Текст книги "Реинкарнация. Авантюрно-медицинские повести"

Глава 4.

Август 2005 года…

НАЧАЛО ЯСНОВИДЕНИЯ ЛЁВЫ на 2006 год…

За большим столом Семён, Сима, девочки. Между Гелей и младшей, Ритой, сидел белобрысый, худощавый, с большими залысинами, парень лет около тридцати, с аппетитом ел.

Семёну не терпелось обсудить решение Гели и её друга уехать из Израиля:

– А чего на Украину-то? Может, куда в Европу попробовали бы?

Сима зятьям явно благоволила:

– Та дай уже человеку покушать спокойно! Шо ты торописси, як голый в баню?!

Кушай, Славочка, кушай, потом поговОрите. Сытый человек завседа лучче соображает…

– Да всё нормально, Сима Иосифовна, спасибо.

Ну, во-первых, там наша Родина. Только вы жили на востоке Украины, а мы поедем на запад, под Ужгород. Дома, как говорится, и стены помогают…

Во-вторых, там три моих старших брата, с работой помогут… Ну, и вообще, спокойней у нас, в смысле никаких национальных или религиозных вопросов.

Здесь же живёшь как на пороховой бочке, и никаких просветов… Мы с Гелей всё обсудили…

Семён очень редко, но всё же отваживался вставлять шпильки:

– Сима, а ты случайно не знаешь, чего это мы с тобой на эту самую бочку взгромоздились?!

– Та, я ж думала, завседа люди обо всём могут договорицца… А эти тут, як бараны, упёрлись лбами и стоят уж сколько годов!

– Э-эх, как там наша Одесса?! – заностальгировал было Семён.

– Ну, и не об чём жалеть! Слава богу, сыты, обуты, одеты… И по вечерам ходить не страшно…

А поляди, яких хлопцев себе тут наши девочки понахОдили! Там таких добрых хлопцев зусим мало осталОсь…

Вот як там наша Бэлочка со своим испанцем в евонной Испании… Як-то его родня приняла её…

Проходивший мимо Лёва как бы для себя буркнул:

– Вот скоро прилетит, сама всё и расскажет…

Воскресное утро жаркого каталонского лета – это время для разговора с Богом. Все жители деревни в подобающих чёрных одеждах потянулись в церковь…

Очень красивая и очень грустная Бэла проводила до калитки мужа, испанца. Вниз по каменистой улице он пошёл один. Косые взгляды односельчан у некоторых даже не скрывались… Встретил и горячо поприветствовал пожилую пару, лицом похож на мать…

В церкви шла какая-то тревожная служба.

После службы мать испанца, седовласая, с суровым до горделивости лицом и породистой осанкой, заметила, как он переглядывался с молодой местной женщиной. Осмотревшись, свернул за ней в узкий проулок…

Отец, опершись на трость, пристально и строго смотрел на жену. Не меняя выражения лица, она сказала ему тихо, но строго:

– Молчи… Господь никогда не привечал на нашей земле евреев… Король Филипп не глупее нас с тобой был…

Ближе к в вечеру, когда спала жара, Бэла в шортах и в маечке вышла со своими детьми во двор.

Черноглазые, кудрявые мальчишки семи и пяти лет весело и дружно озорничали при каждом удобном случае: то червяка маме под нос подсунут, то старому коту цветок к спине привяжут…

Во двор из дома вышел испанец. Дети на секунду замерли, бросили на него быстрый насторожённый взгляд, потом на мать и только потом продолжили заниматься своим делом…

– Дорогая, я просил тебя одеваться поскромнее… Ты же знаешь, в наших краях не носят шорты…

– Дорогой, но я же у себя дома…

И потом, твои края – это всё-таки просвещённая Европа, не так ли?

Кстати, о просвещении… Меня приглашают работать в нашу школу. Я надеюсь, ты не забыл, что у твоей жены диплом педагога Тель-Авивского университета…

– Не смеши людей своим педагогическим образованием.

