Текст книги "Никита Хрущев"

В конце 1958 года на пленуме ЦК КПСС по докладу Хрущева было утверждено предложение о реорганизации машинно-тракторных станций (МТС) и продаже сельскохозяйственной техники колхозам. После продолжавшегося около месяца «всенародного обсуждения» этого мероприятия Верховный Совет СССР принял Закон о реорганизации МТС. Эта реформа еще раз показала, как верная по мысли и направлению идея в результате торопливости и шаблонности, непродуманности деталей, отсутствия предварительных экспериментов и экономического анализа может принести в конечном счете не пользу, а немалый вред народному хозяйству страны.

Известно, что МТС возникли в СССР еще в конце 20-х годов для помощи первым колхозам, не имевшим ни средств, ни кадров для приобретения техники. Перед войной в стране насчитывалось около 7 тысяч МТС, в 1958 году – более 8 тысяч. Еще в 30—40-е годы следовало не только развивать МТС, но и поощрять приобретение техники самими колхозами, особенно крупными хозяйствами. Но Сталин считал продажу техники колхозам принципиально недопустимой в социалистическом обществе, ибо это расширяло бы сферу товарного обращения, превращая в товар часть средств производства. Колхозам разрешалось приобретать только грузовые автомашины. Между тем по мере их укрупнения, роста их доходов и образовательного уровня колхозников неизбежно возникал вопрос о расширении возможностей и прав колхозов в деле механизации. Система, при которой на колхозной земле было два хозяина, один из которых отвечал за механизацию, а другой – за проведение ручных работ и транспортировку продуктов, тормозила развитие производства. Способность хозяйств рационально использовать собственную технику показал и эксперимент, проведенный в 1957 году на Ставрополье, где 12 крупным колхозам передали технику соседних МТС. Но этот эксперимент проходил в особо благоприятных условиях. Между тем система МТС – колхозы, складывавшаяся десятилетиями, имела много вариантов, что требовало продолжения эксперимента и разумной неспешности при проведении реформы. Отчасти это понимал и Хрущев, который говорил на сессии Верховного Совета о постепенной реорганизации с учетом местных особенностей и условий. Он призывал не спешить с преобразованиями в районах с менее развитым сельским хозяйством и относительно слабыми колхозами. Хрущев говорил, что «реорганизация МТС должна проводиться в течение 2–3 лет, а кое-где и больше. С этим не следует торопиться»[123]123
  Хрущев Н. С. Строительство коммунизма в СССР и развитие сельского хозяйства. М., 1962. Т. 3. С. 131–132.


[Закрыть].

Все эти предостережения оказались, однако, скоро забытыми. В течение всего лишь трех месяцев после принятия нового закона большая часть МТС была ликвидирована. К концу 1958 года свыше 80 % колхозов купили технику МТС. Не сделали этого лишь около 20 % слабых колхозов. Но на декабрьском пленуме ЦК в 1958 году после «обмена мнениями» Хрущев потребовал продать технику и слабым колхозам, чтобы «не развивать у них иждивенческих настроений». На 1 января 1959 года из 8 тысяч МТС сохранилось лишь 385. Подобная поспешность нанесла значительный ущерб колхозному производству. Колхозам пришлось потратить громадные суммы не только на покупку техники, но и на строительство помещений для ее хранения и ремонта. Не менее миллиарда рублей в год требовалось на горюче-смазочные материалы. Надо было оплачивать и труд механизаторов, которые превратились из рабочих в колхозников. Между тем в 1958 году только 40 % всех колхозов экономисты относили к числу крепких хозяйств. Впрочем, и крепким колхозам пришлось нелегко. Хотя закон предусматривал рассрочку платежей в 3–5 лет, под давлением сверху большая группа колхозов объявила о своем желании всего за один год рассчитаться за всю полученную технику. Хрущев поддержал эту инициативу, и под давлением обкомов такие же обязательства стали принимать многие средние и слабые колхозы. Большинству из них пришлось отложить на несколько лет все другие проекты и даже сократить оплату труда. На покупку машин в отдельных случаях шла часть оборотных средств колхозов. Естественно, что они предпочитали покупать лишь новые и исправные машины. Поэтому на усадьбах МТС скопилось много непроданной техники, которую разумно было бы продавать по сниженным ценам или отдавать бесплатно. Но местные органы вынуждали колхозы покупать и эту технику. При этом цены на машины МТС только за 1958 год повышались дважды. Более высокие цены устанавливались на запасные части, бензин и другие материалы технического назначения.

