Текст книги "Ярость рвет цепи"

Страйкер вдавил «Enter». «Меню» на экране сменилось той самой девицей, что минуту назад с упоением смаковала кровавые детали. Она будто бы не изменила позы, и приклеенная улыбка никуда не подевалась. Разумеется, новости ему также зачитает обычный конструкт. (Это было гораздо дешевле, нежели платить диктору за столь пустяковую работу. Кроме того, чтобы озвучить весь архив новостей, потребовался бы крайне раздутый штат таких девиц, которые тарахтели бы сутки напролет).

Заголовок «блюда» именовался «Убийство Майклсона»:

– …прошедшей ночью скончался Род Майклсон – известный бизнесмен и политический деятель, заместитель председателя совета директоров «Траст компани Ltd.». Убийство было совершено около двух пополуночи, в районе нижнего Гетто – двумя вооруженными неизвестными. От полученных ранений мистер Майклсон умер на месте. Охрана – четверо обученных телохранителей – погибли считанными секундами раньше. Убийцам удалось скрыться с места происшествия. Главный Департамент Полиции склонен полагать, что это заказное убийство, прямо связанное с профессиональной или же общественно-политической деятельностью Рода Майклсона… – Девица сверилась с планшеткой. – Как нам стало известно, служба безопасности одного из Ульев вышла на след злоумышленников. Не исключено, что захват и обезвреживание организованной группы происходит в эти самые мгновения… Оставайтесь с нами.

На этой интригующей ноте женщина замолчала, особенно широко улыбнувшись.

Изображение вновь сменилось «меню».

Страйкер сидел, не в состоянии пошевелиться. Что это значит?!. – стучала в мозгу мысль, не находя ответа.

Для полицейского канала сюжет был слишком сухим, почти пресным – не для постоянных клиентов (им подавай мясо с кровью, едва прожаренное на раскаленных углях). Не обнаружилось даже визуального материала: ни графического воссоздания события, ни съемок места происшествия, ни снимков мертвецов в трехмерной проекции.

Это во-первых.

Во-вторых же – Курт, сколько не тужился, не смог припомнить, чтобы ему помогал кто-либо еще. Да, теперь у него появилось оружие, но только после того, как он забрал пистолеты, словно трофеи. (Ковбой сочинил заметку до убийства?..).

В-третьих: «захват» группы уже имел место, если только бойню можно назвать этим словом. Но почему об этом не сказали ни слова?.. Такое известие, как обнаружение Стаи в самом сердце Мегаполиса, безусловно, должно произвести эффект взорвавшейся бомбы. Рейтинг полицейского канала сразу же подскочил бы до небес.

Тем не менее…

Мысли скакали, как бешеные, в черепе Страйкера. Кто-то явно не желал, – думал он, – чтобы причастность Волка к делу всплыла на поверхность. Тогда зачем, в таком случае, прибегать к услугам ИМЕННО Волка – вешать на него «жучок», а затем направлять в Убежище головорезов?..

Потому, – ответил себе Курт, – что Стаей можно пожертвовать.

Волку показалось, будто он угодил на поверхность шахматной доски, партия на которой велась одновременно в нескольких плоскостях, – временных, вероятностных и материально-физических. Курт впервые почувствовал себя пешкой. А сверху нависли силуэты игроков, о мотивах и целях которых можно было только догадываться…

Одним из этих игроков, конечно, был Ковбой. Он даже заплатил Волку за убийство, ведь в противном случае Страйкер не вернулся бы без промедлений в Убежище, а некоторое время шатался бы по Гетто, пытаясь заработать деньги из других источников.

На сей момент фигурка Волка находилась на игральной доске со стороны Ковбоя.

Там сильно пахло жасмином, а планы были скрыты мраком.

Единственным просчетом, которую допустил этот господин, было то, что он не дождался вторичного возвращения Курта. Теперь это станет проблемой – Страйкер намеревался сделать все возможное и невозможное, чтобы превратить этот просчет в гвоздь, который приколотит крышку гроба Ковбоя.

Накрепко и навсегда.

