Текст книги "Большая энциклопедия парапсихологии"

И надо сказать, что на сегодняшний день в парапсихологии придают достаточно большое значение подобным спонтанным проявлениям различных пси-феноменов, а на их большом статистическом материале нередко основывают сам факт существования этих пси-феноменов (той же телепатии, левитации или анима-контакта) либо – идя дальше – влияние на их проявление различных факторов и т. п.

И разумеется, в этой связи возникает вопрос: а можно ли доверять всем этим рассказам, можно ли на их основании делать достаточно серьезные выводы о самой парапсихологии?

Вот попытке ответить на этот вопрос и посвящена данная статья. И – не случайно.

Дело в том, что подавляющее большинство критиков существования парапсихологии в качестве одного из самых веских – по их мнению – аргументов приводят следующее: «В науке людям верить на слово нельзя. А раз парапсихологи нередко основывают свои выводы на рассказах людей, значит, эти выводы неосновательны и ненаучны». Вроде как логично.

Разберемся.

2. ПРИЗНАВАТЬ ЛИ РАССКАЗАННОЕ ЗА НАУЧНЫЙ ФАКТ? Вопрос заключается в следующем: верить или не верить рассказам людей настолько, чтобы признать рассказанное людьми реальностью и на этом основании делать серьезные выводы, научные выводы? Как уже отмечалось, есть люди, и среди них немало ученых, которые категорически против того, чтобы принимать содержащееся в рассказах людей за научный факт (допустим, считать доказанным то, о чем они рассказывают), и таких большинство. Правда, среди этого большинства ученых Ваш автор не встречал ученых-психологов. Но, может, это и случайно, что не попадались ему в литературе подобные высказывания профессиональных психологов (высказывания типа: «Сообщениям людей не следует доверять как научному факту»). А может, и не случайно…

Итак, вот человек рассказывает, что он испытывал, допустим, состояние телепатии (подобных рассказов в этой книге много). Так вот, признать ли на основании этих рассказов существование этого явления – телепатии, иногда возникающей телепатической связи между людьми?

Поскольку, с одной стороны, вопрос достаточно серьезный, а с другой – он все-таки связан с психикой людей, с психологией, то Ваш автор, будучи профессиональным психологом, взял на себя труд попытаться прояснить его: можно ли верить свидетельским показаниям людей вообще, и в научной деятельности в частности?

Вообще-то, существует такой институт, где свидетельские показания («я видел то-то и то-то») официально признаются как факт существования того, что человек – как он утверждает – видел. Речь идет об институте судопроизводства. Если судом признано, что у данного человека нет мотива к конфабуляции (конфабуляция – вымысел, придумывание), то сообщенный им феномен или явление не только рассматривается как факт, но и на основании этого сообщения предпринимаются действия, порой более серьезные, чем по некоторым результатам научных выводов. Произошло дорожно-транспортное происшествие. Свидетели – оказавшиеся в этом месте два пешехода и водитель троллейбуса – утверждают, что иномарка проехала на красный свет светофора. И тогда суд, убедившись в том, что и водитель троллейбуса и оба пешехода – незаинтересованные лица, принимает на основе высказываний этих свидетелей серьезные решения[28]28
  Не всегда, но нередко только на основании свидетельских показаний (каждый водитель это очень хорошо знает).


[Закрыть].

А для нас важно сейчас следующее: В ПРИНЦИПЕ НА ОСНОВАНИИ СВИДЕТЕЛЬСКИХ ПОКАЗАНИЙ ДОПУСТИМО ПРИНЯТИЕ КАКИХ-ЛИБО ВЫВОДОВ, ДЕЙСТВИЙ, МОГУЩИХ ИМЕТЬ ДЛЯ КОГО-ЛИБО, ЧЕГО-ЛИБО СЕРЬЕЗНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ. Поскольку показания субъектов, субъективные показания, могут быть и объективными, соответствовать действительности. (Если, разумеется, доказано, что нет мотива к конфабуляции; действовать должна – в демократическом обществе – презумпция правды.)

