Текст книги "Гражданская война Михаила Булгакова"

Женская школа, которую брал штурмом герой «Белой гвардии»

На пересечении улиц Обсерваторной и Бульварно-Кудрявской в Киеве находятся несколько исторических зданий модерновой архитектуры – неоготический особняк барона Штейнгеля, здание благотворительной поликлиники, доходный дом Септера и здание Женской торговой школы. Именно в этом здании находился склад, который захватил полковник Най-Турс.

Здание было построено в 1901 году на средства сахарного магната Николы Артемьевича Терещенко, в честь его покойной жены Пелагеи Георгиевны. Проект строительства разработан гражданским инженером Павлом Голландским, строительные работы выполнила контора известного киевского подрядчика Льва Гинзбурга.

Место было выбрано не случайно – ниже по улице находилось здание Первого коммерческого училища. Напротив, как видно на старой фотографии, находилось здание вольного пожарного общества (добровольной пожарной дружины) с каланчой. Это одно из двух мест, которое мог иметь в виду Александр Вертинский, когда писал: «тут тогда торговали мороженым, а налево была каланча» (мороженым торговали в доме Септера, прямо напротив школы).

К моменту открытия здания в октябре 1902 года школа существовала уже три года. Её учредителем выступило Общество распространения коммерческого образования в Киеве, основанное известными предпринимателями – Я. Н. Бернером, М. П. Дегтерёвым, С. С. Могилевцевым, Н. А. Терещенко и Н. И. Чоколовым. Все эти люди оставили значимый след в истории города (в честь последнего назван даже один из исторических районов города).

Делами школы управлял дамский комитет. В 1908 году в его состав входили дочери Пелагеи Георгиевны и Николы Артемьевича – Мария Иващенко, Ефросиния Сахновская, Варвара Ханенко и Ольга Терещенко, невестки – Елизавета и Надежда Владимировны Терещенко (Хлоповы) и Елизавета Михайловна Терещенко (Саранчева).

Предназначалось школа для девушек из семей разночинцев и была первым в Российской Империи учебным заведениям для недворянских дочерей. По статистике 1913 года, большинство учащихся составляли дети крестьян (42), затем – мещан (41); по вероисповеданию – 75 % православных, 8 % иудеек, 13 % католичек.

На первом этаже находились канцелярия, рабочие кабинеты для учителей, квартира инспектора школы (кабинет, служебная и личная гостиные, две спальни, столовая, детская, комната для прислуги, ванная, туалет, кухня – с выходом на хозяйственный двор). На втором этаже – четыре просторные классные комнаты, библиотека, рекреационный зал, буфет. В подвале – котельная водяного отопления, амбары и помещение дворника.

Кроме арифметики, геометрии, основ коммерции и бухгалтерского дела здесь преподавали русский и немецкий языки, каллиграфию, домоводство, гимнастику и Закон Божий.

С началом Первой мировой войны в школе разместился рассчитанный на 120 кроватей 3-й Георгиевский этапный госпиталь им. Муравьевых-Апостолов-Коробьиных – наследников Федора Артемьевича Терещенко по его дочери Надежде.

В 1923 году здесь (теперь уже на улице, получившей имя члена Центральной Рады Евгения Нероновича) располагались 1-е социально-экономические курсы. Потом они стали 1-й торговой профшколой, которая в 1929 году стала уже 4-й кооперативной профшколой, а затем кооперативным техникумом.

В 1931 году сюда же переместили с ул. Энгельса (Лютеранской) немецкую среднюю школу № 24. Занятия в ней проводились в первую смену, а в техникуме – во вторую.

В период немецкой оккупации (1941–1943 гг.) в здании работала школа для детей фольксдойче.

После освобождения Киева 24-я школа открылась вновь. Среди её учеников был Сергей Никитич Хрущёв. Бывало, заходила сюда жена первого секретаря Нина Петровна – она очень тщательно следила за тем, чтобы сыну не завышали оценки. Школа находилась здесь до 1970 года, после чего перешла на Сырец (ул. Коротченко).

Сейчас в здании находится ректорат Киевского педагогического университета им. Бориса Гринченко. В сквере рядом установлен памятник ему.

Ну и небольшой историко-литературный эпизод: в 1918-м в подвале здания со стороны Обсерваторной находился военный склад (сейчас там парикмахерская, в которую ходил автор книги), а в крыле здания сверху размещалось одно из подразделений управления снабжения гетманской армии.

