Текст книги "Избранные труды"

Анализ высказанных в нашей литературе мнений о существовании специфического метода для каждой отрасли советского социалистического права не может не привести к выводу о том, что все усилия, предпринятые сторонниками рассматриваемой концепции, пока не привели к достаточно определенным результатам, которые были бы способны дать более или менее четкое представление об особенностях метода регулирования той или иной отрасли. В этом нетрудно убедиться на примере метода государственного права. Я. Н. Уманский пишет: «Предмету советского государственного права соответствует и присущий ему метод правового регулирования. Для норм советского государственного права, закрепляющих и регулирующих отношения, составляющие основу экономической и политической организации советского общества, характерен метод конституционного закрепления. Отличительной чертой этих норм, не свойственной ни одной другой отрасли права, является то, что они не имеют юридических санкций»[514]514
  Уманский Я. Н. Советское государственное право. М., «Высшая школа», 1970, с. 6.


[Закрыть] (курсив наш. – В. С.).

Но это положение автора расходится с действительностью, ибо нормы без санкций существуют в самых различных материальных и процессуальных отраслях советского права. Мы разделяем мнение О. С. Иоффе, который считает, что если гипотеза и диспозиция относятся к числу обязательных элементов структуры правовой нормы, то санкция составляет ее необязательный, факультативный элемент. В зависимости от конкретных задач, выполнение которых государство связывает с данной нормой, ее охрана может быть обеспечена посредством либо санкции, либо определенных других юридических норм, либо при помощи всей системы действующего права[515]515
  См.: Общая теория государства и права. Л., 1961, с. 333.


[Закрыть].

Но самое примечательное в позиции Я. Н. Уманского состоит в том, что, назвав спецификой государственно-правовых норм отсутствие в них санкции, автор тут же признает: «Вместе с тем по этому признаку не во всех случаях можно определить принадлежность данной нормы к отрасли государственного права, поскольку нормы государственного права, направленные на регулирование других общественных отношений, складывающихся, например, в области организации и деятельности органов государственной власти, а также прав и обязанностей депутатов и др., во многих случаях содержат соответствующие санкции»[516]516
  Уманский Я. Н. Указ. соч., с. 7.


[Закрыть] (курсив наш. – В. С.).

Весьма сомнительно, чтобы на основе таких противоречивых рассуждений можно было бы составить ясное представление о специфике метода советского государственного права.

Мы не случайно уделили значительное место анализу высказываний представителей различных отраслей советской юридической науки, стремящихся доказать наличие своего метода у той или иной отрасли советского социалистического права. Дело в том, что за последнее время, как никогда раньше, на страницах печати все чаще можно встретить аргументацию в пользу признания самостоятельности целого ряда «новых» отраслей права. Было бы, конечно, ошибочным объяснять усилившийся ныне процесс «конструирования» новых отраслей права исключительно личными мотивами тех или иных авторов. По-видимому, эти высказывания субъективно отражают глубинные тенденции и потребности развития системы советского социалистического права в период коммунистического строительства, объективную необходимость совершенствования правового регулирования общественных отношений.

Собственно говоря, здесь действуют, в принципе, те же объективные факторы, которые обусловливают повышение руководящей роли Коммунистической партии в руководстве все усложняющимися и расширяющимися процессами общественной жизни Советского социалистического государства и всех органов, входящих в систему его аппарата, советского социалистического права как действенного социального регулятора общественных отношений. Естественно, что это положительным образом сказалось на развертывании научных исследований фундаментальных вопросов советского права.

Однако поскольку вопрос о признании самостоятельности соответствующей отрасли относится к одному из коренных вопросов общей теории права, то его постановка и решение представляются делом не только сложным, но и в высшей степени ответственным, полностью исключающим поверхностный, поспешный подход. Между тем анализ приведенных высказываний свидетельствует о том, что многие из них не отличаются требуемой глубиной, стремлением обстоятельно раскрыть и показать специфику метода соответствующей отрасли, в силу чего эти высказывания, как правило, неубедительны. Порой создается впечатление какого-то формального отношения к решению проблемы метода, которая «решается» подчас путем простого упоминания о наличии своего метода у интересующегося данной отраслью ученого.

