Текст книги "Исторические кладбища Санкт-Петербурга"

Разительный контраст с городскими являли участки военного и полицейского ведомств. Их устройство на Успенском и Преображенском кладбищах имело особое значение. До этого умерших в мирное время военнослужащих хоронили за счет соответствующих лечебных заведений. При этом «на долю не всякого умершего солдата выпадало иметь крест с фамилией над могилой». Даже офицеров часто хоронили в низшем разряде.

В апреле 1887 г. начальник Петербургского военного округа ходатайствовал перед городским управлением об отводе на Успенском кладбище особой территории. Санитарная комиссия согласилась безвозмездно выделить около трех десятин земли. Воинское кладбище разделили на семь участков – для расквартированных в северных районах города лейб-гвардии Московского, Гренадерского, Павловского, Финляндского, 145-го Новочеркасского полков, для артиллерийского ведомства, а также для нижних чинов, скончавшихся в клиниках, училищах и местных командах[733]733
  Там же. Ф. 792. Оп. 1. Д. 3329. Л. 5.


[Закрыть].

Главнокомандующий войсками гвардии и Петербургского военного округа великий князь Владимир Александрович образовал особую комиссию по выработке правил погребения нижних воинских чинов. По ее решению, похоронами ведал ближайший начальник умершего солдата, обязательно уведомляли родственников – многие жили в отдаленных концах страны. После отпевания и «торжественно-скромных» похорон имя солдата и номер его могилы заносились в особый ротный синодик, так что каждую могилу легко было отыскать.

В 1895 г. при штабе округа была учреждена специальная комиссия по постройке церквей на Успенском и Преображенском военных кладбищах – «обеих в память в Бозе почившего императора Александра Александровича, в царствование которого войсковые кладбища повсюду приведены в состояние современного благоустройства»[734]734
  Цитович Г. А. Храмы армии и флота. Пятигорск, 1913. С. 72; Вести. военного духовенства. 1900. № 24. С. 747–749.


[Закрыть]. С этой целью санитарная комиссия разрешила прирезать к Успенскому кладбищу еще две тысячи квадратных сажень. Закладку храма, сопровождавшуюся военным парадом, произвел в ноябре 1897 г. протопресвитер военного и морского духовенства А. А. Желобовский[735]735
  ЦГИА СПб. Ф. 792. Оп. 1. Д. 6209; Вести. воен. духовенства. 1897. № 24. С. 749–752.


[Закрыть].

Строительство храма, как и на Преображенском кладбище, велось под руководством инженер-полковника В. А. Колянковского и длилось ровно три года. Небольшая кирпичная церковь в «древнемосковском» стиле была рассчитана на триста пятьдесят человек и посвящена святому благоверному князю Александру Невскому. Освящение, которое совершил протопресвитер А. А. Желобовский, последовало 15 ноября 1900 г.[736]736
  Ведомости Спб. градоначальства и столичной полиции. 1900. 17 нояб.


[Закрыть] По собственной просьбе к храму был определен священник из Тульской епархии Сергий Воскресенский, ранее служивший в церкви клинического госпиталя. В Успенской кладбищенский церкви он прослужил много лет. Как вспоминают старожилы, благодаря хорошей акустике большое впечатление производило пение хора военных. На богослужении офицеры стояли по правую, а солдаты – по левую сторону. С начала XX в. вокруг церкви стали появляться немногочисленные офицерские могилы, которых к 1915 г. было тридцать три.

Военное кладбище поражало очевидцев «своим благоустройством, усугубляющимся еще чудесным сосновым лесом, в широких аллеях которого расположены могилы, и однообразными чугунными крестами… Как солдаты на плацу, стоят здесь могилы стройными рядами. На одной поляне мелькают красные кресты московцев, на другой – синие гренадер, много полян, много крестов»[737]737
  Там же. 1911. 28 июля.


