Текст книги "Цирк на Цветном"

Наверное, такое состояние знакомо многим из тех, кому, как мне, за семьдесят: усталость, накопившаяся за день, раздражение от того, что многое из намеченного не успел сделать, и так хочется лечь и заснуть.

Ложусь, пытаюсь заснуть. Хочу спать, а не могу. Лежу, глаза закрыты, в доме полная тишина, только собаки (у меня два замечательных ризеншнауцера) посапывают. Я же никак не могу успокоиться. Впрочем, слово неточное – я не взволнован, не огорчен, день как день, но не могу заснуть.

Как там в цирке? Пройдет ли новый номер? Найдем ли деньги для создания нового представления? Прояснятся ли наши отношения с партнерами? Стоит или не стоит идти к префекту одной из префектур (какое неудачное сочетание – префект префектуры, а как сказать иначе? Район – но районов теперь нет в столице, территория – но это совсем казенно звучит?!) хлопотать о квартире для сотрудника цирка? О чем мы будем говорить с Юрием Лужковым, мэром города, встреча назначена на завтра, но как она пройдет? Вопросов к Юрию Лужкову много, он любит цирк и помогает мне, у нас установились дружеские отношения, но сколько можно просить?

Пытаюсь сосредоточиться на какой-нибудь одной мысли, а не могу, все переплетается, переходит в какую-то сумятицу.

Я дедушка, трое внуков. Но старик ли я? Не хочу считать себя стариком. Старик тот, кто немощен, требует особого ухода, кто ворчит, часто и много болеет, у кого многое в прошлом.

Знаю: в цирке за глаза меня называют Дедом. Не сержусь. В слове «дед» есть стабильность, сила, твердость.

Переворачиваюсь, открываю глаза, и невольно многое из моей жизни проносится как в кино, где я и сценарист, и режиссер, и актер, и… зритель.

Странное кино получается.

Голодное детство. Но ведь радостное. Каждый день открытие. И в школе мне нравилось учиться, и в семье меня любили, и бабушка меня всегда ласкала, а тетки… Сколько они проявили ко мне тепла, внимания, заботы.

Окончил школу. Время влюбляться, разочаровываться, искать, делать первые шаги в профессии, учиться, наконец, а меня в армию призвали. Это было в 1939 году. Только домой собрался – объявили войну, и два года воевал под Ленинградом.

Я об этом подробно рассказываю в книге «Почти серьезно…», глава так и называется – «Семь долгих лет». (Любопытно: над книгой я работал вместе со своим другом, журналистом Владимиром Шахиджаняном, тоже семь долгих лет.)

Каждый раз, когда начинался бой, думал: ну вот и все… могу уйти из жизни. Но мне везло. И каждый раз я благодарил судьбу, что остался жив!

Благодарил судьбу…

Мне действительно в жизни везло. Вернулся с войны живым. Не поступил ни в один творческий вуз – поступал в несколько театральных институтов, во ВГИК держал экзамен, пробовался во все театральные студии – всюду получал отказ, но приняли в студию клоунады при столичном цирке на Цветном бульваре. Многому научился у великого Карандаша. Когда учился, часто бывал недоволен тем, как нас учат, чему учат, раздражала маленькая стипендия, огорчало, что не все меня понимают. А когда стал работать самостоятельно, понял: а ведь у многих я взял многое для своей профессии клоуна и комедийного актера.

Известность ко мне пришла поздно, когда было за сорок лет, скорее даже под пятьдесят. Я никогда не был опьянен этой известностью. Нет, просто работал, просто жил, просто общался с друзьями, просто читал, просто…

Да-да, все было довольно просто. Я никогда не просил для себя званий и, признаюсь, относился к ним скептически, хотя, когда узнавал, что награжден или мне присвоили звание заслуженного или народного артиста, радовался.

Мне нравится жить.

И, вспоминая свое прошлое, я пришел к любопытному для себя выводу: а ведь интересная была у меня жизнь.

Мне повезло с женой, мне повезло с друзьями, мне повезло, что я смог быть и оставаться таким, какой я есть.

Я решил: исполнится шестьдесят лет – манеж покину. Лучше уйти со сцены на три года раньше, любил говорить Леонид Утесов, чем на три часа позже. Так я и сделал. При этом не задумывался, что буду делать дальше. Повезло. Остался в цирке. Работал режиссером, а теперь вот и директор цирка.

