Текст книги "Россия и современный мир №3 / 2013"

Проблемы доступности жилищно-коммунальных удобств для населения

В.И. Гришанов

Гришанов Владимир Ильич – кандидат экономических наук, старший научный сотрудник Института социально-экономических проблем народонаселения РАН.

Доступность для населения жилищно-коммунальных удобств столь же важна, как и доступность собственного жилья. Возможность для жильца (семьи, домохозяйства) пользоваться водопроводом, канализацией, центральным отоплением, другими современными коммунальными удобствами и оплачивать соответствующие услуги без чрезмерной нагрузки на семейный бюджет – это существенный момент качества современной жизни.

Здесь можно выделить два аспекта. Во-первых, важен вопрос: имеется ли доступ к тем или иным жилищно-коммунальным услугам в принципе. Иными словами: есть ли в жилище водопровод, канализация, отопление и т.д., а в случае их отсутствия техническая возможность подключиться к имеющимся поблизости сетям (водопроводным, газовым, канализационным, к теплоцентрали), либо автономно оборудовать жилище тем или другим удобством (допустим, пробурить скважину и установить насос для автономного водоснабжения, оборудовать септик для водоотведения бытовых стоков, снабдить жилье водонагревателем и т.п.). И то, и другое связано, как правило, с капитальными затратами, объемы которых в денежном выражении чаще всего выходят за рамки текущих доходов среднего домохозяйства.

Другим важным аспектом доступности жилищно-коммунальных услуг является как раз финансовая сторона вопроса: наличие средств для оснащения жилища тем или иным коммунальным удобством, а также способность домохозяйства оплачивать текущие жилищно-коммунальные услуги. Здесь уже возникает новая проблема: как обеспечить некий оптимальный баланс между задачей покрытия платежами населения фактических издержек предприятий жилищно-коммунального хозяйства (ЖКХ), предоставляющих населению соответствующие жилищно-коммунальные услуги (ЖКУ), и тем, как сделать текущую оплату таких услуг доступной домохозяйствам с разным уровнем доходов, прежде всего домохозяйствам с самыми низкими доходами.

К сожалению, статистика в Российской Федерации не дает регулярной детальной «картины» того, как обстоят дела с доступом населения к ЖКУ в техническом и финансовом отношениях – и вообще не дает возможности комплексно анализировать ситуацию с доступностью данных удобств для домохозяйств с разным уровнем доходов в локальном и региональном масштабах. Нет пока даже интегрального показателя (индикатора) качества жилья, который включал бы в себя все параметры жилища (полезная площадь, качество собственно постройки, удобство / неудобство планировки, набор ЖКУ и т.д.), а также учитывал бы местоположение жилья, экологию жилой среды и т.п. Статистический учет в России ведется лишь по отдельным параметрам, как то: общая (полезная) площадь, наличие в жилище водопровода (отдельно), канализации (отдельно), электричества (отдельно) и т.д.

Из доступной сегодня статистической информации можно увидеть лишь самую общую «картину». Так, даже по обеспеченности жилищ водопроводом (не говоря уже о канализации и других видах благоустройства) Россия (как и ее соседи – Украина и Беларусь) до сих пор уступает многим странам (см. табл. 1).

С учетом такого положения дел со статистическими данными мы выделили четыре группы регионов России по уровню доступности для населения только водопровода (имеется в виду водопровод в квартире или в доме, а не просто в том или ином населенном пункте), полагая, что доступ населения к чистой (промышленно очищаемой в соответствии с санитарными и техническими нормативами) воде – наиболее определяющий индикатор благоустройства жилья и – более широко – качества жизни населения7575
  Источник статистической информации для расчетов: Жилищное хозяйство и бытовое обслуживание населения в России. 2010: Стат. сб. / Росстат. – M., 2010. – С. 97–98.


[Закрыть].

