Текст книги "Стеклянная любовь. Книга первая"

И, лишь только, с губ Саши сорвался сам собою, словно осенний лист с древесной ветви, этот нелепый и неожиданный вопрос, как он тут же ощутил страшный, обжигающе-сосущий стенки желудка, голод. А те сказочные яства, какими угощала его совсем недавно в своей избушке-«на курьих ножках» Белиля, твердо стали казаться ему чудесным сном. Самое грустное, что сном стали казаться не только яства, но и сама Белиля…

Но, тем не менее, прозвучавший в золотистом полумраке Заветного Дупла вопрос заставил паука-ювелира беспокойно заметаться из стороны в сторону по золотому кружеву филигранно сотканной паутины, словно бы он лихорадочно начинал искать где-то, искусно запрятанный ужин, в виде просвечивающих янтарным жиром чрезмерно упитанных «бриллиантовых» мух. Но Александр Сергеевич, почему-то будучи твердо уверенным в вегетарианских наклонностях восьминогого «ювелира», заранее знал, что тот, бестолково пометавшись по хаотичным направлениям исключительно в эстетических целях – заполонить на короткое время однотонную золотистую мглу дупельного освещения самоцветными искрами собственного отражения, вскоре исчезнет за тенетами роскошной золотой паутины. Где-то там, за паутиной в потайном уголке паук-ювелир прятал никогда не иссякающие запасы чуть перебродивших мудараковых орехов – самой легкодоступной и распространенной вегетарианской пищи во всей Сказочной Руси.

Когда паук взорвался сверхновой золотой звездой и исчез с глаз долой, Саша потянулся к дверце огромного роскошного холодильника, работающего на автономном источнике питания и, пока еще, безотказно выполнявшего функции сказочной «скатерти-самобранки». Достал оттуда большую бутылку холодного розового вина, широкое и глубокое блюдо, доверху наполненное, аккуратно нарезанными жирными и сочными ломтями хорошо прожаренного мяса молодого самца так называемого «ливерпульского кабана» – местной разновидности дикой свиньи, в отдельных случаях достигающей пяти тонн веса, и известной на всю Сказочную Русь превосходным вкусом своего мяса. К мясу, естественно, полагался большой каравай местного хлеба – всегда свежего, мягкого, покрытого хрустящей золотистой корочкой и свежие овощи, сильно смахивавшие на гибрид земных помидоров и огурцов. Из двух десятков имевшихся в запасе напитков, как алкогольных, так и безалкогольных, Александр Сергеевич отдавал пока предпочтение, приятнейшему на вкус, шипучему розовому вину, которым угостил его некогда Рагнер Снежный на Новый Год.

В общем, на винный погреб и его качество, вкупе с разнообразием продуктов, Саша пожаловаться не мог.

Розовое вино неизменно помогало ему снять нервное напряжение, всегда достигавшее к вечеру критической отметки в, круто растущей, кривой своего роста. Вот и сейчас, доев последний кусок жареной свинины, он допил остатки вина и с грустью вспомнил красавицу-Белилю, весь целиком и полностью вернувшись к ней в избушку-«на курьих ножках» – в самые последние минуты пребывания там, непосредственно предшествовавшие почти насильственному расставанию с очаровательной хозяйкой избушки… Дело заключалось в том, что покинул избушку Саша, как ни хотелось бы ему в этом признаться, против своей воли… Его оттуда кто-то «выпнул» твердой железной ногой, как щенка и он, беспорядочно кувыркаясь и жалобно поскуливая, полетел прямиком вот в это самое Заветное Дупло… Его, строго регламетированное и заранее тщательно спланированное путешествие в Сказочную Русь явно пошло не по графику, грубо сбившись с заранее намеченного и тщательно выработанного маршрута… И он пока еще до такой степени не мог прийти в себя, что до сих пор не сообразил, что «самонаполняющийся» холодильник, сытно и вкусно кормивший его уже который день подряд, является ничем иным, как коферментной сущностью знаменитой «скатерти-самобранки», подаренной ему на прощанье его тайной «сказочной женой», Белилей. И он почему-то твердо был уверен, что это было, вовсе, ни какое – не «прощанье». Он, правда, как ни пытался, не мог точно вспомнить конкретную причину своей срочной «эвакуации» из гостеприимной «избушки на курьих ножках» в это комфортабельное «сыто-пьяное» уютное дупло, но, в общем, он «надеялся и верил на скорую встречу со свежеприобретенной сказочной любимой женщиной…»…

