Текст книги "Национальный состав Красной армии. 1918–1945. Историко-статистическое исследование"

5.2. Национализация частей Красной армии и реализация пятилетней программы развития национальных формирований (вторая половина 1920-х гг.)

Решения XII съезда РКП(б) дали толчок не только дискуссиям вокруг национальных воинских формирований, но и непосредственному созданию или переформированию национальных частей из номерных, еще до утверждения официальной программы нацформирований. Три соединения Кавказской Краснознаменной армии (ККА) – Армянская, Азербайджанская и Грузинская стрелковые дивизии – существовали фактически со времени установления советской власти в Закавказье в 1920–1921 гг.[530]530
  После установления советской власти в Закавказье (последней в марте 1921 г. пала меньшевистская Грузия) местные вооруженные силы некоторое время содержались в форме национальных красных армий. В Азербайджанской Красной армии состояло 6949 человек, в Армянской – 5690 человек, в Грузинской – 5679 человек, всего – 18 318 человек, имевших на вооружении, кроме личного оружия, 464 пулемета, 64 орудия, 25 аэропланов, 6 бронепоездов, 4 бронемашины и 2 танка (Аманжолов К. Указ. соч. С. 34–35).


[Закрыть] Они же стали первыми национальными соединениями РККА послевоенной формации и к октябрю 1923 г. насчитывали в своем составе до 8 тыс. человек[531]531
  РГВА. Ф. 54. Оп. 1. Д. 38. Л. 108.


[Закрыть]. В июне и июле 1923 г. Реввоенсоветом СССР были приняты решения о «проведении предварительных мероприятий» для развертывания нацформирований в Туркестане, Дагестане и дальнейшем развитии нацформирований в ЗСФСР[532]532
  РГВА. Ф. 7. Оп. 7. Д. 707. Л. 3. Реформа в Красной Армии. Кн. 2. С. 367.


[Закрыть]. Осенью 1923 г. 2-я Тульская территориальная стрелковая дивизия решением РВС СССР была переименована во 2-ю Белорусскую территориальную; началась ее белорусизация (приказ РВС СССР № 2653)[533]533
  РГВА. Ф. 54. Оп. 1. Д. 38. Л. 108.


[Закрыть]. 3 марта 1924 г. решением Президиума РВС СССР норма численности нацдивизий ККА была увеличена в полтора раза – до 12 тыс. человек; формируется 2-я грузинская стрелковая дивизия[534]534
  РГВА. Ф. 54. Оп. 1. Д. 38. Л. 108 об.


[Закрыть]. Украинизация четырех дивизий на территории Украины была запущена весной 1924 г.[535]535
  РГВА. Ф. 54. Оп. 1. Д. 38. Л. 108 об.


[Закрыть] Формируется несколько национальных военных школ. В течение 1924 г. различные конкретные вопросы национальных формирований еще 13 раз рассматривались на заседаниях РВС СССР.

К окончанию 1924 г. национальные воинские части имелись в Закавказье, на Украине, в Белоруссии, Дагестане, Якутии, Крыму, Хорезме и Бухаре[536]536
  ЗСФСР: 1-я и 2-я грузинские, Азербайджанская, Армянская стрелковые дивизии; Бухарская ССР: отдельный стрелковый батальон, отдельный кавалерийский дивизион, отдельная вьючно-конно-горная батарея; Хорезмская ССР: отдельный эскадрон, отдельная стрелковая рота; Украинская ССР: четыре территориальные дивизии; Белорусская ССР: 2-я белорусская территориальная дивизия; Дагестанская АССР: отдельный эскадрон; Якутская АССР: отдельная стрелковая рота и кавалерийский взвод при ней; Крымская АССР: отдельная стрелковая рота (РГВА. Ф. 4. Оп. 1. Д. 54. Л. 276).


[Закрыть]. В духе разворачивавшейся коренизации представлялось, что национальные формирования могут и должны охватить все вооруженные силы, где только встречаются нерусские военнослужащие. Например, в декабре 1923 г. на Политбюро ЦК РКП(б) обсуждался вопрос об увеличении ассигнований военно-морскому ведомству для организации нацчастей[537]537
  Реформа в Красной армии. Кн. 2. С. 349.


[Закрыть].

Однако первоначально формирование нацчастей велось без общего плана. Как справедливо отмечал М.В. Фрунзе, вплоть до конца 1924 г. работа по национальным формированиям «производилась от случая к случаю, в зависимости от давления с мест, не имея ни твердых основ, ни явно выраженного перспективного плана»[538]538
  РГВА. Ф. 4. Оп. 1. Д. 54. Л. 14.


