Текст книги "Исторические кладбища Санкт-Петербурга"

115. Цейтлин Лев Яковлевич. 1879–1927. Акушер-гинеколог, профессор. Надгробие в форме книги. Проход у ограды, уч. 0/2 старый.

116. Шапиро Анна Исаевна. 1891–1966. Микробиолог, профессор. Гранитная стела. Уч. 3 новый.

117. Шапиро Генрих Александрович. 1852–1901. Кардиолог, профессор. Гранитная стела. Главная дор.; уч. 0/3 старый.

118. Шапиро Давид Наумович. 1913–1986. Ученый-радиотехник, профессор. Гранитный обелиск. Липовая дор., уч. 1/3 старый.

119. Шварц Иосиф Моисеевич. Ум. 1915, 72 лет. Купец, деятель общинного самоуправления. Стела. Уч. 0/4 старый.

120. Шпицер Соломон Мошкович. 1885–1967. Журналист, литературовед. Мраморная стела. Главная дор., у стены синагоги.

121. Штернберг Абрам Яковлевич. 1873–1927. Фтизиатр, профессор, основатель и директор Государственного туберкулезного института. Черный обелиск. Главная дор., у стены синагоги.

122. Штернберг Лев Яковлевич. 1861–1927. Этнограф, публицист, профессор, председатель Еврейского историко-этнографического общества, чл. – корр. АН СССР. Черный обелиск с шаром и надписью «Человечество едино». Главная дор., у стены синагоги.

123. Шульман Бер Давидович. 1891–1951. Специалист по еврейской истории и литературе. Бетонная стела. Проход у ограды, уч. 0/1 старый.

124. Шустер Игнатий Моисеевич. 1863–1913. Купец, член правления фондовой биржи, филантроп. Гранитный портал. Главная дор., уч. 2/3 старый.

125. Щедровицкий Соломон Григорьевич. 1879–1947. Эндокринолог, профессор. Плита. Главная дор., уч. 0/3 старый.

126. Эйгер Яков Борисович. Ум. 1932. Врач, гебраист, литератор, председатель Петербургской еврейской общины после 1917 г. Гранитный саркофаг. Главная дор., у стены синагоги.

127. Эйдлин Юлий Ильич. 1896–1958. Скрипач, профессор. Художественное надгробие. Ск. Л. Ю. Эйдлин. Главная дор., уч. 3/3 старый.

128. Элиасберг Яков Исаевич. 1859–1905. Чиновник особых поручений при Министерстве финансов. Стела. Невская дор., уч. 0/2 старый.

129. Эпельбаум Михаил Иосифович. 1894–1957. Исполнитель еврейских народных песен. Стела. Лужская дор., уч. 3/1 старый.

130. Эпштейн Аркадий Абрамович. 1902–1961. Онколог, профессор. Гранитная стела. Главная дор., уч. 2/4 старый.

131. Эпштейн Григорий Яковлевич. 1897–1964. Хирург, травматолог, профессор. Черная стенка с барельефным портретом. Конторская дор., уч. 6/2 новый.

132. Эпштейн Михаил Осипович. 1888–1958. Специалист в области физики твердого тела, профессор. Гранитная стела. 12-я Заборная дор., слева.

133. Якобсон Самуил Васильевич. 1822–1904. Драматический артист. Стела. Дор. Герцена, уч. 3/2 старый.

134. Ямпольский Давид Наумович. 1899–1987. Пианист.

Ямпольский Лев Наумович. 1898–1976. Отоларинголог, профессор. Мраморная стела. Конторская дор., уч. 3 новый.

Еврейское кладбище

А. И. Андреев, А. В. Кобак
НОВО-ВОЛКОВСКОЕ КЛАДБИЩЕ
(улица Салова, 80)

Зеленый массив Ново-Волковского некрополя раскинулся по обеим сторонам улицы Салова неподалеку от ветки Витебской железной дороги. Большая часть территории некрополя, составляющей около тридцати пяти гектаров, – городское кладбище послевоенного времени. Возникшее рядом с братскими захоронениями военных моряков и жителей блокадного Ленинграда после больших прирезок в конце 1940-х и в 1950-х гг., оно было закрыто для массовых захоронений в 1964 г., когда неподалеку стали расти новые жилые кварталы Купчина.

