Текст книги "Национальный состав Красной армии. 1918–1945. Историко-статистическое исследование"

Анализ показал, что на пути роста военного призыва среди представителей нерусских народов стояла ограниченная штатная емкость национальных формирований, куда для прохождения службы направлялось большинство призванных из республик СССР и РСФСР. Комплектовать ими обычные воинские части мешал языковой барьер. Поэтому значительную часть призывников местных национальностей после процедуры военного призыва приходилось зачислять во вневойсковики, фактически освобождая их от строевой службы и полноценной военной подготовки.

До второй половины 1930-х гг. прирост численности Красной армии происходил в основном за счет расширения использования традиционного для комплектования отечественной армии ресурса – русских, украинцев и белорусов. К концу 1930-х гг. недоиспользование неславянских контингентов призывников стало оцениваться руководством страны как критическое. В связи с этим был предпринят ряд важных решений: упразднение национальных соединений, подлинно всеобщий (то есть фактически поголовный) призыв с зачислением новобранцев в кадровый состав войск, снижение призывного возраста, экстерриториальное распределение молодого пополнения. Эти меры позволили в ходе последних предвоенных призывов многократно (в отдельных случаях – в десятки раз) увеличить численность представителей неславянских этносов в войсках. Экстерриториальность распределения нового пополнения строго выдерживалась до начала Великой Отечественной войны и в первые ее месяцы. С точки зрения интересов строительства вооруженных сил экстерриториальность снимала зависимость комплектования войск от районов призыва (мобилизации). С социально-политической точки зрения она должна была значительно ускорить процесс интеграции нерусских военнослужащих в русскоязычную среду, иными словами – русифицировать массу обученного запаса военнообязанных, готовившегося на случай мобилизации.

Одним из последствий первого массового призыва нерусских граждан в 1939 г. стало то, что в течение 1940 г. удельный вес русских военнослужащих в первый и последний раз за весь изучаемый период опустился ниже их удельного веса среди населения страны (56,4 % в Красной армии против 58,4 % среди населения по Всесоюзной переписи 1939 г.).

Однако возникли сложности в адаптации в войсках новобранцев, не владевших русским языком. Ранее языковая проблема явно недооценивалась: из-за незначительности масштабов призыва нерусских граждан и возможности отбора в армию лучших молодых людей ей не уделялось должного внимания. В последний предвоенный призыв осени 1940 г. Наркомат обороны вынужден был сократить зачисление в кадр представителей местных народов Средней Азии и Кавказа и ограничить их распределение в войсках западных военных округов.

Исторический опыт комплектования советских войск в межвоенный период показал, что за короткий период, в течение двух десятилетий (1920–1930-е гг.), несмотря на издержки и ошибки, был пройден сложный путь от эпизодических вербовок добровольцев в национальных регионах в первой половине 1920-х гг. к первым экспериментальным призывам в конце 1920-х гг. и затем к массовому общеобязательному призыву практически во всех национальных окраинах СССР в конце 1930-х гг. Эти результаты стали возможными благодаря целенаправленной и планомерной работе государственных и военных органов управления по налаживанию в национальных регионах сети военкоматов, постановке мобилизационной работы, воинского учета и допризывной подготовки, а также общему подъему культурно-образовательного уровня и физического развития национальной молодежи.

Третий этап охватывает годы Великой Отечественной войны (1941–1945 гг.). Комплектование войск Красной армии в этот период также имело свое этническое измерение. Стремясь обеспечить войска наиболее качественным в боевом и политико-моральном отношении пополнением, государство вынуждено было в течение всей войны корректировать условия комплектования действующей армии представителями различных народов СССР. С этой целью была сформирована особая нормативно-правовая база (комплекс совершенно секретных постановлений ГКО, приказов наркома обороны и его заместителей), регламентировавшая порядок комплектования Красной армии представителями народов СССР и организации прохождения ими военной службы. Основными способами комплектования и организации войск стали:

– смешанное комплектование воинских частей на общих условиях, то есть без учета национальной принадлежности личного состава;

– сведение военнослужащих одной национальности в моноэтничные (национальные) части и соединения;

– смешанное комплектование воинских частей на основе национального квотирования (долевого участия национальностей);

– комплектование определенными этносами небоевых (рабочих, строительных и т. п.) частей;

– полный отказ от призыва и увольнение из рядов Красной армии представителей определенных этносов.

