Текст книги "Воин и маг"

ГЛАВА 17

Две седьмицы прошли в хлопотах и работе. Весь полузасыпанный снегом Керслунд гудел как растревоженный улей, и центр этого волнения находился в Императорской верфи флота. На ремонтирующихся и строящихся кораблях проводились срочные переделки, которые бородатые гномы круглосуточно вели под руководством магов. В конструкции кораблей вводились изменения, и волшебники искусно вплетали между килем и пяткой мачт свои заклинания, защищающие от ужасной магии морских колдунов с Крумта.

Адмирал Арнен с удовольствием проводил взглядом «Надежду» – небольшой разведывательный корвет, только что прошедший ремонт и модернизацию. Его изящный узкий корпус легко вспарывал крошево битого льда в канале, чему тоже немало способствовали собранные в городе волшебники и колдуны. Вдоль каналов и берега через равные промежутки виднелись их усталые фигуры, регулярно взламывающие магией ледяной панцирь на поверхности воды.

– Идет как танцует, – отметил адмирал, полюбовавшись нарядным и красивым кораблем. И впервые за много дней обнаружил, что у него приподнятое, даже немного праздничное настроение. Это несмотря на мерзкую, сырую погоду!

Его спутник, офицер, закутанный в теплый флотский полушубок, кивнул. Короткие светлые волосы и чуть заостренные уши выдавали в нем несомненную принадлежность к народу леани. Он улыбнулся и вместе с начальником отдал честь, когда на проходящей мимо них «Надежде» подняли вымпел, салютуя начальству.

– Да, господин адмирал. Теперь-то мы можем потягаться с Крумтом! Надо отдать должное, на верфях и в гильдии магов работу организовали как надо.

– Это точно, Лирн, – согласился адмирал и развернул свиток. – Так, что тут у нас дальше по плану… Ага, как только переоборудованные корабли полностью закроют зону патрулирования в море вокруг Керслунда, сразу загоняем на верфи фрегаты – нашу главную ударную силу.

В самом деле, едва успел рассеяться налетевший снежный заряд, как из-за крайних домов, меж которых проходил широкий, недавно расчищенный Адмиральский канал, показался большой корабль.

Остроглазый Лирн всмотрелся, прикрыв глаза ладонью от снега.

– Это «Громовержец», ваше превосходительство.

– Тот самый, – удрученно кивнув, проворчал адмирал. – Тот самый, которому досталось больше всех…

В самом деле, развороченная кормовая надстройка фрегата производила удручающее впечатление. Ют, как его называют моряки, в верхней своей точке прежде нес капитанский мостик. На нем и погиб прежний капитан «Громовержца», общий любимец Сторн, так что бесхозный пока что корабль навеял недобрые воспоминания.

– М-да… – только и произнес адмирал, снимая шапку в память о бравом гноме. – Каждому бы воину такую кончину…

Оба моряка с содроганием вспомнили затонувший после прямого попадания бриг «Дева», экипаж которого из-за сутолоки боя и разгулявшейся непогоды спасти не удалось. А «Громовержец» хоть и потерял капитана и половину экипажа, все-таки остался на плаву и кое-как, но добрался своим ходом до Керслунда. По пути он выдержал ужасный шторм, а мичман, со сломанной рукой принявший командование и спасший корабль и экипаж, сразу по приходе в порт получил наградное оружие и лейтенантский патент.

 
И пасть с достоинством в бою,
Открыто, честно встретив смерть.
Закрыв собой страну свою
И в Валинор открывши дверь… —
 

негромко, с чувством продекламировал Лирн. На его чуть склоненную голову падали невесомые белые снежинки.

В это время со стороны мастерских по подготовке оснастки для кораблей показались две облепленные снегом фигуры. При ближайшем рассмотрении это оказались адмирал фон Трэш собственной персоной и при нем важный бородатый гном с труднопроизносимым именем, но светлой головой и золотыми руками – начальник всех портовых мастеровых.

Адмирал яростно отплевывался от снега, его покрасневшее лицо выражало озабоченность, зато плечистый коротышка-гном невозмутимо посапывал трубкой, пуская дымок куда-то в засыпанную снежинками бороду.