А теперь из зала суда – в научный институт. Там тоже делают выводы, научные выводы. Так вот, можно ли их делать на основе тех или иных высказываний людей, т. е. на основе «свидетельских показаний»?

– Думаю, автор, что нельзя, поскольку наука – это все-таки дело более серьезное.

– Значит, по-Вашему, уважаемый мой оппонент, научные выводы более весомы, более, как Вы говорите, «серьезные», чем выводы судебные? И, значит, по-Вашему, в суде допустимо делать выводы на основе свидетельских показаний (это Вы не оспариваете, логично), а вот в науке не допустимо. Так?

– Да, конечно, поскольку суд – это дело житейское, а наука – она и есть наука, это дело серьезное.

– Кажется, уважаемый мой оппонент, у Вашего автора (который по службе и с научными выводами имеет дело, и с судебными хорошо знаком[29]29
  Автор – профессор Российской правовой академии.


[Закрыть]) есть основания для несогласия с подобной позицией. А чтобы не быть голословным, давайте сравним два вывода – судебный и научный: первый – «…приговорить руководителя администрации N-ского региона к 10 годам строго режима с конфискацией…» и второй, научный, – «Мы, таким образом, пришли к выводу, что лучшей организацией ухода за молодняком коров в N-ском регионе будет…». И вопрос: можно ли однозначно утверждать, что, допустим, для жителей N-ского региона второй вывод определенно более значим, чем первый? Есть достаточно высокая вероятность того, что второй вывод в этом регионе, скорее всего, никто не только не заметит, но и не почувствует на себе, а вот что касается первого вывода – очень даже может быть, что и почувствуют, ибо в небольших регионах жизнь его жителей существенно зависит от того, кто ими управляет и кого посадят, а кого назначат.

Значит, все-таки научные выводы не всегда однозначно важнее выводов суда. Это – первое. И теперь перейдем к главному в обсуждении нашей проблемы: можно ли в науке делать выводы (такие же серьезные, как делает их суд) на основе тех или иных высказываний людей, т. е. на основе свидетельских показаний типа: «я видел ясновидческим способом…», «я телепатически услышал голос моего сына…», т. е. «я видел то-то и то-то; я слышал то-то и то-то»?

Если брать такую конкретную науку, как психология, то там в основе большинства научных выводов лежат результаты тестирования (психологического эксперимента). Так вот, в большинстве случаев эти результаты основываются на высказываниях испытуемых. Например, человеку показывают бесформенное чернильное пятно и спрашивают, на что оно похоже («что Вы видите в этом пятне?»). Человек отвечает, его ответы (они как и в суде называются показаниями) фиксируются; а затем этого человека помещают в особые условия (в космос, например) и снова «что Вы видите в этом пятне?»; и так повторяется много раз. А затем сравнивают эти показания и делают сугубо научные выводы на основе показаний субъектов, на основе субъективных показаний. И эти выводы – не для архива (хотя и такое бывает), а для внедрения в практику. И еще раз – на основе сугубо субъективных, а не объективных данных (ибо пока нет прибора – объективного регистратора для подтверждения этих субъективных данных).

– Простите, автор, но ведь в той же физике выводы основываются вовсе не на показаниях людей, а на показаниях приборов, которые уже точно беспристрастны.

– Уважаемый мой оппонент, Вы хорошо знаете, что практически любой измерительный прибор имеет допустимую погрешность (начиная от школьной линейки и кончая атомными часами), поэтому и показания физических приборов не абсолютно точные. Поэтому вернемся к тому, на чем мы остановились – как в науке психологии используются «свидетельские показания».

Обратите внимание, дорогой мой читатель, какой дискуссионный прием сейчас использовал мой оппонент. Он попытался сменить объект обсуждения – с науки психологии на науку физику. А ведь автор пока не утверждал, что в любой науке допустимо использование «свидетельских показаний» для формирования научных выводов. Пока автор хотел лишь показать, что и в научных исследованиях это в принципе допустимо. Так вот, мой оппонент, будучи, вероятно, по стилю мышления шахматистом, предусмотрел, к какому выводу (для него нежелательному) может привести пример из психологии, и поэтому решил использовать один из приемов блокирования моей аргументации – прием, именуемый «Перевод разговора на другую тему», правда, не зная, что автор не только описал психотехники защиты от таких приемов (см. 34), но и сам владеет этими защитами.