[Закрыть]. В тени старых деревьев и сейчас можно видеть остатки часовни начала XX в., кирпичное основание давно разрушенной металлической ограды с двумя столбами ворот да ушедшее в землю гранитное основание памятника юнкеру-павловцу Л. Л. Дудину (ум. 1908) – все, что уцелело от большого военного кладбища (Выборгская дор.).

На полтора десятилетия позже воинского возник полицейский участок Успенского кладбища. В мае 1903 г. в городскую управу обратился начальник резерва полиции ротмистр В. Ф. Галле: «Члены столичной полиции и пожарной команды, движимые чувством христианской любви к своему ближнему, часто жертвуют своей жизнью ради спасения погибающих. Память о сих, во имя долга погибших, лицах и их самоотверженных поступках, как могущих иметь громадное значение в деле нравственного воспитания, должна быть сохранена и отмечена видимым знаком. Между тем умершие чины хоронятся в разных частях города. Желательно, чтобы захоронение происходило в одном определенном месте, находящемся при этом в распоряжении полицейского начальства. Прошу отвести для устройства общего братского кладбища для захоронения чинов столичной полиции и пожарной команды участок земли на 700 мест»[738]738
  ЦГИА СПб. Ф. 792. Оп. 1. Д. 8744. Л. 1 об., 5.


[Закрыть]. В ноябре 1903 г. по рекомендации Думы попечитель кладбища выделил участок рядом с 1-м разрядом, почти напротив церкви. В числе прочих здесь были погребены двадцать околоточных надзирателей и городовых, погибших в 1905–1906 и последующие годы. Над могилами (в которых хоронили чаще по двое) стояли гранитные и мраморные кресты и обелиски. В центре возвышалась часовня из красного кирпича (уцелел ее фундамент). Сохранились фрагменты трех памятников, в том числе городовым Ф. Байкову и В. Буркавцеву, погибшим в 1908 г., и околоточному Н. Смирнову, умершему от ран 23 июня 1906 г. Теперь это территория Коммунистической площадки.

Среди жертв революции 1905 г., похороненных на Успенском кладбище, – тринадцать погибших в январские события крестьян в возрасте от пятнадцати до тридцати пяти лет[739]739
  Там же. Ф. 210. Оп. 3. Д. 30. Л. 3–4.


[Закрыть]. Но более известно оно как место погребения одного из самых загадочных деятелей первой революции – лишенного сана священника пересыльной тюрьмы Г. А. Гапона, убитого 28 марта 1906 г. на даче Звержицкой в Озерках[740]740
  См.: Рутенберг П. Убийство Гапона. Л., 1925.


[Закрыть]. Тело Гапона урядник случайно обнаружил лишь через месяц после трагедии. 3 мая состоялись похороны. Уездный исправник докладывал: «Обедня началась в 10 час. утра и к этому времени стал стекаться рабочий народ, которого было до 200 человек, в числе рабочих были и женщины… Собравшиеся рабочие пропели похоронный марш, начинающийся словами: «Вы жертвою пали…», а затем стали говорить на могиле речи… о том, что Гапон пал от злодейской руки, что про него говорили ложь, и требовали отмщения убийцам. Затем послышались среди присутствующих крики: месть, месть, ложь, ложь. После этого пропели вечную память и, исполнив гимн «Свобода», начинающийся словами: «Смело, товарищи, в ногу», все рабочие покинули кладбище, закусили в буфете и спокойно разошлись»[741]741
  Миловидов А. Два документа об убийстве Гапона // Былое. 1925. Кн. 1 (29). С. 64–65.


[Закрыть].