Первая группа – регионы России, где водопроводом в квартире (доме) могут пользоваться от 80 до 100% населения (удельный вес жилищного фонда с водопроводом равен или превышает 80%). Сюда относятся: Москва, Санкт-Петербург, Московская, Тульская, Калининградская, Липецкая, Нижегородская, Самарская, Челябинская, Свердловская, Тюменская, Кемеровская, Сахалинская области; Республика Татарстан; Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский (Югра) автономные округа. То есть здесь представлены, с одной стороны, высоко урбанизированные регионы, либо богатые регионы (регионы – доноры федерального бюджета7676
  В 2009 г. регионами-донорами были: Республика Татарстан, Пермский край, Вологодская, Ленинградская, Липецкая, Самарская, Свердловская, Тюменская области, Москва, Санкт-Петербург, Ненецкий, Ханты-Мансийский – Югра, Ямало-Ненецкий автономные округа. Источник: http://www.politika.su/reg/donory.html


[Закрыть], которые почти все сконцентрированы именно в этой группе), либо промышленно развитые регионы, либо и те, и другие в разных сочетаниях.

Таблица 1

ОБЕСПЕЧЕННОСТЬ ЖИЛЫХ ПОМЕЩЕНИЙ КОММУНАЛЬНЫМИ УДОБСТВАМИ (в %)

Источник: Жилищное хозяйство и бытовое обслуживание населения в России. 2010: Стат. сб. / Росстат. – M., 2010. – С. 316.

^*) Водоотведение (канализация).

С другой стороны, в данную группу попали дотационные российские регионы, которым в силу тех или иных причин активно оказывалась помощь из федерального бюджета. Это Мурманская, Магаданская, Сахалинская области, Камчатский и Хабаровский края; Северная Осетия (Алания), Ингушетия, Чеченская и Кабардино-Балкарская республики, а также Чукотский автономный округ. Среди этих российских регионов многие имеют очень низкие показатели по оснащенности жилищного фонда другими видам коммунальных удобств (отопление, канализация и т.д.).

Во второй группе (где от 70 до 80% жилищного фонда имеет водопровод) также присутствует немало промышленно развитых российских регионов, регионов с высоким уровнем урбанизации (Ульяновская, Владимирская, Кировская, Белгородская, Калужская, Рязанская, Орловская, Костромская, Ярославская, Саратовская, Ростовская, Волгоградская, Астраханская, Оренбургская, Томская, Новосибирская области; Краснодарский, Ставропольский, Алтайский, Красноярский и Приморский края; республики Удмуртская, Коми). Регионы-доноры здесь представлены незначительно (Ленинградская область и Пермский край), как и регионы с преобладанием сельских поселений, имеющих довольно низкую оснащенность жилья остальными (кроме водопровода) коммунальными удобствами (Карачаево-Черкесская Республика).

В третьей группе российских регионов (от 60 до 70% жилья с водопроводом) уже преобладают регионы-реципиенты (за исключением Вологодской области), собственные возможности которых в развитии коммунальной инфраструктуры, в том числе в строительстве водопроводных сетей, – довольно ограничены. Это: Тверская, Ивановская, Вологодская, Новгородская, Псковская, Брянская, Смоленская, Курская, Тамбовская, Воронежская, Пензенская, Омская, Иркутская и Амурская области; республики Карелия, Адыгея, Башкортостан, Марий Эл, Мордовия, Чувашская, Хакасия, а также Еврейская автономная область. Для некоторых из этих регионов характерен относительно невысокий уровень урбанизации (что означает значительную распространенность в жилищном фонде домов так называемого «сельского типа», т.е. жилья с ограниченным набором коммунальных удобств), другие – являются депрессивными регионами.

Наконец, четвертая группа охватывает регионы России, где менее 60% жилищного фонда подключено к водопроводу. Это Архангельская и Курганская области, Забайкальский край, республики Калмыкия, Дагестан, Бурятия, Саха (Якутия). В некоторых регионах этой группы вообще лишь чуть более трети жилья оснащено водопроводом (республики Алтай, Тыва и Ненецкий автономный округ, при этом здесь низкие показатели оснащенности жилья и другими видами коммунальных удобств).

