Текст книги "Восстание вассала"

– Скажи, Вергилий! – неожиданно осмелел предварительно спрятавшийся за спину бывшего президентского помощника Макс Линович. – Куда пропал грешник по имени Денис Данист.

– Да-да. Точно! – подхватил Бессмертнов. – Жив ли он? Или как?

– Или как! Что у вас за мерзкие привычки изъясняться не по-русски? Так и быть, посмотрю.

Поэт открыл ноутбук, который был спрятан под нательную рубаху, и начал искать.

– Нет, пока не призвали, – наконец сообщил он. – Ничего, скоро призовем. Тот еще грешник! Он у нас в списке второй очереди.

– Это еще почему?! – загудели все разом. – Получается, мы в первой очереди, а он во второй?

– Не я составляю списки, – добродушно ответил Вергилий. – Я лишь сопровождающее лицо. Однако продолжим движение.

Девятый круг ада пересекает ледяное озеро. Вот дьявол попутал, забыл, как оно называется. Ну да ладно. За признаки болезни Альцгеймера у нас не карают. Здесь кара небесная настигает предателей, тех, кто обманул доверившихся… А вот в поясе Каина мучаются вечными муками предатели своих родных, в поясе Антенора – предатели родины, в поясе Толомея – предатели друзей, а в поясе Джужекка – предатели благодетелей… И, наконец, на самом дне вмерзший в льдину Люцифер терзает в трех своих пастях предателей величества земного и небесного… Никого не узнаешь?

От неожиданности вопроса Бессмертнов оступился на скользком от липкой крови камне и полетел вниз…

«А говорили, что, когда падаешь, растешь, – почему-то вспомнил он. – И тут ложь…»

В этот момент Андрей Андреевич испуганно вскочил с кресла. Холодный пот струйками стекал по телу. Рубашку хоть выжимай…

«Господи, приснится же такое?! – с необъяснимой тревогой подумал он. Сердце бешено колотилось. – Не сон, а кошмар какой-то? Надо же, оказывается, еще чтото помню из „Божественной комедии“. Теперь в душ! В душ!»

– …Постой. – На плечо легла тяжелая рука. – Твое путешествие еще не закончено.

«Неужели вторая серия?» – успел подумать Бессмертнов.

Теперь вместе со всей компанией они оказались у подножия священной горы Сион. Перед ними, словно наяву, возник образ могучего старца с посохом в правой руке. Старец гордо восседал на огромном валуне и пристально смотрел на Бессмертнова.

– Моисей?

– Да. Я Моисей, подаривший людям Законы Божьи. А кто вы и зачем пожаловали сюда, к священной горе?! Какие ценности проповедуете? – вежливо спросил громоподобный голос.

– Мы туристы и явились сюда за твоим благословением, о великий спаситель сынов Израилевых!.. – Неизвестный мужик в черной окладистой бороде, которого Бессмертнов так и не признал, выскочил из задних рядов и, упав на колени, закричал на всю пустыню:

– Это я, твой верный последователь, Моисей, несу миру твои законы. А зовут меня Эммануил Крамер…

Договорить он так и не успел.

– Осади, педрила! – раздался грозный бас Макарыча. – Куда лезешь поперек батьки в пекло?! Давай в строй! Знай свое место.

– Это же Моисей, наш пророк, между прочим. Основатель! Я имею приоритетное право…

– Я тоже имею право. Все мы в прошлом под ним ходили. – Макарыч с силой ухватил Крамера за бороду и отволок обратно в строй.

– Теперь я понял, кто вы… – изрек Моисей. – Вы грешники и безбожники! Вы даже здесь, у подножия священной горы, где я получил из рук Господа нашего Скрижали с Заветом, не стыдитесь затевать свару. Вы неисправимые нечестивцы, поправшие Законы Божьи. Не будет вам прощения. Кара небесная постигнет вас.

Наивные… вы боитесь смерти, ибо не ведаете, что есть смерть. Страшиться следует не смерти. Страшиться следует Суда Божьего и неотвратимости наказания за грехи ваши. Оглянитесь. Познайте себя, пока не поздно, иначе мучиться вам вечно в геенне огненной. Да разразит вас Гром Небесный!

