Текст книги "Ярость рвет цепи"

Перед глазами маячил руль. Курт прикоснулся к рельефной поверхности, для пробы крутанул. Ощущение оказалось приятным, и все же в угнанном автомобиле было не время и не место для уроков вождения. Поэтому Волк нашел на приборной панели приемную щель и засунул туда чип. Мотор уже работал, но, чтобы сдвинуться с места без ключа, требовалось владеть кое-какими навыками, о которых Страйкер имел весьма смутное представление.

Как бы там ни было, у него БЫЛ чип-ключ.

А потому бортовой комп незамедлительно вспыхнул монитором. Полетели строчки загружаемой среды. Затем пользователю предложили сделать выбор из следующих действий: включить конструкт, голосовой режим, или же ручной ввод информации.

Курт без колебаний выбрал последнее.

Оба первых пункта грозили разоблачением. А если и нет, у Волка не было ни малейшего желания общаться с очередным конструктом.

Дождавшись, когда выдвинется клавиатура, он набрал адрес. Монитор тут же высветил карту района. В правом верхнем углу мигала надпись: «Внимание! – Неконтролируемый сектор. Высокая вероятность осложнений – 65 %. Запросить базу?». Игнорируя предостережение, Волк нашел световое перо и начертил маршрут. Затем вдавил Enter.

«Джип» взревел и тронулся с места.

Волка на сиденье мягко качало. Следить за тем, как руль, казалось, сам собой крутится вправо-влево, было немного непривычно. Брелок свисал из гнезда зажигания: оскаленный серебряный череп. От вибрации у него загорались алым глаза, – злая, глянцевая побрякушка, будто говорящая: «Добро пожаловать Мегаполис».

Затем взгляд Курта опустился на рацию.

Один вид микрофона натолкнул Волка на определенные мысли. Он сразу же вспомнил слова убитого охранника, и когтистая лапа рефлекторно дернулась к «торпеде», намереваясь отодрать прибор от липучки.

Однако, Страйкер заставил себя успокоиться. То, что он вызовет к указанному месту «чистильщиков» или даже подкрепление, не даст ему ровным счетом ничего. Конечно, он лишний раз умоет руки в крови (и напьется ею же), но, тем не менее, смысла в этом было не больше, нежели остановить машину, выйти на улицу и начать убивать прохожих. Те, кто приедут с «базы» по вызову, вероятно, не имели бы никакого отношения к бойне в Убежище. Они выполняли приказы – не более.

Именно поэтому Курт решил сперва наведаться к другому персонажу.

Но это было не все. Когда «Джип» поворачивал на перекрестке, в боковом зеркале заднего вида мелькнуло нечто странное. Волк всмотрелся, и не поверил собственным глазам. Над телом охранника склонился какой-то силуэт. Все детали были смазаны движением, да и расстояние оказалось приличным. Тем не менее, Страйкер не без труда разглядел суставчатые конечности, – несколько стояли на асфальте, а две копошились внутри мертвого тела, – блестящий корпус, а также десяток объективов на круглой голове…

Курт рефлекторно оглянулся, но «Джип» уже миновал перекресток.

Лысый Хью обитал в том еще райончике.

Место это именовалось Клоповником, и лежало на востоке Мегаполиса, – аккурат против стерильного, чистого Сити, – мрачная клякса с рваными краями. Забираться туда, пусть даже под ярким дневным солнцем, поостережется любой здравомыслящий человек, какими бы физическими данными он ни обладал… В этом отношении репутация Клоповника ничуть не уступала Запретному Городу, а в чем-то, вероятно, даже превосходила… Запретный Город походил на сонное кладбище, залитое лунным светом, в то время как его моральный конкурент был похож на пир вурдалаков, вставших из могил…

Клоповник варился в самом себе, бурлил, истекая зловонным соком, и, казалось, был совершенно доволен таким положением. Границы его изменялись с каждым годом. Там постоянно что-то менялось, строилось, взлетало на воздух и вновь перестраивалось. Благодаря этому обстоятельству на детальной карте Мегаполиса отсутствовали целые кварталы. Такие места были обозначены пустыми пятнами, на которых впору писать «Здесь водятся чудовища».

