Текст книги "Национальный состав Красной армии. 1918–1945. Историко-статистическое исследование"

Уже к началу 1942 г. подбор курсантов из представителей местных национальностей представлял серьезную проблему. В начале апреля 1942 г. военком Грузинской ССР Хвичия[1346]1346
  Инициалы не установлены.


[Закрыть] доносил начальнику оргмоботдела штаба ЗакВО, что «ресурсы призывников и военнообязанных запаса, годных для зачисления в училища, в основном использованы и дальнейшем отбор и отправка кандидатов может носить лишь единичный характер», даже «несмотря на сниженность требований к образовательному цензу». Здесь же отмечалось, что основной проблемой сельской призывной молодежи являлось слабое владение русским языком[1347]1347
  ЦАМО. Ф. 209. Оп. 995. Д. 6. Л. 30.


[Закрыть]. В марте 1942 г. начальник Буйнакского пехотного училища (дислокация – Степанакерт) подполковник Пискунов[1348]1348
  Инициалы не установлены.


[Закрыть] докладывал начальнику УВУЗ Красной армии о невозможности укомплектования училища курсантами из ресурсов Закавказья и просил разрешить комплектовать на Северном Кавказе и в центральных областях РСФСР[1349]1349
  ЦАМО. Ф. 60023. Оп. 35101. Д. 2. Л. 16.


[Закрыть]. Пискунов информировал, что из обучающихся в училище 1526 курсантов «есть достаточно большой процент недостаточно владеющих русским языком… но в связи с тем, что в училище некомплект, мы вынуждены оставить таковых для обучения»[1350]1350
  ЦАМО. Ф. 60023. Оп. 35101. Д. 2. Л. 16.


[Закрыть].

В первый период войны наиболее качественный контингент отбирался среди молодежи призывного возраста, выгодно отличавшейся от старших возрастов в плане физической формы и общеобразовательного уровня. Однако и этот ресурс был ограничен. Согласно справке начальника Упраформа Закфронта генерал-майора Н.Н. Биязи от 7 сентября 1942 г., по Закавказью в ряды Красной армии было призвано 28 251 граждан 1924 г. рождения, из которых 70 % учились на родном языке. Из их числа удалось отобрать в училища 7500 человек всех национальностей. Еще 9965 курсантов было набрано из числа призывников 1922–1923 гг. рождения. «Таким образом, ресурс призывников исчерпан», – заключал Биязи[1351]1351
  ЦАМО. Ф. 209. Оп. 999. Д. 45. Л. 142.


[Закрыть].

Самый подходящий контингент для комплектования военных училищ представляли собой военнослужащие (красноармейцы и особенно младшие командиры), отбираемые представителями училищ из воинских частей. В этом отношении Закавказский фронт опережал общие тенденции в комплектовании военных училищ, где переход к преимущественному комплектованию училищ военнослужащими произошел в 1943 г. Категория курсантов-военнослужащих давала наименьший отсев. Так, если из числа гражданских кандидатов во 2-е Бакинское училище в марте 1942 г. было отсеяно 34,4 % кандидатов, то среди военнослужащих – лишь 0,6 %[1352]1352
  ЦАМО. Ф. 60010. Оп. 35017. Д. 1. Л. 15.


[Закрыть]. Однако в 1941–1942 гг. этот источник пополнения использовался редко из опасения ослабить боеспособность воинских частей. В декабре 1942 г. в виде эксперимента весь набор курсантов в одно из училищ (Махачкалинское пехотное) был произведен за счет рядовых и младших командиров из воинских частей. Помимо этого, была сформирована особая рота из гвардейцев и орденоносцев. Дидактический эффект превзошел все ожидания: «Влитие в курсантскую среду фронтовиков сразу же оживило работу и подняло общую дисциплину в военных училищах. Гвардейская же рота Махачкалинского пехотного военного училища завоевала среди остальных рот училища ведущее место»[1353]1353
  ЦАМО. Ф. 32. Оп. 11309. Д. 239. Л. 24.


[Закрыть].

Специфика подбора курсантов в национальных регионах состояла в том, что часто приходилось отказываться от физически вполне здоровых молодых людей с законченным средним и даже высшим образованием, комсомольцев, но не владевших русским языком даже в минимальном объеме, вследствие чего они не могли усваивать учебную программу, преподававшуюся исключительно на русском языке[1354]1354
  ЦАМО. Ф. 209. Оп. 999. Д. 72. Л. 23–25.


[Закрыть]. Так, среди отсеянных весной 1942 г. приемной комиссией 2-го Бакинского пехотного училища кандидатов 222 человека имели высшее образование, а 151 человек из них были по специальности педагогами[1355]1355
  ЦАМО. Ф. 60010. Оп. 35017. Д. 1. Л. 73.