С этими словами Моисей трижды ударил по камню посохом, и в тот же миг над горой Сион разверзлись хляби небесные, засверкали гигантские молнии, загрохотали оглушительные раскаты грома. По склонам священной горы ринулись вниз грязные потоки воды, неся с собою огромные валуны и каменья.

Где-то позади уже издавали последние стоны его верные соратники. Сейчас они докатятся и до него. Неотвратимо…

Андрей Андреевич вновь очнулся, спасая себя от продолжения жуткого сериала, рождаемого во сне его воспаленным воображением. Первым делом он взглянул на золоченый циферблат уникальных напольных часов фирмы Howard Miller. Ажурные стрелки показывали час двадцать…

«Где Макарыч? – мелькнуло в голове. – Ведь он же был здесь, когда я задремал. Почему ушел без позволения?»

– Хитров? Где ты? Почему покинул пост номер один?!

Откуда-то издалека послышался тяжелый топот. Дверь распахнулась, и в кабинет влетел Иван Макарыч в тапочках на босу ногу.

– Я тут по соседству прикорнул, чтоб не мешать, – стал оправдываться он.

– Не надо оправдываться, сын Божий, – неожиданно даже для самого себя произнес хозяин кабинета. – Вот что я тебе скажу. Только что Вергилий сообщил, что Данист жив и что мы с тобой первые кандидаты в ад. Так-то. А коли так, то в наших силах изменить ход событий. Понятно?! Тоже мне – какой-то поэт будет решать, кто в первую очередь, кто во вторую. Хотя нет, он же сказал, что не он составляет списки…

Хитров молча слушал шефа, стараясь не выдавать своей озабоченности от услышанного. Затем все же решил спросить:

– Кто у нас есть Вергилий?

– Я же сказал, поэт и по совместительству поводырь по аду. Он и нас с тобой только что водил своими кругами. Боже! Что я несу? Прости, Макарыч. Мне просто сон дурной приснился.

– А, ты сон пересказываешь? Тогда понятно.

– Вроде того. Но вот то, что уже не сон, а приказ. Делай что хочешь, но необходимо в кратчайший срок найти Даниста и вернуть в колонию. Лети в Израиль, хоть к черту в пекло…

– А если не отыщем?

– Тогда не знаю даже… Тогда весь мир меня засмеет, после того как прессе станет известно, что Данист сбежал. Я этого не переживу…

– Может, применим военную хитрость? – хитро спросил Макарыч.

– И в чем будет твоя военная хитрость?

– Быстренько соорудим двойника этого засранца и вернем в колонию. Пусть тот за Даниста продолжает отбывать наказание…

– Интересно, интересно. Насчет двойника, это интересно. Ищите и сажайте. И сами дайте утечку в прессу. Да! Пытался сбежать. Поймали. Добавили срок. Надо во что бы то ни стало опередить их свору.

– Задание понял, – бодро, насколько это было возможно сделать в домашних тапочках, отрапортовал начальник службы безопасности.

– Но в Израиль все-таки направь людей. Настоящий лучше, чем двойник.

– Это я понимаю. И евреи пускай помогают в поисках. Там ведь у нас друзья. Не имей сто друзей… – Макарыч даже повеселел.

– Поступай, как знаешь, только чтоб с результатом… Я на связи.

Не прошло и трех дней, как Иван Макарыч вновь поднял тему беглеца. Как оказалось, ни в какой Израиль он даже не летал.

– Докладывай, что нарыл… – строгим тоном спросил Андрей Андреевич.

– В общем, так, нашли Дантесова в Израиле. Правда, не его самого нашли, а, так сказать, следы пребывания на Земле Обетованной…

– Что за бумаги у тебя в руках. Покажи…

– Это копия израильского паспорта Даниста и его фотографии фас и в профиль. Это те, что хранятся в картотеке израильской полиции… Видишь, какой здесь наш герой чистенький да гладенький. А на нашем фото в Иерусалиме был весь патлатый да бородатый…

– И что это означает?

– То, что паспорт сей варганили много лет назад, задолго до его отсидки. По данным израильской полиции, некий Данист – заметь, не Дантесов, а еще Данист, – числится проживающим в Хайфе на улице Бегина. Якобы обитает в приличной квартирке шестиэтажного жилого дома. Квартирка эта, судя по документам, куплена лет восемь-десять назад. Но по этому адресу его никто никогда не видел.