Противопоставление Клоповнику Сити, – делового центра города, – было отнюдь не случайным. Именно Клоповник, а не трущобы «буферной зоны» или даже «спорных территории», являлся криминальным центром Мегаполиса. Здесь обитали те, кто стоял по ту сторону закона (как одной ногой, так и обеими), или же занес ногу, чтобы переступить таковой. Именно в Клоповнике творились дела, за информацию о которых осведомители легавых получали неплохие деньги – если, конечно, успевали донести эту информацию до адресата. Именно здесь, а не где-либо еще, готовилась значительная часть умышленных корыстных преступлений, последствия которых пожинали уже по всему Мегаполису. Именно в Клоповнике можно купить практически любое оружие, – от удавки до зенитной установки, – орудия взлома, андроидов, имплантанты, наркотики, а также любые компьютерные побрякушки: от железа до софта (ледорубы, вирусы, и, разумеется, информация на любого покупателя)… Если кому-то, кто не обладал здравомыслием в должном объеме, требовалось приобрести нечто не вполне законное (либо же в обход закона), он отправлялся прямиком в Клоповник. Эта экскурсия, как правило, становилась одним из наиболее ярких событий за всю его жизнь, о котором он еще долго вещал друзьям за пивом…

Впрочем, в Клоповнике продавались не только ПРЕДМЕТЫ.

Если кому-то требовалось найти людей, готовых выполнить некую работу (за определенную, конечно, плату – порой не отличавшуюся умеренностью), он тоже отправлялся прямиком в Клоповник. Там обитали убийцы, воры и негодяи всех мастей, а кое-где можно было запросто встретить витрины с корявыми надписями вроде «Прафессиональные паджоги, званить с 19:00 до 05:00», «Взыщем любые долги. Кому нужен суд?..», или «Грабим по наводке. Наводчику 10 %. Возможен торг».

Таким местом был Клоповник.

Люди, вроде Лысого Хью, чувствовали себя там как рыба в воде. Они знали нужных людей, а нужные люди знали их. Они чувствовали любое подводное течение, рыболовные сети, а при приближении более крупного хищника тут же ложились на дно. Они знали, как выжить в этих местах, в какую сторону следует крутиться, а когда – остановиться. Они могли найти любую трещину или лазейку, а после просочиться в нее расплавленным свинцом.

Одним из таких людей был Лысый Хью.

Оставив «Джип» на внутренней окраине Клоповника, далее Волк двинулся на своих двоих. Проформы ради он включил сигнализацию, но был уверен, что в этих местах такая машина не задержится на месте более четверти часа. Тем не менее, это уже было неважно. (Отключенная сигнализация, напротив, могла отпугнуть угонщиков, а в интересах Курта было то, чтобы «Джип» оказался совсем в другом месте).

По утрам в Клоповнике было относительно спокойно, – но зверь не спал, а только дремал перед новой охотой, пока в желудке варились куски свежего мяса. Собственно, это было главным, что характеризовало Клоповник – Голод. Не чувство, животная потребность, – пищи, зрелищ, развлечений, роскоши… Под напором этой страсти все моральные запреты слетали, как непотребная шелуха, обнажая истинное естество и сокровенную суть. В таком отношении Клоповник не уступал самим Ульям, не говоря о каком-то Сити…

Страйкер целеустремленно шагал к цели, не утруждаясь петлянием и проверок на предмет слежки (возможно, инстинктивно, но это не в счет). Прохожих было немного, а те, что попадались, изо всех старались остаться незамеченными – не потому, что что-то задумали, а потому, что боялись. Они ждали утра, когда большая часть хищников забиралась в берлоги, и торопились по своим делам, в расчете успеть домой задолго до того, как солнце вновь начнет катиться к горизонту.

