Текст книги "Никита Хрущев"

Для мирового коммунистического движения поворотным моментом явился XX съезд КПСС. Но для политической ситуации в Советском Союзе XXII съезд КПСС имел особенное значение. «Закрытый» доклад Хрущева не публиковался в 1956 году. Саркофаг с телом Сталина стоял в Мавзолее, как и саркофаг с телом Ленина. Имя Сталина сохранялось в названиях городов, улиц, площадей, заводов и колхозов. Общественные науки и литература не могли проводить «линию XX съезда», а миллионы реабилитированных вынуждены были молчать. До 1961 года печать не отмечала годовщин, связанных с жизнью крупнейших государственных деятелей и деятелей культуры, ставших жертвами репрессий. Но печать неизменно отмечала дни рождения и смерти И. Сталина, особенно его 80-летие. Журнал «Коммунист» опубликовал в декабре 1959 года большую статью, в которой говорилось, что «Сталин был виднейшим и активнейшим деятелем КПСС и международного коммунистического движения… выдающимся теоретиком, организатором, стойким борцом за коммунизм, верным марксизму-ленинизму и преданным интересам трудящихся… Он имеет большие заслуги перед партией, советской Родиной, народом, перед международным коммунистическим и рабочим движением»[140]140
  Коммунист. 1959. № 18. С. 47.


[Закрыть].

Все это решительно изменилось только после XXII съезда партии. О преступлениях Сталина говорилось не на секретных, а на открытых заседаниях съезда. Этот разговор начал Хрущев, но продолжили почти все делегаты съезда. Тема сталинских преступлений заслонила обсуждение Программы КПСС. Получая газеты, советские люди читали в первую очередь не о светлых перспективах 80-х, но о черных днях 30—40-х годов. При этом речь шла не только о Сталине или Берии, но и о многих других сообщниках Сталина. В этом повороте событий особую роль сыграла опять-таки личная инициатива Н. С. Хрущева.

XXII съезд являлся не внеочередным, а отчетным. Поэтому было невозможно избежать в отчетном докладе разговора об июньском пленуме 1957 года. Достоверно известно, однако, что Президиум ЦК КПСС рекомендовал лишь кратко упомянуть о нем.

Существует мнение, что возвращение к критике «культа личности» было, в частности, связано с желанием Хрущева отвлечь внимание общественности и делегатов съезда от возникавших трудностей. Контраст между временами Сталина и началом шестидесятых годов в области демократизации общества был очевиден, и это говорило в пользу Хрущева. Что же касается «антипартийной группы», которая к тому моменту давно уже была разгромлена и не представляла угрозы, то ее критика на съезде была, вероятно, связана с тем, что партийный аппарат в принципе был противником любой оппозиции – и радикальной, и консервативной. Участники «антипартийной группы Молотова – Кагановича» уже утратили к тому моменту ключевые посты, их можно было устранить с помощью обыкновенных аппаратных процедур. Однако «группа» подверглась осуждению в выступлениях почти всех делегатов – чтобы создать прецедент на будущее.

17 октября Н. С. Хрущев поднялся на трибуну Большого Кремлевского дворца и открыл работу съезда. В обширном Отчетном докладе он подробно говорил о международном положении, об экономическом развитии СССР, о развитии науки и культуры. Затем он перешел к проблемам жизни самой Коммунистической партии. И здесь, неожиданно для членов ЦК КПСС, Хрущев резко и решительно поставил вопрос о преодолении культа личности Сталина и его последствий. При этом он впервые назвал полный состав так называемой «антипартийной группы», прямо заявив, что эти люди «несут персональную ответственность за многие массовые репрессии в отношении партийных, советских, хозяйственных, военных и комсомольских кадров и за другие явления, имевшие место в период культа личности»[141]141
  XXII съезд КПСС: Стенографический отчет. М., 1961. Т. 1. С. 105.


[Закрыть].