– Так вот, уважаемый мой оппонент, наука психология говорит: можно делать научные выводы на субъективных высказываниях людей, можно, если, разумеется, учитывать статистику для выявления закономерностей, а не высказывание одного человека; но этот же принцип используется и в парапсихологии для той же цели – выявления того, что закономерно.

– Так это только в психологии, это исключение…

– Не скажите. И в социологии выводы делают тоже на основе показаний людей, и настолько серьезные, что на их основе политики определяют нашу с Вами жизнь. И тоже – обратите внимание – на основе субъективных данных, чаще всего не проверяемых никакими объективными приборами (ибо нет приборов, фиксирующих симпатию к той или иной партии). И в медицине – тоже: здесь словесные отчеты заболевшего человека порой ценятся не меньше, чем данные лаборатории. Более того, в медицинской науке (уже не в практике, в поликлинике, а в медицинском НИИ) тоже строят выводы и на основе многочисленных показаний испытуемых («По результатам применения данного препарата у большинства больных, по их отчетам, пропали боли в области…»), выводы сугубо научные: «…установлен как научный факт исчезновение болей при…»[30]30
  А поскольку и социологи, и психологи, и медики знают, что люди иногда склонны к приукрашиванию, то ими – этими исследователями – разработаны специальные приемы для определения степени их искренности. (И здесь же следует сказать, что и парапсихологи взяли себе на вооружение подобные приемы, о чем в данной Энциклопедии говорится неоднократно в разных статьях, посвященных проблеме доверия эмпирическим данным.)


[Закрыть]. И нередко на основе таких субъективных данных, которые не всегда могут быть подтверждены приборами, анализами, ибо не всесильна медицинская техника.

И вывод: ВЫСКАЗЫВАНИЕ ЛЮДЕЙ О ТОМ ИЛИ ИНОМ ЯВЛЕНИИ МОЖЕТ БЫТЬ В ПРИНЦИПЕ ПРИЗНАНО ЗА ФАКТ СУЩЕСТВОВАНИЯ ЭТОГО ЯВЛЕНИЯ, В ТОМ ЧИСЛЕ И В НАУКЕ.

И тогда: а почему бы не делать сугубо научные выводы (статистические, разумеется, с обязательной проверкой на «фактор лживости», на «фактор заблуждения», как это делают в той же психологии, с репрезентативной выборкой, а также с учетом других обычных требования подобных научных исследований, которые, как правило, соблюдают не только серьезные исследователи психологи, но и серьезные исследователи парапсихологи) на основании отчета людей о проявлении у них тех или иных парапсихических явлений, проявлении той же телепатии? Почему же им-то не верить? В психологии им – людям – верят, в социологии – верят, в медицине – верят (между прочим, я мог бы и продолжить этот список), а высказываниям людей о парапсихологических явлениях – не верят. Почему?

– А потому, автор, что это – парапсихология, а не социология. А я в парапсихологию не верю.

– Да бог с ним, с этим термином «парапсихология»! Забудем об этом термине. Лучше ответим на вопрос: почему людям (не одному, двум, а сотням, тысячам, как в психологии, в других науках) не верят, что они видели то-то и то-то, слышали то-то и то-то, получая информацию ясновидческим или телепатическим путем? Почему Вы, мой оппонент, не верите им?

– Да я бы поверил, если бы сам испытал хоть ту же телепатическую связь или встречу с потусторонним миром.

– Значит, если сами увидете-услышите, на себе испытаете, то поверите, а так – нет, верно?

– Ну, в общем так.

– Хорошо, поговорим.