– Жа-а-аль! – протянул Бессмертнов.

– Но это еще не все. Полиция разыскала еще один паспорт. Купленный явно за деньги. На имя Дениса Дантесова, он выдан примерно за месяц до побега.

– Погоди, не тараторь, Макарыч! И так голова раскалывается, – пристально рассматривая копии документов, вымолвил Бессмертнов. – Значит, у Даниста имеются могущественные помощники.

– Что и требовалось доказать. Помнишь, я тебе все время толковал о заговоре?

– Выходит, твоя правда, Макарыч.

– Вот тут-то и нужен двойник. Изолируем его за побег в одиночку. Чтоб ни одна душа… Спутаем этим заговорщикам все карты. Пусть ломают головы. Но одно условие, Андрей Андреевич, на финал операции тебе надо удалиться, чтобы у меня руки на время были развязаны. А то тут не знаешь, за что хвататься. То ли тебя охранять, то ли двойника искать с реальным Данистом в придачу… Заодно и здоровье поправишь. Помнишь, как после ада стал заговариваться? Так что пока я буду в бегах, ну, в смысле меня не будет рядом, необходимо на некоторое время надежно обезопасить тебя и всю семью…

– Как ты себе это представляешь?

– Бери отпуск, и поезжайте-ка вы все вместе куда-нибудь в Новую Зеландию. Там сейчас хорошо, рай земной… Приближается Рождество… Там и Новый год встретите. Новые впечатления, экзотика. Выделю я вам надежных ребят, а тем временем со спокойной совестью займусь делами.

– Отдохнуть не помешало бы, – тяжело вздохнул Бессмертнов. – Но Зеландия? Если ты так ставишь вопрос, то лучше мои любимые Альпы, лыжи. Ты же знаешь, я не люблю нарушать традиций. Словом, мне надо подумать…

– Думать особо времени нет. Ты сам правильно давеча заметил, кому, кроме тебя, позволено определять очередность в рай или в ад. Вот-вот бабахнет снова… Рисковать нельзя!

4

Самым приятным моментом по утрам было для Духона, когда телефоны, словно договорившись друг с другом, уважительно молчали. Молчит городской – потому что его помощница за годы непростой работы наизусть изучила привычки начальника. Молчит мобильный – потому что те, кто знают его номер, в эти часы пребывают в аналогичном состоянии безмятежности или просто не беспокоят. Единственно, Багрянский бывает беспардонен, нет-нет, и начнет трезвонить с утра. То ему приснились новые идеи для романа, то что-то случилось в семье, где четыре особы женского пола, включая подаренную Александром йоркширскую терьершу Машу, не дают никакого покоя. Словом, повод всегда находился уважительный.

Но сегодня и он молчал. И на то были причины. Багрянский переживал события минувших дней и проклинал себя за то, что втянул друга в сомнительную историю, которой «загорелся» по пьянке на встрече однокашников. Именно после нее он уговорил соавтора приобрести досье на господина Бессмертнова, сам не очень понимая, зачем это надо. Сейчас Лев успокаивал себя тем, что Александр давно не мальчик и даже более опытен в подобных делах. Купил – так купил! Значит, имел свой резон. Но вот какой? Неужели решил ввязаться во все тяжкие? Так вроде на него это не похоже.

Что касается Духона, так он тоже не понимал, почему позволил себя уговорить на столь неосмотрительный шаг. Он даже читать досье не стал: многое из него наверняка известно еще, так сказать, по прошлой жизни, когда был крупным банкиром и посвящен во многие политические интриги и страсти.

Анализируя свой поступок, он все же склонялся к одному объяснению: сказалась природная привычка – не упускать ценности, которые сами собой шли в руки. А то, что досье «золотое», было очевидно. Путаное повествование Багрянского, что некий приятель украл его у жены народного любимца, уже говорило об уникальности этой папки.