Поприветствовав офицеров, подошедшие критически посмотрели, как заводят в док изуродованный «Громовержец», а затем фон Трэш обратился к адмиралу Арнену:

– Ваше превосходительство, разрешите доложить… – начал было он, но главнокомандующий Имперским Флотом остановил:

– Давай без этих церемоний, Алекс. Не одно десятилетие вместе флотскую лямку тянем, а сейчас тут все свои, моряки.

Гном в сомнении посопел своей коротенькой носогрейкой, отчего в сыром воздухе явственно разлился убойный аромат «кэпстена» – крепчайшего, излюбленного среди моряков сорта табака, но все же посчитал себя вполне достойным звания моряка, хотя на море бывал урывками, когда проводили ходовые испытания кораблей после ремонта да проверялись те или иные новинки, предложенные магами или кораблестроителями.

– Короче, тут у гномов дельное предложение есть. – Фон Трэш, сослуживец Арнена со времен общей учебы в Морском Корпусе, принял предложение старого товарища как должное, – видать, не впервой. – Я считаю, стоит прислушаться.

– В общем, так. – Гном вынул трубку изо рта и заговорил внушительным, гулким басом, почему-то присущим большинству мужчин его рода. – У нас на складе есть красное дерево – на будущий год собирались Императорскую яхту закладывать. Так вот, посовещались мы там с кузнецами да плотниками: а что, если на «Громовержце» содрать сосновый и дубовый пояса обшивки, а взамен поставить трехслойную? Из железа, красного дерева и меди, – перечислил коротышка. – И все это защитными заклинаниями пропитать?

– То есть сделать суперзащищенный тяжелый фрегат? – Адмирал Арнен, будучи специалистом не только в бою или судовождении, сразу ухватил суть вопроса. – Но он же стоить будет на свой вес в золоте, да и к железу магия плохо липнет.

– Ничо-о, – осклабился гном. – Император не обеднеет. А по поводу магии – красное дерево к ентой заразе очень даже восприимчиво, а уж к меди заклинания так и липнут. Выйдет этакий броненосец – хоть под какой обстрел лезь!

Арнен в сомнении покрутил носом, а затем обратился к бесстрастно молчащему Лирну:

– Что скажешь, флаг-лейтенант? Ведь тебе «Громовержцем» командовать – я приказ уже подписал. Хотел потом сообщить да поздравить, чтобы сюрприз вышел, ну да уж ладно…

Заулыбавшийся леани смущенно принял поздравления от Арнена, фон Трэша и гнома и в свою очередь предложил:

– А можно вместо капитанского мостика на корме смонтировать крепостную баллисту? Чтобы огневая мощь соответствовала защите?

– Ишь чего удумал… – озабоченно протянул гном и, по привычке почесав затылок, ненароком глянул в сторону едва виднеющейся за туманом серой громады крепости, защищающей вход в бухту от посягательств со стороны моря.

Дело было в том, что так называемые крепостные баллисты отличались невероятной силой и дальностью боя. И стреляли они тяжеленными, окованными сырым железом бревнами, которые летели с убийственной точностью, и отклонить их в сторону с помощью заклинания было почти невозможно. А в специальной ячейке в передней части этого огромного копья находилось особо смертоубийственное заклятие, накладываемое приставленным к катапультам магом непосредственно перед выстрелом. Единственное «но»: ввиду больших размеров и веса, а также невысокой скорострельности такие орудия не ставили на корабли, почему гном и засомневался.

– Да у вас и так по пятнадцать малых баллист с каждого борта. – Гном яростно теребил свою бороду и явственно разрывался между желанием сделать суперкорабль и опасением ошибиться. – К тому же корма перегружена будет…

– Я согласен отказаться от своей капитанской каюты, – по-прежнему настаивал новоиспеченный капитан, – чтобы облегчить корму и высвободить место.

– А ведь может и получиться, – заметил фон Трэш.