3. СОБСТВЕННЫЙ ОПЫТ – КРИТЕРИЙ ДОВЕРИЯ? Если Вы, уважаемый мой оппонент, утверждаете, что поверите, только если убедитесь на собственном опыте, то тогда позвольте вопрос: Вы верите, что люди были на Луне?

– Ну… показывали по телевизору.

– Простите, я не о том. Вы, лично Вы верите, что люди были на Луне?

– Ну я их там лично не видел!

– Еще раз простите, но Вы верите или не верите, что они были на Луне?

– Ну… не знаю. Между прочим, был такой фильм, где, кажется, сфальсифицировали высадку космонавтов на Луну. Так что, может быть, и американцы все это хитро смонтировали…

– То есть Вы не будете утверждать: «Я верю, что люди были на Луне»?

– Ладно, не буду.

– Хорошо. Вы не верите (точно), что люди были на Луне. Согласен, американские телевизионщики не такое могут смонтировать. Тогда другой вопрос: а Вы верите, что Гагарин летал в космос?

– Конечно, верю! Об этом знают все! И по телевизору столько показывали! Конечно, верю, что Юра Гагарин был первым космонавтом в мире!

– По телевизору, говорите, показывали?

– Хорошо, хорошо, автор, я понял, куда Вы клоните: мол, если я засомневался в истинности телевизионной картинки с Луны, то почему я верю в телевизионные картинки с Юрой Гагариным, так ведь?

– Абсолютно точно. Вы прочитали мои мысли. Ведь Ваша вера основывается не на том, что «я сам видел», а на телевизионных картинках…

– Простите, автор, но всему, всякой вере или неверию есть какие-то границы. Одно дело, когда некий телевизионщик показал какую-то ситуацию из Урюпинска (а так оно было или не было – поди проверь со своего дивана), и другое дело, когда сотни, нет, тысячи телевизионщиков показывали Юру Гагарина!

– Прекрасно. И первый вывод из Ваших слов: верить можно и тому, что Вы лично сами не видели (непосредственно!), не слышали (непосредственно!), не прочувствовали (непосредственно!).

Значит, есть основание полагать: МОЖНО ВЕРИТЬ И В ТО, ЧТО САМ НЕ ИСПЫТЫВАЛ.

И второе: Вы поверили в существование Юрия Гагарина (а я тоже в это верю), как и в существование (а не в сфальсифицированные видеокадры) американской войны в Ираке потому, что «сотни, нет, тысячи телевизионщиков показывали» – это я Вас цитирую – и Юрия Гагарина, и войну в Ираке. Другими словами, поверили статистике, многим свидетельствам.

Но ведь о телепатии (о ясновидении, о путешествии в иные миры) нам поведали тоже сотни, тысячи людей. Почему же в этом случае не верите, уважаемый мой оппонент?

– Ну, тут трудно сказать почему.

– Верно, трудно, не будучи специалистом в области психики людей.

А я попробую сказать, почему Вы не верите людям в их рассказы о парапсихологических явлениях.

4. СМИ КАК ИСТОЧНИК НЕВЕРИЯ В ПАРАПСИХОЛОГИЮ. А не верите в силу той же причины, по которой поверили в многочисленные утверждения средств массовой информации (СМИ) и о Гагарине, и о событиях вокруг спектакля «Норд-Ост», и о войне в Ираке, и, наверное, о «продажности» Чубайса… Сами Вы ничего этого лично, непосредственно не видели, не испытывали на себе (и слава богу). А поверили потому, что эти средства массовой информации сформировали определенную установку на признание существования этого явления. Но те же СМИ могут сформировать установку и на непризнание чего-либо. Ведь сформировали же у большинства советских людей неверие в преимущество рыночных отношений (и до сих пор в это не верят многие бывшие советские люди), неверие в примат личности над государством, неверие в то, что людям всегда изначально надо верить, и т. п. И таким же образом оказалась сформированной негативная установка на «всю эту парапсихологию». Вы в нее не верите не потому, что не испытали сами телепатию или ясновидение. Мы убедились, что для Вас, как и для большинства других людей, для веры во что-то не обязательно «испытать это на себе». А не верите Вы в «эту самую парапсихологию» по причине сформированности у Вас (помимо Вашей воли!) средствами массовой информации негативного отношения «ко всякой там телепатии». Ведь это только в самые последние 2–3 года на телевидении стали показывать – без ерничанья – работу ученых в этой области. Правда, пока в виде художественных или полухудожественных фильмов. А до этого все годы об этом писали-говорили только в негативном плане, в лучшем случае – в форме иронической шутки (ирония – завуалированная агрессия).