Духон в те минуты никак не мог предположить, что точно такая же папка уже находилась в распоряжении Андрея Бессмертнова и именно она являлась оригиналом. А то, что сейчас лежало на его рабочем столе, – всего лишь копия, видимо, сделанная неким Андроновым, – продавцом досье. Что уже само по себе многократно снижало его важность адресату. Тем более что первым порывом Александра при покупке «товара» было вернуть его по назначению. Этот, по сути, личный документ, как следовало из преамбулы, собственноручно написанной бывшей женой Бессмертнова, не предназначался для чужих глаз.

Впрочем, многое еще предстояло серьезно обдумать, поскольку приятель Багрянского наболтал еще с три короба, в том числе и о поисках Даниста, и о своем боссе из некоего агентства «Ангел».

Духон машинально взглянул на досье.

«Нет, все-таки удивительная штука жизнь, – подумал он. – Еще не так давно точно на этом месте стола лежала схожая папочка, подсунутая знаменитым адвокатом, которая засосала его и друзей в воронку поисков сбежавшего Даниста. А теперь вот появилась новая папка, как бы проложившая мостик между двумя непримиримыми персонами. Ох, неспроста, неспроста…»

Трель телефона вырвала Духона из созерцательной неги. Звонила референт из приемной.

– Простите, но это Алехин. Очень настойчив, – заведомо извиняющимся тоном выпалила она.

Александру и в голову не могло прийти, какие события разворачиваются сонным пасмурным утром на Неглинке, где располагалась одна из его компаний, занимающаяся недвижимостью, и насколько эти события связаны напрямую с его собственными утренними размышлениями.

– Привет, Алехин. Что стряслось? – рассеянно спросил он в трубку, хотя понимал, что вряд ли подающий надежды менеджер станет беспокоить его по пустякам.

– Я вам лучше перезвоню по скайпу, – неожиданно предложил директор компании.

– Даже так? Ну, валяй, полюбуюсь на тебя, – быстро согласился несколько заинтригованный Духон.

Спустя несколько мгновений скайп ожил на его компьютере, и Александр увидел Михаила.

– Ты почему без галстука? Все поизносились? Ты же знаешь мое требование, Михаил Валерьевич.

– Так сегодня же пятница, свободная форма, – нашелся Алехин, обезоруживающе улыбнувшись видеокамере.

– Забыл. Все дни смешались. Так что там у тебя? К чему такая конспирация?

– Не могу даже внятно объяснить. Клиент приходил уж очень странный.

– Ну, клиент. Мало ли их к тебе ходит?!

– Сейчас маловато, кризис… Поэтому клиент и показался странным. Захотел снять у нас самый проблемный офис. Причем полностью. Невольно удивишься. Все отказываются от аренды, а этот… С виду вроде солидный мужчина. Явно из военных.

– Так сдавай, какие проблемы? – не понял Духон.

– Так он желает получить приличные скидки. Очень даже приличные. Ну, я объяснил, что такие скидки не в моей компетенции. А он словно ждал такого поворота. Тут же выразил желание встретиться с тем, в чьей это компетенции.

Даже несмотря на не очень четкую картинку, Духон заметил, что Алехин разволновался. С чего бы это?

– Александр Павлович! Знаю, как вы не любите это дело. Но, пожалуйста, встретьтесь. Такого клиента, особенно сейчас, просто жалко упускать.

– Ну, так и решай. Поторгуйся еще и исходи из целесообразности.

– Так в том-то и дело, что я почти договорился по цене. А клиент вдруг непременно захотел с вами потолковать. Такого еще не было. Что-то необычное в этом человеке. Даже не пойму, что именно. Прет, как танк.

Алехин вконец возбудился. Он забыл, что начальство лицезреет его, взъерошил свою безупречную прическу. И сразу стал похож не столько на высокооплачиваемого менеджера, сколько на драчуна.

– Да ты не кипятись, Михаил, – попытался урезонить его Духон. – Кстати, что за компания за ним?

– Какой-то «Ангел». Частное охранное агентство. Он и нам предлагает воспользоваться услугами. Я ему объясняю, что у нас свое агентство, а он стоит на своем – ты, мол, доложи собственнику.

– А фамилия его? – слегка изменившимся голосом спросил Александр, постепенно прозревая. Он даже отвернулся от камеры, чтобы интернет-собеседник не видел его лица.

