Текст книги "Ярость рвет цепи"

Но вместо гнева в них застыла лишь пустота.

Обе лапы Ирргана были по локоть в крови, – свернувшись, та превратила шерсть в жесткие топорщащиеся колючки. Неподалеку от правой лапы валялась голова безволосого, в буквальном смысле оторванная от тела. Из окровавленной массы торчали сломанные позвонки, хрящи и разорванные артерии, из которых на пол вытекла порядочная лужа. Курт понял, что не никогда не видел этого лица.

Далее, у Выхода, лежали щенки. Пятеро. А с ними – Старейшина. В голове старого Волка зияли две новые дырки. Он лежал на груди, вывернув шею под неестественным углом. Левая лапа продолжала тянуться к Выходу, словно указывая – туда, туда…

В изуродованной двери был врезан кодовый замок. Чтобы молодые Волки не бегали тайком на поверхность, комбинация была известна лишь Старейшине и еще двум членам Совета. В первую очередь предполагалось выводить щенков. Однако, правы оказались те, кто высказывали на Совете оппозиционное мнение – что этот план никуда не годился, и что безволосые, решись они на штурм, обнаружат и другие лазейки.

Курт покачал головой. Поздно искать виноватых.

И те, и другие лежали рядом.

Вдруг Волку показалось, что взгляд Старейшины направлен аккурат на него. И будто там застыл немой укор.

Догадка прошибла Страйкера молнией. Это ОН во всем виноват. Ковбой. Майклсон. Нелегальная клиника. Чересчур много времени, проведенного на поверхности. Слишком много общения с безволосыми.

Он и ранее, как только переступил порог, об этом догадывался, и все-таки что-то мешало ухватить эту мысль. Вероятно, все тот же инстинкт, заставлявший самосохраняться каждую секунду, даже когда в этом не было особой нужды. Посети такая мысль Курта несколькими минутами ранее, спустить курок наверняка бы не составило труда.

Но теперь Страйкер чувствовал лишь пустоту. Отчаяние и безысходность. Догадка принесла новую боль, усилить которую, казалось, было невозможно. И, как ни странно, Волк продолжал открывать в себе новые грани.

Что он наделал?!.

Как это могло случиться?!.

Он избегал контакта с безволосыми. Это не мог быть докторишка – у того не было ни мотив, ни достаточных средств, чтобы провернуть такую операцию. Конечно, он мог сообщить полиции, но это казалось слишком уж невероятным. Не в обычаях обитателей Запретного Города якшаться с легавыми. К тому же, те просто не успели бы ничего предпринять за столь краткий срок. Здесь работали профессионалы, до которых продажной полиции было далеко.

Что касалось Ковбоя и Майклсона… Курт сразу же избавился от пистолета Ковбоя, равно как и от планшетки с фотографией толстяка. Да, он отобрал у телохранителей пистолеты, однако не видел нужды, которая понудила бы их хозяев встроить в собственное оружие «жучки»…

И тут Волк вспомнил.

Прощание с Ковбоем. Запах жасмина. Рука в перчатке, что легла на плечо будущего киллера.

Взревев, Страйкер стащил с себя куртку. Начал пристально рассматривать потертую кожу, сам толком не зная, что именно рассчитывает найти – один сантиметр за другим, одну микроскопическую трещинку за другой…

Искомое обнаружилось у воротника, сразу за отворотом. Поэтому Курт не смахнул крошечный предмет во время ночных приключений. В первую секунду он было решил, что это просто мусор, приставшая к плечу железная соринка… Но затем разглядел микроскопическое зеленое пятнышко, что мерцало на спине круглой штуковины.

Страйкер осторожно подцепил ее когтями. Паразит держал куртку крепко, вцепившись в кожу несколькими цепкими лапками. Курт потянул сильнее, и через мгновение микроскопический аппарат был зажат меж большим и указательным пальцами.

Зеленый огонек продолжал мерцать.

