Текст книги "Реинкарнация. Авантюрно-медицинские повести"

Глава 3.

Утро понедельника в корне отличается от выходного утра: все выглядят какими-то деловыми, озабоченными, спешащими – и птицы, и люди, и машины.

Дед спозаранку хлопотал с цветами… Родители Джулии, как всегда, уезжали на машине на работу.

Дочь ласково и снисходительно чмокнула деда в щёку.

Деду захотелось поворчать:

– И зачем вам на двоих такая большая машина? Зря бензин жжёте…

Управивившись с утренними хлопотами и отзавтракав, Джулия с дедом вышли на веранду покурить-посекретничать.

Неожиданно у ворот дома останавилась полицейская машина… Местный полицейский и ещё один в штатском подошли к ним:

– Джулия! Я очень сожалею… Ужасная автокатастрофа… Отец скончался на месте… Мама в критическом состоянии… Примите мои соболезнования… Легко склонил голову перед дедом:

– Необходимо выехать на опознание…

Джулия как-то сдавленно зарыдала, инстинктивно прижалась к побелевшему деду.

Спустя пару горестных часов консилиум врачей вынес вердикт: спиной мозг повреждён настолько, что утрачены практически все нервные импульсы. Речь не может идти об их восстановлении…

Есть лишь возможность электрической стимуляцией наладить имитацию эффектов таких импульсов. На сегодняшний день это может сделать только один нейрохирург в мире – Аркадий Лившиц… Он живёт в Израиле…

Первую после шока мысль дед произнёс вслух сквозь сжатые, слегка подрагивающие губы:

– Это судьба…

Потом был тяжёлый перелёт Нью-Йорк-Тель-Авив…

Долгий, обстоятельный, даже душевный разговор с доктором Лившицем… Профессор Тель-Авивского университета, практикующий нейрохирург больницы «Меир» в Кфар-Сабе…

– Я читал лекции в Америке, бывал на конгрессах нейрохирургов… Да, метод электростимуляции спинного мозга для восстановления его проводимости при пересечениях во время травм или заболеваниях уже используют, правда, почему-то пока очень робко, на морских свинках, в основном.

Такие операции я делал тридцать лет назад в СССР…

Дед не мог не спросить как эмигрант эмигранта:

– Отчего вы уехали в Ираиль?

– Я жил в шикарной квартире в центре Москвы, на углу Большой и Малой Бронной, в четырехкомнатной квартире, в элитном доме, где жили космонавты, артисты… Моими соседями, например, были Никулин и Плятт.

У меня были дача, две машины – служебная с шофером и личная. Но наступили такие времена, что человек в столице был совершенно не защищен ни от чего. Я не знал, когда мои дети уходили из дома, вернутся ли они невредимыми и вернутся ли вообще. Не потому, что они евреи (хотя и это тоже), но потому, что на улицах был беспредел.

Кроме того, потерялись все моральные ценности…

Был случай, когда ко мне пришел мой ученик, положил мне на стол свой диплом и заявил: «Аркадий Владимирович, я ухожу из науки в бизнес».

Другой сказал: «Я больше думаю о том, как прокормить детей, чем о науке». Я потерял возможность управлять сотрудниками, на которых делал ставку, которые мне казались перспективными.

Тут меня позвали на консилиум в Израиль, и я взял с собой маленькую дочку. В это время в Москве вдруг началась бомбежка Белого дома. Мне все в Израиле говорили: «Куда ты возвращаешься?» И я остался.

– Не думайте, что я волщебник… – сказал доктор Лившиц после детального обследования пациентки. – Сила поражения спинного мозга вашей дочери такова, что чудо, что она осталась вообще живой…

Нельзя порванный спинной мозг сделать таким, каким он был до травмы… Там на один квадратный сантиметр четыреста тысяч проводников. Можно вести речь только о поддержании функций организма… Если больные выживают после такой травмы спинного мозга, то многие из них страдают от всевозможных осложнений. Потому что в парализованных зонах мочевой пузырь, например, не работает…

– Скажите, доктор, – проявила осведомлённость Джулия, – А правда, что нервные клетки не восстанавливаются?

