Текст книги "Путь истины. Очерки о людях Церкви XIX–XX веков"

Поразительная вещь – отец Александр так и не побывал в России (собирался несколько раз, и возникали предварительные договоренности даже о чтении им лекций в МДА). И тем не менее он ощущал себя русским, что оказалось возможным для немногих после десятилетий жизни на чужбине. А быть может, он и не хотел увидеть ту реальную Россию, которая разительно противоречила сформировавшемуся у него за годы европейской жизни идеальному образу… Его Россия, страна высокой культуры и глубокой, полносердечной веры во Христа, была, как град Китеж, и реальна и недосягаема.

Любовь отца Александра к русской литературе велика и трепетна. В его беседах о русской литературе не просто затрагивается творчество Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Пастернака, Г. Адамовича, И. Бродского, А. Солженицына, но предлагается их осмысление. «Пушкин… – плод Петра Великого, но и ответ ему. Он завершает дело Петра, вознося русскую культуру на небывалую высоту, и он же на замысел секулярной, земной культуры отвечает светлой, небесной красотой, пронизывающей мир его поэзии… Пока есть на земле русские люди, они не перестанут любить Пушкина». В лермонтовской поэзии «и этот бунт, и эта печаль, и это вечное томление Лермонтова – бесконечно высокого порядка. Точно раз навсегда вошло в него видение бесконечной красоты, исполненной такого света, что уже нестерпимой казалась всякая измена ему в падшем и обыденном мире». С Тютчевым «входит в русскую поэзию некое почти физическое прикосновение к иррациональной, таинственной глубине мира и жизни». А в стихах Бродского отмечается какая-то «заумь» и та «усложненность», от которой «ни сердце, ни ум не вспыхивают той радостью, что дает чистая поэзия» (212, т. 2, с. 408, 412, 413; 205, с. 410).

В 1960-е годы, когда немного ослабел «железный занавес», разделявший два мира, до Америки дошли приметы «советской действительности», и эмигранты собирались, чтобы послушать пластинки с записями военных песен «Темная ночь», «Дороги», посмотреть советские кинофильмы о войне «Летят журавли», «Иваново детство». Эти произведения убеждали, что, несмотря на все усилия власти, русская культура и православная вера живы в народе. По Дневнику видно, как волновало отца Александра то, что происходило в СССР, как остро он реагировал на события 1960-70-х годов: возникновение диссидентского движения, подавление «пражской весны» в августе 1968 года, появление произведений Солженицына.

Не сразу, но отец Александр разобрался, что в антисоветском движении имеются самые разные течения, от яро национальных до яро либеральных. Он внимательно следил за развитием в СССР диссидентского политического и церковного движения и заключил: «Трагедия русского диссидентства в целом в том, что оно не имело и не имеет фактически никаких корней, никакой поддержки в народе…» (210, с. 542). Пережив бурное увлечение Солженицыным, смог верно оценить масштаб его дарования и противоречивость его личности. Признавая бесспорным «огромное явление» Солженицына-писателя, отец Александр написал несколько статей и прочитал десятки лекций о его творчестве как «явлении новом, меняющем коренным образом сам воздух русской литературы». Однако после выхода в 1976 году солженицынского «Письма из Америки», в котором прозвучало осуждение Русской Церкви, отец Александр опубликовал свой ответ писателю. В нем содержится упрек в типично интеллигентском невежестве в отношении Церкви и ее истории, а также отмечается отсутствие у самоуверенного русского интеллигента «смирения перед Церковью, нечувствие ее “иноприродности” по отношению ко всем другим областям жизни. Пускай подсознательно, на глубине души, но он убежден, что он нужнее Церкви, чем она ему, и потому, едва переступив ее порог, он начинает не столько спасаться в ней, сколько спасать ее…» (211, с. 799).