Реорганизация МТС отразилась на работе предприятий сельскохозяйственного машиностроения. После покупки техники МТС у колхозов уже не осталось денег для приобретения вновь производимых машин. Вместо предоставления долгосрочных кредитов колхозам государство начало сокращать производство сельскохозяйственных машин, заменяя их другой продукцией. Поставка новой техники сельскому хозяйству стремительно сокращалась. Уже в 1958–1959 годах деревня получила вдвое меньше новых комбайнов, грузовиков и других машин. Между тем, по подсчетам экономистов, показатели использования техники в колхозах стали теперь хуже, чем ранее в МТС.

Не была продумана и своевременно создана новая система обслуживания и ремонта колхозных машин. Колхозы могли обеспечить лишь текущий, но не капитальный ремонт. На усадьбах многих прежних МТС возникали предприятия новой организации «Сельхозтехника», которые оказались экономически заинтересованными в том, чтобы колхозные машины как можно чаще и дороже ремонтировались (подобно стекольщику, который заинтересован в том, чтобы разбивалось больше стекол). Механизаторы из бывших МТС, превращаясь в колхозников, теряли важные социальные льготы. В экономически слабых колхозах их доходы заметно уменьшились, и десятки тысяч трактористов и комбайнеров ушли в города на более выгодную работу. У них все же имелись паспорта, которых тогда не было у колхозников. Общим результатом реорганизации МТС оказалась громадная «перекачка» средств из колхозных касс в государственную казну. При этом на ближайшие 7–8 лет использование техники в деревне не улучшилось, а наоборот, заметно ухудшилось. Колхозному производству и всему сельскому хозяйству страны был нанесен неоправданный ущерб.

Не слишком удачной оказалась и реформа системы народного образования в СССР. Еще в июле 1953 года Н. С. Хрущев направил членам ЦК Записку «Об укреплении связи школы с жизнью», которая зачитывалась на собраниях руководителей народного образования и вскоре появилась в газетах. «Записка» Хрущева содержала справедливую критику положения дел в школах. Известно, что при Сталине советская школа отказалась от популярных в 20-е годы идей политехнического обучения и соединения обучения с производительным трудом. Ученики покинули цеха предприятий, в школах ликвидировались мастерские, закрывались рабфаки – школы для молодых рабочих. Общеобразовательные школы ориентировались на поступление выпускников в высшие учебные заведения. Для подготовки квалифицированных рабочих создавалась система ремесленных училищ, куда поступали в основном дети из малообеспеченных семей. Но уже в 50-е годы только меньшая часть выпускников средних школ могла продолжить обучение в вузах, большая часть недавних школьников пополняла ряды рабочих и служащих, к чему юноши и девушки не были подготовлены ни морально, ни практически. Обострялось противоречие между школой и жизнью, между системой народного образования и системой народного хозяйства.

Неудивительно, что еще в начале 50-х годов возродилась идея политехнического обучения, в школах начали создавать небольшие мастерские, на трудовое обучение в разных классах отводилось от 2 до 4 часов в неделю. При сельских школах появились школьные хозяйства с правильным севооборотом, школьные фермы и птицефабрики, школьные МТС. В южных областях получили развитие школьные бригады. В некоторых городских школах создавались цеха для производства товарной продукции – мебели, инструмента, игрушек, значков, аквариумов, простых предметов одежды и белья. Подобные «школьные» цеха возникли и на территории отдельных предприятий. Эти поиски выявили не только различные формы соединения обучения с трудом, но и множество сложных проблем, требующих серьезного изучения и анализа. Чтобы расширить поле для исследований, в 1957 году в 50 школах РСФСР срок обучения был продлен на 1–2 года. На производственное обучение и труд в этих школах отводилось не менее 12 часов в неделю. Эксперимент оказался успешным, и в 1958–1959 годах в стране имелось уже около 200 одиннадцатилетних средних школ с производственным обучением. В это время Хрущев и обнародовал свою «Записку».