Глава тридцатая

Жгучая черноокая, стройная и изящная, в общем – грациозная, словно фарфоровая статуэтка, древнешумерская красавица Гемпатрия, в свое время лично избранная для «вечной жизни» на борту «Золотого Шершня» самим «Великим Царем Кингу», за пять тысяч лет по стандартному земному летоисчислению своего «вечно молодого» существования сумела сохранить в себе остроту ума и те положительные качества, что даны были ей от рождения Великим Богом Мардуком – создателем человечества и злейшим врагом Великого Кингу, любимого мужа еще более Великой и Ужасной Богини Океана Тиамат, когда-то на пару правившими миром, в котором не было еще места для Человечества и для Молодых Богов во главе с Великим Мардуком, посчитавших нужным, среди прочего, создать и само Человечество.

В незапамятные времена произошла Великая Битва, в результате которых Армия Молодых Богов под предводительством Мардука уничтожила Армию Древних Чудовищ, возглавляемую Владычицей Океана, Трехголовой Великой Жабой Тиамат. Мардук лично убил Тиамат по ходу, состоявшегося между ними, весьма длительного и ожесточенного поединка, А мужа ее, Великого Морского Змея, Кингу, Мардук взял в плен и посадил на цепь в недрах глубокого подземелья. Но Кингу был слишком опасен, даже, будучи закованным в цепи глубоко под землей. И на Большом Совете Молодых Богов было принято Великое решение убить Дракона Кингу, ввиду его очевидной огромной потенциальной опасности, что и было сделано. Дракону Кингу лично сам Мардук отрубил голову. Из исполинского обезглавленного туловища поверженного чудовища вылился целый океан крови. И, дабы кровь эта бессмысленно не всосалась в землю, Великий Мардук своими Божественной Волею и Желанием превратил кровь Кингу в человечество – шумеров («черноголовых»), создавших самую древнюю цивилизацию в истории Земли… Так гласила Легенда о сотворении мира и человечества, зафиксированная клинописными знаками на древних табличках из обожженной глины, обнаруженных современными археологами в развалинах древних городов, расположенных в междуречье Тигра и Евфрата.

Примерно, о том же самом рассказывала маленькой шумерийке Гемпатрии каждый вечер перед сном ее бабушка, старая и мудрая «айдже Гуталах». И сказки эти заканчивались одной и той же фразой-предупреждением, которую по какой-то причине умница-бабушка считала обязательным доводить до сознания маленькой любимой внучки: «Запомни, крошка моя, что Злой Демон Кингу обязательно рано или поздно вернется на Землю и попытается вернуть обратно всю свою кровь! А для этого ему надо будет съесть разом всех людей, которые живут на белом свете! Поэтому, когда ты повзрослеешь, превратившись из маленькой девочки в девушку-красавицу, будь всегда начеку и помни, что демон Кингу может принять облик самого красивого юноши в мире и внешностью, а также обходительностью манер легко обманет кого угодно! Кингу и его жена Тиамат, это – Зло, а Зло до конца нельзя убить, ибо оно является оборотной стороной Добра… Так уж печально и противоречиво устроен наш прекрасный, но безумный Мир! ….»…