Православная Церковь и православная Россия были, по всей видимости, важными темами в его деятельности, причем именно в такой последовательности. В докладе «Духовные судьбы России», произнесенном в 1977 году, отец Александр сразу отметил: «Сейчас идет и, наверное, будет еще долго идти страстный, горячий спор о России… Россия принадлежит к числу тех стран и наций, которые спорят о самих себе. Никогда француз не просыпается утром, спрашивая себя, что значит быть французом. Он совершенно убежден, что быть французом очень хорошо и это совершенно ясно. Русским же свойственно пребывать в постоянном напряженном искании смысла своего собственного существования». Вспоминая свое детство и молодость, отец Александр говорил о «своем опыте

России»: «Это было неразделимое целое – Россия, храм, Церковь, Православие… [поэтому] я никогда не мог понять, как могут существовать какие-то “зарубежные Церкви”, потому что само христианство и есть всегда некая “зарубежная Церковь”, потому что мы – за рубежом мира сего… Осознание этого и стало для меня обретением самой сущности Православия» (211, с. 669, 673).

Но в то же время он не мог остаться чужим в той стране, в которой жил и которую любил. Немало признаний в любви к Америке и Нью-Йорку разбросано по страницам его Дневника. Несмотря на это, за всем этим проступает конфликт, конфликт трагический – между Православием и Америкой.

Согласно словам апостолов, Евангелию должно быть проповеданным по всей вселенной… во всех народах… всей твари… (Мф. 24, 14; Лк. 13, 10; 16, 15). И это произошло, в том числе на земле Америки. Но Америка, та современная нам Америка, которая стала в конце XX века самой сильной и самой богатой, отчего возомнила себя вершительницей судеб других стран и народов, возросла и сформировалась на иной культуре, чем Православие, утверждала в самом зарождении своем иные ценности, чем Евангельские. Главной задачей созданного переселенческого государства стала не защита интересов его граждан, а защита частной собственности граждан – а это совсем иное, чем в некогда христианских государствах Европы. И отец Александр констатировал «поразительную незащищенность в Америке того, кто не принадлежит к денежному establishment (англ.: влиятельные круги)» (210, с. 564). Вот на какой «закваске» сформировалась Америка, ставшая страной не только работящих и предприимчивых людей, но и страной нуворишей и космополитов, жадно поглощающей таланты, но лишенной своей культурной традиции, страной рациональных и прагматичных потребителей всего, от автомобилей до рок-музыки. О современной музыке отец Александр как-то отозвался с тоской: «Пульсация разложения, пульсация пола… этот страшный ритмический крик и вопль в микрофон…» (210, с. 440).

Подавляющую и агрессивную мощь массовой культуры сознавал отец Александр, это угнетало его. «Книги, мечты и разочарования» – так определил он характер своей жизни в Америке. «…В Европе духовно легче, а Америка духовно трудна… Америка – это страна великого одиночества. Каждый – наедине со своей судьбой, под огромным небом, среди необъятной страны», в которой любая культура и традиция «кажутся маленькими» (210, с. 207). «Тоской по культуре», а не только по памятным сердцу местам объясняется его радость от «побегов» в Париж, от прогулок по набережным Сены и по улицам города и его внимание к французской литературе, к общественной и философской мысли во Франции. При всей противоречивости шедших там процессов и несогласии отца Александра со многим и многими, там он ощущал глубину, там он видел существование традиции – даже путем отказа от нее.

В Америке же была пустота, блестящая, сытая, самодовольная пустота. Тайна жизни там была сведена к закону природы. И средний американец освобожден от исканий и откровений, он «не хочет глубины, боится ее и ненавидит ее». Отсюда возникает религия страха, преодолеваемая обрядом. Это «почти патологическая религиозность при почти полной секуляризации сознания». «Странно, но так: американская цивилизация, американская жизнь насквозь религиозны, но только это совсем не post-Christian world, как они любят говорить, а, в очень глубоком смысле, pre-Christian world, то есть мир, не освобожденный от природной “сакральности” (противоположной христианскому “сакраментализму”)». Или иной вопрос: почему женщина не может быть священником? – это ведь противоречит принципам равенства и свободы. «На наше сознание, на наш изначальный опыт современная культура набрасывает аркан принципов, которые, хотя они кажутся “положительными”, на деле отрицательны, ни из какого опыта не вытекают. “Все люди равны”: вот один из корней, самая ложная из всех a priori… Начинать нужно с разоблачения самих этих принципов как ложных – свободы, равенства и т. д., ложных именно своею отвлеченностью, “выдуманностью”. Нужно отвергнуть всю современную культуру в ее духовных – ложных, даже демонических – предпосылках», ибо «послушание Богу есть единственная в этом мире свобода и источник свободы» (210, с. 244, 247, 253, 265).

