Текст книги "Тьма внешняя"

Был Гасконец так же, как и Жорж, королевским лучником, правда на службе не французского, а английского монарха. Во время последней войны за Аквитанию Жюсс состоял корпоралом в войске герцога Кентского, наместника Гиени. Капитан тоже участвовал в той достопамятной войне, так что им обоим нашлось что вспомнить.

После того, как англичан разбили, Жюсс остался не у дел, да еще вдобавок с искалеченной ударом боевого цепа рукой. Дом его сгорел, все деньги, скопленные за четверть века службы, пропали. Ни семьи, ни даже близких родственников Жюсс не имел, на службу немолодого калеку никто брать, само собой, не хотел, и несколько лет бедняга перебивался, чем Бог пошлет. Приходилось даже просить милостыню. Начало мятежа застало его в Шампани, где он, чтобы не умереть с голоду, промышлял браконьерством.

– Однажды от смерти чудом ушел, – вспоминал гасконец, – егеря с собаками меня травили, чуть-чуть не разорвали.

К мятежу он присоединился, не задумываясь, одним из первых. При воспоминании о том, как впервые увидел Дьяволицу, он, не стыдясь, прослезился.

Теперь под его началом было почти полторы тысячи лучников и арбалетчиков.

Между делом, по ходу их беседы, в трапезной появлялись подчиненные Жюсса (между прочим, отныне и Кера) за распоряжениями. Гасконец коротко представлял им Кера, те приветствовали его, либо по привычке кланяясь, либо фамильярно похлопывая по плечу. Никто не задавал вопросов, даже не выказывал особого изумления, словно королевские капитаны приходили к ним ежедневно. Затем Жюсс вытащил его на улицу и повел показывать расположение отряда. На ходу он непрерывно тараторил, объясняя Жоржу его будущие обязанности.

– Прежде всего, брат, людей обучать надо. Храбрости нашим не занимать, а вот умения мало. Если б не Дева, да не Божья помощь – смяли бы нас королевские псы. В отряде, поверишь ли, двое из трех вообще лук или арбалет только сейчас впервые в руки взяли, а настоящих солдат раз-два и обчелся. Да и какие это солдаты, – жестикулируя, распространялся гасконец. – Никто, как следует, поправку на ветер взять не может! Поверишь ли, десятками браконьеры командуют, вроде меня!

Капитан хотел было уже упомянуть о двух своих спутниках, но что-то в последний момент удержало его. В самом деле, гораздо менее подозрительным будет, если он постарается пристроить их в войско мятежников позже и каждого порознь, не афишируя своего знакомства с ними. Вместо этого он рассказал о встрече с Арлетт Арасской, не скрывая своего глубокого удивления ее успехами.

– Ба! – усмехнулся гасконец. – Да у нее четыре с лишним сотни девок воюют. Увидишь сам – стрелы пускать научились не хуже нас с тобой. До чего дошло – уж и мужиков к себе не подпускают, хоть кое-кто и был… – он рассмеялся, сопроводив смех недвусмысленным жестом, – шлюхами базарными.

– Как хочешь, Жюсс, а по мне бабам на войне не место, – заявил уязвленный услышанным капитан. Хоть даже она будь какая ни есть храбрая да умелая, а баба – она и есть баба!

– Вот так храбрец объявился! – послышался у них за спиной высокий голос.

Кер обернулся. Несомненно, перед ним была одна из тех самых четырех сотен женщин, состоявших под началом бывшей хозяйки веселого дома. Это же подтвердил и Жюсс. Как-то странно переменившись в лице, он отвел глаза, пробормотав себе под нос что-то вроде: «А вот и их командирша».

Он, пожалуй принял бы ее за невысокого юношу, если бы не голос, да еще не ладонь, лежавшая на поясе, белая и узкая, хоть и сильная, несомненно принадлежавшая женщине.

На ней была легкая, тонкого плетения кольчуга, доходившая до середины бедер, мужские штаны в обтяжку и короткие сапоги с загнутыми носками. На поясе висел длинный охотничий кинжал, а за спиной – боевой лук со снятой тетивой. Но не это все было главное, не на это обратил внимание капитан прежде всего.