Вот почему не доверяют многочисленным рассказам людей про случаи астральных путешествий, телепатии и т. п. В психологической науке рассказам (высказываниям, показаниям) людей верят, в медицинской – верят, в педагогической – верят, а в области парапсихологии – не верят, не прочитав самостоятельно ни одного научного отчета ученых-парапсихологов, но зато прочитав о шарлатанах-парапсихологах в газетах-журналах. Сила установки, создаваемая средствами массовой информации, для массового сознания еще не очевидна («Почему не верите Чубайсу?» – «А он обворовал всю страну!» – «Вы его за руку поймали?» – «Нет, но все так говорят, все об этом знают» – работа СМИ). «Почему не верите рассказам о телепатии?» – «Да я просто сам в это не верю». – «Почему?» – «Да потому что пока сам не ис-пыт…» – уже проходили.

Итак, вывод. И в науке принимают как факт рассказанное людьми.

Не все принимают за факт, не всегда принимают за факт; и это правильно. Но важно другое: в принципе в науке можно принимать за факт рассказанное людьми. А значит, в принципе можно, основываясь на рассказанном людьми, делать – при определенных условиях – научные выводы. А если так, то тогда вопрос сводится к следующему: соблюдают ли ученые-парапсихологи условия научных исследований так же, как и исследователи в той же психологии? Если да – можно и выводы исследователей-парапсихологов принимать. Но для нас сейчас важно решение вопроса в принципе: можно ли, при соблюдении условий исследования, принимать в качестве научного факта субъективные отчеты людей? Получается, что можно.

Следовательно, НЕТ ОСНОВАНИЙ НЕ ПРИНИМАТЬ ЗА ФАКТЫ СУЩЕСТВОВАНИЕ РАССКАЗАННОЙ МНОГИМИ ЛЮДЬМИ ТЕЛЕПАТИЧЕСКОЙ СВЯЗИ, ДРУГИХ ПСИ-ФЕНОМЕНОВ. Нет оснований не верить свидетельским показаниям.

– Хорошо, автор, это все логично. Раз в других науках доверяют, то и в этой (хотя я и не считаю эту Вашу парапсихологию наукой) надо, наверное, так. Но разве Вы не знаете, что люди ведь могут выдумывать? Ведь Вы же психолог, неужели Вам не известно об этом?

– Известно, дорогой мой оппонент, хорошо известно. Действительно, человек может придумывать разные истории, в том числе и о том, «как однажды со мной произошел вот такой случай: вдруг мне привиделось… а потом – точно все было так», – можно ли этому доверять?

5. КАК ЧАСТО И ПОЧЕМУ НЕКОТОРЫЕ ЛЮДИ ВЫДУМЫВАЮТ «НА РОВНОМ МЕСТЕ»? Наука психология имеет ответ на этот вопрос. И вот как она на него отвечает.