Подобный поворот в докладе вызвал в кулуарах съезда оживленное обсуждение. Некоторые из членов ЦК и Президиума ЦК не скрывали раздражения, но уклониться от обсуждения поднятых Хрущевым вопросов было уже невозможно. И когда начались прения, их течение шло не по тому руслу, которое намечалось заранее. Уже второй оратор – глава украинской делегации Н. В. Подгорный подверг критике деятельность Кагановича в Москве и на Украине, где тот был инициатором арестов и истязаний многих честных коммунистов. Под аплодисменты съезда Подгорный назвал Кагановича перерожденцем, которого давно пора исключить из КПСС. Следующий оратор – К. Т. Мазуров подробно рассказал о разгроме Маленковым и Ежовым партийных кадров Белоруссии, где после незаконных арестов партийная организация республики потеряла половину своих членов. О преступлениях Кагановича и Молотова говорила Е. А. Фурцева. Д. С. Полянский рассказал о разгроме партийных кадров на Кубани при участии Кагановича. Особенно подробно о преступлениях Сталина и его помощников говорили Л. Ильичев, Н. М. Шверник, А. Н. Шелепин и З. Сердюк. Шелепин был тогда председателем КГБ, а Сердюк – первым заместителем председателя Комитета партийного контроля, и в их выступлениях содержались сенсационные для того времени подробности злодеяний 1937–1939 годов.

Подводя итоги прений, Хрущев в заключительном слове уделил вопросу о преступлениях сталинских лет больше внимания и времени, чем в отчетном докладе. Он подробно рассказал о самоубийстве С. Орджоникидзе, о расстреле А. Сванидзе, о гибели руководителей Красной Армии, членов ЦК ВКП(б), о сомнительных обстоятельствах убийства Кирова. При одобрении съезда Хрущев предложил соорудить в Москве памятник, чтобы «увековечить память товарищей, ставших жертвами произвола». Перед окончанием съезда по требованию делегатов из Ленинграда, Москвы, Грузии и Украины – П. Демичева, И. Спиридонова, Г. Джавахишвили и Н. Подгорного и после выступления Д. Лазуркиной, проведшей 17 лет в сталинских лагерях, XXII съезд партии принял постановление, в котором говорилось: «Признать нецелесообразным дальнейшее сохранение в Мавзолее саркофага с гробом И. В. Сталина, так как серьезные нарушения Сталиным ленинских заветов, злоупотребления властью, массовые репрессии против честных советских людей и другие действия в период культа личности делают невозможным оставление гроба с его телом в Мавзолее В. И. Ленина»[142]142
  XXII съезд КПСС: Стенографический отчет. М, 1961. Т. 3. С. 362.


[Закрыть].

Это постановление, принятое 30 октября, было выполнено на следующий день. Журналист В. Стрелков вспоминает: «В то время я работал корреспондентом АПН. Узнал, что с трибуны XXII съезда КПСС прозвучало пожелание убрать из Мавзолея тело Сталина. Тотчас пошел на Красную площадь. Но в тот день ничего не увидел. И лишь на третий раз вместе со своими друзьями стал свидетелем этого события… Возле Мавзолея толпилось человек 200. Было холодно. Все думали, что выносить саркофаг с телом И. Сталина будут через главный вход. Никто не обратил внимания, что с левой стороны от Мавзолея стояли деревянные щиты, над которыми горели электролампочки.

Поздно вечером справа к Мавзолею подъехала крытая военная грузовая машина. Все, кто стоял напротив входа, бросились туда. Кто-то крикнул: “Выносят!” Однако мы трое не побежали, а стали смотреть издалека. Очень быстро откуда-то появились милиционеры, выстроились цепью и “отсекли” толпу от Мавзолея. Мы же остались сзади цепи.

Из боковой двери Мавзолея солдаты вынесли стеклянный саркофаг и погрузили его в машину. Воспользовавшись тем, что нас никто не трогал, мы отошли влево и остановились напротив щитов. Вот тут-то мы увидели, что за щитами солдаты роют могилу. Там же ходил и мужчина в темно-сером пальто и такой же шляпе.