Рядом с массивом нового кладбища, между Волковским проспектом и речкой Волковкой, узкой полосой протянулся небольшой участок, который называют мусульманским. История этого участка, где сохраняются памятники XIX в., насчитывает около полутора веков. Чтобы понять, какое место занимает магометанское кладбище среди многонациональных некрополей Петербурга, необходимо обратиться к истории столичной мусульманской общины.

Татары были уже среди первых строителей города. Историк Петербурга А. И. Богданов пишет: «Когда строилась земляная Санкт-Петербургская крепость, оную татары, бывшие в службе, дерном укладывали, а потом при артиллерии всякую работу отправляли»[627]627
  Богданов А., Рубан В. Историческое, географическое и топографическое описание Санкт-Петербурга… Спб., 1779. С. 189.


[Закрыть]. Неподалеку от крепости, за Кронверком, располагалась татарская слобода, где жили «татары, калмыки и другие инородцы, высланные на постройки в Петербург»[628]628
  Михневич В. Петербург весь на ладони. Спб., 1874. С. 9.


[Закрыть]. Рядом со слободой находился Татарский рынок (на месте Сытного рынка), из чего можно заключить, что обитатели слободы не только строили, но и промышляли торговлей. Так продолжалось до 1722 г., когда татар перевели из Петербурга в другое место.

Не все работные люди покидали Петербург после окончания подряда. По свидетельству X. Ф. Вебера, «несколько тысяч из них тут же обосновались и построили себе дома, тем более, что им разрешалось занять для этого любое место»[629]629
  Вебер X. Ф. Описание столичного города Санкт-Петербурга // Белые ночи: Сб. Л., 1975. С. 204.


[Закрыть]. Осевшие в Петербурге татары долгое время были одной из самых малочисленных этнических групп среди многонационального населения северной столицы. Так, в начале XIX в., по данным Г. А. Аттенгофера, в городе проживали всего «600 грузинцев и татар» (общее число жителей на тот момент – около трехсот тысяч)[630]630
  Аттенгофер Г. А. Медико-топографическое описание Петербурга. Спб., 1820. С. 112.


[Закрыть]. Лишь в пореформенный период увеличился приток татарского населения: в 1869 г. в Петербурге насчитывалось две тысячи татар (часть из них были православными), а в 1910-м их было уже свыше семи тысяч[631]631
  Юхнева Н. В. Этнический состав и этносоциальная структура населения Петербурга. Л., 1984. С. 24–25.


[Закрыть].

По давней и устойчивой традиции занятия татар-мигрантов в основном ограничивались двумя сферами – мелкой торговлей и услужением. Они торговали «красным» (галантерейным) товаром, были старьевщиками и рабочими, прислуживали в частных домах и ресторанах. Интересно, что вся прислуга, исполнявшая черную работу в Зимнем Дворце (около ста человек), была татарской. «В качестве рабочих, – считает Г. В. Старовойтова, – татары славились добросовестностью, выносливостью, трезвостью и аккуратностью»[632]632
  Старовойтова Г. В. О формировании татарской этнодисперсной группы населения Петербурга—Ленинграда // Сов. этнография. 1980. № 1. С. 35.


[Закрыть]. Значительное число татар числилось по военному ведомству (по данным переписи 1860 г., двадцать два процента мужского населения).

Селились татары, как правило, обособленно, в одной части города (до конца прошлого века преимущественно в Московской) и жили артелями по двадцать-тридцать человек. Об этом можно прочесть в «физиологическом» очерке А. Бахтиарова: «Живя вдали от родины, татары, однако же, крепко держатся религии и обычаев своих предков и не смешиваются с другими элементами столичного населения»[633]633
  Бахтиаров А. Брюхо Петербурга. Спб., 1888. С. 225.