[Закрыть]. О вынужденном массовом отсеве кандидатов с высшим образованием сообщал и начальник Буйнакского пехотного училища[1356]1356
  ЦАМО. Ф. 60023. Оп. 35101. Д. 2. Л. 16.


[Закрыть]. Начальник Краснодарского пулеметно-минометного училища (дислокация – Ереван) комбриг А.И. Коновалов сообщал в Упраформ Закфронта об обстоятельствах укомплектования училища курсантами: «Поступавшие кандидаты Армянской, Азербайджанской, Грузинской ССР, ЧИАССР – слабо владевшие или не владевшие русским языком, в результате чего мною было отсеяно много кандидатов». В результате отсева в училище образовался некомплект в 210 курсантов[1357]1357
  ЦАМО. Ф. 54. Оп. 12301. Д. 221. Л. 12.


[Закрыть].

Ввиду недобора курсантов сразу отказывали, как правило, только совершенно не владевшим русским языком кандидатам, а владевших слабо нередко зачисляли на курс в расчете на то, что обучить русскому языку их удастся в процессе учебы[1358]1358
  ЦАМО. Ф. 60023. Оп. 35101. Д. 2. Л. 16.


[Закрыть]. В некоторых училищах в инициативном порядке открывались дополнительные языковые курсы. Значительная часть таких курсантов отчислялась уже в ходе учебы в связи с низкой успеваемостью. Сведения о массовом отчислении курсантов встречаются в документах в течение всего 1942 г., из-за чего во многих училищах образовывалась большая текучесть переменного состава, нарушавшая нормальный учебный процесс[1359]1359
  ЦАМО. Ф. 60023. Оп. 35101. Д. 2. Л. 16.


[Закрыть]. Так, из Телавского пехотного училища с 1 июня по 5 июля 1942 г. было отчислено 365 курсантов, по тем или иным причинам не соответствовавших требованиям учебы в военном училище; значительная часть отчислялась в связи с незнанием русского языка[1360]1360
  ЦАМО. Ф. 60086. Оп. 35168. Д. 18. Л. 70–97.


[Закрыть]. Чтобы улучшить качество курсантского состава, в практику вошло командирование начальниками училищ своих ответственных представителей непосредственно в военкоматы для отбора кандидатов. Это давало возможность отсеивать неподходящих кандидатов на месте. Например, в феврале 1942 г. представители Буйнакского пехотного училища в военкоматах Армении из 550 предложенных кандидатур отобрали только 102 человека[1361]1361
  ЦАМО. Ф. 60023. Оп. 35101. Д. 2. Л. 9.


[Закрыть]. 28 мая 1942 г. обязанность выезда в военкоматы представителей училищ для отбора кандидатов была закреплена директивой начальника штаба Закавказского фронта генерал-майора А.И. Субботина[1362]1362
  ЦАМО. Ф. 60023. Оп. 35101. Д. 2. Л. 59.


[Закрыть].

30 июля и 3 августа 1942 г. были изданы два приказания командующего войсками Закавказского фронта генерала армии И.В. Тюленева, потребовавшего коренного улучшения работы комиссий училищ и военкоматов при отборе кандидатов. Также были уточнены социально-демографические параметры самих кандидатов (возраст – до 35 лет, хорошее владение русским языком, образование – не ниже 8 классов)[1363]1363
  ЦАМО. Ф. 60010. Оп. 35017. Д. 1. Л. 104–105, 125.


[Закрыть].

Как следует из таблицы 56, несмотря на большой отсев кандидатов и курсантов кавказских национальностей, удельный вес выпускников вузов Закфронта среди них по итогам 1942 г. составил 34,2 % (7892 лейтенанта и младших лейтенанта[1364]1364
  Окончившим курс с общей оценкой «отлично» и «хорошо» присваивалось воинское звание лейтенант, а «посредственно» – младший лейтенант.


[Закрыть]).

Таблица 56. Справка о количестве командно-начальствующего состава, выпущенного военными училищами и курсами Закавказского фронта в 1942 и 1943 гг., чел.

Составлено по: ЦАМО. Ф. 209. Оп. 995. Д. 246. Л. 23.

Во второй половине 1942 г. не владеющая русским языком молодежь направлялась в военные училища уже в массовом числе. 19 сентября 1942 г. заместитель начальника штаба Закфронта В.Н. Курдюмов напоминал республиканским военкомам Азербайджанской, Армянской, Грузинской ССР и Дагестанской АССР[1365]1365
  Республиканский военкомат ДАССР подчинялся штабу Закфронта.