По наиболее распространённой версии, именно сюда ломился со своими кадетами полковник Най-Турс – за валенками и папахами:

«В отделе снабжения, помещавшемся в прекраснейшем особнячке на Бульварно-Кудрявской улице, в уютном кабинетике, где висела карта России и со времён Красного Креста оставшийся портрет Александры Фёдоровны, полковника Най-Турса встретил маленький, румяный странненьким румянцем, одетый в серую тужурку, из-под ворота которой выглядывало чистенькое бельё, делавшее его чрезвычайно похожим на министра Александра II, Милютина, генерал-лейтенант Макушин.

Оторвавшись от телефона, генерал детским голосом, похожим на голос глиняной свистульки спросил у Ная:

– Что вам угодно, полковник?

– Выступаем сейчас, – лаконически ответил Най, – пгошу сгочно ваэнки и папахи на 200 человек».

Тогда с этой стороны был отдельный вход, и проходить через госпиталь было необязательно.

Музей Ленина, в котором заседал Петлюра

Здание с куполом и длиннейшим лепным фризом, изображающим античных героев, всегда привлекает внимание посетителей столицы Украины. Тем более что находится оно в самом центре города – неподалёку от пересечения Владимирской и бульвара Тараса Шевченко – и примыкает к зданию Первой киевской гимназии (жёлтый корпус университета).

Сейчас там находится городской дом учителя, но у здания была богатая история. Ранее там находился музей В. И. Ленина, изначально это был Педагогический музей, а в 1917–1918 годах там заседала Центральная Рада.

Ещё в 1899 году Министерство народного просвещения России разрешило Киевскому учебному округу основать Педагогический музей. Он появился в Киеве (в числе первых в России) в 1901 году. Его коллекция, при отсутствии собственного помещения, размещалась в зданиях Первой Киевской дворянской и Пятой Киево-Печерской мужской гимназий, отчасти – в здании Троицкого народного дома (сейчас – Театр оперетты), позднее в стенах Высших женских курсов на Фундуклеевской (Хмельницкого) улице.

Большинство экспонатов имело прикладное значение: школьные парты, книги по географии, истории, литературе, атласы, глобусы, репродукции картин знаменитых художников, фотографии, математические принадлежности, минералы, физические и химические приборы, гербарии, чучела птиц и зверей, спортивные снаряды и т. п. В основном они попали в Киев из Парижа, где до этого участвовали во Всемирной педагогической выставке, состоявшейся в 1900 году.

Специальное здание музея было построено как дар городу за средства мецената Семёна Могилевцева, который выделил полмиллиона рублей. Семён Семёнович – потомственный купец, известный брянский лесопромышленник. После окончания юридического факультета Петербургского университета он работал нотариусом и судьёй в Брянске, а в 1876 году занялся торговлей лесом в Киеве, построив первый в городе паровой лесопильный завод (как раз начинался строительный бум). С 1886 по 1897 год был казначеем и директором Киевского городского кредитного общества.

Братья Семён и Павел Могилевцевы известны масштабными благотворительными проектами в Брянске и Киеве. В первом, благодаря их финансированию появились гимназия, женское училище, больница, водопровод. Не менее масштабной была благотворительность Семёна Семёновича в Киеве, где он строил больницы, помог купить помещение для станции скорой помощи, входил в совет попечителей Политехнического института. Его усилиями в 1895 году получил электрическую иллюминацию крест на памятнике Св. Владимиру на Владимирской горке. Украшением города стал его особняк на Липках – знаменитый «Шоколадный домик», в котором сейчас находится филиал киевской картинной галереи (бывший Киевский музей русского искусства). При всём этом он был человеком до крайности скромным.

В качестве архитектора был приглашён молодой ещё малоизвестный Павел Алёшин, который впоследствии украсит город множеством интересных зданий в самых разнообразных стилях.

Здание Педагогического музея построено в неоклассическом стиле, но уже в нём можно заметить черты модерна и конструктивизма. Дом обложен инкерманским камнем. Резной скульптурный фриз на тему истории развития просвещения (в центре – фигура Аполлона), охватывающий здание по третьему этажу, выполнен по проекту петербургских скульпторов Леопольда-Августа Дитриха и Василия Козлова. Чугунная ограда отлита по рисунку Александра Беретти.

Закладка музея состоялась 30 июня 1910 года, в день рождения престолонаследника, ему было дано имя Цесаревича Алексея (большая честь для любого учреждения того времени). По требованию Могилевцева, дед которого был крепостным, открытие здания должно было состояться во время празднования 50-летия отмены крепостничества. Вёл строительство известный киевский подрядчик Лев Гинзбург, и в течение года все работы были завершены.