Голову женщины скрывало что-то вроде колпака или капюшона серого полотна спускавшегося до плеч и закрывающего лицо и шею – похожую одежду носили вроде бы женщины неверных в Магрибе и Египте.

Сквозь небольшую прямоугольную прорезь были видны синие молодые глаза и молочно – белая кожа лба и переносицы. Лишь по этому признаку, да еще пряди светлых слегка вьющихся волос, выбивавшейся из под нижнего края маски, можно было догадаться, что стоящая перед ним еще молода: лет двадцати трех – двадцати четырех.

Что-то было в ней такое, из-за чего подвыпивший капитан проглотил ядреное солдатское словечко, готовое сорваться с языка.

– Это, хм, мой новый лейтенант, – как-то не слишком уверенно произнес Жюсс. – Ты из королевских, храбрец-молодец? – сухо спросила незнакомка. Ее речь выдавала в ней чужеземку, но было непонятно – какому народу мог принадлежать этот странный свистящий акцент? Капитан молча кивнул. – Сейчас увидим, какой ты храбрый… Медленно, словно нехотя, женщина начала стягивать с головы колпак. Краем глаза Кер заметил, как Жюсс подался назад, зажмурив глаза…

…В своей жизни капитан Кер повидал немало страшных вещей, и хоть и не принадлежал к той породе бывалых людей, что любят к месту и не к месту похвалиться своей неустрашимостью, все же не думал, что может так испугаться. Потому что лицо, что было скрыто полотняной маской, не было человеческим. Казалось, на него взирает кошмарный демон, попущением божьим обретший плоть и кровь. Серовато– бурый, неживой цвет изрытой рубцами и шрамами кожи. Белесый высохший хрящ на месте вырванного носа, отсеченные уши, рот с напрочь срезанными губами кривящийся в какой-то жуткой усмешке. И нежная кожа лба вместе с васильковыми чистыми глазами только усиливала кошмарное впечатление.

Лишь несколько прядей длинных волос росли на голой коже черепа, сплошь покрытой страшными бугристыми шрамами от ожогов. Такие следы оставляет горящая смола или кипящее масло.

Должно быть, лицо Жоржа Кера сильно изменилось, потому что женщина рассмеялась – не дай Бог никому увидеть подобное. Капитан со страхом и отвращением заметил, как в глубине изуродованного рта шевелиться язык, напоминавший сизого слизня.

– Неохота снимать кольчугу, а то бы я показала тебе, место, где раньше росли мои груди. И то, другое – до которого вы, мужики, большие охотники. Там, правда, все криво срослось, так что оно не такое соблазнительное, как было раньше…

Натянув колпак, лучница, не оглядываясь, ушла прочь.

– Кто ж это ее так? – спросил Кер, вытирая пот со лба.

– Она из-под Брюгге, – тихо ответил Жюсс. Только она из всего предместья и осталась жива. – Слыхал, поди, что там творилось, когда ваши последнее восстание давили?

Капитан не только слышал, но и видел все это своими глазами, но предпочел промолчать.

– А ты крепок, брат Жорж, – похвалил его гасконец. Я вот до сих пор привыкнуть не могу. Иные вообще в обморок падают по первому разу.

Так, беседуя о том – о сем, они вошли под своды дворца герцога Нормандского, который занимали лучники Гасконца. В залах и коридорах прямо на полу расположились бойцы. Многие спали, не обращая внимание на окружающий шум. Жюсс показал ему небольшую угловую комнатку на втором этаже с одним окном – то ли жилище прислуги, то ли кладовку, объяснив, что она станет его жилищем. Все ее убранство составлял рассохшийся шкаф с одной дверцей, узкая монашеская кровать, колченогий стол и табурет.