Выглянув в окно, Волк понял, что они успели въехать в Запретный Город. Как и утром, здесь было тихо и пусто – прохожие почти не встречались, проезжая часть пустовала даже на перекрестках. Создавалось впечатление, будто здесь вообще никто не обитает, в то время как остальное Гетто бурлило, покрывалось накипью жизни.

Тем не менее, такси продолжало выдерживать свой черепаший темп.

– Давай быстрее! – прикрикнул Курт.

– Не могу, – ответил конструкт, повернув голову. – Мы все еще находимся в центре города. Скорость, установленная соответствующими…

Волк злобно оскалился:

– Быстрее, твою мать! Гребаная улица совершенно пуста!..

Несколько секунд конструкт глядел на пассажира, не говоря ни слова. Глаза его выражали такую обиду, словно Курт оскорбил его мамашу – центральный процессор на каком-нибудь заводском агрегате (в общем-то, так все и было, но у примитивных ИскИнов не бывает родителей).

– Вы оштрафованы, – донеслось из динамиков. – Согласно пункту С статьи 58 Административного Кодекса, сквернословие в общественном месте влечет за собой штраф в размере 20 кредитных единиц, или же сутки административного ареста. Вы…

– Какой штраф?.. – Курт огляделся. – Мы посреди пустой улицы! Где здесь общество?..

Голографическая голова повела подбородком:

– Это не имеет никакого значения. Вы находитесь в салоне автомобиля, который движется по одной из центральных улиц. Тот неоспоримый факт, что вы сквернословите в салоне, лишь подтверждает то, что вы способны нарушать закон вовне – скажем, на общественном тротуаре…

– Бред какой-то, – буркнул Волк. – А впрочем, мы уже приехали.

Такси проехало еще пару сотен метров, после чего мягко притормозило у обочины.

– С вас, включая сумму штрафа, тридцать пять кредитных единицы. – Внизу терминала щелкнула, отворяясь, некая дверца. Из нее, в свою очередь, выдвинулась узкая консоль (Страйкер понял, что уже где-то видел похожее – вероятно, в антикварном научно-фантастическом боевики «Чужие-2».) – Положите, будьте любезны, деньги сюда.

Курт сунул руку в карман, и, отделив от пачки первую попавшуюся купюру, положил в консоль.

Купюрой оказались сто долларов.

Консоль мягко въехала внутрь, металлическая дверца неспешно захлопнулась. Страйкер тем временем лихорадочно осматривал дверцу на предмет каких-либо ручек. Таковых не обнаружилось вовсе.

– Ваша сдача, – забубнил конструкт, – в соответствии с курсом Центробанка на данный момент, составляет…

Не в силах более сдерживаться, Волк ударил кулаком по двери:

– Открывай гребаную дверь! Оставь сдачу себе!..

Голографическая голова вновь уставилась на пассажира. Потекли секунды ожидания. Пластмассовое лицо, как и в предыдущий раз, приобрело удивленно-обиженное выражение, будто Курт снова помянул сборочный конвейер.

– Вы оштрафованы, – возвестили динамики. – Согласно пункту С статьи 58 Административного Кодекса, сквернословие в обществен…

Страйкер взревел от ярости. Правая лапа метнулась под куртку, выхватила первый же пистолет, до которого смогла дотянуться. Курт щелкнул предохранителем и навел ствол на монитор. Полицейский канал продолжал свою работу, – начался рекламный блок. Мускулистые молодые люди в цветастых трико ерзали на причудливого вида спортивных снарядах, заверяя зрителей, что данный продукт «обеспечит им такую фигуру, о какой только можно мечтать – практически без всяких усилий. Звоните прямо сейчас!..»

– Открой эту дверь, – прорычал Волк сквозь зубы. – Или твои электронные мозги разлетятся по салону осколками кремния. Слышишь?.. У меня не так много времени, поэтому соображай быстрее.

Полупрозрачная голова флегматично улыбнулась.

– Смею предупредить Вас о паре немаловажных моментах. Во-первых, мои алгоритмы запрещают вступать в любые переговоры с грабителями. А именно – при всем желании я не смогу выдать сегодняшний банк. Второе: сигнал о вашей угрозе уже поступил в главный компьютер. И, наконец, если вы все же попытаетесь взломать терминал, в салон будет выпущен нервно-паралитический газ. Такой дозы должно хватить, чтобы…

– Я не собираюсь тебя грабить, кретин!.. – От гнева у Страйкера помутнело в глазах. – Я всего-навсего хочу ВЫЙТИ НАРУЖУ, понял?..