[Закрыть]: «Несмотря на неоднократные указания об уделении особого внимания отбору и отправке кандидатов в военные училища, райвоенкоматы Армянской, Грузинской и Азербайджанской ССР по-прежнему направляют кандидатов, слабо владеющих или совершенно не владеющих русским языком. Так, из направленных кандидатов на укомплектование 2-го Бакинского пехотного училища Белоканским РВК 18 человек, отсеяно – 14, Застофонским РВК – 30, отсеяно – 20, Ахалкалакским – 28, отсеяно – 27, Кироваканским – 12, отсеяно – 11, Мартунинским – 11, отсеяно – 10, Ленинаканским – 95, отсеяно – 66»[1366]1366
  ЦАМО. Ф. 209. Оп. 999. Д. 45. Л. 145.


[Закрыть]. Не имея никаких иных ресурсов, военкоматы вновь присылали негодный контингент, чем задерживали формирование в училищах учебных подразделений, задерживали начало занятий, перегружали персонал работой по оформлению возвращаемых военкоматам граждан, а транспорт – их перевозкой. С аналогичными жалобами выступали начальники Буйнакского пехотного (дислокация – Степанакерт), Краснодарского пулеметно-минометного (дислокация – Ереван) и других училищ[1367]1367
  ЦАМО. Ф. 54. Оп. 12301. Д. 221. Л. 12, 42.


[Закрыть].

В самом конце 1942 г. кавказский контингент курсантов был собран на сформированных приказом Закфронта № 0581 от 22 декабря 1942 г. трехмесячных курсах младших лейтенантов на 2100 человек. Кроме того, при курсах надлежало открыть отделение усовершенствования для командиров-фронтовиков закавказских национальностей на 300 человек. Занятия начались 20 января 1943 г.[1368]1368
  ЦАМО. Ф. 32. Оп. 11309. Д. 239. Л. 22 об. – 23.


[Закрыть]

В последующие годы войны интенсивность подготовки офицеров закавказских национальностей стала сокращаться, что отражало общую тенденцию сокращения внимания к закавказским национальным формированиям после изгнания врага к февралю 1943 г. с большей части территории региона. Уже к апрелю 1943 г. курсанты закавказских национальностей составляли 23,5 % от общего числа обучающихся (2115 из 9146 курсантов), и в дальнейшем их число лишь сокращалось. По итогам 1943 г. выпуск курсантов местных национальностей составил лишь 16 % (1747 человек) от общего числа молодых офицеров.

В мае 1944 г. в четырех оставшихся в Закавказском фронте военных училищах (Махачкалинском, Буйнакском, Грозненском пехотных и Краснодарском пулеметно-минометном), а также на фронтовых курсах «Выстрел» и курсах младших лейтенантов обучалось 5031 человек, 1801 человек (35,8 %) представляли закавказские национальности[1369]1369
  ЦАМО. Ф. 209. Оп. 995. Д. 246. Л. 172.


[Закрыть]. Таким образом, в удельных значениях масштабы подготовки офицеров закавказских национальностей вернулись к уровню 1942 г., однако в абсолютных – многократно им уступали. Усилия по подготовке национальных военных кадров предпринимались командованием Закавказского фронта до самого конца войны. Причиной этому было то, что целый ряд стрелковых дивизий фронта считались национальными (349-я и 406-я – грузинскими, 402-я – азербайджанской, 296-я – армянской), хотя официально статус национальных носили только 402-я и 406-я дивизии. В декабре 1944 г. Военный совет фронта издал специальное постановление, в котором отмечал, что «новые офицерские кадры для национальных частей готовятся в недостаточном количестве, а также имеет место медленное продвижение некоторой части офицеров местных национальностей по службе, особенно в специальных подразделениях и частях». Он потребовал от отдела кадров фронта проработать мероприятия «по усилению укомплектования национальных частей офицерами соответствующих национальностей и подготовке необходимого количества национальных кадров через училища и курсы фронта»[1370]1370
  ЦАМО. Ф. 209. Оп. 995. Д. 75. Л. 59.


[Закрыть].

Таким образом, в период Великой Отечественной войны командование Закавказского военного округа (фронта) предприняло серьезные усилия по изысканию и дополнительной подготовке военных кадров для укомплектования многочисленных национальных соединений. Особенно интенсивными эти усилия были в 1942 г., когда кадры готовились как в общем порядке (на штатных местах в училищах), так и в особом – на разного рода специальных курсах.

В Среднеазиатском военном округе накануне войны запас командно-начальствующего состава местных национальностей был крайне незначителен. На 1 июня 1941 г. в САВО насчитывалось командиров запаса по национальности: казахов – 280 человек, узбеков – 248 человек, киргизов – 27 человек, туркмен – 90 человек, таджиков – 48 человек. В общей сложности представители этих пяти национальностей составляли лишь 7,7 % от запаса командного состава округа[1371]1371
  ЦАМО. Ф. 158. Оп. 12829. Д. 47. Л. 343.


[Закрыть]. Большинство национальных командных кадров запаса было обращено на укомплектование формируемых в округе воинских частей еще в первые месяцы войны.

