Текст книги "Реинкарнация. Авантюрно-медицинские повести"

Глава 8.

С наступлением темноты деревня оживилась.

Пожилая женщина с обветренным, отрешённым лицом, в красном платке принесла в шатёр приехавших несколько больших лепёшек, из тряпицы развернула большой кусок мягкого сыра.

Неряшливый, дохлый парнишка, прогнувшись, занёс следом большой закопченный чайник. Уходя, похотливо зыркнул на девушек…

Женщина равнодушно положила всё это на чистую скатерть, расстеленную прямо на ковёр, показала рукой на хлеб, на чайник, высоким голосом произнесла на арабском:

– Фалашиа… (пресный хлеб) Шай бил пана… (мятный чай).

С шумом и пылью подъехали три изрядно потрёпанных пустынью машины. Несколько горделивых, обвешанных оружием, мужчин в белых туниках и куфиях, расцеловавшись, расселись возле очага. Женщины сразу поднесли им мизерные чашечки кофе. На огне булькало варево с мясом.

В шатре вновь прибывших – короткие, нервные реплики…

Две девушки, пышногрудая брюнетка и высокая коротко стриженная, решились пойти в туалет в указанном направлении.

Осторожно скрылись за камнями…

Через минуту с визгом, поддерживая полузастёгнутые джинсы, прибежали обратно.

Брюнетка зашипела русским матом:

– Шакалы вонючие!..

Вопрошающие взгляды остальных…

Брюнетка со злостью бросила:

– Пацаны лапают!..

Вскоре естественная нужда сделала девушек более решительными…

Все семеро поднялись, взяли в руки кто палку, кто камень и смело скрылись за камнями.

На большом камне стайка бедуинских подростков. В темноте азартно блестят глаза…

Девушки выбрали место, смело расстегнули штаны и расселись. В темноте их кожа вызывающе белеет. Мальчишки заулюлюкали… На расстоянии…

В хозяйском шатре полулежащие мужчины курили кальян.

Самодовольной улыбкой и почтительным отношением окружающих выделялся молодой высокий бедуин:

– К завтрашней отправке всё готово?

Сопровождающий с заметным подобострастием кивнул:

– Готово, господин. Полный комплект.

Все направились к ящикам и коробкам, накрытым брезентом.

Сопровождающий с готовностью объяснил:

– Два ящика с оружием, четыре коробки с дурью и тринадцать спешащих в Израиль.

Высокий бедуин подбил бабки:

– Хоп! За игрушки Али даёт шесть штук, дурь забирает Шимон за четыре штуки, за женщин Тамир по штуке платит там. С остальных получи сейчас.

Подошли к шатру с приезжими.

Высокий бедуин пристально посмотрел на лежащих.

Задержал взгляд на брюнетке…

Отрывисто бросил сопровождающему:

– Эту приведёшь ко мне!

Ушли… Через несколько минут сопровождающий возвратился, показал пальцем на брюнетку и ещё одну худенькую, приказал по-английски:

– Ты и ты! Идёте со мной!

Девушки в испуге переглянулись.

Сопровождающий нетерпеливо схватил одну из них за руку и почти волоком вытащил из шатра. Сделал угрожающие жесты другой…

Девушки подчинились, робко пошли в другой шатёр неподалёку. Оттуда вскоре послышалась возня, сопение, приглушённые стоны девушек…

Один из крепких светловолосых парней, по повадкам бывалый, прервал неловкое молчание в шатре прибывших.

– Они считают, что если девушка торгует своим телом, то должна отдаваться любому… С ними лучше, не спорить. Бьют зверски… Могут вообще у себя оставить для общего пользования. Я здесь уже бывал… Насмотрелся…

Бывалый закурил. Кое-кто ему последовал.

Было заметно, что все, кроме китайцев, непрочь получить ещё какую-нибудь информацию.