[Закрыть]. По его словам, «создание национальных формирований шло, главным образом, по инициативе низов (командования округов и правительств отдельных национальных республик)»[539]539
  РГВА. Ф. 32392. Оп. 1. Д. 112. Л. 20.


[Закрыть]. По мнению Фрунзе, первые шаги, сделанные в области национального военного строительства, не решали вопроса подготовки резервов из национальных кадров: «Эти национальные формирования охватывают далеко не все республики, а в пределах отдельных республик – не все могущее быть привлеченным к военной службе, население»[540]540
  РГВА. Ф. 32392. Оп. 1. Д. 112. Л. 20.


[Закрыть].

Поворотным в судьбе национальных формирований стал Пленум РВС СССР, проходивший в конце ноября – начале декабря 1924 г. 28 ноября на Пленуме был заслушан большой доклад заместителя наркомвоенмора М.В. Фрунзе «О национальных формированиях», подготовленный на основе проекта Политического управления РККА, уже обсужденного на III Всесоюзном совещании политработников РККА и РККФ в октябре 1923 г.[541]541
  РГВА. Ф. 32392. Оп. 1. Д. 112. Л. 269.


[Закрыть] 3 марта 1924 г. проект программы был рассмотрен на заседании РВС СССР. Столь длительное согласование программы было связано с необходимостью дополнительных ассигнований военному ведомству, согласование которых в связи с тяжелым финансовым положением государства происходило трудно. В основу предложенной Фрунзе на Пленуме концепции легли тезисы о полном равноправии народов СССР, учете интересов всех этносов в деле строительства национальных формирований и постепенном переносе центра тяжести в комплектовании войск на неславянские контингенты граждан[542]542
  РГВА. Ф. 32392. Оп. 1. Д. 531. Л. 82 об. – 83.


[Закрыть].

В целях сохранения единообразия РККА, М.В. Фрунзе в своем докладе высказался против особых организационно-штатных форм для воинских частей народов СССР, ведь новые национальные формирования должны «обслуживать» не только свои республики[543]543
  РГВА. Ф. 32392. Оп. 1. Д. 531. Л. 82 об. – 83.


[Закрыть]. В то же время он не поддержал идеи немедленного всеобщего обязательного призыва в восточных и кавказских республиках, высказавшись за постепенное привлечение окраинных народов в армию через добровольчество, которое к тому же необходимо было материально стимулировать. «Другого пути у нас нет», – заключил Фрунзе. На особом положении были Украинская и Белорусская ССР: здесь уже шла постепенная и довольно безболезненная национализация расположенных на территории этих республик частей[544]544
  РГВА. Ф. 32392. Оп. 1. Д. 531. Л. 84 об. – 85.


[Закрыть]. Фрунзе призывал к каждому народу подходить индивидуально, по возможности учитывая их языковые и культурно-бытовые особенности в питании, одежде, организации быта и досуга, духовной жизни[545]545
  РГВА. Ф. 32392. Оп. 1. Д. 54. Л. 281.


[Закрыть].

Вскоре после пленума под руководством Фрунзе совместно Политуправлением и Штабом РККА[546]546
  РГВА. Ф. 4. Оп. 1. Д. 54. Л. 269.


[Закрыть] была выработана пятилетняя программа формирования национальных частей[547]547
  Реформа в Красной армии. Кн. 1. С. 696. Примеч. 102.


[Закрыть]. 5 февраля 1925 г. она была утверждена совместным решением Политбюро ЦК РКП(б) и СНК СССР[548]548
  Реформа в Красной армии. Кн. 2. С. 352.


[Закрыть]. А в мае 1925 г. III съезд Советов в своей резолюции по докладу М.В. Фрунзе о Красной армии[549]549
  Фрунзе М.В. Собр. соч. Т. 3. 1925 г. М.; Л., 1927. С. 231.


[Закрыть] поручил ЦИК и СНК обеспечить ее выполнение[550]550
  РГВА. Ф. 54. Оп. 1. Д. 97а. Л. 7.


[Закрыть]. В резолюции съезда, в частности, говорилось: «Съезд с особым удовлетворением отмечает создание национальных формирований на Востоке, являющееся фактором национального и культурного роста угнетенных в прошлом народов и соответствующее установлению межнационального мира». В то же время съезд призвал военное руководство к «строгой постепенности», воспитанию командных кадров и формированию у нерусских народов привычки к военной службе, «дабы вновь создаваемые части по своей боеспособности не отставали от существующих частей РККА»[551]551
  Съезды Советов Союза ССР, союзных и автономных советских социалистических республик… С. 92–93.


[Закрыть].