При комплектовании военных училищ САВО предпочтение отдавалось славянской молодежи. Данные таблицы 57, в которых собраны сведения по национальному составу курсантов военных училищ САВО на рубеже 1941–1942 гг., свидетельствуют о том, что местные национальности имели мизерное представительство в военно-учебных заведениях – всего лишь 1 % от общего числа курсантов.

Проблема национальных кадров командно-начальствующего состава впервые отражена в документации САВО (штаба округа, отдела кадров, отдела комплектования) в ноябре 1941 г., когда Государственный Комитет Обороны принял решение о формировании здесь сразу 29 национальных соединений (14 кавалерийских дивизий и 15 стрелковых бригад). С ноября 1941 г. штаб САВО потребовал отражать национальный состав командиров запаса и курсантов, причем дифференцированно – по воинским специальностям[1372]1372
  ЦАМО. Ф. 158. Оп. 12843. Д. 82. Л. 290–291.


[Закрыть].

В отличие от ЗакВО в САВО все национальные соединения формировались заново, что значительно осложнило кадровый вопрос. Хотя в Красной армии имелся определенный запас командиров среднеазиатских национальностей[1373]1373
  По состоянию на 1 июля 1942 г. по всей Красной армии числилось командно-начальствующего состава: казахов – 4312, узбеков – 2609, киргизов – 462, таджиков – 588, туркмен – 680 (ЦАМО. Ф. 7. Оп. 26. Д. 181. Л. 35).


[Закрыть], однако специальных мер по их выявлению в других фронтах и округах, кроме САВО, нами не выявлено. Исходя из действующих штатов можно рассчитать, что на укомплектование всех национальных соединений единовременно требовалось 11 789 лиц командно-начальствующего состава и 22 531 младший командир. Командиры нужных национальностей переводились из других частей округа, из военкоматов, курсов всевобуча, запасных частей, призывались из запаса. Источниковая база соединений САВО сохранила персональные данные на комсостав только одной национальной кавалерийской дивизии – 97-й туркменской. Его анализ показал, что для заполнения штатных должностей командиров сабельных взводов приходилось прибегать к назначениям лиц туркменской национальности, имевших из военного образования только курс полковой школы, и даже лиц вообще не имевших военного образования, а только лишь прошедших срочную военную службу[1374]1374
  ЦАМО. Ф. 3601. Оп. 1. Д. 3. Л. 55–60.


[Закрыть]. При назначении им присваивались звания младших лейтенантов. Однако и это не позволило заполнить все вакансии. В 97-й кавалерийской дивизии и других соединениях они замещались славянами.

Аналогичной была ситуация в других национальных соединениях САВО. Например, в 96-й казахской кавалерийской дивизии только 20 командиров из 111 были титульной национальности, в 97-й отдельной узбекской стрелковой бригаде – 68 человек из 217[1375]1375
  ЦАМО. Ф. 158. Оп. 12843. Д. 82. Л. 290–291.


[Закрыть], в 94-й узбекской стрелковой бригаде – 146 человек из 384[1376]1376
  ЦАМО. Ф. 1907. Оп. 1. Д. 1. Л. 52.


[Закрыть] и т. д.

Удовлетворительно национальным комначсоставом были укомплектованы лишь некоторые стрелковые соединения. Например, в 100-й казахской стрелковой бригаде из 402 штатных должностей комначсостава только 100 были заняты командирами европейских национальностей, а остальные – казахами. Численность командного состава казахской национальности была наибольшей из всех среднеазиатских этносов. Это позволило монолитно укомплектовать две казахские стрелковые бригады (100-ю и 101-ю), которые в последующем прошли достаточно длительный боевой путь.

Таблица 57. Сведения о курсантском составе военных училищ САВО на 1.01.1942 г. (без учета курсантов национальных месячных курсов)

Составлено по: ЦАМО. Ф. 158. Оп. 12843. Д. 82. Л. 158, 291, 294, 373, 375, 382, 382 об., 384.

Недостающий командный состав для национальных дивизий САВО готовили училища других округов, однако большинство их выпускников были славянских национальностей. Так, на укомплектование национальных кавалерийских дивизий была обращена значительная часть состоявшегося 20 февраля 1942 г. выпуска курсантов Новочеркасского кавалерийского училища. Из 742 кавалеристов 419 были направлены в САВО в запасные полки при национальных соединениях для дальнейшего распределения в воинские части. Из 350 выпускников артиллерийского отделения Новочеркасского кавалерийского училища в распоряжение отдела кадров САВО было направлено 93 человека.

Младший комначсостав в большинстве своем готовился из рядовых местных национальностей. В 100-й бригаде из 868 должностей младшего комначсостава 228 были заняты младшими командирами, призванными из запаса, а остальные готовились из рядового состава[1377]1377
  ЦАМО. Ф. 1918. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.