Проведенный комплексный анализ учетно-статистических материалов, отражающих комплектование армии личным составом за весь период войны, убедительно показал, что основную тяжесть вынес на своих плечах русский народ, перманентно испытывавший демографическую перегрузку, которую можно выразить в значительном превышении удельного веса русских в рядах Красной армии над их удельным весом среди населения (максимума он достиг к началу 1943 г. – 70,2 % в рядах Красной армии против 52 % среди населения). Кроме русских многие другие народы СССР также испытывали кратковременные демографические нагрузки. Это зависело от стратегической обстановки на фронте, социально-политического положения в регионах комплектования и иных факторов. В остальное время их удельный вес в рядах войск не превышал удельного веса среди населения или даже был ниже за счет повышенной нагрузки на русских. Иными словами, участие населявших Советский Союз народов в военной организации государства не было пропорциональным их доли среди населения СССР. В период Великой Отечественной войны, потребовавшей предельного напряжения демографических ресурсов государства, это неравенство проявилось наиболее рельефно. Содержательно его можно выразить как минимум пятью моделями или способами использования этноресурсов для комплектования Красной армии. Эти модели сформулированы по итогам исследования и представлены на диаграмме 12[1452]1452
  Составлено по: ЦАМО. Ф. 7. Оп. 26. Д. 123. Л. 2, 21; Д. 181. Л. 35, 194, 199; Д. 220. Л. 29–48; Д. 234. Л. 27–46; Д. 317. Л. 1–8 об.; Д. 319. Л. 1–16; Д. 366. Л. 1–17.


[Закрыть].

Они охватывают 98 % населения Советского Союза.

Прямой линией на каждом из графиков отражен удельный вес данного этноса или совокупный удельный вес группы этносов среди населения Советского Союза, рассчитанный по данным Всесоюзной переписи населения 1939 г. и расчетных данных ЦСУ Госплана СССР с учетом населения присоединенных в 1939–1940 гг. к СССР западных областей Украины, Белоруссии, стран Балтии и Бессарабии. По этим данным перед войной численность населения страны составляла 193 077,3 тыс. человек[1453]1453
  Статистические динамические ряды за 1913–1951 годы. С. 28 (РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 41. Д. 65. Л. 14 об.).


[Закрыть].

Итак:

– «русская», свойственная исключительно для русского народа, характеризовавшаяся перманентной демографической перегрузкой в течение всей войны (диаграмма 12.1);

– «западная» (украинцы, белорусы, молдаване, народы Балтии), отличавшаяся относительно слабым использованием людских ресурсов в первые годы войны и резким усилением нагрузки в последние годы войны (диаграмма 12.2);

– «закавказско-среднеазиатская» (армяне, азербайджанцы, грузины, казахи, узбеки, туркмены, таджики, киргизы), характеризовавшаяся усилением нагрузки на людские ресурсы в первую половину войны и ослаблением ее во вторую (диаграмма 12.3);

– «тюркско-угорско-еврейская» (народы Поволжья и восточных регионов РСФСР: поволжские татары, башкиры, мордвины, чуваши, удмурты, марийцы, а также евреи), отличавшаяся относительно равномерным использованием людских ресурсов в течение всей войны, в связи с чем кривая представительства в Красной армии значительно меньше, чем в других моделях, отклоняется от линии среднего представительства среди населений (диаграмма 12.4);

– «ограничительно-репрессивная» (немцы, крымские татары, калмыки, корейцы, греки, горцы Северного Кавказа и др.), выделявшаяся среди прочих целенаправленным сокращением (вплоть до полного запрета) использования людских ресурсов определенных национальностей в течение всей войны (диаграмма 12.5).

В качестве необходимого комментария к описанным моделям нужно отметить, что оформление и функционирование второй и третьей моделей было напрямую связано с условиями стратегической обстановки на советско-германском фронте: ослабление использования ресурсов «западных» этносов СССР в начале войны было вызвано временной потерей значительной части европейской территории СССР в первые годы войны. Усиление использования ресурсов закавказских и среднеазиатских народов в этот период носило компенсаторный характер по отношению к группе «западных» народов СССР. Во второй половине войны эти модели поменялись местами. Относительная сбалансированность удельных показателей призыва и доли среди населения страны по четвертой модели объяснялась тем, что вошедшие в нее народы не подвергались экстремальному воздействию фронтовой обстановки в местах их этнических ареалов – их территория не оккупировалась врагом и не подвергалась прямой угрозе оккупации. Функциональное назначение пятой модели состояло не в изыскании ресурсов для пополнения армии, как у первых четырех, а, напротив, в их изъятии из общего массива мобресурсов страны. Наконец, первая, «русская» модель не только формировала несущий хребет Красной армии, но и за счет дополнительного напряжения этноресурса русских компенсировала недобор, образовывавшийся в результате реализации остальных четырех моделей.