Пятилетняя программа нацформирований должна была придать строительству нацчастей систематичность, единообразие и целеустремленность, чего не наблюдалось доныне. Применительно к каждому конкретному народу программа, по определению начальника Управления устройства и службы войск ГУ РККА Я.Я. Алксниса, строилась на пяти принципиальных положениях:

– соответствии плана экономическим возможностям государства (прежде всего, бюджета военного ведомства);

– учете численности населения того или иного национального региона, намеченного к проведению национальных формирований;

– наличии национальных кадров командного состава;

– учете «природных качеств и способностей каждой национальности» (например, традиционная любовь к коню, условия жизни в горной местности);

– историческом опыте (или отсутствии такового) призыва в армию у того или иного народа[552]552
  РГВА. Ф. 54. Оп. 1. Д. 1088. Л. 1.


[Закрыть].

Последнее качество представлялось военному руководству самым важным. Призыв на основе воинской обязанности являлся и условием, и конечной целью программы. Все национальности в программе были разделены на те, которые раньше проходили военную службу в Русской императорской армии и в РККА (украинцы, белорусы, татары, башкиры, чуваши, народы Закавказья), и таковой никогда не проходившие (узбеки, туркмены, буряты, киргизы, народы Северного Кавказа). Вне категорий стояли «наиболее развитые народы», как правило глубоко интегрированные в русскоязычную культурную среду и общественную жизнь (народы Балтии, поляки, евреи, немцы), которыми намечалось комплектовать воинские части на общих основаниях, не выделяя их в отдельные национальные группы.

В дальнейшем, уже в ходе реализации программы в 1925 г., нацчасти были условно разбиты на три подгруппы: «А», «Б» и «В». Подгруппа «А» – это части, формировавшиеся за счет «дополнительных отпусков» (то есть дополнительных бюджетных ассигнований) на национальные формирования (грузинские, армянские, азербайджанские). В подгруппу «Б» были включены части, формировавшиеся в счет общей нормы численности Красной армии путем преобразования из существующих номерных частей (украинские, белорусские, татарские). Национальные части из подгрупп «А» и «Б» комплектовались на общих для всей Красной армии основаниях. В отношении категории воинских частей, отнесенной к группе «В» (среднеазиатские, северокавказские), напротив, требовалась «наибольшая постепенность»: тщательная допризывная подготовка, первичная организация воинского учета местными органами военного управления и широкая агитационно-разъяснительная работа с населением с целью «постепенного внедрения в умы населения мысли о необходимости обязательной военной службы»[553]553
  РГВА. Ф. 7. Оп. 7. Д. 707. Л. 3.


[Закрыть]. Для таких народов на первых порах считалось достаточным иметь небольшую «показательную часть», укомплектованную добровольцами[554]554
  РГВА. Ф. 4. Оп. 1. Д. 54. Л. 270 об.


[Закрыть]. Срок службы им предлагалось увеличить до трех-четырех лет. В основном прием в армию в этих местностях происходил впервые и иногда вызывал резкое противодействие среди населения, как, например, в Узбекской ССР, где отмечалось массовое уклонение от военной службы.

Согласно пятилетней программе, рассчитанной до 1929/1930 бюджетного года (то есть до 1 октября 1929 г.), должны были быть созданы следующие войсковые национальные формирования:

– в Узбекской ССР (вместе с Таджикской АССР) – корпус в составе одной стрелковой и одной кавалерийской кадровых дивизий;

– в Туркменской ССР – одна кадровая кавалерийская дивизия;

– в ЗСФСР – доведение до штатной нормы уже существовавших дивизий: двух грузинских стрелковых (одна кадровая с кавалерийским полком, одна территориальная), армянской стрелковой (кадровая, с кавалерийским полком), азербайджанской стрелковой (территориальная);

– на Северном Кавказе – один территориальный кавалерийский полк из горских национальностей;

– в Киргизской АССР[555]555
  Имеется в виду автономное государственное образование казахов.


[Закрыть] – одна территориальная кавалерийская дивизия;

– в Башкирской АССР – одна территориальная стрелковая дивизия с кавалерийским полком;

– в Татарской АССР – одна территориальная стрелковая дивизия с кавалерийским полком;

– в Карельской АССР – один егерский батальон;

– в Бурят-Монгольской АССР – один территориальный кавалерийский полк;

– в Якутской АССР – один территориальный стрелковый батальон с кавалерийским эскадроном[556]556
  Реформа в Красной армии. Кн. 1. C. 306.


[Закрыть].

Кроме того, еще до принятия программы формировались четыре украинские (общий штат – 9528 человек) и одна белорусская (штат – 3505 человек) территориальные стрелковые дивизии[557]557
  РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 501. Л. 69.


[Закрыть].

С реализацией пятилетней программы, согласно первоначальному замыслу, численность национальных формирований должна была достичь 46 314 человек[558]558
  РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 501. Л. 69.


[Закрыть].