– Какой-то Глушко. Юрий Нилович. Он, кстати, мимоходом сказал, что вроде вы о нем должны были слышать. Не знаю, сами решайте.

– Позвони ему сегодня же и назначь встречу на понедельник. Часов на двенадцать, – ни секунды не раздумывая, согласился Духон.

– Мне тоже прибыть?

– Не надо, Михаил, работай. Я поставлю тебя в известность.

Духон сразу отключил скайп, а Алехин еще долго сидел перед монитором компьютера и мысленно себя хвалил. Все-таки он оказался прав, распознав в клиенте некую потаенную силу.

Сразу после выходных, ровно в полдень, директор «Ангела» сидел в переговорной комнате в ожидании Духона. Ему здесь все было любопытно. Прежде он ни разу не встречался с олигархами у них в офисе. Большей частью – у себя или, что было приятнее, в ресторане.

«Книги-картины. Книги-картины. Вроде ничего особенного, а интересно, – размышлял он от нечего делать. – Или вот что еще интересно. Взять, к примеру, Дениса Даниста. Был бы он столь любезен в те, звездные годы, как прошлым месяцем в Эйлате, в очаровательном бедуинском шатре? Или Линович в своем Лондоне? А что Духон? Сколько он продержит его в ожидании радостной встречи?! Персоны! Приходится считаться…»

Не успев додумать мысль до конца, он уже пожимал руку, протянутую хозяином «Александр Хауса». Пошли традиционные шуточки-прибауточки, анекдоты, чай-кофе, пока Духон первым не перешел к делу.

– А я ведь догадываюсь, с кой целью вы явились, Юрий Нилович, – хитро улыбнувшись в пшеничные усы и блеснув глазами из-за стекол очков, сказал он.

– Ни секунды не сомневался в этом, Александр Павлович. Так получилось, что за последние месяцы мне довольно часто приходилось общаться с людьми вашего круга. И вот что я понял, пораскинув мыслишками. Так просто олигархами не становятся. Тут все-таки недюжинный талант нужен. Талант.

Глушко выпил кофе, заботливо приготовленный в турке, и машинально поставил чашку вверх дном на изящное блюдечко.

– Судя по тому, что вы собрались гадать на кофейной гуще, верите и в везение? – вкрадчиво предположил Духон. – Замечу, без везения не было бы олигархов. Так же, как невезение – далеко не редкий их спутник. Особенно сейчас… Однако не будем углубляться в столь зыбкую материю. Я вас внимательно слушаю.

– Верните досье, – без обиняков сказал Глушко.

– Зачем оно вам? – ничуть не удивившись прямолинейному предложению, поинтересовался Духон.

– А вам зачем? Зачем вы его купили? Согласитесь, оно принадлежит мне, точнее, моему агентству. Мой сотрудник раздобыл его на мои деньги.

– И что с того? Раз мне его предложили, стало быть, это товар. Разбирайтесь с вашим сотрудником. Как его? Андронов, кажется?

– Досье мое. У меня его украли.

– Досье не ваше, а бедной супруги господина Бессмертнова, – спокойно отпарировал Духон. – Вы в курсе, что с ней стряслось? Ушла в монастырь. Или ваши люди ее туда и упекли?

Олигарх говорил резко, четко, бескомпромиссно.

«Глупо было надеяться, что он вернет досье, – подумал Глушко. – Тогда зачем я притащился сюда, в эти излучающие благополучие хоромы? Угрожать? Умолять? Так он мне сам уже косвенно угрожает».

Словно угадав мысли посетителя, Александр спросил:

– Зачем вам вообще нужно было это досье?

– Приплыло в руки, – коротко бросил Глушко. – Не отказываться же…

– Вот видите, Юрий Нилович. И мне оно приплыло. Не отказываться же?! Только я при этом за него еще заплатил. Так все-таки, зачем?

– Буду откровенен, – вдруг на что-то решился хозяин «Ангела». – В настоящее время мое агентство работает на одного, еще недавно весьма уважаемого человека. Этот человек жутко зол на все человечество, но сфокусировалось его зло исключительно на одной конкретной личности. Личности господина Бессмертнова.