Его общий лозунг о подготовке всех школьников к труду на предприятиях, в совхозах, колхозах, учреждениях был совершенно верным. Но Хрущев представил и конкретные предложения, не соответствовавшие условиям 50-х годов. Главным ориентиром для него служили воспоминания о рабочих факультетах и заводах-втузах первой половины 20-х годов, когда общеобразовательная средняя школа занимала еще скромное место в советской системе народного образования. Поэтому Хрущев предлагал вообще упразднить ставшую уже привычной для населения общеобразовательную среднюю школу. Он, в частности, писал: «В городах и рабочих поселках дети, получившие 7—8-летнее образование, должны, может быть, идти в школы типа фабзавуча (фабрично-заводского обучения. – Р. М.). Они будут продолжать учебу, но чтобы эта учеба была тесно связана с профессиональным образованием, помогала учащимся приобрести производственные знания и трудовые навыки. В сельской местности учащиеся, после 7–8 лет обучения в школе, должны будут получить практические навыки и знания по агрономии и другим отраслям сельского хозяйства или обучаться 2–3 года какому-либо ремеслу… Но можно пойти и по такому пути: заканчивать первый этап получения среднего образования молодежью 8-летним образованием с тем, чтобы после окончания восьмилетки все юноши и девушки шли работать на производство. При такой организации общеобразовательной школы нам придется ежегодно определять на работу в ближайший период времени от 2 до 3,5 миллиона подростков, причем примерно 40 % из них в городе, остальных в деревне»[124]124
  Правда. 1958. 21 сент.


[Закрыть].

Что касается полного среднего образования, то Хрущев предлагал давать его в вечерних (сменных) школах с 3—4-летним обучением при 2–3 днях в неделю, свободных от производства. Обычные общеобразовательные школы Хрущев советовал сохранить лишь «в относительно небольшом числе».

Его предложения содержали и верные мысли, и много существенных ошибок, главная из которых состояла в недооценке привычных и территориально близких для населения дневных общеобразовательных средних школ, а также в подмене политехнического обучения и посильного производительного труда школьников принудительным профессиональным образованием с крайне ограниченными возможностями выбора профессии. Тем не менее события и в данном случае развивались с ничем не оправданной быстротой. В ноябре 1958 года газеты опубликовали «тезисы ЦК КПСС» о перестройке школы, а в декабре 1958 года после формального «всенародного обсуждения» Верховный Совет СССР принял Закон «Об укреплении связи школы с жизнью и о дальнейшем развитии системы народного образования в СССР». Правда, не столько положения нового закона, сколько практика его проведения в жизнь существенно отличалась от предложений Хрущева. Основой среднего образования осталась все же дневная средняя школа, в которой примерно ¹/₃ учебного времени в 9—11-х классах отводилась на производственное обучение и производительный труд учащихся. Повсеместную организацию подобного рода средних школ с производственным обучением предполагалось завершить в течение пяти лет.

Хотя Хрущев неохотно согласился на такой срок, в действительности он был нереальным. У системы образования имеется своя логика, и быстрые преобразования здесь невозможны. За пять лет нельзя создать материальную базу и обеспечить педагогические кадры для политехнического и производственного обучения десятков миллионов учащихся. Пока на новую систему переходили несколько тысяч лучших школ, уже накопивших немалый опыт трудового обучения и тесно связанных с соседними предприятиями, недостатки проводимой реформы казались не столь заметными. Но для 70–80 % школ перестройка оказалась лишь формальной, реальным же фактом стало ухудшение качества и обучения, и воспитания. Еще более затруднило положение средней школы неожиданно принятое через несколько лет Хрущевым решение вновь сократить обучение в школе с 11 до 10 лет. Это потребовало сложных изменений в учебном плане, в результате которых были утрачены многие достижения школы в области трудового обучения.

Время до конца лета 1959 года стала во многих отношениях самым спокойным в жизни Н. С. Хрущева. Спокойно прошел в начале года внеочередной XXI съезд КПСС, который заменил действующий пятилетний (1956–1960) план новым семилетним планом развития народного хозяйства, охватывающим период 1959–1965 годов. Главным поводом для такого решения служила реорганизация управления народным хозяйством, так как отныне планы нужно было рассчитывать не только по отраслям, но и по совнархозам. Иные условия сложились и в деревне после продажи техники МТС. Семилетний план предусматривал высокие темпы прироста продукции основных отраслей промышленности и сельского хозяйства. Даже журнал «Крокодил», забыв о своем амплуа сатирического журнала, писал: «Контрольные цифры семилетки в тезисах доклада Н. С. Хрущева словно звездная россыпь на синем шелковом пологе. Цифры горят и переливаются, как звезды. Они живут, излучают энергию, от их лучей зажигаются сердца. Ослепительным белым светом горит цифра выплавляемой стали. Зеленым отсвечивают цветные металлы. Золотом сверкает цифра пшеницы. Цветами радуги переливаются цифры тканей. Мы видим картину рождения этих цифр, поразивших воображение человечества… За каждой цифрой – ее творцы, хозяева страны, строители коммунизма. Каждая цифра – сгусток творческой энергии. В целом это картина плановой экономики, всенародного управления социалистическим хозяйством»[125]125
  Крокодил. 1958. № 33. С. 2–3.