Гном еще раз в сомнении почесал затылок и неожиданно предложил:

– А пойдемте, господа, в мою каморку. Чертежи посмотрим, прикинем – дело-то нешутейное. Да чайку горячего сообразим – ишь, как в глаза снегом швыряет. Прямо сбесилась погода…

Valle наложил заклинание на очередной лист железа, который гномы тут же подхватили клещами и поволокли на свое место. Клещами – ибо он строго-настрого запретил даже прикасаться к листам голыми руками, пока защитные заклинания не соединятся с краснодеревной и медной частями. Знаком показав мастеровым, что хочет передохнуть, он распрямился и огляделся, смахивая с лица честный трудовой пот.

«Громовержец», заведенный в сухой док, был большей частью уже переоборудован. Корма щегольски сияла трехслойной обшивкой с горящей в свете факелов и огней внешней медной стороной. Зато передняя половина фрегата еще только «одевалась», и его могучие шпангоуты высились над работающими, словно ребра исполинского зверя.

Усмотрев, что господин маг изволят отдыхать, к нему тут же подкатился на своих коротких ножках главный в этом доке. Попыхивая неразлучной трубочкой, гном поинтересовался:

– Ваше магичество, а как оно выходит, что ваша магия к железу пристает? Вроде ж оно не по науке…

Молодой некромант повернул голову, с высоты своего роста осмотрел усыпанного налипшей стружкой бородача и тоже достал свою трубку:

– Ну, железо, как самый смертоубийственный металл, к моим заклинаниям очень даже неплохо относится. Не думаю, что это понадобится, да ведь защита лишней не бывает, тем более что ничего не весит… – ответил он, раскуривая табак. – Конечно, серебро куда лучше было бы, да ведь мягкое слишком. И цена такая, что Император семь шкур спустит…

– Это точно! – хохотнул гном и тут же, усмотрев в муравейнике работ какой-то непорядок, бросился туда, оставляя за собой клубы ядовитого дыма. Уже откуда-то со стороны другого борта корабля донесся его зычный голосище:

– Ты что ж делаешь, зараза? Не той стороной лист, не той! Видишь, вот цвета побежалости – так ентой стороной наружу, дурья твоя башка!

Молодой гном, которого так яростно распекал производитель работ, виновато втянул голову в свои широкие плечи и, кивая, перевернул лист железа нужной стороной, а затем вдвоем с таким же молодым и бородатым напарником стал прилаживать его к шпангоутам фрегата. А суетливые плотники уже тащили к ним доски красного дерева и сияющий алым золотом лист меди. Находящийся там же маг в синем плаще стал бубнить над ними заклинания, иногда поглядывая в свою Книгу, и работа закипела вновь.

По отвесной лесенке, которую Valle все время забывал называть мудреным словом «трап», с кормовой надстройки на дно дока спустился капитан. Лирн немного похудел за эти дни, наблюдая, руководя и вмешиваясь во все мелочи, которые считал нужными. Впрочем, громадную крепостную баллисту уже смонтировали и даже разок «стрельнули», развалив старый сарай возле канатного цеха. Коротко кивнув чернокнижнику издали – ведь известно, как плохо переносят эльфы и леани черную магию, – капитан тут же помчался в сторону кормы, дабы еще раз осмотреть заново выкованные крепления пера руля.

Valle глубоко вздохнул, собираясь с духом, выбил о камень трубку и рукой махнул гномам, нетерпеливо стоящим у стопки железных листов с кузнечными клещами в руках:

– Давай! Если к ночи не закончим, адмирал нам головы поотрывает и в задницу засунет!

Гномы ответили басовитым хохотком немудреной шутке и тут же, подхватив громыхающий лист сырого железа, подтащили поближе – на сколоченный из сосновых брусьев помост, уже почерневший от магии. Valle привычно бухнул на протестующе взвизгнувший металл защитное заклинание, закрепил и разровнял его еще одним, сверху. Не обращая внимания на исходящий от листа остаточный жар, поводил над ним ладонью, проверяя каждый дюйм. Подправил в одном месте.

– Уноси. Следующий!