Все знают, что в Израиле самые избалованные дети и самая неправильная система образования, поэтому в ваших школах царят хаос и балаган.

Твои дети плохо знают испанский язык, да и ты тоже… Вот и занимайся этим дома…

Испанец открыл калитку и походкой тореадора удалился.

Бэла была обижена, села в задумчивости на скамейке, стала смотреть на больших птиц в небе…

В окрестности деревни группа женщин в чёрном собирала что-то с кустов в большие заплечные корзины. Пели унылую местную песню…

С грустным и усталым лицом Бэла среди них ничем не выделялась, только не пела.

Амбар с сеном на окраине деревни…. Чёткие, как ножи, лучи солнца сквозь щели и маленькие оконца…

Муж Бэлы, испанец, яростно целовал молодую женщину, встреченную накануне в церкви.

Скомканная чёрная одежда контрастировала с незагорелой кожей бёдер и груди… Испанец словно был опутан руками и ногами лежащей снизу женщины… Его резкие движения не создавали впечатления, что он хотел бы вырваться…

После сиесты из дома неспешной походкой вышли мальчишки. Доедая бананы, с деловым видом осмотрели окрестности. Младший в другой руке держал за шею резинового гуся.

Заметили седовласого соседа, поливающего из шланга огород…

Старший, не отрывая взгляда от соседа, доел банан, запустил кожуру в старого кота, и стал что-то горячо нашёптывать на ухо младшему… Разошлись…

Старший выглянул из-за угла сарая, в нужный момент дал отмашку младшему, тот двумя ногами наступил на шланг… Вода прекратила литься, сосед удивлённо посмотрел на конец шланга…

Старший опять махнул рукой, младший спрыгнул со шланга, струя брызнула на соседа…

Тот выругался по-своему, отряхнулся рукой от воды, продолжил поливать. Через пару минут фокус повторился.

Сосед поспешил за угол сарая, успел заметить убегающих мальчишек… Гусь болтался в руке у младшего как живой…

Сосед в шутку сделал вид, что погнался за мальчишками…

На шум из окна выглянула жена соседа, успела заметить концовку, всё поняла.

Реакция, однако, иная:

– У этих евреев даже дети не умеют себя вести!

– Причём здесь евреи, все дети одинаковые…

– Ты себе можешь представить, чтобы наши внуки так безобразничали?

– Ну, конечно, им в католической школе не дают разгуляться…

Отвернул лицо от жены и, хитро сощурив один глаз, тихо добавил:

– Надо будет научить…

Навстречу Бэле по улочке шёл местный пожилой священник.

– Добрый день, святой отец! Всё хочу с вами поговорить…

– День добрый, дочь моя! Что, прямо здесь?

– Ну, в церковь же я не могу прийти…

– Ну, хорошо, давай присядем.

– Скажите, падре, почему здесь так негативно относятся к евреям?

Там, где я жила, в Советском Союзе, такого, по большому счёту, не было. Мне это непонятно. Испания – цивилизованная европейская страна, и вдруг такое Средневековье…

– Я понимаю тебя, дочь моя, даже не Средневековье, а ещё раньше. В народе сильны вековые традиции, а евреи были отверженным племенем на протяжении нескольких веков…

Ещё в четвертом веке в Испании был издан закон, согласно которому христианам запрещалось вступать в брак с иудеями.

Потом началась политика насильственного крещения евреев и их изгнание из Англии, Франции и Испании…

Кроме обвинения в ритуальных убийствах младенцев, евреев, как известно, обвиняли в распространении чумы, отравлении колодцев и прочих страшных прегрешениях…

Но главное обвинение состояло в том, что евреи якобы убили Иисуса Христа. И ведь отменено оно официально было совсем недавно, только в 1965 году…

– Но ведь, согласитесь, падре, такие гонения на евреев были не всегда и не везде.