Принятие пятилетней программы национальных формирований коррелировало с реализацией более масштабной программы перевода Красной армии на территориальные начала. Изданный 8 августа 1923 г. декрет ЦИК и СНК СССР «Об организации территориальных частей и проведении военной подготовки трудящихся»[559]559
  Объявлен приказом РВСР № 1742 от 11 августа 1923 г. (Реформа в Красной армии. Кн. 1. С. 33–38).


[Закрыть] определил новые параметры комплектования и организации частей РККА, при которых лишь ядро (кадр) войсковой единицы, прежде всего штабы и органы обеспечения, содержалось на казарменном положении, в местах постоянной дислокации, в то время как остальной личный состав части (переменный состав, или переменники) представлял собой милицию из местных жителей, которые в течение пяти лет состояния на действительной службе собирались лишь на ежегодные лагерные сборы сроком от 1 до 3 месяцев[560]560
  В первый год службы – на 3 месяца; в последующие четыре – не более 2 месяцев в год. Для стрелковых и артиллерийских терчастей общий срок сборов не должен был превышать 8 месяцев, для кавалерийских – 11, для специальных терчастей – 9. Все остальное время переменный состав считался состоящим в отпуске (Бакланов Ф.П. Призыв на Действительную военную службу: пособие для ведения справочной работы в частях РККА. М., 1927. С. 8).


[Закрыть]. Это позволяло не отрывать военнослужащих на длительное время от дома и народного хозяйства и охватывать военной подготовкой значительно больший круг призывного состава. Если в кадровой дивизии военную подготовку получали 4,4 тыс. человек за 2 года, то в территориальной – 12 тыс. человек за 8 месяцев, что значительно повышало возможности государства в накоплении мобилизационных ресурсов, хотя качество военного обучения, безусловно, было ниже, чем в кадровых частях. Руководство военного ведомства искало и легко находило выгодные стороны территориальной системы. Так, рассуждая о существующих способах комплектования и распределения принятых пополнений, начальник отдела Управления по войсковой мобилизации и комплектованию ГУ РККА И.И. Глудин писал: «Наиболее выгоден… территориальный: быстрота мобилизации, сплоченность состава и знание контингента, дешевизна – отсутствуют перевозки…»[561]561
  Глудин И. Комплектование РККА очередными призывами // Война и революция. 1927. Кн. 7. С. 55.


[Закрыть] В силу экономической выгоды и возможности более широкого охвата призывного контингента территориальные формирования получили в 1920-х гг. большой размах. К осени 1925 г. количество территориальных соединений составило уже 50 %[562]562
  Реформа в Красной армии. Кн. 1. С. 274–275.


[Закрыть]. В конце 1920-х гг. число территориальных дивизий в пехоте значительно превзошло число кадровых (41 против 26), а в общей численности войск на долю территориальных частей приходилось 48 %: в пехоте – 60 %, в артиллерии – 57 %, в кавалерии – 26 %[563]563
  Реформа в Красной армии. Кн. 1. С. 274–275.


[Закрыть]. Экстерриториальная (кадровая) система комплектования войск также продолжала существовать, но в 1920-х гг. многими она считалась нежизнеспособной, могущей существенно затормозить мобилизацию из-за значительных перебросок людских ресурсов и вероятного воздействия воздушных сил противника на железнодорожные перевозки. «Экстерриториальная система комплектования армии в наше время может свести к единице с минусом хорошо составленные планы мобилизации», – отмечалось начальником Управления по войсковой мобилизации и укомплектованию ГУ РККА Я.Я. Алкснисом в сборнике о комплектовании и мобилизации войск, подготовленном Главным управлением РККА[564]564
  Алкснис Я.Я. Вопросы мобилизации РККА и буржуазных армий // Войсковая мобилизация (практическое пособие). Июль – декабрь 1927 г. М., 1927. С. 10.


[Закрыть]. Считалось, что прибегать к ней приходится только вынужденно, исходя из особенностей населения страны (его национально-культурная неоднородность и неравномерное распределение), «неразвитости дислокации войск» и по другим причинам[565]565
  Глудин И. Указ. соч. С. 56.


[Закрыть].

Большая часть намеченных пятилетней программой национальных формирований создавалась именно как территориальные. Их суть заключалась в местном характере, прохождении гражданами военной службы на территории своих республик. В 1920-х гг. сочетание территориальности (землячества) и мононациональности воинского коллектива представлялось оптимальным для успешного боевого слаживания части: «Чем однороднее по национальному составу часть, чем более соблюден при укомплектовании принцип землячества, чем легче комполитсоставу воспитывать своих подчиненных, тем скорее люди, составляющие часть, сживаются между собой…»[566]566
  Редкин. Укомплектование частей и его влияние на воспитание и обучение // Военный вестник. 1925. № 22. С. 50.