Он задавался такими вопросами в Дневнике, в своих статьях размышлял о «миссии Православия в Америке». И тем не менее он жил в материальном мире США, но в культурном мире Европы и духовном мире Православия.

В то же время отец Александр вполне сознавал существующую в культурной жизни Запада другую реальную опасность: страстное отрицание либералами «иерархичности жизни», смысла мира, а значит, и Бога. Поистине, сами люди более возлюбили тьму, нежели свет… (Ии. 3, 19). «Христианство разрушает не буржуазия, не капитализм и не армия, а интеллигентская гниль, основанная на беспредельной вере в собственную важность, – делал вывод отец Александр. – Ж.-П. Сартр и Ко. – плохонькие “иконы” дьявола, его пошлости, его суетливой заботы о том, чтобы Адам в раю не забывал о своих “правах”. Там, где говорят о правах, нет Бога. Суета “профессоришек”!.. И пока они суетятся, негодяи, по слову Розанова, овладевают миром» (210, с. 20).

В середине XX века среди западных интеллектуалов зарождаются искания «новой духовности». Размышляя над страницами книги влиятельного западного философа М. Элиаде (1907–1986), отец Александр не может не поразиться: «Интеллектуальная жажда, поиски смысла жизни, история религии, все это с каким-то неслыханным “нажатьем педали”, пафосом, “запоем”… – тут все, кроме Православия. О нем ни одного слова, как будто его нет, как будто оно не имеет, не может иметь никакого отношения к этим исканиям… Но нигде, ни разу в этой длиннейшей книге не говорится о Боге. О религии – да, но не о Боге… Как это далеко от Евангелия с его “если любите Меня…”» (210, с. 538, 540). После прочтения модного среди западных (а позднее и среди наших отечественных) интеллектуалов «философского бестселлера» М. Фуко «Слова и вещи» он записал в Дневнике: «Все то, да не то, но в чем “не то”, определить трудно. Пожалуй, просто в неверии. Он развенчивает мифы, теории, упрощения, и все это как будто верно. В целом, однако, впечатление такое, что вообще ничего нет, кроме совершенно бессмысленного копошения людей, выдумывающих все время новые discours [фр.: рассуждения, дискурсы]… Никакого воздуха, ничего, о чем можно было порадоваться или о чем попечалиться…» (210, с. 328).

«В сущности “Запад” страшен. Страшен своим фарисейством, своим отождествлением свободы с наживой… ужасен своей низостью решительно во всем. Где, когда началось это падение?» – задается вопросом отец Александр весной 1975 года. «Страшная усталость от всего этого, от борьбы – с чем? – с какой-то дьявольской мутью, заволакивающей мир и – это страшнее всего – религию», – записывает в ноябре 1975 года. Спустя пять лет: «Устал повторять: разложение, и притом зловонное, нашей цивилизации. За абортом, гомосексуализмом и пр. теперь – кровосмешение… Эта цивилизация не может выжить… Но все то, что так или иначе противостоит этому разложению, буквально поднимается на смех». Он не мог оставаться равнодушным к «тому хамству, что торжествует в мире» (210, с. 171, 220, 528, 632). Трагическое мироощущение, основанное на извечной неудовлетворенности христианина несовершенным миром сим, пронизывает Дневник отца Александра, человека глубокой и искренней веры, верного одной – христианской иерархии ценностей.

Но в чем можно быть твердо уверенным, так это в неустанном и глубоком служении отца Александра возле церковного престола. «В субботу – Литургия в голубом, богородичном, тихая, которую не столько служишь, сколько только “являешь”,– до такой степени она совершается там…» Или: «Вчера во время Литургии (неделя о Самарянке) – такое светлое, твердое чувство – присутствия, истины, света… Тут реальность Церкви, и отсюда нужно начинать пророчество ее в мире» (210, с. 268, 370).

