Текст книги "Холодная зона"

Самым сложным было разыскать новые предложения. Рей проглядывал вакансии во всех разделах и выделял нужные. Через три часа ему все еще не хватало двух до дневной нормы. Голова разболелась. Кажется, он простыл.

Рей подошел к вопросу формально – он быстренько оформил резюме в две фирмы, куда его все равно наверняка не возьмут: на места продавца на заправке и охранника. Первое место требовало хотя бы небольшого образования, в охранники же отбирали крепких мужчин с армейским опытом или хотя бы спортивными достижениями. Затем он уронил голову на руки и сидел без движения минут десять.

Очередная пытка поиска работы вымотала его. Рей воображал себя на месте хозяина фирмы. Заинтересовался бы он таким вот резюме? Да, безусловно, это интересно – размороженный мамонт из прошлого. Но ведь хозяин ищет не собеседника за столом – ему работник нужен. Который будет вкалывать, надежный, аккуратный, с хорошим пониманием современной жизни.

Рей стукнул кулаком по столу и поднялся. В кухонном шкафчике он нашел «Пэйнкиллер», закинулся таблеткой от головной боли. Сожрал бутерброд с мерзкой дешевой ветчиной.

Плевать. Клал он с прибором на все эти учреждения, на усердных официантов и прачек. И на весь этот мир в придачу. С облегчением он опустился в кресло, а в глубине экрана уже разворачивалась трехмерная заставка Великой Войны.

Рей играл за американцев. Можно было еще выбрать англичан или немцев. Но играть за немцев – сложно, вероятность повернуть ход игры и написать альтернативную историю есть, но крайне мала. Англичане же играли в войне не такую большую роль. В общем, все, как было во Второй Мировой. Хотя, конечно, здесь была возможность не только дойти до Берлина, как это, вроде бы, было в истории, но и отбить у русских еще и восточную часть Германии.

Правда, Рею смутно вспоминалось из прошлого, что русские, вроде бы, тогда тоже воевали против Гитлера, а не наоборот. А в этой игре они были союзниками немцев и в итоге даже не пустили американскую армию в восточную Германию, а организовали там сталинистский концлагерь. Вот про восточную Германию Рей хорошо помнил, а про войну – не очень. Возможно, он перепутал.

Да и какая разница?

Рей вел «Летающую крепость», и оранжево-темное небо вокруг горело сполохами. Он почти физически ощутил, как самолет тряхнуло от попадания. Зенитки… «Сэр, прямой в хвост!» – крикнул сзади стрелок. Рей повел рукоятку на себя…

В этот миг все погасло.

Рей вздрогнул и выпустил джойстик. Ему показалось, что он умер.

Но это погас экран. А через секунду в черноту выплыла красная надпись:

«Извините за доставленные неудобства! В связи с неуплатой за услуги Телекон вы временно лишены возможности пользования коммуникативными приборами. Пожалуйста, внесите оплату на счет Телекона!»

Рей выругался сквозь зубы.

Интересно, а как он вообще может внести плату, если интернет и даже сам комм отключен? До сих пор Рей умел обращаться с деньгами только с помощью сети. Кроме того, непонятно, почему плата не внесена? Ведь это происходит автоматически…

Рей огляделся. Убогая квартирка, серый низкий потолок, уродливо обклеенные стены. И никуда не убежать отсюда… О боги, за что мне это? Я хочу обратно. Он метнулся к стене, надавил кнопку экстренного включения. Бесполезно. Бежать, бежать из этого мира, куда угодно – в созвездие Ориона, в кабину бомбардировщика Второй мировой.

Но теперь не дают. Комм застыл мертвым пластиком – вся коммуникация заблокирована!

Ужас нарастал внутри. Ледяной тошнотный ком заполнил горло. Неужели вот эта квартирка – все, что осталось в мире? И он так и будет сидеть здесь, в пустых холодных стенах – весь день? Вечер… ночь…

Дрожащими руками он натянул куртку. Выскочил на улицу, в промозглый ноябрьский день. У подъезда, как всегда, торчал Кунц – с длинными седыми волосами и красным носом, тощий, из кармана у него торчало горлышко бутыли дешевого шнапса. С ним еще какой-то незнакомый хмырь.