– Абсолютно с тобой согласен, дочь моя… Европа знала несколько относительно либеральных по отношению к евреям периодов.

Взять те же Средние века у нас, в Испании, во времена мавров… Однако обвинения в адрес евреев не утихали и тогда…

Ты же, конечно, знаешь и о погромах на твоей родине, в России в конце девятнадцатого – начале двадцатого века, и «дело Дрейфуса» во Франции… Тогда эти события, кстати, и положили начало массовой миграции евреев на Ближний Восток.

Нацисты уничтожили две трети европейских евреев и одну треть мировой еврейской общины.

Холокост – самая тёмная страница еврейской истории, но и её нельзя рассматривать в отрыве от того, что происходило до войны и происходит до сих пор…

– Я понимаю, святой отец, что корни антисемитизма достаточно мощные и разветвлённые.

Но на дворе двадцать первый век, падре…

– К сожалению, дочь моя, следует признать, что человеку вообще присуще в своих бедах искать виновника вне себя…

А евреи всегда и на виду, и на слуху. Вот люди и вспоминают обычаи предков…

Однако Папа Иоанн Павел второй, как известно, извинился перед евреями за все прегрешения христиан против них…

Святая церковь осуждает антисемитизм, но ты же понимаешь, что на изжитие сего зла нужны годы и годы…

Глава 5.

Перезвон колоколов превращал Пасху из просто радости в торжество. Нарядные, умиротворённые соседи возвращались с праздничной молитвы.

Вдруг жена соседа в испуге закрыла ладонью рот, округлила глаза и замерла…

Сосед бросил на неё беспокойный взгляд, та молча показала глазами во двор к Бэле и начала неистово креститься… Через низкие кусты было видно, как по дорожке важно, задравши хвост, шёл старый кот… с накрашенными голубыми яйцами.

Сосед залился хохотом, жене его хохот добавил злости:

– Хулиганы! – закричала она на всю улицу. – Это издевательство над святой Пасхой! Какая распущенность! Понаехали иноверцы!

Сосед вытер слёзы от смеха:

– Успокойся, старая! Какое издевательство! У детей должна быть фантазия! Гляди, и коту нравится!

В центре деревни открывали некий памятник. Звучал местный оркестр. Ответственное лицо произносило пламенную речь, сильно жестикулировало…

Все стояли вокруг памятника. Среди прихожан – приехавшие гости. В их числе девушки в современных одеждах и с соблазнительными формами. Ответственное лицо постреливало на них глазками…

Рядом стояли испанец с родителями, Бэла с детьми, другие жители…

Вдруг скучающий младший заметил, что на уровне его лица у ответственного лица что-то заметно оттопырилось в штанах… Не раздумывая особо, младший схватил это в кулак и дёрнул вниз.

Некоторые строгие граждане завозмущались, мать испанца бросила укоризненный взгляд на Бэлу, потом на сына… Все остальные же селяне, кажется, были даже рады разрядить непривычную для них официальную обстановку…

По пустынной каменистой дороге грустная Бэла деловито спешила в сторону деревни. Её догнал пёстро раскрашенный пыльный микроавтобус.

Поравнявшись с Бэлой, водитель затормозил, сквозь открытое окно пассажирской двери поприветствовал её.

Водитель был немного старше испанца и очень на него похож.

– Привет, красавица, садись, подброшу.

Они явно были знакомы. Бэла, слегка улыбнувшись, села на переднее сиденье справа, напротив водителя.

Дорога пустынна и водителю хорошо знакома, поэтому он больше смотрел на Бэлу.

– Куда спозаранку-то?

– Да на почту ходила своим звонить…

– Это в Израиль, что ли?

Бэла грустно вздохнула:

– Ну, да…

– Там же настоящая война идёт, как они там живут?!

– Война… А что делать?..