[Закрыть]

* * *

В течение 1925–1926 гг. пятилетняя программа существенно уточнялась. Это обусловливалось как необходимостью «ужатий» в связи с экономией бюджетных средств, так и первым опытом существования национальных формирований в тех или иных местностях. Амплитуда решений колебалась очень сильно: от существенного расширения строительства нацчастей в том или ином регионе до полного его сворачивания, прекращения призыва и сокращения местного аппарата военного управления. В частности, в отношении кавказских формирований было принято решение: Армянскую и Азербайджанскую дивизии содержать в смешанном составе (в первой – два кадровых полка и один территориальный, а во второй – два территориальных и один кадровый). С образованием в 1925 г. Казакской (Казахской) АССР в составе РСФСР вместо Киргизской кавалерийской дивизии формировалась Казакская (Казахская) кадровая кавалерийская дивизия. В то же время в составе Узбекской кадровой кавалерийской дивизии формировался один киргизский кадровый полк из кара-киргизов (нынешние киргизы). Якутский территориальный батальон разворачивался в территориальный полк, однако вскоре было решено отказаться от формирования якутских частей вообще, поскольку существующий поток добровольцев не обеспечивал регулярного пополнения, а к принудительному призыву население относилось резко отрицательно. В Калмыкии создавался Калмыцкий территориальный кавалерийский дивизион, однако его формирование через некоторое время также было свернуто[567]567
  РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 501. Л. 69.


[Закрыть] Наконец, было решено значительно расширить программу национальных формирований для Северного Кавказа: на базе территориального кавалерийского полка северокавказских национальностей (в составе Дагестанского дивизиона, Северо-Осетинского, Чеченского, Ингушского, Карачаево-Черкесского, Кабардино-Балкарского, Адыге-Черкесского отдельных кавалерийских взводов) планировалось развернуть территориальную кавалерийскую дивизию[568]568
  Реформа в Красной армии. Кн. 2. С. 64; РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 476. Л. 23.


[Закрыть] В Башкирии местные власти требовали расширения национальных частей (с территориального полка до запланированной в пятилетней программе территориальной стрелковой дивизии), однако казарменный фонд не позволял содержать на территории области такое большое соединение, и от формирования дивизии также пришлось отказаться.

С учетом изменений к 1926 г. общая штатная численность 15 национальных дивизий (кадровых и территориальных) по пятилетней программе (без учета национальных военно-учебных заведений) должна была составить 56 971 человек (без украинских и белорусских частей – 43 338 человек)[569]569
  РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 501. Л. 64.


[Закрыть]. Это составило бы около 10 % от предельной численности всей Красной армии. Штатной нормы к исходу второго года реализации пятилетней программы нацформирований (к 1 октября 1926 г.) достигли четыре территориальные украинские стрелковые дивизии и одна территориальная белорусская, а также азербайджанская территориальная стрелковая дивизия. Близки к штатной норме были и другие закавказские соединения. Списочная численность национальных частей на этот момент составляла 31 945 человек, а без украинских и белорусских частей – 18 912 человек[570]570
  РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 501. Л. 66–66 об.


[Закрыть].

В дополнение к плановым национальным формированиям по пятилетней программе уже в 1924 г. появилась и получила быстрое распространение особая форма внеплановой организации национальных контингентов – так называемые концентрации. Они состояли в сведении представителей одного этноса (тех народов, для которых не предусматривалось создания отдельных нацформирований или штатная емкость которых была недостаточной) в мелких национальных подразделениях (взвод, рота, эскадрон, реже – батальон) в составе номерных частей. Это происходило вследствие того, что если молодое пополнение из числа националов распределялось не в национальную воинскую часть, а номерную, то есть в преимущественно славянскую по составу, то командиры, не располагая возможностями организовать их обучение русскому языку, определяли таких военнослужащих на хозяйственные работы. Парадокс заключался в том, что в таком дискриминированном положении чаще всего оказывались представители тех народов, которые имели богатую историческую традицию военной службы еще в Русской императорской армии: прежде всего народы Поволжья (мордвины, марийцы, удмурты, чуваши, поволжские татары) и башкиры. В первой половине 1920-х гг. они призывались в Красную армию в значительных количествах и на общих основаниях[571]571
  Например, по данным военной переписи, проведенной в декабре 1926 г., в РККА числилось 11 575 татар (2 % общей списочной численности РККА), 4022 чуваша (0,7 %) и т. д. (РГВА. Ф. 40442. Оп. 3. Д. 3. Л. 3).