Духон слушал, затаив дыхание. Конечно, он уже догадался, о ком и о чем идет речь. Но ему было искренне любопытно, как же выкрутится Глушко. Хотя, с другой стороны, почему этот человек должен выкручиваться, тем более перед ним? В любое мгновение он может встать и откланяться. Ведь смешно предположить, что Глушко всерьез думал, будто ему вернут досье.

– …Этот человек хочет – как бы мягче выразиться? – рассчитаться с господином Бессмертновым.

– Ценю вашу откровенность, но, сами понимаете, я не могу на это спокойно реагировать. Если хотите, откровенность за откровенность. Я догадываюсь, нет, точнее, знаю, кто заказчик. Давайте называть вещи своими именами. Этот человек – воскресший из небытия Денис Данист. Я узнал об этом чуть ли не одновременно с вами, а может, и раньше. Даже маршрут его бегства мне известен.

Сообщая такую подробность «спецу», – а в том, что Глушко был из среды людей в погонах, Александр не сомневался, – он был буквально переполнен законной гордостью.

У полковника, обычно привыкшего держать себя в руках, глаза полезли на лоб. Чего-чего, а подобного признания Юрий Нилович никак не ожидал. Оно резко меняло формат разговора, который тот выбрал скорее интуитивно, чем осознанно. Идея, мгновенно вспыхнувшая в мозгу, не только косвенно защищала его самого, но при определенных обстоятельствах могла даже привлечь в союзники самого Духона.

– Уж не хотите ли сказать, что сами все и организовали? – усмехнулся Глушко. – Я имею в виду побег.

– Свят, свят. Я законопослушный гражданин. И, чтобы полностью расставить точки над «i», замечу, что не принадлежу к числу слепых защитников Дениса Дантесова. Грехов на нем и его людях воз и маленькая тележка, – подбирая каждое слово, отчеканил Александр.

– Так вы даже его новую фамилию знаете?! – вновь удивился Глушко. Даже заявленная позиция Духона поразила его меньше. – Хотя вряд ли сегодня это уже такая тайна.

– Знаю. Мы же с вами в определенном смысле почти конкурирующие организации. Может, слышали, в моем агентстве сам Мацкевич командует? Был главным аналитиком КГБ, – с пафосом сообщил олигарх.

– Кто не знает Леонида Сергеевича?! Голова! – уважительно, причем без всякого позерства, восхитился Глушко. – Так, теперь я понимаю, почему люди Бессмертнова подключили именно его к разгадке его истории.

– Это их дело, я в такие тонкости не хочу вмешиваться. Мацкевич – человек, безусловно, государственный, – скромно заметил Духон. – Может, еще кофе?

– Это зависит больше от вас, – громко засмеялся Глушко. – Мы уже почти час с вами сидим, но так и не приблизились ни к каким договоренностям. Так возвернете досье?

Духон сделал довольно выразительный жест руками, что могло означать что угодно: от «снова здорово» до «с какой стати?».

– Понятно, – констатировал гость. – Но кофе, пожалуй, выпью. Тем более, надеюсь, что вы, возможно, поможете мне в другом деле.

Александр намеренно пропустил эту реплику мимо ушей. Багрянский бы уж точно полюбопытствовал, в каком еще деле.

…Когда принесли кофе, Юрий Нилович неожиданно признался, что сам теперь не знает, зачем ему это пресловутое досье. Дескать, он уже предлагал Данисту воспользоваться им и тем самым, как говорится, спустить пар, отказавшись от дальнейших этапов слепой мести. Но тот гордо отказался. Сказал, пусть все течет, как планировалось.

– Не предлагать же его Бессмертнову? – словно рассуждая вслух и скосив глаза на то, как прореагирует Духон, произнес Глушко. – Ведь это равносильно тому, что самому просунуть голову в петлю.

Его собеседник никак на «крючок» не клюнул, прежде всего потому, что продолжал размышлять над гордым отказом сбежавшего из зоны олигарха. Неужели они с Багрянским были правы, когда узнали, что Данист сбежал из колонии?! Неужели и вправду жажду мести способна утолить лишь кровь? Так, кажется, говорят на Востоке…

Жаль только, углубиться в щекотливую тему не пришлось. Легкая трель звонка нарушила тишину. Звонили из приемной, чем милейшая Ольга Григорьевна нарушала негласное правило: во время переговоров не беспокоить. Если, конечно, не случилось нечто экстраординарное. Но что могло еще случиться «этакого» после того, как в пятницу позвонил Алехин? Это раньше телефон не остывал от звонков самых значительных персон.

