осуществления расчетов и банковских операций в Российской Федерации, обслуживает счета бюджетов всех уровней, обеспечивает эффективное управление золотовалютными резервами, осуществляет банковские операции и иные сделки, необходимые для реализации закрепленных за ним функций.

Несомненно, такие задачи Центральный банк не сможет осуществлять в рамках такой организационно-правовой формы, как учреждение. Более того, придание ему статуса учреждения вступит в прямое противоречие с нормами статьи 75 Конституции Российской Федерации, определяющими Центральный банк как независимый орган государственной власти, а не как учреждение. Это отрицательно может сказаться на его возможностях осуществлять свою конституционно-публичную функцию по обеспечению устойчивости рубля.

Отметим, что Конституция Российской Федерации четко отделяет органы государственной власти, государственные и муниципальные органы от учреждений. По Конституции Российской Федерации, к учреждениям относятся, например, учреждения здравоохранения (статья 41) и образования (статья 43), а к государственным органам и органам местного самоуправления – структуры, осуществляющие власть (статья 3 Конституции РФ).

Конечно, можно называть Гражданский кодекс «экономической Конституцией» Российской Федерации. Но это не дает права подменять подлинную Конституцию, а тем более нарушать закрепленные в ней положения. А ведь именно к этому ведет отказ в признании статуса юридических лиц за теми государственными и муниципальными органами, которые участвуют в хозяйственном обороте страны.

И дело не ограничивается только Центральным банком РФ. Следующий пример – Управление делами Президента Российской Федерации. На этот орган возложены особые функции по обеспечению деятельности высших государственных органов РФ (Президента, Правительства, Федерального Собрания, Конституционного, Верховного и Высшего Арбитражного судов, Счетной палаты и т. д.). Особые функции обусловливают особый статус Управления делами Президента РФ. В настоящее время он определяется Положением, утвержденным Указом Президента РФ от 17 сентября 2008 г. № 1370. Этот акт закрепляет статус Управления делами Президента РФ, как федерального органа исполнительной власти (федерального агентства), и вместе с тем, как юридического лица, участвующего, наряду с другими юридическими лицами, в частноправовых отношениях (пункты 1 и 13).

Стоит выбить хотя бы одну из этих опор, и Управление делами Президента РФ лишится возможности эффективно осуществлять возложенные на него функции.

Предусмотренные в новой редакции Гражданского кодекса организационно-правовые формы юридических лиц не позволяют реализовать функции и такого важного органа антикризисного управления, как Агентство по страхованию вкладов. Статус Агентства закреплен федеральными законами «О страховании вкладов физических лиц в банках Российской Федерации», «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций», «О дополнительных мерах для укрепления стабильности банковской системы в период до 31 декабря 2011 года», иными нормативными правовыми актами.

Целью его деятельности является обеспечение функционирования системы страхования вкладов. С этой целью Агентство ведет реестр банков, определяет порядок расчета и осуществляет сбор страховых взносов, размещает и инвестирует временно свободные денежные средства фонда обязательного страхования вкладов, выполняет функции конкурсного управляющего при банкротстве кредитных организаций, предпринимает меры по предупреждению их банкротства, в том числе посредством оказания финансовой помощи, приобретения акций или долей в их уставном капитале и т. д.

Агентство по страхованию вкладов сочетает в своей деятельности функции государственного органа и юридического лица, как участника хозяйственного оборота. Такое сочетание дает ему возможность противостоять угрозам кризисных явлений на финансовом рынке РФ. Без него задачи антикризисного управления не могут быть решены.

Приведенные примеры свидетельствует о настоятельной необходимости пересмотра проекта новой редакции Гражданского кодекса в части закрепления перечня организационно-правовых форм юридических лиц и устранения тех коллизий, которые неизбежно возникнут в случае ее принятия.

Решением проблем может стать введение в Гражданский кодекс института юридических лиц публичного права. Такой институт существует в большей части государств мира. Он закреплен не только в гражданских и торговых кодексах, но и в конституциях таких стран, как Испания, Португалия, Италия, Нидерланды, ФРГ, Швейцария, Греция, Польша, Бразилия, Мексика, Колумбия и т. д.