Вот почему мы не разделяем взгляда Д. А. Керимова о доказанности факта существования своего метода регулирования у каждой отрасли. Автор отмечает, что «задача исследования системы права отнюдь не сводится лишь к провозглашению метода правового регулирования дополнительным, вспомогательным классификационным признаком, положенным в ее основу, что можно уже считать убедительно доказанным»[517]517
  Керимов Д. А. Указ. соч., с. 293.


[Закрыть].

Во-первых, представители рассматриваемой концепции стремятся разрешить проблему метода правового регулирования исключительно в юридическом плане. При этом не учитывается тот существенный факт, что право – явление не только юридическое, но и социальное, следовательно, коренные проблемы, к числу которых относится и проблема метода, как выходящие за чисто юридические рамки, целесообразно ставить и решать в более широком, социально-правовом, плане. Отсюда возникает необходимость исследования взаимодействия права и социальных управляющих систем, на вооружении которых и находится метод правового регулирования как система средств, используемых для целенаправленного воздействия на окружающую среду.

Во-вторых, первоочередные поиски особенностей метода правового регулирования, особенно если учесть неразработанность проблемы правового метода вообще, для каждой отрасли советского права не являются плодотворными также и потому, что не учитывают системных свойств советского права как разновидности социальной системы. Очевидно, что метод правового регулирования, прежде всего и главным образом, связан с системой советского социалистического права в целом, которое, воздействуя на среду, требует и соответствующих способов такого воздействия. Следовательно, для того чтобы выявить характерные черты особенного, необходимо предварительно исследовать свойства общего, каковым в данном случае является метод правового регулирования, взятый применительно к такому целостному явлению, как система советского социалистического права.

С. С. Алексеев следующим образом объясняет положение, сложившееся с исследованием метода правового регулирования. Отметив слабые стороны позиции, признающей у каждой отрасли права свой метод, он пишет: «Не все структурные звенья системы права имеют столь рельефные особенности в методе, как, например, административное и гражданское право. Отсюда попытки сузить номенклатуру таких подразделений правовой системы, как трудовое, колхозное, семейное, земельное и финансовое право. А это у многих юристов породило неверие в метод как классификационный критерий. К тому же и сам метод пришлось рассматривать как сложное, многоэлементное явление (особенности общего юридического положения субъектов, способов формирования прав и обязанностей, мер их обеспечения и др.), что превратило метод в сгусток всех юридических особенностей отрасли, а не только в характеристику способа воздействия в строгом смысле»[518]518
  Алексеев С. С. Об отраслях права. – «Советское государство и право».


[Закрыть] (курсив наш. – В. С.).

С этим нельзя не согласиться. Действительно, во всех рассуждениях о методе правового регулирования меньше всего уделялось внимания его характеристике как способа воздействия на поведение людей, способа достаточно сложного, имеющего ясно выраженное системное строение. Необходимо учитывать и еще одно в высшей степени важное обстоятельство, а именно то, что метод правового регулирования, имеющий материальное закрепление в нормах советского социалистического права, применяется социальными управляющими системами, входящими в аппарат Советского социалистического государства.

Интересные соображения о сущности метода правового регулирования высказал А. М. Витченко. Он рассматривает метод правового регулирования в двух аспектах: как основной, или общий, метод, присущий системе права в целом, и как отраслевой метод правового регулирования.

По мнению автора, «общий метод правового регулирования есть совокупность специфических юридически-нормативных средств воздействия права на общественные отношения, позволяющих отграничить правовое регулирование от других форм воздействия права на общественные отношения»[519]519
  Витченко А. М. Метод правового регулирования социалистических общественных отношений. Саратов, изд-во Саратовского университета, 1974, с. 52. – Следует отметить, что приведенное положение известным образом согласуется с тем, которое в 1968 г. было сформулировано нами следующим образом: «Наличие единого предмета системы советского права естественно и неизбежно предопределяет существование и единого метода правового регулирования, который отражает особенности юридического воздействия на определенный круг отношений между людьми в обществе по сравнению с другими, неправовыми, способами. Метод правового регулирования – социальное явление, обусловленное предметом системы права…» (Сорокин В. Д. Вопросы теории советского административно-процессуального права. – Автореф. докт. дис. Л., 1968, с. 31–32).