Разглядывая «жучка», Волк невольно подивился изощренности разума безволосых. Они готовы создавать удивительные, фантастические вещи, если речь шла о деньгах и убийстве себе подобных. И в то же время, они не могли сделать так, чтобы никому не приходилось, задрав голову, разглядывать отвратительные Ульи.

Было трудно поверить, что такая маленькая штуковина способна передать сильный, устойчивый сигнал сквозь толщу бетона, не говоря о помехах десятков машин. И тем не менее, это было вполне допустимо.

Пусть даже сигнал затерялся по дороге, – безволосые узнали направление, и дело осталось за малым. Прошерстить технические уровни, если более-менее знаешь, что искать, не составляло особого труда. Полсотни Волков, – не иголка в стоге сена. Правы были те, – думал Курт, – что твердили это долгие годы, наперекор Старейшине…

Он бросил «жучка» на бетонный пол. Поднял было ногу, намереваясь раздавить электронного клеща, но остановил ботинок в нескольких сантиметрах от цели. Сколь ни велики были его злость и тоска, Страйкер вовсе не утратил способности связно мыслить. Если уничтожить «жучок», те, кто слушал его донесения, тут же узнают, что Волк кое-что понял. Гораздо умнее оставить прибор тут, в Убежище, имитируя собственное присут…

Курт не успел додумать мысль до конца, как сорвался с места.

Слабость и головокружение как рукой сняло. Он вспомнил, ГДЕ еще этой ночью побывал прибор слежения. Там не было бетонных переборок, а сложные машины создавали гораздо меньше помех, чем трансформаторные залы и тысячи метров разномастных кабелей. Да, там имелась пара бронированных дверей, однако, как показала практика, обычное железо уже не могло служить надежной защитой…

Убитый горем, Страйкер успел позабыть о собственной сестре. Чему, безусловно, имелся ряд объяснений (поисками оного Волк был озабочен, впрочем, в последнюю очередь). Одно из них, к примеру, гласило, будто подсознательно Курт сознавал, что это они – брат и сестра – послужили причиной сегодняшней трагедии. Именно поэтому внешняя форма сознания не «пускала» те мысли, что касались Джейн. Подсознательно Волк желал наказать Волчицу за то, что ее болезнь повлекла за собой гибель Стаи…

Однако, все эти соображения остались где-то за кадром. Курт не раздумывал, а мчался вперед.

Инстинктивно он держал путь к Лестнице и главному Выходу. Запасной и его окрестности были знакомы Страйкеру лишь понаслышке, поэтому он не собирался, заблудившись во тьме, терять драгоценное время.

Коридор вывернул к Лазарету. Дверь его была приоткрыта – такого на памяти Курта еще не случалось. Объяснение лежало на пороге, заблокировав проем. Ноги Доктора остались в комнате, голова и руки – в коридоре. Мохнатая голова обезображена сразу несколькими выстрелами. В левой лапе Доктор держал три скальпеля. Правая была пуста и согнута, словно для броска.

Стиснув челюсти, Курт прибавил ходу. Его сородичи сражались и умирали, пока он валялся на койке в нелегальной клинике – тут, в родном Убежище… А сейчас, вероятно, подручные Ковбоя держат путь в Запретный Город… Режут бронированные двери мощными лазерами… Врываются внутрь… Докторишка, разумеется, не способен оказать даже номинального сопротивления. А Волчица вообще была совершенно беспомощна…

Страйкер мотнул головой, стараясь вытряхнуть оттуда неуместные мысли. В противном случае он, вероятно, сойдет с ума еще по дороге. Или же допустит ряд несуразных ошибок, что было равносильно самоубийству…

Он полувзбежал-полузапрыгнул на Лестницу, оставив позади распластанные тела соплеменников. Сейчас он ничего не мог для них сделать. И даже рыть могилы в бетонном полу было проблематично. Вместе с тем, воздвигнуть камни являлось задачей № 1, – суровые, угловатые булыжники с именами убитых, обагренные кровью убийц.

Такова была клятва, нарушить которую Курт не мог, что бы ни случилось в дальнейшем.

Убийцы допустили роковую ошибку, не дождавшись его появления.