Бывалый это понял и не отказался:

– Они тут на сексе все повёрнутые…

Нажрутся своих пряностей, накурятся всякой дури и ходят столбняком круглосуточно.

Неожиданно обратился к оставшимся девушкам:

– А чего вы хотели?! Привыкайте! Раз припёрлись на Восток…

Парню явно не нравились проститутки вообще… Однако его последние слова задели и девушек. Высокая коротко стриженная постарше озлобилась:

– А ты чего припёрся?! Пыль глотать?! Небось, дома жрать нечего, вот и припёрся! Вот и мы такие же! – Бывалый опустил голову, замолчал, возразить нечего…

Неловкое молчание… Каждый, наверное, подумал, почему он тут…

Бывалый с пониманием, примирительно продолжил:

– Скорей бы от этих козлов к евреям на ту сторону попасть… Какая-никакая цивилизация… Хотя и те трахальщики такие же… Только покультурней, презервативы используют, а не полиэтиленовые пакеты, как эти.

Да вы, девчат, носы не вешайте! Завтра в ночь наверняка будем там… И уж совсем вроде как с радостным известием сообщил:

– А там таких, как вы, тысячи…

Каждый год новых до шести тысяч вот так прибывает, я читал, там газет на русском полно…

Задумался о чём-то о своём, продолжил:

– По-любому, там лучше. Хотя… к какому хозяину попадёте. И заведения разные, и клиенты тоже.

И такие работяги, как мы или эти прищуренные, и старые, и богатые – всякие… А провинишься – могут продать палестинцам в Газу – такое же зверьё, как эти…

В Израиле это большой бизнес. И всё по закону… Проституция не запрещена, реклама запрещена, ну и там… с малолетками… А так за сто-двести шекелей – будьте любезны, на каждом шагу… Это ж всего тридцать-сорок долларов…

Слушали его с интересом. Русский икоса из темноты наблюдал за миниатюрной блондинкой. Его притягивало её интеллигентное лицо, ладная фигурка, но особенно приворожила походка. При каждом шаге таз её двигается не вправо-влево, а взад-вперёд…

В его глазах временами то симпатия, то тревога за неё, то жалость…

Бывалый меж тем с натянутой улыбкой продолжил:

– Со мной кореш на стройке работал, рассказывал про своего балабайта… ну, хозяина квартиры…

Ухмыльнулся… Можно так понять, что с лёгкой завистью…

– Тот себе купил на аукционе одну молдаванку и каждый день сам возил её по клиентам… Где он ещё по двести шекелей в час заработает?! Такая вот у него работёнка… И жена есть, и детей куча, и кипу носит…

Так что, девчат, желаю вам попасть куда-нибудь на хорошую квартиру или виллу, подальше от таханы мерказит – это центральная автостанция в Тель-Авиве – там самые грязные бордели…

После небольшой паузы, видимо, сочтя интересным ещё один момент, бывалый вновь продолжил:

– Прошлый раз видел, как эти лечили одного своего… Слушайте, это же как китайское иглоукалывание… Только они не кололи, а прижигали чем-то вонючим конкретные точки по всему телу. Откуда они это знают?!

Тем временем в шатёр возвратилась брюнетка, помятая, взлохмаченная… В глазах ненависть к мужикам и злость на судьбу…

Почти следом за ней неуверенной походкой, согнувшись, из темноты появилась и другая, худенькая… Легла на бок, прижала руки к низу живота и тихо заплакала…

Разговор в шатре сам собой прекратился…

Рыжий, плотно слежавшийся песок, буро-рыжие камни, отдельные чахлые колючки… Зной… Мухи… Блеяние коз…

Бедуинские женщины хлопотали по хозяйству. Мужчины возлежали на коврах и подушках, пили кофе, курили кальян. Время от времени вдвоём с сопровождающим заходили в шатёр к приехавшим и уводили одну-две девушки в отдельный шатёр.