Водителя, однако, больше интересовала сама Бэла, чем международная обстановка. Масляными глазами он мельком обшаривал её ладную фигуру…

Вдали на склоне за густой рощей невысоких деревьев показалась деревня. Машина въехала в тенистую рощу, неожиданно остановилась, мотор заглох. Водитель повернулся к Бэле:

– Давай немного развлечёмся по-свойски…

Деловито постелил в проходе неопределённого цвета покрывало… Протянул руки к Бэле…

Та не сразу поняла, что он хочет. Потом вскочила, попыталась убежать почему-то к заднему сиденью.

Выход из микроавтобуса только спереди. Водитель прижал её к широкому заднему сиденью, его руки были уже у неё под юбкой…

Никаких звуков, только молчаливая борьба…

Силы, конечно, были не равны… Маленькое тело Бэлы оказалось распято на заднем сиденье, уже в сторону полетели её розовые трусы…

Водитель на секунду привстал, чтобы расстегнуть штаны…

Улучив момент, Бэла выскользнула из-под него, побежала было по направлению к выходу, водитель успел схватить её за блузку, повалил на пол лицом вниз, навалился всем телом, опять задрал юбку… Оба тяжело дышали.

Неожиданно Бэла нащупала у водительского кресла отвёртку. Не раздумывая, отчаянным движением снизу вонзила её в живот водителя…

Тот завизжал, как обречённый поросёнок, вскочил, быстро задрал рубашку, испуганно посмотрел на место удара… Кровь была видна, но царапина явно поверхностная. Видимо, этого оказалось достаточно, чтобы опомниться…

– Чего ты дёргаешься, дура?! Всё равно ты ему не нужна! Ты что, не знаешь, что он давно уже с Исабель милуется?! Они с детства вместе! А ты откуда взялась?!

Бэла была растрёпана, тяжело дышала, в глазах ярость, в руке отвертка…

Как-то обречённо произнесла с хрипотцой:

– Он муж мне… У нас дети… А ты… Животное…

– Му-уж! Какой он тебе муж! Тебя и в церковь-то не пускают!

Водитель окончательно успокоился, даже слегка Бэле посочуствовал:

– Уезжать тебе к своим надо, не будет у вас семьи… Он не герой, наперекор своим не пойдёт…

Заметил между сиденьями на полу розовые трусы. Поднял их, бросил Бэле, открыл дверь:

– Иди домой…

Машина отъехала. Бэла в изнеможении присела на придорожный камень. Слышался колокольный звон… Опять какой-то треснутый, и потому тревожный…

Бэла сосредоточенно посмотрела в сторону церкви, потом куда-то за горизонт…

Губы тихо произнесли:

– Спираль, амиго, спираль…

Глава 6.

В будущую жаркую осень 2008 года маленький Нострадамус увидел события давно ожидаемые, но от того не менее тревожные.

Семён смотрел экстренное сообщение по телевизору.

Голос диктора по телевизору:

– …По данным Мосад (израильская разведка) Иран заканчивает работы по созданию атомной бомбы…

В создавшейся обстановке правительство Израиля не может больше равнодушно выслушивать угрозы в свой адрес…

Угроза уничтожения нашего государства иранскими исламистами становится более, чем реальной…

По приказу премьер-министра и министра обороны ВВС Израиля сегодня рано утром нанесли ракетно-бомбовый удар по ядерным объектам Ирана.

Уничтожена атомная электростанция в Бушере, завод по обогащению урана в Натанце, гидроэлектростанция и радиоизотопное предприятие в Араке, Ардеракский завод по производству ядерного топлива, комплексы по переработке урана в Саганде и Язде, центр ядерных технологий в Исфахане.

Универсальным производственным лабораториям Жабра ибн-Наяра и Калайе Электрик Компани в пригороде Тегерана нанесён значительный ущерб.

С нашей стороны потерь нет… Правительство объявляет в стране чрезвычайное положение. Армия обороны Израиля приведена в полную боевую готовность. Просьба к населению сохранять уверенность и спокойствие и действовать в соответствии с распоряжениями военного командования…

Семён тяжело вздохнул:

– Опять война… Сима, ты слышала?