Однако, в данный момент перед ним стояла несколько другая задача. Волк молил Богов, чтобы они позволили ему прийти вовремя. А также о том, чтобы в клинику явились безволосые – где их будет ожидать возмездие.

Его молитвы были услышаны несколько причудливым образом.

Переступив порог Выхода, Курт понял, что находится здесь не в одиночестве. В отдалении загорались лампы, освещая кому-то дорогу. Раздавались голоса, шаркали ноги. Донеслись первые запахи. Нюх Волка, обостренный шоком и яростью, уловил туалетную воду, какие-то химикаты, жженый порох и ружейное масло.

Пасть Страйкера непроизвольно распахнулась. Это была полуулыбка, полуоскал – такое зрелище могло испугать даже льва. Курт пригнулся, перешел на бег. Ноги бесшумно ступали по бетону.

Он рванулся вперед, когда безволосые вышли из-за бетонной стены. Если бы их оказалось полсотни, Волк и тогда бы не изменил своего намерения. Но на деле их оказалось всего шестеро. Четверо были обряжены в мешковатые комбинезоны зелено-землистого оттенка. Они несли с собой какие-то свертки, металлические чемоданы, и… носилки.

Стервятники, – с ненавистью подумал Курт. – Пришли убирать после тех, кто сделал основную работу…

Двое других относились к последним. Судя по концентрированному запаху страха и крови, что исходил от их безволосых тел, они принимали личное, и весьма деятельное участие в недавней бойне. Об этом говорили и автоматы, что висели на плечах у парней. Оба были одеты в темно-серую униформу со знаками отличия, разглядеть которые Волк пока не мог. Их движения выдавали опыт, профессионализм и уверенность в себе.

Появление Страйкера стало для них неожиданностью.

Четверка в комбинезонах шагала впереди, о чем-то переговариваясь. Курт не мог разобрать значения слов из-за стоящего в ушах назойливого шума. Вероятно, их заботили сугубо профессиональные интересы – кому выгодней продать чучело настоящего Волка, а кому – внутренности?..

Страйкер вышел из тени, будто призрак возмездия. Один взмах когтистой лапы, и первый из идущих повалился с разодранной глоткой. О бетонную стену хлестнула кровь. Тело отлетело, отброшенное второй лапой Волка. На дороге у него остались пятеро. Та парочка, что тащила носилки, выронила свою ношу с громким стуком. На пол упали металлические контейнеры, внутри стеклянно зазвенело содержимое. Третий парень, также облаченный в комбинезон, отскочил к противоположной стене, словно его что-то ужалило. Физиономии безволосых выражали крайнюю степень изумления, смешанного с животным, первобытным ужасом. Такого они не ожидали.

Курт оказался лицом к лицу с двумя автоматчиками.

Лица безволосых вытянулись. И все-таки они являлись профессионалами: руки рванулись к оружию, действуя, казалось, сами по себе. Предположительно, этой парочке следовало возглавлять шествие, дабы грудью встретить вероятную опасность. Однако, неуставная расхлябанность сыграла забавную шутку, причем явно не в пользу Страйкера. Несмотря на то, что автоматчикам следовало снять грозное оружие с предохранителей, передернуть затворы и направить стволы на цель, категория метры-секунды складывалось для Волка не самым лучшим образом.

Волк понял, что ему не успеть. Как не успели и многие другие, что лежали в Убежище.

Все эти мысли вместились в одно неуловимое мгновение.

Страйкер выхватил пистолеты. Ночные бдения возле Лестницы принесли свои плоды. Большие пальцы щелкнули предохранителями. Патроны уже лежали в патронниках, поэтому дергать затвор не было нужды. Указательные пальцы опустились на крючки.

Четыре выстрела, покидая стволы, прокатились вдоль бетонных стен умопомрачительным громом. Ни одна пуля не прошла мимо цели. Тот безволосый, что стоял левее, был буквально опрокинут на пол – раскаленные металлические пчелы снесли половину черепа. Второй получил пулю в горло, и в левую половину груди. Это тут же выбило из его головы все мысли об автоматическом оружии. Отброшенный ударами, он сполз по стене, оставляя за собой темные влажные полосы.

