Текст книги "Воин и маг"

В глаза брызнул свет. Яркий, резкий, безжалостный, бьющий по оголенным нервам не хуже заклинания молнии, и вынырнувшее из этого слепящего сияния бледное лицо лорда Бера прокричало:

– Держите его! – И все снова завертелось и понеслось в дымном беззвучном вихре куда-то в призрачные и недоступные иным миры. Чьи-то невидимые ладони снова хватали за руки, пытаясь удержать их в жалобно стонущих и рассыпающих крошки ржавчины цепях. Вот чья-то тяжелая ладонь хлестнула по лицу, на миг произведя вспышку света с запахом табака…

* * *

В своей бездне заворочался Падший. Он пристально посмотрел на извивающуюся в кандалах фигурку и прошептал растрескавшимися от бесконечной жажды губами:

– Призови меня… Ну же, смелее… Я дам тебе столько силы, что остальные боги, сбросившие меня в эту темницу, разбегутся в ужасе со своих небес… Дам даже больше, чем Яромору, – мне отчего-то верится, что ты именно тот, кто вправе освободить меня… Ну же, малыш, всего несколько слов…

* * *

Отворачиваясь и ускользая от манящих, обещающих и обольщающих видений, из призрачных иллюзий вверх скользнула крохотная искорка. Словно заблудившийся ныряльщик, завидевший наконец отблеск солнца, чья-то сущность упрямо карабкалась вверх, туда – к свету и теплу. Невыносимо долго, изнемогая в борьбе и все же не сдаваясь, капелька жизни всплывала из бесконечного моря тьмы и ужаса, и наконец в разгромленном и развороченном кабинете в перекошенные от страха закопченные лица непослушные губы выдохнули:

– А вот хрен вам всем… меня, не подавившись, не съешь!

* * *

Бездонное пятно мрака разочарованно поникло головой:

– Ну что ж… подождем следующего…

И снова уснуло на долгие века.

* * *

Лорд Бер, над рукой которого хлопотал целитель с упрямо сжатыми губами, скривился и проронил в сторону адмирала, мрачно озирающего свой обгорелый мундир:

– Не знаю, Арнен, не знаю, что означают те его слова. Если он принял того, кого ближе к ночи лучше не поминать, то мне страшно.

Адмирал пожал плечами, и некогда щеголеватая синяя ткань окончательно расползлась на могучем торсе, рассыпавшись истлевшими от невидимого жара клочьями.

– Когда он придет в сознание, лично я буду молиться всем богам, которых знаю. Если этот парень даже в ошейнике натворил столько…

В вылетевшее наружу окно заглянул холодный ветер с улицы, бросив на лицо Арнена несколько снежинок. Адмирал прищурился, облизнул соленые от крови губы, и продолжил:

– Признаться, я теперь уже ни во что хорошее не верю…

Старый маг склонил голову, словно признавая свое поражение. Охотнее всего он сейчас оказался бы в своем уютном кабинете в одной из университетских башенок и выцедил бы рюмочку смородинового ликера.

Словно по шевелению жаждущих губ угадав желание своего старого знакомого, адмирал потянул дверцу стального сейфа, вмурованного в стену. Та жалобно завизжала, перекосилась и выпала совсем, едва не отдавив хозяину ноги.

– Надо же, – буркнул адмирал, доставая уцелевшую под защитой брони пузатую черную бутылку. Без церемоний он сковырнул сургуч и пробку кинжалом, примерился. Надолго приложился к горлышку, удовлетворенно причмокнул. Вытерев губы, подал лорду Беру. Тот не стал жеманничать, ибо организм сам знал, что ему сейчас нужно после такой встряски, а посему прикончил бутылку тоже прямо из горлышка. Облегченно выдохнув, старый маг чуть порозовел, а затем вытащил трубку. Охлопал себя по тем местам, где когда-то были карманы, и почти весело объявил:

– Табачок твой, Арнен, огонек мой. Покурим?