Часов в 10 – начале 11-го появилась женщина (думаю, что это была С. Аллилуева). Она нервничала, движения ее были резкими. Никто ее не останавливал, когда она заходила за Мавзолей. Затем появилась черная легковая машина, из которой вышел военный (не то генерал, не то маршал, ни звания, ни лица мы не рассмотрели) и тут же прошел за Мавзолей. “Кто это?” – спросил я шофера, молодого солдата. Он в ответ улыбнулся. “Кого привез?” – переспросил я. И снова в ответ – улыбка. Около 11 часов вечера откуда-то сзади принесли красную крышку гроба и прислонили ее к стене Мавзолея. Затем все куда-то ушли.

В 11 часов военный начальник вернулся к машине и уехал. Через некоторое время на площадке возле щитов снова появился мужчина в темно-сером пальто, затем вынесли обитый красным гроб…

И в этот момент к нам подошел человек в штатском и вежливо попросил уйти с Красной площади… Ни кино-, ни телерепортеров в то время возле Мавзолея не было»[143]143
  Аргументы и факты. 1988. № 50.


[Закрыть].

Еще одно свидетельство принадлежит Ф. Коневу, бывшему командиру Кремлевского полка, лично участвовавшему в перезахоронении, которое, по его словам, первоначально предполагалось провести на Новодевичьем кладбище, но этот план был изменен. «…Тело Сталина, – пишет Ф. Конев, – изъяли из саркофага и переложили в дощатый гроб, обитый красной материей. На мундире золотые пуговицы заменили на латунные. Тело покрыли вуалью темного цвета, оставив открытым лицо и половину груди. Гроб установили в комнате рядом с траурным залом в Мавзолее.

В 22.00 прибыла комиссия по перезахоронению, которую возглавлял Н. Шверник. Из родственников никого не было. Чувствовалось, что у всех крайне подавленное состояние, особенно у Н. Шверника.

Когда закрыли гроб крышкой, не оказалось гвоздей, чтобы прибить ее. Этот промах быстро устранили… Затем пригласили восемь офицеров полка, которые подняли гроб на руки и вынесли из Мавзолея через боковой выход.

В это время по Красной площади проходили стройными рядами автомобили, тренируясь к параду.

К 22 часам 15 минутам гроб поднесли к могиле и установили на подставки. На дне могилы из восьми железобетонных плит был сделан своеобразный саркофаг. После 1—2-минутного молчания гроб осторожно опустили в могилу. Предполагалось сверху прикрыть его еще двумя железобетонными плитами. Но полковник Б. Тарасов предложил плитами не закрывать, а просто засыпать землей.

По русскому обычаю кое-кто из офицеров (в том числе и я) украдкой бросили по горсти земли, и солдаты закопали могилу, уложив на ней плиту с годами рождения и смерти Сталина, которая много лет пролежала в таком виде до установления памятника (бюста)»[144]144
  Аргументы и факты. 1990. № 1.


[Закрыть].

Поэт Е. Евтушенко описал эти события в стихотворении «Наследники Сталина»:

 
Безмолвствовал мрамор. Безмолвно мерцало стекло.
Безмолвно стоял караул, на ветру бронзовея.
А гроб чуть дымился. Дыханье сквозь щели текло,
Когда выносили его из дверей Мавзолея.
 
 
Гроб медленно плыл, задевая краями штыки.
Он тоже безмолвным был – тоже! – но грозно безмолвным.
Угрюмо сжимая набальзамированные кулаки,
В нем к щели приник человек, притворившийся мертвым…
Он что-то задумал. Он лишь отдохнуть прикорнул.
И я обращаюсь к правительству нашему с просьбой:
Удвоить, утроить у этой плиты караул,
Чтоб Сталин не встал, и со Сталиным —
прошлое…[145]145
  Правда. 1962. 23 окт.


[Закрыть]
 

Решение съезда о Мавзолее сделало возможным устранение и других остатков культа Сталина. Были переименованы города, носившие его имя, а также улицы, площади, колхозы и предприятия «имени Сталина». Многие памятники Сталину снесли еще после XX съезда, в частности, был снесен и отправлен на переплавку громадный бронзовый памятник на Волго-Донском канале. Теперь их убирали повсюду, и только в Грузии кое-где остались «улицы Сталина» или памятники ему.