[Закрыть].

В связи с большим количеством командиров-славян повсеместно отмечалась необходимость вести боевую учебу и политзанятия через переводчика: «Это отнимает очень много времени, а переводчики из бойцов и младших командиров часто переводят неправильно»[1378]1378
  Великая Отечественная война. 1941–1945. Документы и материалы. Т. III. Национальные формирования Красной армии. С. 37.


[Закрыть]. Частичное решение для национальных частей САВО, укомплектованных тюркоязычными военнослужащими (казахами, узбеками, туркменами, киргизами), было найдено в назначении на должности средних и младших командиров из числа родственных в языковом отношении поволжских татар, которые, как правило, еще и хорошо владели русским языком. Данные таблиц 57 и 58 показывают достаточно высокий удельный вес татар среди курсантов военных училищ САВО в 1942 г.[1379]1379
  В САВО на 1 августа 1942 г. – 4,38 %, в среднем по РККА среди переменного состава вуз на 1 июля 1942 г. – 1,94 % (ЦАМО. Ф. 7. Оп. 26. Д. 181. Л. 194).


[Закрыть], что свидетельствует о том, что ими целенаправленно комплектовался переменный состав училищ.

Как и в Закавказье, в САВО на рубеже 1941–1942 гг. были предприняты специальные меры по подготовке средних командиров для национальных соединений в военно-учебных заведениях округа. 24 ноября 1941 г. распоряжением начальника штаба САВО генерал-майора М.И. Казакова были организованы месячные курсы для курсантов-националов (с 1 декабря 1941 г. по 1 января 1942 г.) в Ташкентском и Алма-Атинском пехотных училищах (на 170 и 160 мест соответственно), а также в Ташкентском кавалерийском училище (на 120 мест). Всего предусматривалось 450 мест. Кроме того, в начале декабря 1941 г. были открыты месячные курсы для комначсостава запаса из местных национальностей в Харьковском военном училище химзащиты (дислокация – Ташкент), а при Воронежском военном училище связи (дислокация – Самарканд) и 52-м отдельном полку связи – месячные курсы командиров взводов связи на 400 мест (180 – телефонных и 120 – радио)[1380]1380
  ЦАМО. Ф. 158. Оп. 12843. Д. 10. Л. 175, 181.


[Закрыть]. Начальникам училищ было предписано в кратчайшие сроки подготовить учебную базу и подобрать лучших преподавателей[1381]1381
  ЦАМО. Ф. 158. Оп. 12843. Д. 82. Л. 199, 364.


[Закрыть]. Все занятия велись только на русском языке[1382]1382
  ЦАМО. Ф. 158. Оп. 12843. Д. 237. Л. 197.


[Закрыть].

Из-за трудностей с подбором курсантов укомплектование курсов протекало с задержкой. Так, национальные курсы Ташкентского кавалерийского училища (46 узбеков, 29 казахов, 24 таджика, 11 киргизов, 3 туркмена) начали свою работу 16 декабря 1941 г.[1383]1383
  ЦАМО. Ф. 158. Оп. 12843. Д. 237. Л. 373.


[Закрыть] Причина задержки была той же, что и в Закавказье, – слабое знание русского языка и низкий уровень образования.

Обращает на себя внимание тот факт, что набранные на краткосрочные курсы командиры-националы готовились очень поспешно: на их обучение отводился лишь один месяц. Возможно, это объяснялось тем, что на курсы набирали не гражданскую молодежь, а младших командиров из войск, не нуждавшихся в начальном военном обучении. Однако этого срока было явно недостаточно для качественной подготовки командира взвода или эскадрона. В этот период в пехотных военных училищах учебный процесс, даже по максимально сокращенной программе, занимал от четырех до шести месяцев, в зависимости от воинской специальности. По многим показателям уровень подготовки командиров-националов оценивался как неудовлетворительный[1384]1384
  Русский архив. Т. 23 (12–2). С. 330–331.


[Закрыть]. Это стало главной причиной того, что боевая подготовка новых частей, сформированных в САВО, растягивалась на долгие месяцы. 15 января 1942 г. директивой заместителя наркома обороны Е.А. Щаденко № орг/7/780356 второй поток подготовки средних командиров был развернут на базе четырех пехотных училищ САВО, для чего были сформированы национальные батальоны курсантов в Ташкентском (200 узбеков и 100 таджиков), Гомельском (дислокация – Катта-Курган, 200 узбеков), Орловском (дислокация – Чарджоу, 100 туркмен) и Алма-Атинском (100 казахов) училищах[1385]1385
  ЦАМО. Ф. 33. Оп. 11456. Д. 93. Л. 39, 60.


[Закрыть].