[Закрыть].

Что касается отраслевого метода, то, по мнению А. М. Витченко, – «это совокупность юридических приемов, средств, способов, отражающих своеобразие воздействия отрасли права на общественные отношения, направленных непосредственно на формирование и выражение вовне возможного и должного поведения субъектов регулируемых данной отраслью права отношений»[520]520
  Витченко А. М. Указ. соч., с. 60.


[Закрыть]. Автор предложил свою классификацию правовых методов, положив в ее основу различные критерии. В конечном счете в зависимости от удельного веса группы приемов, составляющих содержание данного метода, А. М. Витченко различает: а) метод запретов; б) метод субординации или властного приказа; в) диспозитивный метод; г) договорно-поощрительный метод; д) метод рекомендаций[521]521
  Там же, с. 100–147.


[Закрыть].

Концепция А. М. Витченко, с нашей точки зрения, имеет ряд уязвимых сторон. Во-первых, правильно указывая на существование общего метода правового регулирования, он, к сожалению, не раскрыл его связи с отраслевым методом. Во-вторых, при характеристике отраслевого метода автор оперирует только материалом, относящимся к административному, гражданскому, трудовому, колхозному, уголовному и процессуальному праву. Такая избирательность остается неясной, ибо, как известно, кроме названных в систему права включаются и иные отрасли. В-третьих, осталась нераскрытой связь отраслевого метода и других видов правового метода – метода запрета, субординации и т. д., которые выделены автором. Ведь если речь заходит об отраслевом методе, то это обязывает выявлять специфику метода каждой отрасли.

Таким образом, краткое рассмотрение сущности наиболее распространенной концепции, исходящей из наличия у каждой отрасли своего метода правового регулирования, обнаруживает существенные изъяны, которые дают основание сформулировать ряд принципиальной важности вопросов. Именно эти вопросы требуют ответа при анализе проблемы метода правового регулирования.

Во-первых, если рассматривать советское социалистическое право как целостную социальную систему, против чего никто не возражает, то непонятно, почему поиски специфических черт метода правового регулирования касаются только одного уровня структуры – отрасли? Почему из четырех уровней структуры взят только один, в то время как все признают, что метод закреплен в нормах права?

Во-вторых, чем объяснить то обстоятельство, что, признавая обусловленность метода предметом правового регулирования, тем не менее, метод соответствующей отрасли конструируется не иначе как из элементов только двух отраслей – гражданского и административного права? Если это допустимо по отношению к методу, то почему бы не применить это к предмету правового регулирования, определив предмет одной отрасли через предметы административного и гражданского права?

В-третьих, правомерно ли, что при характеристике метода правового регулирования он чаще всего рассматривается как способ воздействия на поведение лишь субъектов правоотношения? Правильно ли ограничивать действие метода только поведением субъектов правоотношений, или его можно распространить и на поведение субъектов права?

Нетрудно видеть, что рассматриваемая концепция ясного ответа на эти вопросы не дает. Между тем анализ этих вопросов, несомненно, поможет раскрыть социальную природу, понятие и особенности метода правового регулирования, что и будет предпринято в последующих разделах данной монографии.

Исследование проблемы метода правового регулирования, как уже отмечалось, не дает надлежащего эффекта, если оно замыкается исключительно в юридических рамках. Поэтому, с нашей точки зрения, оно должно опираться на анализ взаимодействующих между собой факторов, имеющих прямое отношение к методу правового регулирования и, более того, оказывающих на него определяющее влияние.

Как известно, метод правового регулирования не действует автоматически, сам по себе. Он представляет собой важный и специфический инструмент, используемый социалистическим государством, выступающим в качестве социальной управляющей системы. Однако при всей его важности метод правового регулирования имеет определенные пределы своего применения. Иначе говоря, сфера применения метода правового регулирования, прежде всего и главным образом социальных управляющих систем, входящих в советский государственный аппарат[522]522
  При этом учитывается, что правовые средства в соответствующих пределах используют для целенаправленного воздействия на среду и общественные организации. Однако для социальных управляющих систем, относящихся к Советскому государству, применение правовых средств воздействия на поведение людей является одной из главных и в то же время специфичной формой их деятельности.