До сих пор окрестные жители показывают место на нынешнем Старом участке, где в деревянной ограде был установлен Г. А. Гапону металлический памятник с большим белым крестом. На памятнике была надпись: «Спокойно спи, убит, обманутый коварными друзьями, пройдут года, тебя народ поймет, оценит и будет слава вечная твоя». В 1909 г. И. П. Ювачеву довелось еще видеть венки с надписями: «Дорогому учителю и другу от Нарвского района», «Вечная память вождю и учителю Гапону в день годовщины от рабочих», «Истинному вождю всероссийской революции 9 января». На могиле собирались люди, служились панихиды. «Кругом стоят простые деревянные кресты. Кладбище еще молодое, и могилы разбросаны свободно. Стройные сосны своими вечнозелеными кронами красиво осеняют тихий город мертвых… Самое тихое из всех кладбищ города… и один из самых беспокойных людей нашего бурного времени»[742]742
  Ювачев И. Могила Гапона // Ист. вестн. 1909. Т. 118. С. 206–208.


[Закрыть].

Очень скоро Успенское кладбище перестало быть «самым тихим». С 1910 г. на особом участке хоронят всех младенцев, умерших в Воспитательном доме. В 1913 г. на нем была освящена часовня святой Марии Магдалины[743]743
  Изв. по Спб. епархии. 1913. № 21. С. П.


[Закрыть]. В то же время на приемную станцию стали доставлять множество умерших в холерную эмидемию. С 1911 г., по ходатайству администрации Преображенского кладбища, все бесплатные захоронения были сосредоточены на Успенском. В 1910 г. три тысячи шестьсот двадцать четыре погребения из пяти тысяч четырехсот пяти были бесплатными, в 1911 – уже шесть тысяч четыреста девяносто два из восьми тысяч ста шестидесяти девяти. Небольшой доход кладбищу принесла в 1910 г. продажа ста пяти мест в 5-м разряде Чешскому вспомогательному обществу и шестидесяти мест Швейцарскому благотворительному обществу. В связи с увеличением числа захоронений в 1907–1912 гг. была отремонтирована церковь, затем – вокзал, контора, выстроены новые казармы для могильщиков, баня, прачечная и конюшни (арх. И. Соколов)[744]744
  ЦГИА СПб. Ф. 513. Оп. 117. Д. 47; Ф. 642. Оп. 1. Д. 19. Л. 102–106.


[Закрыть].

В 1911 г. в связи с закрытием римско-католического кладбища на Выборгской стороне ксендз костела Посещения Пресвятой Девы Марии приобрел участок в десять десятин, прилегающий к Успенскому кладбищу. Вскоре у дороги появились Распятие, два жилых дома, а 15 августа 1912 г. освящена временная каплица. Архитектор И. В. Падлевский еще в 1908 г. составил проект костела, но его утверждение и строительство затянулись на несколько лет. Живописный деревянный храм с островерхой колокольней, освященный в 1914 г., был едва ли не единственный в Петербурге, выдержанный в стиле закарпатских церквей[745]745
  РГИА. Ф. 821. Оп. 128. Д. 733. Л. 28–32; ЦГИА СПб. Ф. 256. Оп. 28. Д. 519; Ф. 210. Оп. 1, д. 698. Л. 67–83.


[Закрыть].

С началом Первой мировой войны в домах Успенского кладбища разместили гарнизон Парголовской укрепленной позиции. В армию призвали многих кладбищенских служителей. Можно представить себе, насколько тяжел был труд оставшихся во главе со смотрителем А. Раевским, если число захоронений достигало семидесяти в день. Планировалось устройство особого Братского участка для погибших и умерших от ран солдат и офицеров. Идею эту не реализовали, но уже к весне 1915 г. на военном кладбище были преданы земле тела семидесяти двух солдат и нескольких офицеров[746]746
  ЦГИА СПб. Ф. 210. Оп. 1. Д. 673.


[Закрыть].