– Та слышала, слышала…

Ну, шо теперь метусицца? Или это в первый раз?! Будем, як усе…

Семён, однако, был взволнован не на шутку:

– От, ты, Сима, спокойная, як слон! А что девчата наши служат…

– Ну, шо девчата, шо девчата… Они же там не будут в рукопашную воевать, я надеюсь…

Из своей комнаты через салон в туалет отрешённой походкой проходил Лёва. Пробормотал как бы про себя:

– Наши целы будут, другие погибнут…

Разговоры Лёвы никто, кроме Аркадия, по-прежнему всерьёз не принимал.

– Вот и умничка… Ты слышишь, папа, учителка як Лёву хвалила. Гово’рит, таких разумненьких и в обычных школах мало, чаго яны в спецшколе яго мурыжат?

– А Лорка дура… – ни с того ни с сего вдруг ляпнул Лёва.

Вновь тревожное лицо диктора телевидения. Сима и Семён затихли…

– Иранская ракета типа «Шахаб» поразила жилой район Тель-Авива, примыкающий к башне а-Шалом. Имеются убитые и раненые…

В районе улицы Герцль имеются многочисленные разрушения…

Ещё несколько иранских ракет уничтожены силами ПВО…

По сообщениям телекомпаний CNN и FOX иранскими ракетами российского производства в течение первой половины дня в Ормузском проливе потоплено несколько танкеров с сырой нефтью, принадлежащих разным странам.

Бомбардировкам подверглась также так называемая «Зелёная зона» в Багдаде. Среди войск коалиции имеются убитые и раненые…

Международные агенства сообщают о резком подорожании нефти и нефтепродуктов во многих странах…

Лёва возвращался из туалета в свою комнату. Никакого интереса ни к телевизору, ни к тревоге родителей не проявил совсем. Услышав слово «нефть», лишь ограничился репликой себе под нос:

– Кому она, эта нефть, теперь на фиг нужна…

В приграничной деревне на Голанских высотах горели несколько домов, кое-где был виден ярко-оранжевый дым. Подразделения химзащиты в фантастических костюмах канареечного цвета поливали всё вокруг розоватой пеной. Машины «скорой помощи» Маген Давид Адом с воем увозили пострадавших…

Прошёл патруль с датчиками. Команда на отбой…

Двое бойцов в канареечных костюмах присели на камни, сняли шлемы… Это одна из близняшек, Лора, и её друг, американский солдат Мулат. Тяжело дышат, улыбаются друг другу…

Мулат осушил маленькую бутылку минеральной:

– Быстро справились… Хорошо, что эту дуру сбили близко от границы…

Вдруг зазвучала резкая команда. Бойцы химзащиты быстро погрузились в микроавтобусы такого же цвета, как и их костюмы, и под вой сирен быстро умчались.

Горели несколько домов соседнего городка. Тот же оранжевый дым, видна была воронка от взрыва… Опять киношная суета, пена розоватого цвета…

Неожиданно горящее дерево с треском и искрами упало на солдата в канареечном костюме…

В стеклянном боксе хайфского медицинского центра Рамбам, опутанный трубками и проводами, неподвижно лежал Мулат. Правая рука до плеча забинтована. Множество приборов вокруг мудрёной кровати…

В углу комнаты на стуле сидела, нахохлившись, Лора в зелёном халате.

Вошёл носатый врач с мохнатыми бровями. Лора встала ему навстречу.

– Успокойся, красавица, цел твой американец Рука в химическом ожоге, но мы знаем поражающее вещество, сыворотка должна сработать… Как бы там ни было, а служба для него, думаю, закончилась…

И ушёл. Мулат открыл глаза, заметил Лору, заулыбался… Жестами стал показывать, что ниже пояса у него, мол, всё в порядке…

В квартире у Семёна опять имел место семейный совет. На креслах и диванах сидели Лора, Рита, Мулат, Семён.