Открытие музея состоялось 28 сентября 1911 года. К этой дате известный киевский ювелир Иосиф Маршак изготовил серебряный макет здания, ныне находящийся в экспозиции Государственного исторического музея Украины. Предполагалось, что на открытии должны будут присутствовать члены царской семьи, но покушение на Столыпина вынудило отложить мероприятие. Впрочем, Столыпин успел здание осмотреть.

5 октября 1912 года в этом доме открылись лекционный, концертный и выставочный залы, библиотека на 80 тысяч томов и читальный зал, образцовые кабинеты наглядных пособий (физический, химический, естествознания), непосредственно музейная экспозиция.

Учителя со всей России приезжали сюда делиться опытом, проводили лекции светила мировой педагогической науки. Здесь же выступали с концертами симфонические и хоровые коллективы. Безопасность осуществляло Киевское общество охраны памятников старины и искусства. Благодаря поддержке киевских купцов до 1915 года посещение Педагогического музея было бесплатным для всех категорий населения.

С началом Первой мировой войны музей был эвакуирован в Курск и Орел, а в его помещении размещалась Лётная военная школа.

В 1917–1918 годах в здании Педагогического музея работала Центральная Рада. Именно здесь была провозглашена 20 ноября 1917 года Украинская Народная Республика, а 22 января 1918 года принят IV Универсал (о независимости).

7 ноября 1917 года в Педагогическом музее была открыта Украинская академия Педагогических наук. Вскоре здесь начала свою работу и Украинская государственная академия искусств.

Здание стало свидетелем трагических событий декабря 1918 года, когда город взяли войска Директории Симона Петлюры. В музее были заперты около тысячи пленных офицеров. 27 декабря в него была брошена бомба, от взрыва которой пострадали более 70 человек. Среди прочих в этой импровизированной тюрьме содержался Николай Афанасьевич Булгаков, которому, однако, удалось бежать. Естественно, здание упомянуто в «Белой гвардии» Михаила Булгакова (пресловутый «магазин мадам Анжу» находится от него буквально в квартале).

После занятия города красными здание использовалось в том же качестве – как тюрьма для офицеров.

С 1921 года тут размещался Пролетарский музей, с 1924-го – Музей Революции, устраивались художественные выставки. Часть помещений занимал Киевский облисполком.

В 1934 году дом было решено передать под филиал Центрального музея В. И. Ленина. Хотя Ленин в Киеве никогда не бывал, экспонатов оказалось настолько много, что потребовались перестройка и расширение здания. Эту работу провёл тот же Павел Алёшин. В результате объём строения существенно увеличился, и образовался внутренний дворик. Музей въехал сюда в 1938 году.

В 1941 году, перед отступлением советских войск из Киева, Музей Ленина был заминирован радиоуправляемыми минами (около трёх тонн тротила). Немцам удалось обезвредить взрывчатку (сюжет о разминировании вошел в один из выпусков «Deutsche Wochenschau»). На фото военных лет видно, как немецкие сапёры выносят из здания ящики взрывчатки и складывают их под стену.

В 1942–1943 годах в здании находился Музей древнейшей истории, куда перевезли археологическую коллекцию из Киево-Печерской лавры под руководством д-ра Гримма из Галле.

С 1943 года здесь вновь находился музей Ленина, который в 1982 году переместился в новое здание на площади Ленинского Комсомола (ныне Европейская площадь).

После этого здание стало ближе своему первоначальному назначению, его занял городской Дом Учителя.

В 1998 году рядом был установлен памятник руководителю Центральной Рады Михаилу Грушевскому (место выбрано также с учётом того, что историк некоторое время жил в здании первой мужской гимназии – тогда в учебных заведениях были предусмотрены комнаты для преподавателей).

Такая вот история киевского дома, ставшего свидетелем всех основных событий XX века.

Бал мертвецов

Путешествуя по Фундуклеевской улице Ленина имени Богдана Хмельницкого, вы рано или поздно заметите явно старинный, изрядно запущенный дом под номером 37.

Вывеска на доме свидетельствует о том, что тут находится Национальный музей медицины Украины. Содержимое музея, как полагается, довольно жуткое, просто так заходить туда нельзя – только в составе экскурсии. Музей в здании находится с 1973 года, и разместился он там вовсе не случайно – здание было изначально связано с медициной.

Дом был построен в 1853 году по проекту знаменитого архитектора Александра Беретти (отцу и сыну Беретти Киев во многом обязан своим нынешним обликом) как Анатомический театр медицинского факультета Киевского университета Св. Владимира.