Между тем в мельтешении разных дел пролетели десятилетия. В год своего шестидесятилетия отец Александр переживал чувства далеко не триумфальные: «Я знаю твердо, что до смерти мне нужно кончить мою “Литургию”». Он заносит в Дневник: «…Мысли о том, что я ничего не сделал… Это не хорошие мысли. Мысли от гордыни. И в ответ сегодня хороший Апостол – о соре, всем миром попираемом (1 Кор. 4, 11–13)… Устал от телефонов, от суеты, от одиночества. “Покоя сердце просит”. Но может быть, и усталость эта – греховная, от лени, пустоты, постоянной капитуляции страстишкам… Грех – только – в отрыве от Бога, в измене Христу. Эту измену Иоанн Богослов называет похотью плоти, похотью очей и гордостью житейской (1 Ии. 2, 16). И, Боже мой, до чего это точно и исчерпывающе…» (210, с. 569, 602, 622, 623).

Но в то же время неудовлетворенность собой и своим служением побуждала его не довольствоваться привычным обрядовым благочестием, подчас порождала у него резкие слова и оценки: «Всецелая принадлежность Церкви, самоочевидная, как воздух, как жизнь, и одновременно внутренняя свобода внутри нее. Меня бесконечно тяготит то повальное внутреннее порабощение себя чему-то или кому-то, что я вижу вокруг себя, “идолопоклонство”, так часто торжествующее в Церкви… Меня буквально с детства, с корпусных лет отталкивало “карловатство” [РПЦЗ] – с его ложным пафосом, елейностью, самодовольством, узостью» (210, с. 339). В то же время нельзя не отметить видимое равнодушие (до подчас неприятия) отца Александра ко всему опыту Православной Церкви в период ее Византийской истории как основы для дальнейшего развития Вселенской Церкви. Он как будто прошел мимо истории Русской Церкви Синодального периода, не заметив трудов святителей Филарета (Дроздова), Игнатия (Брянчанинова) и Феофана (Говорова) или дневников отца Иоанна Кронштадтского, в которых мог найти ответы на многие занимавшие его вопросы.

В то же время в церковной России (СССР) не только были знакомы с работами отца Александра, но и принимали многие его взгляды, например о незаметной подмене Православия «православным бытом»: в Америке – под давлением потребительского общества, в СССР – под давлением коммунистического государства. Ответом должно быть «внутреннее освобождение Православия от его “казенной судьбы”». И протоиерей Всеволод Шпиллер (1902–1984), настоятель московского храма святителя Николая в Кузнецах, в апреле 1967 года отмечал реальность “этого неосознанного и неуправляемого процесса”, “с ним боремся как умеем, но изо всех сил» (213, с. 299).

В большой работе «Проблемы Православия в Америке» (1964–1965) отец Александр подробно анализирует состояние церковной жизни в православных приходах Американской Церкви. Он не проходит мимо положительных сторон (исправное посещение богослужений, активность прихода), но указывает и на слабости, главная из которых – формализация церковной жизни. «Но на деле простое сосуществование религии и чуждой ей “философии жизни” попросту невозможно. Если религия не контролирует “философию жизни”, последняя неизбежно будет контролировать религию, подчиняя ее извне своей системе ценностей. Нельзя быть “православным” в церкви и “секуляристом” в жизни – рано или поздно сделаешься секуляристом и в церкви», и это приведет к «бессознательной капитуляции» перед миром. Но в то же время, заключал отец Александр, Америка, «как и всякая нация, мир, культура, общество, – это великий поиск и великое блуждание, великая надежда и великая трагедия, жажда и алкание. И как всякая нация и культура, она отчаянно нуждается в Истине и Искуплении. Это значит, как бы наивно ни звучали мои слова, что она нуждается в Православии» (211, с. 511, 526).