Из кухни пришмурыгала Сима, поставила на журнальный столик большой поднос с свежепомытыми фруктами. Семён опять озабочен:

– Ой, Лорча, Штаты – это ж так далеко! Как ты там будешь одна со своим загорелым?!

Сима изо всех сил бодрилась:

– Вот и хорошо, что далеко от этих супостатов! От, сволочи, шо удумали! Химией народ травить!

– Надо вас всех отсюда вытаскивать… – выдала заветные планы Лора. – Папка, а ты молодец, что заставлял нас английский учить!

Сима же свою позицию всегда держала стойко:

– Как это вытаскивать?! Дали народу своё государство, только люди жизнь наладили, а теперь что же, этим чокнутым всё отдать?!

Семён не всегда имел желание спорить с женщинами:

– Страна-то большая… Даст бог, пристроишься где-нибудь со своей скрипкой…

Мулат произнёс что-то на английском языке, Лора перевела:

– Он говорит, что если они не успокоятся, его президент готов применить атомную бомбу…

Семён вскинул вверх руки, с неподдельной тревогой воскликнул:

– Хаз вэ халила! (Спаси и сохрани!)

Все повернулись к телевизору. Тревожные сообщения с демонстрацией военных действий…

Горят танкеры в Персидском и Оманском заливах, горят нефтепромыслы Каспия…

Ракетные обстрелы кораблей в Баб-эль-Мандебском проливе блокируют движение судов на Суэц…

Многочисленные теракты на нефтехранилищах и бензоколонках во многих странах дополняют зловещий замысел фанатичных правителей Ирана…

Подскакивают цены на нефть, продукты, лекарства…

Мусульманские шиитские общины европейских стран превратились в клокочущие пятые колонны…

Глава 7.

Многочисленные латинские городки и кварталы на юге США по традиции всегда неухожены. Под дебиловатые рэповские ритмы на стрелках кучкуется праздношатаюшаяся, пёстро и вызывающе одетая молодёжь.

Съёмная квартирка Мулата и Лоры имела вид прямо противоположный обшарпанному и унылому фасаду.

Лора хлопотала на кухне, когда пришёл откуда-то Мулат. Стянул с головы вязаную шапку, со злостью швырнул её на диван, устало плюхнулся в кресло:

– Опять ничего… Застой, говорят… Всё заморозилось без нефти… Безработица рекордная…

У Лоры присутствие духа написано было на приветливом лице:

– Ничего… Не может же так продолжаться бесконечно… А потом, что, без нефти-то уж совсем нечего делать?!

Странно как-то: большие, сильные страны, умный народ, а сами себя сделали заложниками каких-то пещерных фанатиков… И всё только потому, что тем, видите ли, посчастливилось родиться на нефти.

Ведь дуракам было понятно давно: рано или поздно эти паразиты захотят сделать весь мир своим халифатом…

К тому же нефть вообще скоро закончится везде. И что тогда? Да нет, конечно, что-нибудь придумают… Ладно, мой руки, будем ужинать.

На замызганой кухне дешёвого ресторанчика Лора с какой-то злостью мыла посуду. Какая-никая работа…

Рыхлый, с заплывшими глазками неопределённого возраста хозяин, оглядевшись, подошёл к ней сзади, с вожделением положил руки ей на ягодицы…

Лора подняла голову, замерла в раздумье…

Руки осмелевшего хозяина уже гладили её живот под фартуком.

Лора приняла решение, взяла что-то из посуды в раковине, неожиданно резко повернулась на сто восемьдесят градусов, и… большой кухонный нож оказался прижатым к горлу оторопевшего хозяина.

Лицо и шея его сделались красными то ли от страсти, то ли от страха… Он сделал шаг назад, хрипло выдавил:

– Ну, и дура… – и вышел из кухни.