Бабушка, как оказалось, рассказывала маленькой Гемпатрии вовсе не сказки, а – сущую правду, облеченную для легкости восприятия в красочную сказочную оболочку. Дело в том, что бабушкин муж или, другими словами, родной дедушка Гемпатрии, Галидрабал был талантливейшим математиком, принадлежа к высшей касте Верховных Жрецов славного города Ниппура и имел индивидуальную исследовательскую вычислительную лабораторию в одной из многочисленных комнат-инкунабул самого большого Зиккурата всего Междуречья. Этот Зиккурат считался главным Храмом Древнего Шумера, ибо в нем обитал Дух самого Великого Мардука. Галидрабал являлся не только жрецом-математиком, а. в силу своей исключительной природной талантливости, принадлежал к избранной высшей жреческой прослойке, занимавшейся разработкой и изучением так называемого математического феномена «бесконечности деления, устремляющейся к абсолютному нулю, но никогда нуля не достигающего», впоследствии, спустя тысячелетия получившего математическое наименование «чисел Фибоначчи».

Решение вышеозначенной проблемы или открытие «прямого пути», заводящего «бесконечность деления» к конечному финалу в виде «абсолютного нуля» в значительной мере бы способствовало и скорейшей успешной разгадке знаменитой «головоломки Мардука» или, в другой транскрипции – «формулы Мардука»… Дело заключалось в том, что математика в Шумере с незапамятных времен считалась «царицей наук» по той простой причине, что сам создатель человеческого мира, Великий Бог Мардук был, прежде всего, самым талантливым математиком Вселенной и своих могущественных Врагов, Чудовищную Владычицу Океана Тиамат и ее мужа, свирепого исполинского Дракона Кингу, Мардук победил исключительно благодаря предварительно проведенному им тонкому и безошибочному математическому расчету. А Тиамат, и Кингу проиграли решительную битву, стоившую им обоим, жизни, соответственно, по той причине, что не имели никакого понятия о математике, тем более – «высшей», основы которой были заложены благодаря титаническому напряжению интеллектуального цвета высшей жреческой прослойки первой человеческой цивилизации – Цивилизации Древнего Шумера. Именно шумерийцам человечество обязано рождением такого фундаментального и многопланового понятия, как «магия чисел».

Как известно, слово «магия» является синонимом слова «волшебство», и. когда сюда прибавляется арифметическое понятие «чисел», тогда и начинаются настоящие чудеса… Имеется ввиду, вовсе не кабаллистика и нумерология, получившие практическое применение в гораздо более поздние времена, а – математика в ее первозданном «чистом» естестве и предназначении, никаким боком не соприкасающуюся с «демонологией», «черной магией» и «чародейством». Ибо древнешумерская цивилизация являлась гуманным, очень рационалистичным, человеколюбивым, свободным демократическим обществом взаимоуважающих друг друга людей, где не было места диким проявлениям религиозного фанатизма, антинаучному мракобесию и банальному антиинтеллектуальному изуверству.

У маленькой Гемпатрии было очень счастливое детство, так как она родилась и выросла в справедливом человеческом обществе, где всемерно культивировался основной жизненный принцип, кратко характеризуемый, как: «человек („шумериец“) человеку („шумерийцу“) друг, товарищ и брат!».

Городами-государствами Древнего Шумера управляли жрецы, правители-администраторы и военначальники, избираемые на эти ответственные должности открытым всенародным голосованием из числа наиболее достойных для подобных должностей и званий, горожан. Каста жрецов выполняла важнейшую общественную функцию хранения, приумножения и конструктивного применения на практике научных знаний. Другими словами, жрецами становились наиболее талантливые шумерийцы. Грандиозные храмы-зиккураты, построенные из обожженного сырцового кирпича объединяли в себе признаки ритуальных зданий и научно-практических лабораторий, внутри которых сублимировался и аккумулировался научно-производственный и духовный потенциал таинственного шумерийского народа, в какой-то, точно, до сих пор, не установленный миг бесследно растворившегося в далеком прошлом, оставив после себя богатейшее интеллектуальное наследие, буквально, для всех цивилизаций Земли, пришедшим спустя несколько веков на смену шумерийцам.