– Ну что там? – не скрывая раздражения, спросил он.

– Так Мацкевич же… – коротко сообщила референт.

Она еще помнила те недавние дни, как все дружно обыскались Леонида Сергеевича. А тут сам объявился.

Попросив извинения у гостя, которому не оставалось ничего, как в одиночестве вновь изучать корешки книг и подписи под картинами, Духон быстро вернулся в кабинет. Он уже готов был наброситься на отставного полковника с упреками типа, мол, куда пропал, но Мацкевич перебил.

– Буду краток, как эсэмэска, – проявив чудеса несвойственной ему лексики, заговорил он. – У вас сейчас Глушко. Не отпирайтесь. Мы его давно ведем и, признаться, были очень удивлены его последним фортелем. Зачем этот «ангелочек» забрался к вам в «Хаус»? Очень прошу: будьте крайне осторожны. Ни на что не соглашайтесь…

– А вы? Где вы-то пропадали? Откуда знаете… – попытался перехватить инициативу Александр, но это ему вновь не удалось. Мацкевич был необычно резок и категоричен. Видно, обстоятельства диктовали.

– Я же сказал: только слушайте. Меня мобилизовали по тому же делу, которое заставило по весне ездить на границу. Понимаете?

– По-ни-маю, – не очень уверенно ответил Александр.

– Так что я в теме всех действий вашего гостя. Что он хочет от вас? Говорите прямо. Связь защищена.

«И это называется „в теме“? Говорит, что давно ведут Глушко, а как я увел у того досье, пропустили. Где ты, старая школа?!» – возможность пожурить гэбэшника Духону всегда льстила.

– Досье на Бессмертнова…

– Значит, я правильно вычислил. – Леонид Сергеевич мгновенно разрушил иллюзии гражданского работодателя. – Выбросите из головы. Это сегодня уже не актуально. Точнее, актуально, но не в том смысле, какой вы, возможно, себе нарисовали. У Бессмертнова имеется оригинал. Поняли? А эти сучата торгуют копией. Верните ее Глушко. Это улика. Поняли? А то нам конкретно пока не за что его прихватить.

– Даже так?

Духон не стал ничего доказывать и спорить, но удивился от души. Надо же! И его накололи «ангелочки»… Хотя теперь какая разница. Возможно, сам Мацкевич не знает, где копия, а где оригинал.

– Именно так. А взамен потребуйте лишь одно. Место, где скрывается Данист-Дантесов? Это единственное, чего мы не знаем. Теперь задача поставлена конкретно – вернуть его в зону. Любыми средствами. И вот еще. Если вдруг услышите, что беглец уже возвращен в колонию, не верьте. Тут планируется другая комбинация. Лично я был против нее, но кто меня слушает?! Продолжайте интригу с вашим гостем. Все. При встрече, бог даст, удастся перекинуться еще парой полезных слов.

Озадаченный не очень понятной ему информацией, выпущенной Мацкевичем как из пулемета, Духон медленно пошел в переговорную.

«Держи! Держи себя в руках! – командовал он сам себе. – Глушко не ребенок. И не надо пока все сразу понимать. Мацкевич тоже не ребенок. Раз говорит, значит, есть смысл. Потом додумаешь».

Вновь опустившись в кресло напротив директора «Ангела», Александр скорчил премерзкую гримасу и, как бы пытаясь найти в собеседнике поддержку, пожаловался:

– Вот, делай потом добрые дела?! Тебя же и наклонят. Или я не прав, Юрий Нилович?

– Не понимаю, о чем вы.

– Вот и я не понимаю. Казалось бы, сделал жест доброй воли. В смысле, благотворительности. Чего давно уже себе не позволял. Затем другой… Так теперь меня на всю жизнь хотят загнать в стойло дойных коров. А я не хочу в стойло! Но, получается, теперь не могу не хотеть! – продолжал на ходу сочинять себе роль Духон. – Понимаете, «Сам» обратился! Как откажешь?! На всю жизнь запишут в отказники. Так что или в отказники, или в стойло. Как вам такая перспектива?