XXII съезд КПСС принял новый Устав партии. Он мало отличался от прежнего, но в нем имелся пункт 25, вызвавший недовольство кадровых работников партийного аппарата. Он гласил: «При выборах партийных органов соблюдается принцип систематического обновления их состава и преемственности руководства.

При каждых очередных выборах состав ЦК КПСС и его Президиума обновляется не менее чем на одну четвертую его часть. Члены Президиума избираются, как правило, не более чем на три созыва подряд… Состав ЦК компартий союзных республик, крайкомов, обкомов обновляется не менее чем на одну треть на каждых очередных выборах состав окружкомов, горкомов, райкомов партии, парткомов или бюро первичных организаций – наполовину. При этом члены этих руководящих партийных организаций могут быть избраны подряд не более чем на три срока… Собрание, конференция, съезд могут, исходя из политических и деловых качеств, избрать в состав руководящего органа того или иного работника на более длительный срок. В таком случае для избрания требуется не менее трех четвертей голосов коммунистов, участвующих в голосовании…»[146]146
  XXII съезд КПСС: Стенографический отчет. Т. 3.


[Закрыть].

Введенный в устав принцип систематического обновления партийных руководителей был разумным, но он означал, что они не могли отныне рассматривать свою работу как профессию или пожизненную привилегию. И если съезды КПСС проводились раз в пять лет, то выборы в обкомы, горкомы и райкомы – раз в два года. Поэтому предельный срок для большинства партийных руководителей среднего звена составлял всего 6 лет. Но так или иначе, устав был принят, и в соответствии с ним проходили выборы в ЦК КПСС, состав которого значительно обновился. Изменился и состав Президиума ЦК КПСС. Вместо А. Б. Аристова, Н. Г. Игнатова, Е. А. Фурцевой членами Президиума стали Г. И. Воронов и позднее А. П. Кириленко. Из прежнего состава Секретариата ЦК остались лишь Н. Хрущев, Ф. Козлов и М. Суслов. Новыми его членами стали: П. Н. Демичев, А. Н. Шелепин, Л. Ф. Ильичев и Б. Н. Пономарев. Несколько позднее секретарем ЦК стал и Ю. В. Андропов, впервые избранный в ЦК КПСС на XX съезде. Среди делегатов XXII съезда находился и 30-летний первый секретарь Ставропольского крайкома ВЛКСМ М. С. Горбачев. Впервые присутствовал на съезде партии в качестве делегата и первый секретарь Днепропетровского обкома партии В. М. Чебриков.

Через несколько месяцев после съезда КПСС на первой сессии Верховного Совета СССР нового созыва был утвержден и состав Совета министров СССР. Из изменений в правительстве отметим лишь два. Председателем КГБ вместо А. Шелепина стал недавний секретарь ЦК ВЛКСМ В. Е. Семичастный. Вместо М. Ольшанского новым министром сельского хозяйства СССР стал К. Г. Пысин, недавний заместитель Ольшанского.