[Закрыть] и часто направлялись для прохождения службы в номерные части, где оказывались в числе отстающих из-за недостаточного знания русского языка и трудностей адаптации в инокультурной среде. В связи с этим они «назначаются в частях в большинстве случаев в хозяйственные команды, в ездовые, конюхи, вестовые»[572]572
  РГВА. Ф. 54. Оп. 1. Д. 1039. Л. 9.


[Закрыть]. На одном из совещаний заместитель начальника ПУ РККА И.Е. Славин отмечал, что желательно не использовать националов («всех их») (здесь и далее курсив мой. – Авт.) на хозработах, «как это обычно водится»[573]573
  РГВА. Ф. 54. Оп. 3. Д. 41. Л. 46.


[Закрыть]. Эта же мысль прозвучала в августе 1924 г. на совещании начальников агитпропотделов политуправлений военных округов в ПУ РККА: «Как общее явление наблюдается, что красноармейцы из нацмен в частях со смешанным национальным составом почти не подвергаются политобработке, и замечена тенденция использовать под различными предлогами некоторые группы красноармейцев из нацмен (татары, мордва, черемисы и др.) в хозкомандах»[574]574
  Всеармейские совещания политработников… С. 141.


[Закрыть]. Очевидно, что такой способ использования национальных контингентов не нес пользы ни армии, ни бойцу-националу. И главное, он в корне противоречил политическому курсу на выравнивание формально-правового и реального положения всех национальностей в Красной армии.

В этом видится одна из главных причин идеи сведения такого рода контингентов в рамках одного подразделения. Очевидно, что самой заинтересованной стороной здесь были политорганы. Впервые призыв к сосредоточению националов в рамках отдельных подразделений прозвучал в циркуляре Политуправления РККА от 10 мая 1924 г. № 62, где рекомендовалось «концентрировать новобранцев» по 30–50 человек в одной роте или батальоне, поскольку только таким образом, по мнению подписавшего циркуляр заместителя начальника ПУ РККА М.М. Ланды, можно было добиться постановки эффективной политпросветительской работы и одновременно решить проблему дефицита соответствующих кадров командиров и политработников, знающих язык красноармейцев, а также литературы и пособий на местных языках[575]575
  Партийно-политическая работа в Красной армии: 1920–1929 гг. М., 1981. С. 207.


[Закрыть].

25 июня 1924 г. приказом РВС СССР № 843 комсоставу было предписано сводить новобранцев из национальных республик в отделения, взводы и т. д. (в зависимости от их численности) для прохождения строевой и политической подготовки[576]576
  РГВА. Ф. 4. Оп. 3. Д. 2167. Л. 770.


[Закрыть]. После этого тема концентраций несколько раз подробно обсуждалась на всесоюзных совещаниях политработников в августе и ноябре 1924 г.[577]577
  Всесоюзное совещание начпуокров, начпуфлотов, военкомкоров, военкомдивов и начподивов 17–22 ноября 1924 г.: Стеногр. отчет. М., 1924. С. 209–215; Всеармейские совещания политработников… С. 141–142.


[Закрыть] При определении необходимости концентраций во главу угла ставились владение той или иной группой военнослужащих русским языком и близость к русской культурной среде. Чем менее выраженными были эти показатели, тем очевиднее считалась нужда в концентрации представителей этнических меньшинств в рамках отдельных подразделений.

В 1924 г., с прибытием пополнения первого после окончания Гражданской войны общесоюзного призыва молодежи 1902 г. рождения, во всех округах татары, немцы, чуваши стали сводиться (концентрироваться) во взводы и роты в составе номерных частей[578]578
  РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 476. Л. 249 об.


[Закрыть]. Уже в этом году концентрации достигли значительных масштабов: прибывшие в войска татары (в том числе крымские), немцы, чуваши и молдаване были объединены в 35 рот и 26 взводов[579]579
  РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 501. Л. 40.


[Закрыть]. Все перечисленные народы призывались в Красную армию обычным порядком и имели дореволюционную традицию военной службы, однако не были обеспечены необходимым числом командного состава (за исключением немцев и чувашей[580]580
  РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 476. Л. 37.


[Закрыть]).

В дальнейшем практика концентраций расширялась, причем чаще всего стихийно, явочным порядком. Такая форма «сведения нацмен в подразделениях в номерных частях»[581]581
  РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 54. Л. 1.


[Закрыть] получила распространение во всех военных округах. Так, в Западном военном округе поляки сосредоточивались в 3-й стрелковой дивизии, татары – в 3, 15 и 24-й, немцы – в 45-й, молдаване – в 51-й и т. д.[582]582
  РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 476. Л. 249 об.


[Закрыть] В СКВО с молодым пополнением в 1925 г. татар прибыло так много, что в 28-й Горской стрелковой дивизии они были сведены сразу в девять национальных рот[583]583
  РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 476. Л. 251 об.


