Текст книги "Реинкарнация. Авантюрно-медицинские повести"
Автор книги: Виктор Горбачев
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)
Глава 10.
А пока на Кипре зима. Очень приятное для северян время года. 15–20 градусов тепла, иногда тёплый дождь, но даже редкий холодный дождь не портит общее ощущение комфорта.
Море, всегда загадочное, своим магнетизмом манит гуляющих, в пёстрой толпе которых легко узнаются северяне: англичане, немцы, скандинавы, русские – они одеты во всё летнее, включая розовый загар.
По вечерам все дружно стекаются в бесчисленные кафе на набережной, где будут весь вечер неспешно беседовать и глазеть на гуляющих за одним стаканчиком пива, кофе, вина или сока – кушают по месту жительства. Гудят лишь русские рестораны «Любаша», «Танюша» и другие, оглушая округу очередными хитами типа «Казачка».
На набережной энтузиасты развлекают публику всякими заманухами, скорее из любви к искусству, хотя и фунтики перепадают.
Местные мачо раскатывают на авто и флиртуют со всеми подряд, как бы напоминая, что Кипр – остров любви.
Не обошла любовь стороной и наших героев.
На Рождество Катя и Реджи решили объявить о своей помолвке. Нам пока неизвестно, каков будет Реджинальд Уинроу в качестве главы старинного аристократического рода и руководителя семейного бизнеса, но каков он будет в качестве Катиного мужа уже абсолютно ясно. Он ходит за ней как привязанный, словно преданный доберман заглядывает ей в глаза, постоянно держит её за руку, будто боится потерять. Решительно настоял, чтобы Катя с Кириллом переехали жить к нему.
Реджинальд уверенно ходит с тростью, водит машину, благо на Кипре, как и в Великобритании, левостороннее движение и машины с правым рулём, жадно глотает всякую недополученную за десять лет болезни информацию, вникает в семейный бизнес.
На заснятых в своё время премудрым Гунькой видеоплёнках непонятно было, как тогда змеи попали на второй этаж, и хотя у всех остались разной степени подозрения на Джеймса, прямого обвинения ему опять никто не предъявлял.
По слухам из Англии он выгодно продал свою фамилию, женившись на единственной дочке богатого скотопромышленника из ЮАР, и этим успокоился. И слава богу!
На Рождество ждали лорда Уинроу с супругой, его брата Чарльза с супругой и кузена Реджи тоже с молодой женой.
Ребята сдали сессию и теперь со смаком готовили виллу к празднику. В просторной гостиной накрыт громадный стол со свечами, всё очень строго и торжественно.
Мужчины элегантны, женщины обворожительны; слуги, вдохновлённые щедрыми подарками леди Уинроу, двигаются живее обычного.
В соответствующий момент лорд Уинроу объявил о помолвке своего сына и Кэт, поздравления, кольца, поцелуи – всё очень трогательно; Реджи взволнован как ребёнок, получивший, наконец, долгожданную игрушку.
Потом потек просто торжественный ужин с речами и пожеланиями. Потом снова встал лорд Уинроу и начал почему-то вспоминать случай со змеями; и Кирилл, мол, герой, и Катя молодец и вообще всё семейство – героические истребители змей. И вдруг спросил, вроде бы невзначай:
– А вы знаете, господа, как в животном мире называется семейство зверьков, которые охотятся на змей?
Ответ мог знать только Кирилл, но он решил посмотреть, куда лорд клонит. А тот победоносно выдержал паузу и выдал:
– Семейство виверровых!
Потом с загадочным видом достал из кармана какую-то открытку и продолжил:
– В качестве награды за спасение членов семьи Уинроу главному мангусту семейства виверровых вручается вот это… – и протянул Кириллу ту самую открытку, которая вовсе была и не открытка, а футляр с маленькой маркой «Мангуст семейства виверровых». Та самая редчайшая, вожделеннейшая и дорогущая марка, о которой много лет мечтал Кирилл!