Девушки подчинялись с опаской, но роптать не решались.

Прибывшие мужчины старались как бы не замечать происходящее. Не считая русского, который заметно нервничал, когда бедуины уводили миниатюрную блондинку…

Ближе к вечеру бедуины устроили шоу. Под гортанные выкрики нескольких мужчин одного из подростков, вероятно, посвящали в мужчины. «Учебным пособием» довелось стать коротко стриженной…

С наступлением темноты начались сборы на ночной переход границы. На машины погрузили ящики с оружием, коробки с наркотиками… Подвезли цистерну с водой, жестами показали всем запастись ею в дорогу, женщинам приказали мыться.

Высокий бедуин, сопровождающий и ещё один со шрамом повесили за спины автоматы Калашникова, надели жилеты, в карманах которых заметно топырились магазины, фляжки, гранаты…

На груди высокого бедуина прибор ночного видения, в руках спутниковая рация. Строгий взгляд хозяина пустыни… Все были возбуждены, как псы перед охотой.

Спешащие в Израиль насторожены, с опаской уселись в обшарпанный микроавтобус.

Бывалый уже на правах гида:

– Да тут уж бояться нечего. Граница четыреста вёрст длиной, в пустыне только мобильные патрули… А эти, наши, своё дело туго знают. Их в израильской армии целый батальон служит, они же и патрулируют. Их там гашашами называют, следопыт, значит…

Потом пошла бешеная гонка двух машин в полной темноте под чёрно-звёздным небом по песчано-каменистому бездорожью.

Короткая остановка, укрытие где-то у скалы, рекогносцировка местности, отрывистые переговоры по рации и снова гонка…

Пассажиры микроавтобуса вцепились в поручни, духота, пыль, кашель, машину подбрасывало на камнях, надрывный вой мотора на убой…

За окном неоднократно мелькали таблички с надписью на арабском, иврите и английском: «DANGER! MINES!»

Наконец, остановка, быстрая пересадка в другие машины. Без суеты, привычно споро перегрузили груз, людей, расплатились, и бедуины исчезли в ночи…

Прибывшие девушки сели в отдельный микроавтобус.

Блондинка и русский встретились взглядом… В глазах боль, отчаяние…

Русский успел бросить:

– Оксана! Я тебя найду!

Глава 9.

Есть такой туристический маршрут для новых эмигрантов и туристов: смотреть цветение ирисов в Иудейской пустыне.

Впечатляет, если угадать со временем. А чуть раньше – море красных маков на пару дней может начисто покрыть, казалось бы, безжизненные пески и камни…

В приграничном районе Иудейской пустыни с чахлыми верблюжьими колючками русский с маленьким приборчиком совершал движения, аналогичные тем, что делал беспощадно жадный турок. Только землю не нюхал…

Наконец, получив, видимо, результат, с удовольствием сел на камень, закурил и надолго задумался…

Израильтяне считают своей столицей Иерусалим, однако все посольства пока что расположены в Тель-Авиве.

Бурная жизнь приморского города не затихает ни на минуту, потому как плотность на душу населения ресторанов, клубов и массажных заведений весьма велика.

Постоянный шум… Машины нещадно сигналят… Часто воют сирены «скорой помощи»… Жарко…

Русский ходил из одного массажного кабинета в другой. Смотрел на обслуживающий персонал, что-то расспрашивал, к разочарованию персонала, уходил…

Пятый по величине город Израиля, главный порт и военно-морская база, название города тринадцать раз упоминается в Библии и семнадцать раз в Торе, а возраст ему – аж тридцатьвосемь веков, нефтеналивные причалы глубиной восемнадцать метров, нефтеперерабатывающий завод с нефтехранилищами в порту…

Дети этого города мечтают работать не врачами, не программистами и не лётчиками… Они мечтают работать… в порту – зарплата в три раза выше среднеизраильской и соцусловий не счесть.