Изображая неслыханное волнение, он вскочил с кресла и, подойдя к широким окнам, открывающим бесподобный вид на Кремль и храм Христа Спасителя, словно заглянул поверх знаменитых зубцов.

– Что там происходит за «Стенкой»? Ума не приложу… – Духон нехотя выдавил из себя этот вопрос, как бы адресованный необычному посетителю, хотя с полным основанием мог задать его самому себе. А может, и задавал. – Какие там купола они опять золотить собираются? Придется, как вы говорите, Юрий Нилович, «возвернуть» вам это злополучное досье. Наличные нужны. Причем, как всегда, срочно. Ведь в мире ничего не изменилось, товарищ. Что в кризис девяносто восьмого, что в нынешний… Так что вы мне деньги, а я вам – папочку.

Александр так и не обернулся, продолжая по-прежнему вглядываться вдаль сквозь залитый солнцем день. Поэтому и не увидел лица Глушко. На некогда боевого, уверенного в себе офицера было жалко смотреть. Только сейчас, похоже, Юрий Нилович сполна осознал, в какое дерьмо угодил. «Сейчас вновь потребует назад деньги», – только и успел подумать он, как Духон немедля подтвердил свое желание.

– Итак, я успокоился и окончательно созрел. Папочку – на деньги.

– Так я же вам признался, что папка мне, по сути, и не нужна. Данист же отказался воспользоваться ею. И потом, денег я не получал. Ищи теперь ветра в поле. Ваш Багрянский и мой Андронов, наверное, уже все распилили.

– Ну-ну! Не гневите Бога. Мой коллега и друг Багрянский отлично сыграл свою роль и, как вы говорите, после распила, свою долю мне исправно вернул. Так что дело за этим, как его, Андроновым. И поторопитесь. Мне к концу недели назначено. Если же досье вам уже не нужно, я его запросто снесу по назначению. Глядишь, зачтут за благотворительность? Так сказать, жест доброй воли.

Теперь настала очередь Глушко высвободиться из уютного кресла. На какой-то момент Духону даже почудилось, что вот-вот мощные кувалды гостя обрушатся на него.

– Не делайте этого, Александр Павлович! До конца недели еще есть время. Я передам деньги. Поймите, я не из породы трусливых людишек, но чтобы так глупо рушить собственные жизненные планы, это уж слишком. А вы мне предлагаете петлю.

– Пардон. Ничего такого я вам не предлагаю. Всего лишь варианты ответа, как в одной популярной игре.

«Было бы интересно узнать, какие у подобной публики „жизненные планы“? Домик у моря и кругленькую сумму на счет где-нибудь на Багамах», – подумал Духон.

Он бы не особо удивился, насколько точно определил основные приоритеты посетителя. И это некогда элита наших хваленых спецслужб?! Поразительно! Ломали строй, а сломали судьбы. Если б только одну! Тот же приятель Багрянского – этот Андронов… Чем не пример?!

– Не хотите – не вопрос, – быстро добавил Александр. – Я тоже, признаться, несколько вами заинтригован. Вы что-то говорили о моей помощи в каком-то деле? Ну, перед тем, как меня начали потрошить на очередное пожертвование. Или я вас не так понял?

– Ах, это, – рассеянно произнес Глушко. На какое-то время он действительно забыл, что имел в виду. – Точно. Имел на вас виды! Какие у вас личные отношения с Денисом Данистом?

– Честно говоря, никогда особо теплых не было. А уж теперь! Какие могут быть отношения? Он всегда был сам по себе. Даже в нашей Семибанкирщине…

Александр о чем-то задумался или просто вспомнил, но вслух ничего нового не добавил.

– Может, это и к лучшему, – неожиданно прокомментировал Глушко. – А как вы вообще относитесь к его побегу?

– Плохо.

– Тогда как вы относитесь к тому, что его упекли на много лет?

– Так я же уже вам говорил. Могу повторить. Подсудных грехов много, но приговор явно неадекватен. К чему, в конце концов, эти глупые вопросы?