Курт опустил стволы и повернулся к остальным. Стрельба отняла пару секунд, однако Волк ни на мгновение не оставлял тылы без контроля. Но, похоже, в этом не было особой нужды. Безволосые, облаченные в комбинезоны, застыли в тех же позах. Ужас сковал их мысли, парализовал конечности. Такое случалось и в древности, когда планету еще украшали леса, а юные олени, заметив хищника, не могли сдвинуться с места.

Заглянув в эти распахнутые, исполненные дикого ужаса глаза, Страйкер на секунду пришел в себя. Эти трое были совершенно беспомощны – он мог убить их голыми лапами…

Но затем взгляд его опустился на один из металлических контейнеров. От падения створки распахнулись, часть содержимого лежала рядом. На шершавом бетоне красовались блестящие, холодные инструменты. Их округлые, изогнутые и заостренные формы наводили на мысли о мышцах, внутренностях, артериях и бездушном процессе.

Стоило только Курту увидеть эту картину, как он почувствовал, что ярость вновь поднимается в груди раскаленной волной.

Дальнейшее было как в тумане. Кажется, он выронил пистолеты – оружие безволосых ему лишь мешало. Помимо того, оно действовало слишком быстро, непредсказуемо и дистанционно. Волк же привык полагаться на те орудия убийства, что достались ему от древних предков.

Страйкер убивал, и упивался этим. Перед глазами стояла кровавая пелена. Его лапы работали, как серп и молот одновременно. Он рвал плоть когтями, зубами и разумом. Кровь и внутренности хлестали из рваных дыр. Кости трещали под этим напором. Черепа стучали о пол и стены. Кто-то пытался бежать, однако Волк бросался в погоню, заканчивавшуюся весьма предсказуемо. Им владело дикое, неукротимое помешательство.

Когда же он пришел в себя, то обнаружил, что сидит подле трупа, сжимая в зубах кусок влажного мяса. Взгляд прошелся по стенам, забрызганным кровью и мозгами; отметил конечности, валявшиеся в стороне от тел; фиксировал опустевшие глазницы черепов. Курт зачем-то вырывал содержимое, словно не желал оставлять свидетелей.

Осознав, что все это – его лап дело, Волк почувствовал, как желудок сильно сократился.

Считанные мгновения спустя содержимое оказалось на полу. Разглядывать его у Курта не было никакого желания. Он поднялся, шатаясь, на ноги, и побрел в темноту меж бетонных стен.

В голове тревожно гудела пустота.

Вспомнив о том, куда он собирался, Страйкер прибавил шагу. А затем непроизвольно коснулся груди: куртку покрывали густые, липкие на ощупь капли. На темной коже они смотрелись так, будто кто-то вылил на Волка большую емкость киселя.

Это было не дело. Первый же легавый мог обратить внимание на субъекта в капюшоне и куртке, облитой жидкостью с характерным цветом и запахом… А этого допустить было нельзя.

Курт клял себя на все лады за то, что не сумел сдержаться. В который раз в нем победил дикий зверь. Как обычно, это не сулило ничего хорошего. Буйство заняло не более четверти часа, однако на счету была каждая минута. В это самое время безволосые, возможно, атакуют клинику, – проносилось у него в голове. – А он вынужден счищать кровь и лимфу с одежды!..

Скрипя зубами от ненависти к самому себе, Страйкер нагнулся над парнем в серой униформе – тем, который получил обе пули в голову. Его униформа казалась относительно чистой (особенно если сравнивать с другими). Курт вонзил когти в ткань и оторвал приличный кусок. Пока лапы счищали с куртки липкие разводы, Волк продолжал разглядывать мертвого парня. Особенно его внимание привлекла нашивка на левом плече: символическое изображение Улья на багрово-красном фоне. Надпись гласила о том, что этот человек состоял в штате «охраны 91 сектора Центрального Улья».

Это было где-то у самого Купола.