Он впился в неё взглядом, не веря своим глазам, потом, как азартный мальчишка, вдруг сорвался с места, метнулся в свою комнату, через три секунды вылетел оттуда с небольшим кляссером для марок, открыл пустую, заранее и давно приготовленную страницу и с благоговением водрузил подарок на место. Долгожданный мангуст сделал теперь его серию марок «Семейство виверровых» полным!
Будь он девчонкой, наверное, визжал бы от восторга и расцеловал бы победоносно стоящего лорда. А он лишь подошёл и протянул ему свою руку:
– Спасибо, сэр!
– И тебе спасибо, мой мальчик!
Все бурно стали рассматривать диковинных и отважных зверьков: циветты, генетты, виверры, линзанги, мангусты…
Потом все танцевали, потом перешли в другую комнату пить кофе, слуга прикатил столик на колёсах со сладостями, все привставали и выбирали десерт на свой вкус. И вдруг!..
Нет, это невозможно!!! Раздался громкий характерный звук неприличного свойства, всем понятный, но в этой обстановке, ну, просто шокирующий!
От неожиданности все замерли, чтобы потом как-то отреагировать, наверное, сделать вид, что ничего не заметили.
«Подлец Гунька, – пронеслось в голове у Кирилла, – таки подсунул лорду свою подушку-пердушку!» И машинально посмотрел на лорда, точно сидевшего слева от Гуньки.
Но лорд с невозмутимым видом повернул голову к Гуньке, неожиданно сморщил нос, слегка помахал возле него ладонью и тихо сказал:
– Фу-у…
Пауза затягивалась; Гунька почему-то втянул голову в плечи, отвесил и без того толстую нижнюю губу и замер… Потом под взглядом всех медленно засунул руку себе под задницу и вытащил оттуда эту самую шутиху, но не свою! Попался, как последний лох!
Наконец, дошло и до остальных, и от взрыва хохота, казалось, подпрыгнула вся вилла! И не все слышали, как Гунька повернул голову налево и шутливо-обиженно процедил:
– А ещё лорд называется!
Кирилл сквозь слёзы от смеха вспомнил, что как-то уже давно в разговоре предупредил лорда о таком приколе, ну, чтобы сгладить возможную неловкость. А тот намотал себе на ус да и сам подставил приятеля – знай англичан!
И леди Уинроу тоже не подкачала, начала успокаивать Гуньку:
– Это он из ревности…
Гуньке явно нравилось быть в центре внимания, однако про себя он решил, что достанет лорда хоть в Англии.
Рождественская шутка лорда имела такой бешеный успех ещё и потому, что всем стало понятно – старый лорд принял этих людей в свою семью.
Младший брат лорда, Чарльз, с большим энтузиазмом послушал рассказ Реджи о сути Катиной методики, поставившей на ноги и его, и Кирилла, и ещё одного русского. Человек достаточно сдержанный, глаза, однако, округлил и брови поднял до середины лба.
Будучи каким-то боком близким к медицине, ему нетрудно было понять или предположить возможности сексотерапии отдельно, рефлексотерапии отдельно. А вот оргазмом опустошить энергетический потенциал тела до минимума, и на этом фоне манипулировать с проходимостью нервных импульсов – это смело и очень разумно!
Но про себя сэр Чарльз подумал, что в мире медицины и фармакологии, где крутятся огромные деньги, не просто будет этому ноу-хау доказать своё право на существование. Ведь тут, по всей видимости, понадобятся суррогатные партнёрши… пуритане нахохлятся…
Ну, и пусть. Зато будущие Катины пациенты оценят его, встав на собственные ноги.
Он перевёл взгляд на сияющую и счастливую Катю: «Голубой крови она нашему роду не прибавит, но породу улучшит однозначно», – с удовлетворением подумал он и ещё раз от души поздравил племянника!
© 2006 ВИКТОР ГОРБАЧЁВ
Второе внимание
…Каждый идёт своим путём. Но все
Дороги всё равно идут в никуда.