Люди иногда придумывают подобные истории (действительно такое бывает, что придумывают) для того, чтобы произвести впечатление. А что значит «произвести впечатление»? А это значит утвердиться в глазах других людей как особая, уникальная личность. Психологи это называют самоутверждением. Так вот, у всех нормальных людей есть потребность в самоутверждении, но – не спешите полагать, что, значит, все могут придумывать, выдумывать подобные истории. «Но» заключается в том, что эта потребность, во-первых, у людей выражена в разной степени: у кого-то настолько сильно, что он готов был сжечь даже знаменитый храм Артемиды – одно из семи чудес света, – лишь бы только на него обратили внимание (Герострат); а у кого-то она выражена очень слабо и ему достаточно, чтобы только самые близкие обращали бы изредка на него внимание, а может быть, только близкий человек (один); а у кого-то она вовсе не выражена – эта потребность в самоутверждении, и это либо психопатология, либо человек находится на вершине мировой славы. Кстати, заметим, чем больше славы у человека, тем слабее у него выражена эта потребность. Во-вторых, даже если эта потребность в утверждении себя в глазах других людей у некоего человека развита достаточно сильно, вполне возможно, что его воспитатели – когда он был ребенком – привили ему «противовесы», чтобы он, реализуя эту потребность, не забывал о законах или о нормах морали. Ну например, ему привили ценность «не лгать», и когда ему очень хочется самоутвердиться (ну такой он вот от природы), он не придумывает истории о своих мнимых парапсихических способностях, а… пишет докторскую диссертацию на тему о способностях. И утверждается, став доктором наук.

Это – пока преамбула.

А теперь, как это связать с нашей проблематикой – верить или не верить рассказам о спонтанных случаях телепатии.

Есть люди, которые готовы выдумывать (в том числе и про свои «способности») на каждом шагу, выдумывать, что называется, на ровном месте. Вообще-то это конфабуляторы, о которых мы уже упоминали. Так вот, это те люди, у которых, во-первых, очень сильно развита потребность в самоутверждении (такой он родился, на свет появился), а во-вторых, его очень плохо воспитали, не привили моральную ценность «не лгать». Как правило, это в чем-то ущемленные люди, у которых их претензия на свою значимость (у каждого она есть: «на самом-то деле я достаточно умный… сильный… красивый…») расходится с тем, как их оценивает окружение. И тогда, желая обратить внимание (чтобы увидели, что он умный…), они рассказывают жуткие или необычные истории, якобы произошедшие с ними или, по крайней мере, свидетелями которых они были. «А знаешь, я вчера прямо в фойе гостиницы столкнулся с Аллой Пугачевой и она хотела дать мне автограф, да охрана помешала» – вот так, не каждому судьба делает такой подарок – поговорить с самой Аллой Пугачевой, а «мне сделала», «я – счастливый (хороший… красивый…)», «на меня обратила внимание сама Алла Пугачева». Ну, а если маленький провинциальный городок – как тогда обратить на себя внимание? «Знаешь, сижу я дома, и вдруг передо мной возникла – не поверишь, прямо из ничего – Алла Пугачева, словно какой-то призрак; так посмотрела на меня, коснулась моей руки, ничего не сказала и – исчезла. А почему бы и нет?!»

Итак, есть такая категория людей – явные конфабуляторы.

А на противоположном полюсе этой шкалы – такие люди, у которых даже в мыслях нет покрасоваться вот таким образом, рассказать про себя такое, чтобы все ахнули. Более того, у них вообще потребность в самоутверждении выражена очень слабо (от рождения). Да к тому же у них очень выражена воспитанная в детстве ценность говорить только правду. А посему назовем мы их «не-самоутверждающимися» (хотя в академической психологии их обычно называют иначе и многословно).

Ну а все остальные люди – это как бы между первыми – явными конфабуляторами – и вторыми – «не-самоутверждающимися»; остальные занимают как бы среднее положение между этими двумя крайностями.

А теперь главный вопрос: каких людей из этих трех категорий:

1) явных конфабуляторов,

2) «не-самоутверждающихся»,

3) «средних» —

в жизни больше: первых, вторых или третьих? Вопрос не праздный.

Ведь если первых (явных конфабуляторов) большинство среди людей – значит, большинству рассказов про свои «суперспособности» верить нельзя. И тогда надо из па– рапсихологии выбросить все, что основано на научном анализе случаев, а это – чуть ли не половина всех парапсихологических выводов.

Если, наоборот, среди людей большинство «не-самоутвержающихся», да к тому же хорошо воспитанных в смысле любви к правде, то, значит, большинству рассказов про случившееся с ними, например телепатию, следует доверять. А значит, снимается вопрос о реальности или нереальности существования многих пси-феноменов, ведь люди не обманывают. Но это если таких среди «людей вообще» большинство.