Что удалось, а что не удалось сделать в жизни? Да, снялся более чем в пятидесяти фильмах, объездил почти всю страну с цирком, побывал во многих странах мира, встречался с очень интересными людьми, прочел много интересных книг, пересмотрел немало интересных фильмов. Интересных…

Стоп! Жизнь моя была интересной! А сегодня? Да, она тоже интересная.

Каждый день новое. Жаль, силы не те. Куда-то ехать уже не хочется, начинать что-то новое трудно, довольно часто ощущаю усталость, ловлю себя…

Впрочем, это любопытно – на чем я себя ловлю. У меня появилось ироничное отношение к суете. Я стал замечать, что самое приятное для меня – пойти в театр с внуками. У меня меньше стало желаний.

Если бы раньше меня спросили о моих желаниях, то я мог бы долго перечислять их: хочу достать хорошие книги, хотел бы побывать в таких-то странах, мечтаю увидеться с такими-то людьми, с удовольствием бы купил… До сорока лет мы с женой жили очень бедно, и поэтому один только перечень возможных покупок, желанных приобретений оказался бы довольно обширным.

А сегодня? Что я хочу сегодня?

Закончить свою книгу анекдотов. Найти хороших клоунов для новой программы в цирке. Помочь сыну в его делах – он перешел работать в цирк. Побольше времени проводить с внуками. Посмотреть хороший приключенческий или детективный фильм. Хочу, чтобы у моей жены Татьяны все получилось в ее клубе «Фауна». В этом клубе объединились собаководы. И, конечно, хочу быть здоровым.

А сердце иногда болит. А кашель, хотя и бросил более десяти лет назад курить, порой такой начинается, что страшно становится. И память все слабее, и мне приходится, чтобы не забыть, что и кому обещал, все записывать.

Мне за семьдесят, и я понимаю, что должен сознавать свой возраст, должен радоваться тому, что работаю и живу, могу помочь другим. Я испытываю радость от того, что рядом со мной есть близкие мне люди. Помните, в Библии есть молитва: «Господи, не оставь меня одиноким в старости»?

А как не остаться одиноким в старости? Надо сделать так, чтобы другим людям рядом с тобой было интересно, приятно, радостно. И тогда они захотят почаще бывать с тобой. Наверное, поэтому в моем кабинете всегда люди. Я не люблю одиночества. Да, согласен, уединение каждому человеку необходимо, чтобы подумать о себе, о жизни, о других, о будущем. Уединение – хорошо, а одиночество – плохо. Но все меньше и меньше я думаю о будущем, все больше и больше вспоминаю о прошлом.

Я весь в прошлом? Нет. Я в настоящем. Но прошлое мне помогает жить. Знания, опыт, старые друзья и новые знакомые. Я не один, у меня хорошая семья. Я нужен другим людям. Признаюсь, часто чуть-чуть раздражаюсь, когда многие люди просят меня помочь: не могу всем помочь. Но проходит секунда-другая, и понимаю: так ведь это отлично, что могу кому-то помочь, что ко мне обращаются, и я настолько оказываюсь во власти своих обещаний, что бывает некогда нормально пообедать.

Я часто вспоминаю свою маму. До последних дней она всегда была с другими людьми, она всегда кому-то чем-то помогала.

Я вспоминаю многих артистов цирка, которые давно покинули манеж, но часто приходят в цирк, чтобы просто пообщаться.

И я думаю: как хорошо, когда есть любимое дело, как хорошо, когда многое из прожитой жизни могу вспоминать с приятным чувством – это было со мной, это было у меня, у меня жизнь такая же, как у многих людей, и другая, не такая, как у многих, ибо нет двух одинаковых биографий.

Мне помогают в жизни юмор, ироничное отношение к себе, умение не злиться на людей, даже на тех, кто не понимает…

Это моя жизнь. Я прожил (впрочем, почему прожил, живу) так, как умею, как могу, но только с одним условием: чтобы было интересно мне и тем, кто рядом со мной.

Посапывают собаки. Они за день набегались, устали. И я устал, но никак не могу заснуть. Почему? Наверное, потому, что чуть-чуть тревожно на душе. Трудно жить, очень трудно, но ведь интересно…

И когда начинаешь думать, вспоминать, а что же было интересного, то забываешь о трудностях, думаешь о том, что нужно сделать завтра, о том, что было в прошлом, стараясь вспоминать только приятное, радостное, интересное, – и… к счастью, засыпаешь.

Засыпаешь, даже если в голове нет-нет, да и мелькнет страшная мысль: а вдруг не проснешься? Впрочем, говорят, что это самая легкая смерть! Но я хочу проснуться!

Человек века [8]8
  Очерк был написан в 1997 году.