Покончив с чисткой, Курт бросил тряпицу на пол и побежал по коридору к «шахте». Лампы привычно вспыхивали и гасли за спиной. Армейские ботинки стучали об пол.

Стало быть, эти люди спустились сюда с самого верха, – думал он.

Лишь для того, чтобы уничтожить Стаю нелегальных квартирантов?!. Дело явно было в другом. Акция не могла исходить от официальных властей. Они не привыкли действовать столь оперативно. Кроме того, со времени Революции утекло много крови. Волков предпочли бы взять живыми – объяснений хватало. Но те, кто поработал в Убежище, преследовали одну-единственную цель: вырезать всех, подчистую.

Курт понятия не имел, зачем это могло понадобиться Ковбою.

Не проще ли было выследить Волка при помощи «жучка», а затем, выждав подходящего момента, взять в одиночестве?.. «Ликвидация» свидетелей явно была не при чем.

Ковбой будто бы пытался произвести впечатление.

Но на кого?..

Смутная догадка проскользнула в сознании. И тем не менее, Курт был не в том состоянии, чтобы анализировать, отбирать или отвергать вероятности. Еще будет время подумать. А пока… нужно бежать.

Он вылетел из бетонного лабиринта, и, не задерживаясь ни на мгновение, прыгнул в «шахту». Выбираясь на следующий уровень, он даже не утруждал себя осмотром территории. Теперь в этом не было нужды. Волк понимал, что прикасался к этим поручням в последний раз.

Убежище осталось где-то позади – пустое и мертвое.

Невидимые нити, что связывали Страйкера с этим местом, рвались одна за другой. Процесс сопровождался зубовным скрежетом. Все внутри Волка остановилось, будто сели батарейки часов. Каждый метр пути отдавался в этой пустоте зловещим эхом.

Курт понимал, что никогда не захочет возвращаться. Прежде это казалось невозможным, но стальные струны превратились в прогнившие нити, разорвать которые не составляло труда.

Технические уровни хранили молчание, и все-таки порой там раздавались странные звуки. То ли это были тараканы-ремонтники, то ли с раннего утра безволосые более деятельны. Страйкер выпрыгивал из «шахты», брался за металлические поручни, и вновь нырял в бетонное жерло.

Никто не кричал ему вслед, не бросался в погоню, не заступал дорогу. Но если бы попытался, Волк прикончил бы его, не задумываясь. Отныне это уже не являлось проблемой.

Когда исчезает общество, следом отпадает необходимость в правилах, им установленных.

Стая умерла, – думал Страйкер. – Значит, мертвы и Заветы. Какой смысл в правилах, если не осталось никого, в чьих интересах они должны исполняться?.. Полтора исполнителей (если считать Волчицу – нельзя не считать!..) служили и заинтересованной стороной. Это противоречие нельзя устранить, игнорировать или как-либо сгладить.

Заветы мертвы.

Считанные минуты назад Курт – воистину зверски – убил шестерых человек, однако не испытывал по этому поводу ни малейшего сожаления. Лишь пустоту, холодную и гложущую. Но и ту можно было списать на последствия шока. После ТОГО, что он увидел в Убежище, убийство уже не могло служить аномалией.

Это было правилом.

На цокольном уровне Страйкер услышал чьи-то крики. Они доносились с той стороны, где Волк оставил второго безволосого – того, который остался без кляпа. Вопли были весьма прозаичны: «Помогите! Кто-нибудь! Тревога!..» И так далее. Вероятно, техник пришел в сознание после того, как охранники и медики начали спускаться в Убежище. С другой стороны, они могли избрать куда более комфортный спуск, нежели скользкие поручни, что подтверждали и громоздкие чемоданы с носилками…

Не замедляя темпа, Курт направился к лестнице. Отчаянные вопли его ни капли не трогали – лишь немного раздражали. Вероятно, следовало найти этого крикуна и заставить его замолчать навсегда, но у Волка не было времени. Кроме того, он сомневался, что новое убийство могло как-либо восполнить гложущую пустоту…

Он взлетел по лестнице и оттарабанил на клавиатуре код. Дверь послушно распахнулась; разумеется, комбинацию еще не успели сменить. Не оглядываясь, Курт прыжками спустился на землю и пулей выскочил из подворотни. Там, казалось, кто-то был, однако теперь Волка это беспокоило в распоследнюю очередь.