– Добрый день! – Сосед двинулся наперерез. Рей мысленно застонал – не хотелось видеть никого.

– Эй, у тебя пяти долларов не найдется? Жрать нечего, деньги только послезавтра придут.

– Сам на мели, – ответил Рей, – вот иду в базис, спросить, может, помогут.

– Да, щас! Догонят и еще помогут.

– Ну может, работу какую там найдут.

– Хе-хе, – Кунц коротко трескуче рассмеялся, – ты че, работу ищешь, что ли?

– Ну… мы же должны, – Рей переминался с ноги на ногу. Ветер пробирал курточку насквозь.

– Ничего мы не должны! – заявил хмырь рядом с Кунцем. – Базис – это безусловный доход! Понял? Без условий. Хочешь – работай, хочешь – нет. Я вот не хочу и не буду!

– Во, правильно! – подытожил Кунц, достал бутылку из кармана и сделал глоток.

Рей пробормотал под нос что-то невнятное и кинулся прочь.

Я же не такой, думал он с ужасом. Я же приличный человек. Да, я на мели, но я приличный человек. Я ищу работу. Мне только не везет, но я не сдаюсь, я ищу… Я хочу пробиться. Я честный, хороший человек. Не то, что эти… Так я еще не опустился!

В глубине души он чувствовал, что еще несколько месяцев такой жизни – и он станет подобием Кунца и этого хмыря. Разве что вместо алкоголя у него интернет. Да и сейчас – разве это не интернет-зависимость? Он физически не может находиться в квартире с погасшим пустым монитором. Трясутся руки, темнеет в глазах.

Еще немного – и он не выдержит и скажет: «Я и не хочу искать работу, мне и так хорошо!» – и окончательно опустится на уровень Кунца.

Но пока он еще не опустился. О нет! Он пока еще нормальный, приличный человек. И он будет искать работу.

Ванг согласилась принять его без записи.

– Хорошо, давайте просмотрим ваш счет…

Она открыла на мониторе банковский счет Рея – в отношении простых базисных граждан никаких банковских тайн не существовало. А вдруг они скрывают какой-то доход, который иначе лишил бы их права на получение базиса?

– Видите? Я и не могу заплатить за интернет!

Ванг покачала головой.

– Вы живете расточительно! Заказываете еду на дом – это дороже, чем приносить самому. Учитесь жить, господин Гольденберг! Покупаете много лишнего!

Рей промолчал, хотя, на его собственный взгляд, он ничего лишнего не покупал – наоборот, был лишен самых необходимых вещей.

– У вас, конечно, накопился долг за интернет. За один раз вы его не выплатите. Ничего страшного: будете выплачивать по частям. Тридцать долларов в месяц. Так вы за полгода выплатите весь долг. Позвоните в Телекон и договоритесь – они обычно идут навстречу.

Рей бродил по темным улицам до тех пор, пока окончательно не продрог, а живот не подвело от голода. Страшно было подумать – вернуться в дом без интернета. Наконец он вошел в свою убогую квартирку. Не снимая куртки, сделал горячий кофе. Жадно выпил, держа кружку в ладонях, отогревая закаменевшие пальцы. Съел бутерброд. Не наелся, но ничего существенного в доме не было. Рей постоял перед холодильником, подумал и закрыл дверцу.

Еще только десять вечера. Что же делать? Он осмотрелся и увидел на тумбочке брошюру в голубой обложке. С эмблемой – пятиконечная звезда и в ней буквы ПК.

Откуда это у него? Рей подобрал брошюру, снял куртку и бросил на стул, завалился на кровать. Открыв титульный лист, Рей выяснил, что такое «ПК» – это означало «партия красных». Он вспомнил, что видел флаг-команду красных, убогое зрелище. Видно, очень бедная партия. Не особенно-то их тут любят. И тут же вспомнил тетку, которая всучила ему эту брошюру в Базис-центре. Как религиозные сектанты, раздают какую-то литературу.