Бог Мардук победил Тиамат, Кингу и остальных, подчиненных им древних океанических чудовищ (как полагает ряд современных шумерологов, эти чудовища являлись плезиозаврами, леолепродонами, ихтиозаврами и прочими … «заврами»), дав возможность возникнуть человечеству. По замыслу Мардука люди должны были рождаться, исключительно, для счастья в таком прекрасном мире… Но, дабы не перегружать внимание читателя подробным пересказом древних шумерских космогонических легенд (для этого существует специальный жанр литературы), лучше сразу перейти к сути той проблемы, которая и погубила шумерийскую цивилизацию.

Шумеры исчезли во тьме веков, но Проблема, заставившая их исчезнуть, осталась. Исходя, из, научно доказанного, исторического факта внезапного и до сих пор никем не объясненного исчезновения всей шумерской цивилизации «одним махом», сам собою вытекает логический вывод о том, что Великий Бог Мардук, несмотря на все свое «величие», «совершенство» и «непогрешимость», чего-то не доделал или сделал не так, как надо бы было, допустив в, произведенных им, сложных математических расчетах некую погрешность и, приведшую впоследствии созданный им народ к «распылению» и «растворению» в Пространстве и Времени. Что и говорить, Бог Мардук, будучи Богом-Математиком и Богом Математики, оставил своему народу богатое научное математическое наследие, пользоваться которым следовало творчески в самом лучшем смысле этого слова.

Но Мардук был Богом и поэтому мог видеть, созданный им человеческий мир, как бы со стороны в виде единого гармоничного целого, состоявшего из оптимально подогнанных друг к другу стройных геометрических объемных фигур, главной из которых являлся равнобедренный треугольник, острым углом, устремленным вертикально вверх. Время жизни, отпущенное индивидуально для каждого рожденного человека наиболее точно, лаконично и наглядно содержалось в геометрической форме его выражения – равнобедренном треугольнике.

Пространство, широко разлитое почти параллельно непосредственно основанию треугольника, это – детство, когда время почти стоит на месте и кажется бесконечным, а жизнь – вечной.

Но относительность времени, как его основное свойство, наиболее емко и выпукло выражается, как раз посредством геометрической формы равнобедренного треугольника – чем выше и дальше от основания, тем быстрее начинает течь время, ввиду неизбежного уменьшения сечения площади рокового треугольника, куда это самое время оказывается заключенным. Рано или поздно, но все для отдельно взятого человека заканчивается верхним острым углом треугольника

Кто-то из первых шумерийских жрецов-математиков, чье имя не представляется возможным восстановить в анналах мировой истории, публично заявил, что «равнобедренный треугольник» является самой главной геометрической фигурой, потому что содержит в себе главную тайну жизни на Земле – тайну бессмертия. И тайну эту можно разрешить только математическим путем, вычленив из фигуры равнобедренного треугольника, заключенные в нем тайные символы и знаки, которые при правильном своем выведении и отображении на глиняных табличках должны сложиться самым совершенным и универсальным уравнением в истории математики – так называемой «формулой Мардука». Дедушку Гемпатрии, Галидрабала приняли в число двенадцати Высших Жрецов, как раз по той причине, что он оказался наиболее близок из всех шумерийских математиков к полной разгадке Великой Формулы…

…Обо всем об этом – о великом прошлом ее родного народа, исчезнувшего, однажды, в какой-то, непонятно откуда, выплывшей «черной дыре», постепенно, небольшими информационными порциями поведала Гемпатрия своей очаровательной хозяйке, ставшей ей близкой подругой, Снежане.

И, более всего, как поняла из многочисленных печальных рассказов Гемпатрии на эту больную тему, Снежана, вечно юную шумерийку угнетала мысль, что главным виновником катастрофы, разразившейся пять тысяч лет назад в Древнем Шумере, оказался ее родной дедушка, Галидрабал – талантливый, но болезненно амбициозный и паталогически импульсивный жрец-математик. Достаточно долгое время Гемпатрия воздерживалась от рассказов-воспоминаний о своем дедушке Галидрабале, но, примерно, за три недели до того знаменательного случая, когда ее госпожа с высоты ста двадцати километров увидела в анимаскоп, спавшего крепким пьяным сном на Земле Славу Богатурова, она решила «просветить» Снежану насчет роковой роли своего родного дедушки во внезапной преждевременной гибели цивилизации Древнего Шумера…

…Произошло это однажды поздним вечером в покоях Принцессы Эшкиталь (Снежаны Вальберг), когда Принцесса уже готовилась к ночному отдыху, но ей совсем не хотелось спать. А, напротив, хотелось с кем-нибудь поговорить и кому-нибудь «излить душу». Среди многочисленного штата служанок для этой роли не подходил никто лучше, кроме, как сама старшая служанка – Гемпатрия.