В 1918–1919 гг. на кладбище проводились массовые (до ста пятидесяти в день) захоронения умерших от голода и болезней жителей Петрограда. Погребать приходилось без гробов в братские могилы. Среди умерших были люди разных сословий, в том числе представители известных родов – Н. Бестужев-Рюмин, К. Врангель, Э. Буксгевден…

Не много лиц, оставивших заметный след в отечественной истории, покоятся на Успенском кладбище. Одним из первых нужно назвать известного врача В. А. Манассеина. Выходец из старинного дворянского рода, он был профессором Медико-хирургической академии, руководил изданием еженедельника «Врач», участвовал в работе Литературного фонда. Для всех, знавших его, Манассеин служил примером любви, справедливости и бескорыстия, – «как бы священнослужителем». Он умер после двухнедельной болезни 14 февраля 1901 г. «Человек этики, истинный друг нескольких поколений врачей, – кто его знал, тот не мог не любить этого крупного русского человека и ученого-гуманиста. С ним вместе исчезает независимый и неподкупный судья чести», – писали в те дни петербургские газеты. Похороны знаменитого врача привлекли внимание всего Петербурга. На отпевании в церкви Медико-хирургической академии хватило места для небольшой части собравшихся – представителей медицинского мира, литераторов, студентов, пациентов Манассеина. После заупокойной литургии гроб, покрытый редкими зимой живыми цветами, обнесли вокруг академии. У аудитории покойного профессора отслужили краткую службу – литию, затем процессия направилась к Финляндскому вокзалу. В. А. Маннасеин завещал похоронить его на Успенском кладбище без всяких почестей. Поэтому не было ни разряженных факельщиков, ни пышного катафалка с балдахином. На руках внесли гроб в убранный зеленью и обитый черным сукном вагон. Немногие из провожавших смогли разместиться в десятивагонном составе. Строгий крест из черного гранита и чугунная ограда ныне исчезли. Над могилой «совести русских врачей» – современный обелиск[747]747
  Новое время. 1901. 14, 15, 18 февр.; Россия. 1901, 22 февр.; Арсеньев Г.И. В. А. Манассеин: Жизнь и деятельность. М., 1951.


[Закрыть].

…Начиная с 1920-х гг. число захоронений на Успенском кладбище резко уменьшается. Демонтируется железнодорожная ветка. Понемногу исчезают надгробия: деревянные кресты – на дрова и столярные поделки, чугунные (прежде всего, с военного кладбища) – в металлолом, гранитные памятники – на фундаменты домов. В середине 1920-х гг. закрыли костел. Маленький орган перенесли в костел Выборгского католического кладбища, здание разобрали и из бревен, как свидетельствуют очевидцы, выстроили баню.

1932 г. стал роковым для церкви военного кладбища, разделившей судьбу многих городских храмов. Несколько лет она стояла запертой, и лишь в праздник святой Марии Магдалины совершались службы. 26 мая 1932 г. районный техник, член президиума сельсовета Карасев и председатель «рабочкома» совхоза имени Пригородного райисполкома Гербер осмотрели церковь «с целью разборки на материал». Через пять дней на заседании Парголовского сельсовета Карасев составил следующий документ: «Церковь… некем не ремантируется от чего согласно технического осмотра Райкомунотдела пришла в эксплотационную негодность и гразит обвалом купола и расхищению. Договор расторгнуть с двадцаткой и считаясь с нуждами стройки тепличного хозяйства передать таковой на слом для использования стройматериала как для нужд совхоза, так и с/совета». 22 ноября 1932 г. управляющий делами Пригородного райисполкома Козловский и инспектор культов Броцман рапортовали председателю комиссии по вопросам культов при президиуме облисполкома Неглюевичу, что «имущество церкви принято на учет госфондов и реализовано, здание церкви будет в ближайшее время снесено с обращением средств в райбюджет»[748]748
  ЦГА СПб. Ф. 1000. Оп. 49. Д. 42. Л. 264, 269.


[Закрыть]. Однако «ветхое» здание уничтожить удалось далеко не сразу, развалины стояли и в послевоенные годы.