Сильный и ловкий молодой человек, каким, без сомнения, казался Курт со стороны, внушал упомянутым травоядным инстинктивный страх. Хищник шел с охоты, – наверняка думали они. – Задержался, мерзавец. Судя по тому, что он не тащил с собой мешка с награбленным добром, аборигены могли заключить, что Волк промышлял совсем другим ремеслом. В чем, разумеется, были недалеки от истины…

Архитектурный стиль Клоповника полностью соответствовал тому образу жизни, что был присущ аборигенам. А именно – тот не отличался ни размеренностью, ни умеренностью пороков, ни, конечно, склонностью к планированию дальнейшей деятельности. Эти же черты присутствовали и у самого Клоповника – как такового.

Впечатление у человека, впервые попавшего сюда, создавалось весьма неоднозначное. Даже Страйкер, привычный ко всякого рода трущобам, чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Это место излучало какую-то недобрую, мрачную ауру. Животная, затаенная ярость присутствовала повсюду, – в растрескавшемся асфальте, в старых фасадах, выбитых глазницах окон… Вокруг будто простиралась абстрактная, трехмерная картина (либо стим-конструкт, хотя создание такого сложного продукта было заведомо обречено на провал), творец которой преследовал цель воплотить человеческие пороки, душевные изъяны и ущербности в архитектурных формах…

Но, тем не менее, все это было вполне реальным. Клоповник строился без всякой системы. Некоторые здания видели чистое небо, не прикрытое Куполом. (Таких ветеранов можно было отличить по непроглядно-тонированным стеклам и останкам систем кондиционирования). Все остальные, разумеется, ваялись уже на скорую руку.

Никто не помнил, когда именно Клоповник получил свое название: вероятно, это произошло вскоре после возведения Купола. Как и значительная часть всего Гетто, Клоповник также не мог не повергнуться коренным метаморфозам. Вскоре после того, как в Ульи хлынули первые тысячи переселенцев, все те, кто сочли железобетонных колоссов «неподвижным Титаником», решили довольствоваться тем, что осталось.

Они с муравьиным рвением (еще не догадываясь, каким словом назовут их потуги) приступили к обустройству освободившихся площадей. Здания рушили и перестраивали, нередко поверх старых фундаментов и первых этажей (просто так было дешевле). В каждом проснулся дар архитектора, а каждый второй торопился воплотить свою мечту в бетоне и камне, пока это не сделал кто-то другой – на той же территории. Разумеется, такое рвение не шло ни в какое сравнение с истинными талантами аборигенов, потому как большая часть были знакомы с зодчеством лишь понаслышке.

В итоге получилась странная штука, своего рода архитектурный феномен. Посреди одного из наиболее крупных Мегаполисов образовалось рваное пятно, обитатели которого уже были близки к именованию себя Свободной Республикой, посети кого-то подобная мысль. Старые и надежные здания соседствовали с новоиспеченными уродцами, о надежности коих не могло идти и речи. Многие, нужно заметить, рухнули в течении первого года, погребя под обломками жильцов (среди которых, как правило, самих строителей не было, – лишь квартиранты).

Спешка сыграла злую шутку. А потому перестройка тянулась по сей день, приобретая порой самые невообразимые, фантастические воплощения. Многие новоиспеченные зодчие использовали в качестве образцов для своего творчества снимки старинных шедевров, таких, к примеру, как Дом с Чудовищами в Барселоне, или же готических соборов старой Франции. В итоге получалось какие-то жалкие карлики, сморщившиеся под гнетом бетона и человеческой глупости. Чтобы удержаться на месте, они тянулись друг к другу, совмещая несущие стены, протягивая над подворотнями мостки, лесенки, галереи и просто металлические балки.

Таким был Клоповник.

Вскоре Страйкер вышел на знакомую улицу. При дневном свете, впрочем, она выглядела совсем по-другому. Глубокие тени убрались куда-то в подземелья, где всегда было сыро и холодно. Небесный мрак втянулся до поры до времени в космический вакуум, дожидаясь заката. Даже звуки потеряли тот глубокий объем и насыщенность, что настороженно рокотали в подворотнях… Курту пришлось порядком напрягать зрительную память, чтобы восстановить хотя бы некоторые соответствия.