Особую роль русского народа в Великой Отечественной войне вполне понимал и правильно оценивал сам И.В. Сталин, хотя публично выразил свою позицию лишь однажды. В своем хорошо известном сейчас тосте за здоровье русского народа, произнесенном им на приеме в честь командующих войсками 24 мая 1945 г. и не предназначенном для широкой огласки, Сталин заявил, что в «моменты отчаянного положения 1941–1942 гг.» русский народ имел все основания отказать в доверии своим вождям: «Мог бы сказать… вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство…» Однако русский народ этого не сделал, «ибо верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы»[1454]1454
  Невежин В.А. «За русский народ!» Прием в Кремле в честь командующих войсками Красной армии 24 мая 1945 года // Наука и жизнь. 2005. № 5. С. 14–20.


[Закрыть].

Диаграмма 12.1. Модель 1. «Русская»

Диаграмма 12.2. Модель 2. «Западная»

Диаграмма 12.3. Модель 3. «Закавказско-среднеазиатская»

Диаграмма 12.4. Модель 4. «Тюркско-угорско-еврейская»

Диаграмма 12.5. Модель 5. «Репрессивная»

Подводя итог четвертьвековому опыту комплектования Красной армии различными этносами, нельзя не признать, что Советское государство в кратчайшие сроки преодолело огромную историческую дистанцию в деле привлечения нерусских народов к несению военной службы, прошло путь, на который царское правительство даже не решилось по-настоящему вступить, считая задачу распространения воинской повинности среди «дикого», «туземного» населения нерешаемой. Органы государственного и военного управления принципиально решили сложнейшую и многофакторную задачу интеграции народов СССР в военную организацию государства. Однако то, что этнический состав вооруженных сил так и не был сбалансирован с этническим составом населения и требовались его непрерывные корректировки, а недобор представителей нерусских народов компенсировался перенапряжением демографических ресурсов русского народа, свидетельствует о том, что задача была решена далеко не до конца.

Наряду со стремлением к расширению мобилизационных ресурсов за счет уроженцев национальных регионов нами выявлена и проанализирована устойчивая политика государственных и военных органов по ограничению комплектования Красной армии по этническому признаку. Такие ограничения установлены в течение всего исследованного периода. В 1920-х гг. ограничения диктовались утилитарными соображениями, связанными с культурной неготовностью ряда этносов, вошедших в состав Советского Союза, к несению военной службы и отсутствием у них таковой исторической традиции. В 1930-х гг. в ограничениях по этническому признаку на первый план выдвигаются политические мотивы. Однако такие ограничения не были абсолютными и тотальными. До середины Великой Отечественной войны политические мотивы безраздельно господствуют, но с осени 1943 г. вновь проявляется культурно-языковая отбраковка ряда этносов, и до конца войны оба эти мотива сосуществуют, что приводит к отстранению от призыва в армию нескольких десятков этносов. Это вполне сопоставимо с результатами аналогичной практики в дореволюционной армии.

Исследование показало, что в 1920-х – середине 1940-х гг. кадры командно-начальствующего состава в большинстве случаев проходили военную службу без различия национальности. Национальность командно-начальствующего состава или кандидатов в военные школы (с 1937 г. – училища) учитывалась в двух случаях. Во-первых, при комплектовании национальных формирований, в связи с тем, что принципиально важным было создание единой культурно-языковой среды в воинском коллективе. Во-вторых, при наложении политических ограничений на прием в армию по этническому признаку. Во всех остальных случаях советские граждане, обладавшие достаточным уровнем образования и хорошей физической подготовкой, могли поступать в любое военно-учебное заведение страны.