[Закрыть]

Три четверти века прожито. Ах, как хотелось бы, чтобы было четыре четверти – век.

Артист века (снялся более чем в пятидесяти фильмах), великий директор цирка (кто бы еще мог пробить строительство нового здания старого цирка на Цветном бульваре? Как пробивал – роман можно написать!), хороший клоун (да-да, хороший, профессиональный клоун, но не великий и не гениальный: Муслю, Карандаша, Леонида Енгибарова да и некоторых других Юрий Никулин ставит выше себя), обладатель, пожалуй, самой большой коллекции анекдотов.

За глаза Юрия Никулина в цирке называют Дедом. И произносят это слово с любовью, нежностью, гордостью, радостью. Дед – это стабильность. Дед – это юмор. Дед – это крепость. Дед – это честность.

Не думать о грустном

Как-то я спросил Юрия Владимировича, как он относится к смерти.

– Спокойно. Хотел бы жить как можно дольше. Маленьким мечтал дожить до пятидесяти лет, как бабушка. Пятьдесят лет – все-таки полвека! Позже мечтал дожить до шестидесяти. А теперь – как было бы хорошо, если бы появились открытия в медицине, позволяющие жить до ста лет. Недавно говорил об этом с двумя хорошими врачами: Игорем Элькисом, возглавляющим «Скорую помощь» в Москве, и Александром Бронштейном, руководителем замечательного медицинского центра на шоссе Энтузиастов. Смерти бояться – только нервы себе портить. Я стараюсь не думать о грустном. Хотя… Конечно, иногда думаю. Однажды задумался – и… бросил курить. Не бросил бы, кто знает, отмечал бы 75-летие или, может быть?…

Однажды, лет пятнадцать назад, приехал ко мне Юрий Никулин злой. В чем дело? Оказывается, на Трубной площади его новенькую «Волгу» (чтобы получить разрешение на покупку «Волги-пикап», пришлось писать письмо на имя заместителя председателя Совета министров СССР) задел грузовик и поцарапал дверь. Тогда я произнес: «Вспомни Михаила Трахмана…» И через две секунды настроение у Юрия Никулина стало нормальным.

Был такой замечательный фотограф-фронтовик Михаил Трахман. Работал в «Литературной газете».

Однажды он попал в небольшую аварию. Машину его поцарапали. Поехали разбираться в отделение ГАИ. Михаил Трахман разволновался – и инфаркт. Там же, в отделении ГАИ, скончался.

«Да» и «нет» не говорить

У меня ощущение, что любимой игрой Юрия Никулина в детстве были фанты. По условиям игры нельзя говорить «да» и «нет».

На любое новое предложение он редко отвечает «да», но и «нет» старается не произносить. «Нужно подумать, давай подождем, позвони по этому поводу через неделю».

Помню, двадцать пять лет назад мы с Таней Никулиной полгода уговаривали Юру начать работу над книгой. А надо ли? А получится ли? А не рано ли писать – всего-то пятьдесят лет исполнилось? За мемуары в старости садятся.

Но если он принял решение, то честно все делает. Каждый день два года подряд я приезжал к нему домой, на Бронную, и мы по пять-шесть часов беседовали. Каждый день три года подряд он приезжал ко мне домой. Если я просил, то садились в машину и ночью катались по Москве. Мне тогда казалось, что ночь, безлюдный город, дождливая погода настроят Никулина на особый лад воспоминаний. И верно, хотя Татьяна и говорила, что мы занимаемся шаманством, многие главы родились во время таких поездок. Никулин был занят вождением машины, и подсознание у него работало лучше. Он говорил свободнее, ассоциации возникали сами собой.

Вот дом в Токмаковом переулке. Здесь прошло детство.

Вот старый цирк. Ночь. Слабое освещение. И опять новые истории: о директоре цирка Николае Байкалове, о разговорах с Эмилем Кио, о старенькой хранительнице циркового склада…

В 60 лет он твердо решил больше клоуном не работать. Его уговаривало начальство – вы же еще физически крепки, народ привлекает ваше имя, не бросайте цирка. Да и о партнере Михаиле Шуйдине подумайте. Несколько десятилетий вместе. Каково будет ему, когда вы уйдете?

Михаил Николаевич Шуйдин тяжело переживал эту ситуацию. Клоун профессиональный, крепкий. Но ведь привыкли к дуэту. Как теперь сложится жизнь?

Но нет, Никулин остался непреклонен. Решил – и точка. Тяжело, трудно, но решение принято – после 60 больше он клоуном не работал.

А становиться ли режиссером? Такое предложение тут же поступило.