Вскоре настал черед деревянной Успенской церкви. Последним ее настоятелем был удивительный аскет и бессребреник отец Анатолий Андреевич Кушников, переехавший сюда еще в 1916 г. из Новгорода, где служил в знаменитой церкви Спаса-на-Ильине. Отец Анатолий был организатором и руководителем прекрасного церковного хора, в котором участвовал живший неподалеку известный певец А. И. Нечаев. За требы у крестьян денег настоятель не брал. Старожилы доныне вспоминают торжественные крестные ходы, которые в престольный праздник отправлялись в Новоселки, где, не миновав ни одной избы, заканчивались у деревенской часовни, освященной в память рождения цесаревича Алексея Николаевича. Отца Анатолия арестовали и выслали в 1934 г., церковь закрыли, после войны разобрали. Булыжники от ее фундамента еще заметны перед Ново-Братским участком. Рассказывают, что в годы войны в церкви покоились тела умерших от голода и холода ленинградцев, которых хоронили в районах Братских и Восточных участков.

Напоминанием о минувшей войне служат две площадки братских могил, где похоронены Герои Советского Союза Д. К. Ушков (1922–1944) и В. И. Матвеев (1911–1942). На других участках находятся могилы Героев Советского Союза Д. М. Берлинского (1916–1982), Н. В. Дегтярева (1903–1971), Н. С. Зайцева (19111971), Ф. А. Лекарева (1915–1965), А. Т. Павлушко (1900–1966), М. С. Сальникова (1903–1971), А. К. Ткаченко (1917–1980) и многих других ветеранов войны.

В феврале 1958 г. исполком Ленсовета утвердил задание на «проектировку, строительство и благоустройство… нового Северного кладбища на территории б. Успенского кладбища». Предусматривалось строительство бетонной ограды, служебных помещений, осушение территории, устройство водоснабжения и электроосвещения и строительство «помещения для отправления погребальных обрядов», которое, по замыслу создателей, должно было исполнять функции снесенных церквей. На Северном «кладбище-парке в согласии с современными культурными требованиями» было решено сохранять только посещаемые могилы[749]749
  Там же. Ф. 7384. Оп. 37. Д. 710. Л. 130–140.


[Закрыть]. В результате утрачено огромное число старых надгробий. Среди них:

Бруни Александр Константинович. 1825–1915. Академик архитектуры.

Верещагин Митрофан Петрович. 1842–1894. Живописец; брат В. П. Верещагина.

Гапон Георгий Аполлонович. 1870–1906. Бывший священник, руководитель «Собрания русских фабрично-заводских рабочих».

Есипов Дмитрий Александрович. 1854–1900. Живописец, карикатурист, редактор сатирических журналов.

Зотов Владимир Рафаилович. 1821–1896. Прозаик, журналист, критик.

Лангеберт Эдуард. Ум. 1887. Основатель Общества ветеринарных врачей.

Подвойский Илья Михайлович. 1852–1914. Священник Черниговской епархии; отец революционера Н. И. Подвойского.

Прянишников Ипполит Петрович. 1847–1921. Оперный певец, педагог.

Равич Иосиф Ипполитович. 1822–1875. Ученый-ветеринар, профессор Медико-хирургической академии.

Толстов Виктор Павлович. 1843–1907. Пианист, профессор консерватории.

Чернов Аркадий Яковлевич. 1858–1904. Оперный певец.

Чин Пом Ин. 1824–1911. Корейский посланник, принц.

Эйхвальд Юлий Иванович. 1827–1900. Ученый-геолог, профессор Горного института.

Гибли не только памятники, но и кладбищенская топонимика. Историческое название Успенского кладбища ассоциировалось с названием второго загородного кладбища – Преображенского. Оба они были названы в честь двунадесятых православных праздников: Успения Пресвятой Богородицы и Преображения Господня. Праздник Успения стал на Руси «второй Пасхой», символом победы над смертью, предвосхищающей общее воскресение. Новое имя – Северное – закономерно ассоциируется с Южным кладбищем, открытым в те же годы, когда вновь стали проводиться массовые захоронения на Успенском. Прежние названия участков сменились на Старые, Братские, Восточные, Еловые, Сосновые и Хвойные. Появились даже Номерной, Кольцевой и Совхозные участки. Исчезли и прежние названия кладбищенских «проспектов» – Церковный, Большой, Сретенский, Воздвиженский.