В силу достаточно высоких культурно-образовательных характеристик и отсутствия языкового барьера наиболее успешную военную карьеру делали представители четырех советских этносов: русские, украинцы, белорусы и евреи. Весь изученный период они, безусловно, доминировали среди командно-начальствующего состава, причем по мере повышения воинских званий и должностей росла доля русских, что отражало их лучшую способность (в силу того же культурно-языкового преимущества) к повышению профессиональных компетенций.

В межвоенный период предпринимались целенаправленные меры для расширения представительства нерусских народов среди командно-начальствующего состава. Для этого была создана сеть военно-учебных заведений, готовившая средний командно-начальствующий состав. Развитие национальных формирований и подготовку национального комсостава стимулировали политические задачи по советизации национальных регионов. Это на долгие годы обеспечило внимательное отношение к национальным военным кадрам и заботу об их развитии. Во время Великой Отечественной войны подготовка национальных военных кадров приобрела сугубо утилитарный характер и имела целью скорейшее укомплектование формируемых национальных соединений и их качественную боевую подготовку. Поэтому специальная подготовка национальных кадров была четко увязана со штатными потребностями национальных соединений и прекращалась тогда, когда эта потребность исчерпывалась.

Список принятых сокращений

АзССР – Азербайджанская Советская Социалистическая Республика

АМУ – Административно-мобилизационное управление бап – бомбардировочный авиационный полк

БОВО – Белорусский особый военный округ

БССР – Белорусская Советская Социалистическая Республика

ВПШ – Высшая партийная школа вуз – военно-учебное заведение

ВУС – военно-учетная специальность гв. – гвардейский(-ая)

ГАУ – Главное артиллерийское управление

ГКО – Государственный Комитет Обороны

ГлавПУ – Главное политическое управление

Главупраформ – Главное управление формирования и комплектования войск Красной армии

ГОМУ – Главное организационно-мобилизационное управление

ГССР – Грузинская Советская Социалистическая Республика

ГУ РККА – Главное управление Рабоче-Крестьянской Красной армии

ГУК – Главное управление кадров

ГУКАРТ – Главное управление Командующего артиллерией

ДАССР – Дагестанская Автономная Советская Социалистическая Республика

ЗакВО – Закавказский военный округ

ЗакФ – Закавказский фронт

ЗапОВО – Западный особый военный округ зкп – запасной кавалерийский полк зсд – запасная стрелковая дивизия

ЗСФСР – Закавказская Социалистическая Федеративная Советская Республика

КАССР – Казахская Автономная Советская Социалистическая Республика

КВЖД – Китайско-Восточная железная дорога кд – кавалерийская дивизия

ККА – Кавказская Краснознаменная армия кнс – командно-начальствующий состав

КОВО – Киевский особый военный округ кп – кавалерийский полк

ЛВО – Ленинградский военный округ мнс – младший начальствующий состав

МО – Министерство обороны

НИИ(ВИ) ВАГШ ВС РФ – Научно-исследовательский институт (военной истории) Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации

НУО – Научно-уставной отдел

ОдВО – Одесский военный округ озкд-н – отдельный запасной кавалерийский дивизион озсб – отдельный запасной стрелковый батальон озсп – отдельный запасной стрелковый полк

ОУН – Организация украинских националистов

ПриВО – Прибалтийский военный округ

ПУ – Политическое управление

РВС СССР – Революционный военный совет Союза Советских Социалистических республик

РГАСПИ – Российский государственный архив социально-политической истории

РГВА – Российский государственный военный архив

РККА – Рабоче-Крестьянская Красная армия

САВО – Среднеазиатский военный округ сбр – стрелковая бригада сд – стрелковая дивизия

СибВО – Сибирский военный округ

СКВО – Северо-Кавказский военный округ

СНК – Совет народных комиссаров

СтВО – Сталинградский военный округ

СТО – Совет Труда и Обороны

ТуркВО – Туркестанский военный округ

УВО – Украинский военный округ

УВУЗ – Управление военно-учебных заведений

УзССР – Узбекская Советская Социалистическая Республика

УПА – Украинская повстанческая армия

УрВО – Уральский военный округ

УССР – Украинская Советская Социалистическая Республика

ХВО – Харьковский военный округ

ЦАМО – Центральный архив Министерства обороны

ЦИК – Центральный исполнительный комитет

ЦСУ – Центральное статистическое управление

ЮжУрВО – Южно-Уральский военный округ

Источники и литература

Архивные источники

Российский государственный военный архив (РГВА)

Ф. 1. Управление делами (бывш. Канцелярия) Народного комиссариата по военным делам (Наркомвоена).