Наконец показался гараж. У самых ворот стояли два остова – без окон, без двигателей и без дверей. Обглоданные скелеты машин, не способные двинуться с места без буксира. Курт изучил их беглым взглядом, не обнаружив ничего, что внушало бы подозрения. Кроме, конечно, самого факта, что скряга Хью решился выставить свое добро на всеобщее обозрение, причем без охраны… С другой стороны, охраной служила репутация Лысого Хью, и двух его приспешников, – один другого краше. Помимо того, место в гараже могло понадобиться для чего-то еще, какого-нибудь срочного заказа…

Но Волк не спешил.

Улица была пуста, и он, стоя в тени, прислушивался к собственным чувствам. Запахи не говорили ему ничего необычного (что, по крайней мере, отличалось бы от предыдущего визита). Визуальная информация тоже не могла настораживать.

Все было… слишком спокойно. Что беспокоило больше всего.

Затишье перед бурей.

Это шло вразрез с душевным состоянием Курта, внутри которого все клокотало. Он был слишком взволнован, чтобы медлить и размышлять. Сейчас ему хотелось действия.

Хотелось кого-то убить.

Поэтому он направился прямиком к широкому, приземистому строению с металлическими воротами. У него, однако, хватило осмотрительности, чтобы на перекрестке перейти проезжую часть, уходя тем самым из обзора второго этажа. За большими окнами царила непроглядная тьма, не шевелилась ни единая тень.

По всей видимости, Волка успели заметить, – избежать этого не представлялось возможным, потому как офис Хью был расположен крайне удачно. Гараж, неказистый с виду, на деле представлял собою настоящую крепость. Страйкер в свое время потрудился разузнать, что, за исключением главного, другого входа в здание нет. Окна крепко замурованы как по бокам, так и с тыла. Забраться на покатую крышу не представляло труда, но дальнейший путь не отличался ясностью Окна гаража выходили на металлические балки, что протянулись под потолком. Влетев внутрь в вихре стеклянных осколков, Волк тут же столкнулся бы с непростой проблемой удержаться на одной из этих балок… Эффект внезапности, разумеется, в этом случае вряд ли сыграл свою роль (даже если бы у Страйкера получилось удержать равновесие).

Таким образом, Курт шел в лобовую атаку.

Подойдя к воротам, он трижды дернул за шнурок. Затем, отступив от низкого проема, принялся ждать.

Минуту спустя за дверью раздались шаги. По шершавому полу шли двое, почти в ногу (волчий слух сразу же уловил разнобой). Остановились. Форточка, лязгнув, распахнулась. В квадратном оконце мелькнула бледная физиономия. Не говоря ни слова, окинула Волка наметанным взглядом. Форточка лязгнула вновь, закрываясь.

Натужно заскрипели засовы.

Не дожидаясь, пока проем освободится, Страйкер метнулся вперед и с силой пнул дверь. Безволосый быстро отскочил, чудом избежав тесного знакомства с центнером листовой стали. Но его приятель не торопился объявлялся в поле обзора.

– Я хочу видеть обоих, – сказал Курт.

Из дверного проема на пол падала длинная полоса солнечного света. Пылинки плясали в этом потоке, а мгновение спустя полосу перегородила широкая тень. Безволосый отступил от проема и остановился на расстоянии. До того, как он сдвинулся с места, у двери опустилось что-то тяжелое и продолговатое. Злые маленькие глазки уставились на посетителя.

Хмырь. Тяжелый и крепкий, как дубовый сервант. Правая (или же левая, – в зависимости от того, какие у них были отношения с напарником) рука Лысого Хью.

Страйкер вошел, глядя исподлобья на суровую парочку.

Другой безволосый – Шило, высокий и уродливый, словно корявый сучок с того же дуба, – извлек руки из складок черного одеяния. Такое с ним случалось нечасто, а потому уже заслуживало внимания. Продолжая держать парочку в поле зрения, Курт бегло осмотрел гараж.