[Закрыть]. И. Пушкарев сообщает такой факт из жизни петербургских мусульман первой половины XIX в.: «Турки, татары и вообще магометане, проживающие в Петербурге, не имеют ни мечетей, ни приходов, но между купцами находятся муласы, которые в жилищах своих с единоверцами отправляют торжественную службу на арабском и татарском языках в установленные дни»[634]634
  Пушкарев И. Описание Санкт-Петербурга. Спб., 1839. Ч. 1. С. 40.


[Закрыть]. Во второй половине XIX в. в Петербурге уже было два мусульманских прихода со своими молельнями и одна особая молельня для военных. Кроме того, в городе были открыты три мусульманские школы и благотворительное мусульманское общество.

Первые сведения о мусульманском кладбище в Петербурге появляются в XVIII в. По преданию, устроено оно было еще во времена Петра I и находилось на Выборгской стороне. Однако документальных подтверждений этому в архивах пока не обнаружено. В 1798 г. отставной подпоручик Шаги-Ахмет Тефкилев обратился с просьбой на Высочайшее имя «о пожаловании магометанам молитвенного дома в Петербурге и отводе места для кладбища» и представил «доверенность», которую подписали свыше пятисот военнослужащих магометан[635]635
  РГИА. Ф. 1374. Оп. 2. Д. 1112. Л. 7, 15–20.


[Закрыть]. Просьба не была удовлетворена.

Магометанское кладбище устроили лишь в 1827 г. по ходатайству военного муллы гвардейского корпуса Джангира Хантемирова. Участок в две десятины на берегу речки Волковки, в трех верстах от города, продали местные крестьяне, «поскольку земля в сем месте к пашне и сенокосу совершенно неудобна». Место для магометанского кладбища выбрали не случайно. По некоторым сведениям, в екатерининское время здесь существовало турецкое кладбище, на котором хоронили военнопленных турок.

Первоначально кладбище предназначалось «для воинских чинов, исповедующих мусульманскую религию»[636]636
  Петербургский некрополь. Т. 4. Спб., 1913. С. 743 (прил.).


[Закрыть], но позднее на нем стали хоронить и мусульман других сословий. По закону кладбище положено было огородить, однако по прошествии трех лет муллы Рахманкулов и Кураммин объявили, «что они около того кладбища сделать забор не могут, потому что ни денег, ни способов к сысканию оных не имеют»[637]637
  РГИА. Ф. 379. Оп. 2. Д. 39. Л. 15.


[Закрыть]. Позднее забор все-таки поставили, а в 1847 г. заменили его земляным валом. Кладбище находилось в ведении старшего имама гвардейского корпуса Землихина Рахманкулова.

В 1831 г. Петербург поразила эпидемия холеры. Полицейские правила предписывали умерших от этой болезни хоронить на отдельных кладбищах. Так появилось одно из них – на Волковом поле, рядом с мусульманским. Во время эпидемии здесь были погребены знаменитый живописец-декоратор, создатель Павловского парка и множества интерьеров периода классицизма Пьетро Гонзаго (1751–1831), профессор Петербургского университета Т. О. Рогов (1789–1831), статс-секретарь Александра I сенатор П. С. Молчанов (1769–1831), придворный музыкант И. К. Ширяев (ум. 1831). До наших дней эти захоронения не сохранились. В середине 1830-х гг. «в двадцати шагах» от холерного кладбища была проложена Царскосельская железная дорога.

На нем стояла деревянная часовня, позднее сгоревшая и уже не возобновленная, несмотря на просьбу мещанина Сосина в 1861 г. Рядом отвели так называемые «указанные места» для «лиц, умерших без церковного покаяния» (главным образом самоубийц). Во время «второй холеры» 1848 г. на холерном вновь хоронили. Позже, за неимением места на соседнем Волковском, здесь иногда погребали умерших в Николаевском госпитале нижних воинских чинов. В 1871 г. кладбище закрыто окончательно[638]638
  Там же. Ф. 797. Оп. 40 (III отд., 5 ст.). Д. 47; Историко-статистические сведения о Санкт-Петербургской епархии. Т. 10. Спб., 1885. С. 108 (прил.).


[Закрыть].