Таким образом, региональный анализ доступности для российского населения такого важного коммунального удобства, как водопровод, показывает, что уровень оснащенности жилья этим удобством дифференцируется, главным образом, в зависимости от степени экономического развития региона, уровня урбанизации, а также связан во многом с тем, донором или реципиентом является данный регион.

Но доступность коммунальных благ можно, как отмечалось в самом начале, рассматривать в двух аспектах. Выше мы рассмотрели, по сути, технический аспект доступности для населения такого коммунального блага, как водопровод (для анализа использовался индикатор, показывающий каков удельный вес жилья в каждом из регионов, в принципе имеющем водопровод). Аналогичным образом можно проанализировать дифференциацию в доступе населения регионов к другим видам жилищно-коммунальных удобств (например, к канализации, к магистральному газу и т.д.).

Обратимся теперь к другому аспекту – финансовому. В качестве индикатора финансовой доступности для домохозяйства ЖКУ можно использовать долю расходов домохозяйства, идущих на оплату ЖКУ, в совокупном доходе домохозяйства. Как аналогичный индикатор можно использовать и долю, приходящуюся на соответствующие расходы (расходы домохозяйства по оплате ЖКУ), от общей суммы потребительских расходов домохозяйства (эти данные публикуются Росстатом по итогам регулярного выборочного обследования бюджетов домашних хозяйств). В нашем исследовании в качестве показателя доступности жилищно-коммунальных услуг мы использовали второй индикатор. Произведя группировку субъектов Российской Федерации по данному показателю, мы выделили пять групп российских регионов:

– регионы с наиболее доступными для населения жилищно-коммунальными услугами (удельный вес расходов домохозяйства на оплату ЖКУ – менее 30% от всех расходов домохозяйства на оплату услуг; в среднем по данной группе домохозяйства тратят на оплату ЖКУ 25,5% от общей суммы расходов на оплату всех услуг);

– регионы с доступными для населения жилищно-коммунальными услугами (соответствующая доля – от 30 до 35%; оплата в среднем по данной группе – 33,2%);

– регионы с менее доступными для населения жилищно-коммунальными услугами (соответствующая доля – от 35 до 40%; оплата в среднем по данной группе – 35,8%);

– регионы с малодоступными для населения жилищно-коммунальными услугами (соответствующая доля – от 40 до 45%; оплата в среднем по данной группе – 41,2%);

– регионы с наименее доступными для населения жилищно-коммунальными услугами (соответствующая доля – 45% и более; оплата в среднем по данной группе – 49,8% от всех расходов на услуги).

Анализ показал, что регионы-доноры «концентрируются» в основном во второй группе российских регионов, где жилищно-коммунальные услуги достаточно доступны населению. Вместе с тем однозначного вывода о том, что эти «богатые» регионы могут себе позволить поддерживать для своего населения доступность жилищно-коммунальных услуг на более высоком уровне, а «бедные» (дотационные) регионы – не могут, сделать не представляется возможным.

Итак, для получения полноценной картины жилищно-коммунального обслуживания населения и системной оценки доступности для населения различных жилищно-коммунальных удобств (и соответствующих услуг) необходима разработка принципиально новой системы показателей (индикаторов), включая интегральный показатель (либо даже ряд интегральных показателей), а также целый комплекс частных индикаторов, которые позволяли бы всесторонне оценивать качество ЖКУ, предоставляемых ЖКХ.

Прежде всего, сфера ЖКХ затрагивает напрямую вопросы безопасности проживания граждан, являясь в сущности системой жизнеобеспечения. Поэтому на первом месте среди критериев (и, соответственно, показателей) оценки функционирования этой важной отрасли, оказывающей жизненно важные по своей сути услуги населению, должны, на наш взгляд, стоять критерии и принципы соответствия всей инфраструктуры ЖКХ в данном месте (регионе, городе, ином поселении, микрорайоне) вплоть до конкретной управляющей компании, до отдельного дома и до каждой конкретной жилой ячейки – задачам безопасности и задачам жизнеобеспечения проживающего там населения.