– Да какой я режиссер, – повторял он, – не нужно мне этого. Буду сниматься в кино, есть телевидение, денег не будет – с концертами поезжу по стране.

По натуре Юрий Никулин человек, как он сам считает, ленивый.

Его мечта: проснуться, медленно вставать. Спокойно попить кофе. Посмотреть газеты. Разгадать кроссворд, почитать, лежа на диване в халате, детектив или фантастику, посмотреть телевизор, поговорить с друзьями, рассказать и послушать анекдоты… Поесть. Хотя в еде поразительно неприхотлив – макароны по-флотски, картошка, стакан молока, колбаска… А больше ничего и не надо.

Но по характеру он обязательный человек. А потому, если обещал что-то, должен сделать. Обещал пробить квартиру бездомному артисту – будет тратить часы и дни, но добьется, обещал посмотреть чью-то работу и поддержать на худсовете – все дела в сторону, и слово сдержит.

Если всех, кому помог Юрий Никулин с квартирами, пропиской, собрать в один дом, то здание окажется многоэтажным и многоподъездным. Наверное, это потому, что сам он долго жил в невероятно стесненных условиях.

Я помню, как руководитель Союзгосцирка Анатолий Колеватов уговаривал Юрия Никулина стать художественным руководителем Союзгосцирка. А он отказывался.

Потом уговорили все-таки стать главным режиссером цирка на Цветном бульваре.

Тогда Юрий Никулин и вспомнил историю, которая произошла с известным артистом Николаем Охлопковым.

Назначили Николая Охлопкова заместителем министра культуры. Все удивились – режиссер, актер, как же он справится с должностью чиновника?

– А что, – отвечал Николай Охлопков, – я царей играл, неужели заместителя министра не сыграю?

Эту историю, как только стал главным режиссером, Никулин часто вспоминал. Потом вспоминал ее, став директором цирка и его художественным руководителем.

Играет он роль директора или действительно директор?

Конечно, помогает команда. В годы строительства цирка его заместитель Михаил Седов работал замечательно. Но встречаться с теми, от кого зависит решение, должен был Никулин, ибо ему трудно отказывать. А уж если он во что поверит, увлечется, захочет что-то сделать, то мир должен перевернуться, но Никулин своего добьется.

Трудно отказывать!

Есть секрет общения Никулина с другими людьми. Он не торопится, но располагает других людей к себе за две-три минуты. Так посмотрит, так пожмет руку, расскажет две-три истории, создаст собеседнику хорошее настроение, что тому уже кажется, что они с Юрием Никулиным давние друзья, а как отказать в просьбе другу? И подписывали в сотнях кабинетов горкома партии, Совмина России и СССР ходатайства и сметы, решения и разрешения, указания и просьбы о содействии. Помогали в строительстве цирка на Цветном бульваре Евгений Аверин, Александр Чапайкин и многие другие помощники больших начальников, да и сами начальники. Когда-нибудь я подробно об этом напишу.

Юрий Владимирович не силен в бухгалтерии, в организации системы управления. Для этого есть хорошие администраторы. Но стратегию и тактику определяет он, Никулин. И если сложности с таможней, проблемы с транспортом, финансовые трудности, когда нужно ускорить изготовление декораций, пошив костюмов, организовать рекламу, зарубежные гастроли, тут главный – Юрий Никулин. Набирает номер телефона и говорит:

– Беспокоит Юрий Владимирович Никулин из цирка на Цветном бульваре. Такая история, я слышал, вы добрый человек, посоветуйте, к кому обратиться, научите, как быть, нам нужно отправить группу артистов, а билетов нет…

На том конце провода верят и не верят, что звонит сам Никулин, что тебя добрым и отзывчивым человеком называет сам Никулин, что от тебя лично зависит настроение самого Никулина и всего цирка. И, конечно, помогают.

Но и сам Никулин не любит отказывать. Помню, мы уже заканчивали «Почти серьезно…», и главы книги опубликовали журнал «Молодая гвардия» и газета «Московский комсомолец». Вдруг Никулин говорит мне, что одна журналистка решила сделать сценарий по нашей публикации.

– Но сценарий я и сам мог бы написать, – с обидой произнес я.

– Не сердись, понимаешь, я не мог ей отказать. Она так просила, не сердись, мальчик.

Как Никулин обалдел

Сидел Юрий Владимирович в небольшом кабинетике двухэтажного здания, где временно разместилась дирекция строящегося цирка. Это было в 1991 году. Зазвонил телефон.