Там, где происходил основной «ремонт», стояли три машины.

В предыдущий визит Волка их там еще не было. Это, впрочем, объясняло, с какой стати Хью понадобилось выставлять голые остовы перед воротами. Где-то ему удалось разжиться тремя почти новыми тачками, для которых потребовалось срочно освобождать кучу места. У одной не хватало колеса, у другой что-то торчало из-под капота, третья же, похоже, была и вовсе на ходу. Тонированные стекла отражали свет.

Роботы-ремонтники безжизненно свисали со своих балок.

Курт походу сообразил, что для ликвидации всех неисправностей хватило бы и четверти часа. С другой же стороны, он не настолько хорошо разбирался в механике, чтобы делать какие-то выводы…

– Где Хью?..

– Не так быстро, волчонок, – осклабившись, заметил Хмырь.

– Его здесь нет, – добавил Шило.

Насколько Волк понимал, так эта парочка разговаривала всегда и со всеми – один дополнял слова другого. Создавалось впечатление, что мозги у них также одни на двоих. Это, впрочем, делало их гораздо опаснее, – они действовали, как единый организм.

– А где он?

– Откуда нам знать?.. – Шило пожал плечами. – Где угодно.

– Платит ведь ОН, – поддакнул Хмырь.

Страйкер сжал кулаки. Подняв руку, снял с головы капюшон. Это заметно увеличило угол обзора.

Но, чтобы заметить очевидное, не требовалось сильно напрягаться.

– А я вижу, что у него горит свет, – кивнул Курт в ту сторону, где находился кабинет Хью (там он встречался с клиентами, и, по сути, проводил все свое свободное время). – Разве не так?..

То, что шефа, по словам его помощников, не оказалось на месте, звучало по меньшей мере странно.

Хмырь пожал плечами, не потрудившись обернуться:

– Что с того?

– Мы там были, – добавил Шило. – Разбирали кое-какие бумаги…

Это звучало совсем уж дико. Волк сомневался не только в том, что эта дикая парочка умеет читать, но даже и в том, что они способны разобрать вареную курицу для холодца…

Не говоря ни слова, Страйкер двинулся вперед.

Хмырь отважно – следовало отдать ему должное – шагнул навстречу. Курт прыгнул навстречу. Носок его ботинка угодил под коленную чашечку здоровяка – что-то хрустнуло. Хмырь скривился, но не проронил ни звука. Правый кулак с тихим свистом вспорол воздух. Скорость и внезапность удара оказались таковы, что Волк не без труда уклонился. Огромная ручища просвистела в каких-то сантиметрах от его головы. Стоило Курту еще немного замешкаться, и лежать ему в следующее мгновение на бетонном полу…

Не встретив препятствия, Хмырь по инерции шагнул вперед. Это заставило его перенести вес здоровенного тела на травмированную ногу. В тот момент, когда верзила пошатнулся, Страйкер нанес удар.

Волк шагнул вперед, и буквально припечатал кулак к массивной челюсти. Зубы Хмыря явственно щелкнули. Маленькие глазки помутнели, массивное тело как-то сразу обмякло. Курт шагнул в сторонку, как делает дровосек, в последний раз рубанув по двухсотлетнему стволу.

Хмырь рухнул на пол, взметнув тучи пыли. За мгновение до того, как дубленая физиономия коснулась бетона, Шило рванулся в атаку. Это, тем не менее, произошло в несколько замедленном темпе – для Шила, конечно, хотя для простого безволосого он двигался поразительно быстро. Как бы там ни было, уродливый телохранитель явно чего-то ожидал. У Волка создалось впечатление, что Шило намеренно дожидался момента, когда его напарник будет лежать. Но размышлять об этом Курт было недосуг…

Безволосый проворно извлек из недр одеяния два ножа. Лезвия, прямые и длинные, тускло блестели в солнечном свете. Шило шагнул вперед; сталь резала воздух. Шило размахивал клинками умело и сосредоточенно, не подпуская Курта, как заправский фехтовальщик. Собственно, таковым он и являлся, предпочитая холодное оружие любому другому.