В САВО в 1941–1942 гг. также велась подготовка политсостава из представителей местных национальностей. В начале 1942 г. в семи гарнизонах были организованы десятидневные курсы для подготовки заместителей политруков в национальные части. Обучение прошли 1290 человек, 750 из которых распределили в формирующиеся национальные стрелковые бригады, остальных – в национальные кавдивизии. Также национальные кадры политработников готовило и размещавшееся в регионе Ленинабадское военно-политическое училище[1386]1386
  Исмаилов А.И. И русские, и нерусские (Из опыта подготовки офицерских кадров в Среднеазиатском военном округе в годы войны) // Военно-исторический журнал. 1988. № 11. С. 17.


[Закрыть].

В течение 1942 г. наращивался прием курсантов коренных национальностей Средней Азии – казахов, узбеков, таджиков, туркмен, киргизов – на общие отделения военных училищ САВО. В таблице 58 показан национальный состав курсантов 7 училищ пехотного профиля[1387]1387
  Не обнаружены сведения по Тамбовскому, Гомельскому пехотным училищам и Окружным курсам младших лейтенантов.


[Закрыть] по состоянию на 1 августа 1942 г. Данные таблицы охватывают наборы начиная с марта 1942 г.

Из материалов таблицы 58 следует, что по сравнению с началом 1942 г. удельный вес уроженцев среднеазиатских республик многократно вырос и составил 3794 человека, или 23,8 % всех курсантов. При этом доля командно-начальствующего состава пяти титульных среднеазиатских национальностей в целом по Красной армии летом 1942 г. (на 1.07.1942) была многократно ниже – 0,68 %, а удельный вес этих национальностей среди всего личного состава – 3,67 %[1388]1388
  ЦАМО. Ф. 7. Оп. 26. Д. 181. Л. 194.


[Закрыть]. Таким образом, здесь, как и в случае с закавказскими этносами, очевидны специальные меры по расширению масштабов подготовки командиров местных национальностей.

В последующем, так же как и в Закавказье, интенсивность подготовки среднего командного состава в училищах округа сократилась, однако не столь радикально, как в Закавказье. Так, по состоянию на 1 апреля 1943 г. курсанты местных национальностей в училищах САВО составляли 10,3 % курсантов (2296 человек из 22 340)[1389]1389
  ЦАМО. Ф. 33. Оп. 11456. Д. 469. Л. 196.


[Закрыть], по состоянию на 1 января 1944 г. – 21,2 % (2651 человек из 12 507). По всем военным училищам количество уроженцев Средней Азии на 1 апреля 1943 г. – 3097 человек, а на 1 января 1944 г. – 3593 человека[1390]1390
  ЦАМО. Ф. 33. Оп. 11456. Д. 469. Л. 180, 196; Д. 700. Л. 14.


[Закрыть]. Таким образом, в отличие от закавказских народов, представительство народов Средней Азии в военных училищах в течение 1943 г. оставалось достаточно стабильным и даже несколько росло. В предыдущей главе было показано, что в связи с особенностями мобилизации местного населения пик их представительства в Красной армии пришелся именно на рубеж 1943–1944 гг. Соответственно, находилось больше кандидатов, достойных для отбора в военные училища. В дальнейшем в течение 1944 г. число курсантов среднеазиатских национальностей постепенно снижалось, что отражало общую тенденцию сокращения представительства этих этносов в Красной армии в связи с прекращением в конце 1943 г. их обязательного призыва. В апреле 1944 г. оно составило 3015 человек, в июле – 2336 человек, в сентябре – 1888 человек, а в ноябре 1944 г. – 1259 человек[1391]1391
  ЦАМО. Ф. 33. Оп. 11456. Д. 805. Л. 56; Д. 700. Л. 14, 92, 150, 174.


[Закрыть].

Таблица 58. Сведения об укомплектованности военных училищ САВО курсантами по национальностям по состоянию на 1 августа 1942 г., чел.

Составлено по: ЦАМО. Ф. 158. Оп. 12843. Д. 82. 33 об., 55 об., 57 об., 206 об., 209 об., 211 об., 213 об., 215.

В целом же представительство титульных народов Среднеазиатского региона среди командно-начальствующего (офицерского) состава в годы войны существенно уступало их удельному весу среди населения. За все годы войны на комплектование военных училищ из САВО поступило 114,9 тыс. человек, из которых 83,3 тыс. (72,47 %) человек были русскими, украинцами и белорусами[1392]1392
  ЦАМО. Ф. 158. Оп. 12829. Д. 47. Л. 283, 347, 372.


[Закрыть]. В Казахской ССР, титульный этнос которой дал наибольшее число комначсостава из всех среднеазиатских народов, в 1941–1944 гг. в военные училища было принято 42 439 жителей республики, из которых казахов было лишь 8146 человек (19,2 %)[1393]1393
  Исмаилов А.И. Указ. соч. С. 16.