[Закрыть].

Разумеется, Хрущев продолжал много работать и в 1959 году. Он совершил поездки в Рязанскую и Тульскую области, на Лейпцигскую торговую ярмарку в ГДР. В Москве он принимал британского премьер-министра Г. Макмиллана и Генерального секретаря ООН Дага Хаммершельда, премьера КНР Чжоу Эньлая и группу редакторов социал-демократических газет ФРГ. Выступления, беседы и речи Хрущева появлялись в печати не менее 3–4 раз в неделю. Он отличался утомительным многословием, что уже тогда вызывало немало насмешек и явно вредило его репутации. Однако многие из его выступлений были интересны, он очень часто отступал от заранее написанного текста, и редакторам приходилось немало трудиться, чтобы подготовить для печати его свободные импровизации. Большая речь Хрущева в Лейпциге, произнесенная 7 марта, была напечатана в «Правде» только 27 марта 1959 года.

В конце марта Н. С. Хрущев решил отдохнуть сначала в Сочи, затем в Ялте. Но и здесь он продолжал встречаться с самыми разными людьми. Радушно принял он крупного американского фермера и главу компании по производству семян гибридной культуры Р. Гарста. Позднее Гарст еще не раз встречался с Хрущевым и стал едва ли не другом последнего. В Сочи Хрущев получил письмо от бывшего вора, человека четырежды судимого, который жаловался, что он не может найти работу, хотя решил наконец начать честную жизнь. Никита Сергеевич пригласил автора письма на свою дачу, долго беседовал с ним и помог не только устроиться на хорошо оплачиваемую работу портового грузчика, но и получить квартиру. Позднее под влиянием этой «инициативы», о которой сам Хрущев рассказал в одной из своих речей, в нашей стране началась большая кампания «взятия на поруки» коллективами различных предприятий и учреждений многих людей, совершивших не слишком тяжелые уголовные преступления. Кампания эта не привела, однако, к уменьшению преступности в стране.

День своего 65-летия Хрущев встречал в Ялте в кругу семьи. Он получил много поздравлений из разных стран, некоторые из них были опубликованы. Лишь в конце апреля Хрущев вернулся в Москву. По установившейся традиции в конце апреля Всемирный Совет мира присуждал Ленинские премии мира. Одна из пяти премий за 1959 год была присуждена Н. С. Хрущеву.

В конце мая 1959 года Хрущев во главе советской делегации посетил Албанию. Сообщения о речах Хрущева и Энвера Ходжи из Тираны публиковались под заголовком «Дружба на века». Действительное положение дел было иным. Еще когда был жив Сталин, в Албании проводились жестокие, незаконные репрессии. Многие партийные деятели, обвиненные в симпатиях к Югославии или в оппозиции к Энверу Ходже, погибли от рук палачей. Разоблачение Сталина на XX съезде и восстановление нормальных отношений с Югославией поставили албанских лидеров в трудное положение. Они не желали проводить никаких реабилитаций и продолжали враждовать с Тито. Однако в руководстве Партии труда Албании возникла оппозиция, включавшая и членов Политбюро. Члены этой оппозиции приезжали в СССР и просили Хрущева о помощи, которой он оказать, однако, не смог. В Албании арестовали наиболее видных оппозиционеров и, несмотря на личное вмешательство Хрущева, уничтожили их. При этом была расстреляна и член Политбюро АПТ Лира Гега, которая ждала ребенка. Поэтому нетрудно представить, что визит Хрущева в Албанию проходил в трудной обстановке. Меньше чем через два года после этого визита Албания порвала все отношения с СССР, а Энвер Ходжа стал одним из наиболее яростных критиков Хрущева.

В июне 1959 года в Москве состоялся пленум ЦК для обсуждения проблем технического прогресса. На заседание ЦК Хрущев пригласил сотни хозяйственных руководителей и ученых. Это стало вскоре традицией – проводить расширенные заседания пленумов ЦК, причем число приглашенных часто достигало двух-трех тысяч человек. Даже на отдельные заседания Президиума ЦК или нового органа ЦК – Бюро ЦК КПСС по РСФСР приглашали нередко до 150–200 и более человек. С 1959 года я работал заместителем главного редактора издательства «Просвещение», и мне пришлось однажды присутствовать на таком расширенном заседании, где среди множества других вопросов обсуждались и некоторые проблемы издания учебной литературы. В повестке дня они стояли на последнем месте, но вместе со всеми приглашенными мы с интересом слушали обсуждение различных трудностей из жизни Рязанского и Калужского обкомов партии. Члены Бюро ЦК по РСФСР сидели на сцене большого зала за столом, и заседание чем-то походило на театральное действие. Конечно, присутствовать на пленуме и видеть, как решаются проблемы в высших органах партии, было не только интересно, но и поучительно. Однако имелась и негативная сторона подобных «расширенных» заседаний, так как деловое обсуждение сложных вопросов в трехтысячной аудитории часто становилось невозможным.