Рей стал листать книжку и заинтересовался. Вопреки ожиданиям, там не было никакой политической пропаганды. В книжке рассказывалось о правах базис-граждан. То есть тех, кто вынужден жить на базис (то есть, как Рей теперь понимал, почти всего населения).

Рей сразу же узнал много нового! Например, оказывается, он имел права не подписывать никаких договоров в Базис-центре! И его не имели права за это лишить денег.

Гм!.. Рей отложил брошюру и задумался. Но ведь он своими ушами слышал, как людей именно заставляли подписывать договор под угрозой санкций. Получается, все это было противозаконно? Но что он может с этим сделать?

Впрочем, договор ему особенно не мешает – ведь он в любом случае стремится найти работу!

Рей стал читать дальше. Сел на кровати. Выпрямился.

Вот оно!

Оказывается, базис-получатели имеют право на бесплатную адвокатскую помощь!

Как все-таки плохо жить в этом мире, совсем не зная его! Рей уже пытался искать адвокатские конторы, но там требовали плату уже за первую консультацию. В некоторых даже – предоплату. Таких денег у него, разумеется, не было.

Оказывается, все, что нужно – это найти адвоката, работающего с базисом и сразу сообщить, что за тебя платит государство.

Не так уж плоха эта партия красных, думал Рей, бодро раскладывая постель. Теперь я знаю свои права. Завтра же пойду в общественный центр и через тамошний интернет найду адвоката. Энрике у меня еще попляшет!

Адвоката звали Мустафа Селим. Турок, думал Рей, сидя в приемной. Впрочем, какое это имеет значение? Вот и Ванг тоже явно не коренная немка. Вероятно, этот Селим живет здесь с рождения. Выучился, сделал карьеру. Молодец.

Почему это как-то неприятно царапает душу? Неужели потому, с удивлением спросил себя Рей, что я, коренной немец, даже выросший, кстати, здесь же, в Мюнхене, должен идти на поклон к этому… Гм, никогда не замечал за собой национализма. Рею стало стыдно. Он вспомнил мерзкие разговорчики в очереди за едой – иностранцы все заполонили. Поджатые губы стариков и старушек при виде жизнерадостной оравы черноголовых детишек.

По правде сказать, иностранцев стало больше, чем раньше, чем в его время. И тогда уже многие поджимали губы – что они сказали бы сейчас?

Неужели и он опустится до такого? Иностранцы в очереди за едой не раздражали его. Он видел Зону Развития. Он сочувствует. Пусть хоть все приезжают – в ЗР вообще никто не должен жить. Ну, может быть, за исключением тех, для кого там есть работа.

Но вот турок-адвокат… китайцы и корейцы в Базис-центре… Хотя, справедливости ради, остальные имена в списке адвокатов были немецкие. Сюда Рей пошел лишь потому, что идти недалеко.

Мустафа Селим и внешне мало напоминал турка – высокий, представительный молодой человек, моделированное лицо, серые глаза, модные палевые волосы (впрочем, волосы теперь можно не только покрасить, но и изменить цвет навсегда с помощью модификаторов). Костюмчик – Рей не определил, чей, но явно от кутюр.

– Садитесь, пожалуйста, – благожелательно улыбнулся адвокат.

– Я на базисе… бесплатно, – торопливо сказал Рей. Селим кивнул.

– Я знаю. Не беспокойтесь, я улажу все формальности, вы уже подписали прошение, так что все в порядке. Рассказывайте, пожалуйста.

– У меня необычный случай… – начал Рей. Он стал рассказывать. На всякий случай он прихватил медицинскую карточку, чтобы адвокат мог удостовериться в том, что Рей не заливает, и увидеть хотя бы официальную информацию о его состоянии. Селим с удивлением приподнял бровь, слушая о его воскрешении. Затем его лицо стало непроницаемым. Затем он, слушая Рея, начал разглядывать что-то на мониторе.

– Н-да, – протянул он, когда Рей закончил рассказ, – ситуация, конечно, у вас нестандартная.

И замолчал.

– Но вы возьметесь за это дело? Я думаю, можно как-то доказать, что я имею право на часть отцовского капитала! Что значит – пропала именно моя часть? Разве мы не должны разделить капитал по закону?