[Закрыть], очерчена пределами действия социалистического права, система норм которого служит своего рода юридическим основанием применения комплекса правовых средств, объединяемых общим понятием метода правового регулирования. Следовательно, названный метод в решающей степени зависит от предмета правового регулирования, который определяет не только содержание, но и пределы применения этого метода.

Учитывая определяющую роль предмета правового регулирования по отношению к методу, на что справедливо обращалось внимание в нашей литературе[523]523
  Д. А. Керимов отмечает, что метод правового регулирования определяется в основном его предметом, но зависит также от задач, целенаправленных интересов государства, которые объективно обусловлены существующими материальными условиями жизни общества (см.: Керимов Д. А. Указ. соч., с. 289).


[Закрыть], представляется логичным и необходимым анализ понятия и наиболее общих, принципиальных свойств предмета правового регулирования как такого общественного явления, на который социальные управляющие системы, входящие в советский государственный аппарат, воздействуют и закрепляют его именно прежде всего с помощью системы правовых средств, т. е. метода правового регулирования.

В социалистическом обществе между людьми складываются чрезвычайно многочисленные и в высшей степени разнообразные связи. Они пронизывают буквально все сферы общественной жизни и в своей совокупности представляют социальную среду, которая, образно говоря, составляет поле деятельности различных социальных управляющих систем, как общественных, так и государственных.

Если рассматривать социальную среду с точки зрения особенностей воздействия на нее со стороны социальных управляющих систем, то складывающиеся в ней связи и процессы явно тяготеют к двум тесно связанным между собой, но вместе с тем отличающимся друг от друга сферам. Речь, таким образом, идет о существовании двух разновидностей социальной среды.

Первый вид, включающий связи и процессы, регулируемые преимущественно и главным образом при помощи различных неправовых средств, следует рассматривать, условно говоря, в качестве социально-нравственной среды, подразделяемой, в свою очередь, на сферу, где действует обширная система норм морали, нравственности, социалистических обычаев, и на сферу тех отношений между людьми, которые регулируются неправовыми нормами общественных организаций[524]524
  Мы относим действие норм морали (нравственности) и неправовых норм общественных организаций к сфере социально-нравственной среды, исходя из того, что их объединяет «негосударственное» происхождение, а также учитывая весьма тесную связь между ними. С. С. Алексеев подчеркивает, что «корпоративные нормы ус– // тупают юридическим по своей силе, “мощи”, сфере действия, категоричности…Будучи необходимыми для обеспечения функционирования одного из звеньев политической организации общества (общественных организаций), эти нормы выражают самодеятельность, инициативу и активность общественных организаций еще теснее, нежели право, связаны с моралью…» (Алексеев С. С. Проблемы теории права. Т. 1, с. 82).


[Закрыть]. Это весьма обширная область взаимоотношений между людьми в социалистическом обществе, складывающихся на самых различных уровнях – от общества в целом до неформальных объединений в тех или иных первичных коллективах. Наиболее характерным для социально-нравственной среды является, во-первых, то, что складывающиеся в ее пределах связи возникают преимущественно между индивидами, во-вторых, эти связи не поддаются прямому и непосредственному регулированию со стороны социалистического права, хотя было бы неверным отрицать известные возможности косвенного воздействия системы права на эти связи. Примером может служить формирование так называемого неформального авторитета руководителя в коллективе. Нет нужды доказывать, что, как бы четко и всесторонне ни был определен при помощи юридических норм официальный правовой статус руководителя как основа его неформального авторитета, это только одна сторона проблемы. Другая же сторона заключается в том, что неформальный авторитет складывается хотя и не без участия права, но уже за пределами правового регулирования и целиком зависит от личностных качеств руководителя, его умения установить наиболее целесообразные взаимоотношения с подчиненными, отношения, которые в своей совокупности составляют оптимальный «психологический климат» в коллективе[525]525
  См., например: Научная организация управленческого труда. М., 1968, с. 501 и сл.; Вендров Е. Е. Психологические проблемы управления. М., 1969, с. 43 и сл.; Аунапу Ф. Ф. Методы подбора и подготовки руководителей производства. М., 1971, с. 85 и след.