[Закрыть].

В 1925 г. численность подразделений четырех наиболее многочисленных национальностей (татар, немцев, чувашей, молдаван) достигла 94 рот и 19 взводов. В том же году концентрация затронула и другие национальности срочнослужащих 1903 г. рождения, не охваченных национальным военным строительством: башкир, вотяков, коми-зырян, коми-пермяков, черемисов, мордвин и корейцев. К концу 1925 г. общая численность не отдельных национальных подразделений составила 132 роты и 55 взводов. Концентрацией было охвачено 75 % нерусского призывного контингента, что было признано руководством Красной армии «большим достижением»[584]584
  РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 501. Л. 40.


[Закрыть], а сама практика концентраций наряду с национальными формированиями объявлена «одним из двух основных русел» в национальном военном строительстве[585]585
  Захаров М. Третий Съезд Советов СССР о национальном строительстве в Красной армии… С. 5.


[Закрыть]. В процесс концентраций в середине 1920-х гг. были вовлечены десятки тысяч военнослужащих нерусской национальности.

В 1925 г. в докладе Политуправления РККА отмечалось, что по результатам призыва молодежи 1903 г. рождения удельный вес «нацменьшинств» в Красной армии достиг 8 %, и это, что важно, без учета украинцев, белорусов, а также «национальностей, обеспеченных нацформированиями, – грузин, армян и тюрок»[586]586
  РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 804. Л. 1 об.


[Закрыть]. Столь многочисленное пополнение националов не могли вобрать в себя едва созданные в плановом порядке национальные формирования. Значительную их массу приняли подразделения, созданные в порядке концентраций. Эта мера, как считалось, себя оправдала «в смысле большей успеваемости в учебе и, особенно, в политическом их развитии»[587]587
  РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 501. Л. 40.


[Закрыть].

По мере выяснения общего культурного уровня призываемых контингентов, в политику концентраций вносились коррективы. Уже начиная с 1926 г. националов, в целом владевших русским языком (таковыми считались мордвины, чуваши, вотяки), распределяли в так называемых номерных частях, не создавая для них отдельных строевых единиц[588]588
  РГВА. Ф. 54. Оп. 3. Д. 41. Л. 46.


[Закрыть]. Причем среди представителей этих народов не было единого мнения о наиболее удобной для них форме прохождения службы. Например, в 1925 г. отмечалось недовольство призывников-мордвин, которые в большинстве своем обрусели и хорошо владели русским языком, тем, что «их выделяют в отдельные строевые единицы»[589]589
  РГВА. Ф. 9. Оп. 26. Д. 68. Л. 30.


[Закрыть]. Однако нередки были и прямо противоположные случаи. Так, в 1929 г. с пополнением призыва 1907 г. рождения в части Московского военного округа прибыло около 350 марийцев, 500 мордвин и 300 поляков. Из-за отсутствия необходимых национальных командных кадров было решено распределить их равными частями по пяти стрелковым дивизиям (по 12 человек на стрелковый полк). В результате «за шесть месяцев значительное их число ушло из армии в результате опротестования по болезни и другим признакам». Заместитель начальника Политуправления округа Хрулев признавал, что, если бы «националы» изначально были объединены в национальные подразделения, этой «крупнейшей ошибки» удалось бы избежать[590]590
  РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 610. Л. 26.


[Закрыть]. Также неправильной считалась переброска контингентов «националов» из одного округа в другой. Например, значительная часть татар, призвавшись на территории ПриВО, направлялась для прохождения службы в САВО и СКВО[591]591
  РГВА. Ф. 37837. Оп. 11. Д. 2. Л. 91.


[Закрыть].

Для народов, «культурно наиболее развитых и русским языком в большинстве владеющих, к тому же распыленных по всей территории СССР», таких как латыши, эстонцы (проживавшие не в Прибалтике), евреи, поляки, концентрация также признавалась излишней[592]592
  Всесоюзное совещание начпуокров… С. 210.


[Закрыть]. В случае с поляками принималось во внимание также политическое недоверие к ним со стороны советской власти в связи с недавней войной и напряженными отношениями Советского Союза с Польшей[593]593
  РГВА. Ф. 9. Оп. 26. Д. 68. Л. 20.


[Закрыть].

Практику концентраций в Красной армии следует понимать как кальку с повсеместно реализуемого в тот же период курса на коренизацию – организацию национальных административно-культурных автономий, даже самых мелких. В этот период были организованы тысячи автономий национальных меньшинств (нацмен), которые могли охватывать от целых республик до нескольких населенных пунктов или даже одного села[594]594
  Мартин Т. Указ. соч. С. 60–61.