Кварталы города именуются по буквам ивритского алфавита, и их уже семнадцать, треть населения – русскоговорящие, большинство кавказцы, – это всё про Ашдод.

Есть ещё одна феноменальная особенность у этого города: куда бы вы не ехали из Тель-Авива в сторону Мёртвого моря, а дорог – масса, и первоклассных, надо сказать, дорог, вы не минёте Ашдод, что в сорока километрах. Мало того, попав в город, вы изрядно по нему поколесите, прежде чем вырулите на нужное вам направление.

Памятника суперпатриотам, придумавшим этот феномен пока, правда, не воздвигли…

Всеми правдами и неправдами русский попал на территорию нефтяного терминала ашдодского порта. В небольшом офисе за стеклом он нашёл-таки людей «в теме».

Русский был одет, как менеджер, израильтяне – как болельщики на футболе. Сильно жестикулировали, водили пальцем по какой-то схеме или карте на столе. Израильтяне цокали, сложив кончики пальцев, доверительно касались руками груди русского… Рыбак рыбака видит издалека…

Рыбой, кстати, и прочими морепродуктами Средиземное море у берегов Израиля совсем не изобилует.

Искушённый турист всегда с жалостью и сочуствием смотрит на скромные уловы яффских рыбаков.

Однако море таки кормит Тель-Авив. Несметное количество питейных, едальных и прочих увеселительных заведений, неустановленно огромное число легальных и не очень массажных салонов с колоритными «массажистками» всех мастей, неиссякающий поток звёзд российской эстрады на фоне ласкового моря и свободы нравов вообще делают этот город круглосуточно и круглогодично оживлённым и привлекательным.

Много купающихся… Изумрудное море, красивая набережная, причудливые отели…

Русский в компании земляков на покрывале пили пиво. Парни-работяги, всякими путями проникшие в Израиль на заработки… По субботам традиционно оттягиваются здесь, потому что только сюда с округи и ходят монитки – маршрутные такси.

Неспешный разговор разомлевших парней…

– Да куда они без нелегалов-то! Кто ж им на стройках будет работать, или в теплицах, или на никайоне (уборка)… Или стариков метапелить (обслуживать)… А желающих, конечно, полно. Вкалывай, свою штуку баксов получишь… У нас же это нереально…

Пока усатый отхлёбывал из бутылки пиво, его подхватил бледно-розовый:

– Не, я от них тащусь. Прикинь, если ты в религиозном заведении изучаешь Тору, то тебе до двадцати восьми лет платят пособие. Ни работать не надо, ни в армию… Не хило, а?.. Страна чудес!

Парень с наколками, обсасывая кусок солёной рыбы, вяло возразил:

– Ну, чудес не чудес, а глянь, чего наворотили… Говорят, здесь одна голая пустыня была. Прикинь, цены как у нас, а зарплаты раз в шесть выше. Можно жить?! А китайцы на стройках вообще годовую зарплату тут за месяц выгоняют…

Бледно-розовый размышляет, глядя на помпезные отели на набережной:

– Да, евреи нигде не пропадут… Если им братья-арабы пропасть не помогут…

Русский не из их компании, но язык родной, значит свой.

– А как вы с ними общаетесь-то?

– Нахватались уже… А потом, тут же двадцать процентов русскоговорящих… А на стройках и того больше…

Парень с наколками поднял бутылку пива, предлагая чокнуться. Послышались возгласы «Ле хайм!» (За жизнь!)

Под чьим покровительством находятся многочисленные «массажные салоны» в Израиле, одному Богу известно. Старожилы, однако, не сомневаются: лукавят власти, когда налёты делают, облавы творят, в кнессете (парламент в Израиле), гневно бушуют…

В одном из массажных салонов где-то в южном Тель-Авиве на кровати в унылой неуютной комнате сидели одетые русский и блондинка Оксана. Держались за руки, грустно улыбались, в глазах Оксаны слезы.