Валовое производство сельского хозяйства увеличилось в 1961 году только на 2,5 %, а товарная продукция – лишь на 0,7 %. Мяса страна получила меньше, чем в 1959 году. Хрущев был разочарован, но оставался неутомимым. Он снова решил отправиться в большую поездку по стране. Она началась с Узбекистана, где 16 ноября Хрущев выступил с большой речью на совещании передовиков хлопководства. Затем Никита Сергеевич прибыл в Целинный край Казахстана, принял участие в совещании передовиков сельского хозяйства и познакомился с работой Института зернового хозяйства, возглавляемого А. Бараевым. Этот институт доказывал, что в большинстве районов юга и юго-востока, при недостатке влаги и гербицидов, только чистые пары позволяют накопить в почве влагу и азот и обеспечивают уничтожение сорняков. Поэтому для получения гарантированных урожаев зерновых они должны стать важнейшей частью севооборота. Из Целинограда Хрущев проследовал в Алтайский край, где познакомился с работой Алтайского института сельского хозяйства, возглавляемого Г. А. Наливайко. Этот институт решительно выступал против главных рекомендаций А. Бараева, продвигая новую систему земледелия, предусматривающую замену посевов трав, овса, а также чистых паров интенсивными посевами кукурузы и других пропашных культур, например бобовых. Наливайко утверждал, что повсеместное внедрение его системы позволит быстро и без капитальных затрат увеличить на целине производство зернобобовых культур. Можно ли удивляться, что Хрущев одобрил именно эту систему земледелия в противоположность той, которую защищал А. Бараев и его институт в Целинном крае. Хрущеву хотелось получить быстрый успех с наименьшими затратами, и на этом желании держалось влияние таких людей, как Т. Лысенко или Г. Наливайко. Выступая в поддержку последнего, Хрущев грубо и несправедливо обрушился на заслуженного курганского агронома и почетного академика Т. Мальцева, который упорно отстаивал необходимость чистых паров на Юго-Востоке и в Сибири и практически доказал преимущества своей, во многих отношениях сходной с бараевской, системы земледелия.

Из Алтайского края Хрущев проследовал в Новосибирск, где провел совещание передовиков сельского хозяйства Сибири. Аналогичные совещания с участием Хрущева прошли на Украине, в Белоруссии и в Москве, где во Дворце спорта собрались 11 тысяч передовиков сельского хозяйства Центрального, Северо-Западного и Волго-Вятского районов.

Центральной темой выступлений Хрущева стала резкая критика так называемой травопольной системы земледелия, разработанной ранее академиком Р. Вильямсом и его учениками. Хрущев решительно защищал иную, более интенсивную систему земледелия, он утверждал, что одной из главных причин отставания в сельском хозяйстве является ошибочное использование посевных площадей, при котором до 25 % пашни отводится на чистые пары, овес, однолетние и многолетние травы. Большую часть этой земли он требовал отводить под овес и кукурузу. Несомненно, в критике травопольной системы имелось много справедливого; ее огульное применение принесло нашему сельскому хозяйству немалый вред. Но те коренные и быстрые изменения, которые предлагал теперь провести Хрущев, при их поспешном внедрении могли принести не меньший вред.

Мировой опыт показывал, что не структура посевных площадей является главным фактором успешности сельского хозяйства. На хорошо удобренных землях и овес может дать 35–40 центнеров дешевого зерна с гектара, тогда как на плохо удобренных землях кукуруза будет давать 10–15 центнеров дорогого зерна с гектара. В Канаде в начале 60-х годов чистые пары, овес и многолетние травы занимали половину всех посевных площадей, но именно эта страна занимала тогда одно из первых мест в мире по эффективности, экономичности и производительности сельского хозяйства. Именно в Канаде почвенные условия и климат были ближе к условиям на большей территории СССР, чем условия и климат «кукурузных штатов» США, на опыт которых любил ссылаться Хрущев. Многолетние подсчеты советских экономистов показывали, что трудоемкая кукуруза давала в нечерноземной зоне в 2—З раза более дорогие корма, чем многолетние травы.

А при холодном лете не только в Сибири, но и в центральной зоне она вообще оставляла скот без кормов, тогда как травы и в такое лето могли давать хороший урожай при надлежащем уходе. Поэтому было ошибкой заменять травопольный шаблон какой-либо новой кукурузной, бобовой или свекольной догмой. Особенно большой вред принесла странная неприязнь Хрущева к чистым парам – важнейшей части научно обоснованного севооборота в большинстве климатических зон страны. В 1953 году пары занимали 15,8 % пашни. В 1958 году их доля сократилась до 10,9 %, а к 1962 году – до 3,3 % всей пашни[147]147
  Народное хозяйство СССР в 1962 г. Статистический ежегодник. М., 1961. С. 248–249.


[Закрыть]. Это была ошибочная и вредная реформа.