Поэтому в первый блок частных индикаторов, на основе которых может формироваться интегральный показатель, должны войти показатели, характеризующие надежность и безопасность как всей системы жилищно-коммунального хозяйства, так и ее отдельных подсистем, элементов и механизмов (прежде всего, это водоснабжение, водоотведение, отопление жилищ и т.д.). В этом же разделе могут найти свое отражение проблемы ветхого и аварийного жилья (отсутствие ЖКУ, либо их ненадлежащее состояние и небезопасное пользование).

На втором месте по значимости, на наш взгляд, должны быть критерии, связанные с поддержанием здоровой жилой среды. Соответственно, второй блок частных индикаторов (по своей сути примыкающих к первому блоку – к показателям безопасности и жизнеобеспечения) должен включить в себя показатели, характеризующие отклонение фактических значений отдельных характеристик жилища от санитарно-гигиенических норм – опять-таки из числа тех характеристик, которые так или иначе связаны с жилищно-коммунальными удобствами, имеющимися либо отсутствующими в том или ином жилище. Это – и качество очистки воды в водопроводе, и повышенная сырость жилища, чрезмерно высокая либо чрезмерно низкая температура в помещении, достаточный / недостаточный уровень инсоляции, запыленность, загазованность, уровень шума (достаточность / недостаточность звукоизоляции) и т.п. Кроме того, здесь могут быть показатели, отражающие состояние экологии жилой среды, касающиеся тех или иных аспектов применения в жилищах экологичных / неэкологичных материалов (в той части, которая относится именно к ЖКУ и к жилищно-коммунальному обслуживанию населения).

В третий блок частных индикаторов должны войти показатели социальной эффективности ЖКХ (опять-таки на разных уровнях системы – региона, города, микрорайона, отдельной управляющей компании, отдельного дома и т.д.). Что сюда относится? Прежде всего, доступность ЖКУ для всех доходных групп населения. Доступ к вышеуказанным услугам той части населения, доходы которой достаточно высоки, обеспечивается самим этим высоким уровнем доходов домохозяйств и, следовательно, не связан с вопросами социальной ответственности государства, органов муниципального и местного самоуправления. Гражданам же и семьям с недостаточно высокими доходами должен быть гарантирован некоторый минимальный набор современных жилищно-коммунальных удобств, а также должна быть предоставлена возможность регулярно их оплачивать без чрезмерной, непосильной нагрузки на семейный бюджет. Последнее (доступность оплаты социально гарантированного минимума жилищно-коммунальных удобств) обеспечивается разнообразными специальными механизмами социальной поддержки (льготами, субсидиями по оплате ЖКУ и т.п.).

Другим, не менее важным вопросом, связанным с оценкой социальной эффективности жилой среды в целом и каждого отдельного жилища в отдельности, является степень удовлетворенности (либо неудовлетворенности) граждан качеством получаемых жилищно-коммунальных услуг. Здесь может быть предложен целый ряд показателей, разработанных на основе результатов социологических исследований. Эти показатели также могут войти в третий блок частных индикаторов.