Татары относятся к конфессии мусульман-суннитов. Первоначально мусульманское кладбище называлось татарским и хоронили на нем главным образом мусульман этого толка. Долгое время погребали без всяких памятников, местонахождение могил знал только сторож, метрических книг на кладбище не было. По мусульманскому обычаю умершего утром хоронят в день смерти до заката солнца; если человек умер вечером или ночью, его предают земле на другой день. Хоронят без гробов, облачив тело в саван и слегка повернув голову в сторону священной Каабы, куда мусульманин обращает лицо во время молитвы. В мечетях это направление обозначается особой нишей – михрабом – и указывает на главную святыню всех мусульман, находящуюся в Мекке[639]639
  Инородческое обозрение: Прил. к журн. «Православный собеседник». 1913. Кн. 2. С. 117–120. О похоронном обряде у персов см.: Асатрян Г. С., Геворкян Н.X. Некоторые материалы по этикету у персов // Этикет у народов Передней Азии: Сб. М., 1988. С. 159–160.


[Закрыть]. Особенность мусульманских похорон состоит и в том, что за них нельзя взимать плату. Интересно, что отведенный во второй половине XIX в. мусульманский участок на новом Преображенском кладбище так и не был использован, поскольку похороны на этом городском кладбище были платными.

Второе основное направление в исламе – шиизм – представляли в Петербурге персы. К концу 1841 г. они ходатайствовали об открытии рядом с татарским отдельного персидского кладбища. Департамент духовных дел иностранных исповеданий обратился за разрешением к министру государственных имуществ: «Для погребения умирающих в Санкт-Петербурге магометан отведено по распоряжению правительства особое место, известное под названием Татарского кладбища. Признавая учение Омара, татары, как и все прочие сунниты, питают неприязнь к персиянам, последователям Алия, и по свойственному магометанам фанатизму не могут без неудовольствия видеть погребение их на одном и том же кладбище». Вскоре последовало Высочайшее повеление о приобретении для персидского кладбища четырехсот квадратных саженей земли рядом с татарским. В 1843 г. поверенный от общества персиян мулла Алиакберг Абдулаев, эффендий собственного императорского конвоя, принял участок, и новое кладбище поступило под его начало[640]640
  РГИА. Ф. 1589. Оп. 2. Д. 234; Ф. 218. Оп. 3. Д. 865.


[Закрыть].

Связь персов с Петербургом была не менее давней, чем у татар. Основными путями проникновения персов в Россию были купеческие караваны и посольские миссии. Первым иностранным посольством, прибывшим в 1711 г. в юную столицу, было персидское. Вскоре в Петербург доставили подарки персидского шаха, среди которых были диковинные слоны, при которых находились погонщики-персы.

В первой половине XVIII в. слонов из Персии приводили трижды: в 1714, 1736 и 1741 гг. Тогда же в Петербурге появились и первые персидские купцы, которые издавна пользовались славой умелых негоциантов. Известно, что еще в 1692 г. они имели в Астрахани свой гостиный двор, наряду с армянами и греками. Некоторые из прибывших оседали в Петербурге, и постепенно здесь сложилась маленькая персидская община. Интересно, что в сословном отношении почти половина петербургских персов принадлежала к потомственным дворянам.

Кроме татар и персов, в Петербурге проживали и другие представители мусульманских народностей – турки, арабы, афганцы, выходцы из Средней Азии (башкиры, киргизы) и так называемые кавказские горцы (черкесы, лезгины, кабардинцы). Согласно переписи 1869 г., в столице Российской империи насчитывалось тысяча семьсот семь человек мусульманского вероисповедания, в том числе татар – тысяча пятьсот шестьдесят четыре, персов – пятьдесят, турок – двадцать пять, кабардинцев и лезгин – семнадцать, черкесов и других горцев – шестнадцать, киргизов и башкир – шесть, бухарцев – шесть. Однако перепись не учитывала приезжих, живущих в городе временно, число которых могло быть достаточно велико. К 1910 г. численность петербургских мусульман превышала семь с половиной тысяч (при этом численность татарского населения приближалась к шести с половиной тысячам, тогда как персов было только двести шестьдесят)[641]641
  Санкт-Петербург по переписи 10 декабря 1869 г. Вып. 1, 2. Спб., 1872; Вып. 3. Спб., 1875; Петроград по переписи 15 декабря 1910 г. Ч. 1, 2. Вып. 1. Спб., б. г.