В тот вечер, не находившая себе места, от охватившего ее сильного непонятного волнения, Снежана, против обыкновения, попросила юную красавицу-шумерийку задержаться и распить, если Гемпатрия не будет против такого предложения, бокал другой старинного вина с «самой Принцессой» и «поговорить за жизнь», потому что в этот «душевно-мутный» вечер Принцессе было необычайно тоскливо и чувствовала она себя безнадежно одиноко. Впрочем, ощущение полного одиночества являлось единственным постоянным эмоциональным сопровождением существования Снежаны на борту «Золотого Шершня»…

…Девушки-красавицы: блондинка и брюнетка уселись друг напротив друга за изящный «чайный» столик, уставленный ажурными стеклянными графинчиками, наполненными ароматными винами из погребов шумерийских царей, вазочками со сладостями и тарелочками с мясными, рыбными и овощными закусками, травяными салатами и грибными ассорти в древнекулинарном стиле «аля Ниппур». Настроение у обоих сотрапезниц носило такой характер, что, не притрагиваясь к закускам, и Принцесса и ее служанка, давно уже ставшая близкой подругой Принцессе, вначале импровизированного «задушевного застолья» «приговорили» по полному бокалу розового виноградного вина знаменитого сорта «белекталь» из лозы урожая 2873-ого года до Рождества Христова. И, когда, опустевшие бокалы были поставлены обратно на поверхность столика, между девушками почти сразу начался тот самый памятный разговор о том, «с чего все началось…»…

…Верховный совет жрецов-математиков крупнейшего города-государства Древнего Шумера, Ниппура состоял из двенадцати человек во главе с выборным Старшим Жрецом. В огромном здании главного Зиккурата насчитывалось более тысячи различных помещений, различавшихся меду собой по размерам и своему основному предназначению. В специальном священном пантеоне, выстроенном из очень дорогого строительного материала – «розового мрамора», привозимого из далеких гор, возвышавшихся на много сотен лиг к северу от Ниппура, и венчающим собой громаду величественного Зиккурата, обитал Дух самого Великого Мардука, Поэтому никому из смертных, включая Высших Жрецов не разрешалось туда входить до тех пор, пока сам Дух Мардука по своей доброй воле не вызовет кого-то из них на Высокую Аудиенцию.

Ниже Пантеона-Обиталища Великого Духа располагалась Зала Советов Высших Жрецов Ниппура, где строго раз в месяц собирался Большой Совет. Двенадцать Высших Жрецов усаживались вокруг огромного овального стола из эбенового дерева, в, предназначенное для каждого Жреца, кресло с высокой спинкой, на котором был обозначен один из двенадцати Знаков Зодиака, за который нес персональную ответственность каждый из двенадцати Высших Жрецов поочередно – соответственно тому месяцу, какой протекал на данный момент. Каждый из двенадцати Высших Жрецов пребывал, таким справедливым демократическим образом, на должности Старшего Жреца один раз в году в течение календарного зодиакального месяца.