Глубоко под землей, почти голый, закованный в кандалы и ошейник человек шевельнулся. Раскрыв глаза и уставившись в кромешную сырую тьму, обступившую его со всех сторон, он привычно зажег свой крохотный магический светильник, а затем стал смотреть.

Незаметно носилась мысль по призрачным безднам, волновались тонкие миры, ощущая чье-то незримое, но такое волнующее внимание. Ворочались во мраке могучие, спящие вековечным сном демоны, ощутив чей-то задумчивый взгляд. Заметались в своих логовах элементали, не зная, в кого разрядить свои молнии и огненные дожди.

Молодой хозяин обходил свои владения, не замеченные ранее. Неслышным шагом он прошелся вдоль границы, отделяющей жизнь от Нее. Заглянул за грань вечности, обращая внимание на каждую мелочь. И нестройный хор пробуждающихся от забвения голосов сопровождал его, моля об одном: дай приказ, повелитель! Поведи нас в битву!

Да, Яромор был силен, но он жаждал всего лишь власти. А чего жажду я? Вернуть родных и близких, насильно ввергнутых в Царство Мертвых? Заманчиво, заманчиво…

Но нет, не стоит, пожалуй, даже и пытаться – что произошло, то уже произошло. К чему ворошить угли?

Отомстить? Это теплее, гораздо теплее – почти горячо. По силам ли? Посмотрим…

И молодой некромант, с нежностью глядя на переполовиненные пустяковым заклинанием, медленно прибывающие запасы магии, хрипло захохотал! Идиот!

– Вот же она, сила, недоступная иным магам и колдунам! Стоит только протянуть руку!

Грязная, в лохмотьях изорванной и обгоревшей одежды рука стремительно метнулась и ухватила за горло толстую крысу, неосторожно выглянувшую из отверстия для стока нечистот полюбопытствовать – что это за новый гость в ее давно облюбованных владениях?

Уговаривая сам себя не спешить, дрожа от нетерпения, Valle зубами откусил часть ногтя, оставив на нем острый заусенец. Нежно погладил трепещущее в ладонях тщедушное тельце, ощущая бешеный стук испуганного сердечка…

А затем решительно чиркнул ногтем по этой мягкой шейке с бьющейся под тонкой мохнатой кожей жилкой. Аккуратно, старательно, не теряя ни капли алой жидкости, заключенной в драгоценном живом сосуде, стал творить волшбу.

Замечательно. Словно похмельный, выпивший поутру жбан холодного пива и оттого ощутивший себя здоровым и полным сил, молодой чернокнижник встал. Тяжелые массивные кандалы, с погнутыми и растянутыми кое-где звеньями цепей, рассыпались тонкой струйкой ржавчины, невесомым облачком взвившейся у его ног. Ошейник с тихим звоном разлетелся осколками, едва ощутив прикосновение этих пальцев, умеющих быть такими нежными, но сейчас неумолимо безжалостных…

Светильник яростно полыхнул, залив беспощадным светом все уголки камеры. Молодой маг с какой-то горделивой осанкой и горькой складкой в уголках рта небрежно протянул руку к стене, сложенной из не-подъемных каменных глыб, отчего та пошла рябью, словно поверхность взволновавшейся лужи. Миг, другой – и сквозь камень проступило серо-желтое сияние иных миров и иных дорог…

Через полквадранса в опустевшем каменном мешке не осталось ничего хоть как-то напоминающего о произошедших событиях – об этом человек позаботился тщательно. Лишь излучающая зеленый свет надпись, навсегда въевшаяся в каменную стену:

Я ВЕРНУСЬ. ПЕРЕСЧИТАЮ ВСЕМ ЗУБЫ, И НЕ ТОЛЬКО.