[Закрыть].

В 1910–1914 гг. на Кронверкском проспекте, неподалеку от Петропавловской крепости, была возведена соборная мечеть, ставшая одной из самых экзотических построек Петербурга начала XX в. В строительстве мечети, возведению которой придавалось большое политическое значение, «принял участие весь магометанский народ в России – сарты, бухарцы, хивинцы, татары и др.». Крупные пожертвования на сооружение, «достойное северной столицы», сделал эмир Бухарский. Авторами проекта в результате конкурса стали известные зодчие Н. В. Васильев, А. И. Гоген и С. С. Кричинский. Образцом для петербургской мечети послужила знаменитая мечеть Гур-Эмир в Самарканде; оригинал, правда, претерпел значительные изменения под влиянием «северного стиля» (облицовка, например, была сделана из серого финляндского гранита). Особую живописность придали зданию два стройных минарета и покрывающая купол и входной портал облицовка из голубой керамической плитки, изготовленной в мастерской известного художника-керамиста П. К. Ваулина[642]642
  О строительстве мечети см.: Новое слово. 1901. № 3. С. 17; Нива. 1910. № 8. С. 159–160; Зодчий. 1914. № 14. С. 161–164; Памятники архитектуры Ленинграда. 4-е изд. Л., 1976. С. 468.


[Закрыть].

Летом 1940 г. соборная мечеть была закрыта, а здание передали исполкому для «переоборудования под культурно-просветительное учреждение»[643]643
  ЦГА СПб. Ф. 7384. Оп. 33. Д. 48. Л. 235.


[Закрыть]. Закрытие единственной в городе мечети поставило верующих мусульман в безвыходное положение. Религиозные обряды пришлось отправлять прямо на кладбище. В архивном документе начала 1950-х гг. читаем: «В настоящее время каждую пятницу на мусульманском кладбище проводятся массовые молитвенные собрания под открытым небом с участием нескольких сот человек, а в дни религиозных праздников собираются от 5 до 7 тыс. человек»[644]644
  Там же. Д. 83, Л. 2.


[Закрыть]. Многочисленные петиции верующих (ленинградская община насчитывала в то время около пятнадцати тысяч человек) наконец возымели действие. 18 января 1956 г. ленинградская соборная мечеть вновь была открыта для богослужения. А четырьмя годами раньше, после не менее настойчивых требований, мусульманам было разрешено совершать ритуальное омовение покойников в специальном помещении на кладбище. До этого умерших обмывали «на территории кладбища открыто на глазах проходящих граждан»[645]645
  Там же. Л. 23.


[Закрыть].

В настоящее время практически весь некрополь старого татарского и персидского участков – это современные, в основном послевоенные, захоронения. Конфессиональные различия уже не играют большой роли. Почти все памятники – это однотипные гранитные стелы, на которых, кроме имени усопшего (обычно по-русски) и дат рождения и смерти, содержится какое-либо арабское речение, например: «Прибегаю к Господу от шайтана, погоняемого камнями» или «Поистине все мы принадлежим Аллаху и все к нему возвращаемся». Часто используются такие формулы, как «Во имя Господа, милостивого, милосердного» и «Нет Господа, кроме Аллаха…». На памятниках обязательно изображаются традиционные мусульманские символы – пятиконечная звезда и полумесяц.

У мусульман широко распространен обычай посещения могил усопших родственников – по-татарски «зират» (араб.: «зияра», букв.: «посещение»), хотя, строго говоря, под этим термином подразумевается посещение могил особо благочестивых людей – пророков, святых, шейхов или аскетов. Одно такое захоронение, старца Махмуда Ишана, сохранилось до наших дней. Среди верующих он известен под именем Коран-хафиза – так почтительно именуют тех, кто знает текст всего Корана наизусть. На его могилу часто кладут цветы, оставляют монеты.