[Закрыть].

В нашей литературе совершенно справедливо указывается на то, что право «представляет собой лишь одну из форм общественного регулирования. В любой общественно-экономической формации наряду с правом и в неразрывном контакте с ним действуют и другие (неправовые) формы общественного регулирования, в том числе и нормы нравственности, неправовые нормы общественных организаций, неправовые обычаи»[526]526
  Алексеев С. С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве. М., 1966, с. 42.


[Закрыть].

Второй вид социальной среды отличается от первого тем, что требует регулирования при помощи специфических социальных правил, специально установленных или санкционированных социалистическим государством, т. е. правовых норм. В своей совокупности отношения второго вида составляют социально-правовую среду.

Вводя в научный оборот понятие «социально-правовая среда», мы отдаем себе отчет в том, что речь идет о той части социальных явлений и связей между людьми в обществе, которые нуждаются в правовом регулировании и под его воздействием приобретают юридическую форму.

С нашей точки зрения, социально-правовая среда характеризуется следующими основными особенностями.

Как система общественных отношений социально-правовая среда складывается не произвольно, а определяется типом общественного производства, социально-экономическим базисом общества. При этом речь прежде всего идет о закреплении самых существенных, коренных свойств отношений между людьми в обществе, составляющих в своей совокупности социально-правовую среду.

Социально-правовая среда включает в себя отношения волевые, т. е. такие, которые прежде чем им сложиться, проходят через волю и сознание людей. Известно указание В. И. Ленина о том, что «общественные отношения делятся на материальные и идеологические.

Последние представляют собой лишь надстройку над первыми, складывающимися помимо воли и сознания человека, как (результат) форма деятельности человека, направленной на поддержание его существования»[527]527
  Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 1, с. 149.


[Закрыть].

Следовательно, социально-правовая среда относится к категории надстройки и объединяет ту часть идеологических общественных отношений, которые нуждаются в непосредственном правовом регулировании.

Важной особенностью социально-правовой среды в условиях социализма является то, что ее поступательное развитие и непрерывное поддержание на должном уровне могут быть осуществлены лишь при помощи активного, целенаправленного функционирования различных социальных управляющих систем общества, к числу которых относится государственный аппарат и все входящие в него системы государственных органов, многочисленные общественные организации. Все эти социальные управляющие системы действуют под руководством марксистско-ленинской партии.

В социалистическом обществе воздействие социальных управляющих систем на социально-правовую среду отчетливо выступает как процесс сознательный, целеустремленный, творческий. Непосредственное воздействие социальной управляющей системы на среду, на наш взгляд, реализуется в следующих основных направлениях.

1. Воздействие всей системы органов государства на среду, т. е. на весь комплекс подведомственных ей объектов и отношений. К этому же виду относится и воздействие на среду со стороны отдельных систем государственных органов, составляющих в совокупности государственный аппарат, например воздействие со стороны системы исполнительно-распорядительных органов государственной власти.

Здесь необходимо учитывать наличие не только, так сказать, «чистой» сферы подведомственных отношений, на и таких пограничных областей, где в известной мере проявляется воздействие уже другой социальной управляющей системы. Это обстоятельство свидетельствует о наличии тесного взаимодействия между системами государственных органов, образующих аппарат Советского государства.

2. Воздействие каждого элемента (органа) на среду, сфера которой отличается ограниченной пространственной или предметной характеристикой в полном соответствии с компетенцией и местом данного органа в системе. Понятно, например, что тот или иной орган государственного управления как элемент социальной управляющей системы, входя в нее органической составной частью, имеет соответствующие его назначению границы воздействия на среду, в пределах которых реализуется общее, свойственное системе органов управления в целом, и особенное, присущее данному органу.

Эффективная реализация этого направления требует научно обоснованного определения прав и обязанностей всех органов государственного управления, входящих в данную систему, а также их внутренних подразделений. «Суть организационных вопросов, попросту говоря, состоит в том, чтобы каждый, имея для этого необходимые права и неся в их пределах всю полноту ответственности, занимался своим делом. Это элементарное житейское правило является в то же время основой основ науки и практики управления»[528]528
  Брежнев Л. И. Отчет Центрального Комитета КПСС и очередные задачи партии в области внутренней и внешней политики. М., Политиздат, с. 73–74.