– Нет, золотце, восстанавливаются… – был ответ авторитета.

«Не дай вам бог попасть в золотые руки Лившица и дай вам бог получить удовольствие от его уникальной жизни», – написал М. М. Жванецкий в предисловии к книге Аркадия Лившица «Жизнь. Хирургия. Судьба».

Мама Джулии прожила вместе с отцом и дочерью в Израиле три года…

Глава 4.

Шесть лет спустя…

Открытая веранда весьма добротного по израильским меркам дома деда у моря в Хайфе. Всё утопает в зелени…

В плетёных креслах расположились повзрослевшая на шесть лет Джулия, всё такой же дед и плотный, чернявый и губастый молодой человек…

Этот абориген был внуком друга деда из соседнего дома.

Внук смугляв, коренаст, хитёр, ленив, прожорлив и по-восточному постоянно сексуально озабочен.

Внук – израильтянин…

Джулия вела себя как хозяйка дома и, по всей видимости, дела деда. Со смелой небрежностью одета, уверенно шпарила на иврите и была до невозможности хороша собой.

Мужчины терпеливо продолжали втолковывать ей колоритные национальные особенности. Внук, понятное дело, при этом слегка рисовался от важности.

– Это у вас в Америке негры – потомки рабов… У нас они – наши сводные братья от любовницы царя Соломона царицы Савской…

Джулия ворчала по привычке добродушно:

– Ну, коне-ечно, куда же вы без любовниц-то…

Практически не скрывался похотливый взгляд внука на Джулию и её игривое лукавство.

Зазвонил мобильник внука.

Бросив скороговоркой несколько фраз на иврите, тот, не прерывая разговора, вразвалку пошёл к выходу. Послышался шум отъезжающего джипа…

Дед думал о своём…

– Что-то не нравится мне, что министр инфраструктуры на весь белый свет объявил о планах «восстановления» нашей трубы и даже об увеличении её диаметра… Не ко времени это, если учесть, что творится в Ираке… да и вокруг… Кто теперь после Хусейна будет распоряжаться нефтью…

Кстати, вспомни, счета-то, по которым мы им оплату за нефть производили, закрыты.

Сколько же можно получать нефть, а деньги складывать на депозит?! Дед пристально посмотрел в сторону моря, словно ждал оттуда ответа…

Потом вспомнил свои былые думы.

– Сказать по совести, я всё-таки слегка опасался, что ты со своим музыкальным образованием так быстро не врубишься в эту нефтяную бухгалтерию. Упёртая ты, как мужик…

Джулия от комплиментов не тает, лишь неопределённо повела бровями.

– Сдаётся мне, теперь заинтересованные, как говорится, лица зашевелятся… А уж если, не дай бог, рассекретят нас, вообще на дерьмо изойдут!

– Фу, дед, ты же не в своей Ирландии, на Востоке выражаются подипломатичнее…

Дед не возражал:

– Может, тут и выражаются иначе, зато стреляют так же…

Потом вдруг заметно оживился, вспомнив упомянутую всуе родину:

– А ну, давай-ка, поставь мою кассету…

Джулия знала неистребимую любовь деда к ирландским танцам, и вот уже на экране таинственно-воинственная дробь Риверданса…

Дед заметно возбудился, пытался подёргивать в ритм танца головой, плечами, ногами…

В конце каждого танца издавал некий боевой клич вроде «Йо-хо-о!» – это могло означать, что он всё ещё готов к любым передрягам.

За столом очень солидного офиса монументом сидел важный, холёный турок. Он был в орденах и в гневе…

– Боюсь, генерал, что вы своим сообщением испортили не только мне утро, но и себе карьеру!

Перед ним во фрунт вытянулся генерал в медалях. Генерал до белых пальцев вцепился в папку, как в спасательный круг…

– Но, господин министр, по нефтепроводу Мосул-Хайфа Израиль получал только пять миллионов тонн нефти в год…

Важный турок, перебивая его, вскочил, словно получил соль на рану сзади ниже пояса.

– Получает, генерал, получал и, оказывается, по-лу-ча-ет!