Адвокат скептически скривил губы.

– Вы понимаете, что такого рода дело далеко выходит за рамки государственной юридической помощи? Нужна экономическая экспертиза, причем очень серьезная. Архивы. Ну, генетическую еще можно бесплатно провести. Нужны будут десятки писем и документов, стоимость каждого – около ста долларов. Все это бесплатная госпомощь не включает. Вы сможете это оплатить?

– Но ведь вы сможете получить очень большой гонорар, если мы добьемся успеха! – горячо заговорил Рей. – Речь идет о миллионах или даже десятках миллионов долларов. Если не больше!

Селим смотрел на него в упор печальными серыми глазами.

– Вы сами-то как оцениваете шансы на успех? – спросил он.

– Ну… ведь я не требую полной справедливости. Если мой племянник согласится выплатить мне некоторую компенсацию… скажем, миллион долларов. Или даже полмиллиона.

Селим покачал головой.

– Все это очень маловероятно, уважаемый господин Гольденберг! Поверьте, у меня есть некоторый опыт. Вы представляете адвокатский корпус корпорации Гольденбергов? Представляете уровень его специалистов, их количество, их финансовые возможности? По экспертизам, по архивам. Их связи со спецслужбами и государством? Поверьте, шансов у нас очень, очень мало. Точнее говоря, их нет.

Рей вцепился в кромку стула. Ему показалось, что кабинет плывет вокруг.

– Но разве я не имею права… – тихо, шелестящим голосом заговорил он, – ведь это мои деньги! Ведь существует… какая-то истина, правда! Разве вы не понимаете, что на моей стороне – правда!

Адвокат покачал головой.

– Правда? – он позволил себе улыбнуться. – Правда – это то, что устанавливается в ходе юридического процесса, уважаемый господин Гольденберг. А что именно устанавливается в его ходе – решает квалификация юристов обеих сторон.

– То есть истина сама по себе не существует? – спросил Рей.

– Нет, – ответил адвокат, – абстрактной истины не существует. Мы живем в правовом государстве. Поэтому что конкретно является истиной – определяют юристы, а в конечном итоге, деньги, которые вы готовы за это заплатить. Поверьте, моей квалификации было бы достаточно, даже чтобы вступить в борьбу с корпорацией Гольденберг. Но я не пойду на это бесплатно и без шансов на успех. Извините.

Рей был удивлен откровенностью адвоката. Он сделал на всякий случай еще одну попытку – на этот раз у юриста с чисто немецким именем, фамилией и внешностью. Но и она закончилась тем же, разве что адвокат изъяснялся менее определенно.

Возможно, исходя из своих новых жизненных правил, Рей сделал бы еще несколько попыток (хотя и не верил уже в их результат), но тут ему снова включили интернет.

Целый день Рей, не веря своему счастью, не вылезал из игрушек. Он купил пять банок соленых орешков и две огромных бутыли пива (так дешевле, ящик пива ему уже оказался не по карману). Он славно отключился от всего омерзительного и неприятного, что случилось в последнее время.

На следующий день Рей собирался продолжить удовольствия. Но едва он шагнул на портал «Тысячи сражений», из виртуального почтового ящика со скрипом вылезло письмо. Рей коснулся его пальцем, и свиток развернулся на экране.

От прочитанного Рея бросило в холодный пот.

Уважаемый господин Гольденберг!

12 ноября вы получили заблаговременное приглашение на курсы социальной реабилитации. Посещение таких курсов является обязанностью каждого гражданина, получающего базисное обеспечение.

Вы были своевременно оповещены о начале курсов 16 ноября в 8 часов утра и до этой даты не представили никаких документов, свидетельствующих о невозможности для Вас посещать данные курсы.

16 ноября и в последующие дни вы на курсах не появлялись и никоим образом не сообщили о причине Вашего отсутствия.

В связи с этим Базис-центр снижает Вам размер обеспечения на 30 % в течение трех месяцев, начиная с сегодняшнего дня.