Баронессе Амалии вновь плохо спалось ночью. Встав и накинув длинный, подбитый заячьим мехом шелковый халат, она взяла подсвечник с истекающим каплями воска огарком и вышла из своей спальни, с некоторых пор ставшей отдельной.

В замке было темно и тихо. Пройдя неслышно по зале, баронесса вышла на крытую галерею и, оставив на перилах свой светильник, прошла на громадный, нависающий над парадным входом балкон. Пасмурная ночь была бы совсем темной, если бы не огонек в ратуше, где несли дежурство стражники, да рассеянный свет свечи, оставленной за углом.

Массивные, набухшие морозной влагой тучи весь вечер сыто ползли по небу с северо-запада, обещая со дня на день засыпать всю округу первым снегом. Баронессе даже не надо было их видеть – она чувствовала нависшую над головой тяжесть и смутную, витающую в небесах угрозу. И до того мрачно стало немолодой женщине, что она зябко запахнула халат поплотнее.

Где ты, сын мой? Только тебя одного нет нынче в замке, но отчего-то именно сейчас материнское сердце обливается кровью. И некому развеять смуту на душе, не с кем поделиться тайными страхами и сомнениями!

Долго еще одинокая, невидимая в ночном сумраке фигура стояла на каменном уступе, всматриваясь в темноту всем своим естеством…

Видимо, отчаянный зов матери как-то долетел до цели, пройдя зыбкими и неощутимыми астральными путями, ибо стоящий на пристани Valle встрепенулся. Зорко осмотрелся по сторонам, во всю мощь запустив заклятие Истинного Зрения. Но, так и не обнаружив источника своего беспокойства, он встряхнулся, словно отгоняя наваждение, и вернулся к прерванному было разговору.

– Так вот, – продолжил после паузы лорд Бер, заметивший тревогу и недоумение собеседника. – Официального приказа на время плавания я вам не даю, да и не могу дать. По известной причине, – чуть суховато добавил он. – Но, баронет, у меня к вам будет личная и неофициальная просьба. «Громовержец» обязан вернуться из похода с успехом и желательно без особых потерь. Если вы почувствуете необходимость вмешаться, я даю вам слово, что заступлюсь перед Императором и оправдаю любые ваши действия. В разумных пределах, разумеется.

Valle несколько мигов раздумывал:

– Что ж, мой статус на фрегате теперь мне более-менее ясен. Но как отнесется к этому капитан? Он ведь леани и на корабле властью своей уступает только богам. Да и маги, коих вы отрядили, тоже не обрадуются…

Лорд Бер кивнул, давая понять, что вопрос понятен:

– Капитан Лирн уже получил совет не вмешиваться и даже помочь. Разумеется, неофициальный совет, – ядовито добавил верховный маг. – А остальные… Дураков среди них нет, сами сообразят, что к чему. А с Лефоком я поговорил. Кривился он, конечно, но поклялся по крайней мере не мешать.

По сходням, ведущим на едва различимую в темноте покачивающуюся на мелких волнах громаду фрегата, с грохотом сбежал гном, начальник верфи.

– Все готово. Уж сколько раз проверили – больно необычную посудину сварганили, – немного ворчливо буркнул он, а затем ловко раскурил свою трубочку. Благодарно кивнув лорду Беру за поднесенный на кончике пальца огонек, добавил: – Все ж таки трое моих гномов попеклись вашей магией, господин чернокнижник. Ненароком схватились голыми руками. А экипаж-то на борту не потравится?

В свете трубки стало заметно виновато-озабоченное выражение его лица, которое он, впрочем, тут же спрятал.

Улыбнувшись, молодой волшебник объяснил:

– Если все листы положили правильной стороной, то мои заклинания направлены не внутрь, а наружу. И заморишься их пробивать. Кстати, буду весьма удивлен, если днище фрегата начнет обрастать ракушками, как у других кораблей. Очень удивлен, – с нажимом повторил Valle.

– Вот как? – удовлетворенно пробасил гном. – Это дело! Значит, более ходкого корабля среди фрегатов не сыскать.