Так вот, ответ на вопрос, кого же среди людей больше: явных конфабуляторов, «не-самоутверждающихся» или «средних», – дает, нет, не психология и не медицина, а… математика, точнее – математическая статистика.

Есть такой закон нормального распределения (закон природы!), который гласит: на большой выборке, на большом количестве людей крайних вариантов всегда меньше, чем средних; а кроме того, объектов (например, людей) одной крайности всегда примерно столько же, сколько и объектов другой крайности. Чтобы было понятно: среди людей есть гении (с очень высоким IQ[31]31
  IQ– английская аббревиатура интеллектуального коэффициента.


[Закрыть]), есть олигофрены (умственно отсталые, с очень низким IQ) и есть средние – со средним интеллектуальным развитием. Кого сколько? Математика точно знает: в большой популяции людей (не среди жителей какого-либо дома, а среди жителей, допустим, страны) гениев и олигофренов меньшинство, а большинство людей со средним IQ – это раз; а во-вторых, гениев среди людей статистически столько же, сколько и олигофренов. Готов был бы привести и другие примеры на этот закон, но слышу голос моего милого редактора: «Александр Юрьевич, не отвлекайтесь!» А как тут не отвлекаться, если этот закон – как поэма: можно было бы часами говорить о нем. Ну, да ладно, вернемся к нашим явным конфабуляторам (готовым приврать о себе, что называется, на ровном месте), а также к «не-самоутверждающимся», никогда этого (придумывать про себя) не делающим, и к «средним».

Так вот, ключевой вопрос – кого сколько? – теперь имеет ответ: по закону нормального распределения крайних вариантов всегда меньше (на большой выборке), чем средних. А это значит, что среди большого числа людей (да хотя бы жителей страны) явных выдумщиков (явных конфабуляторов), как и явно «не-самоутверждающихся» значительно меньше (и тем меньше, чем сильнее выражена у них эта склонность), чем «средних», это – раз, а во-вторых, явных конфабуляторов и «не-самоутверждающихся» практически одинаковое количество.

И тогда получается – следите за логикой, – что «средние», которых большинство, и «не-самоутверждающиеся», которых меньшинство, составляют вместе явное большинство. А это значит, что вероятность, что такой-то рассказ про телепатию начисто конфабулирован, исходит от явного конфабулятора, весьма и весьма мала (ибо вероятность встретить среди людей явного конфабулятора мала, поскольку их вообще среди людей мало, потому что их распределение подчиняется определенному закону – закону нормального распределения).

Отсюда: если принять за 100 % все рассказанные случаи проявления того или иного пси-феномена, то среди них абсолютно вымышленных, явно вымышленных – явное меньшинство (ибо явным меньшинством среди людей вообще являются желающие все выдумывать «на ровном месте»); есть, определенно есть, но – явное меньшинство.

Отсюда вполне логичный вывод: НЕ ВСЕМ СВИДЕТЕЛЬСКИМ ПОКАЗАНИЯМ, НЕ ВСЕМ РАССКАЗАМ О ТЕХ ИЛИ ИНЫХ ПСИ-ФЕНОМЕНАХ СЛЕДУЕТ ВЕРИТЬ, НО – БОЛЬШИНСТВУ

И как оказывается, представленный выше анализ и этот вывод из него не отвергаются теми критиками парапсихологии, в мышлении которых есть склонность к математически точным определениям, которые исповедуют известный принцип: в любой науке столько науки, сколько в ней математики. Поскольку и вывод-то основывается на законе нормального распределения, на математическом законе.

6. НАУЧНЫЕ КРИТЕРИИ ОТБОРА РАССКАЗОВ О ПСИ-ФЕНОМЕНАХ. Что же касается того меньшинства, которому доверять не следует, то психологи (парапсихологи), во избежание неточностей, ошибок, проникновения их выдумок в статистику случаев спонтанной телепатии (других случаев парапсихологических явлений), выработали целую систему «правил, как избежать проникновения в статистику подобных ненадежных случаев». Например, стараются не принимать во внимание рассказы третьих лиц («моя мама мне рассказывала, что с ней однажды…»); случаи, которые произошли достаточно давно; рассказы, в контексте которых гипертрофированно доминирование «Я» рассказчика или имеются логические противоречия, что выявляется при контент-анализе текста рассказа, и т. п.