С 5 по 9 марта 1962 года в Москве проходил еще один пленум ЦК КПСС, посвященный проблемам сельского хозяйства. «Мы должны, – заявил Хрущев, – решительно увеличить производство сельскохозяйственной продукции в стране уже в 1962 году». Помимо уже указанных выше агрономических мероприятий Хрущев предложил создать новую систему управления сельским хозяйством. Главным звеном управления в этой области являлись уже более 30 лет райкомы и райисполкомы, которые занимались также и всеми другими аспектами сельской жизни, включая здравоохранение, образование, строительство дорог и жилья, работу почты и т. п. Хрущев предлагал теперь создать в деревне специализированные колхозно-совхозные управления, охватывавшие территорию двух-трех районов. Инспектора этих управлений должны давать советы руководителям совхозов и колхозов, управление должно иметь своего парторга и газету. Секретари сельских райкомов должны стать почему-то заместителями этого парторга. Аналогичные управления предполагалось создать в масштабах области, республики. В масштабах СССР был образован союзный Комитет по сельскому хозяйству, председателем которого стал Н. Г. Игнатов, недавний член Президиума ЦК КПСС. Пленум ЦК одобрил предложения Хрущева, которые были поспешной и непродуманной импровизацией.

Очень скоро выяснилось, что деятельность созданных колхозно-совхозных управлений дублирует работу райкомов и райисполкомов. Хрущев предложил ликвидировать прежнюю систему районирования и создать укрупненные районы на территориях, подведомственных колхозно-совхозным управлениям, что и было сделано летом 1962 года. Это не принесло пользы сельскому хозяйству. Новые районные центры, расположенные, как правило, в небольших городах областного подчинения, были слишком далеки от большинства деревень и сел, а колхозно-совхозные управления стали лишь новым бюрократическим звеном в управлении сельским хозяйством, деятельность которых противоречила ранее принятым постановлениям о расширении прав и самостоятельности колхозов и совхозов в планировании своего хозяйства. В РСФСР и на Украине на каждый новый район приходилось в 2,5–3 раза больше жителей, чем при прежнем районировании. Обслуживание населения ухудшилось, система местных путей сообщения не совпадала с системой управления. Получение простой справки в райисполкоме превратилось в проблему для миллионов сельских жителей. Усложнилась и система управления сельским хозяйством в масштабах всей страны, так как деятельность союзного Комитета по сельскому хозяйству дублировала работу уже существовавших ранее министерств, комитетов и управлений.

Иные проблемы возникли в стране с ценами на мясо и молочные продукты. Хотя заготовительные цены повышались после 1953 года несколько раз, в ряде отраслей они все еще плохо стимулировали развитие сельского хозяйства, потому что почти везде не покрывали даже себестоимости продуктов. И чем больше колхоз или совхоз сдавал государству мяса или молока, тем большими оказывались убытки, которые приходилось покрывать за счет других отраслей. Учитывая это несоответствие, Хрущев предложил увеличить закупочные цены на скот и птицу на 35 %, а на масло и сливки – на 5—10 %. Однако для компенсации новых бюджетных ассигнований было решено произвести повышение розничных цен – на мясо на 30 %, на масло – на 25 %, а также на различные виды мясных и молочных продуктов.

Повышение цен на товары первой необходимости не может рассчитывать на популярность у людей. Из 45 млрд рублей, которые в 1961 году население потратило на продовольственные товары, 8 млрд рублей были израсходованы на мясные и молочные изделия. Теперь эти расходы увеличились на 2 млрд рублей.

Рабочие и служащие были недовольны, что вызвало волнения во многих городах страны. Наиболее сильным оно оказалось в тех районах Северного Кавказа и Дона, где раньше в избытке имелось дешевое мясо и масло, превратившиеся теперь в дефицитные и к тому же дорогие товары. В Новочеркасске, где повышение цен совпало со снижением на заводах расценок, недовольство вылилось в забастовку. Бастующие остановили движение поездов на железной дороге. В тот же день среди них были проведены аресты. На следующий день возмущенные этим забастовщики отправились к горкому партии. По пути к демонстрации присоединились многие горожане. По свидетельству некоторых очевидцев, на одном из заводов был вывешен лозунг «Хрущева – на колбасу!». Однако в целом настроение толпы было мирным.