Он с шумом прочистил нос прямо в черно плещущую у пристани воду, а затем пояснил:

– Мы обводы чуть плавнее сделали, да реи пошире – чтобы паруса ветер лучше забирали. А если еще и днище не будет обрастать – да за таким и на корвете не угонишься!

– А если угонишься, то получишь такую плюху в ответ! – весело заметил лорд Бер. – Я ведь сэра Лефока к той замечательной баллисте приставил, а уж он если наложит на заряд чего, то можно целые острова сносить – до самого морского дна!

– Дай-то боги, – радостно осклабился гном. – При такой броне, ходе и мощности залпа «Громовержец» – лучший фрегат в мире. Если плавание окажется удачным, надо будет еще несколько скорлупок таким же образом переделать. Только вот, господа маги, посоветуйте – как быть? – Гном яростно почесал себя где-то в бороде и продолжил: – В наших краях красное дерево не растет, а у харадского султана его тоже немного. Да и когда доставят еще…

Лорд Бер призадумался, а затем спросил:

– Какое еще дерево годится на обшивку, чтобы магию терпело?

Ни мига не раздумывая, гном перечислил:

– Ильм, вяз, горный тик. Можно еще каменную ель.

– Ну вы, почтеннейший, и загнули, – съязвил лорд Бер. – Ильм, вяз и тик есть только у эльфов, которые, как известно, над каждым деревом трясутся. А ель ваша только в стране орков и растет, да еще и на самом восходе их земель.

Гном развел руками и, пожав уважительной ширины плечищами, ответил:

– Как спросили, так и ответил! Мы и так все запасы извели на этот фрегат.

– Ладно. – Лорд Бер дернул щекой. – Записку составьте об этом, да по всей форме. А я уж потолкую с купцами. Если выхода не найдем, тогда пойду к самому Императору. Авось что-нибудь да придумаем!

Из-за угла вынырнул посыльный матрос в коротком полушубке и с фонарем в руках. За ним следовали Арнен, фон Трэш, капитан Лирн с очень серьезным лицом и еще несколько чинов из Адмиралтейства.

– Вот и все, господа, – обратился к присутствующим адмирал Арнен. – Маги уже на борту? Отлично, тогда в путь… И надерите как следует задницы этим выскочкам с Крумта!

Худощавый, коротко стриженный, седовласый маг-крумтянин с крохотным синим камушком в серьге левого уха нахмурился, отчего его лоб разделила пополам глубокая морщина.

– Что-то мне это все начинает не нравиться, – заметил он. – Одиночный фрегат имперцев, так дерзко околачивающийся у наших берегов и обстреливающий порт, да еще и покрыт чуть ли не золотом…

– Скорее медью с магическими добавками, господин Эккер, – вздохнул другой, чуть помоложе, но тоже с приметной серьгой, только что принесший новости. – Заклинания отскакивают как горох от стенки. А более мощными вы пользоваться пока не разрешали.

– Все правильно, Смир, все правильно, – кивнул старший. Он поднялся из-за заваленного морскими картами и магическими инструментами стола, и только теперь стала заметна его легкая хромота.

Пройдясь по неуютной, холодной комнате на самом верху каменной башни, старый маг заметил:

– Если уж эти наглецы сунулись сюда на новехоньком корабле, то я очень хотел бы знать, какие козыри они прячут в рукаве, прежде чем Совет предпримет какие-либо ответные действия. Ведь имперцы оказались куда сильнее, и, хотя мы выполнили все намеченные задачи, разгромить их так и не удалось.

– А у Подветренных Островов нам даже немного надавали по зубам, – с кислой миной признал младший его правоту.

– Именно так, Смир, именно так. Хотя я и был против войны с одряхлевшим имперским львом, мое мнение осталось в слишком явном меньшинстве. Ну да ладно – Совет сейчас соберется: так или иначе, но надо что-то решать…

В королевских покоях было сумрачно и до одури жарко натоплено. Сквозь запахи духов и вина пробивался запах несвежих сапог. Задернутые тяжелые шторы снаружи едва пропускали слабый свет хмурого зимнего дня.