– Юрий Владимирович, с вами говорит Юрий Михайлович Лужков. Я занимаюсь вопросами строительства. Не нужна ли моя помощь в строительстве цирка? Алло, Юрий Владимирович, вы меня слушаете? Алло!

– Слышу, слышу, – ответил Никулин. – Я просто обалдел, потому и молчу. Первый раз такое, чтобы чиновник позвонил и сам предложил помощь.

– Пожалуйста, запишите мои телефоны – прямой, через секретаря и помощника. Если что будет нужно, пожалуйста, звоните и не стесняйтесь. Цирку надо помогать, да и вас я люблю.

Так началась дружба артиста века и нынешнего мэра столицы. Нет недели, чтобы они не переговорили по телефону, не встретились. Юрий Михайлович не пропустил ни одной премьеры, а о том, как он помог цирку, когда-нибудь историки подробно расскажут.

Умение радоваться успеху другого человека

Александр Терехов, ныне известный писатель, познакомился с Никулиным, будучи студентом второго курса. Юрий Владимирович прочитал несколько его заметок о цирке и сказал:

– Слушай, какой талантливый парень. Как хорошо он пишет.

Потом были книги Александра Терехова, статьи в «Огоньке» и цикл статей в газете «Совершенно секретно» об Анатолии Колеватове.

И каждый раз я слышал от Юрия Владимировича восторженные отзывы.

Анатолий Андреевич Колеватов стараниями Юрия Никулина был досрочно освобожден из заключения. Не отвернуться от человека, когда у него трагедия, поддержать, помочь, не бояться общественного мнения – это тоже черта характера Юрия Никулина. А как часто люди водят дружбу только потому, что ты начальник, и через день, если у тебя неприятности, забывают тебя. У Никулина все наоборот. Если возникли у друга сложности, он первым позвонит и помощь предложит.

В новый век – с «Веком»

– Слушай, какая интересная газета «Век». Какая умная статья о Суслове. Как хорошо, что я подписался на эту газету.

С первого номера «Века» Юрий Владимирович – постоянный подписчик газеты.

И когда он узнал, что я буду писать о нем в этой газете, сказал:

– А нельзя ли вместо статьи обо мне дать развернутую рецензию о цирке? Что обо мне писать? Я понимаю, писали бы сорок лет назад, когда мы с Мишей Шуйдиным делали первые шаги на арене, нам бы это помогло. А сейчас зачем? Вот развернутая рецензия – это и о тех, кто первый раз работает в Москве. Несколько строк о тебе в центральной, столичной прессе запоминаются на всю жизнь.

Никулин – прагматик. Но нередко принимает верные решения интуитивно. Я заверил Никулина, что рецензия будет.

Сейчас в приемной Юрия Владимировича Никулина телефоны звонят беспрестанно. Его помощница Надежда Николаевна Арева не успевает снимать телефонные трубки. Каждые пятнадцать минут новые люди – телевидение, радио, газеты, журналы, друзья, коллеги – все хотят получить пригласительный на юбилей.

В цирке около двух тысяч мест. Их не хватит для желающих побывать на юбилейном вечере. Ах, если бы цирк (помечтаем – Юрий Никулин любит фантазировать) мог вместить в сто тысяч раз больше. Но и этого оказалось бы мало: приехали бы люди из многих стран, где юбиляра знают, любят, ценят, уважают. Юрий Никулин… Увидят его – и улыбаются.

Он прожил три четверти века. Еще одна четверть – и будет век. Человек века? Да!

Владимир Шахиджанян

Слова благодарности

Издательство благодарит всех артистов, сотрудников и ветеранов Московского цирка Никулина на Цветном бульваре, которые приняли участие в создании этой книги.

Слова признательности хочется выразить сотрудникам Фонда помощи артистам цирка «Цирк и милосердие» Ю.В. Никулина: директору Ирине Зайцевой и референту Наталье Ермишиной, а также художнику цирка на Цветном бульваре Алексею Акатьеву. На первом этапе формирования книги они дали добрые советы и помогли нужными материалами.

Без прекрасных фотографий Константина Стукалова, большого профессионала и настоящего мастера своего дела, издание не получилось бы таким нарядным и праздничным. Почти все фото цветных вклеек – это его работа.

Для того чтобы эта книга состоялась, нужно было провести литературную запись – Анна Скляревская, Ирина Гуськова; расшифровку материалов – Марина Пунько, Мария Плясовских; литературную обработку текстов – Екатерина Мишаненкова, Юлия Тржемецкая, Ирина Гуськова, Дмитрий Рогожкин, Андрей Зорин, Александр Монвиж-Монтвид.