Конструкт качнул головой:

– О. Прошу прощения.

Дверь щелкнула и распахнулась. Курт вылетел наружу, едва не снеся о металлическую притолоку полчерепа. Дверь за его спиной снова лязгнула, вставая на место. «Форд» взревел и рванул с места. Из-под покрышек вырывались клубы жженой резины. Считанные мгновения спустя такси исчезло за первым перекрестком, причем скорость его явно превышала регламентированные пятьдесят километров в час.

Впрочем, сейчас это беспокоило Волка меньше всего.

Развернувшись, он припустил в сторону клиники. Улица была абсолютно пуста в обоих направлениях. Слабый ветерок, взявшийся невесть откуда, бродил по безлюдным тротуарам. Шерсть на затылке Курта поднялась дыбом, но виной тому был отнюдь не ветер.

От дурного предчувствия Страйкер скрежетал зубами. В голове воцарился настоящий хаос. Одно жуткое видение сменялось другим; мысли стучали о стенки черепной коробки, будто полоумные мотыльки.

Волк мчался по асфальту с бешеной скоростью, переживая до ужаса правдоподобную иллюзию того, что не может сдвинуться с места. Капюшон слетел, сорванный сильным порывом, и теперь развевался на спине тряпичным флюгером. Это, впрочем, осталось Куртом незамеченным.

Он свернул на перекрестке, и, едва не покатившись кубарем, остановился. Неожиданное открытие словно приковало ботинки к асфальту. Дыхание сперло в груди.

Возле подъезда клиники был припаркован черный «Джип».

Это, в общем-то, ничем особо не примечательное зрелище, как ни странно, спровоцировало образование в голове Волка космического вакуума. Машина была чистой и ухоженной, будто породистый жеребец. Номера Курту ничего не сказали. Все стекла, за исключением лобового, были надежно тонированы. Волк стоял со стороны радиатора, а потому мог разглядеть, что в салоне нет ни души если только они не успели пригнуться).

Осмотр занял какое-то мгновение. Тем не менее, сердце Страйкера словно сдавила холодная лапа, источавшая отчаяние, и отбиравшая тепло. Нет, – молил Богов Курт. – Это могли быть другие пациенты. В конце концов, «Джип» вполне мог принадлежать и докторишке. Почему бы нет?..

Волк двинулся вперед.

Когда до подъезда оставались считанные метры, дверь распахнулась.

Секунды разложись на нано-составляющие, а после еще, и еще… Эти самые временные отрезки слиплись друг с другом, образовав клейкую, неповоротливую массу.

Щель меж дверью и косяком расширялась, казалось, по миллиметру в час. Ветер густел, стал почти осязаем, – на нем появились шероховатости, неровные линии, ложбинки и впадины. Солнечные блики осыпались с тонированных стекол блестящей стружкой. Пыль катилась, перемещалась у обочины. Песчинки с величавой неспешностью обгоняли друг дружку.

Из-за следующего перекрестка вынырнула какая-то фигура. Парень шагал, не глядя по сторонам, засунув руки в карманы. Черный «Джип», казалось, ничуть не привлекал его внимания.

Что касалось Курта, всю его «стеснительность» как рукой сняло. Он успел позабыть, что его внешность, по всей видимости, считалась не вполне традиционной в общепринятом смысле. Волк мог лишь стоять, прикрыв пасть, и глазеть на открывавшуюся дверь.

Первой показалась рука – серый форменный рукав. И нашивка.

Страйкеру не потребовалось сильно напрягаться, чтобы рассмотреть Улей на багрово-красном фоне. Эту эмблему он распознал бы и с километра. Крепкая рука толкнула дверь, та мучительно-медленно распахнулась.