При всем многообразии юридических лиц публичного права можно выделить следующие основные признаки, присущие этой категории юридических лиц.

Во-первых, они создаются для решения особо значимых для государства и общества задач.

Во-вторых, их статус закрепляется в принимаемых специально для этой цели законодательных и иных нормативных правовых актах.

В-третьих, они сочетают публично-правовые и частноправовые функции.

В-четвертых, общие нормы гражданского законодательства применяются к ним в ограниченном объеме.

В-пятых, собственность, закрепленная за юридическими лицами публичного права, имеет целевое предназначение.

В-шестых, закрепляются гарантии независимого осуществления их функций.

В-седьмых, не допускается либо устанавливается особый порядок ликвидации (упразднения) юридических лиц публичного права.

Необходимость наличия в российском законодательстве структур, наделенных такими свойствами, очевидна. Иначе, государство и общество не смогут решать стоящие перед ними задачи экономического и социального развития.

В советское время гражданское законодательство долгое время исполняло идеологическую установку, сформулированную В. И. Лениным: «Мы ничего «частного» не признаем, для нас все в области хозяйства есть публично-правовое, а не частное». Теперь в вопросе об организационно-правовых формах юридических лиц все с точностью до наоборот. Разработчики новой редакции соответствующих статей Гражданского кодекса ничего публичного не признают. Для них все в области хозяйства представляется частноправовым, а не публичным.

Но такая чистота правовой идеологии может существовать только на бумаге. В реальной правовой жизни она неосуществима. Так стоит ли упорствовать в защите заведомо порочной позиции и отказывать в признании существующих де-факто юридических лиц публичного права? Тем более что этот институт все чаще находит отражение не только в законодательных актах, но и в международно-правовых документах Российской Федерации. Так, Международная конвенция о гражданской ответственности за ущерб от загрязнения бункерным топливом (Лондон, 23 марта 2001 г.), ратифицированная Россией, четко обозначает существование юридических лиц публичного и частного права (пункт 2 статьи 1). Аналогичные формулировки содержит Международная конвенция о гражданской ответственности за ущерб от загрязнения нефтью 1992 года, а также ряд других многосторонних и двухсторонних международно-правовых документов с участием Российской Федерации.

Необходимость закрепления института юридических лиц публичного права предопределяется самой природой экономико-рыночных отношений, регулируемых гражданским законодательством. Это – отношения частно-публичного характера, основанные на равноправном положении частной, государственной, муниципальной и иных форм собственности (часть вторая статьи 8 Конституции РФ). Соответственно, все правовые нормы и положения, используемые государством при регулировании данных отношений, должны иметь комплексный характер, а там где это необходимо и возможно, применяться в единстве с внеотраслевыми (реперными) нормами права.

Проведенный анализ обусловливает необходимость вновь вернуться к вопросу о доктринальном определении роли гражданского права в комплексном регулировании участия юридических лиц в экономико-рыночных отношениях.

Можно выделить следующие фундаментальные начала гражданского законодательства.

Во-первых, гражданское законодательство в его действующем состоянии составляет и должно составлять в будущем правовую основу комплексного регулирования рассматриваемых отношений, поскольку оно базируется на двух наиболее важных принципах, применяемых в сфере рыночной экономики: принципе равноправия участвующих в них субъектов и принципе свободы договора.

Во-вторых, гражданское законодательство предусматривает два наиболее важных условия для всех видов юридических лиц, независимо от их отраслевой принадлежности, необходимых для их полноправного участия в экономико-рыночных отношениях. Это условие о надлежащей правоспособности юридического лица и условие о наличии у него достаточного имущества, которое необходимо для осуществления указанной в его учредительном документе деятельности и которым он может отвечать по своим обязательствам перед третьими лицами. Эти условия в равной степени распространяются на коммерческие и некоммерческие юридические лица.

В-третьих, при определении организационно-правовой формы деятельности каждого вида юридического лица законодатель руководствуется целями и функциями деятельности юридического лица, исходя из природы интереса (частного или публично-правового) его учредителя.

При регулировании комплексных экономико-рыночных отношений гражданское законодательство как частноправовая отрасль законодательства не праве выходить за указанные пределы фундаментальных требований. Это относится и к установлению закрытого перечня организационно-правовых форм юридических лиц, исключающему из него всех юридических лиц, не подпадающих под установленные рамки. В их числе, как было указано выше, оказались и существующие де-факто юридические лица публичного права.