Значит, весь смысл в самой дороге,
Как по ней идти…
…Лучшее, на что мы способны,
Проявляется, когда нас прижимают
К стенке, когда мы ощущаем рок,
Нависший над нами…
…То, что ты делаешь в данный момент,
Вполне может оказаться твоим
Последним поступком на земле,
Твоей последней битвой…
Карлос Кастанеда
Глава 1.
Фармацевтическая фабричка в одном из близких к Москве затрапезных губернских городов умирала чуть дольше, чем оборонные заводы-гиганты, скоропостижно скупленные энергичными ребятами в лихую годину Большого Дележа.
Когда же в городе стало известно, что старушку просто сносят, народ сообразил: немудрёная продукция её новым хозяевам без надобности, и ценность представляет лишь место, ею занимаемое. Так оно на поверку и оказалось, когда вместо архитектурного шедевра губернского масштаба, словно по велению восточного джинна, возник аляповатый торговый центр почему-то в аккурат с рычащим кавказским названием.
Сотрудникам же приговорённой фабрички за ущерб имиджу выплатили денежку, коя и была ими вскорости истрачена на помин кормилицы. Поэтому, когда бесцветный от химреактивов и безнадёги, полупришибленный системой, но всё ещё перспективный специалист-химик Константин Львович объявил дома о некоторой потере статуса, истерик не было. И стресса не было, потому как безрадостное событие это было давно ожидаемым и никого не удивившим.
Супруга Константина Львовича, добросовестный и добросердечный участковый терапевт Рая, стала лишь ещё грустнее и ещё задумчивее, соображая, вероятно, как теперь обуть-одеть да прокормить-выучить детей, старшеклассников-хорошистов сына и дочь, на свою зарплату в сто долларов.
Не было и отчаяния. Частично успокаивала привитая сызмальства социал-демократическая мысль: будем как все.
А все – кто как. Например, старинный приятель Константина Львовича, мастер строительного участка Мухин Виктор Иванович, кажется, и вовсе не унывал по поводу закрытия своего грязного и шумного участка. С началом перестройки в его пытливом мозгу зароились весьма смелые бизнес-идеи. В хитрованистых глазах его заметен был лишь азарт и непоколебимая уверенность в грядущей чистой прибыли, но никак не уныние или отчаяние. К слову сказать, такое у него и раньше наблюдалось, но в те жутко планируемые времена результатом творческого мышления Мухина были лишь многочисленные рацпредложения, почётные грамоты и выговоры. Теперь же свобода предпринимательства просто-таки опьяняла и сулила небывалые дивиденды…
Виктор Иванович встретил приятеля в старом, времён наполеоновской кампании, деревянном бараке на краю города, который он всеми правдами и неправдами выпросил в райисполкоме для организации малого бизнеса. Как всё это оказалось под крышей городского общества афганцев – было известно, кроме Мухина, только Богу. («Ты же такой афганец, как я гарибальдиец?!»)
Собственно, как и сам бизнес. Титанические бизнес-раздумья, отчаянно смелые бизнес-же-расчёты вывели Виктора Ивановича на тернистую дорогу оказания особо нуждающимся землякам ритуальных услуг. Как он там разглядел для себя нишу в плотных рядах ретивых городских похоронщиков, никто из знакомых понять не мог. Впечатляющая плотность гробовщиков на душу мало ныне живущего населения, будь то мёртвая душа или пока живая, была очевидна: вокруг каждого тяжелобольного кругами ходили алчущие ритуальщики.
Виктор Иванович в момент собрал тёток-мастериц по цветочкам-веночкам, вытащил из небытия закодированного от алкоголя знакомого краснодеревщика, по старым строительным связям добыл пиломатериал и инструмент, и вот уже облупленный барак на краю города наполнился жизнерадостным перестуком молотков, запахом свежей деревянной стружки и пением мастериц.
Заказы были. Видно, дешевизна и незатейливость продукции придушенным перестройкой землякам пришлась впору…
Скорбные аксессуары в обшарпанном офисе вовсе не помешали приятелям выпить за встречу. Толерантный продукт – водка: и в горе, и в радости…
В процессе выяснилось, что в планы неуёмного Мухина входит значительное расширение бизнеса, поэтому Бог, де, сделал к лучшему, развалив фармацевтическую фабричку и послав ему такого разлюбезного партнёра, как Константин Львович.