В следующее мгновение время понеслось вскачь. А именно: восстановило свой обычный ритм. Курту же показалось, будто события, отталкивая друг друга, стремились втиснуться в первый подвернувшийся временной отрезок. Это было очень похоже на огромный снежный шар, что, пущенный с горы, обрастал куда большей массой…

Из подъезда вышли двое. Они оставили дверь широко открытой, и, громко о чем-то беседуя, направились к «Джипу». Оба были облачены в темно-серую униформу, что сидела как влитая на стройных фигурах. На плече у каждого болтался автомат.

Волк не слышал слов, или же смысл просто не доходил до него.

Он не слышал даже собственных мыслей, полностью переключившись на инстинкты и чувства. Гнев вскипал в жилах. Отчаяние и боль застилали глаза. В железах уже практически не осталось слез – сегодня Страйкер плакал впервые за долгие годы.

Парни в серых униформах выглядели беззаботными, даже веселыми. Лица были столь безмятежны, будто охранники возвращались с дружеской попойки, а не привели в исполнение чудовищный приговор.

Это взбесило Курта больше всего.

Он стоял совершенно неподвижно, сжимая кулаки с такой силой, что когти впивались в ладони. Безволосые, похоже, его даже не заметили, поскольку ни один не глянул в том направлении. Не обратить на Волка внимание было очень непросто – он стоял посреди тротуара, без капюшона.

Впрочем, Страйкер не слишком переживал, заметили его или нет.

Сейчас не время и не место для честных дуэлей. Все крайне просто – Волк хотел убивать.

Он сорвался с места, будто спустили курок. Тремя прыжками Курт оказался у «Джипа». Четвертый бросил его на зеркально-черный капот. Тонкий металл скомкался, будто картон, под весом восьми десятков килограммов стальных мускулов и железобетонных костей.

Боек ударил о капсюль.

Безволосые отшатнулись от неожиданности. Но было поздно.

Выпученные глаза привлекали внимание Курта. Он выбросил вперед лапу и пронзил двумя пальцами глазницы того безволосого, что стоял ближе. Парень громко завопил. Загнутые когти глубоко погрузились в его сложный оптический прибор, созданный самой Природой. И все же, не настолько глубоко, чтобы исход оказался столь простым.

Занялась искра. Вспыхнул порох.

Второй охранник отступил назад, и, распахнув рот, – тот показался Волку темной, непроглядной пещерой, – пытался снять с плеча автомат. Это у него не получалось, поэтому он продолжал пятиться.

Страйкер распрямил ноги, подняв тело высоко в воздух. Асфальт ударил в ноги, когда безволосый оказался на расстоянии удара – какого-то жалкого метра. Курт метнулся вперед, вырвал из рук парня автомат и отбросил в сторону. Один миг спустя прогрохотала очередь; где-то в стороне свистнул рикошет; лязгнуло, осыпались осколки.

Порох, сгорая, вытолкнул из гильзы пулю.

Волк сбил безволосого с ног, и, нагнувшись, перегрыз ему глотку.

Зубы погружались в мягкую плоть, разрывали трахею и артерии. Рот сразу же наполнился густой соленой жидкостью. Так было и с Майклсоном. А теперь, чтобы не захлебнуться, Курту приходилось глотать. Ярость, что им овладела, не знала предела. Он желал уничтожить, раздавить, смять и размазать по асфальту то существо, что находилось под ним.

Вскоре на зубах захрустели хрящи. А следом – позвонки.

Волк с сожалением отстранился. Безволосый превратился в безнадежный, во всех отношениях, труп.

Откуда-то со стороны донесся жалобный всхлип.

Курт повернулся, обнаружив, что другой охранник стоит на коленях. Правая его рука ощупывала то, чем стали глазницы. Левая зачем-то шарила в кровавой луже на асфальте, будто пытаясь что-то найти.

Ощерившись, Волк поднялся на ноги.

Пуля, преодолевая нарезку ствола и теснимая пороховыми газами, мчалась к цели.

Тот безволосый, которого Страйкер заметил вечность назад на другом перекрестке, мчался по улице во весь опор. Обезображенное ужасом лицо то и дело оборачивалось – конечно же, в сторону Курта. Движения его и без того были не слишком верны; парень беспрестанно спотыкался. Вместе с тем, нужно полагать, жуткое зрелище придавало сил. Такое не каждый день увидишь, – какой-то монстр расправляется с двумя автоматчиками.