Лора сняла фартук, перчатки, сняла с вешалки куртку и сумку, не спеша вышла на улицу.

Сильный ветер гнал вдоль по улице лёгкий мусор, серое небо, казалось, тоже было не в настроении…

Лора уныло побрела по тротуару. Идти было, в принципе, некуда, поэтому ноги сами привели домой. Прошла в гостиную, разделась… Явно не знала, куда себя деть…

Взгляд упал на скрипку… С любовью достала её из футляра, погладила, начала играть… Мелодия резкая, сложная, выдавала тревогу… Глаза Лоры были закрыты, губы сжаты…

Вдруг – бац, бац, бац! Громкий стук в стену. Лора доиграла мелодию под непрерывный стук соседей, измученно опустила руки… Положила скрипку и смычок на диван… В раздумье подошла к окну…

Вскоре заметила подъехавшую к подъезду легковушку, из которой бодро выскочил её Мулат. Громко попрощался с оставшимися в машине, весело юркнул в обшарпанный подъезд.

Войдя в квартиру, посмотрел Лоре в глаза, жизнерадостно ткнул в неё пальцем:

– Выгнали!

Лора обречённо закивала головой.

– Ничего, птичка моя! Твоего шоколадного дружка, кажется, берут в настоящее дело… Смотри!

Вытащил из внутреннего кармана скрученные в цилиндр доллары.

Лора с готовностью разделила радость Мулата. Вечер прошёл весело и с любовью…

Ранним утром, когда обнажённые Лора и Мулат ещё крепко спали под их окнами засигналила машина. Оба быстро проснулись, Мулат выглянул в окно, помахал рукой. Быстро оделся, поцеловал Лору и выбежал наружу.

Лора грациозно потянулась в постели, счастливо улыбнулась, вспомнив хорошие новости и бурные ласки… Не спеша встала, походила голышом по квартире, явно не зная, что делать. Достала из тумбочки фотоальбом, залезла обратно в постель, начала перелистывать…

Сёстры, Лёва, мама, отец, лазурное море, ярко голубое небо, природа Израиля…

Побродив безуспешно пару часов в поисках работы, Лора вернулась домой. Счета в почтовом ящике… Тоска…

Поднялась по грязной лестнице…

Вдруг с подоконника спрыгнул поджидавший её неопрятного вида бомж. Заросшее лицо, всклоченные волосы из-под детской трикотажной шапочки, подозрительно блестящие глаза…

– Лора! Джошуа помер, мы просим тебя проводить его в лучший мир… Он любил твою музыку…

Лора сжала кулаки, молча кивнула бомжу, заскочила в квартиру…

По пустынной улице по направлению из города удалялась странная парочка: красивая, прилично одетая молодая женщина со скрипичным футляром в руке и сутулый, крепко потрёпанный, неопределённого возраста тип непонятного с виду пола…

Однажды утром Мулат полоскался в ванной комнате, пока Лора готовила на кухне завтрак.

В зеркале на стене из кухни была видна приоткрытая дверь в ванную. Неожиданно Лора с ужасом заметила, как Мулат втягивал носом белый порошок с куска картона.

– Что ты делаешь?!

Мулат совсем не смутился:

– А вот это не твоё дело…

– И давно это с тобой?!

– Ты перестала понимать английский язык?

– Я перестала понимать тебя…

В глазах Мулата был уже неестественный блеск:

– Ну, и катись назад в свой грёбаный Израиль! Разбирайтесь там сами со своими арабами! А то втравили весь мир в эту задницу, и ещё будешь тут мне указывать!

Тревога у Лоры вдруг сменилась апатией:

– Такие слова я уже здесь слышала, но не дома…

Она ушла в спальню, села на кровать, обхватила голову руками…

Обрывистый берег реки… Заброшенный парк… Окраина города… Порывистый ветер…

Лора самозабвенно играла красивую, торжественную мелодию.