Волк не без труда уклонился от первых выпадов. Ощерившись, он поднял лапы, приготовившись ударить в любой, мало-мальски подходящий момент. Но ярость бушевала внутри свинцовым бульоном, мешала мысли друг с другом. Для этого было не самое подходящее время, и все же усталость – как физическая, так и моральная, вызванная всем пережитым – делала, свое подлое дело. Шило продолжал наступать, лезвия злобно свистели вокруг.

О состоянии Курта говорило уже то, что он с большой натугой вспомнил о пистолетах. Прежде ему приходилось довольствоваться исключительно своим собственным телом, а потому вспоминать о наличии огнестрельных игрушек – в нужный момент – было очень не просто.

Как бы там ни было, этот момент был упущен.

Для того, чтобы достать хотя бы один пистолет, снять с предохранителя и навести на цель, требовались какие-то доли секунды. Шилу же требовалось куда меньше времени, чтобы проткнуть Волка насквозь. Он наседал на противника, с бешеной скоростью орудуя своими клинками. Курт отмахивался, удерживая безволосого на безопасном расстоянии лишь ценой невероятных усилий. (В какой-то момент ему показалось, что один из автомобилей покачнулся; чувство, что на него направлен напряженный взгляд не одной пары глаз, терзало Волка с самого начала, – но это, возможно, являлось следствие той же усталости).

С другой стороны, чтобы нанести удар, Страйкеру требовалось сократить дистанцию. Ему хватило бы одного мгновения – для одного-единственного удара. Но руки у безволосого были гораздо длиннее. Даже пропорционально всему прочему телу они казались несуразно длинными. Благодаря же горбу Шило был точь-в-точь похож на богомола, – одного из наиболее грозных бойцов в царстве насекомых.

В Клоповнике, впрочем, Шило был широко известен.

Однако, вот у Курта появилась лазейка. Шило размахнулся, и нанес более широкий выпад, чем требовала осторожность. Вероятно, безволосый уставал, не в состоянии поддерживать такой темп бесконечно. Волк перехватил его руку, из которой торчало блестящее жало, и с силой рванул на себя. Раздался треск, с каким кость выходила из сустава. Шило зашипел, левая рука его рефлекторно дернулась.

Страйкер отвел локтем лезвие, а в следующее мгновение ударил. Кулак на бешеной скорости врезался в солнечное сплетение противника. Рот Шила приоткрылся, не в состоянии выдавить из глотки ни звука. Глаза округлились до той степени, что Курт испугался, как бы они не вывалились на пол.

Продолжая остерегаться блестящих ножей, Волк отступил. Шило осел на пол – грузно и совсем не грациозно. Правая рука висела плетью, хотя все так же удерживала рукоять. Левая пыталась массировать грудь. Рот Шила распахивался, совсем как у рыбы, выброшенной на берег, и все же не мог протолкнуть в легкие ни единого глотка свежего воздуха.

Курт обошел лежащее тело и направился к офису Хью.

В следующее мгновение дверцы автомобилей распахнулись.

Курт вспоминал свою первую встречу с «агентом».

Была поздняя ночь.

Он поравнялся с массивным двухэтажном домом, осмотрелся и для порядка справился с полученным описанием. На улице, застроенной какими-то развалюхами, описанное здание было единственным. Но Страйкер волновался, и поэтому мешкал.

Подъезд заменяли широкие металлические ворота. В левой створке наличествовала дверь с зарешеченным окошком – низкая и почти квадратная. Чтобы протиснуться в этот проем, нагнуться пришлось бы даже человеку среднего роста (что, возможно, могло являться хитроумным тактическим трюком).

Волк поднял лапу и дернул за шнурок, что висел у косяка.

Внутри зазвенел колокольчик.

Потянулись секунды ожидания. Курт прислушивался и нюхал воздух, стараясь уловить любую опасность до того, как она подкрадется к нему на расстояние удара. Он даже поднял голову, но, как и ожидалось, окон второго этажа разглядеть не смог.