Волк решил было броситься в погоню, но тут же передумал.

Вместо этого он направился к охраннику. Тот услышал шаги, и обезображенное лицо повернулось к Волку. Вместо глаз зияли окровавленные дыры. Рот беззвучно шевелился. Оружие валялось в стороне, отброшенное туда не то Куртом, не то самим безволосым.

Страйкер дрожал от едва сдерживаемой ярости. Жажда крови была далека от утоления. Он схватил охранника за волосы и с силой потянул на себя. Голова парня запрокинулась, он тихо застонал. На Волка уставились две кровоточащих глазницы. Кровь струилась по лицу алыми струйками, аккуратно огибала губы и капала с подбородка. Глазные яблоки превратились в желеобразное месиво. Там не было ничего, кроме боли и тьмы.

Страшной боли, жуткой тьмы.

– Пожалуйста, не убивайте!.. – взмолился парень. – Я сделаю все, что хотите…

Курт нахмурился.

В гложущем мраке, где бушевали кровавые отблески, появились намеки на мысли. Волк хотел было потребовать, чтобы безволосый оживил всю Стаю, или же, по крайней мере…

Правая лапа Страйкера растопырила пальцы. Она зависла над лицом парня, отбрасывая пятипалую тень.

Лицо под нею истекало кровью.

Безволосый, вероятно, ждал быстрой смерти. Веки пытались зажмуриться, однако большая их часть была разорвана волчьими когтями. Кровавые дыры по-прежнему глядели на Курта. Это, вероятно, и остановило когтистую лапу. Нехотя сжавшись в кулак, она опустилась.

Волк понял, что бессмысленно требовать от безволосого того, чего он по-настоящему хотел. Жалкий человечишка и себя-то защитить не мог, а не то что вернуть к жизни кого-то еще…

Тем не менее, он все-таки мог оказаться полезен – вернее, та информация, что хранилась в его памяти. Еще до Курта дошло, что, пока он стоит на улице и чего-то ждет, Джейн лежит внутри, и… Истекает кровью, теряет жизнь с каждой каплей… От этого образа у Волка едва не помутился рассудок.

Он схватил безволосого за шиворот, словно щенка, и поволок к подъезду. Парень стонал, переворачивался, но вырваться не пытался. Вместо этого он хватался за асфальт, сдирал с ладоней и коленей кожу… В какое-то мгновение был задет автомат, но в это мгновение охранник был не в состоянии сообразить, что с ним вообще происходит.

Он был еще мальчишка. Возможно, ровесник Страйкера.

Курт втащил свою ношу в «шлюз» и закрыл внешнюю дверь, – насколько это было возможно. От замков остались лишь аккуратные квадратные отверстия с оплавленными краями. Бросив парня на пол, Волк продолжил путь. Дверь № 2 висела на единственной петле. Две другие зияли жалкими подобиями былой надежности.

Лестница оказалась пуста. Волк мчался по ступеням.

Стеклянные двери были приоткрыты настолько, чтобы протиснулся человек худощавой комплекции. У правого косяка трещал разрядами развороченный распределительный щиток. Прозрачные створки усеивали белые следы от пуль, окруженные паутинами трещинок. Ни один из следов, тем не менее, не оказался сквозным.

Курт пролез в щель. Неподалеку, в луже крови, лежал доктор. В руке у него был портативный разрядник, а в голове – две дырки. Он лежал на груди, а потому Волк не видел лица.

Дверь в «комнату страха» была широко распахнута. Почему-то безволосый не заперся внутри – это позволило бы ему выиграть некоторое время (возможно, часы), а вышел наружу. За свои побуждения, каковы бы они ни были, он расплатился собственной жизнью.

Невзирая на то, что Страйкер не так давно сам раздумывал, не прикончить ли ему докторишку, эта картина потрясло его до глубины души. Сердце стучало так быстро, что грозило вот-вот разорваться. Не чувствуя ног, Волк двинулся туда, где он в последний раз видел сестру.

Разве мог он предположить, что ЭТО может случиться?..