С широкой измятой постели доносились ритмичные звуки, не оставляющие сомнений в своем происхождении, и хриплое дыхание. Наконец кто-то с шумом и наслаждением выдохнул, извиваясь в сладких судорогах, и на некоторое время все стихло. Лишь где-то за окном печатали шаг дежурящие вокруг дворца гвардейцы.

– Пошел вон, – устало и лениво произнес король Хенрик. – Я сегодня тобой недоволен.

Молоденький паж, отсвечивая в полутьме белоснежным задом, бесшумно соскользнул с громадной кровати под расшитым кисейным балдахином. Так же неслышно подхватил валяющиеся у подножия штаны и со сноровкой, выдающей немалый опыт, облачился уже на ходу к дверям. Виновато понурившись, взялся за ручку. Тонким, чуть красноватым лезвием блеснул свет факела из будуара, и высокая дверь так же тихо прикрылась.

Молодой король, не так уж давно унаследовавший престол Царства Света, зевнул. Нехотя протянул сверкнувшую перстнями руку к бокалу на столике у изголовья, лениво выпил вина. Полежал еще немного, прислушиваясь, как унимается сердце, а затем качнул стоящий там же, на столике, маленький колокольчик.

В двери сразу же ввинтились трое слуг. Осторожно обмыв своего короля губкой, смоченной ароматическими благовониями, принялись облачать его величество в королевские регалии.

Вместе со слугами появился и брат Зенон из Священного Синода. Последнее время, особенно после смерти старого короля, тоже Хенрика, как по традиции именовали всех королей из династии Эльсвиков, святые отцы потихоньку, незаметно, забрали такую власть, что против них не смел пикнуть никто. Даже могучие графы и бароны – надежная опора королевского трона – вынуждены были поступиться властью и, что особенно огорчительно, доходами. Но, справедливости ради, стоит признать, сила за братьями в холщовых рясах, и особенно за Святой Инквизицией, была. И весьма немалой и грозной оказалась эта божественная сила, благословенно изливающаяся на них в молитвах и обрядах…

«Ну и пусть! – мстительно подумал Хенрик, ощущая в теле блаженную истому и опустошенность. – Зато каких очаровательных молоденьких послушников они присылают мне на ночь!..»

О молодой супруге, сиротливо ночующей в покоях, пусть и знатных, но предназначенных для гостей, он старался не думать. Равно как и о том, что эта красивая, но абсолютно не привлекающая его Саманта, разуверившись в его естестве и наклонностях, вынуждена была искать утешения в объятиях его младшего брата, принца Дарника. И, по словам духовника, небезуспешно. По крайней мере, братец не стал ломаться и даже сумел обрюхатить эту бывшую графиню, а ныне королеву, соломенную вдову.

«Ну и пусть!» – мысленно послал все подальше молодой король, любуясь на свое отражение в зеркале, которое уже внесли и почтительно держали перед ним два лакея. В самом деле, этот расшитый бриллиантами и сапфирами шелковый колет очень ему идет…

В себя его привел негромкий, вкрадчивый и какой-то масленый голос святого отца, непостижимым образом оказывающийся всегда прямо в ухе.

– Осмелюсь напомнить, ваше величество, через квадранс вам надлежит присутствовать на смотре войск, отправляющихся на войну…

Хенрик недовольно поморщился, отчего на смазливое личико пажа, держащего на специальной, атласной с вышивкой подушечке королевскую корону, набежала печальная тень. Ничего, малыш, не дуйся – сегодня ночью мы с тобой наверстаем упущенное, да и ты будешь старательнее работать своими прекрасными губками. И я в знак примирения подарю тебе какую-нибудь золотую безделушку, мой милый, мой любимый Ками…

Стоя на украшенном роскошными коврами и золочеными парчовыми тканями балконе, король Хенрик равнодушно разглядывал протекающую по Дворцовой площади человеческую реку. Первыми, против всех обычаев, шли святые братья в грубых серых рясах, подпоясанные нарочито простыми веревками. Дескать, смотрите все: мы не гонимся за суетой и богатством! Разумеется, о том, что на самом деле это не так, знали многие. Однако предпочитали помалкивать, не желая угодить на плаху, виселицу или, что гораздо хуже, в пыточные застенки Святой Инквизиции…

Да вот и она подоспела, карающая десница Творца. Вместе с походными орудиями пыток, смонтированными на телегах, с хоругвями и требниками в посиневших от холода руках, с фанатично преданным блеском глаз. Хенрик немного оживился, разглядывая любовно украшенную дыбу на колесах, которую равнодушно тащила четверка лошадей. Но следом хлынули уже собственно войска.