Генерал явно смущён проколом своей службы…

– Согласен, господин министр, получал и получает, но только пять миллионов тонн…

Осмелюсь напомнить, что наша труба Киркук-Юмурталик, хвала Аллаху, несёт оттуда же на нашу благословенную родину семьдесят один миллион тонн нефти…

Важный турок совсем рассвирипел… Глаза и ордена загорелись огнём:

– Вы меня опять огорчаете, генерал!

Схватил со стола бумаги, ткнул туда пальцем с золотой печаткой, стал читать:

– «В планах Израиля и США увеличить диаметр нефтепровода Мосул-Хайфа до тысячи миллиметров». До тысячи, генерал! А это один метр! Наши нефтезаводы в Юмурталик будут на голодном пайке, хотя бы это вы понимаете?!

Важный турок привстал с кресла и с шипением продолжил:

– А я вот ещё понимаю, что это означает переключение стратегических интересов США на Ближнем Востоке с Турции на Израиль!

Важный турок плюхнулся в кресло, генерал съёжился, от такой жуткой перспективы начали позвякивать медали на его груди…

– Короче… Подберите нужного человека, который найдёт эту таинственную трубу, а потом сможет доходчиво, я подчёркиваю, доходчиво убедить израильтян и американцев, что рискованно вкладывать три миллиарда долларов в столь уязвимое, я опять подчёркиваю, уязвимое предприятие…

Средиземноморские интересы США должны быть связаны только с нашей благословенной родиной!

Вы меня поняли, господин генерал?! Выполняйте! Вас ждёт большая награда!

Спасать стратегические интересы своей благословенной родины в каменистую Иудейскую пустыню под видом туриста был отправлен беспощадно жадный до денег турок.

Вёл он себя странным образом. То медленно продвигался с миноискателем вдоль какой-то линии, то закатывал глаза и усиленно слушал наушники… То вдруг падал на колени и, приблизив крючковатый нос к самой земле, с шумом втягивал в него воздух… Глаза турка при этом готовы были от азарта выскочить из орбит.

Совершив, видимо, безрезультатно такой манёвр несколько раз, свирепо по-своему ругнулся, собрал вещички и энергично скрылся за камнями.

По крутой извилистой улочке приморского района Хайфы за автомобилем с Джулией и дедом осторожно следовала скромная машинка, в которой просматривался беспощадно жадный турок.

Проследив до дома деда, останавился поодаль, настроил в машине несколько приборов…

Надел наушники, принялся жевать…

Через некоторое время его испугал и отвлёк громкий стук в окно машины. Дёрнувшись несколько раз, он увидел жутко заросшего и странно одетого человека в кипе с жестяной банкой в руке, куда тот свирепо требовал пожертвований.

Турок, отойдя от первого испуга, энергично замахал руками.

Лохматый посмотрел на него с крайним презрением и нехотя удалился.

Сумерков как таковых в Израиле практически не бывает. Просто свет дня в течение считанных минут как бы выключается, и наступает ночь.

Заснувший было турок с застрявшими на носу наушниками опять вздрогнул и проснулся от воя сирены.

Судорожно сорвал наушники, попытался спрятать приборы.

Мимо с воем пронеслась машина «скорой помощи». Обычное дело… Для Израиля…

Турок облегчённо вздохнул, посмотрел на некую бумажку. Довольный, видимо, результатом слежки, медленно вырулил на проезжую часть…

Глава 5.

Закончив домашние хлопоты, Джулия уселась за компьютер, дед недалеко в кресле с газетами и стаканчиком виски со льдом.

– Дед, я смотрю, субботы в Израиле становятся всё более светскими…

Дед был умиротворён ещё одним прожитым тёплым днём и любимым виски.

– Это Хайфа, милочка. Здесь говорят, когда Иерусалим молится, Тель-Авив гуляет, Хайфа работает…

А, в общем-то, никто никому не должен указывать, как жить… У каждого Абрама своя программа… Как у каждого Додика своя методика…

Дряблыми губами пососал виски.