Останься он в клинике, и все сложилось бы совсем по-другому. Наверняка бы сложилось…

Нижняя половина тела Джейн по-прежнему торчала из-под медицинского агрегата. Верхнюю скрывала сложная конструкция. Изнутри все так же мелькали разноцветные сполохи. И все-таки, положение «крышки» было уже не таким, как пару часов назад. Кто-то ее приоткрывал, причем недавно. Кровь доктора еще и не думала сворачиваться.

Курт шагал вперед, боясь того, что он может там увидеть. Ни разу в жизни ему не было так страшно. Подойдя к аппарату, он протянул дрожащие пальцы и поднял «крышку».

Увиденное вырвало из его нутра такой вопль, что задрожали стекла.

У Джейн было перерезано горло. От уха до уха. Кровь струилась по шее и капала на пол. Там оказалась небольшая лужица – вернее, целых две, но они уже собирались слиться воедино. Волчица умерла, не приходя в сознание, и это было единственным, что отличало ее от прочей Стаи. Болезнь так и не успела сделать свое дело.

Страйкер упал на пол и беззвучно заплакал – даже без слез.

Боль нарастала, пока внутри что-то не лопнуло, издав хрустальный, леденящий кровь звук. Стальные концы хлестнули по обнаженной душе, а затем исчезли во мраке. Это была последняя струна, что протянулась из прошлого в настоящее. Из того, что было, в то, что будет.

Волк понял, что теперь он совершенно свободен.

Больше нет ни Убежища, ни Стаи. Он – единственный Волк в Мегаполисе. И заботиться ему отныне предстоит только о себе. Он сам будет решать, как и что ему делать. А именно – какова будет его месть. Теперь у него нет ни одного слабого места. Он сам станет местью.

Поднявшись на ноги, Курт взял простыню и накрыл ею Джейн. Ткань тут же пропиталась кровью.

Волк развернулся и побрел к выходу. Проходя мимо доктора, остановился и пошарил взглядом по сторонам. На ближайшей койке лежала целая кипа простыней. Страйкер взял верхнюю, развернул и накрыл тщедушное тело. В какой-то момент он увидел имплантант, – тусклый и черный. От прикосновения этого мертвого взгляда Курта едва не вывернуло наизнанку.

Он метнулся к выходу, но у стеклянных створок заставил себя остановиться. Если он не успокоится – сколь бы трудно это ни оказалось – беседа с охранником продлится недолго. А это было бы слишком уж просто. Курт же надеялся получить ответы на кое-какие вопросы.

Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, он протиснулся в щель меж створок. Затем, стараясь не ускорять шага, спустился по лестнице. Шаги звучали зловеще и гулко. Безволосый, у которого на два органа чувств стало меньше, наверняка начал молиться.

Внутри него, казалось, все оледенело. Мертвые кристаллики отслаивались от стенок опустевшей души, и, кружась, падали в бездну. Мучительно-медленно, танцуя…

Безволосый проделал более половины пути к порогу – все это время, очевидно, ушло у него на поиски такового. За собой охранник оставил извилистый, пунктирный след из липких красных капель, благодаря которому было нетрудно проследить все его блуждания.

Глазницы продолжали кровоточить, однако истечь кровью безволосый не успеет, – сомневаться в чем не приходилось.

Волк нагнулся, оттащил парня от порога, а затем пнул под ребра. Ответом ему послужил сдавленный стон. Охранник, судя по всему, вообще не понимал, в каком он месте находится, и что с ним происходит.

Лицо, лишенное осмысленного выражения, поднялось к мучителю.

Светильник под потолком продолжал источать кроваво-красный свет. Это зловещее сияние превратило выбритую физиономию в жуткую маску, – черные полосы на фоне белой кожи; пустые, бездонные глазницы. Курту стало немного не по себе.

Взявшись за ворот форменной куртки, он с силой тряхнул.

– Ты меня слышишь?.. – спросил он.

Голос его прозвучал непривычно хрипло, почти как лай.

Голова охранника качнулась, но это могла оказаться просто судорога. Поэтому Страйкер повторил вопрос.

– Да, – ответил парень наконец. – Я тебя слышу… Ты Волк, да?..