Говорили почти шёпотом…

– Зачем ты меня нашёл?! Я должна зарабатывать… Дома больная мама, отец – инвалид-чернобылец… Работы никакой… Здесь сносно… Хозяин не обижает… Только, оказывается, должна я ему кучу баксов… У них своя арифметмка… Пять-семь клиентов каждый день по двести шекелей, из них мои только тридцать, так-то…

– Оксана! У меня приличная работа в Москве, квартира, машина… Закончу здесь командировку, уедем вместе!..

Оксана горько усмехнулась:.

– Уедем… Ты что, охрану на входе не заметил?!

Да и зачем я тебе такая…

Русский полон решимости:

– Я знаю, что ты не такая… Я что-нибудь обязательно придумаю! Всё будет хорошо!

КОНЕЦ ВОСПОМИНАНИЯ РУССКОГО

На обращённой в сторону моря веранде дедова дома вся в чёрном Джулия и русский на дедовом месте пили чай.

– Я так поняла, что ты нашёл нашу трубу на границе?

– Нашёл. Металлоискатель не взял, значит, границу перешли очень глубоко или деревянным дюкером. Такие фокусы характерны для «Бритиш Петролеум».

Оказалось, дюкером, потому что поток жидкости с постоянным расходом по его электромагнитному полю обнаружил другой прибор…

Джулия насторожилась:

– Ну, и…

Кажется, русский понял её опасения.

– Ну, и теперь, после моего доклада шефу, тот наверняка захочет эту вашу трубу ликвидировать, благо желающих это сделать здесь хоть отбавляй… И тут же, конечно, предложит Израилю восполнить дефицит своей нефтью из России…

Чёрные, непросохшие ещё глаза Джулии стали колючими.

– Похоже, вы со своим шефом от этой нефти совсем с ума посходили!

– Не только мы, Джулия, весь мир!

А иначе мы бы никто и слов таких не слышал: «арабы, террористы, буря в пустыне»… А уж в какой глубокой заднице без нефти была бы Россия с арабами, и подумать страшно!

Джулия размышляла вслух:.

– По идее я тебя, коллега, должна ликвидировать или в миштару (полиция) сдать…

Русский как-то не почувствовал для себя опасности, даже улыбнулся…

– Понимаю… Только обойдёмся без этого экшена. После того, что я здесь увидел, как-то руки не поднимаются вредить вам. К тому же есть альтернатива…

Его глаза вдруг сделались печально-просящими…

– Уже поздно, Джулия, ты устала… Давай об этом завтра… А сейчас, я очень тебя прошу, помоги побыстрее вызволить Оксану…

Горестно-суровый взгляд Джулии заметно подобрел…

Глава 10.

Манера езды коренных израильтян умиляет.

Многие искренне не понимают, зачем в автомобиле указатели поворотов, а на дорогах знаки.

Для большинства из них существует только один знак – приезжие называют его «Рэга». Самый несусветный манёвр израильтянин предваряет высунутой в окно рукой с собранными в щепотку пальцами – это и означает «Рэга!» – «Момент!»

Израильская женщина за рулём – это катастрофа. Такие все из себя деловые, что попить кофе и перекусить абсолютно некогда, только вот разве что на ходу… А по мобильнику часик поболтать – на ходу опять же…

Рядом на сиденье люлька с младенцем, сзади ещё несколько погодков, а в эмансипированном мозгу стойкое убеждение: на дороге всё для неё…

А машин – тьма… В каждой семье минимум две…

Кому всё внимание? Не дороге, конечно… Впрочем, опытный глаз узнает женщину за рулём сзади. А их больше сорока процентов…

Ну, ладно, сплошное гудение и сирены, Восток всегда был шумным…

А встретит израильтянин приятеля на встречной полосе или тротуаре, и движение замирает: все ждут, пока они выяснят «Ма нишма?» (Как дела?)