Наличие такого закрытого перечня ставит их «вне закона», а в будущем запрещает их создание, что, несомненно, вступает в противоречие с Конституцией Российской Федерации.

Одним из наиболее существенных недостатков предлагаемой новой редакции Гражданского кодекса, если не сказать большего, является то, что предложенное в ней понятие юридического лица продолжает базироваться на модели неполноправного субъекта экономико-рыночных отношений. В результате, нарушается предъявляемое к Гражданскому кодексу требование о надлежащей правоспособности юридических лиц, обеспечивающее равноправное их участие в имущественных и неимущественных отношениях, регулируемых гражданским законодательством.

Указанное нарушение осуществляется составителями новой редакции Гражданского кодекса РФ своеобразным образом, который можно сравнить с детской игрой в прятки.

С одной стороны, правильно откорректировано понятие юридического лица, содержащееся в п. 1 ст. 48 ГК РФ. Наконец-то, после 16 лет его употребления, оно освобождено от неправомерных обременений, закрепленных в п. 2 данной статьи в виде безосновательного закрепления обязательственных и вещных прав учредителя на имущество созданного им юридического лица. Это положение имеет значение общей нормы права. Задержка в определении юридического лица как полноправного субъекта права, участвующего в экономико-рыночных отношениях, в известной мере связана с тем, что в первоначальной разработке главы 4 ГК РФ, как и его модификации на современном этапе участвовал один и тот же закрытый состав цивилистов. А ведь на недостатки данного определения юридического лица указывали неоднократно, начиная со времени начала работы над проектом Гражданского кодекса РФ в 1990-е годы.

Вместе с тем, многие обременения не только сохранены, но в ряде случаев и усилены (спрятаны) в отношении отдельных видов юридических лиц, чаще всего, с помощью неоправданно широкого использования института субсидиарной ответственности. Так, общая норма, предусмотренная в ст. 56 ГК РФ об ответственности юридического лица, сохраняет в силе, в порядке исключения, ответственность учредителя (участника) юридического лица или собственника его имущества по обязательствам юридического лица «в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом или иным законом». Такими случаями является, в частности, ответственность собственника казенного предприятия (п. 5 ст. 115 ГК РФ) и учреждения (п. 2 ст. 120, п.п. 3 и 7 ст. 1201 ГК РФ).

Привлечение собственника к субсидиарной ответственности в данном случае объясняется сохранением в гражданском законодательстве абсолютно несовместимого с требованиями рыночной экономики такого вещного права, как право оперативного управления, определяющего правовой режим имущества, находящегося в ведении казенного предприятия и учреждения.

Заново вводится субсидиарная ответственность по обязательствам хозяйственного общества, возникшим в результате исполнения обществом указаний единственного его участника (п. 2 ст. 66 ГК РФ).

Подобного рода формулировка по существу начисто перечеркивает принцип ограниченной ответственности, положенный в основу понятия хозяйственного общества, состоящего из одного участника.

В целом, в любом обществе с рыночной экономикой, включая и Россию, в которой рыночная экономика становится основной, если не единственной системой базового функционирования общества, гражданское законодательство должно быть ориентировано на создание юридических лиц, полностью полноправных в своей деятельности и рыночных отношениях. Это предполагает наличие у них достаточного имущества, которым они вправе свободно распоряжаться и отвечать им, не прибегая к дополнительной ответственности со стороны собственников вверенного им имущества и их участников.

В связи с этим вопрос о правовой природе обособленности имущества, находящегося в ведении юридического лица, становится одним из наиболее нуждающихся в решении.

К сожалению, об этом ни в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации, ни в рассматриваемом законопроекте не сказано ни слова.

В связи с усложнением общественных отношений в сфере товарно-рыночной экономики промышленно-развитых стран мира, включая Российскую Федерацию, происходят значительные изменения в структуре законодательства. Частноправовые отрасли законодательства все более начинают испытывать на себе воздействие публично-правовых отраслей законодательства в рамках принимаемых государствами комплексных законов и других нормативных актов.