Шли графские и баронские дружины, каждая под предводительством красующегося фамильным гербом хозяина, скачущего впереди вместе со своими рыцарями и оруженосцами. Затем поток закованной в железо пехоты и снова конница. На этот раз уже истинно королевская – блистающая сталью доспехов и ровностью рядов. А во главе ее на белоснежном жеребце гарцевал братец, принц Дарник. Он не стал возражать против того, чтобы возглавить главную ударную силу армии вместо короля, а старший, венценосный брат, не настаивал на соблюдении традиций…

От всего этого громыхания и лязга, от мельтешения перед глазами у короля, невзирая на свежий воздух, разболелась голова. Когда же кончится эта надоедливая, но, увы, необходимая церемония? Когда можно будет вернуться к своим милым и радостным забавам?..

Зимний день начал плавно перетекать в столь же хмурый и пасмурный вечер, когда площадь наконец-то опустела. Только сиротливый, потерянный каким-то рыцарем розовый женский шарфик колыхался на ветерке, зацепившись за конский колобок, и от вида этого сердце короля как-то нехорошо засбоило.

«Ну и пусть!» – привычно подумал Хенрик, по пути в свои покои сдирая с себя богато расшитую одежду и не глядя расшвыривая ее в чьи-то лица. Скорее бы выпить вина и забыться!

Громыхнули баллисты с орудийной палубы корабля, и «Громовержец», лениво покачивающийся на мелких волнах, снова содрогнулся от киля до кончиков мачт. И снова, с задержкой в несколько мигов, на воздух взлетел очередной бастион форта, прикрывающего вход в бухту. От главных укреплений – неимоверной прочности башен по обеим сторонам узкого пролива – давно остались только дымящиеся руины, вонь от сгоревших в магическом пламени людей доставала даже сюда, на высокий борт красавца фрегата.

Еще немного – и всякое сопротивление будет сломлено. Беззащитный порт и бухта, полные купеческих судов и складов с товарами, верфей с ремонтируемыми и вновь строящимися кораблями, раскроется перед дерзким одиночкой, как трепещущая и стыдливая красавица. Игфаррен, главный город Крумта, уже почти был повержен – даже хваленое искусство здешних морских колдунов оказалось бессильно перед хорошим кораблем с умелым и бесстрашным экипажем!

Впрочем, «Громовержец» тоже получил некоторые повреждения. Еще днем из порта на защиту методично истребляемой крепости вышли пять мощных боевых кораблей. И имперский фрегат не только с честью выдержал тот бой, но даже потопил троих, а два оставшихся с трудом уползли в бухту, едва удерживая на плаву свои изуродованные корпуса. Сам же фрегат получил с десяток вмятин да дыру в полубаке с левого борта.

Впрочем, гибель двоих матросов и ранение еще десятка никак не омрачили холодной и торжествующей сосредоточенности капитана Лирна. Все так же деловито он осматривал и оценивал обстановку, отдавал команды, и фрегат маневрировал, поворачиваясь своим сияющим в свете заходящего солнца корпусом, стрелял, отражал магические и погодные атаки; и его экипажу даже удалось выловить из воды нескольких матросов с затонувших вражеских кораблей, которых не заметили спасательные баркасы крумтян.