И наконец, на четвертом месте по значимости, на наш взгляд, должны быть критерии экономической эффективности ЖКХ (соответственно также на различных перечисленных выше уровнях этой отрасли). Показатели четвертого блока (самоокупаемость, прибыльность / убыточность, уровень рентабельности и т.п.) могут быть дополнены индикаторами, отражающими такие важные аспекты, как энергосбережение, стимулы для граждан в сохранении ими тепла в жилище, в разумном, экономном расходовании холодной и горячей воды, электроэнергии, газа. Тут могут и должны быть учтены также моменты, связанные с повсеместной установкой в каждой квартире и доме индивидуальных приборов учета расходования воды, газа и т.д., с мерами по теплоизоляции жилищ и другие аналогичные моменты. Мы поставили блок показателей экономической эффективности ЖКХ на последнее место сознательно, поскольку считаем, что чрезмерная коммерциализация (упор на развитие конкурентной среды в сфере ЖКХ, стремление обеспечить во что бы то ни стало управляющим компаниям и организациям-монополистам, предоставляющим ЖКУ, высокие доходы) жилищно-коммунального хозяйства недопустима, подобное чревато негативными социальными последствиями.

Проблемы нынешней доступности жилищно-коммунальных удобств и соответствующих услуг для российского населения – в значительной степени наследие советской эпохи. Поскольку с аналогичными проблемами сталкиваются все государства СНГ, взаимополезны были бы совместные исследования в данном направлении, как по линии академической науки, так и в рамках прикладных исследовательских проектов.

Предбрачное поведение уральской молодежи

Б.С. Павлов

Павлов Борис Сергеевич – доктор философских наук, профессор Института экономики УрО РАН, Екатеринбург.

Семья и дети. Эта тема вновь и вновь объединяет всех нас независимо от того, в какой стране мы живем, какой мы национальности, какую исповедуем веру. Все мы родом из детства, из семьи. Благодаря ей, не кончается круг жизни. В последнее время можно услышать, что «институт семьи» изжил себя, а «быть супругами стало немодно». Но если спросить любого человека, куда он идет с бедой и радостью, то почти все скажут – «В семью!» Семья – оплот любого государства. Ведь именно она в конечном счете обеспечивает социальное благополучие и стабильность или другими словами: «Крепка семья – крепка Держава».

В обыденном сознании непреложной аксиомой является положение о том, что дети нуждаются в родительской семье, в мамах и папах, в братьях и сестрах. Гораздо реже мы задумываемся и, соответственно, подвергаем анализу такой аспект матримониальных отношений, как процесс формирования потребностей, интересов, ценностных ориентаций у самих детей (по мере их взросления) к созданию собственной семьи, рождению собственных детей. В общественном сознании устоялось и поддерживается мнение, что этот процесс традиционно незыблем, что в новых, нарождающихся поколениях «автоматически» воспроизводится тяга к семейному образу жизни, к рождению и воспитанию потомства, «извечной заботе о воспроизводстве рода». Укреплению этой позиции служит утверждение о природно-биологической сущности «материнского инстинкта» и его обязательном воспроизводстве в новых женских поколениях.

В то же время в тени у исследователей находится проблема целенаправленной деятельности как родителей, так и их детей к подготовке (самоподготовке) к «обязательному» жизненному этапу каждого нормального человека – созданию и нормальному социально-биологическому развитию собственной семьи [1, 2].

В данной статье мы остановимся на одном из аспектов, обозначенной выше проблемы, а именно, состоянии и особенностях добрачного поведения российской молодежи. Не составляют здесь исключения молодые люди, живущие в городах и сельских поселениях Урала. В представленной статье использованы материалы ряда комплексных региональных исследований по проблемам добрачного поведения молодых уральцев, проведенных автором (под его научным руководством и с личным участием в проектах) в 2003–2012 гг. в Институте экономики УрО РАН, в частности:

– 2003 гг. – опрос 2900 молодых супругов в пяти регионах РФ, в том числе 1850 респондентов из семей Свердловской области – «Урал-1»;

– 2004–2005 гг. – в Уральском институте ГПС МЧС России (УрИ ГПС МЧС – г. Екатеринбург) был реализован опрос 500 абитуриентов («Абит») и 250 курсантов старших курсов («КЕП»). Выяснялись позиции молодых холостых мужчин относительно профессиональной учебы и образования собственной семьи – «Урал-2»;