Оставшись один, капитан уселся на кровать и глубоко задумался – так ли уж хорошо, что он попал в число бунтовщиков? Да, это, конечно, может изрядно помочь, но ведь Артюр так ничего и не сообщил о своих планах. Что если у него были совершенно другие намерения относительно его, Жоржа Кера? Что если его присутствие будет колдуну необходимо, а он теперь связан своей новой должностью? Конечно, с другой стороны, у него не было выхода… И надо ж было помянуть этого Арно Беспощадного! Вот уж, не приведи Господи, ввязываться во все эти тайные дела! Чтобы отвлечься, Кер решил пересчитать содержимое отданного ему колдуном кошелька. Денег оказалось довольно много. Среди су разнообразной чеканки, талеров из немецких земель и кастильских мараведисов, было несколько золотых флоринов и дукатов, пара французских золотых экю с короной и агнцем и даже истертый имперский солид, которые перестали чеканить уже невесть сколько лет назад. От этого увлекательного занятия его оторвало внезапное появление на пороге Жюсса – Кер едва успел спрятать мешочек за пазуху. Обветренное лицо командира лучилось радостью.

– Вставай, друг, пошли!

– Что стряслось? – встревожено спросил Жорж.

– Да не беспокойся; ох, счастье-то какое! – Сама Светлая Дева в город прибывает, в нашем дворце желает остановиться!

– Здесь?! – капитан вскочил.

– Ох, ну конечно же! Или ты думаешь, чего это я тут бегаю?! Вот счастье-то!

Следующие полчаса были заполнены муравьиной суетой. Половина лучников убежала встречать повелительницу, другие просто бессмысленно метались в разные стороны, выражая свою радость громкими криками. Жюсс бегал туда-сюда, таская Кера за собой, и требовал, чтобы все немедленно очистили дворец.

– Все собрались у Парижских ворот, не протолкнуться! – просунувшись в дверь, сообщил какой-то парень, в помятой каске. Вскочив, Жюсс унесся куда-то. Кер уже совсем было собрался покинуть отель, но тут вспомнил, что оставил в каморке плащ. Мимо него торопливо пробегали последние мятежники, таща за руки и за ноги своих мертвецки пьяных товарищей. Когда капитан, забрав плащ, вышел за порог, дворец поразил его своей тишиной. Гулкий звук его шагов особенно громко отдавался в пустых коридорах. Все убежали прочь, и никто не проверил: не остался ли кто – нибудь внутри. Непорядок, ну да что с мужиков сиволапых взять? С улицы донесся нарастающий гул.

…Потом, даже много времени спустя он не смог объяснить себе – что заставило его тогда, вместо того, чтобы как можно быстрее покинуть это место, вернуться в комнатенку и прильнуть к окну. Площадь перед герцогским отелем в один момент до отказа заполнила огромная толпа. Горожане, крестьяне, мятежники – все вперемешку ожидали появления своей госпожи.

– Она уже здесь! – возбужденно выкрикнул кто то. – Хвала Богу Вышнему!! Спасительница!! – вразнобой подхватил народ. Слышался гул, как от растревоженного улья. Невозможно было разобрать отдельных слов, но Керу показалось, что толпа распевала какой-то приветственный гимн. Среди людского моря, окруженная немногочисленными всадниками, плыла небогатого вида карета, запряженная четверкой лошадей. Тысячеголосый крик взлетел над площадью, истошный крик надежды и радости.

– Дева!! Дева!! Спасительница!! Многие плакали от счастья, падали на колени, молитвенно простирая руки.

– Матерь наша!! Веди нас!! Веди!!! Спасительница!