– Чем закончилась твоя последняя стычка с Битуах Леуми? (институт национального страхования)

Джулия победоносно улыбнулась:

– Ты знаешь, для них было полной неожиданностью, что простая сотрудница никому неизвестной фирмы, оля хадаша (новая репатрианка) из Беларуси, смогла нанять такого дорогого адвоката и утереть им нос…

Эти защитники народа похоже стали совсем неуправляемы. Ей-богу, кажется, что их основная задача – сэкономить на социальных выплатах себе на бенефисы…

А мне такие конкретные щелчки по их наглым носам душу греют, и денег для этого никаких не жалко… Сафари, знаешь ли, на дармоедов…

Дед согласно улыбнулся и смачно запыхтел трубкой.

Неожиданно Джулия напряглась, пристально вгляделась в экран монитора:

– Дед, взгляни…

На экране в почте послание по-английски:

– «Я НАШЁЛ ВАШУ ИРАКСКУЮ ТРУБУ. МОГУ ДОСТАВИТЬ МАССУ НЕПРИЯТНОСТЕЙ. ПРЕДЛАГАЮ ДОГОВОРИТЬСЯ»

– Я же тебе говорил, что война в Ираке обязательно у нас аукнется…

Дед помолчал с полминуты, потом, глотнув виски, решительно поставил стакан на стол, достал мобильник:

– А, ну, где этот обормот…

Набрав номер, сказал несколько фраз на иврите…

Через несколько минут в прихожей раздалось неспешное шарканье шлёпанцев.

В помятой, правда, чистой, майке и в домашних трусах в комнату в густом облаке дорогого парфюма расслабленной походкой вошёл никогда не унывающий внук, мурлыча что-то себе под нос.

Домашние трусы в цветочек модели «Верность» в стране Большого пляжа однозначно считаются шортами. Притомлённые солнцем аборигены свято чтут закон предков: «Не суетись, а то вспотеешь!»

– Какие проблемы, хевре? (друзья)

Пристально посмотрел на наклонившуюся до пола Джулию, её крутую попу в облегающих шортах и открытые ноги…

Сделал движение руками, как будто попытался дотронуться руками до её ягодиц…

Джулия разогнулась, шлёпнула его листами бумаги по рукам, без злобы привычно пожурила:

– Сейчас тебе предстоит подумать головой, а не гениталиями…

Дед кивнул на экран…

Внук обнял вроде бы как спинку кресла, где сидела Джулия, наклонил голову опять же ближе к её голове, чем к экрану… Этот был готов ко всему.

– Ну, и… «Найти и обезвредить?!»

– А что, это у тебя тоже без проблем?

Внук невозмутим:

– Не морщи лобик, красавица! Могучий израильский хай-тек к твоим услугам!

Включил лежащий рядом ноутбук. Начал небрежно и слишком сильно долбить по клавишам… Прервётся, поковыряет в носу, почешет что-нибудь волосатое и опять барабанит…

Наконец, сделав зачем-то распечатку письма, картинно поцеловал руку Джулии. Дед не преминул подставить ему под нос и свою руку для того же. Тот почему-то проигнорировал, бросил на ходу:

– Ихие бесэдер, матука! (Будет порядок, сладенькая!)

Со шлёпанием, шарканьем и мурлыканием вразвалочку удалился.

Назавтра утренний кофе на веранде проистекал довольно молча. Чувствовалось напряжённое ожидание…

Наконец у ворот дома раздался шум подъехавшего джипа.

Появился внук практически в том же, лишь трусы-шорты в цветочек сменил на такие же в более строгую, как он считал, клетку.

– Как ночевали, хеврэ (друзья)?

– Не тяни кота за хвост! Говори, чего нарыл со своим хай-теком…

Тот, видимо, нарыл, потому как слегка выпендривался:

– А что, кофе мне уже не полагается?!

Привыкшая к этому стебу и потому невозмутимая Джулия, сделала ему кофе.

– Да ничего особенного. Туркам не понравились ваши планы по реконструкции трубы из Ирака, конкурент она им. Вот и прислали искателя… Насчёт того, что нашёл, думаю, хотел на понт взять и подзаработать… Ну, сдали в посольство…

Турки сели в лужу, теперь отмываются… У нас с ними джентльменские отношения, насколько они вообще возможны на Востоке…

Джулия удивлена в очередной раз:

– А как ты его так быстро вычислил-то?!