Отныне не было нужды в конспирации, от которой уже порядком мутило. Больше не требовалось таиться, прислушиваться к любому шороху, нюхать воздух и чего-то выжидать…

Но облегчение где-то затерялось – закатилось под один из черных осколков, которых в сердце заметно прибавилось.

Углубившись в трущобы, он по привычке натянул капюшон. Вид унылых зданий его уже не забавлял. Солнечный свет ассоциировался с кровью и болью. Белые капли отражались в останках окон, резали непривычную к такому сетчатку. Мелкий мусор летел из-под подошв.

Купол нависал над головой, подпираемый колоннами Ульев. Волк непроизвольно обернулся, бросил взгляд на Ярусы. Теперь он их ненавидел. И, тем не менее, по-прежнему стремился туда, но уже с другой, куда более весомой целью. Перед нею отступали любые меркантильные интересы, как то: жажда роскоши, зрелищ, удобств и развлечений…

Страйкер бежал через «буферную зону», уж который раз за эту ночь.

Ветер свистел в ушах, забивался под капюшон. Курт не оборачивался и не прислушивался. Порой взгляд его ловил отдаленные движения, и все же Волк не предпринимал ничего, чтобы избежать столкновения. Отныне ему него бояться. За исключением, пожалуй, одного, но туда он и спешил.

Один раз ему все-таки заступили дорогу, причем в буквальном смысле. Из очередной подворотни, с которой Страйкер как раз поравнялся, показались четверо. Молодые люди, одетые весьма посредственно. Без оружия. Судя по походке, а также громким голосам, они понятия не имели, какой ошибки едва избежали. Появление Курта стало для них таким же сюрпризом, как и для него самого, что, строго говоря, сохранило им жизни.

Впрочем, это еще не исключало возможности внезапного умысла.

Волк среагировал молниеносно. Он мощно оттолкнулся от земли, взлетел в воздух, однако лишь там понял, что немного не рассчитал расстояние – безволосых ему не перепрыгнуть. Парень, что шел впереди, громко завопил, когда из-за угла на него вылетела здоровенная тень. Разумеется, он ничего не успел предпринять, когда Курт, оттолкнувшись ногами от худых плеч, приобрел тем самым необходимое ускорение. Миг спустя он приземлился, и левая нога бросила тело вперед.

Безволосые замерли, разинув рты и глядя на удалявшуюся фигуру.

Страйкер бежал дальше. «Спорные территории» будто вымерли – в округе не было видно ни души. Стояла мертвая тишина, нарушаемая разве что далеким шумом Гетто. Это о бетонный берег бил океан, каждую секунду наполнявшийся на пару литров. В монолитном «ложе» уже показались первые трещины. Необъятные Ульи казались вечными, и все же не являлись таковыми. Очень скоро океан напомнит об этом.

Показались «веселые кварталы». Курт преодолел один из них, постепенно замедляя темп, чтобы не сбить дыхание. Как и недавно, тут по-прежнему царило запустение: аборигены попрятались по норам, двери и ставни надежно закрыты. «Веселые кварталы» набирались сил.

Когда Волк вышел на Бульвар, дыхание его было спокойно и размеренно, как у спящего ребенка. Оживление здесь заметно спало – большинство безволосых, нужно полагать, добрались до рабочих мест. Курт внимательно поглядывал по сторонам, выискивая легавых и патрули частной охраны. Его куртка, как оказалось при ярком дневном свете, по-прежнему носила следы недавнего безумия. Здесь не помешала бы вода и хорошее моющее средство, однако у Волка не было ни того, ни другого…

Он вышел к проезжей части и встал чуть поодаль от светофора и «зебры». Не имело смысла терять драгоценное время. От дурных предчувствий его почти лихорадило. Не имело смысла ждать и осторожничать.