Вообще медицинский факультет был создан в университете в 1841 году путём перевода Виленской медико-хирургической академии. Изначально он находился в комплексе зданий университета на улице Владимирской, но с анатомическим театром надо было что-то делать – учреждение, как вы понимаете, не слишком ароматное. Вот и построили морг на отшибе, практически на окраине тогдашнего Киева (дальше начинался Афанасьевский яр).

Основу театра составили коллекции его первого директора – анатома Александра Вальтера, а также невролога и психиатра Владимира Беца. В театре проходил учебный процесс. В частности, частенько тут бывал студент медицинского факультета Миша Булгаков, описавший его в «Белой гвардии» (сцена поисков тела Най-Турса).

И уж наверняка он слышал о жуткой истории, которая произошла в этом здании на рубеже веков.

Как-то раз ночью один из жителей Афанасьевского яра, служившего убежищем нищим и прочим асоциальным элементам (о его населении можно прочитать в «Повести о жизни» Константина Паустовского), проходя мимо здания, был испуган до одури – за плотно занавешенными окнами двигались фигуры, оттуда доносился гомон голосов и музыка. Не иначе покойники устроили бал…

Бродяга бросился бежать, но, понятно, не в яр (там темно и страшно), а в сторону Оперного театра. Вскоре он был в невменяемом виде задержан городовым и отправлен в околоток, а к зданию театра направлены были полицейские, готовые, если это потребуется, задержать и самого Князя Тьмы.

Этого, правда, не потребовалось. Как оказалось, мертвецы лежали себе тихо и никого не трогали, а безобразие учинил местный сторож. Ему срочно нужно было выдавать замуж дочь, и он счёл возможным провести свадьбу прямо в здании морга.

История умалчивает о том, как отнеслись к инициативе находчивого отца невесты гости (видать, хорошо, раз свадьба состоялась) и как сложилась судьба новобрачных. Но сцена бала мертвецов нашла своё отражение в «Мастере и Маргарите».

«Шевченковская» церковь: известнейший храм Рождества Христова на Украине

Пожалуй, наиболее известный на Украине храм в честь Рождества Христова – «шевченковская» церковь на Почтовой площади в Киеве.

По одной из версий, это одна из старейших церквей Киева, основанная в 1011 году. Впрочем, документ, на котором основывается это предположение, историками считается недостоверным. Так что можно уверенно писать, что первая церковь с этим названием и примерно на этом месте упоминается в источниках в 1543 году (есть упоминания более ранние, но установить местоположение той церкви невозможно). В 1564-м, 1717-м и в 1743 годах её вновь отстраивали (предыдущие, вероятно, сгорели). Последняя церковь была несчастливой – её строили более сорока лет, но в 1804 году она уже пришла в такую ветхость, что грозила завалиться от ветра.

В 1805 году деревянную церковь разобрали, а в 1809–1811 годах отстроили в камне по проекту первого городского архитектора Андрея Меленского, автора многих культовых и гражданских сооружений. Он, например, построил Никольскую церковь на Аскольдовой могиле, колокольню церкви Спаса на Берестове, Контрактовый дом, памятник Магдебургскому праву.

Длительность строительства во многом объяснялась неудачно выбранным местом – новую церковь сдвинули в сторону реки, но при производстве земляных работ выяснилось, что здесь пролегала деревянная труба водопровода XVIII века, вокруг которой возникло заболоченное место. Пришлось отводить воду и насыпать «подушку» из щебня. К тому же у общины было мало средств, и протоиерею о. Михаилу (Луценко) пришлось приложить немалые силы к их сбору – он уговорил пожертвовать часть заработка даже местного нищего! Освятили церковь в 1814 году.

Церковь была построена в характерном для Меленского стиле – классическом, с обязательными портиками (они были предусмотрены изначальным проектом, но реально пристроены только в 1825 году и не ионические, а тосканские) и при этом с округлой (восьмигранной) формой основного объёма здания. С северной стороны к храму была пристроена небольшая двухярусная колокольня. В 1837–1841 годах к храму был пристроен тёплый (отопляемый) придел в честь св. Сергия Радонежского.

Изначально портик выходил на дорогу к Лавре, а сторона, повёрнутая к горе, была заглублена в склон ниже его уровня. После пожара 1811 года новый Подол бы перепроектирован «квадратно-гнездовым» способом, и тыльный вход оказался обращён к новой Александровской улице (сейчас она разделена на улицы Грушевского, Владимирский Спуск и Сагайдачного), причём он занял часть тротуара (почему это важно, будет рассказано ниже). Бывший же главный вход оказался скрыт застройкой нынешней Почтовой площади (такой же объект есть в Москве – здание Центросоюза работы Ле Корбюзье, повёрнутое центральным входом на Новокировский проспект, который так и не был построен).