В странах кодифицированного гражданского законодательства, например, в Германии и Франции, комплексное законодательство развивается за пределами гражданских кодексов и уложений, присоединяясь в качестве приложений к Торговым кодексам или существуя отдельно в виде самостоятельных правовых актов, как это, например, имеет место в законодательстве об интеллектуальной собственности.

Параллельно проводится модификация гражданских кодексов и уложений в форме изменения или дополнения содержащихся в них гражданско-правовых норм. Так, в Германии в 2002 г. было произведено значительное обновление норм обязательственного права. Во Франции ныне проводится реформа по совершенствованию отдельных положений Гражданского кодекса.

В ХХ веке институт юридических лиц публичного права был широко признан гражданским законодательством многих государств.

Так Гражданский кодекс Нидерландов 1992 года включает в главу Вторую «Юридические лица» специальную статью 2.1 «Публичные юридические лица», в которой указывает, что статус юридического лица предоставлен органам и организациям, которым Конституцией Нидерландов даны права устанавливать общеобязательные законы и нормы (пар. 1), в то время как иным органам, выполняющим государственные задачи, права юридического лица предоставляются законодательством (пар. 2). Параграф третий указанной статьи указывает, что статьи главы 2 о юридических лицах (за исключением статьи о равенстве физических и юридических лиц) не распространяются на порядок организации и деятельности публичных юридических лиц, указанных в первом и втором параграфах ст. 2.1. Тем самым подчеркивается, что публичные юридические лица регламентируются за пределами Гражданского кодекса. Для России этот пример особенно интересен, так как авторы нашего ГК неоднократно подчеркивали, что базировали свой проект на голландском опыте.

Отдельно следует сказать об англо-американском праве, не знающем разделения права на публичное и частное. Комплексное регулирование в США, Англии и в других странах, воспринявших англоамериканскую систему права, осуществляется по отдельным сферам правового регулирования, вчастности, в области недвижимости, договорного права, права о корпорациях и компаниях, банкротства и т. д. В рамках так называемой блоковой системы законодательства производится правовое регулирование всех видов отношений в сфере экономики и иных областях жизнедеятельности общества с применением норм, называемых в Европе нормами публичного и частного права. По этой модели в 1952 г. был принят эффективно действующий и поныне Единообразный торговый кодекс США, объединяющий в себе нормы различных видов законодательства, связанных с договором купли-продажи товаров.

В целом, оценивая развитие комплексного (блокового) законодательства в зарубежных странах, можно считать, что оно подтвердило свою жизнеспособность и возможность развития в будущем.

В России, являющейся страной кодифицированного гражданского законодательства, восходящего своими корнями к римскому частному праву, комплексное законодательство с участием норм гражданского права также получило значительное развитие.

В форме комплексных законов с широким применением в них гражданско-правовых норм, были приняты многочисленные кодексы и отдельные законы. В их числе достаточно назвать Земельный, Водный, Лесной, Градостроительный, Жилищный, Налоговый кодексы Российской Федерации. Федеральный закон «О недрах», Федеральные законы «Об акционерных обществах» и «Обществах с ограниченной ответственностью». В этих актах гражданско-правовые нормы сочетаются с публично-правовыми нормами в регулировании весьма разветвленной сферы имущественных отношений. Учитывая сказанное, имеются все основания полагать, что в настоящее время зона монопольного регулирования гражданским законодательством имущественных отношений, указанных в ст.2 Гражданского Кодекса РФ в качестве предмета гражданского законодательства, постоянно сокращается. Хотим мы того или нет, но в современных условиях исключительная сфера такого регулирования остается очень незначительной. Подавляющая масса имущественных отношений, регулируемых в динамическом режиме гражданским законодательством, уже находится в сфере комплексного правового регулирования, совместного участия в нем публичных норм права.

В этой связи вполне закономерно возникает вопрос о дальнейших путях развития гражданского законодательства, в первую очередь его сердцевины в лице Гражданского кодекса Российской Федерации. При этом нельзя не учитывать того, что, в отличие от Германии и Франции, в нашей стране не существует Торгового кодекса, в рамках которого можно было бы осуществлять развитие комплексного законодательства с широким использованием гражданско-правовых норм.