Вот пример контент-анализа одного рассказа о том, как некая известная особа (по понятным причинам ее имя опускается здесь) утверждала, что она, когда у нее «случилось мозговое кровоизлияние», испытала предсмертный опыт, который обычно бывает связан с наступлением клинической смерти, во время которой с человеком происходят феномены типа движения в туннеле, беседы со Светом, встречи с ранее умершими и т. п. Все это теперь хорошо известно благодаря многим книгам, в том числе и известной книге Р. Моуди «Жизнь после жизни». А теперь я цитирую высказывание об этом упомянутой особы журналисту одной известной газеты: «Да, у меня был этот знаменитый момент с «белым светом в тоннеле» и тому подобным. Действительно, это очень красиво. Вернуться оттуда – очень фундаментальная штука, после нее человек должен спросить себя: какой в этом высший смысл? Для меня он в том, что нельзя быть легкомысленной в своих поступках, надо с уважением относиться к жизни. Мы не знаем, как долго пробудем здесь, на земле. Я также вынесла из этой печальной истории понимание того, как важно, когда тебя любят».

В этом тексте есть несколько моментов, которые, во-первых, свидетельствуют об определенном отношении респондента к предсмертному опыту, а во-вторых, диссонируют с многочисленными свидетельствами других людей.

Итак, первое: «Да, у меня был этот знаменитый момент…» Контент-анализ этой части фразы свидетельствует, что, во-первых, она, скорее всего, уже раньше слышала об этих явлениях, эти явления были ей известны. Но тогда почему она не сказала «Да, у меня был этот известный момент», а сказала «был этот знаменитый момент»? Ведь «знаменитый» – это не просто «известный», а еще и «прославленный», имеющий «славу», что чаще употребляется, например, по отношению к элементам шоу. А это уже иная окраска в отличие от рационального «известный». И получается, что для нее самой это явление (испытание предсмертного опыта) – как соприкосновение с тем, что имеет славу, что знаменито (ну как некий элемент шоу). А между прочим, практически все пережившие предсмертный опыт относятся к этому явлению скорее с трепетным почтением. И если бы она пережила этот опыт – определенно не считала бы подобный опыт «знаменитым» моментом. Некоторые основания для сомнения в правдивости показаний есть, правда, основания косвенные (как и любое основание, базирующееся на контент-анализе, на чтении «между строк»).

Далее. Какие же элементы предсмертного опыта она испытала, когда у нее «случилось мозговое кровоизлияние»} В литературе описывается более десятка подобных элементов, хотя не все они упоминаются каждым из тех, кто пережил этот опыт. И, как правило, они – эти элементы – узнаваемы, когда знакомишься с тем или иным рассказом. Здесь же источник называет только один – «белый свет в тоннеле». И в других рассказах тоже говорится и о тоннеле, через который проносился человек, и о Белом Свете, с которым он вел диалог. Но не было ни одного из известных нам в литературе случаев встречи со Светом в тоннеле. А здесь: «у меня был этот знаменитый момент с «белым светом в тоннеле» и тому подобным». Очень похоже на то, что человек слышал и о тоннеле, и о Свете, вот и соединил их.

Далее. Почему вместо описания других элементов следует фраза «и тому подобным». Что, нет желания рассказывать, раз так нехотя – «и тому подобным»} Нет, желание рассказывать об этом своем опыте есть, определенно есть, ибо она стала рассказывать об этом явлении по своей инициативе, а не по просьбе журналиста. Более того, после этой фразы она произнесла еще семь фраз на эту же тему. Следовательно, «и тому подобным» – не из нежелания распространяться. И тогда более вероятное объяснение – не было «тому подобных».