6 и 7 мая 1861 года в церкви состоялось прощание киевлян с прахом Тараса Шевченко, который перевозили из Санкт-Петербурга в Канев. При большом скоплении людей молебен служили благочинный приходских церквей Подола о. Пётр (Лебединцев) (основатель журнала «Киевская старина») и настоятель храма Иосиф Желтоножский. Для этого им потребовалось получить разрешение от митрополита Арсения (Москвина) и генерал-губернатора Иллариона Васильчикова. По воспоминаниям Лебединцева «на вопрос: кто покойник? получался ответ: “Мужик, но чин на нём генеральский”».

В 1884 году в этой же церкви отпевали Павла Чубинского – автора нынешнего гимна Украины.

В 1892 году вдоль церкви, по нынешнему Владимирскому спуску, была проложена первая в Российской империи линия электрического трамвая. Спуск довольно крутой, и лошади просто не справлялись с подъёмом вагонов. Позже остановка трамвая появилась и с другой стороны церкви – пути шли вдоль Днепра. Сто лет спустя неподалёку от церкви был установлен памятник киевскому трамваю.

Несмотря на то, что при Советской власти Шевченко был канонизирован как «революционный демократ», церковь всё же снесли в 1936 году. К этому времени она, правда, хотя и была внесена в реестр памятников, уже использовалась как общежитие.

В 2002–2003 годах церковь была восстановлена по проекту Юрия Лосицкого и Елены Мирошниченко. Нынешняя церковь представляет собой нечто среднее между изначальным проектом Меленского, восстановленным по эскизам, сделанным на стадии проектирования, и историческим видом, зафиксированным на фотографиях. Например, были воспроизведены предусмотренные проектом люкарны (окна в куполе). Тосканский ордер заменили дорическим; часть внешних украшений, предусмотренных проектом, не была воспроизведена. Естественно, были сделаны новые фрески, но тут произошла «авария»: подготовку выполнили к одному процессу (классическому – по сырой штукатурке), а расписали по-другому, более современному. В результате состояние фресок такое, как будто они 300 лет стояли без ремонта. Снаружи появился барельеф Шевченко, а внутри хранится его посмертная маска.

Поскольку застройка Почтовой площади перед Речным вокзалом была почти вся снесена ещё в советский период, оба входам в церковь доступны. Само здание храма расположено почти на том же месте, где оно было ранее, – учитывая существующую дорожную систему, её несколько сдвинули в сторону Подола.

Церковь использовалась УПЦ КП, а сейчас перешла к ПЦУ.

* * *

Выше мы указали, что размещение колоннады на части тротуара важно. Почему? А дело вот в чём.

В феврале 1919 года мимо церкви бежал от гайдамаков доктор Алексей Турбин, мобилизованный в петлюровскую армию и ставший очевидцем зверского убийства еврея около Николаевского моста. Во второй редакции «Белой гвардии» Михаил Булгаков описывает это так:

«У белой церкви с колоннами доктор Турбин вдруг отделился от чёрной ленты и, не чувствуя сердца, на странных негнущихся ногах пошел в сторону прямо на церковь. Ближе колонны. Ещё ближе… Спину начали жечь как будто тысячи взглядов. Боже, все заколочено. Нет ни души. Куда бежать? Куда? Вот оно сзади наконец, знакомое страшное:

– Стый!

Ближе колонны. Сердца нет.

– Стый! Сты-ый!

Тут доктор Турбин сорвался и кинулся бежать так, что засвистело в лицо.

– Тримай! Тримай його!!

Раз. Грохнуло. Раз. Грохнуло. Удар. Удар. Удар. Третья колонна. Миг. Четвёртая колонна. Пятая. Тут доктор случайно выиграл жизнь, кинулся в переулок».

(Забавно – на современном украинском должно быть наоборот: «стій» и «тримай», – украинская «и» произносится скорее как «ы».)

Колонн, разумеется, было четыре, о чём Булгаков не мог не знать, но не следует всё же забывать о том, что булгаковский Город и исторический Киев – не совсем одно и то же. Писатель любил поднапустить топографического туману… Кстати, сейчас церковь выкрашена в ярко-жёлтый цвет, но на старинных фотографиях видно, что она действительно была белой.

Вообще сцена убийства еврея в творчестве Булгакова встречается минимум трижды, а бегство по Сагайдачного описано также в более ранней повести «Необыкновенные приключения доктора»: «Я бежал у церкви с пухлыми белыми колоннами. Мне стреляли вслед. Но не попали».

Учитывая автобиографичность киевских произведений Булгакова, можно сказать, что колонны Рождественской церкви спасли будущего великого писателя.