– 2005 г. – в г. Екатеринбург опрошены 880 молодых супругов по проблемам стабилизации отношений в молодых семьях (362 мужчины и 518 женщин) – «Урал-3»;

– 2007–2008 гг. – в семи городах и 14 сельских поселениях Пермской, Свердловской и Челябинской областей по авторским анкетам опрошены пять категорий респондентов: а) учащиеся средних и старших классов городских школ – 900 человек; б) учащиеся средних и старших классов сельских школ – 540 человек; в) родители учащихся городских школ – 770 человек; г) молодые рабочие (в возрасте до 25 лет) с 32 городских предприятий Свердловской и Челябинской областей – 570 человек – «Урал-4»;

– 2010 г. – опрос 680 студентов старших курсов Уральского государственного университета (УГТУ–УПИ) на технических и гуманитарных факультетах. Предмет исследования – уровень и характер причастности молодых людей к религиозной культуре – «Урал-5».

«Что сказали бы вы об архитекторе, который, закладывая новое здание, – спрашивал К.Д. Ушинский, – не сумел бы ответить вам на вопрос, что он хочет строить?..» [3, т. 3, с. 17]. Естественно, подобная ситуация вызвала бы, по крайней мере, недоумение у мало-мальски компетентного в строительстве человека. Однако наше обращение к такому, казалось бы, самоочевидному факту, не беспредметно. Успех подготовки молодых людей к семейной жизни предполагает, в первую очередь, выбор основных параметров оптимальной модели семьи, к строительству которой должен быть готовым и стремиться каждый взрослеющий молодой человек. В качестве таковых, мы предлагаем выбрать, по крайней мере, три:

во-первых, – это обязательность для нормального человека семейного образа жизни;

во-вторых, – выбор оптимального возраста вступления в брак и образования семьи;

в-третьих, – стремление к рождению и воспитанию в собственной семье, как минимум, двух-трех детей [4].

Выбранные нами параметры обусловлены, прежде всего, социально-биологическими. Период воспроизводства собственного потомства для каждого человека должен быть «вписан» в его, ограниченный природой, жизненный цикл7777
  В настоящее время жизненный цикл среднестатистического россиянина колеблется в пределах 65–75 лет.


[Закрыть]. При этом важно соблюсти условия, при которых процесс рождения и воспитания (социализации) детей, с одной стороны, наиболее благоприятно обеспечивался бы природно-валеологическими ресурсами их родителей; с другой – эти условия по возможности максимально полно способствовали бы решению двух противоречивых проблем. Во-первых, они позволяли бы учитывать тактические и стратегические социально-биологические интересы общества и семьи и, во-вторых, сложные и во многом противоречивые интересы родителей и их потомства, по крайней мере в последующих двух поколениях.

Попытаемся ответить на поставленный выше корневой вопрос: «Нужно ли вообще молодому человеку создавать собственную семью?» Согласимся, что практически весь спектр социально-биологических потребностей современного человека (равно, как мужчины, так и женщины) можно удовлетворить и не имея семьи, ведя холостяцкий (внесемейный) образ жизни. Общественная сфера услуг (в первую очередь, в большом городе) при желании потребителя и при наличии у него соответствующих средств, как говорится, «накормит», «напоит» и «спать уложит». Были бы деньги…

А каково отношение к институту семьи и к семейному образу жизни самих молодых людей? По данным социологических опросов, проведенных в крупных городах России (в том числе и по результатам наших исследований), среди важнейших жизненных приоритетов первые-вторые места респонденты отдают семье. На вопрос: «Ниже перечислены некоторые жизненные ценности, к которым может стремиться взрослый человек. Выберите пять “самых-самых” важных для Вас» («Урал-4») – нами были получены следующие ответы респондентов из четырех обследованных групп (см. табл. 1).