В этот период Хрущева все более занимала проблема улучшения отношений с США. Еще в сентябре 1958 года он тепло принял в Кремле крупного американского бизнесмена и общественного деятеля Сайруса Итона. Именно Итон стал инициатором регулярных встреч видных ученых разных стран, получивших по месту первой встречи название «Пагоушского движения». После беседы в кабинете он пригласил гостя прогуляться по Кремлю и улице Горького. Москвичи, узнавая Хрущева, приветствовали его. Такая простота отношений удивила Итона, но для Хрущева подобного рода прогулки были нередки. Случались при этом и забавные эпизоды. Однажды Хрущев пригласил Тито в кафе-мороженое недалеко от Центрального телеграфа. Угостившись мороженым и кофе, Хрущев, однако, не смог расплатиться, он не взял с собой денег. Пришлось обратиться к работнику охраны, занимавшему соседний столик, и занять у него десять рублей.

В начале 1959 года в США вылетел А. И. Микоян, который обсуждал с Д. Эйзенхауэром и Д. Даллесом проблемы политики, торговли и вопрос о возможной поездке Хрущева в США. Была достигнута, в частности, договоренность об устройстве советской выставки в Нью-Йорке и американской выставки в Москве. Советская выставка открылась в июне 1959 года и пользовалась большим успехом. В конце июля в Москве в парке «Сокольники» открылась американская выставка. Хрущев и другие руководители посетили ее за несколько часов до официального открытия. Их встречал прибывший в Москву вице-президент США Ричард Никсон. Н. С. Хрущев придирчиво осматривал многие экспонаты. Его внимание привлек типовой домик для одной семьи, показавшийся Хрущеву не очень основательным; сделанный в основном из фанеры, домик мог служить лишь 20–25 лет. «Мы должны так строить дома, – сказал Хрущев, – чтобы они служили нашим детям и внукам». – «Но у детей и внуков, – возразил Никсон, – могут быть другие вкусы и требования». – «Ну, мебель пускай меняют, – заметил Хрущев, – но зачем менять дом?» Эта полемика «на кухне» затронула не только кухонные проблемы, но и различные аспекты американо-советских отношений. Разгоряченный спором, Хрущев заявил, что, если США попытаются испытать прочность СССР, наша страна покажет Америке «кузькину мать». Американский переводчик перевел это выражение, как «мать Кузьмы», и Никсон ничего не понял. Впрочем, советский переводчик внес нужные разъяснения. Этот эпизод стал предметом многих шуток. На официальном открытии выставки Никсон произнес большую речь, в которой восхвалял американский образ жизни, существующую в США свободу слова, печати, передвижений, благосостояние средней американской семьи и пр. По указанию Хрущева речь Никсона появилась в советской печати без купюр.

Никсон провел в Москве еще несколько дней. Он вел переговоры об отношениях США и СССР и передал Хрущеву приглашение президента Эйзенхауэра посетить Соединенные Штаты, и тот его принял. В печати было объявлено о поездке Хрущева в США в сентябре «для ознакомления со страной и народом» и о том, что президент США Эйзенхауэр позднее посетит СССР. Речь шла об официальных визитах, но не ставящих целью заключение каких-либо соглашений. В воскресенье 26 июля Хрущев и Никсон совершили прогулку на катерах по Москве-реке. В этот жаркий летний день на берегах реки отдыхали тысячи москвичей. Катер часто приставал к берегу, Хрущев и Никсон выходили, и Никита Сергеевич вступал в непринужденную беседу с отдыхающими. При этом он неизменно обращался к своему гостю с вопросом: «Ну что, похожи эти люди на рабов коммунизма?»

Август 1959 года Хрущев провел возле Ялты. Возвращаясь в Москву, он посетил в Вешенской писателя М. Шолохова и пригласил его поехать в США. Шли последние приготовления к этому визиту. 12 сентября советская ракета достигла поверхности Луны, доставив туда специальный вымпел. 15 сентября в «Правде» на фоне летящей к Луне ракеты и атомохода «Ленин» изображался самолет «ТУ-114», на борту которого имелась надпись: «Москва – Вашингтон». Также сообщалось, что «сегодня Н. С. Хрущев отбывает с визитом в США».