Отскочив от окна, он быстро выскочил прочь из комнатенки, пересек коридор и, намереваясь побыстрее убраться из отеля, от греха подальше, вышел на галерею, огибающую замкнутый квадрат внутреннего дворика. Осмотревшись, он замер на пороге. Как оказалось, Кер был не единственный, кто не покинул отель. У самых перил стоял человек, неотрывно смотревший во двор. Возможно, этот мятежник желал поближе увидеть свою госпожу или же просто почему-либо замешкался, как и сам Жорж, а может он все это время дрых где нибудь в закутке. Он не обернулся, должно быть, даже не услышав шагов Кера. Длинные волосы цвета воронова крыла, спускались на плечи, обтянутые серым кафтаном – точно таким же, как у капитана. На плече висел лук и полный стрел колчан. Больше на галереях и во дворе не было никого. Ни один силуэт не мелькнул в окнах. Похоже, во всем дворце их осталось двое…Распахнулись ворота, впуская возок, спрыгнувшие с козел два панцирника тут же закрыли их. Кер замер: из возка вышла женщина в белом длинном одеянии и неторопливо пошла по разостланным коврам к распахнутой двери. Капитан, ощутив холод между лопаток, понял: «Она». До боли сощурившись, он смотрел на предводительницу мятежа, стараясь не упустить ни единой мелочи. Не видя издали ее лица, он тем не менее почувствовал, что она очень хороша собой, да что говорить – необыкновенно красива. Ее волосы светились темным золотом, движения были так грациозны, что у капитана еще сильней забилось сердце. Белое простое платье, из-под которого выглядывали носки белых же башмаков, узкий голубой поясок на талии. Никаких украшений на ней не было, точно так же, как не было видно ничего похожего на оружие. Она что-то спокойно говорила шедшим позади нее на два-три шага приближенным, среди которых Кер заметил и уже виденную им Арлетт. Какая-то неведомая, необычная, иная сила явственно чувствовалась в ней. Сила, непохожая на ту, к которой привык капитан. Он понял сейчас, что имел ввиду тот парень…

Она остановилась всего шагах в пятидесяти от него. Будь у него сейчас добрый лук или арбалет…

Лук?! У капитана невольно перехватило дыхание, сердце усиленно забилось. Это что же получается? Выходит он запросто может… Нет, слишком опасно…А вдруг получится? Ведь сейчас ее охрана наверняка расслабилась, и ничего не опасается. Жгучая волна прокатилась по всему телу, наполняя мышцы азартной силой. Он впился глазами в широкую спину стоящего впереди мятежника. Тот, похоже, при виде Дьяволицы совершенно забыл обо всем вокруг, впав в настоящий экстаз. Так, осторожно зайти сзади, прячась от глаз тех, кто во дворе, за спиной лучника… Нож под лопатку – этот и пикнуть не успеет. Затем, не дав телу упасть, сорвать с перевязи лук, на ощупь вложить стрелу (ну это то нам просто) одним движением натянуть тетиву, и уже через мгновение Дьяволица будет лежать на камнях двора с пробитым сердцем… Нет, лучше в живот – лук ему незнакомый, не пристрелянный, в живот целиться удобнее, а рана почти наверняка означает смерть… Лук конечно не боевой, а охотничий, ну да и такой сойдет. А уж промашки капитан не даст – недаром ему случалось в свое время, на пари, стрелой убивать сидевшую в десяти шагах муху. Рука капитана осторожно легла на кинжал, висевший на поясе.

* * *

Внимание! Угроза существованию фактотума! Степень реальности 0,6. Категория опасности 1 и 2. Время осуществления не ранее 200 секунд. Источники опасности: Категория 1 – 1 вооруженная человеческая особь мужского пола, снабженная метательным оружием с радиусом действия примерно 0,54 стадии и холодным оружием пригодным для поражения при непосредственном контакте. Дистанция между двойником и источником опасности – 0,22 стадии. Локализация: в зоне прямой видимости на территории сооружения, где находится фактотум. Защитные меры – защита фактотума силами обоймы прикрытия, сенситивное демобилизующее воздействие на источник, установка телекинетической защиты и оперативная ликвидация источника опасности.

* * *

…Остановившись вдруг как вкопанная, женщина резко обернулась в его сторону. Капитан замер, обратившись в камень. «Неужели почуяла?!» Потом в лицо ему как будто ударил ледяной ветер, наполнивший вмиг все его существо его мертвящим холодом. В воздухе вокруг нее возникла легкая рябь…или это помутилось в глазах от вдруг подступившего к горлу ужаса??!

* * *

Вот опять… Чувство смертельной опасности, образ направленной в сердце стрелы! И в следующий миг-знание о моих врагах, как это уже бывало. Их трое… один затаился на галерее собора с луком, а двое других еще где-то поблизости… Я напрягаю все силы, стараясь дотянуться до своего убийцы, там, на деревянной галерее под зеленой черепицей, одновременно подзывая охрану… Угроза исчезает… Внутренним зрением я вижу как сквозь туман их лица и приметы, место, где они находятся… полушепотом отдаю приказы своим людям…

* * *

…Категория 3. Два источника.