Значение отца Александра в церковной жизни понималось его современниками, «…у вас на Западе, – писал в апреле 1972 года протоиерей Всеволод Шпиллер архиепископу Брюссельскому и Бельгийскому Василию (Кривошеину, 1900–1985), – есть свой талантливый, умный, столько знающий, до мозга костей американизировавшийся мифо-ненавистник отец Александр Шмеман», занимающий «исключительное положение в церковных кругах в Америке, а впрочем, и во всех междуцерковных и общественных кругах». В его работах, отмечает далее отец Всеволод, «очень интересных, как всегда бесспорно блестящих, как всегда по существу не бесспорных», очень много «важной настоящей правды». «Мне кажется, что он тысячу раз прав, когда утверждает, что в совершенно новом для Православной Церкви мире в Америке, преходящий образ которого так не похож на прежний, Церковь вынуждена была отыскать путь и стать на него к новым формам всей Ее жизни и канонического устроения, чтобы быть Церковью. Вероятно, в Европе вы тоже пойдете каким-то своим путем к ожидающим Православную Церковь в Европе новым формам ее бытия. Но это же самое происходит и у нас» (213, с. 408). Справедливости ради надо отметить, что отец Всеволод и отец Александр не раз публично полемизировали по некоторым вопросам. Однако «в чем-то самом важном, на большой глубине, мы все гораздо ближе друг к другу, чем кажется, несмотря на различие планет, на которых живем», – писал отец Всеволод из Москвы. Из Нью-Йорка отвечал отец Александр, что «в самом (и единственно) важном… чувствует свое полное духовное единство с Вами» (213, с. 471).

Главное ощущение от работ отца Александра Шмемана – радость. «Вчера шел от вечерни домой среди торжествующей красоты блестящих на солнце деревьев и думал: сколько незаслуженного счастья дал нам Бог»; «Нельзя знать, что Бог есть, и не радоваться»; «Без радости и церковность, и молитва как-то безблагодатны, ибо их сила – в радости. Религия стала синонимом “серьезности”, несовместимой с радостью. И потому она так слаба. От нее хотят ответов, мира, смысла, а она только в радости. Это ее ответ, включающий все ответы» (210, с. 293, 297, 319), – записывал он в Дневник. И как не вспомнить здесь святого кронштадтского пастыря, который любил целовать цветы, приговаривая при этом: «Лобызаю десницу, создавшую тебя столь дивно».

«Он любил улицы, жизненный напор, музыку, огни, ритмы Нью-Йорка, – вспоминал Сергей Александрович Шмеман, – так же, как любил он природу Северного Квебека, где мы проводили лето и где вместо небоскребов были березы и сосны, а вместо запруженных рек Нью-Йорка – прозрачные воды Лабельского озера. Это была любовь к жизни, которая распространялась на всех вокруг…» И могло ли быть иначе? Человек, обретший веру и пришедший к Богу, не может не радоваться своей свободе с Богом, своей любви к Богу и людям. И этой радостью отец Александр щедро делится с нами.

Литература

1. АВП РФ, фонд Референтура по ОАР, оп. 21, п. 19.

2. АВП РФ, фонд 089, Израиль, оп. 15, п. 2.

3. АВП РФ, фонд 089, оп. 15, п. 2.

4. Акты Святейшего Патриарха Тихона и позднейшие документы о преемстве высшей церковной власти: 1917–1943. М., 1994.

5. Александр (Семенов-Тянь-Шанский), еп. Отец Иоанн Кронштадтский. Клин, 2002.

6. Антоний (Блум), митр. Беседы о вере и Церкви. М., 1991.

7. Антоний (Блум), митр. О встрече. Клин, 1999.

8. Антоний (Блум), митр. Труды. М., 2002.

9. Антоний, митр. Сурожский. Уверенность в вещах невидимых. Последние беседы (2001–2002). М., 2012.

10. Антоний (Храповицкий), архиеп. Восстановление патриаршества. Б.м., 1911.

И. Антоний (Храповицкий), митр. Пастырское богословие. Свято-Успенский Псково-Печерский монастырь, 1994 (репринт).

12. Антоний (Храповицкий), митр. Нравственное учение Православной Церкви. Нью-Йорк, 1967.

13. Антоний (Храповицкий), митр. Избранные труды. Письма. Материалы. М., 2007.

14. Антоний (Храповицкий), митр. Слова, беседы и речи. СПб., 2002.

15. Антоний (Храповицкий), митр. Остаюсь любящий неизменно… Сб. писем. М., 2007.

16. Арзамас: в 2 т. М., 1994.

17. Арсений (Жадановский), еп. Воспоминания. М., 1995.