А чуть ниже, живым рубиново-алым огнем переливалась подпись –

VALLE

ГЛАВА 20

…Путем многочисленных наблюдений и замеров было выяснено, что основной поток магической энергии стекает сверху, с небес – как, очевидно, и было задумано богами, сотворившими наш мир. Далее течение проходит сквозь тонкие, или, как их еще называют, Нижние Миры, и стекает в Царство Мертвых. Последнее, впрочем, строго не доказано по вполне понятным причинам (смех в аудитории). Таким образом, очевиден своеобразный круговорот магии в природе. Этот медленный, но неостановимый поток Силы и используют те, у кого развит соответствующий Дар. Сильные волшебники способны слегка концентрировать ток энергии и, получая таким образом дополнительную мощь, использовать в своих целях. Все эти процессы описываются классическими уравнениями Эарендила и фон Гоусса, которые мы рассмотрим чуть позднее…

(Из записи вводной лекции в курс «Основы Магии»)

Впервые лорд Бер видел Императора в таком крайне раздраженном состоянии. В том самом, которого так боялись придворные и провинившиеся и вспышки которого сверху донизу сотрясали всю огромную Полночную Империю. То, что сам иногда бывал чересчур крут, в общем-то неплохо – ибо повелитель был отходчив и (что редкость среди власть имущих) умел признавать свои ошибки. Впрочем, те, кто последнего не умеет, долго не живут…

Император повернулся на каблуках, отчего жалобно взвизгнул до блеска натертый паркет, и рыкнул снова:

– Идиотизм какой-то! В стране столько дворян, а на должностях сидят одни тупицы!

Стоящий у своего стула лорд Бер довольно спокойно наблюдал, как хозяин только что разжаловал и лишил всех чинов бывшего начальника Имперской разведки, графа Ротгата. А потом услал в родовое имение с приказом не появляться на глаза. В общем-то, граф был не так уж и виноват – все иной раз ошибаются. Но проморгать такую акцию, как подготовка и вступление в войну Царства Света… это и правда из рук вон плохо.

– Ладно, – вздохнул Император, пересиливая гнев. Он сел в свое бархатное кресло, выпил немного белого вина. Подумав чуть, с размаху разбил бокал о стену.

– Куда ни глянь, всюду развал, – уже заметно успокаиваясь, проворчал он. – Сядьте, лорд, не маячьте там…

Лорд Бер с облегчением перенес свой вес с ног на стул и осторожно заметил:

– Ваше величество, ну ведь не все же так плохо.

Император только дернул щекой:

– Бьешься, стараешься, а толку почти никакого. – Затем, пользуясь своей привилегией повелителя, сменил тему: – Мне тут посоветовали активнее выдвигать молодежь – дескать, опыта наберутся со временем, зато они могут выдумывать и проворачивать такие идеи, что нам, старикам, просто и в голову не придет!

– Неплохая мысль, – оценил собеседник. – Только время ли? Война ведь…

– А сколько ждать? И так уже земли теряем! Короче, – Император решительно рубанул рукой воздух, – я тут посоветовался с армейскими и своими тихарями – на разведку поставлю барона Орка. Предан, как пес, и работать умеет.

– Хорошая кандидатура, – заметил лорд Бер.

– Да, – кивнул Император. – Только бы флотские удержали Керслунд, а весной и начнем.

Дело было в том, что, в отличие от Царства Света или Королевства Всадников, в Империи тяжелая конница не была главной ударной силой. Пехота, кавалерия, маги – предпочтение отдавалось более легким, но зато и более подвижным маневренным войскам. К сожалению, нападающие из Царства Света учли это, ударив перед самыми снегами, сковавшими активные действия имперских войск. А снега в этом году выпало на редкость много, и поэтому вести крупномасштабное наступление стало попросту невозможно…

– Что у вас, лорд? – спросил Император, откинувшись на спинку кресла. – Я же вижу: как на иголках сидите – все-таки не первый год знакомы.

Лорд Бер чуть замялся, обдумывая, как бы помягче сообщить деликатную новость:

– Ваше величество… как вы знаете, в столице под Башней Магов есть секретное хранилище магических артефактов и книг. Из тех, которые надо хранить не для широкого доступа.

– Да, что-то такое помню… – протянул Император, и глаза его блеснули. – Я так понимаю, там произошло нехорошее? Что-то пропало?