Обжаловать это решение Вы можете в течение двух недель у Вашего куратора.

Рей бессильно откинулся в кресле. Джойстик выскользнул из руки, мокрой от пота.

Тридцать процентов! И ведь их считают не от тех двухсот долларов, что положены ему на проживание. Это тридцать процентов от всего пособия, включающего и оплату квартиры, то есть с него снимут что-то около ста пятидесяти долларов.

Но за квартиру он все равно должен заплатить! И тридцать ежемесячно – в оплату долга Телекона.

Рей вскочил. Сердце колотилось. Они что – хотят, чтобы он жил на 20 долларов в месяц?

Три месяца?!

Ходить за бесплатной едой? Но если его направят на эти курсы, то когда он будет ходить за едой? Там открыто только до трех часов…

Да и вообще это уже фактически голод. Ведь неизвестно, съедобные ли вещи окажутся в этом пакете.

Еда?! Он истерически расхохотался. А как насчет основной страховки рисков? Медицинскую-то платит Базис-центр, а вот обязательную страховку рисков (а вдруг он разобьет витрину или случайно послужит причиной аварии?) надо платить самому. Скоро как раз подходит срок – в декабре. И это двадцать с небольшим долларов.

Еще надо бы купить пэйнкиллер – голова в последнее время болит невыносимо, все время приходится жрать таблетки. Упаковка – три доллара.

А на какие шиши он будет ездить на курсы? Тут адрес – центр города. И в Базис-центр. Месячный проездной – 16 долларов. Ну в ноябре проездной у него еще есть. А потом ходить пешком 10-20 километров? В такой куртке, зимой? Это же издевательство какое-то!

Он ходил по квартире взад и вперед. Что делать? Может быть, плюнуть на Телеком, пусть отключают интернет. Рей был готов уже и на это. Недостаток еды панически пугал его.

Но, черт возьми, не интернет, так коммуникация необходима – ведь оповещения Базис-центр рассылает именно через комм!

А ведь этим занимается Ванг. Она его куратор. И она точно знала, что у Рея прямо сейчас проблемы с интернетом.

Рей стал натягивать куртку. Надо что-то делать. С кем-то говорить – иначе случится страшное…

Он сидел в очереди, в тусклом свете коридорных ламп. В проходе носились детишки, матери их устало урезонивали. Странно – похоже, женщины здесь либо бездетные, либо сразу уж с целым выводком. Старики судачили о последней передаче по ИТВ.

– Достали уже про Колд-зону, – буркнул длинноносый дядька с трясущимися пальцами, как видно, паркинсоник, – все про ужасы да про ужасы…

– Отвлекают, – ответил лысый старикан с морщинистым отвислым лицом, – лишь бы люди не задумывались.

Рей смотрел на стариков, на усталых женщин с помятыми бледными лицами. Все в этой очереди выглядели совсем иначе, чем люди, с которыми он привык общаться. Прежде всего – одежда. Одежда совсем другая. Вроде бы и нормальная, не рваная – здесь можно взять в благотворительных организациях и бесплатно нормальные подержанные вещи. Но видно, что подбирали одежду как попало. Некачественная, залатанная, страшненьких цветов – и висит как мешок.

И лица другие – поношенные лица, подумал он. Именно такое слово пришло в голову.

Он смотрел на этих людей уже иными глазами. Вот он всего пару месяцев живет такой жизнью. Он уже почти сходит с ума, готов на стену лезть. А они так живут всегда. Всегда ходят за бесплатными пакетами. Растят детей, выкраивают им как-то на рождественские подарки. Скоро ведь Рождество… Стряпают для семьи из того, что удается перехватить. Большинство давно не ищет работу – впрочем, у многих она и так есть, только бесплатная. За базис.

Они даже несчастными себя, наверное, не чувствуют. Все нормально. Жизнь продолжается.

И ведь в ЗР все равно еще хуже! Те, кто приехал из ЗР и получает базис, – счастливы!