– Это не имеет значения. Во всяком случае, для тебя. – Курт оскалил клыки. – Сейчас я задам несколько вопросов, и ты ответишь – быстро, не раздумывая. А тогда…

– Ты оставишь меня в живых? – опередил его парень.

– Скорее всего. Вставишь в череп имплантанты, это не проблема… Будешь принимать головидение прямо на сетчатку.

– Обещай, что пощадишь!..

Волк нахмурился. На поверку охранник оказался упрямым малым. Не в его положении вести торг, и все-таки Курт ничего не терял.

– Хорошо, – сказал он, – я обещаю. А теперь отвечай: это вы с напарником убили Волчицу и доктора, что лежат наверху?..

Парень вяло кивнул:

– Да, это мы. Я – доктора, а Джо… Волчицу. Нам приказали.

– Кто?.. – рявкнул Страйкер. – КТО это сделал?!.

– Наш шеф. Начальник отделения нашего уровня, майор Стивенсон.

– Зачем это ему понадобилось?

– Не могу знать. Мы выполняем приказы, а не обсуждаем…

– Что конкретно он приказал? – допытывался Курт.

– Уничтожить всех, кто находится по этому адресу. В особенности, – твоих сородичей.

– Откуда он узнал, что здесь Волчица?

– Не могу знать. Шеф не докладывает, откуда берет информацию.

Это, впрочем, Волк уже знал. Ковбой дал приказ, который спустился вниз по служебной лестнице.

Вопрос заключался в том, с какой именно высоты.

– Твои друзья спускались на технический уровень, – сказал Страйкер. – Что им понадобилось так глубоко?

– Нас там не было. Это, как шеф уточнил, «не хрен собачий». Туда послали проверенных оперативников, почти ветеранов. Мы с напарником служили всего полгода. Поэтому нас направили сюда…

– Повторяю: зачем они туда спускались?..

– Шеф сказал, что там обитает целый выводок метаморфов… То есть Волков, – поправился парень. – Вы – вне закона, а потому любой заинтересованный гражданин имеет право… В общем, тебе известно это лучше меня. Второй группе приказали уничтожить всех, кто будет внутри.

Курт стиснул кулаки.

Ему пришлось приложить гигантское волевое усилие, чтобы не разодрать глотку, в которой рождались эти слова. Ситуация казалась ему умопомрачительным кошмаром: он стоял в «шлюзе» подпольной клиники и допрашивал безглазого охранника о том, о чем даже помыслить не мог несколько часов назад…

– Кому это понадобилось? – спросил он.

– Не могу знать.

– А как ты ДУМАЕШЬ?..

Невзирая на свое положение, парень нашел силы улыбнуться:

– Все мы получаем приказы. Получает их и майор Стивенсон. Кто-то, с самого верха, каким-то образом узнал о вашем существовании. Чем именно вы ему досадили, тебе лучше знать. Но даже наш сержант удивился такому приказу. Вы никого не трогали; о вашем существовании даже не подозревали, могу заверить. Операция проводилась в строгой секретности. Не было ни прессы, ни камер – в чем, собственно, имеется свой парадокс. Полицейский канал неплохо платил за материалы. А за Волков…

– Поближе к делу, – напомнил Курт.

– Да-да… Нам велели оставить трупы на месте, и дождаться людей из морга. Мы собирались докладывать на базу, что задание выполнено, как тут появился ты…

Волк кивнул. Дальнейшее ему было известно.

– Мужчина с какого-то верхнего Яруса, – сказал он. – С усами. Белый… нет, слоновой кости костюм. Широкополая шляпа, как у ковбоя. Запах жасмина. Чересчур много охраны. Знаешь такого?..

Охранник помедлил.

– Нет. Что-то не припоминаю, – ответил он наконец. – Я не очень-то часто вижусь с обитателями верхних Ярусов, как и большинство простых охранников. Но, если этот господин попадался мне на глаза, то… Нет, не припоминаю. Усы носят многие, даже шляпы не редкость. Что касается жасмина, меня еще никогда не подпускали так близко, чтобы можно было почувствовать запах… – Безволосый зашелся в кашле. Кровь, стекая по носоглотке из глазниц, раздражала голосовые связки.