Второго июня, на следующий день после начала волнений, в Новочеркасск прибыла правительственная комиссия, возглавляемая А. И. Микояном и Ф. Р. Козловым. В нее входили также Д. С. Полянский, Л. Ф. Ильичев, С. П. Павлов. По свидетельствам многих очевидцев, выступая по городскому радио, Микоян говорил о телефонных переговорах с Хрущевым и о том, что «порядок в городе будет наведен любой ценой». Эта плохо скрытая угроза была осуществлена через несколько часов.

Существуют разные версии событий в Новочеркасске. Я знаю о них со слов очевидца, моего дальнего родственника, случайно оказавшегося там как раз в день трагедии[148]148
  В 1990 году свидетельства очевидцев трагедии были опубликованы в специальном выпуске журнала «Крытый двор», выходящем в Новочеркасске (№ 2).


[Закрыть]. По его свидетельству, возбужденная толпа, подошедшая к горкому и гор исполкому, отказалась разойтись, несмотря на требования и угрозы. Тогда солдаты, вызванные для охраны горкома и получившие накануне боевые патроны, дали залп в воздух, очевидно для устрашения. Но пули задели многих мальчишек, которые забрались на окаймлявшую площадь полосу деревьев. Когда рабочие и члены их семей увидели падающих с деревьев детей, то они потеряли контроль над собой, и обезумевшая толпа двинулась на солдат. В ответ те открыли по демонстрантам огонь из автоматов.

Через некоторое время состоялись судебные процессы над рабочими, участвовавшими в волнениях. Часть из них была приговорена к расстрелу, остальные к длительным срокам лишения свободы (некоторые из осужденных рабочих получили свободу после снятия Хрущева).

Трудно назвать главного виновника трагедии, разрешившего военным отдать приказ о применении оружия. Микоян, решительно возражавший в 1956 году против подавления восстания в Венгрии, позднее в частных разговорах обвинял в происшедшем не Хрущева, а Суслова. Сам Хрущев в известной части своих мемуаров об этом ничего не говорит. Считал ли премьер, любивший вспоминать о своей рабочей юности, что при социализме в демонстрации можно стрелять, или в шедших в Москву шифровках доносилось о «выходках бесчинствующих экстремистов»?

Сегодня можно сказать твердо: если бы вокруг новочеркасской трагедии не было четвертьвекового заговора молчания, то удалось бы предотвратить не одно кровопролитие.

В мае 1990 года по решению президиума Новочеркасского городского Совета народных депутатов была создана комиссия «по сбору, систематизации и анализу материалов о событиях в г. Новочеркасске 1–3 июня 1962 года». По данным расследования, проведенного Главной Военной прокуратурой СССР, в те дни в Новочеркасске погибло 24 и было ранено более 80 человек. Места захоронения многих погибших до сих пор неизвестны.

В городах Ростовской области, включая Ростов-на-Дону, в течение нескольких дней не работали предприятия и было введено военное положение. Но за ее пределами мало что знали о событиях в Новочеркасске.

Не успела еще закончиться реформа административно-хозяйственного управления в сельских районах, как Хрущев созвал в Москве пленум ЦК для утверждения новой коренной реформы партийного управления в стране.