В мусульманский праздник «Рамазан байраме» (араб.: «ид альфитр», букв.: «праздник разговенья»), посвященный окончанию поста месяца рамадан, совершаются общая молитва, праздничная трапеза и непременно посещаются могилы предков. Этот второй по значению мусульманский праздник есть своего рода День поминовения усопших.

Наиболее старую часть Ново-Волковского кладбища продолжают называть Татарской, но, по сути, она давно стала интернациональной. В советское время здесь стали хоронить, кроме татар, азербайджанцев, казахов, узбеков, башкир, представителей Северного Кавказа. В конце 1940-х гг. появился так называемый ассирийский участок, где погребают проживающих в городе айсоров.

На мусульманском кладбище еще можно отыскать старые монументы с полустертыми надписями по-арабски и по-русски, многие из которых уже невозможно разобрать. Как своеобразный памятник персидскому купечеству возвышаются у центральной дорожки, слева от входа, две большие черные плиты-гробницы с арабскими письменами. Это старейшие на кладбище надгробия на могилах двух персидских купцов из города Решта, предположительно отца и сына – Аки Мирзы Садыка (ум. 1844) и Хаджи Аки Мухаммада (ум. 1843). Надо отметить, что «Хаджи» – это не одно из имен, но означает по-арабски «совершивший хадж», т. е. паломничество к священной Каабе.

Большинство старых памятников давно утрачены. Уже невозможно отыскать некоторые исторические захоронения, существовавшие на мусульманском кладбище в начале XX в. и перечисленные в «Петербургском некрополе» В. И. Саитова. Среди них:

Абединов Мирза-Казем-бек. 1855–1912. Статский советник, преподаватель персидского языка на Восточных курсах при Азиатском департаменте.

Акчурин Исмаил Идрисов. 1860–1900. Князь.

Байрашев Атаулла. 1846–1908. Хаджи, купец, пожертвовавший землю для расширения кладбища.

Бакиров Гумар. 1780–1828. Князь.

Баязитов Атаулла. 1847–1911. Ахун-мударрис 2-го петербургского прихода, драгоман Министерства иностранных дел, редактор-издатель первой в России мусульманской газеты «Hyp», инициатор постройки петербургской мечети.

Вали-Хан-Султан. Ум. 1909. Генерал, учредитель и председатель Мусульманского благотворительного общества в Петербурге.

Мирзаев Ибрахим. Ум. 1860. Преподаватель Петербургского университета.

Насыр. 1785–1830. Сановник Бухарского ханства.

Хантемиров Тархан-Мухаммед-Амин. 1757–1867. Имам Петербурга.

Обширные участки Ново-Волковского кладбища справа и слева от улицы Салова – современный городской некрополь. Обращает на себя внимание небольшая группа памятников позади мемориального обелиска на братской могиле военных моряков. Это захоронения представителей научно-технической интеллигенции и деятелей культуры Ленинграда. Первым памятником здесь была высокая гранитная стела на братской могиле железнодорожников: С. Кяхерь, Ф. Бусло, Б. Бобков, А. Суханов трагически погибли 12 июня 1965 г., пытаясь предотвратить столкновение двух поездов.

Рядом – могила поэта Г. С. Семенова (1918–1982), похороненного вместе с женой Н. Г. Семеновой-Волковой. На памятнике в виде расколотого ствола дерева помещен барельефный портрет поэта (архитектор С. М. Белый, скульптор Л. В. Лобашина, 1986). Поблизости – черная стела на могиле писателя В. А. Лебедева (1934–1981) и надгробие из розового гранита композитора, профессора Ленинградской консерватории О. А. Евлахова (1912–1973).

На участке справа от улицы Салова, рядом с Коммунистической площадкой, образовался участок мастеров сцены, где хоронят актеров ленинградских театров и деятелей искусства. Здесь могилы артиста Пушкинского театра А. А. Дубенского (1905–1976), пианистки и клавесинистки, профессора Ленинградской консерватории Н. И. Голубовской (1891–1975), музыковеда и критика, доктора искусствоведения В. И. Музалевского-Буниловича (1894–1969) и др.

Краткий список включает дореволюционные захоронения, сохранившиеся на мусульманском участке. Современные захоронения на новых участках в список не вошли.