Но вот надо ли этому радоваться – тому, что в ЗР хуже? Хуже – это как: когда у тебя на руках умирает ребенок, и ты смотришь на это и не можешь найти ни кусочка хлеба, чтобы спасти его? А деньги в последний раз видел полгода назад? Когда в тебя втыкают нож, чтобы отобрать раздобытые где-то продукты? Да, это хуже. Но, по крайней мере, они не обманывают себя: они в ЗР знают, что им плохо. Им не рассказывают по ИТВ о том, что все граждане счастливы и обеспечены.

Незаметно подошла очередь Рея, и, поднимаясь, он вдруг понял, что все это время не думал о себе. И потому ему не было, как всегда, больно, обидно и страшно. Он все это время думал об окружающих людях, разглядывал их. И ему стало легче.

– Вы были обязаны явиться! Нет, меня не интересует, почему вы не явились. Теперь поздно. Да, был отключен комм – ну а кто в этом виноват, я? Это же по вашей вине комм отключили. Впредь будете следить, чтобы такого не происходило!

– Но ваши санкции незаконны! – возмутился Рей. Ванг бросила на него острый взгляд.

– Ну что ж, попробуйте доказать, что они незаконны! У вас есть право подать апелляцию!

Рей вспомнил адвоката Селима: «Абстрактной истины не существует». Да и пока идет апелляция, суд, уже и срок санкций закончится. А есть что-то нужно уже сейчас.

– Войдите в мое положение, – устало сказал он, – я ведь должен еще и платить долг Телекону. Таким образом, на жизнь мне остается 20 долларов. У меня нет родственников, меня никто не может поддержать. Может, мне идти жить на улицу?

Ванг пожала плечами.

– Ну, единственное, чем я могу вам помочь – это дать кредит. Который вы выплатите позже, когда закончатся санкции.

– А вы не можете отменить санкции?

– С какой стати я должна их отменять? – удивилась чиновница. – Я действую по инструкции!

– Ну ладно, давайте ваш кредит, – махнул рукой Рей, – что-то же надо делать.

К вечеру он повеселел. Он получил кредит в 180 евро, который будет выплачен в три приема, затем позвонил в Телеком и попросил об отсрочке выплаты долга. И к своему удивлению, легко получил эту отсрочку на три месяца. Правда, потом придется выплачивать и долг, и кредит. Но об этом можно не думать – через три месяца может измениться абсолютно все. Рей вообще привык планировать что-либо в пределах месяца, не более.

Ванг в конце беседы вспомнила о пропущенных курсах и вручила ему новую повестку. Следующие курсы начинались с понедельника, и на них Рей снова обязан явиться. Но это его не огорчало, наоборот – он встретится с новыми людьми, чему-то поучится. По крайней мере, не сидеть непрерывно в четырех стенах, углубившись в виртуальность.

На курсы Рей надел единственные приличные вещи, оставшиеся от жизни у племянника – флейки Вранглер, зеленый пуловер современного бренда Клингенберг. Когда-то все это казалось домашними тряпками, в таком и не выйдешь. А теперь – по меньшей мере чистая новая одежда хорошего качества, подобранная по цвету и фигуре.

Он не прогадал – почти все участники курсов были одеты куда хуже. В благотворительное тряпье, по которому сразу можно угадать безработного. Лишь несколько женщин выглядели более прилично, возможно, умели подбирать нужное или перешивали.

Курсы проходили в каком-то пустом заброшенном здании, училище или школе, где никто больше не учился. Кабинет был закрыт, и участники слонялись по коридору – кто-то курил у открытого окна, женщины щебетали о тряпках, мужчины – о спиртном. Рей прошелся вдоль коридора, с интересом наблюдая за людьми.

Он всегда это любил – рассматривать и слушать. Не участник, не герой, не злодей – просто наблюдатель.

Внезапно он остановился как вкопанный.

Женщина стояла у окна – как и он, в одиночестве. Молодая женщина с длинными белокурыми волосами. Она была одета относительно прилично, в черные брюки и светло-голубую пушистую кофту, черные новенькие полуботинки. Кофта изящно обегала спортивную стройную фигурку.

Она повернула лицо, и сердце Рея заколотилось. Да, это была Леа.