Нетрудно видеть, что такие жизненные ценности, как «семья», «здоровье», «работа» и «материальное благополучие», лежат в основе понимания жизненного благополучия у различных социальных групп населения, в том числе у подростков и их родителей. Небезынтересно и другое: иерархия жизненных ценностей юношей и девушек, молодых людей, живущих в городе и в сельской местности, практически идентична. Сегодня стремление к росту уровня жизни, потребительскому обогащению, повышению социального статуса зачастую исключает из представления о благополучии подлинную ценность человеческого бытия – семью с несколькими детьми [5, 6].

Таблица 1

ПРИОРИТЕТНЫЕ ЖИЗНЕННЫЕ ЦЕННОСТИ РАЗЛИЧНЫХ ГРУПП НАСЕЛЕНИЯ УРАЛА (% от общего числа опрошенных)

Обратимся к результатам одного из наших опросов. «Можете ли Вы сказать, сколько будет детей в вашей семье? Ваши семейные планы»? – на этот вопрос анкеты («Урал-1») ответы молодых уральских супругов из однодетных и двухдетных семей распределились следующим образом: 20% респондентов, представителей однодетных (на момент опроса) родителей планируют «остановиться» в своей детородной деятельности и оставить своего единственного сына (дочь) без младших братьев и сестер. Более половины опрошенных из этой же группы респондентов (51%) посчитали, что в их семье будет двое детей, а в каждой четвертой (24%) – «трое и более». Другими словами, сегодня речь идет не о расширенном воспроизводстве российского общества и даже не его простом воспроизводстве. В настоящее время воспроизводство населения находится в депопуляционном режиме [7]. Только специальное воздействие способно возродить потребность молодой семьи в нескольких детях, поэтому на повестке дня – просемейная политика государства и, что во многом синонимично, – политика в отношении молодой семьи, преобразования в экономике в интересах семьи с детьми.

С позиций подготовки и готовности молодежи к браку и семейной жизни, попытаемся охарактеризовать и оценить некоторые аспекты предбрачного поведения юношей и девушек.

 
«Крошка-сын к отцу пришел, и спросила кроха:
– Что такое хорошо, что такое плохо?»
 

(В. Маяковский).

Основным ключом, позволяющим ответить на этот вопрос, являются нравственные позиции формирующейся личности. В обыденном сознании феномен понимания и нравственного различения «что такое хорошо и что такое плохо» наиболее отчетливо ассоциируется с известными традиционными и отчетливыми для восприятия понятиями: «грех» – «не грех». В исследовании «Урал-5» 680 студентам Уральского государственного технического университета (УрГУ–УПИ)7878
  В 2011 г. этот вуз был переименован в Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина.


[Закрыть] задавался вопрос: «Что из перечисленного ниже, на Ваш взгляд, является грехом?» Респондентам предлагался список из 21 вида поведения, которое в общественном мнении относится к разряду «неблаговидного», «асоциального», «греховного». Распределение мнений будущих молодых инженеров представлено в таблице 2.

Условно поделив все представленные виды поведения на три группы (от особо осуждаемого к сравнительно лояльному отношению), мы хотели подчеркнуть довольно существенные разночтения юношами и девушками канонов традиционной морали. Проиллюстрируем некоторые позиции. Лишь каждый пятый студент-юноша считает недопустимым («грехом») «употребление в разговоре матерных слов» – 22%. Несколько строже к оценке общеупотребимости «мата» относятся их сокурсницы – 28%. Ничего «греховного» не видят подавляющее большинство студентов в «половых отношениях до вступления в брак для девушки» («допускают» их 87% опрошенных студентов), 88% респондентов не осуждают «нарушения правил дорожного движения».

Есть и еще один аспект оценки полученных данных. Кардинальные различия в нравственных позициях молодых людей в предбрачии – это своеобразная «мина замедленного действия», способная «взорвать» внутренний мир и спокойствие в их будущей молодой семье, привести к распаду семейной ячейки. Представьте, например, ситуацию, когда молодой муж считает «тяжким грехом» измену своей жены, а та, в свою очередь, относится к такому повороту супружеской жизни спокойно, объясняя свою позицию стремлением к демократизации, независимости, эмансипации и равноправия в отношениях мужчины и женщины. Впрочем, немногим отличается от описанной и «зеркальная» ситуация, когда в роли «подлого изменщика» выступает мужчина – муж, отец семейства [8, 9].