Скрипка плакала… Глаза Лоры были закрыты, губы сжаты… Порывы ветра то и дело накрывали лицо чёрными волосами… Под раскидистым деревом на ящиках, на подстилках её внимательно слушали несколько колоритных бомжей всех цветов кожи. В глазах у каждого боль, воспоминания, надежда, у кого-то радость… Репертуар не заказывали, не в первый раз…

Потом Лора не спеша шла по пустой дороге к остановке автобуса. От порывов ветра что-то хлопало в редких постройках по сторонам. Сзади послышался звук мотоцикла. Лора никак на него не среагировала.

Неожиданный резкий рывок заставил её выпустить футляр из руки… Мотоцикл стремглав скрылся в проулок…

Лора в изнеможении упала на колени, беззвучно заплакала от отчаяния и бессилья…

Опять только хлопанье и гул ветра…

У Мулата выдался не самый удачный день. В квартиру вечером вошёл резко, глаза лихорадочно блестели. Что-то стал искать по шкафам, не сразу заметил Лору…

– Это ты, стерва, взяла мой пакет?!

– Как ты со мной разговариваешь?!

Мулат принял это за утвердительный ответ. Схватил Лору за плечи, сильно тряхнул:

– Быстро дай сюда, слышишь?!

Лора в отчаянии ударила его ладонью по щеке, в ответ тут же получила удар в лицо, упала на пол…

Мулат нашёл, наконец, пакет с белым порошком, запихнул его за пазуху и выбежал из квартиры.

Лора сидела на полу, растерянно глядя в никуда… Губа припухла, в уголке рта была видна кровь… Слёз не было…

Найдя, наконец, небольшой офис благотворительной организации с табличкой Jewish Лора решительно толкнула дверь.

Скромный кабинет. Сухонькая старушка с сочувствием и пониманием посмотрела через стол на сидящую перед ней Лору. На столе появился горячий чай, печенье…

– Я всё понимаю, деточка… Времена военные, не все выдерживают достойно…

Конечно, мы поможем тебе улететь к родителям. Но ты подумай, там тоже теперь не сладко… Хотя дом есть дом, конечно…

Кстати, у вас там, в Израиле сейчас большие перемены. Давай посмотрим новости, не возражаешь?

Взяла пульт, включила телевизор…

…Главы государств большой восьмёрки признали внеочередные выборы в Кнессет в Израиле состоявшимися.

Абсолютную победу одержал объединённый блок партий «Наш дом – Израиль» и Ликуд, у него восемьдесят два места из ста двадцати.

Согласно предвыборным заявлениям премьер-министром становится Авигдор Либерман, министром финансов и вице-премьером вновь будет Биби Нетаниягу…

Тем самым большая восьмёрка становится гарантом плана Либермана по решению палестино-израильского конфликта.

Решение проблемы Авигдор Либерман видит в обмене населением и территориями по кипрскому варианту…

Государство Палестина будет состоять из нескольких кантонов по географическому принципу; столица – Рамалла…

Государство Израиль в границах 1967 года; столица – Телль-Авив.

Городу Иерусалиму даётся статус свободного города трёх религий под контролем командующего объединёнными силами коалиции…

Сухонькая старушка старалась отвлечь Лору от грустных мыслей:

– По-моему, неплохой вариант, как ты считаешь?

Лоре пока была ближе личная боль:

– Не знаю… Сколько уж их было, вариантов…

За окном автобуса, увозившего Лору в аэропорт мелькали ухоженные американские пригороды. Чистые коровы… Как в рекламах йогуртов… Ухоженные посёлки…

В памяти вновь на несколько секунд всплыло искажённое лицо Мулата… Она крепко сжала веки, чтобы отогнать видение… Сглотнула ком в горле… Вновь посмотрела на чистое небо, на горизонт… Как бы подводя черту, глубоко вздохнула…

В мозгу почему-то мелькнуло:

– Спираль, миссис, спираль…