– Хуже, – печально ответил пожилой маг. – Ничего не пропало, но все книги и свитки, хоть как-то касающиеся черной магии, сведений о Яроморе и подобных ему, кто-то то ли прочел, то ли скопировал.

Император покивал, улыбнувшись не без ехидства:

– Понятно. Вся ваша хваленая охрана и магические ухищрения оказались бессильны перед… мы думаем об одном и том же молодом нахале?

Лорд Бер только развел руками:

– Одно то, как он исчез из тюрьмы, будучи в ошейнике, препятствующем пользованию магией, уже говорит очень о многом.

В кабинете на миг повисла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине да завыванием за окнами вьюги, с утра накрывшей столицу своим широким, мутно-белым крылом.

– Скажите, лорд, и что вы об этом думаете?

Старый маг откровенно замялся. Потер пальцами подбородок, тем самым жестом, который примелькался за долгие годы, и только потом ответил:

– Скажу с уверенностью одно, ваше величество. Коль скоро молодой чернокнижник ищет знаний и вместе с ними Силы, то слугой Падшего он не заделался.

Император заинтересованно глянул:

– А что, мог бы? А раньше – нет?

В ответ лорд Бер вздохнул:

– Ваше величество, для меня и в обычной магии масса неразрешенных вопросов, а уж черная – вообще тайна за семью печатями. Я, честно говоря, до последнего времени побаивался: не переборщили ли мы с тем приказом об аресте?

Хозяин кабинета хохотнул:

– Вы отличный волшебник, руководитель, да и человек порядочный. Но к управлению людьми вас и близко подпускать нельзя! Ведь все довольно просто: мы спровоцировали баронета на активные действия, причем за пределами Империи. Как вы думаете, придется ли скучать зимой святошам на временно отнятых у нас землях?

Лорд сделал недовольное лицо и удрученно пожал плечами:

– Политика…

– Именно! – Император назидательно наставил на собеседника палец со знаменитым рубиновым перстнем – одним из символов высшей власти. – Именно, лорд Бер! Да, это ужасно, что святые отцы сожгли баронский замок и город. Да, нет им прощения, что заживо сгорели тысячи людей. Но как Император я просто обязан извлечь выгоду и из этого. Так что зима пройдет весьма бурно для захватчиков, или я совсем не разбираюсь в людях. Если наш молодой человек начнет охотиться на них как на диких зверей, то при чем здесь я? А за это время Бертран и Арнен составят план действий, да и подготовятся как следует…

– Все-то у вас учтено, ваше величество. – Лицо старого мага чуть скривилось. – Тонко вы провернули ситуацию в свою пользу, ничего не скажешь.

 
Пепел, пепел…
Легкие, почти невесомые хлопья, горько скрипящие на зубах…
Пепел, помнящий и то, чем он был до того, и всесильный жар огня, и чад медленно догорающих головешек…
Прах, из которого потом что-то произрастет и в который все рано или поздно возвращается…
 

Почти посередине огромного, чуть шевелящегося под легким морозным ветерком поля пепла одинокая фигура в черном творила страшное, немыслимое злодейство. В углы огромной пентаграммы, багровым сиянием выделяющейся прямо на бело-серой колышущейся массе, одна за одной ставились человеческие головы.

Их обладатели, коих привел сюда молчаливо-угрюмый некромант, только обреченно подрагивали, скованные могучим заклинанием, подчинившим себе их разум и волю.

В тусклом утреннем свете на их одеждах хорошо были различимы знаки Единого Творца. Двое были священнослужителями, остальные трое – воинами-дворянами. Маг в черном, достав из-под одежд небольшой серповидный ножичек, взглядом подвел к себе первого. Тускло блеснуло отполированное темное лезвие, покрытое зловеще светящимися рунами, и алые брызги из надвое разваленного горла брызнули на пепел. Тело нелепо дернуло руками, затем пошатнулось и упало внутрь начертанной фигуры. А голова осталась в руке некроманта, который пальцами вцепился в волосы.