[Закрыть].

3. Воздействие вышестоящих подсистем на нижестоящие, выступающие как имманентная функция поддержания оптимальной структуры и деятельности соответственно нижестоящих элементов и, следовательно, всей системы в целом. Чем выше уровень подсистемы, тем больший удельный вес в ее деятельности приобретает оптимизация нижестоящих, подчиненных ей звеньев, что, в свою очередь, отражается на способах функционирования вышестоящих звеньев (подсистем). Речь, таким образом, идет о воздействии на «внутреннюю» среду в пределах данной управляющей социальной системы в целом, т. е. на ее «организационную решетку», когда объектом такого воздействия оказываются располагающиеся по нисходящей линии субъекты управления как подсистемы этой управляющей социальной системы.

Здесь весьма рельефно выступает требование, заключающееся в последовательном проведении ленинских принципов руководства вышестоящих органов управления нижестоящими, совершенствовании централизованного руководства с одновременным стимулированием и обеспечением инициативы и оперативной самостоятельности мест. Как отмечалось на XXV съезде КПСС, «с одной стороны, следует развивать централизм, ставя тем самым преграду ведомственным и местническим тенденциям. С другой же – надо развивать демократические начала, инициативу мест, разгружать верхние эшелоны руководства от мелких дел, обеспечивать оперативность и гибкость в принятии решений»[529]529
  Там же, с. 73.


[Закрыть].

4. Воздействие каждого данного элемента социальной управляющей системы на его внутреннюю, локальную среду ограничено рамками его структуры. Основная задача названного варианта воздействия состоит в оптимизации структуры органа и, следовательно, в обеспечении надлежащего функционирования всех его подразделений, в том числе каждого работника аппарата этого органа.

Для общественных отношений, складывающихся в сфере социально-правовой среды, характерна множественность субъектного состава участников этих отношений, что известным образом обусловливает разнообразие названных отношений. Если, как отмечалось ранее, отношения, регулируемые нормами морали, возникают преимущественно между людьми, то отношения в сфере социально-правовой среды отличаются уже значительно большим разнообразием с точки зрения вариантов состава их участников. Здесь возникают отношения, в которых участвуют не только граждане, но и государственные органы, общественные организации и т. д.

Неотъемлемой составной частью отношений в названной сфере являются отношения, участниками которых выступают различные звенья социальных управляющих систем. Однако воздействие этих субъектов на социально-правовую среду не всегда делает их участниками отношений в результате этого воздействия.

В этом плане представляется необходимым различать, по крайней мере, два варианта воздействия социальных управляющих систем на социально-правовую среду. Первый вариант заключается в таком воздействии того или иного органа государственной власти на «подведомственные» отношения, когда он не становится непосредственным участником тех отношений, на установление и регулирование которых направлена его деятельность. Такой вариант проявляется, прежде всего, в нормотворческой деятельности соответствующих социальных управляющих систем, т. е. в ситуациях, когда тот или иной орган государства издает нормативный акт. Так, например, в науке советского административного права, исходя из положений действующего законодательства, четко различаются полномочия органов устанавливать административную ответственность и правомочия применять меры административных взысканий. По общему правилу, органы государственного управления, в компетенцию которых входит установление административной ответственности за те или иные деяния, не участвуют в отношениях, связанных уже с применением мер административных взысканий за конкретные проступки.

Разумеется, принятие компетентным органом нормативного акта неизбежно сопровождается возникновением определенных отношений. Однако главная их особенность состоит в том, что они возникают не между органом, издавшим нормативный акт, и исполнителем, поскольку в данном случае конкретного исполнителя нет, ибо нормативный акт рассчитан на потенциального исполнителя, а между различными подразделениями органа, принимающего нормативный акт, например, между подразделениями, готовившими проект, и руководителем, возглавляющим этот орган, – отношения по согласованию различных пунктов проекта нормативного акта, между заинтересованными организациями – отношения кворума и др.

Другой вариант выражен в ситуациях, когда тот или иной государственный орган воздействует на социально-правовую среду уже в качестве участника конкретного отношения. Этот вариант, в свою очередь, предполагает несколько разновидностей отношений, в которых орган как представитель соответствующей социальной управляющей системы проявляет различные заложенные в нем качества, что обусловлено содержанием тех отношений, участником которых он является.