Едва постигнув секреты нехитрого ремесла, Виктор Иванович сообразил, что земляки явно ускорили уход в явно лучший мир, поэтому глыбой преткновения на пути в светлое будущее вставал вопрос с кладбищами. Кладбищ не хватало повсеместно и катастрофически.
Не вникая особо в генеральные планы городских генералов, Мухин решил соорганизовать кладбище повышенной комфортности. Почему нет, если эта жизнь тоже разной комфортности сделалась… Виктор Иванович быстренько нашёл живописное место на высоком правом берегу реки и через сельсовет оформил временный, на девяносто девять лет (?!) землеотвод, что само по себе в деловых кругах считалось на тот момент пока невозможным.
Поехали смотреть и прикидывать расходы-доходы, сводить, сами понимаете, сальдо-бульдо. Выбранное место было поистине величаво и годилось, конечно, не только под кладбище. Из редкого берёзового леса с высокого берега реки открывался изумительный вид на просторную речную долину и старинный русский город, как бы пришпиленный к холмам золотыми куполами церквей. От столь волнующей картины Константина Львовича взяло даже сомнение, как такую красоту отдадут какому-то Мухину.
– У тебя, Виктор Иванович, получается как в том анекдоте: ты зачем, спрашивают, мужик, гроб-то себе два на два метра разбабахал? А чтобы просторно, говорит, было: хочу так лягу, хочу эдак…
По грубым прикидкам дело выгорало на порядки выше, чем цветочки-веночки.
Супруга Константина Львовича отнеслась к такой смелой идее с подозрением и эйфорию благоверного по этому поводу пока не разделила, лишь устало промолчала.
Наутро по схваченной ноябрьским морозцем земле компаньоны уже шаркали ногами по золотым берёзовым листьям, делая предварительные разметки. Участки размечались с размахом, на перспективу, в столь горячее время, надо ожидать, недалёкую. Глядишь, и Москва скоро доразбирается до губернских упокоений…
Через пару дней, когда у покосившегося деревянного забора их офиса бесшумно остановился чёрно-глянцевый «СААБ» с московскими номерами, стало ясно, что как в воду глядели, уже столица доразбиралась.
Из машины вальяжно, по-столичному, вышли двое: Голова и Тело…
При обмене мнениями Голова то скупо улыбалась, и тогда Тело готово было по-братски обнять Виктора Ивановича, то слегка хмурилась, и тогда Тело привычно засовывало руку себе под левую мышку…
– Ну, и хер с ними, – философски резюмировал Виктор Иванович по итогам переговоров, когда «СААБ» так же бесшумно скрылся за поворотом, увозя вместе с актом о передаче МП надежды компаньонов на жизнеутверждающий ритуальный бизнес.
– Пускай сами трахаются со своими жмуриками! А у нас есть дело поживее!
– Тебя, Виктор Иванович, легче убить, чем огорчить, – порадовался за приятеля Константин Львович.
Глава 2.
«Дело поживее» при ближайшем рассмотрении оказалось фабрикой по утилизации отходов. Не, не бытовых; их, как правило, благополучно сваливают под заборы дачникам, создавая одновременно клондайки для бомжей.
Просроченные лекарства, отходы больниц и лабораторий, списанные и подпорченные продукты и тому подобное по всем законам подлежат особой утилизации и актированию. Только никто не знает как. Технологии, конечно, есть. На бумаге. А на деле – подогретый компромисс с зелёными, и… в неизвестность.
Смелую идею сжигания всего этого дерьма Виктор Иванович почерпнул у директора одного из московских кладбищ с крематорием в период становления своего кладбищенского бизнеса. Добротная английская газовая печь за двести тысяч фунтов стерлингов с кислородным поддувом на глазах у Мухина превращала в пепел всё, что угодно. Даже покойники в ней от удивления буквально садились в гробу…
– Ты гляди, Львович, – горячился Мухин с блестящими как у наркомана глазами. – Пепел из печки отбросили на грохоты, потом магнитом металл схватили, потом две тётки рукастые цветной металл добрали и всё… А уж в конце мы с тобой с чемоданом для сбора зелени.