Сегодня Северное кладбище – самый большой и едва ли не самый посещаемый из петербургских некрополей. Если бы не несколько старых памятников у центральной дорожки, то у посетителя, проходящего к новым участкам, создалось бы впечатление, что кладбище основано совсем недавно. Лишь на нынешних Совхозных участках уцелели около пятнадцати старых могил. Возвышаются памятники крупному художнику-академисту, автору икон для храма Христа-Спасителя и Успенского собора Киево-Печерской лавры В. П. Верещагину, купцу Н. И. Иванову и безымянный склеп в формах неоготики. В бывшем Успенском разряде (Старый уч.) среди старых памятников со сбитыми крестами стоит высокая колонна над могилой Ф. Н. Анисимова. Наконец, еще несколько старых надгробий уцелели на 2-м Старом участке, за площадкой братских могил. С середины 1960-х гг. на Братских, Восточных, Старых и Хвойных участках сформировался небольшой некрополь деятелей науки и искусства, в частности участок ветеранов сцены. Весной 1990 г. здесь был похоронен известный актер советского кино С. Н. Филиппов.

В 1994 г. у главного входа освящена небольшая деревянная церковь Николая Чудотворца. Строится новый каменный храм.

Захоронения, отмеченные в списках, позволяют представить разнообразие уцелевших старых надгробий, которым может вскоре грозить полная гибель. Среди огромного числа захоронений последних десятилетий учтены лишь немногие.

Исторические захоронения на Северном кладбище

1. Анисимов Федор Назарович. 1817–1891. Отставной коллежский советник. Гранитная колонна на постаменте; завершение утрачено. Старый уч.

2. Апраксин Александр Дмитриевич, гр. 1851–1913. Литератор.

Апраксин Дмитрий Александрович, гр. 1877–1915. Морской офицер, сын А. Д. Апраксина.

Гранитное основание, в ограде; крест утрачен. Ново-Братский уч.

3. Артамонов Михаил Илларионович. 1898–1972. Историк-археолог, директор Государственного Эрмитажа. Гранитная плита. Коммунистическая пл. Семейное место.

4. Белов Александр Александрович. 1951–1978. Баскетболист, олимпийский чемпион. Гранитная стела. 10-й Хвойный уч.

5. Бенуа Юлий Юльевич. 1908–1966. Ученый-судостроитель. Гранитная стела. Братский уч. Семейное место.

6. Борисова Александра Владиславовна. 1885–1907. Слушательница Высших вольных (Бестужевских) курсов. Гранитный памятник; крест утрачен. 2-й Старый уч.

7. Браске Август Иванович. 1840–1912. Финляндский уроженец. Мраморный крест.

Розенквелль Каролина. 1811–1895. Вдова рижского мещанина. Металлический крест, чугунная ограда. 5-й Совхозный уч. Семейное место.

8. Брендер Владимир Александрович. 1883–1970. Искусствовед, режиссер. Гранитная стела. Уч. ветеранов сцены. Семейное место.

9. Валяшкина Елизавета Александровна. 1859–1913. Крестьянка Ярославской губернии. Металлический ажурный крест. 11-й Хвойный уч. Семейное откупленное место.

10. Васильев Леонид Леонидович. 1891–1966. Физиолог, педагог, президент Ленинградского общества естествоиспытателей. Гранитная стела. Братский уч.

11. Варданянц Левой Арсенович. 1893–1971. Ученый-геолог. Стела из габбро. 2-й Старый уч., перед братскими могилами. Семейное место.

12. Верещагин Василий Петрович. 1835–1903. Художник-академист, мастер церковной и исторической живописи. Мраморный крест на основании из розового гранита. 7-й Совхозный уч.