Он затрепетал на месте, не зная, подойти ли к ней или бежать от стыда. Отчего-то ему стало нестерпимо стыдно теперь. Но Леа уже увидела его. Улыбнулась ободряюще и удивленно. И ему ничего не осталось, как подойти.

– Привет, – сказал он.

– Вы…

– Да, это я, – он кивнул, – Рей Гольденберг. Вы… извините меня.

Он сам не знал, как это у него вырвалось. Как-то само собой. Он и не думал о ней, и только теперь вот, увидев, словно прозрел – ведь это по его вине она окунулась в тот же самый ад. У нее была работа, ей даже что-то платили. Она жила в приличных условиях. А теперь…

– Как вы здесь оказались? – с вежливым удивлением поинтересовалась Леа.

– Да видите, племянник счел, что не обязан меня содержать. Я уже четыре месяца безработный. А вы – так и не нашли ничего? Ведь у вас специальность…

– Да, обычно с моей специальностью легко найти работу, – кивнула девушка, – но, видимо, после того случая меня занесли в черный список. Я написала уже сотни резюме. Никто не берет, знаете. Я ведь вашему родственнику по шее дала! – озорная улыбка блеснула на лице. Господи, какая она хорошенькая, подумал Рей, и угрызения совести снова накинулись на него, словно бультерьеры.

– Но ведь он вас ударил! Я видел, – уточнил Рей. Девушка кивнула.

– Сама удивляюсь, что на меня нашло. Почему-то захотелось сдачи дать. В общем-то, в школе домашнего персонала такие случаи обговариваются. Не все клиенты терпеливы. Некоторые считают, что насилие допустимо. Надо реагировать по-другому, гасить агрессию психологическими методами.

– Вы нормально отреагировали! – воскликнул Рей. – Если он считает возможным ударить женщину…

Он смешался, вспомнив, что вытворял с Леей сам.

– Извините, – добавил он еще раз искренне, – я тоже… Я был такой идиот, ничего не понимал в этой жизни. В прошлом… ну и вообще. Я, в общем, понимаю, если вы со мной не захотите иметь ничего общего.

Леа пожала плечами чуть отчужденно.

– Ну, уйти с курсов мы оба не можем. Поэтому нам придется друг друга терпеть, – она улыбнулась.

– Я-то к вам очень хорошо отношусь. Правда, – поспешно сказал Рей, – не подумайте, я больше никогда… не посмею вас оскорбить!

– Будем надеяться. Да ладно, не переживайте так, – вздохнула Леа.

– Вы ведь из-за меня попали в это положение!

– Да, хорошего мало. Ну бывает в жизни всякое. Но то, что ваши родственники меня выгнали в итоге – это не ваша вина. Думаю, Наоми давно подозревала, что ее муж за мной ухлестывает. Так и было. Мне удавалось держать его на расстоянии, но он частенько пытался. Трудно это все, знаете. Я думаю, она из ревности давно мечтала меня выгнать, а эту… сцену использовала как предлог.

Рей покачал головой.

– Они к вам отнеслись недостойно! Это некрасиво. Но я виноват больше всех. Я ничего не понимаю в этой жизни. Раньше я так себя не вел! Сам не знаю, что на меня нашло.

Леа взглянула ему в лицо чистыми голубыми глазами. Рея поразил этот взгляд. Как будто она знает что-то очень важное, главное в жизни. Она никогда и никого не боится, ни от кого и ни от чего не зависит.

Боже мой, и эту девушку я так бессовестно, нагло лапал…

– Перестаньте, Рей, – сказала она, – я все понимаю. И про этих людей все понимаю давно. Я у них уже год служила до вас. Для меня это не секрет. Посмотрите, уже класс открыли – пойдемте?

На первом занятии было интересно – все представлялись и рассказывали о себе. Рей услышал много историй, сильно расширивших его кругозор.