Дав чуть стечь струйке крови, маг установил голову в вершине звезды, деловито перешел к следующей, посмотрел на другого обреченного. Деревянно шагая, тот подошел, и все повторилось опять…

…Высокий, полыхающий неистовым жаром кольцевой вал огня, который направляла гнусаво тянущая молитвы дюжина священников, сомкнулся вокруг закопченных стен угрюмо стоящего замка. Задрожав от натуги, пламя стиснуло свои объятия. Блистая немыслимо ярким светом, огонь ринулся внутрь… И почти сразу же бессильно опал, рассыпавшись безвредными, быстро угасающими языками.

– Вторая! – еле слышно, но вполне понятно по артикуляции прокричала Кито, стоящая на крыше угловой башни и в меру своих сил защищающая замок от Святой Магии. Она тут же упала, дергаясь от боли и кашляя кровью, и ее подхватили заботливые руки.

Из-за зубца наружу тут же выглянула баронесса Амалия, натягивая лебедкой тетиву большого крепостного арбалета. Все звуки шли словно из-под воды, ибо видение, которое показывал все помнящий пепел, подчиняясь немыслимой мощи заклятию, было почти беззвучным.

Вот Изабелла, рукой придерживая на плече рычаг наводки, прищурилась одним глазом, прицеливаясь. Вдавила пусковую скобу. Арбалет разрядился, и еще чья-то жизнь неяркой вспышкой улетела за пределы Реальности. Женщина миг-другой прислушивалась к чему-то, а потом, нежно улыбнувшись, положила ладошку на живот. Улыбнулась и баронесса, ласково обняв невестку за плечи:

– Толкается?

– Ага! – Глаза молодой женщины блеснули неземной радостью. Но она тут же вздохнула и продолжила: – Заряжайте, леди. Не дело нам отлынивать от работы.

И снова негромко заскрипели пружины взводимого арбалета…

– Третья! – простуженно хрипящим басом рявкнул барон, сталкивая наружу со стены труп солдата, которого только что самолично зарубил. Он всмотрелся в пламя, вставшее стеной вокруг замка, а затем бросил взгляд на тоненькую фигурку наверху башни, вновь вскинувшую руки в жесте отрицания.

Ната утерла маленькой ведьме губы, на которых снова выступили алые пузыри:

– Держись, Кито! На тебя одна надежда!

Малышка гордо подняла лицо, закаменевшее от усилия, уперлась во что-то. Ее тонкий браслет засветился нежно-розовым светом, мир зазвенел от напряжения противодействующих сил, и через пару мигов надвигающаяся лавина огня, готовая вот-вот перехлестнуть через стены, снова завалилась назад и погасла.

Кито повело в сторону и назад. Ната и баронесса, увидев ее закатившиеся глаза, быстро отнесли обмякшее тельце вниз, где над малышкой сразу стали хлопотать женщины с лекарствами и мазями…

– Четвертая! – бесконечно устало проворчал Питер, морщась от боли в проткнутой копьем ноге. Атаки обычным способом чередовались с магическими, и вот теперь снова пришел черед святых отцов.

Их группа, образовавшая правильное сомкнутое кольцо, воздела руки к небу, стоя на развалинах ратуши за пределами стрельбы замковых арбалетов. И сразу же заревело пламя…

Маленький, безобразный до отвращения, голый демон высунулся из туманного пятна, возникшего рядом с застывшей в трансе Кито. Злорадно ухмыляясь, он раскрыл свою пасть, усеянную острыми зубками…

– НЕТ!!! – закричал стоящий на коленях человек, чей черный плащ был весь усыпан пеплом, прилипшим к влажным пятнам.

Клыки бестии сомкнулись на тонком, покрытом копотью и волдырями ожогов запястье, и один-единственный из золотых обручей ведьминского браслета лопнул, перекушенный с одной стороны. Тотчас же огонь вокруг торжествующе заревел, и втянулся внутрь круга. Все закрыла трескучая стена пламени.