Оп. 1 (Управление делами Народного комиссариата по военным делам). Д. 207, 366.

Ф. 4. Управление делами при народном комиссаре обороны СССР (Управление делами РВС СССР, Управление делами Наркомата по военным и морским делам СССР) (1918–1941).

Оп. 1 (Секретариат управления делами РВС СССР). Д. 20, 35, 38, 54, 58, 108, 111, 133, 311, 312, 313, 393, 562, 602, 791, 792, 793, 823, 828, 829, 830, 905, 1028, 1035, 1038, 1055, 1153, 1154, 1155, 1275, 1297, 1365, 1370, 1385, 1402, 1421, 1522.

Оп. 2 (Секретариат управления делами РВС СССР. Секретная часть). Д. 10, 22, 39, 84, 112, 118, 176, 178, 231, 232, 233, 313, 490, 514, 531.

Оп. 3 (Кодификационный отдел. Законодательный отдел). Д. 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 362, 521, 559, 622, 897, 956, 1437, 1702, 1704, 1824 (ч. 1), 1824 (ч. 2), 1927, 2167, 2259, 2927, 3301.

Оп. 5 (Центральный военно-статистический отдел). Д. 1, 7, 8, 23, 86, 95.

Оп. 8 (Общий отдел. Военно-законодательное совещание). Д. 423.

Оп. 12 (Приказной отдел канцелярии). Д. 1, 3, 88.

Оп. 18 (Управление делами при Народном комиссаре обороны СССР). Д. 13, 15, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33.

Ф. 6. Полевой штаб РВСР (1918–1921).

Оп. 7 (Особая комиссия Егорьева по учету вооруженных сил Республики). Д. 13.

Ф. 7. Штаб РККА (1920–1935).

Оп. 7 (Мобилизационное управление Штаба РККА). Д. 7, 440, 442, 445, 446, 451, 465, 470, 520, 570, 574, 707, 715, 718.

Оп. 14 (Отдел учета и контроля численности ВС Главного организационно-мобилизационного управления Генерального штаба). Д. 2, 10, 15, 17.

Ф. 9. Политическое управление РККА (1918–1941).

Оп. 21 (Отдел Востока). Д. 2.

Оп. 26 (Информационно-статистический отдел). Д. 54, 68, 107, 108, 124, 125, 156, 159, 180, 182, 183, 223, 237, 243, 244, 251, 261, 266, 268, 321, 348, 393, 394, 489, 491, 493.

Оп. 28 (Политуправление РВСР). Д. 568, 610.

Оп. 29 (Секретариат начальника Политического управления РККА). Д. 26, 195, 441.

Оп. 33 (Мобилизационный отдел). Д. 19, 43, 47, 54, 70, 77, 90, 94, 98, 176, 182, 191, 207, 227, 237, 241.

Ф. 10. Высшая военная инспекция РККА (1918–1919).

Оп. 1 (Высшая военная инспекция РККА). Д. 1565.

Оп. 3 (Высшая военная инспекция РККА). Д. 56, 179.

Ф. 11. Всероссийский Главный штаб (1918–1921).

Оп. 1 (Личная канцелярия начальника ВГШ). Д. 21, 100.

Оп. 5 (Организационное управление). Д. 61, 192, 257, 266, 469, 482, 548, 567, 737, 793, 828, 1035, 1128.

Оп. 8 (Мобилизационное управление). Д. 36, 65, 182, 226, 293, 410, 425, 522, 530, 692, 733, 787, 803, 862, 1059.

Оп. 15 (Всероссийский Главный штаб). Д. 20.

Ф. 17. Центральная мусульманская военная коллегия (1918–1920).

Оп. 1. Д. 22, 91, 93.

Ф. 54. Главное управление РККА (1924–1940).

Оп. 1 (Управление устройства и службы войск). Д. 1, 38, 52, 97а, 103, 766, 1037, 1039, 1047, 1053, 1088, 1101, 1236, 1238.

Оп. 2 (Управление строевое и укомплектования). Д. 103.

Оп. 3 (Управление по войсковой мобилизации и по укомплектованию). Д. 28, 39, 41, 54, 78, 79, 81, 121.

Оп. 4 (Управление укомплектования и службы войск). Д. 54, 62, 65, 69, 73, 74.