– Так всё же просто, геверет (госпожа).

Страна у нас маленькая, один большой пляжик, знаете ли, не то, что твои Штаты… Провайдер-шмовайдер, интернет-адрес, машинка меченая из проката, хаверим – вэ зэу! (друзья – и всё!)

Допил кофе, опять замурлыкал и ушлёпал.

Дед был в задумчивости.

– Думаю, это цветочки… Есть кому и кроме турок возбудится от нашей трубы…

Глава 6.

Граница Израиля с Иорданией в Иудейской пустыне местами выглядит символичной.

Примерно в тех же местах, где рыскал пытливый турок, Джулия и дед в туристском снаряжении шли вдоль некой линии, внимательно осматривая окрестности.

Дед то и дело смахивал пот со лба.

– Думаю, зря ты меня заставляешь козлом по камням скакать. Не мог он ничего найти.

– Ну почему же не мог?! Пройти с миноискателем в предполагаемом месте вдоль границы, вот тебе и точка пересечения.

– Ты забыла, детка. Эту трубу укладывала «Бритиш Петролеум». Всё она предусмотрела… Границу такие трубы пересекают деревянным дюкером – и привет металлоискателю!

В машине Джулия и дед… Пустынная дорога… Окрестности цвета шкуры старого, облезлого льва… Напряжённые безжизненные пейзажи… Солнце… Убаюкивал шелест мазгана (кондиционер)… Мирная беседа…

Вдруг из-за поворота выскочили двое в масках и камуфляже и начали палить из автоматов по колёсам их автомобиля.

Машина пошла юзом, ударилась боком со стороны пассажира о придорожный камень… Гримаса боли на старом лице деда… Джулия на секунду закрыла голову руками…

Неуклюже подскочившие налётчики дулами и гортанными криками заставили их пересесть в подъехавшую машину. Деду это далось с трудом, Джулия его поддерживала…

Машина быстро удалилась по пыльной дороге в сторону от трассы…

Пыльный подвал заброшенного дома. Вечер…

В подвале трое: Джулия, дед и вихрастый русоволосый молодой мужчина, заставивший Джулию при первом взгляде вздрогнуть – «Дин?!»

Захватившие их между собой говорили на арабском, к пленникам относились настороженно…

Дед временами кривился от боли и постанывал, что, впрочем, не мешало ему внимательно слушать и смотреть.

Быстрый южный вечер сменился ночью. Зной отступил, но сна не было…

Джулия по-английски обратилась к вихрастому парню:

– Ты кто? Где мы?

Вихрастый откликнулся с готовностью:

– Я – русский. А находимся мы в заложниках у боевиков средней паршивости… Думаю, это их способ добывания куска хлеба…

Дед застонал, пытаясь переменить позу.

Русский после некоторой паузы продолжил:

– Мисс! Мне кажется, я знаю, кто вы и что делаете в этих краях… Не пугайтесь! Мы в некотором роде коллеги…

Но давайте об этом потом… Теперь надо думать, как отсюда выбраться, и побыстрее, ваш спутник совсем плох… К тому же, стоит им узнать, кого они захватили, и ваше положение усложнится до ужасного…

Джулия никогда не сталкивалась так близко с русскими, она просто не знала, как себя с ними вести.

Вроде бы американцам они противники, а в Израиле их больше миллиона – здесь все русскоговорящие считаются русскими. Всякие люди, как и в любой нации…

Русский между тем продолжил более решительно:

– Я немного понимаю по-арабски… Они ждут командира ячейки, который где-то задерживается. У нас есть немного времени…

У вас деньги есть?

Джулия удивилась:

– Есть, шекелей триста…

– Да не-ет! Можете вы предложить им выкуп?

Джулия соображала быстро:

– Да, могу, только в городе.

– О'кэй! Сделаем так! Я попробую спекульнуть тем, что я русский. Предложу им выкуп, пока нет их предводителя.

Русский подошёл к маленькому зарешеченному окну и, резонно полагая, что из трёх арабов кто-то всё равно главней, попросил позвать командира. По-английски, по-арабски и по-русски.