От смелости идеи Константин Львович не сразу нашёл, что сказать. Мухин – знал.
– Москвич, директор кладбища, печку даёт за пятьдесят процентов прибыли. Остальное всё наше! Что мы с тобой грохоты, что ли, не найдём?! Или тёток рукастых?! Чё ты нахохлился-то?!
Экологические инстанции города и области, благополучно заселившие величественный бывший обком партии, Константину Львовичу были хорошо знакомы по работе, туда он поутру и отправился на разведку.
По обилию и добротности областного комитета по экологии, по количеству уверенно в них сидящих всякого калибра чинуш и чинушек, к горлу подкатывалась радость пополам с гордостью за природу родного края. Руки прочь от наших экологов, критиканы незрелые!
Пока Константин Львович вышагивал по ковровым дорожкам строгих коридоров, ему почему-то вспомнилась история про трест «Экострой», услышанная от знатоков на последних гаражных мальчишниках.
Трест тот организовали знатоки областного бюджета, когда в нём появились реально весомые суммы на экологию после Чернобыльской неприятности. Как уж эти знатоки оформляли отчёты по целевому освоению бюджетных средств, можно только догадываться, да только строились на эти деньги многоквартирные жилые дома… На продажу. Не сказать, чтобы дома эти заселяли сплошь пострадавшие…
Чинуши и чинушки идею фабрики по утилизации непростых отходов встретили на ура – денег у них Константин Львович не просил. И только в одном дальнем малопосещаемом кабинете изнывающий от безделья новоиспечённый пенсионер, приходящий на работу в качестве консультанта и понятого скорее по инерции, начисто обгадил такую их замечательную идею. Они знали друг друга по работе давно, поэтому обходились без дипломатии.
– Ты, хлопец, видать, от этой разрухи совсем страх потерял! Да тебя Минай в твою же печку и засунет, если откажешься акт подписывать без утилизации! А ты откажешься, что, я тебя не знаю?!
– Как это?! – не сразу вник Константин Львович.
– А вот так, – напирал пенсионер. – Ты что думаешь, теперешние торгаши тебе караваном повезут просроченные продукты уничтожать?! А вот это ты видел?! – пенсионер бодро и красноречиво стукнул себя по внутренней стороне локтевого сгиба. – Они привезут тебе акт об уничтожении подписывать. А продукты просроченные или лекарства крестьяне в глухомани за милую душу по дешёвке расхватают! Закочевряжешься – сам пойдёшь на утилизацию! А на твоё место найдут сговорчивого!
– Это что ж получается: или народ травить или самому гореть?! – от такой альтернативы Константину Львовичу сделалось грустно…
– От, сучары, обложили: ни бзднуть, ни пёрнуть! – это означало, что выходцу из народа Виктору Ивановичу Мухину новые хозяева жизни зарубили очередную попытку пробиться, как и они, в светлое будущее… Но не последнюю…
Глава 3.
– Потому что вы с Мухиным не как все хотите, – бывшая комсомолка Рая в очередной раз попыталась напомнить мужу один из постулатов социализма.
– Ну, что, как все… Все теперь на рынке шуруют, – Константин Львович, казалось, выходил на прямую перестроечную дорогу.
Супруга критично оглядела неэнергичную фигуру благоверного, да он и сам в упор не видел в себе торгаша… Но все же торгуют?!
Торговые палатки на городском рынке принадлежали всесильному Минаю – Жорке Минаеву, в одночасье выплывшем невесть откуда в мутном перестроечном потоке.
– А у тебя лопата-то совковая есть? – Минай в последнее время пребывал в гипнотическом состоянии самоупоения. – Ну, зелень-то чем грести будешь?! Не ссы, химик, выделю я тебе палатку, хороший человек за тебя похлопотал. Загружай пойлом, ставь за прилавок тёлку порасторопней да и греби бабло! А за мою доброту, так и быть, всего триста баксов. Вот сюда и будешь приносить каждого первого числа.