13. Виноградов Михаил Иванович. 1892–1968. Физиолог, один из основоположников физиологии труда. Гранитная стела. Братский уч. Семейное место.

14. Вишняков Федор Васильевич. 1927–1983. Конструктор атомных ледоколов, Герой Социалистического Труда. Бронзовый крест на гранитном основании. Восточный «Б» уч.

15. Витковская Элеонора Катерина. Ум. 1907. Мещанка г. Петергофа. Мраморный памятник в виде древесного ствола с обрубленными ветвями; завершение утрачено. Восточный уч.

16. Данини Эмилий Камиллович. 1882–1909. Педагог; племянник архитектора С. А. Данини. Мраморное основание; крест утрачен. Братский Старый уч. Семейное место.

17. Де Витт Виктор Павлович. 1832–1882. Генерал-майор артиллерии. Гранитное основание; крест утрачен.

Де Витт Николай Павлович. 1830–1877. Полковник Елизаветградского гусарского полка. Гранитное основание; крест утрачен. Старейшее уцелевшее захоронение на кладбище. Старый уч.

18. Зайцев Александр Дмитриевич. 1903–1982. Художник, профессор Института им. И. Е. Репина. Стела из лабрадорита. 1-й Березовый уч.

19. Иванов Николай Иванович. 1835–1901. Осташковский купец. Часовня из гранита в «русском» стиле; завершение утрачено. Мастер Ефимов. 10-й Совхозный уч. Семейное место.

20. Ивановский Иван Николаевич. 1889–1915. Штабс-капитан 2-го Финляндского стрелкового полка, убит под Тернополем в штыковом бою. Гранитное основание; крест утрачен.

Ивановский Николай Николаевич. 1880–1914. Капитан 2-го Финляндского стрелкового полка, погиб в бою с немцами. Гранитное основание; крест утрачен. Старый уч. Семейное место.

21. Ильс Ричард. 1847–1904. «Великобританский подданный». Гранитный крест на постаменте. Старый уч. Центральная дор. Семейное место.

22. Кешпер Марта Антоновна. 1881–1908.

Кешпер Фридрих (Федор Васильевич). 1876–1933.

Гранитный крест и две плиты в стиле модерн, в низкой чугунной ограде. 10-й Совхозный уч. Семейное место.

23. Кизевальтер Георгий Дмитриевич. 1839–1911. Действительный статский советник. Мраморный крест на постаменте. 2-й Старый уч. Семейное место.

24. Комаровская Надежда Ивановна. 1889–1967. Актриса. Гранитная стела. Уч. ветеранов сцены. Семейное место.

25. Кречмер Ярослав Вячеславович. 1884–1909. Гранитный памятник; крест утрачен. 2-й Старый уч.

26. Лифанов Василий Иванович. Ум. 1899. Сын надворного советника. Металлический ажурный крест. Завод «Сан-Гали». 9-й Совхозный уч. Семейное место.

27. Логачев Александр Андреевич. 1898–1983. Ученый-геофизик, профессор Горного института. Гранитная стела. 2-й Хвойный уч.

28. Луспекаев Павел Борисович. 1927–1970. Актер театра и кино. Стела из белого камня. Ново-Братский уч.

29. Манассеин Вячеслав Авксентьевич. 1841–1901. Врач-терапевт, ученый, общественный деятель, издатель и редактор еженедельника «Врач». Гранитный обелиск на пьедестале. Первоначальный памятник – гранитный крест в чугунной ограде – утрачен. 10-й Совхозный уч.

30. Матвеев Владимир Иванович. 1911–1942. Герой Советского Союза. Гранитный обелиск. 1-я площадка Братских могил.

31. Михайлов Николай Федорович. 1902–1969. Актер.

Агаронова Елена Герасимовна. 1903–1985. Актриса. Гранитная стела. Уч. ветеранов сцены.

32. Мюллер Екатерина Ивановна. 1835–1897. Жена 2-й гильдии купца.