Источник 1. человеческая особь мужского пола, вооружение комбинированное, пригодно как для поражения при непосредственном контакте, так и на дистанции до 0,1 стадии. Опосредованная связь с источником опасности 1 категории. Время осуществления – неопределенное.

Внимание: источник обладает паранормальными способностями в степени, приближающейся к максимально возможным в континуумах данного типа.

Источник 2. Человеческая особь мужского пола, снабженная метательным оружием, имеющим дистанцию поражения приблизительно 1,45 стадии, и холодным оружием пригодным для поражения при непосредственном контакте.

Опосредованная связь с источником опасности 1 категории.

Вероятность, что все фигуранты задействованы в рамках единой программы действий – 0,9. Есть основание предполагать наличие активного противодействия со стороны властной иерархии территории.

Рекомендации: скорейшая ликвидация источников опасности.

* * *

…Весь дрожа, Кер отступил в глубь галереи, чувствуя, как ледяной пот струится по телу и от страха темнеет в глазах, проскользнул в дверь и сломя голову побежал по коридору. Скатившись вниз по винтовой лестнице угловой башни, он яростно рванул входную дверь – раз, другой. Та даже не шелохнулась – должно быть была заперта снаружи. Он едва удержался от того, чтобы не начать колотить в нее кулаками, или рубить мечом толстые липовые доски. Секунду-другую помедлив, он стремглав кинулся вверх по узким истертым ступенькам, к замеченному им ранее узкому окошку, навалился всей тяжестью тела, чувствуя, как хрустит под напором его плеча сосновый переплет и слюдяные чешуйки, и вывалился захламленный дворик. Не переводя дух, он подбежал к высокой каменной ограде, подскочив, ухватился за гребень стены, рывком подтянул тело вверх и буквально перелетел через забор. Приземлившись на четвереньки, он вскочил и как бешенный помчался по безлюдному переулку прочь, спотыкаясь, падая, вновь вскакивая, ежесекундно ожидая услышать за спиной яростный топот погони.

…Только за пару улиц от отеля он остановился, тяжело дыша. Оглядевшись, он увидел, что стоит возле покосившегося домика, с небольшим садиком, судя по выбитым окнам и сорванной с петель двери – необитаемого. Перебравшись через поваленный плетень, он ввалился в сад, состоявший из нескольких чахлых яблонь и груш, вбежал в дом и в изнеможении опустился на грязный пол. Ни на что другое сил больше не оставалось. Его бросало то в жар, то в озноб, сердце бешено колотилось, одежду – хоть выжимай. Навалилась усталость и изнурение, словно после целого дня перехода в полном снаряжении. Болели ушибы, полученные при падении, только теперь он обнаружил, что во время бегства потерял плащ. Смертельно хотелось пить, но кожаную флягу он раздавил, наверное, когда выбивал окно или падал. «Ведьма! Как пить дать ведьма! Почуяла таки! Или померещилось? Нет, точно почуяла!» – лезли в голову бессвязные мысли. Он вновь покрылся испариной при воспоминании о жутких мгновениях, когда его коснулась потусторонняя сила. На миг ему показалось, что когда она повернулась в его сторону, лицо ее на мгновение стало точной копией ужасного лика безымянной фландрской лучницы. Тупая, незнакомая раньше боль под левой лопаткой заставила его поморщиться.

Нет уж, пусть со всеми этими делами мэтр Артюр разбирается, или как там его по настоящему зовут. Его то авось черти не ухватят!

Спустя некоторое время, мимо домишки прошествовала возбужденно гомонящая толпа, но было непонятно – то ли это разыскивают неудачливого убийцу, то ли это просто веселящийся народ.

Лишь часа через два напряжение понемногу отпустило его, и он рискнул выбраться из своего убежища. Как бы там ни было, прежде всего он предупредит Артюра, расскажет ему все. Если кто-то в этом разберется, так это только он. Тут же ему пришло в голову, что лучше всего им троим бежать из города, и чем скорее – тем лучше. Пусть его не могли разглядеть (хотя с колдуньи, черт ее дери, всего станется), но наверняка убийц станут искать и, пожалуй, прошерстят весь Руан… Да, именно это он бы посоветовал мэтру.