«Пкак», они говорят – пробка. А как им, пробкам, не быть, если на зелёный сигнал светофора израильтянин только кончает грызть ноготь, бросает пару-тройку фраз по дибуриту (мобильная связь в салоне), сигналит приятелю и только потом трогается, если ещё зелёный… И пошли все «кибени мат»…

Бывалые водилы на парковку местных «асов» смотрят как на цирковое представление. По этой причине целёхонькое, из салона, авто продолжает таковым быть считанные дни…

А как они спорят с полицейскими, к слову сказать, весьма редкими на дороге, мама дорогая…

Беспомощность же местных «гаишников» невооружённым глазом просматривается в момент выключения светофора.

Нет в правилах никаких жестов регулировщика… И всё бы ничего, если бы не печальная статистика: на дорогах Израиля людей гибнет больше, чем на войнах или интифаде…

По шикарному приморскому шоссе № 2 в плотном потоке несущихся машин ничем не выделялся джип, за рулём которого полулежал внук, управляя машиной чисто по-израильски: одной рукой и одной ногой.

Сзади русский и приникшая к его груди Оксана. Молчали…

Внук с завистью поглядывал в салонное зеркало.

– А этот поц пару тысяч таки на ней наварил…

Русский что-то уточнил по-русски у Оксаны и ответил с лёгким укором:

– Ты неплохо знаешь своих соплеменников: девять отдал, двенадцать получил, не считая дохода…

Внук ничуть не обиделся:

– Почему нет?! У каждого свой бизнес…

Потом опять, глянув в салонное зеркало заднего вида, осклабившись, добавил:

– За такую девушку можно всё отдать…

Дома Джулия в траурном встретила приехавших.

Оксана затравленно оглядывалась по сторонам.

Джулия протянула ей руку. Поприветствовала по-английски:

– Я Джулия, добро пожаловать!

Оксана эти слова поняла, робко протянула свою руку, потом вдруг осознала, что она среди друзей, что опасность исчезла… Порывисто обняла Джулию и дала волю слезам.

Потом она долго и как-то остервенело отмывалась в ванной, потом крепко заснула в уютной постели…

Джулия и русский в домашней одежде пили кофе.

– Джулия, расскажи мне о вашей трубе…

Джулия вкратце пересказала историю трубы, деда и теперешний статус-кво.

– …В восьмидесятые годы удалось незаметно заменить насосы… Пятьдесят лет верой и правдой… Так что теперь я больше занимаюсь контролем и бухгалтерией – оборудование работает как старые часы…

Русский слушал очень внимательно.

По окончании рассказа Джулии неопределённо воскликнул:

– Здорово! И, как бы переходя, к сегодняшнему дню, добавил:

– Конечно, американцы должны помочь вам увеличить диаметр трубы.

Это в общих интересах: нового Ирака, Израиля и США.

Что касается России, так эта труба ей никак не мешает. Я был в Ашдоде и в Ашкелоне. Ты, наверное, знаешь что с 1968 года существует ещё одна труба – трубопровод Tiplin – из Ашкелона в Эйлат длиной двести пятьдесят километров. Он был построен, чтобы качать нефть с Ближнего Востока в Европу в обход Суэцкого канала. После свержения шаха Ирана в 1979 году нефтепровод не работает…

– Это как раз тот случай, когда политика противоречит здравому смыслу.

– Согласен. Но Tiplin цел. И теперь практически ничто не мешает России с его помощью гнать свою нефть на Ближний и Дальний Восток… Если учесть, что российская нефть на четверть дешевле арабской, то Россия с помощью этой трубы имеет прекрасный шанс отомстить арабским нефтяным шейхам…

Глаза русского сузились: Мы не забыли, как в 1985 году саудовцы специально перенасытили нефтяной рынок и снизили цены до двенадцати долларов за баррель. Такие цены вдрызг разбили надежды СССР на экономический рывок…

Нашу нефть, кстати, бедные на ресурсы страны, вроде Израиля, берут с удовольствием, так как научились попутно извлекать из неё парафин, серу и массу других очень ценных и дефицитных веществ. Об этом я и буду говорить в Москве…

– Когда вы намерены лететь?