Таблица 2

МНЕНИЕ УРАЛЬСКИХ СТУДЕНТОВ ОБ АСОЦИАЛЬНОСТИ И «ГРЕХОВНОСТИ» ПОВЕДЕНИЯ (% от общего числа опрошенных по каждой группе)

Культура межличностных отношений семьи невозможна без взаимной любви членов этой первичной ячейки общества. Попытаемся ответить на вопрос, какое место в матримониальном поведении молодых уральцев занимает «феномен любви». Молодым уральским отцам и матерям (840 человек) в анкетах задавался ряд вопросов, касающихся чувства любви, которые они испытывали перед заключением брака – («Урал-3»). Ниже помещены результаты ответов молодых супругов на пять вопросов, затрагивающих сферу предбрачного поведения молодых людей (% от общего числа опрошенных по каждой группе респондентов: мужчин – 362 человека и женщин – 518 человек):

А. «Верите ли Вы в “настоящую любовь”?»

Б. «Была ли в Вашей жизни такая любовь?»

В. «Верите ли Вы в любовь “с первого взгляда?”» (% от общего числа опрошенных – 840 человек)

Г. «Каково Ваше отношение к браку без обоюдной любви?»

Д. «Какой вариант замужества (женитьбы) Вы бы предпочли? (только один ответ – “третьего – не дано”)»

Послабление половой морали весьма существенно коснулось характера предбрачного поведения молодых людей, изменения общественного сознания в отношении половых внебрачных связей. Выше мы уже приводили результаты опроса студентов-политехников: лишь 6% молодых мужчин (будущих женихов) осуждают «половые отношения до вступления в брак для юноши». Среди девушек сторонников целомудренного добрачного поведения их, возможных женихов-сокурсников несколько выше – 12%. Менее лояльны к добрачным половым связям детей, подростков молодежи их родители. Судя по данным опроса («Урал-3»), подавляюще большинство отцов и матерей (около 65–80%) не видят ничего предосудительного в том, что их сыновья и дочери «первые уроки любви» будут получать до вступления в официальные брачные отношения. Лишь 4% родителей юношей и 14% родителей девушек считают добрачные половые отношения половой распущенностью, которую допускать нельзя ни в коем случае. Как показывает практика, подобные запретительные позиции этой части родителей большей частью остаются благими пожеланиями, не влияющими на самостоятельные решения и поступки их сыновей и дочерей.

О том, в какой мере деформировались семейно-брачные отношения россиян к началу нового ХХI в. можно судить по состоянию общественного мнения относительно распространения в российском обществе так называемых «новых», непривычных для российской традиционной морали, форм брака. «Как Вы относитесь к нетрадиционным формам брака, имеющимся в настоящее время?» – такой вопрос задавался нами различным категориям несемейной и семейной уральской молодежи, в том числе в опросах «Урал-1» и «Урал-2», выяснявших мнения молодых неженатых мужчин – абитуриентов («Абит») и студентов старших курсов («КЕП»), с одной стороны, и, с другой – молодых супругов, уже «прослушавших» свой марш Мендельсона и имеющих одного или двух малолетних детей («МС») Распределение ответов респондентов на этот вопрос анкеты представлено в таблице 3.

Таблица 3

ОТНОШЕНИЕ НЕСЕМЕЙНОЙ И СЕМЕЙНОЙ УРАЛЬСКОЙ МОЛОДЕЖИ К НЕТРАДИЦИОННЫМ ФОРМАМ БРАКА (% от общего числа опрошенных по каждой группе: в числителе – «не осуждаю»; в знаменателе – «осуждаю»)