Сущность ее заключалась в перестройке партийного руководства в стране по производственному принципу вместо территориально-производственного, который всегда существовал в партии. По решению ЦК КПСС областные комитеты партии разделялись теперь на обкомы по промышленности и на обкомы по сельскому хозяйству. Эта поспешная перестройка сразу же вызвала множество неувязок. Обком по сельскому хозяйству объединял не только коммунистов, работающих в колхозах, совхозах и колхозно-совхозных управлениях, но и работающих в городах на предприятиях, обслуживающих сельское хозяйство или перерабатывающих сельскохозяйственное сырье. Однако многие учреждения и предприятия, прямо или косвенно связанные с сельским хозяйством, оставались все же в ведении «промышленного» обкома, с которым надо было согласовывать даже такой вопрос, как проведение в областном центре совещания передовиков сельского хозяйства или партийную конференцию сельских коммунистов. С другой стороны, промышленный обком не мог самостоятельно решать проблемы снабжения горожан овощами и фруктами. Различные трудности возникали при выделении транспорта и иной помощи для уборки урожая. К тому же, кроме обкомов, в каждой области создавались и два облисполкома. В ней также имелись теперь два областных здравотдела, два отдела народного образования, два управления милиции, два финансовых отдела, два отдела культуры и др. Чиновников стало больше, а решать различные проблемы стало труднее. Усложнилось и управление на уровне республики, где создавались два Бюро ЦК – по промышленности и по сельскому хозяйству, а также на районном уровне, где, кроме райкомов партии по сельскому хозяйству, создавались «зональные» промышленные райкомы, расположенные чаще всего в ином населенном пункте.

На ноябрьском пленуме ЦК КПСС в 1962 году было решено провести укрупнение совнархозов, недостатки в работе которых становились все более очевидными. На Украине, например, вместо 14 совнархозов осталось лишь 7, подчиненных Общеукраинскому совнархозу. В РСФСР вместо 67 совнархозов осталось 23, подчиненных Совнархозу РСФСР. Одновременно для координации работы республиканских совнархозов создавался Совнархоз СССР, которому подчинялась вся промышленность. Чтобы согласовать работу промышленности и связи, транспорта, строительства, обслуживания, энергетики и др., был создан Высший Совет народного хозяйства СССР. Значительно увеличилось число государственных комитетов по различным вопросам промышленности, торговли, науки и техники, снабжения и др. В целом структура партийного и государственного управления в стране стала настолько сложной, что в ней невозможно было разобраться без специальных схем, которые вывешивались в приемных различных учреждений.

Одновременно ЦК КПСС решил изменить систему партийного и государственного контроля, объединив ее в единую систему партийно-государственного контроля. В решении ЦК говорилось о восстановлении ленинских принципов партийно-государственного контроля, упраздненных Сталиным. В действительности новые органы контроля были далеко не такими, какими их хотел видеть Ленин. Они существовали при партийных комитетах, а не параллельно с ними. Районные комитеты партийно-государственного контроля возглавлял по совместительству второй секретарь райкома. Областные контрольные органы возглавлял один из секретарей обкома. Общесоюзный Комитет партийно-государственного контроля было поручено возглавить секретарю ЦК КПСС А. Н. Шелепину. Секретарем ЦК КПСС и руководителем Бюро ЦК КПСС по промышленности был избран А. П. Рудаков. Секретарем ЦК КПСС и руководителем Бюро ЦК КПСС по сельскому хозяйству стал В. И. Поляков, а секретарем ЦК КПСС по организационно-партийным вопросам – В. Н. Титов.

Все эти бесчисленные перестройки отнюдь не способствовали, однако, развитию сельского хозяйства, годовой прирост продукции которого составил всего 1,2 %. Если в 1954–1958 годах валовая продукция сельского хозяйства увеличилась на 51 %, то в 1958–1962 годах прирост составил всего 6,6 %, хотя население страны увеличилось в целом на 8 %, а городское население – на 16 %. В результате продовольственное снабжение городов ухудшилось. В 1962 году на большей части посевов в нечерноземной зоне и в восточных районах страны погибла кукуруза. Все более грозные размеры стала принимать эрозия почвы в районах целинных земель, где 6–7 лет подряд сеяли пшеницу по пшенице, не соблюдая севооборотов и не удобряя почвы. Производство картофеля в 1962 году упало ниже уровня 1953 года. Хрущев в пятый раз произвел перемену в руководстве сельским хозяйством, назначив новым министром сельского хозяйства СССР И. П. Половченко, который возглавлял до этого один из крупных совхозов Липецкой области. Почти во всех союзных республиках министров сельского хозяйства снимали с постов, а на их место назначали директоров лучших совхозов республики. Некоторые из директоров совхозов или председателей колхозов выдвигались на посты первых секретарей обкомов по сельскому хозяйству.