Улица была совершенно пуста. Она лежала на окраине Клоповника, а потому путешествие Страйкера длилось относительно недолго. Тем не менее, где-то поблизости бурлила недобрая деятельность. Пузыри взбухали и лопались на поверхности этого месива кровавыми пятнами. В отличие от Сан-Сет Бульвара, Клоповник не спал никогда.

Первым открылась форточка, забранная мелкой сеткой (не настолько, тем не менее, мелкой, чтобы в бреши не пролез ствол пистолета). В проеме повисло чье-то лицо, – желтое и круглое, будто полная луна. Глаза, похожие на маслины, упрятанные в черепе, уставились на посетителя.

Сказать, что безволосый был не слишком красив, означало ничего не сказать.

Разглядеть, был ли он лысым, пока не представлялось возможным.

– Чего надо?.. – ухнуло из форточки.

– Хью. Нужно поговорить.

– А ты кто такой? – пренебрежительно поинтересовался собеседник.

– Вначале впусти, – ответил Волк. – А потом я отвечу на вопросы. Но лишь перед Хью. Он дома?..

Из оконца донеслось недовольное бурчание. Дверца захлопнулась, и пару мгновений царила тишина, – если не считать отдаленных голосов. Расслышать, о чем они совещались, у Курта не получилось. Вскоре, как бы там ни было, прозвучал лязг металлических пластин, скользящих в пазах.

Квадратная дверь распахнулась. Проем был темным и пустым.

Волк не спешил, а потому продолжал вглядываться внутрь. На расстоянии пары метров застыли два силуэта. Один, чью луноподобную физиономию Курт уже видел, был высоким и тощим. Второй – широкоплечий здоровяк, сутулый и грузный, похожий на гориллу. Оба стояли неподвижно, свесив руки по бокам. В их позах не было ничего угрожающего, а потому Страйкер рискнул сделать шаг. Пригнув голову, он переступил металлический порог, ни на мгновение не сводя глаз со странной парочки.

Те также следили за каждым его движением. Когда Курт оказался внутри, в просторном и темном помещении, угрюмая парочка расступилась. Волк принял приглашение, проскользнув меж высокими фигурами, как сквознячок, и остановился на расстоянии пары метров. Он знал, что хамелеоны способны смотреть в разные стороны одновременно, однако для Волков это тоже не являлось особой проблемой.

«Горилла», не произнося ни слова, прошел к двери и задвинул засовы. Затем потянулся к стене, где обнаружился массивный рубильник. Клацнуло, что-то затрещало. Под потолком, мелькая, словно умалишенные светлячки, загорелись гологеновые лампы.

Скоро разнобойное мерцание стабилизировалось в холодный, стерильно-белый свет, что худо-бедно футболил тени по углам. Для помещения таких размеров ламп было немного, к тому же большая часть сосредоточилась на другой, дальней половине потолка. Тот, кстати, представлял собой голую бетонную поверхность, покрытую сложной вязью татуировок: стальные крепления, провода, желтые коррозийные пятна…

Помещение оказалось гаражом.

Во всяком случае, у Страйкера появилось основание так считать – поодаль стояли четыре автомобиля, пребывавших на разных стадиях сборки-разборки. У двоих отсутствовали двигатели, не говоря уже о колесах и других частях. Стоило лишь появиться электричеству, как, помимо ламп, ожили и более сложные приспособления: два робота-механика, не мешкая, вернулись к привычному делу, – принялись чем-то тарахтеть, что-то варить, навинчивать и откручивать. У обоих было по четыре руки, оборудованных всем необходимым инструментарием. Ног не было вовсе, потому как роботы свисали с особых стапелей на потолке. С него же протянулись провода электропитания, масла или чего-то еще. Андроиды так резво приступили к работе, будто кто-то вторично вдавил кнопку «пауза» в электронных мозгах.