[Закрыть], в то время как среди всех жителей республики казахи по переписи 1939 г. составляли 37,8 %. У других среднеазиатских народов разрыв между этими двумя статистическими показателями был еще выше.

Динамика подготовки курсантов закавказских и среднеазиатских национальностей в военных училищах хорошо видна в обобщенных таблицах абсолютных и удельных значений курсантского состава по национальностям за годы войны (таблицы 59 и 60).

Таблица 59. Курсантский состав военных училищ по национальностям за годы войны, чел.

Составлено по: ЦАМО. Ф. 7. Оп. 26. Д. 123. Л. 2, 21; Д. 181. Л. 35; Д. 220. Л. 29–48; Д. 234. Л. 27–46; Д. 366. Л. 1–17.

Таблица 60. Удельный вес курсантского состава военных училищ по национальностям за годы войны

Примечание. Полужирным шрифтом в таблице выделены этносы, из представителей которых в годы войны формировались национальные соединения.

Составлено по: ЦАМО. Ф. 7. Оп. 26. Д. 123. Л. 2, 21; Д. 181. Л. 35; Д. 220. Л. 29–48; Д. 234. Л. 27–46; Д. 366. Л. 1–17.

Существенный прирост удельного веса курсантов кавказских и среднеазиатских национальностей в 1942 г. был вызван большим количеством пополнений из этих регионов и возобновлением строительства национальных частей. В 1943 г. этот показатель корректировался вниз, однако остался выше довоенных значений. Совокупный удельный вес курсантов трех титульных этносов закавказских и пяти среднеазиатских союзных республик по сравнению с довоенным периодом вырос с 2,22 % до 6,22 % в середине 1942 г. В 1943 г. у закавказских народов этот показатель существенно снижался, а у среднеазиатских оставался достаточно стабильным. Однако масштабы подготовки командного состава местных национальностей так и не стали пропорциональными численности военнообязанного населения и количеству рядового состава этих национальностей (удельный вес рядового состава перечисленных восьми титульных этносов союзных республик составлял в середине 1942 г. 9,39 %).

В Северо-Кавказском и Сталинградском военном округах формировались четыре национальные кавалерийские дивизии: 114-я чечено-ингушская и 115-я кабардино-балкарская – в СКВО; 110-я и 111-я калмыцкие – в СтВО. Подбор командно-начальствующего состава нужных национальностей для этих соединений был особенно сложной задачей, поскольку командиров необходимых национальностей в Красной армии служило немного (на 1 июля 1942 г. калмыков – 471, чеченцев и ингушей – 437, кабардинцев и балкарцев – 624[1394]1394
  ЦАМО. Ф. 7. Оп. 26. Д. 181. Л. 194, 199.


[Закрыть]), а из их числа командиров кавалерийской специальности и вовсе насчитывались единицы. Например, для укомплектования 114-й кавдивизии командировались командиры самых различных специальностей: пехотинцы, танкисты, летчики, инженеры и др. Всего удалось изыскать 33 командира по национальности чеченца и ингуша[1395]1395
  ЦАМО. Ф. 3623. Оп. 1. Д. 8. Л. 5.


[Закрыть]. Поэтому в основном командный состав для этих дивизий подбирался отделами кадров из имевшихся в наличии славян, к тому же нередко – пехотинцев. Так, в 114-й чечено-ингушской дивизии большая часть командиров, поступивших на укомплектование дивизии (190 человек), имела пехотные специальности. А в 110-й калмыцкой кавалерийской дивизии среди командно-начальствующего состава было 52 % русских, 20 % украинцев, 1,5 % белорусов, 16,5 % калмыков и 10,5 % представителей других национальностей[1396]1396
  Солдаты Победы. Т. II. Поименный список воинов 110-й Отдельной Калмыцкой кавалерийской дивизии. Элиста, 2015. С. 23.


[Закрыть]. На укомплектование национальных кавалерийских дивизий была обращена часть выпуска курсантов Новочеркасского кавалерийского училища, состоявшегося 20 февраля 1942 г.: по 20 человек кавалерийского отделения были направлены в две калмыцкие дивизии, по 15 человек – в кабардино-балкарскую и чечено-ингушскую дивизии. Из выпускников артиллерийского отделения Новочеркасского кавалерийского училища в СтВО было направлено 23 человека, в 114-ю чечено-ингушскую кавалерийскую дивизию – 13 человек, в 115-ю кабардино-балкарскую кавалерийскую дивизию – 14 человек[1397]1397
  ЦАМО. Ф. 60107. Оп. 35421. Д. 27. Л. 20.


[Закрыть]. Местными национальностями в основном комплектовался политсостав, подбиравшийся обкомами ВКП(б) из гражданских партийных организаций республик. За редкими исключениями, политработники не имели опыта военной службы.