– А ты где пойло-то берёшь?! – участливо поинтересовался Минай, когда через месяц Константин Львович принёс ему триста долларов и посетовал, что это и есть весь навар с его торговой деятельности.
– На оптовых базах?! Не-е, милок… Ты пошерсти вокруг Москвы, там осетины из своего спирта подешевле разливают…
– А ты кассу-то подкрутил под себя?! – опять бодро и самодовольно учил Минай жить Константина Львовича ещё через месяц. – Ну-у, химик… С нормальной кассой ты себе на презерватив не заработаешь!
– А ты себе налоговика-то прикормил?! – ещё через месяц.
И Константин Львович понял, что вся его органическая химия вместе с не очень органической – сущая ерунда по сравнению с премудростями базарной, читай, рыночной, экономикой…
– Во, вишь, сижу в своей турецкой палатке как беременная вошь на пузе мильцонэра, – поучал Константина Львовича сосед по гаражу, бывший в той жизни инженером-проектировщиком. – Ни кассы тебе, ни Миная. Утром собрал палатку, за день впендюрил народу пару вещиц, к концу дня разобрал. Ауз! На бутыльброт заработал! А для налоговой-то я пишу в тетрадь, что целый день лапу сосал! Зашибись бизнес!
– Ну-у, тут надо с товаром-то угадать! – объяснял сосед отрицательное сальдо Константина Львовича по итогам его трёхмесячной деятельности на вещевом рынке. Как угадать, никто не знал или не говорил, поэтому Константин Львович забросил и этот вещизм.
– Ну что ты, Львович! Какой рынок, какие тряпки! Это же не для интеллигентных людей! Я понимаю, что кушать очень хочется! Так теперь в моде MLM – Multi Level Marketing – сетевой маркетинг! – как бы с гордостью за сопричастность к великому поучала его соседка по дому Флора Николаевна, отчаянно молодящаяся учительница средней школы.
– Это тебе не на рынке сопли морозить! Тут мозгой шевелить надо, обаяние опять же подключить, чтобы построить свою сеть дистрибьютеров. Зато уж потом она на тебя будет работать. Знаешь, какие деньжищи люди выгоняют?!
– Так это же пирамида получается?!
– Да, ну, какая пирамида?! Что вы все заладили: пирамида да пирамида! Тут деньги движутся навстречу товару, а в пирамиде – нет!
То ли из-за мудрёной формулы MLM, то ли критически относясь к своей способности обаять и впаривать людям, чего им не надо, а только не рискнул Константин Львович вкладывать жалкие остатки былых сбережений в это, хотя и моднючее, но непонятное дело.
– Да, кончай ты хернёй заниматься! Рынок, маркетинг! – пожалел его знакомый рыбак. – Делай как я: прошвырнись по районным аптекам с прайсами на лекарства оптовых московских фирм и выбей заказ из заведующих аптеками. Я помогу тебе получить на фирмах в Москве товар на реализацию. Развозишь на своей четвёрке всё по аптекам, те в течение трёх-пяти недель расторговываются, перечисляют на фирмы деньги, ты получаешь свой процент. Всё! Крутиться, конечно, надо!
– И что, есть аптеки, где сидят и меня ждут?!
– Конечно, нет! Мало того, заведующих обхаживают еще несколько твоих конкурентов! А как ты думал?! Соблазняй, очаровывай, подпитывай, давай откат – я же говорю, крутиться надо!
Ни к каким таким новомодным действиям скромная служба на фармацевтической фабрике Константина Львовича не приучила, и он опять не рискнул…
«Как-то странно всё перевернулось… – с грустью думал Константин Львович, тупо уставившись вечером в экран телевизора. – Рынок, маркетинг, лекарства, а заводы закрываются. Что, производства уже не нужны?! Нет, что-то тут не так, – поразмыслив, ответил он сам себе. – Как же можно жить без хозяйства на одной торговле?! “Всё не так, ребята!”»
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