Два или три человека приехали из ЗР, сумели здесь зацепиться, получить образование, гражданство, но потом снова потеряли работу. Темнокожая Лейла безыскусно рассказала о том, как у них в Мали устроили резню «Правоверные» и «Сыны Ислама», а так как ее семья принадлежала к «Правоверным», то всех родственников перебили, сама Лейла спаслась чудом, потому что один из «сынов» решил взять ее не то в жены, не то в наложницы. Потом этот «сын» перебрался в Европу вместе с Лейлой и еще двумя женами. Оказывается, ему за войну с «Правоверными» некие иностранцы из Федерации обещали гражданство, и обещание это сдержали. Пять лет назад, правда, его зарезал кто-то из уцелевших «Правоверных». С тех пор Лейла живет одна. Ее трое детей находятся, как понял Рей, в семье опекунов.

Другие рассказывали не так подробно и откровенно, но все равно Рей узнал много шокирующего. Большинство здесь были гражданами Федерации, многие закончили «общую школу». Некоторые ни разу после школы не работали и даже не смогли получить профессионального образования, хотя им было по двадцать пять и даже больше. Рей вспоминал собственные мытарства с поиском места обучения и хорошо понимал этих ребят. Другие образование все-таки получили, но по разным причинам потеряли работу и не могли больше найти. Двое так и не смогли закончить школу. Некоторые женщины родили детей – и по этой причине потеряли работу, были вынуждены уйти с учебы, ведь пристроить ребенка некуда. Теперь дети подросли, а матери – не нужны никому.

Рей все время напряженно думал – что сказать о себе? Правду – слишком уж дико. Пока очередь дошла до него, он успел состряпать более или менее правдоподобную историю.

– Я учился в университете, на факультете музыкального менеджмента. Но потом сильно заболел. Лимфосаркома, – он остановился, сообразив, что сейчас рак лечат без особого труда, и сымпровизировал, – начались осложнения, новая инфекция, она ничему не поддавалась. Я был в коме два года. Потом вышел… Родственникам я не нужен, они от меня отказались, устроиться никуда больше не могу. Ищу работу.

– А почему же ты в университет не пойдешь обратно? – спросил крепыш с бритой головой, в наколках, так и не закончивший школу.

– Так ведь мне не будут платить тогда, жить-то не на что, – объяснил Рей. Кажется, эта история всех удовлетворила.

Леа тоже рассказала кратко историю своей жизни: выросла в Львове, отец был безработным, мать – подрабатывала перепродажей каких-то таблеток, Леа не знает точно. Что-то медицинское. Школы у них там только начальные, и то туда мало кто ходит. Но ей очень хотелось учиться дальше, и она договорилась с одним мужчиной, который помог ей перебраться через границу, и она в Германии устроилась помощницей посудомойки в ресторане. Там ей платили очень мало, но она могла жить прямо при ресторане на койке. Заодно она пошла учиться на вечерние курсы и за год окончила общую школу. Потом ей повезло – ее взяли в школу домашнего персонала. Через три года, окончив школу, она устроилась в очень богатую семью и жила неплохо, но из-за конфликта в семье ее уволили, и вот теперь она безработная. На Лею посмотрели с уважением – не у каждого здесь есть солидное трехлетнее профессиональное образование.

Рей снова ощутил стыд – эта девушка в десятки раз сильнее и умнее его. Он расклеился от нескольких месяцев безработицы, а она – вон сколько в жизни пережила. И какая муха его укусила, с чего он решил, что она – не человек, а покорная игрушка?

Преподавательница с короткой блондинистой стрижкой ежиком, фрау Крюгер, радостно вещала о том, что курсы помогут им всем социально реабилитироваться и быстро и легко найти интересную работу. Рей же сидел, уткнувшись лицом в ладони, и думал.

Он думал о прошлом: ведь и тогда все было очень похоже. Тут он прав: не так уж много изменилось. Разве что акценты стали сильнее, ЗР окончательно превратилась в непроходимый ад. Скажем, Польша-то в его время была куда поприличнее. А вот в Африке резня тоже была самым обычным делом.

Но почему-то раньше все это его не касалось. Такова жизнь, так сказал бы, пожимая широкими плечами, Леон. Так было всегда. Кто-то ест с золотых тарелок и разъезжает в экипажах – кто-то стирает белье в реке заскорузлыми пальцами. Теперь вот жизнь и Рею определила место в самом низу…