Оп. 5 (Управление учебно-строевое). Д. 1, 3, 9, 14, 19, 23, 60, 73.

Оп. 6 (Управление по военному законодательству и статистике). Д. 262, 318, 432, 433.

Оп. 12. Д. 21.

Оп. 16 (Управление по укомплектованию). Д. 419.

Ф. 62. Главное управление военно-учебных заведений РККА (1917-1940).

Оп. 1 (Главное управление военно-учебных заведений). Д. 1184, 1419, 1432.

Оп. 3 (Главное управление военно-учебных заведений). Д. 101, 172, 181, 117, 118, 187, 188, 297.

Ф. 109. Управление армиями Кавказского фронта (1919).

Оп. 2 (Политический отдел). Д. 64.

Оп. 4 (Штаб фронта). Д. 17.

Ф. 195. Управление 11-й армии Кавказского фронта (1919–1921).

Оп. 3. Д. 296, 312.

Ф. 25873. Управление Закавказского военного округа (1938–1940). Оп. 1 (Военный совет). Д. 104, 107, 127, 129, 132, 135, 145, 382, 447, 692, 1665, 2116, 2195, 2388.

Ф. 25896. Управление Северо-Кавказского военного округа (1921–1941).

Оп. 1 (Военный совет). Д. 8.

Оп. 2. Д. 27, 34, 35, 51.

Оп. 3 (Штаб округа). Д. 215, 223, 390, 948, 994, 1032, 1059, 1089, 1061.

Оп. 9 (Политуправление). Д. 1, 2, 9, 13, 14, 17, 19, 20, 22, 23, 24, 29, 30, 34, 50, 82, 89, 90, 95, 96, 103, 153, 170, 185, 186, 287, 310, 316, 317, 348, 350, 484, 496, 572, 588.

Ф. 28108. Штаб войск Терской области (1920–1921)

Оп. 1. Д. 42, 447, 448, 449.

Ф. 31899. Инспекторат РККА.

Оп. 3 (Инспекторат РККА). Д. 1, 16, 64.

Оп. 4 (Инспекторат РККА). Д. 134, 167, 203, 221.

Ф. 33987. Секретариат председателя РВС СССР (1917–1934).

Оп. 1 (Секретариат председателя РВС СССР). Д. 5, 180, 420, 591, 593, 681.

Оп. 2 (Секретариат председателя РВС СССР). Д. 38, 43, 95, 168, 175.

Оп. 3 (Секретариат председателя РВС СССР). Д. 109, 143, 189, 245, 1180, 1189, 1312, 1350.

Оп. 3а (Секретариат председателя РВС СССР). Д. 320, 339.

Ф. 33988. Управление делами РВС СССР (1918–1934).

Оп. 1 (Секретариат заместителя председателя РВС СССР). Д. 96, 159, 206.

Оп. 3 (Секретариат заместителя председателя РВС СССР). Д. 12.

Ф. 37837. Управление кадров РККА (1922–1941).

Оп. 6 (1-й отдел). Д. 4.

Оп. 7 (2-й отдел). Д. 201.

Оп. 10 (6-й отдел). Д. 72.

Оп. 11 (7-й отдел). Д. 2.

Оп. 14 (8-й отдел). Д. 16.

Оп. 24 (Управление кадров). Д. 165, 166, 167.

Ф. 35875. 4-я туркменская горнокавалерийская дивизия (1920–1940).

Оп. 1. Д. 9, 45.

Ф. 39247. 10-я Терско-Дагестанская армия (1921).

Оп. 1. Д. 2.

Ф. 39415. Главное управление формирования и укомплектования войск Красной армии (1932–1940).

Оп. 1 (Главное управление формирования и укомплектования войск Красной армии). Д. 7, 11, 12, 13, 21, 71.

Ф. 40442. Организационное управление Генерального штаба РККА (1920–1941).

Оп. 1 (Организационное управление Генерального штаба РККА). Д. 3, 4, 5, 7, 8, 9, 10, 14, 667.

Оп. 1а (4-й отдел). 1408, 1769.

Оп. 2а (Организационное управление Генерального штаба РККА). Д. 4, 6, 8, 17, 37, 64, 57, 75, 117, 118, 119, 121.

Оп. 3а (Организационное управление Генерального штаба РККА). Д. 2, 4, 17.