– На днях доложусь шефу по телефону, как скажет…

– Я к тому, что вы с Оксаной можете жить в этом доме, сколько захотите…

Русский в ответ дружески сжал кисть Джулии.

На стене скромного офиса озорной портрет деда в ирландской национальной одежде…

Джулия в бумагах, в компьютере…

Зазвонил телефон.

– Нет, не могу… Жду какого-то американского спеца из Ирака… Не знаю… Попадётся зануда – быстро не отвяжешься… Заливисто засмеялась какой-то женской шутке.

– Я позвоню, бай…

Вышла на балкон поливать цветы.

Опять звонок телефона…

Джулия после приветствия долго и внимательно слушала. Глаза её постепенно сузились, лицо стало суровым. Иврит у неё получался какой-то щипящий:

– Геверет! Все необходимые документы моя сотрудница направила вам вовремя, есть подтверждение. В положенные тридцать дней вы не удосужились ей ответить, а теперь хотите лишить её пособия матери-одиночки за этот месяц?!

За что, геверет?! За вашу неповоротливость и безразличие!? И что, вы думаете, скажет судья на этот счёт?!

Снова корректно слушает…

– Конечно, в суд, можете не сомневаться… Для вас, может быть, сумма и незначительная, а для матери-одиночки… И потом здесь дело принципа. Наша фирма исправно платит налоги, вам на зарплату в том числе, поэтому я не позволю вам ни в какой форме обижать своих сотрудников! Людей надо уважать всех, геверет, а не только своё начальство. Бай!

Раздражённо бросила трубку…

– Дармоеды! Только бы им бурекасы на работе трескать да языки чесать!

О невероятной армии пакидов (чиновников) в Израиле ходят легенды. Правительство страны с населением около семи миллионов человек превышает по количеству правительства США, России, Китая…

Практически один город Тель-Авив почему-то состоит из нескольких городов: Тель-Авив, Яффо, Бат-Ям, Гиватайм, Гиват-Шмуэль, Холон, Реховот, Рамат-Ган, Бней-Брак, Петах-Тиква и другие. И в каждом многотысячные мэрии и остальные службы с родственниками, замечательным жалованьем и льготами…

Да, энтузиасты-камикадзе пробовали сокращать-укрупнять – пустой номер, круговая порука…

Джулия снова пошла поливать цветы.

Раздался резкий стук в дверь.

Ответила, не оборачиваясь, с остатками раздражения:

– Входите!

Дверь, закрываясь, щёлкнула.

Джулия обернулась не сразу, поливалка упала на пол – перед ней стоял… Дин…

Тот тоже вытаращил глаза.

– Это ты – директор кампании?!

– А это ты – посланец-американец?!

Дин вспомнил их детскую манеру разговаривать.

– Ну, не японец – это точно!

И они бросились в объятия друг друга…

Джулия, Оксана, русский и Дин чаёвничили на веранде. Атмосфера почти семейная. Много говорили, смеялись… Потом Джулия самозабвенно играла на пианино. Вспомнили деда, поставили кассету с Риверданс… Рядом с экраном ещё одна забавная фотография деда…

Оксана с русским ушли спать…

Вскоре и Джулия, немного смущаясь, пожелала Дину спокойной ночи.

Не успела дверь в её комнату закрыться, как вдруг раздались скребки в окно.

Джулия вздрогнула, быстро и уверенно достала из тумбочки пистолет, осторожно сбоку подошла к окну… Облегчённо расхохоталась – вихрастая физиономия Дина с цветком в щербатых зубах!..

Джулия щёлкнула задвижкой…