[Закрыть]. В совместном циркулярном письме от 19 марта 1925 г. заместителя начальника Политического управления РККА М.М. Ланды и начальника Главного управления РККА В.Н. Левичева прямо указывалось на то, что «основное условие развития и углубления работы среди нацменьшинств – индивидуализация руководства работы в отношении каждой национальности в отдельности, как бы малочисленно она ни была представлена в частях Красной армии (выделено мной. – Авт.)»[595]595
  РГВА. Ф. 25873. Оп. 1. Д. 1665. Л. 5.


[Закрыть]. В связи с этим считалось вполне нормальным сводить, например, осетин в грузинских дивизиях в отдельные роты, взводы и даже отделения, если в подразделении их насчитывалось хотя бы несколько человек[596]596
  РГВА. Ф. 25873. Оп. 1. Д. 1665. Л. 5.


[Закрыть].

* * *

Во второй половине 1920-х гг. наиболее успешно по причине незначительного культурно-языкового барьера развивались украинские и белорусские части. В белорусских формированиях языковой барьер (прежде всего между красноармейцами и командным составом) фактически отсутствовал, поскольку большинство военнослужащих общались на русском языке. В 1927 г. Главное управление РККА считало возможным без существенных дополнительных затрат украинизировать и белорусизировать практически все территориальные соединения, дислоцированные в этих республиках (только на Украине таковых насчитывалось 11[597]597
  РГВА. Ф. 54. Оп. 1. Д. 97а. Л. 41 об.


[Закрыть]).

Однако в республике с сильным, относительно самостоятельным политическим руководством, каковой являлась УССР, союзный центр опасался утерять контроль над этим процессом. На Украине имел место целенаправленный лоббизм республиканскими властями политики коренизации во всех сферах общественной жизни, в том числе и военной[598]598
  Історія українського війска (1917–1995). Львів, 1996. С. 318–331.


[Закрыть]. Характеризуя ее, в апреле 1927 г. заместитель начальника Штаба РККА С.А. Пугачев отмечал: «В настоящее время в УССР имеется тенденция украинизировать все войска, дислоцированные на территории республики (выделено мной. – Авт.), независимо от того, из каких национальностей они комплектуются. Такая национализация носит насильственный характер и по целому ряду соображений не может быть признана полезной для дела»[599]599
  РГВА. Ф. 54. Оп. 1. Д. 97а. Л. 51.


[Закрыть]. Неудивительно, что, когда в 1928 г. от командующего войсками Украинского военного округа И.Э. Якира поступило предложение украинизировать еще две дивизии (25-ю и 95-ю), выяснилось, что удельный вес украинцев в них уже составлял 82 % и 86 % соответственно, что было даже выше, чем в некоторых национальных дивизиях[600]600
  РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 54. Л. 22.


[Закрыть]. Кроме потенциальных политических осложнений с украинским руководством, чрезмерная коренизация воинских частей на Украине могла нарушить планы комплектования РККА в других регионах (УВО наряду с МВО и ПриВО являлся основным источником людских пополнений). Поэтому, следуя мнению Штаба РККА, советское руководство не пошло дальше украинизации шести территориальных дивизий, и то с тем условием, что «остальных, расположенных на территории УВО войск, украинизация не коснется ни в какой мере»[601]601
  РГВА. Ф. 54. Оп. 1. Д. 97а. Л. 53.


[Закрыть]. Таким образом, стихийная национализация войск УВО сдерживалась искусственно.

Активность политических элит в союзных республиках, привлекавших к тому же на свою сторону военно-окружные реввоенсоветы, в конце 1920-х гг. уже заметно раздражала руководство Наркомвоенмора. Как отмечалось в специальном циркулярном письме наркома и председателя Реввоенсовета СССР К.Е. Ворошилова, разосланном 27 июня 1927 г., «революционные военные советы округов нередко возбуждают ходатайства о расширениях плана национальных формирований или же поддерживают такого рода ходатайства со стороны правительств местных республик. В качестве основных мотивов этих ходатайств приводятся заявления, что план национальных формирований не охватывает всех автономных республик, а в пределах отдельных республик захватывает только незначительную часть призывного контингента»[602]602
  РГВА. Ф. 9. Оп. 28. Д. 549. Л. 45–46.


[Закрыть]. Мысль о хаотичности и бесконтрольности развития национальных формирований высказывал в это же время и Л.Д. Троцкий, хотя в целом он выступал идейным оппонентом Ворошилову: «Плохо руководимые, а подчас и без всякого направления развивающиеся национальные формирования… не обеспеченные достаточно выдержанным и прочным партийным влиянием, способны стать очагами неблагоприятных для пролетарской революции течений»[603]603
  Красная армия в 1920-е годы. С. 173.


[Закрыть].