Специфическая особенность социально-правовой среды состоит также в том, что она, с одной стороны, требует наличия системы социальных правил, установленных или санкционированных государством, т. е. системы права, соответствующей этим отношениям, а с другой – испытывает постоянную потребность в эффективном регулировании этих отношений на основе правовых норм, с помощью которых социальные управляющие системы оказывают необходимое воздействие на социально-правовую среду. Здесь, следовательно, налицо диалектическое взаимодействие между системой права и социально-правовой средой: потребности социально-правовой среды порождают систему права, но система права, в свою очередь, оказывает на нее обратное воздействие, закрепляя систему общественных отношений, складывающихся в сфере социально-правовой среды. «Первая и основная особенность системы права, – пишут М. Д. Шаргородский и О. С. Иоффе, – состоит в том, что она составляет объективное структурное качество действующего в данном обществе права, которое соответствует системе закрепляемых им общественных отношений»[530]530
  Шаргородский М. Д., Иоффе О. С. О системе советского права. – «Советское государство и право», 1957, № 6, с. 103.


[Закрыть].

Вместе с тем общая картина этого взаимодействия окажется неполной, если игнорировать при этом роль социальных управляющих систем, в арсенале которых право выступает как объективно необходимое средство эффективного регулирования именно той части отношений в обществе, которые составляют социально-правовую среду. Взаимодействие права и социально-правовой среды известным образом усложняется еще и тем, что право – это не просто «подручный инструмент», используемый социальной управляющей системой. Дело в том, что система права обладает и относительной самостоятельностью, выступая как объективная социальная система.

Что означает объективный характер системы советского социалистического права? По этому вопросу в науке права сложилось своеобразное положение: все ученые признают объективный характер системы права[531]531
  См., например: Алексеев С. С. О теоретических основах классификации отраслей советского права, с. 99; Александров Н. Г. Указ. соч., с. 117.


[Закрыть], но не всегда выводы из этого правильного положения оказываются приемлемыми. Так, С. С. Алексеев пишет: «Если системе права свойствен объективный характер, то, следовательно, ее нельзя построить, сконструировать, создать. Задача юридической науки состоит в том, чтобы изучить систему права, исследовать объективно существующие между правовыми нормами связи и на этой прочной основе установить классификацию отраслей права»[532]532
  Алексеев С. С. О теоретических основах классификации отраслей советского права, с. 99–100.


[Закрыть].

С этим положением согласиться нельзя. Прежде всего, как нам представляется, объективность существования какого-либо явления в социальной области вовсе не означает, что на него нельзя воздействовать. Иначе говоря, объективное в социальной области отнюдь не характеризуется абсолютной независимостью от общественного сознания. Напротив, действительность убедительно свидетельствует о наличии диалектической взаимозависимости между объективными явлениями и общественным сознанием в социалистическом обществе. Так, весь ход исторического развития свидетельствует о том, что социализм как объективно существующая социальная система высшего порядка не приходит автоматически, а создается сознательно, в результате целенаправленной деятельности трудящихся масс, руководимых Коммунистической партией. Значит, если сознательно создается вся система социализма, в том числе ее классовая структура, политическая и экономическая основы, государственный аппарат, система социалистической демократии, то нет никаких оснований делать исключение для такого элемента системы социалистического общества, каким является система советского права. Вот почему мы считаем, что более правы М. Д. Шаргородский и О. С. Иоффе, которые, отмечая объективный характер системы советского социалистического права, вместе с тем допускают реальную возможность ее совершенствования, т. е. определенного изменения. «Поскольку система права, – пишут авторы, – выражает его объективное структурное качество, она может быть выявлена и познана, а также подвергнута дальнейшему совершенствованию в пределах свойственных ей объективных качеств»[533]533
  Шаргородский М. Д., Иоффе О. С. Указ. соч., с. 103.


[Закрыть].

В чем же проявляются объективные свойства системы советского социалистического права, если учитывать ее диалектическую связь с общественным сознанием? Мы полагаем, что определяющее значение имеют следующие факторы.