18. Арсеньев Н. Дары и встречи жизненного пути. Frankfurt/Main, 1974.

19. Архивы Кремля. Политбюро и Церковь: в 2 кн. Новосибирск – Москва, 1997–1998.

20. Балашов Н., прот. На пути к литургическому возрождению. М., 2001.

21. Беглов А. В поисках «безгрешных катакомб». Церковное подполье в СССР. М., 2008.

22. Бенуа А. Мои воспоминания: в 2 т. М., 1993.

23. Бердяев Н. Философия свободы. М., 2000.

24. Богданович А. Три последних самодержца. М., 1990.

25. Бэттс Р., Марченко В. Духовник Царской семьи. Святитель Феофан Полтавский (1874–1940). М., 1994.

26. Валлерстайн Э. Европейский универсализм: риторика власти. – Прогнозис. Журнал о будущем. 2008, № 2(14).

27. Васильева О. Русская Православная Церковь и Второй Ватиканский Собор. М., 2004.

28. Великие русские старцы. М., 2000.

29. Венгер А. Рим и Москва. 1900–1950 (пер. с франц.). М., 2000.

30. Вениамин (Федченков), митр. О вере, неверии и сомнении. М., 1992.

31. Вениамин (Федченков), митр. На рубеже двух эпох. М., 1994.

32. Вениамин (Федченков), митр. Божьи люди. Мои духовные встречи. М., 1997.

33. Вениамин (Федченков), митр. За Православие помилует меня Господь… СПб., 1998.

34. Вениамин (Федченков), митр. О богослужении Православной Церкви. М., 1999.

35. Волков С. Возле монастырских стен. М., 2000.

36. Воропаев В. Духом схимник сокрушенный… М., 1994.

37. Воропаев В. Николай Гоголь: опыт духовной биографии. М., 2008.

38. Гаврюшин Н. Русское богословие. Очерки и портреты. Нижний Новгород, 2005.

39. Гиляров-Платонов Н. Из пережитого. Автобиографические воспоминания: в 2 т. СПб., 2009.

40. [Горский Л., прот.] Академические лекции А. В. Горского. История Евангельская и Церкви Апостольской. Дневники. СПб., 1999 (репринт).

41. Гурко В. Черты и силуэты прошлого. М., 2000.

42. Дамаскин (Орловский), иг. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской православной Церкви XX столетия: в 7 кн. Тверь, 1992–2002.

43. Добротолюбие: в 5 т. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1993 (репринт).

44. Долгоруков П. Петербургские очерки. М., 1992.

45. Дорошевич В. Воспоминания. М., 2008.

46. Достоевский в воспоминаниях современников. В 2 т. М., 1990.

47. Дурылин С. В своем углу. М., 1991.

48. Дурылин С. В своем углу. К 120-летию С. Н. Дурылина. 1886–1954. М., 2006.

49. Дурылип С. Русь прикровенная. М., 2000.

50. Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни. М, 1994.

51. Епаичии И. На службе трех императоров. М., 1996.

52. Житие иеросхимонаха Анатолия (Потапова). Введенская Оптина пустынь. 1995.

53. Житие оптинского старца Варсонофия. Введенская Оптина пустынь, 1995.

54. Жуков Ю. Тайны Кремля. М., 2000.

55. Журнал Московской Патриархии. М.

56. Запарина Л. Непридуманные рассказы. М., 2005.

57. Записки Петербургских Религиозно-философских собраний. 1901–1903. М., 2005.

58. Зеньковский В., прот. Русские мыслители и Европа. М., 2005.

59. Зубов В. Русские проповедники. М., 2001.

60. Зырянов П. Русские монастыри и монашество в XIX и начале XX века. М., 1999.

61. Иларион (Алфеев), еп. Священная тайна Церкви. Введение в историю и проблематику имяславских споров: в 2 т. СПб., 2002.

62. Иларион (Троицкий), сет. Без Церкви нет спасения. М., 1998.

63. [Иннокентий (Борисов), сет.] Сочинения высокопреосвященного Иннокентия, архиепископа Херсонского и Таврического. М., 1907.

64. Иннокентий, архиепископ Херсонский и Таврический. Страстная седмица Великого поста. СПб., 1912.