Неожиданно один упитанный боевик в спадающих камуфляжных штанах и в великоватых армейских ботинках клюнул:

– Ты что, русский?!

Боевики настороженно переглянулись, от пленения русского у них могут быть неприятности…

Открылась дверь, русский пошёл к ним наверх…

Джулия настороженно перемещала взгляд с двери – сдаст, не сдаст? – на часто и тяжело дышащего деда.

Неожиданно дед собрался с силами. Удивил Джулию весомостью слов, словно был не в забытьи, а в раздумье… Говорил с одышкой, но спокойно:

– Вот что, девочка моя… Ты для них американка… Дай им денег… Сколько скажут… Про трубу ни полслова… Бросать её нельзя… Это деньги для наших стариков и детей…

Джулия испугалась:

– Как бросать!? Кому бросать?! Ты о чём, дед?!

Дед умиротворённо смотрел как-то в себя:

– Я свою вахту, кажется, закончил… Теперь… ты…

Джулия вспыхнула мгновенно, будто ждала таких слов:

– Выкинь эту дурь из своей рыжей ирландской головы!

Дед не реагировал, как обычно, даже на упоминание своей родины:

– Прости меня, девочка, что… втравил тебя в этот вечно кипящий котёл… Береги малыша…

И, словно собрав последние силы:

– Мне бы только… к моей Саре…

Сжал руку Джулии и затих…

Сильная Джулия, не желая показывать врагам слёзы, уткнулась лицом в такую надёжную дедову грудь и сдавленно завыла.

Прошли томительные минуты…

Большие чёрные глаза Джулии от ужаса ситуации стали совсем огромными… Она одна!!!

Погладила деда по щеке… Взгляд её стал суровым…

– Не беспокойся, дедуля, я тебя не подведу…

С лязгом открылась дверь. По ступенькам спустился русский.

Всё понял, стон сожаления, сжатые губы…

– Всё равно надо выбираться. Я договорился. Позвони своим близким и попроси срочно передать двадцать тысяч долларов… нет, теперь уже только десять… кому они укажут, и нас отпустят…

Глава 7.

На могилы в Израиле вместо цветов принято класть камушки. Сроки пребывания на этом свете на многих надгробиях были пугающе малы… Две могилы рядом… Дед и его Сара…

На белых плитах на коленях сидела Джулия, двумя руками как бы соединяя могилы. В проходе поодаль стояли русский и внук.

Выражение лица у русского, видимо, отражали мысли – то печальное, то озабоченное, но чаще злое:

– Не понимаю, почему надо было ещё уговаривать похоронить их рядом…

Внук отвечал как бы вынужденно:

– Теперь мы уже и сами многого объяснить не можем, ни свадьбы, ни похороны… Ещё лет пятьдесят семь – будет государство светское, пока не очень…

– Вот так вот будут вас отстреливать у вас же дома, не дотянете вы до светского будущего…

Внук к таким оборотам привык:

– Оставь. У нас нет диктатуры и в сортирах никого не мочат, как у некоторых, так что будущее наше посветлее вашего будет…

С момента появления русского в доме Джулии внук не скрывал своей ревности и подозрительности.

С веранды дома деда – живописный вид на портовую бухту. Море огней и их мерцающее отражение в воде…

Джулия в чёрном… На месте деда русский… Пили чай…

В голосе Джулии появилась хрипотца и некоторое огрубение:

– Ну, теперь рассказывай, какой ты кому коллега…

– О'кэй! Только это не будет быстро, если подробно…

Джулия настойчиво и всё ещё с подозрением.

– Я не спешу, начинай и именно с деталями…

Русский уселся поудобнее для длинного рассказа:

– Я менеджер производственного отдела нефтяной компании «ЮТОН» в России.

Пару месяцев назад вызвал меня шеф…

РАССКАЗ РУССКОГО ЗАПИСАН КАК ВОСПОМИНАНИЕ.

Громадный, роскошный, стильный кабинет. Из панорамного окна – впечатляюще солидные московские дали.

В кресле весьма молодой, безукоризненно одетый человек, чёрные с проседью короткие волосы, почти невидимая оправа очков.

Энергичен… Немногословен… Не суетлив…

За гостевым столом русский в строгом костюме.