– Согласно морскому уложению, ваши благородия, да и по совести тоже, – заметил по этому поводу здоровяк-боцман, вытаскивая на палубу еще одного вконец окоченевшего в ледяной воде несчастного. Хотя ему никто и не возражал, верзила уложил не способного даже двигаться моряка на носилки. – Коль корабля лишился – считай покойник! – убежденно заявил он и крикнул за борт: – Все? Тогда заводи тали и подымай шлюпку – неровен час, эти злыдни с острова снова нас атакуют!

На грот-мачте после его слов поднялась легкая буря, и с конца длинного гротарея вниз полетели снасти. Шлюпку, роняющую прозрачные капли воды, мгновенно подняли на борт, а гребцы с нее, устало отдуваясь, потянулись в сторону камбуза. Командовавший ими подтянутый безусый мичман Трилим взлетел по трапу к капитану и лихо доложился.

– Благодарю за службу! – столь же лихо рявкнул в ответ Лирн и, засмеявшись, обнял молодого офицера, поздравляя с успешным выполнением задания. Ведь спасение оказавшихся за бортом – дело само по себе непростое, а уж во время боя – и вовсе не для слабых духом или телом. Но, к счастью, морские боги не обидели моряков, а от бестолковой стрельбы береговых батарей «Громовержец», искусно маневрируя, по мере возможности прикрывал шлюпку своим могучим корпусом.

К мокрому, запаренному Мастеру Огня, хлопочущему у громадной кормовой баллисты, в которую он почти успел влюбиться за ее отличную стрельбу, направился сам капитан в сопровождении других корабельных магов и лениво слоняющегося от безделья Valle.

– Сэр Лефок, позвольте вас на пару слов?

Маг в алом, закопченном и в паре мест прожженном плаще кивнул. Деловито наложил на лежащее в подающем лотке громадное, толстое копье свое заковыристое заклинание, от жара которого воском таяли гранитные глыбы крепости, и только затем, подав знак готовности заряжающим, подошел.

– Слушаю вас, капитан.

Лирн помедлил пару мигов, обдумывая свои слова:

– Вы не находите, что как-то уж слишком легко у нас все выходит?

Сэр Лефок покосился на чистенького и свежего чернокнижника, на невозмутимо стоящего с усталым лицом Мастера Погоды и только тогда ответил, доставая трубку:

– Да не так-то уж и легко, кэп. Корабль у нас первостатейный, экипаж ничуть не хуже – вот и обламываем потихоньку крумтовцев. Но где-то я с вами согласен – следует ждать крупной пакости.

– Из какой хоть области? – сразу же уточнил Лирн, и его красивое лицо выразило живейшую, неподдельную заинтересованность.

– Погодой они нас не прошибут? – поинтересовался Лефок у мага-погодника и пыхнул дымком из трубки.

– Не должны, – коротко ответил тот, пожав плечами. – Нас на этом корабле двое, и в паре мы сработались неплохо.

Лефок пригасил разгорающуюся ухмылку и ничего не сказал по поводу обоих Мастеров Погоды – бравого ветерана и молодой магини, вовсю отрабатывающих взаимодействие между собой, особенно по ночам в уютной, доставшейся им на двоих каютке. Вместо этого он посмотрел на дымящиеся развалины форта и устало произнес:

– Стихийной и боевой магией нас не прошибут: тут они слабее, а мелких пакостей фрегат наш и сам не боится. Выходит, предпримут что-то из ряда вон выходящее…

И он как в воду глядел, ибо буквально через квадранс один из двух марсовых – наблюдателей, сменяющихся через каждый час на продуваемой ледяным ветром высоте мачты, завопил что-то, указывая в сторону заходящего солнца.

Лирн с легкостью взлетел на нижние ванты – чтобы увеличить высоту обзора – и осмотрел закатный горизонт в подзорную трубу.

Обратно он спрыгнул хмурый и сосредоточенный.

– Морское чудовище на нас натравили здешние колдуны, – пояснил он и повернулся к сэру Лефоку: – То ли Левиафан, то ли сам Кракен. Так что на вас вся надежда.

И тут же, выдернув затычку, предохраняющую медную горловину переговорной трубы от попадания воды, проорал куда-то вниз:

– Батарее правого борта! Удаление двенадцать, к стрельбе изготовиться!