Курт вытянул руку, мысленно пообещав себе, что сядет в любую машину, которая остановится рядом.

Этой машиной оказалось «Форд» с конструктом ИскИна.

Дверь, шипя, отъехала в сторону. Волк залез внутрь и сел на широкое сиденье, покрытое хрустящей полиэтиленовой пленкой. Этот салон был куда просторней, нежели в злополучной «Тойоте». Кроме того, тут было чище, и, что не маловажно, лучше пахло (освежителями воздуха, но это не шло ни в какое сравнение с «Тойотой»). Сиденья водителя и пассажира отсутствовали. Вместо них у окон тянулись сиденья, образовывавшие перевернутую букву «П». Руль, педали, и коробка передач (как все прочие милые водительские мелочи) отсутствовали в принципе. Вместо них у лобового стекла стоял терминал, надежно прикрепленный к полу и изысканно декорированный листовой сталью. Он был оборудован голо-проектором, монитором и приемо-передающим устройством, посредством которого такси ежесекундно поддерживало контакт по Сети с центральным компьютером.

Не успел Волк рассмотреть эти подробности, как ожил терминал.

Дверь плавно встала на место. Следом голо-проектор исторг струю иллюзорных красок. Пару секунд образы плыли и смешивались, пока не приняли вид жизнерадостного молодого человека, более похожего на манекен.

Пластмассовые губы растянулись в дурацкой улыбке. Мимика была поступательной, будто у моллюска в раковине.

– Доброе утро! Компания «Ферст-Электрик-Такси» очень рада тому, что Вы решили доверить свою транспортировку именно нам. Мы ценим Ваше доверие, и смеем заверить, что…

– Серебряная, тридцать восемь. А, – прервал его Курт, уши которого увязли в потоках вязкой словесной патоки.

Он и в обычное время был не расположен выслушивать подобный бред, а сейчас, пожалуй, был наиболее неподходящий момент за всю его жизнь. В устах конструкта даже обычное «вы» звучало с заглавной буквы.

Заслышав адрес, конструкт переменился в лице. Стеклянные глаза уставились на пассажира; уголки губ синхронно опустились вниз. Это, как Волку показалось, весьма роднило его с предыдущим водителем, и все же Страйкер рассчитывал избежать рассказов про роботизированных Потрошителей.

– Вы уверены?.. – осторожно поинтересовалась голограмма.

– Я же сказал! – рявкнул Курт. – К чему переспрашивать?

В голосе конструкта появились обиженные нотки:

– «Ферст-Электрик-Такси» всегда была озабочена безопасностью клиентов. Смею предупредить, что названный Вами адрес расположен в очень неблагополучном месте, характеризующемся дурной репутацией. Респектабельный господин наверняка не хочет угодить в неприятности, так ведь?..

Услышав про «респектабельного господина», Волк поглядел на свою грязную куртку и потертые джинсы.

Это уже чересчур. Над ним явно издевались.

– Везите, куда сказано. А не то я пересяду в другое такси.

– Хорошо, к чему так беспокоиться? – Конструкт нацепил дежурную улыбку. Мотор заурчал, «Форд» тронулся с места. – Желание клиента – закон. Какую музыку предпочитаете? Может быть, конкретную станцию?..

– Никакую. Рули быстрее!..

Страйкер беспокойно заерзал на кресле. Они выехали на проезжую часть, однако Волку казалось, что «Форд» еле ползет. Внутренний хронометр отсчитывал время, – беспощадно и неумолимо. Каждая секунда гулко капала в бесконечность.

– Мы движемся с оптимальной скоростью, – назидательно выдал конструкт, – которая составляет пятьдесят пять километров в час. Для данного района, в это время суток установлена именно такая скорость.

Курт возмущенно кивнул за окно:

– Ты что, совсем ослеп?!. ВСЕ едут быстрее!..