Страйкер, скрипя зубами, выждал.

– Таким образом, ты не можешь сказать, КТО это?..

– Нет… – выдавил парень. – Кто угодно. На своем Ярусе он может одеваться в черное, а в Гетто – в белое… Даже усы могли быть накладными… – Охранник снова закашлялся.

– Понятно.

Курт ударил наотмашь. Когти вспороли кожу, ухватили трахею и дернули. В руке Волка оказался кусок трепещущего мяса. Кровь хлестала упругими струями. Голосовые связки что-то булькали, но вскоре захлебнулись и утихли, словно заглохший мотор. Изувеченное тело повалилось на бок.

Жуткий светильник равнодушно освещал «шлюз» багровыми лучами.

Стиснув челюсти, Волк отбросил в сторону кусок бесполезной плоти. Тот ударился о стену и влажно шлепнулся на пол.

О данном обещании Страйкер даже не вспомнил.

Толкнув дверь, он вышел наружу. Труп и оба автомата по-прежнему лежали у «Джипа». Собственно, в этом не было ничего удивительного. Полицию, как известно, в Запретном Городе не слишком-то жаловали. Кроме того, аборигены, нужно думать, также отличались определенными навыками. В частности, когда в их поле зрения появлялся тело человека в форме охраны Улья, вокруг которого, казалось, разлили пару ведер красной краски, лучше сразу же вернуться и обойти это место десятой дорогой. А еще лучше, – незамедлительно закрыться дома, обдумать алиби и не появляться на улице пару дней.

Поэтому Курт ничуть не удивился, не обнаружив у «Джипа» ни прессы, ни толпы зевак. Улица казалась более пустынной, нежели до самого происшествия. Даже парнишка, проявлявший чудеса скорости в явно нетрезвом состоянии, уже давно исчез из обзора.

Страйкер еще постоял на тротуаре, разглядывая автомобиль.

Тот, конечно, имел весьма привлекательный вид: блестящий, лоснящийся корпус, тонированные стекла, начищенные колпаки… Курт не умел водить, но в «Кремниевый век» это не имело принципиального значения. Все сделает бортовой компьютер, стоит лишь задать маршрут и точку назначения. Разумеется, для этого было необходимо соблюсти одну-две формальности, однако, пошарив по карманам мертвых охранников, Волк рассчитывал преодолеть эту проблему. Тем не менее, хорошенько поразмыслив, он все же решил оставить машину в покое. Именно благодаря компьютеру, как ни крути, его легко могли запеленговать. Но даже отключение Сети не гарантировало, что нахождение «Джипа» не будет обнаружено другими способами.

А это, как ни крути, могло воспрепятствовать выполнению клятвы.

В последнее, – весьма непродолжительное время, – Страйкер начал весьма осмотрительно относиться к собственным перемещениям. В который уж раз ему придется думать, на каком транспорте добраться до цели… Вновь придется слушать бред таксиста, или материть безмозглый конструкт…

Подойдя к трупу охранника, Курт принялся шарить по карманам.

Логика и осторожность – хорошо, однако в настоящий момент Страйкеру менее всего хотелось осторожничать и рассуждать. По большому счету, ему уже было все равно.

Чип-ключ обнаружился в боковом кармане штанов. К брелоку крепились еще три ключа, поменьше (от квартиры, гаража, сейфа или чего-то еще, что интересовало Волка меньше всего). Зажав находку в правой лапе, Волк направился к «Джипу».

Как и ожидалось, одна из кнопок на чип-ключе отключала сигнализацию. Об этом возвестил короткий электронный звук. Вторая кнопка открывала двери, включала зажигание, и, зависимо от температуры за «бортом», кондиционер или печку. Третья кнопка делала что-то еще (возможно, готовила обед или включала головизор), о чем Страйкеру было совершенно не любопытно узнать.

Распахнув водительскую дверь, он потянулся и уселся на сиденье. Таковое оказалось кожаным, а потому приятно захрустело под волчьим телом. Подушки, не медля, приспособились под рельеф нижней части спины. Пахло более-менее приятно – каким-то цветочным, но не навязчивым освежителем.