А затем наступила темнота…

* * *

Сосновые лапы, обвисшие от налипшего на них снега, медленно проплывали перед глазами. Сверху вниз. Сверху вниз…

«Нет, это меня несут!» – Мысль обожгла, и звеняще-сосущая пустота внутри тотчас же лопнула, сменившись обжигающе-холодной струйкой боли. Дернувшись, Valle попытался встать, но только вывалился из носилок. Бессильно уткнувшись лицом в сугроб, он глухо застонал, снова и снова переживая увиденные с помощью чародейства последние минуты своих близких. Но тут чьи-то ловкие руки выдернули молодого баронета из снега и меховой рукавицей обтерли лицо.

Проморгавшись, он увидел перед собой озабоченные лица. Трент и Гуго Молчун. Если гном расплылся в радостной улыбке, то Гуго, у которого половина лица скрывалась под какой-то тряпкой, только сверкал глазами.

– Ваша светлость, опамятовались! – радостно прогудел бывший капитан стражи.

– Вы… видели? – с трудом открыв пересохшие губы, прошептал обессиленный баронет.

Гном сразу посмурнел:

– Видели, как не видеть. Мы ж совсем близко подошли – думали, кто из святой братии ентой – так, значит, надо болт меж лопаток воткнуть. Видели, ваша светлость, так оно и было. Только внутрь замка мы не попали…

Valle глубоко вздохнул, и блаженное забытье снова сомкнуло вокруг него свои милосердные объятия…

В следующий раз он пришел в себя не скоро, судя по тому, что к тому времени был уже в доме. Обведя взглядом простые бревенчатые стены, сложенные из мощной лиственницы, баронет даже задумался, где бы это он мог быть. Не придя ни к какому выводу, с трудом поднялся.

Все качнулось перед глазами, но затем послушно встало на свое место. Придерживаясь рукой, молодой маг зажег свой магический светильник, осмотрелся еще раз: вроде бы знакомо, но все равно ничего не понятно, а посему он потихоньку поплелся на еле слышные голоса. Тем более что бурчащий желудок уже требовал своего, а примерно с той же стороны доносились весьма аппетитные запахи.

Пройдя по коридорчику, вымощенному добротными дубовыми плахами, Valle вспомнил наконец, где он все это видел – и развешанное на стенах оружие вперемежку со связками луковиц и перца, и простую обстановку. Это был тот самый, летом сделанный охотничий домик в лесу, про который святое воинство попросту не успело разнюхать.

В зале обнаружилось немало народу, в том числе и детей. Какая-то согбенная старушенция осторожно втирала мазь Гуго, левая половина лица которого представляла собой один большой ожог. Трент на столе у окна ладил арбалетные болты, а остальные – кто спал, кто тихонько шептался. Разговор в основном сводился к видению, подсмотренному Гуго Молчуном и Трентом, да к извечному вопросу, «как таперича жить».

– Ваша светлость проснуться изволили! – радостно воскликнула какая-то крестьянка, рябая бабища средних лет. Она тут же, умиленно глядя, подхватилась с тюфяка, постеленного у стены, и низко поклонилась вошедшему. Остальные последовали ее примеру, разве что Трент отвесил более сдержанный поклон, а молодого парня с окровавленной повязкой на ноге баронет остановил сам.

– Ладно, хватит, – поморщился баронет, непривычный к таким почестям. – Кто рассказывать будет?

Рассказывал в основном Гуго, иногда забываясь и тут же подвывая от боли в обожженных губах. Его рассказ свелся к тому, что перед самым снегом налетели святоши, пожгли-пограбили и ушли южнее, к перевалу, готовить на зиму оборону. Две расчищенные дороги, по которым можно пробраться без боязни утонуть в снегу, плотно патрулируются усиленными отрядами, подкрепленными монахами.

Valle подумал немного, поглядывая на людей, взирающих на него со страхом и надеждой:

– Что в деревнях?

Трент виновато, словно именно он проштрафился, понурил голову:

– Половину порезали, остальных, кто покрепче, в рабство угнали. В цепь по двое заковали, как скотину на базаре, и увели.