– Верно, однако это ИХ проблемы. К Вашему сведению, я запрограммирован на соблюдение существующих правил. Если Вам известно, что данные правила претерпели изменение в последние секунды, советую Вам связаться с моим начальством. И все-таки, насколько я вижу, мой пеленг по-прежнему рекомендует придерживаться такой скорости. Следовательно, постовые компьютеры также не располагают вашей информацией…

Вздохнув, Страйкер заткнулся. Это было бесполезно.

Именно поэтому, как он видел, большинство безволосых рулили сами, не прибегая к помощи бортовых компьютеров. Последние не умели подрезать, лихачить и нарушать. Но, с другой стороны, они напрочь исключали вероятность различных ДТП, включая человеческие жертвы. Но, когда водитель-безволосый опаздывал на работу из-за того, что решил пару лишних минут понежиться под одеялом, подобные мелочи теряли всякое значение.

В ближайшее время Курт проезжал мимо двух разбитых автомобилей, водители которых стояли рядом, качали головами и жаловались друг на друга всем сочувствующим; мимо трех перекрестков, закупоренных пробками, где безволосые, приоткрыв окна, увлеченно крыли окружающих матом; мимо какой-то простыни, что лежала посреди пешеходного перехода и явно закрывала чье-то тело, утратившее всякое сходство с общепринятым скелетом…

Наблюдая эти «прелести», в душе Волк не смог не согласиться с конструктом. Хотя, тем не менее, и продолжал бесшумно бунтовать – как ни крути, дорога затянулась. Но все могло быть несравнимо хуже, завязни такси в одной из тех пробок, что рассосутся еще очень нескоро. Конструкт же получал информацию прямо из центра, а потому заранее объезжал опасные места.

Как Страйкер ни старался, не мог заставить себя успокоиться, – лишь хрустел полиэтиленовым сидением, явно не привыкшим к таким беспокойным пассажирам.

Все внутри Волка возмущенно бурлило. Ярость пыталась найти выход, но в замкнутом салоне это было чревато. От страшного волнения сводило желудок (причиной чего, впрочем, могло служить сырое мясо, что, круто приправленное желудочным соком, остывало на полу близ Убежища…).

Вспомнив кое о чем, Курт сопоставил это с предложением конструкта.

– Эй, – окликнул он.

– Да?.. – Полупрозрачная голова провернулась вокруг своей оси. Конструкт почему-то заключил, что голограмме следовало «глядеть» в лобовое стекло, подражая настоящим водителям. – Чего желаете?..

– Включи-ка новости. Полицейский канал.

Монитор тот час же вспыхнул.

Голограмма конструкта покосилась на изображение.

Несколько секунд мелькали, переключаясь, каналы. Диапазон у такси, следовало отдать ему должное, был весьма обширен – больше чем в Убежище, хотя Стая подключалась к центральному кабелю. Наконец картинка замерла: привлекательная молодая женщина, облаченная в полицейскую форму, читала новости с электронной планшетки. Старое доброе телевидение. Конечно, не все зрители любили, когда мягкую информационную жвачку клали им прямо в рот (продукт труда десятков, сотен аналитиков, режиссеров, операторов и прочих, прочих…). Для этой категории граждан была предусмотрена интерактивная версия канала – on-line. Они подключались к Сети и брали то, что им нужно, давая возможность заработать сотням прочих людей: программистам, веб-дизайнерам, аналитикам, и прочим, прочим…

Курт совмещал в себе обе категории (хотя и не являлся гражданином).

Пару минут он внимательно прислушивался к речам красивой незнакомки – о грабежах, разбойных нападениях и убийствах она вещала с такой симпатичной улыбочкой, приклеенной к лицу, что создавалось впечатление, словно речь шла о неких кулинарных рецептах, – после чего принялся обшаривать взглядом салон.

В подлокотнике сиденья обнаружился засаленный пульт. Волк привел его в действие – на экране появилось «меню» на завтрак. Прошедшая ночь принесла изрядный урожай. Тут были «кушанья» на любой вкус: от групповых убийств, до захвата заложников. Подробности также впечатляли – прямые репортажи с мест событий, смакование визуальных деталей. Полицейский канал недаром славился популярностью, благодаря чему рекламное место в эфире стоило баснословных денег.