Мюллер Людвиг Юльевич. 1831–1911. Финляндский уроженец.

Гранитный памятник; завершение утрачено. Чугунная ограда. 6-й «А» Совхозный уч. Семейное место.

33. Николаев Иван Николаевич. 1826–1895. Коллежский секретарь. Металлический ажурный крест на гранитном основании.

Николаева Надежда Ивановна. 1833–1898. Жена И. Н. Николаева.

Гранитный постамент; крест утрачен. Чугунная ограда. 4-й Совхозный уч. Семейное место.

34. Новодранов Юрий Калинникович. 1904–1966. Ученый-химик. Гранитная стела. Братский уч.

35. Оглоблин Василий Алексеевич. 1909–1966. Исследователь Арктики. Стела с полукруглым завершением. 4 «А» Хвойный уч.

36. Олоф Анастасия Михайловна. 1859–1909. Жена купца. Гранитная стела с фигурным завершением: мраморный барельеф коленопреклоненного ангела.

Олоф Константин Павлович. 1890–1910. Студент. Гранитный крест на основании. 2-й Старый уч., I ряд. Семейное место.

37. Павлова-Арбенина Елена Константиновна. 1893–1972. Оперная певица. Бетонная раковина с крестом. Уч. ветеранов сцены.

38. Платунов Михаил Георгиевич. 1887–1972. Художник. Бюст на гранитном пьедестале. 9-й Совхозный уч.

39. Пропп Владимир Яковлевич. 1895–1970. Ученый-фольклорист. Горизонтальная стела белого камня. Братский уч. Семейное место.

40. Путин Михаил Елисеевич. 1894–1969. Бригадир обрубщиков, инициатор организации социалистического соревнования. Бронзовый бюст на гранитном постаменте. Ск. Е. В. Тонкова, арх. В. И. Осадчий, 1976 г. 2-й Старый уч.

41. Радченко Степан Иванович. 1869–1911. Инженер Технологического института, член РСДРП с 1898 г., один из руководителей «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». Гранитная стела на постаменте, с цветником. Первоначальный памятник утрачен. 10-й Хвойный уч.

42. Раковский Леонтий Иосифович. 1896–1979. Писатель, автор исторических романов. Гранитный памятник со стилизованным изображением книг. Кольцевой уч.

43. Робинсон Василий Николаевич. 1886–1967. Ученый-геолог, специалист по Кавказу Бетонный крест, раковина. 2-й Старый уч., перед братскими могилами.

44. Рубашевский Яков Николаевич. 1840–1904.

Рубашевский Николай Яковлевич. 1875–1909. Петербургские ремесленники. Крест на фигурном постаменте; чугунная ограда. Старый уч. Семейное место.

45. Салтыкова Вера Сергеевна. 1950–1972. Балерина. Мраморная стела с барельефом танцующей балерины. Детский уч.

46. Страхов Николай Александрович. 1924-(?). Скульптор.

Васильев Иван Александрович. 1898–1972.

Плиты, гранитная скульптура девочки. Братский уч.

47. Тенчинский Павел Степанович. Ум. 1912. Старший врач Владивостокской больницы. Гранитное основание; крест утрачен. Чугунная ограда. 1-й Старый уч., Центральная дор.

48. Томсон Август. 1835–1894. Гранитная колонна на постаменте. 4-й «А» Совхозный уч.

49. Ушков Дмитрий Константинович. 1922–1944. Герой Советского Союза. Арка серого гранита. Памятник перенесен с бывшего лютеранского участка. 2-я площадка Братских могил.

50. Форсман Оливия. 1855–1902. Гранитная стела со спиралевидно извитой надписью. 4 Совхозный уч.

51. Чуев Алексей Васильевич. 1918–1976. Рабочий, дважды Герой Социалистического Труда. Бронзовая скульптура на гранитном постаменте. Ск. Б. Л. Пленкин, арх. В. П. Литвяков, 1979 г. Восточный «В» уч.

Северное кладбище