Обозрев все это в течении пары секунд, Курт вновь повернулся к парочке. В мертвом гологеновом свете выступили кое-какие детали. У «луноподобного», к примеру, обнаружился горб. А «горилла» оказался еще более зловещим, нежели в полумраке. У него были огромные, покрытые множеством шрамов (некоторые, причем, были еще свежими) ручищи. Лицо походило на кусок дубленой кожи – кто-то, потехи ради, обозначил углем глаза, сделал пару дырок, заменявших нос, и сделал тонкий разрез – рот. Губ, казалось, не было напрочь. От ушей остались рваные выступы.

Волку не составляло труда понять, что именно этот, из парочки, был наиболее опасен. Хотя и «луноподобного», впрочем, также не следовало сбрасывать со счетов раньше времени (слишком уж усердно тот кутался в свое одеяние), – в складках его бесформенной черной хламиды можно было без труда припрятать массу различных сюрпризов.

На голове «луноподобного» также был глубокий капюшон. «Горилла» красовался символическим «ежиком».

Оба обстоятельства вызывали определенные сложности.

– Кто из вас Хью?.. – спросил Курт.

Парочка быстро переглянулась.

– Никто, – ответил «горилла». – Его здесь нет.

– А ты кто такой? – небрежно поинтересовался горбун.

Страйкер покачал головой:

– Мое имя ни о чем вам не скажет. Если Хью здесь, я хотел бы с ним переговорить. О серьезном деле, – добавил он.

– Верно, шеф – серьезный чувак, – осклабился «луноподобный».

– Ты можешь изложить нам суть своего дела, – добавил «горилла». – Мы уж постараемся решить, такое ли оно серьезное, как ты говоришь… Другого пути я не вижу, парнишка.

Курту очень не понравился пренебрежительный взгляд уродливого безволосого. Тем не менее, он и сам не видел другого выхода. Можно было, разумеется, прорываться с боем, – к двери, расположенной в противоположном углу, над которой горело квадратное оконце. Судя по всему, именно там, не где-либо еще, находился кабинет Хью. С наступлением ночи Клоповник наливался настоящей жизнью. Агент наемников, вероятно, мог отсутствовать на рабочем месте только потому, что еще не проснулся.

Как бы там ни было, Страйкер не решился это проверять. Расшвыряй он в стороны увальней, и с Лысым Хью, окажись тот вправду на месте, вряд ли получится серьезный разговор.

Подняв руку, Волк снял капюшон.

При этом ему пришлось приложить немалое волевое усилие, чтобы подавить дрожь у кончиков пальцев. Ни разу в жизни он не показывал собственного лица безволосому. И, можно полагать, такого не делал кто-либо другой из Стаи. Это столь недвусмысленно проистекало из смысла и характера Заветов, что сама мысль об этом ужасала.

Тот, что с горбом, выпучил глаза, с изумлением разглядывая непривычное зрелище. «Горилла» от шока едва не выронил нижнюю челюсть. Такое, вне всякого сомнения, им доводилось лицезреть далеко не каждую неделю. Настоящие Волки являлись за услугами «агента», вероятно, не чаще раза в сотню лет.

Наконец «горилла» выдал:

– А это не маска?.. – Но пробовать на ощупь все-таки поостерегся.

– Вряд ли. Слишком натурально, – прокомментировал горбун. – И глаза… Страйкер выдохнул воздух.

Чувствовать себя музейным экспонатом ему уже порядком претило. И все-таки, он и впрямь был экспонатом – реликтовым существом, последним (по всей видимости) в своем роде.

– Ну? – бросил он. – Увижусь я когда-нибудь с Хью?..

«Горилла» кивнул:

– Ага. Причем немедленно.

– Шеф будет доволен, – «луноподобный» плотоядно облизнулся.

Курт не вполне представлял, какими соображениями было вызвано это заявление (готовить и употреблять в пищу жилистых Волков – занятие не для слабонервных) – разве что Хью был каннибалом. Но с этой проблемой Страйкер, в этом он был совершенно уверен, сумеет разобраться.

«Горилла» двинулся вперед, к той самой двери в глубине помещения.