– А как вы уцелели? – Баронет уселся на освобожденный для него стул. Кто-то понятливый тут же сунул ему в руки увесистый ломоть хлеба с грудинкой и стакан вина.

– Кто как, – пожал плечами Гуго. – Кто в дороге был, кто в лес за дровами намерился. Мы вот с Трентом на Дальние озера махнули. Там лед стал, вот мы на рыбалку и съездили… Сына старшего с собой взял, – вздохнул он тяжело. – А остальные мои… – и, махнув рукой, отвернулся.

Valle задумался. Конечно, людей жаль. А своих родных в особенности. Облокотившись на уютно-теплую стену, он глядел на грязных, усталых оборванцев, преданно смотрящих на него.

– Еще несколько егерей, кто в лесу был, – добавил гном, собрав болты в пучок и аккуратно завернув в тряпицу. – Они сейчас вокруг дома посматривают. А по ночам на охоту ходим. На самых страшных зверей…

И сделал зверское лицо.

Гуго повернулся к свету, и Valle заметил, как предательски блестят его глаза.

– Вы ведь теперь наш барон, ваша светлость. Командуйте.

Вздохнув, молодой маг снова оглядел подавленно замолчавшую компанию. Все смотрели на него, только раненый парень забылся тяжелым сном.

– Мой покойный отец официально не называл меня своим наследником, – осторожно сказал он. – И Император тоже не утвердил меня бароном. Но я позабочусь о вас – ведь вы люди моего отца.

Глядя в радостно засветившиеся лица, Valle вдруг почувствовал, что это такое – ответственность. За людей, за их жизни и смерти. За их страхи и радости. За все их будущее.

Он встал, и люди с негромкими возгласами вскочили тоже. Градом посыпались вопросы. Баронет требовательно поднял руку, и тотчас же воцарилась тишина. Лишь сверчок в соседней комнате продолжал свою песенку безо всякого почтения к дворянскому титулу.

– В ближайшее время всех выведу к своим, в пределы Империи. Устрою, дам денег на первое время. Кто нуждается в целителе, получит любую помощь, что только возможно получить за деньги. – Он выждал пару мигов, обдумывая свои слова. – А затем я хочу немного погулять в этих краях. Мне понадобятся добровольцы. И без покойников у святош не обойдется.

– Само собой, – довольно осклабившись, прогудел гном. – Я хоть присягал вашему батюшке, но и вам служить буду. Я доброволец!

Вслед за ним вызвался и Гуго, и молодой парень, заявивший, что не прочь поквитаться за отца с матерью и сестренку. Старушенция, ловко сменившая повязку у бредящего во сне раненого, вызвалась тоже:

– Готовить, стирать, хозяйство вести. Немного врачевать умею.

Ее, гордо задравшую сухонькое личико, баронет принял тоже.

– С егерями поговорить надо, – подал дельную мысль Трент. – Их опыт ой как пригодится!

Двое егерей согласились сразу, а третий – молодой леани, только осенью нанявшийся на службу к покойному барону, – отказался, глядя в глаза со странным выражением лица.

– Не в обиду вам будь сказано, вы – черный маг, и этого достаточно, чтобы не служить вам ни на каких условиях.

– Жаль, – баронет опустил голову. – Я ведь собирался угнанных в рабство освободить. И очень на тебя рассчитывал.

Леани заколебался, пожал плечами:

– Тайные Тропы перекрыты, один-два еще пройдут, а больше никак.

– А если я тебе свои Тропы покажу, которые чуть поглубже, не испугаешься?

Молодой человек задумался, почесав свое чуть заостренное кверху ухо. Наконец принял решение, которое не замедлил озвучить:

– Я помогу. Но не как слуга. А как доброволец. Закончим – уйду.

– Хорошо, – устало кивнул баронет. От тепла и сытости глаза его уже слипались. Он еще что-то утрясал и согласовывал, отдавал какие-то приказы, с кем-то советовался, но на самом деле уже спал.