Закрепленные в Гражданском кодексе РФ положения в его действующей редакции ответа на поставленный вопрос о путях дальнейшего развития гражданского законодательства не дают. Включенные в п.2 ст.3 положения о том, что «нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать Гражданскому кодексу РФ» оказались неработоспособными с момента принятия самого Кодекса, поскольку он не имеет приоритета перед другими актами, принятыми в той же форме федеральных законов.

В результате, Земельный и Бюджетный кодексы, отдельные некодифицированные законы на вполне правомерных основаниях содержат отдельные нормы, не соответствующие Гражданскому кодексу РФ. И дело не только в том, что законодатель не предусмотрел необходимости включения в Гражданский кодекс специальных норм, как это было сделано на Украине и Казахстане, где законодатель должен одновременно с принятием закона, содержащего гражданско-правовые нормы, не соответствующие Гражданскому кодексу РФ, вносить необходимые изменения в сам Гражданский кодекс.

Указанные проблемы в действительности имеют более глубокий характер. По существу, они запрограммированы в самих комплексных отношениях, а еще точнее в понятии комплексного законодательства, содержащего гражданско-правовые нормы, регулирующие данные отношения.

Обычно признается, что в комплексном законодательстве сосуществуют, не утрачивая своей сущности, нормы различных отраслей законодательства: гражданского, налогового, административного и других. Все они объединяются единством задач, которые нужно решать и которые применяются параллельно друг с другом в составе комплексного законодательства. Иными словами, нормы указанных отраслей законодательства в комплексном законодательстве не утрачивают своей отраслевой индивидуальности. Подобного рода объединения часто называются комплексным законодательством, а само понятие комплексности применятся к комплексным отраслям законодательства и комплексным институтам, но не к правовым нормам как к таковым.

Принято считать, что сама по себе правовая норма не может быть комплексной, что по своей юридической природе она остается гражданско-правовой, налоговой, административной, уголовно-правовой и т. п.

Но, на самом деле, это не так. Рассмотрим один пример с правовой нормой статьи 223 ГК РФ, регулирующей переход права собственности на недвижимое имущество в момент совершения государственной регистрации. Возникает вопрос, какой отрасли законодательства юридически принадлежит данная норма? Она включена в Гражданский кодекс РФ и потому, казалось бы, должна быть признана гражданско-правовой нормой, поскольку в ней речь идет об отношениях собственности, точнее о переходе права собственности к приобретателю. Но в то же самое время данная норма является административной нормой, поскольку без государственной регистрации, предписанной государством, право собственности не может возникнуть у приобретателя недвижимого имущества. По существу рассматриваемая норма права, содержащаяся в ст.223 ГК РФ, утрачивает свою отраслевую принадлежность и потому ее даже нельзя назвать комплексной нормой права. Это единая внеотраслевая правовая норма, имеющая однотипную юридическую природу, которую нельзя делить на две части по названным отраслям законодательства. Можно сказать, данные нормы являются продуктами своего рода юридической нанотехнологии, созданными как сплав гражданского и административного законодательства.

С другой стороны, в Земельном и других кодексах, многих других федеральных законах содержится большое число частноправовых норм. Изъять такие нормы из их текстов невозможно. Невозможно, например, исключить из Земельного кодекса гражданско-правовые нормы и оставить в нем только нормы публичного права.

Дело в том, что публичные нормы имеют право на существование только тогда, когда они применяются вместе с нормами частного права. Но и частноправовые нормы обретают право на существование только в сочетании с публичными нормами. Один вид права без другого существовать не может. Главная проблема состоит в объединении, а не в разъединении данных видов норм. Попытки нарушить этот фундаментальное требование неизбежно приведут к разрушению правовой системы в целом.

Заключая эту тему, отметим, что обращение к основополагающим началам гражданского законодательства необходимо. Иначе неизбежны грубые законодательные ошибки, за которые придется расплачиваться всем. Одной из таких ошибок в новой редакции Гражданского кодекса РФ стал отказ от института юридических лиц публичного права, которые сочетают в себе разные начала – государственных органов или общественных структур и юридических лиц, участвующих на равных началах с другими юридическими лицами в хозяйственном обороте страны.