Для подготовки недостающего количества средних командиров, на основании директивы заместителя наркома обороны армейского комиссара 1-го ранга Е.А. Щаденко № орг/7/78035 от 15 января 1942 г., 20 января 1942 г. при Новочеркасском кавалерийском училище был сформирован национальный эскадрон на 150 человек (100 калмыков и 50 кабардинцев и балкарцев)[1398]1398
  ЦАМО. Ф. 60107. Оп. 35421. Д. 5. Л. 32.


[Закрыть]. Занятия начались 19 февраля 1942 г.[1399]1399
  ЦАМО. Ф. 209. Оп. 999. Д. 100. Л. 237.


[Закрыть] Национальный эскадрон просуществовал до 6 августа 1942 г., после чего распоряжением заместителя начальника штаба округа полковника Л.С. Глушкова он был расформирован, а его курсанты переведены в другие подразделения училища[1400]1400
  ЦАМО. Ф. 209. Оп. 999. Д. 100. Л. 387–388.


[Закрыть]. Несколько ранее, 9 декабря 1941 г., директивой заместителя НКО № орг/542242 национальное кавалерийское отделение на 50 курсантов было открыто и в Грозненском пехотном училище[1401]1401
  ЦАМО. Ф. 60008. Оп. 35020. Д. 2. Л. 1.


[Закрыть]. Сюда были отобраны чеченцы и ингуши, обладавшие достаточной общеобразовательной подготовкой, состоявшие в комсомоле или Коммунистической партии[1402]1402
  ЦАМО. Ф. 3623. Оп. 1. Д. 5. Л. 145.


[Закрыть].

Для прибалтийских стрелковых дивизий ситуация с замещением должностей командно-начальствующего состава складывалась совершенно особым образом. Для укомплектования 201-й латышской, 16-й литовской, 7-й и 249-й эстонских дивизий, сформированных в период с августа 1941 по февраль 1942 г., был использован кадровый состав бывших территориальных стрелковых корпусов, созданных в 1940 г. на основе национальных армий, после присоединения прибалтийских государств к СССР. Многие из лиц комначсостава бывших территориальных корпусов успели приобрести боевой опыт в первые месяцы войны. Часть бывших офицеров национальных армий (особенно эстонцы) к этому моменту были мобилизованы в рабочие батальоны и командировались из них вместе с рядовым составом. В усиление кадровому составу бывших национальных армий добавлялись работники республиканских НКВД, партийные, советские работники, кадровые командиры Красной армии из числа советских граждан литовской, латышской и эстонской национальностей[1403]1403
  16-я Литовская. Книга воспоминаний. Вильнюс, 2008. С. 243–244.


[Закрыть]. Военные кадры подбирались при содействии центральных органов управления НКО, поскольку командно-начальствующий состав перечисленных национальностей был рассеян по территории всей страны. Начальник Главного управления кадров НКО поручил всем кадровым органам фронтов и округов выявлять командиров перечисленных национальностей и командировать их в места формирования дивизий[1404]1404
  16-я Литовская. Книга воспоминаний. Вильнюс, 2008. С. 243–244.


[Закрыть]. Кроме того, на укомплектование дивизий были обращены выпуски Вильнюсского пехотного училища, эвакуированного в город Новокузнецк, Рижского пехотного училища (Стерлитамак) и Таллинского пехотного училища (Тюмень)[1405]1405
  Петренко А.И. Прибалтийские дивизии Сталина. М., 2010. С. 8.


[Закрыть]. По распоряжению ГУК КА после излечения в госпиталях офицеры прибалтийских национальностей должны были возвращаться в свои национальные части. Военные училища обязаны были доносить в ГУК о наличии курсантов – выпускников прибалтийских национальностей за месяц до их выпуска для своевременного распоряжения о распределении в национальные части[1406]1406
  ЦАМО. Ф. 15. Оп. 11204. Д. 753. Л. 13.


[Закрыть].

Таким образом, комначсостав сформированных в 1941–1942 гг. прибалтийских соединений в социальном плане представлял собой пеструю картину: от обрусевших советских граждан, убежденных коммунистов, до лиц, недавно принявших советское гражданство, получивших военное образование не в СССР (некоторые – в Европе), не знавших русского языка. Например, командиром 16-й литовской стрелковой дивизии был назначен комбриг Ф. Балтушис-Жемайтис – участник Гражданской войны, в 1930-х гг. – преподаватель Военной академии им. М.В. Фрунзе, с 1940 г. – командующий Литовской народной армией. Начальником штаба дивизии – полковник В. Киршинас, до 1940 г. служивший в литовской национальной армии. Среди командного состава дивизии были ветераны Гражданской войны, кадровые военнослужащие Красной армии, бывшие офицеры литовской армии.