65. Иннокентий (Борисов), сет. Последние дни земной жизни Господа нашего, Иисуса Христа. М., 1998.

66. Иннокентий Херсонский (академик Борисов), сет. Избранные сочинения. СПб., 2006.

67. Иоанн Кронштадтский, св. прав. Предсмертный дневник. М., 2003.

68. Иоанн Кронштадтский, св. прав. Избранные сочинения. Проповеди. Материалы. М., 2011.

69. Иоанн (Снычев), митр. Жизнь и деятельность Филарета, митрополита Московского. Тула, 1994.

70. Иоанн (Шаховской), архиеп. Избранное. Петрозаводск, 1992.

71. Киприан (Керн), архим. Воспоминания. М., 2002.

72. Киреев А. Дневник. 1905–1910. М., 2010.

73. Киреевский И. Разум на пути к истине. М., 2002.

74. Кожинов В. Россия. Век ХХ-й (1939–1964). М., 2001.

75. Кожинов В. Победы и беды России. М., 2002.

76. Коммунист. М.

77. Континент, 2011, № 149.

78. Концевич И. Оптина пустынь и ее время. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1995 (репринт).

79. Корсунский И. Святитель Филарет, митрополит Московский, его жизнь и деятельность на московской кафедре. Харьков, 1894.

80. Лебедев А., прот. Плод лукавый. Происхождение и сущность Московской Патриархии. Swan Press, 1994.

81. Ленин В. Сочинения: в 30 т.

82. Леонтьев К. Pro et Contra: в 2 т. СПб., 1995.

83. Леонтьев К. Восток, Россия и славянство. М., 1996.

84. Летопись жизни и служения святителя Филарета (Дроздова). Т. 3, М., 2012.

85. Лобанов М. В сражении и любви. М., 2003.

86. [Лука (Войно-Ясенецкий), сет.] Проповеди архиепископа Луки. 1946–1948 гг. Симферополь, 2006.

87. Любартович В., Юхименко Е. Собор Богоявления в Елохове. История храма и прихода. М., 2004.

88. Любимов Н. Неувядаемый цвет. Книга воспоминаний. Т. 3, М., 2007.

89. Макаров М. Из жизни православной Москвы XX века. М., 1996.

90. Марущак В., протодиак. Жизнеописание святого исповедника, архиепископа Симферопольского и Крымского Луки (Войно-Ясенецкого). Симферополь, 2004.

91. Милюков П. Очерки по истории русской культуры: в 3 т. Том второй. М., 1994.

92. Мироненко С. Самодержавие и реформы. М., 1989.

93. Муравьев А. Путешествие по святым местам русским. М., 1990 (репринт).

94. Муравьев А. Первые четыре века Христианства. М., 2006.

95. Муравьев А. Путешествие ко святым местам в 1830 году. М., 2007.

96. Неизвестная Оптина. СПб., 1998.

97. Никитенко А. Дневник: в 3 т. М., 2004.

98. Никитин В. Патриарх Пимен. Путь, устремленный ко Христу. М., 2011.

99. Николай I. Муж. Отец. Император. М., 2000.

100. Николай Михайлович, вел. князь. Император Александр I. М., 1999.

101. Николай Японский, сет. Видна Божия воля просветить Японию. Сб. писем. М., 2009.

102. Никон (Рклицкий), архиеп. Антоний (Храповицкий) и его время. Книга первая. Нижний Новгород, 2003; книга вторая. Нижний Новгород, 2004.

103. Никон (Рклицкий), архиеп. Жизнеописание блаженнейшего Антония, митрополита Киевского и Галицкого: в 6 т. Нью-Йорк, 1957–1959.

104. Нилу с С. Святыня под спудом. СПб., 1996.

105. Нилус С. На берегу Божьей реки. СПб., 1996.

106. Новоселов М. Письма к друзьям. М., 1994.

107. Новый мир. М.

108. [Оболенский Д.] Записки князя Дмитрия Александровича Оболенского. 1855–1879. СПб., 2005.

109. Одинцов М. Русские патриархи XX века. М., 1999.

110. Окунев Н. Дневник москвича (1917–1924). Париж, 1990.

111. Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. М., 2000.