Он решительно направился к постоялому двору, где его, может быть, уже ждали спутники. Вскоре Кер выбрался на людные улицы, и вновь окунулся в гудящий водоворот толпы. Теперь он уже почти ничем не отличался он наводнивших город воинов Светлой Девы – грязная, в прорехах и приставшем мусоре одежда, запыленное лицо. По прежнему хотелось пить. У огромной бочки с выбитым дном стоял веселый старик с черпаком и раздавал вино всем желающим. Кер бесцеремонно протолкался к нему. Тот налил ему прямо в подставленные ковшом ладони, и капитан осушил напиток единым духом. Вино было горьковато – кислое, слабое и почти не утоляло жажды. Вертящаяся тут же нетрезвая девица повисла у него на шее, впившись мокрыми губами в его губы, но он, стряхнув ее, продолжил путь.

Выйдя на площадь, капитан остановился как вкопанный. В ее центре располагался добротный эшафот с виселицей. Вместо плахи на нем возвышались два высоких кола с изогнувшимися в предсмертных судорогах телами, виселица тоже не пустовала – кто-то болтался на ней вниз головой. Хоть казнь и произошла, судя по всему, совсем недавно, народ уже почти весь разошелся.

Вначале капитан не понял, почему это зрелище заставило его остановиться. Казнь – обычное дело, тем более, что ему много раз случалось по долгу службы присутствовать при том, как людей вешали, жгли, колесовали, четвертовали или закапывали в землю живьем. А однажды даже пришлось замещать палача, когда по приговору суда в Сене топили шайку малолетних убийц и грабителей. Разве только то, что этот эшафот – первый, увиденный им в столице королевы бунтовщиков?. Потом вдруг нехорошее предчувствие проникло в его душу. Словно притягиваемый неведомой силой, капитан зашагал к жуткому сооружению.

…Ветерок медленно покачивал висевшее кверху ногами тело того самого лучника. Узнать его можно было только по длинным черным волосам, сейчас пропитавшимся кровью, да кафтану. Двое других были его спутники. С них была сорвана вся одежда, у Оливье из вытекших от удара бича глазниц стекали по изуродованному лицу струйки крови. Он, похоже, умер сразу – палачи перестарались, и кол пронзил тело насквозь, выйдя из-под лопатки. Маг, кажется, тоже успел покинуть сию юдоль слез.

Не в силах сдвинуться с места, капитан неотрывно смотрел на своих товарищей еще несколько часов назад живых и невредимых, чувствуя как ледяная волна поднимается по ногам к сердцу. Внезапно булькающий хрип вырвался из груди колдуна, он медленно приподнял голову. Веки его дрогнув, приподнялись, мутный взор, исполненный непредставимой муки, вонзился в душу капитану. От ужаса Кер едва не лишился сознания – ему показалось, что этот оживший мертвец сейчас спрыгнет с кола и вцепиться ему в горло.

– Передай им… – с натугой выдохнул мэтр Артюр, каким-то чудом сумевший узнать капитана. Передай – приходит конец всему… Звезды солгали… должно быть, сместились основы мира, – прошептали разбитые, почерневшие губы…Все тщетно… Я видел Великого Хозяина… Он уже здесь…[34]34
  Великий Хозяин (лат. Grean Meаtr) – одно из имен Дьявола в средневековом фольклоре и демонологии.


[Закрыть] Голова его вновь упала на грудь, хрип оборвался…

Это стало последней каплей. Мучительная тошнота подкатила к горлу Кера, мгла затмила взор. «Помираю!» – жалобно пискнул кто-то внутри него.

Когда рассеялся туман перед глазами, он обнаружил, что стоит, привалившись спиной к эшафоту, извергнув из себя все съеденное и выпитое в этот день.

…Экий ты малохольный, братец, – похлопывая его по плечу, сообщил охранявший место казни седобородый крестьянин с охотничьим копьем, в лихо заломленном красном колпаке. – Мой младший – ему одиннадцать только, а когда господского щенка свежевали – сам помогать вызвался, а ты? А еще меч нацепил! Эх, чего с тебя взять, одно слово – городской!