Шеф взял в руки какой-то документ:

– Это – заключение нашего отдела перспективных разработок.

«Увеличение объёма продаж сырой нефти на ближайшие три года следует считать технически возможным и экономически целесообразным… бля-бля-бля… в том числе, в Израиль…

По данным службы маркетинга нефтяной импорт Израиля включает восемьдесят два процента из России, три процентаз Венесуэлы, Мексики и Норвегии заливом в Роттердаме…»

Шеф поднял колючий взгляд на русского:

– Иде ещё пятнадцать про’центов?!

Не получив ответа, продолжил:

– Или они умело скрывают свои месторождения, или нас нелегалом обошли конкуренты, или они научились бурить длинные горизонтальные скважины и воруют у арабов…

Через два месяца я хочу это знать без всяких «или»… Эти пятнадцать процентов должен заполнить ЮТОН. О'кэй?

После не терпящего возражений взгляда на русского продолжил тем же тоном:

– Патронов, то бишь зелени, как всегда, не жалеть…

Одна рекомендация службы безопасности. Светить свою фирму на Святой Земле пока не резон… Подлог ШАБАК раскалывает на раз-два…

Так что, дружок, не обессудь, будь добр, нелегалом через Египет и Синайскую пустыню с блядями из бывшего нерушимого Союза… Детали у службы безопасности… Бай!

Пустыня Синайского полуострова в Египте, точно так же, как и Иудейская пустыня в Израиле и Иордании – это больше камня, чем мелкого песка. И, тем не менее, там что-то растёт и кто-то водится…

Потрёпанный «Форд»-транзит нещадно пылил по пустынной каменистой дороге.

Караванная тропа через египетско-израильскую границу по Синайской пустыне, заселённой лишь кочевниками-бедуинами, довольно хорошо протоптана.

Нет, бывают, конечно стычки-засады-погони…

Обычно же граница протяжённостью четыреста километров достаточно проницаема, вероятно, по молчаливому согласию сторон: Египта, Израиля и бедуинов…

В пыльном салоне микроавтобуса семь девушек, три китайца, два светлых парня славянской наружности, не считая русского…

Пассажиры угрюмо молчали, изнемогая от жары.

Курчавый, как баран, водитель с ненормально блестящими глазами… Толстый, губастый сопровождающий с видавшим виды калашом…. Аляповатые цепи из дешёвого золота на потных шеях… Громкий разговор на арабском…. Излишняя жестикуляция…

На горизонте показалось непонятное поселение.

Большие куски выгорелого на солнце обтрёпанного брезента растянуты на кольях в виде шатров, стены есть не везде… Первобытные очаги, шоколадные босоногие дети, закутанные женщины… Поодаль облезлые верблюды, пара ослов и много рогатых коз. Везде мухи… Остовы нескольких разобранных машин служили игровой площадкой для подростков…

Это деревня бедуинов. Цивилизация мало изменила быт этих детей пустыни. Чего никак не скажешь об укладе их жизни…

Прорисованная кем-то в их пустыне межгосударственная граница оказалась для них весьма кстати. Теперь они порожняком не кочуют. Теперь с бедуинскими караванами перемещаются оружие, наркотики, сигареты и проститутки, принося туарегам неплохой доход. А слова «контрабанда» в их языке как не было, так и нет…

Дети смело и привычно окружили подъехавшую машину.

Сопровождающий сделал несколько приседаний, потом вытянул руку в направлении одного шатра и резко бросил по-английски:

– Все туда!

Пассажиры с небольшими рюкзаками или сумками робко цепочкой потянулись в указанном направлении.

На земле несколько пыльных старых ковров… Девушки не знакомы друг с другом. Пышногрудая брюнетка посмелей обратилась к сопровождающему на корявом английском:

– Нам нужны вода и туалет…

Сопровождающий не без сарказма:

– Слушаюсь, госпожа! Вот вода… – указал на небольшой пыльный бак, рукой махнул в сторону пустыни:

– Туалет там!

Пассажиры-мужчины попили воды, начали группироваться в дальнем углу шатра, кто-то завалился на ковры…

Девушки робко переговаривались, пытались сделать то же самое.