112. Отзывы епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе: в 3 т. СПб., 1906.

ИЗ. Пастырь добрый. Жизнь и труды московского старца протоиерея Алексея Мечева. М., 1997.

114. Патриархи Московские. М., 2004.

115. Первый Всероссийский съезд монашествующих 1909 года. Воспоминания участника. М., 1999.

116. Переписка священника Павла Александровича Флоренского и Михаила Александровича Новоселова. Томск, 1998.

117. Пимен, Патриарх Московский и всея Руси. Слова, речи, послания, обращения (1977–1984). Т. 2, М., 1985.

118. [Питирим (Нечаев), митр.] Русь уходящая. Рассказы митрополита Питирима. М., 2006.

119. Пихоя Р. Советский Союз: история власти. 1945–1991. М., 1998.

120. Плеханов Г. Избранные философские произведения: в 5 т. М., 1956–1958.

121. Победоносцев: Pro et Contra. СПб., 1996.

122. Победоносцев К. Великая ложь нашего времени. М, 1993.

123. Победоносцев К. Сочинения. М., 1996.

124. [Победоносцев К.] Константин Петрович Победоносцев и его корреспонденты: в 2 т. Минск, 2003.

125. Полунов А. К. П. Победоносцев в общественно-политической и духовной жизни России. М., 2010.

126. Поспеловский Д. Русская Православная Церковь в XX веке. М., 1995.

127. Правда о религии в России. М., 1942.

128. Православная Москва. М.

129. Православная энциклопедия. Т. 1–27. М., 2000–2011 (издание продолжается).

130. Православные русские обители. СПб., 1994 (репринт).

131. Пришвин М. Дневники. 1940–1941. М., 2012.

132. Пророки византинизма. Переписка К. Н. Леонтьева и Т. И. Филиппова (1875–1891). СПб., 2012.

133. Пушкин А. Сочинения: в 10 т. М., 1959–1962.

134. Пушкинская эпоха и христианская культура. СПб., 1990.

135. Пыпин А. Религиозные движения при Александре I. СПб., 2000.

136. Разумеющие верой. Переписка Н. П. Гилярова-Платонова и К. П. Победоносцева (1860–1887). СПб., 2011.

137. Река времен. Книга первая. М., 1995.

138. Римский С. Российская Церковь в эпоху Великих реформ. М., 1999.

139. Розанов В. Pro et Contra: в 2 т. СПб., 1995.

140. Розанов В. Около церковных стен. М., 1995.

141. Розанов В. Загадки русской провокации. Статьи и очерки 1910 г. М., 2005.

142. Розанов В. Апокалипсис нашего времени. М., 2000.

143. Розанов В. Русская государственность и общество. М., 2003.

144. Розанов В. Признаки времени. Статьи и очерки 1912 г. М., 2006.

145. Россия под надзором. Отчеты III Отделения. 1827–1869. М., 2006.

146. Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Сборник документов. М., 2009.

147. Русская Православная Церковь и государство. 1917–1941. М., 1996.

148. Русский Архив. М.

149. Русское Православие: вехи истории. М., 1989.

150. Сафонов Д. К вопросу о подлинности «Завещательного послания» св. Патриарха Тихона. – «Богословский вестник». Сергиев Посад, 2004, № 4.

151. Свенцицкий А. Невидимые нити. Церковь, события, люди. М., 2009.

152. Свенцицкий В., прот. Монастырь в миру: в 2 т. М., 1995.

153. Свете тихий. Жизнеописание и труды епископа Серпуховского Арсения (Жадановского). М., 1996.

154. Свиридов Г. Музыка как судьба. М., 2002.

155. «Секретно»: Архиепископ Крымский Лука (Войно-Ясенецкий) под надзором партийно-советских органов. Симферополь, 2004.

156. [Сидоров С.] Записки священника Сергия Сидорова. М., 1999.

157. Следственное дело Патриарха Тихона. М., 2000.

158. Смолич И. История Русской Церкви. 1700–1917: в 2 т. М, 1996.

159. Смолич И. Русское монашество. 988-1917. М., 1999.

160. «Совершенно секретно». Доклады ОГПУ Политбюро ЦК ВКП (б): в 6 т. М., 2003.