В Зале Больших Советов имелось еще и тринадцатое, всегда пустовавшее кресло – во главе совещательного овального стола. Тринадцатое кресло по размерам своим значительно превосходило остальные двенадцать зодиакальных кресел и спинка тринадцатого, вечно пустовавшего, кресла поднималась значительно выше, чем спинки, так сказать, «рабочих мест» Высших Жрецов. Издревле считалось, что во главе совещательного стола в тринадцатом кресле незримо присутствует Дух Бога Мардука и терпеливо ждет того Большого Совета Высших Жрецов, на котором будет объявлено, что Формула Мардука наконец-то оказалась благополучно разрешена и тогда, сразу после сделанного Великого Объявления Дух Мардука моментально материализуется в самого Бога Мардука в его божественной Плоти и тринадцатое кресло окажется наконец-то занятым. Бог Мардук не возникнет из ниоткуда на глазах у изумленных Высших Жрецов, а выйдет из священной Вечно Закрытой Двери, расположенной в священной стене Зала Больших Советов – прямо напротив спинки тринадцатого пустующего кресла-трона. Жрецы входили на Советы через другую дверь, а к священной вечно закрытой двустворчатой двери никто не имел право подходить. Эту Дверь мог открыть только Бог Мардук – с Той, естественно, Стороны. Во время Больших Советов, Высшие Жрецы с огромным почтением взирали на Тринадцатое Кресло, и, что уж тут лукавить, не без, глубоко спрятанного в самых дальних тайниках души, благоговейного мистического страха – на Закрытую Дверь в Стене, отгораживавшую «мир живых» от «мира духов».

Смотреть на Закрытую Дверь не боялся только один Галидрабал – дедушка Гемпатрии. Галидрабалу всегда твердо казалось, что глупо бояться этой Двери, за которой скрывается до поры до времени Призрак Счастья для всего Шумерийского Народа. Как уже было замечено выше, Галидрабал от природы оказался чрезвычайно талантлив – талантливее, чем остальные одиннадцать Высших Жрецов, вместе взятых…

… – Понимаете, госпожа моя! – взволнованным доверительным шепотом рассказывала в тот памятный вечер Гемпатрия Снежане. – Дедушка мой в роковую ночь, когда он сделал это свое страшное открытие, предопределившее, в итоге, гибель всего моего великого народа, чисто внешне сделался, как бы «сам не свой»! Он и так-то был весьма своеобразный человек даже в бытовых мелочах – в силу своей необычайной природной одаренности, просто «прущей» из него на каждом шагу. А тут это его внезапное, «не к ночи будь помянутое» открытие!

Как сейчас, словно это случилось не пять тысяч лет назад, а всего лишь, каких-нибудь пять минут назад, помню этот «дурной» дедушкин торжествующий вопль, раздавшийся из его рабочей кельи, где он «корпел» над своими табличками по четырнадцать часов в день, и выходил наружу только, чтобы наскоро перекусить – весь измазанный в свежей глине и пропахший этой же самой свежей глиной и своей, ни с чем не сравнимой, маниакальной математической одержимостью! Не случайно, что у него было по жизни много врагов и его мало кто любил. Но бабушка моя его очень любила, просто – обожала за то, что он так сильно не походил на остальных мужчин, входивших в число многочисленных бабушкиных знакомых – бабушка моя была настоящей красавицей…

Мы с бабушкой в тот момент находились в нашей домашней трапезной и пили вечерний чай со свежими горячими пшеничными булочками, вареньем и медом, когда в трапезную ворвался дедушка. Глаза дедушки горели почти безумным огнем иступленной радости мученика науки и первооткрывателя Великой Тайны, над разгадкой которой тщетно бились многие поколения жрецов до него, седые лохмы волос на голове оказались беспорядочно скомканы (дедушка всегда машинально «взъерошивал» себе волосы на голове, когда был чем-то сильно увлечен) и он смотрел своим горящим полуобезумевшим взглядом вроде бы и прямо на нас с бабушкой, а на самом деле – сквозь нас! Мы и догадываться не могли, что смотрел дедушка Галидрабал, минуту назад решивший «формулу Мардука» (так ему, во всяком случае, казалось), в таинственную сияющую черноту, постепенно открывающуюся его мысленному взору вслед за медленно раскрываемыми снаружи тяжелыми створками Вечно Закрытой Двери в Зале Больших Советов.

«Я нашел, я нашел, я нашел его!!!» – без конца повторял дедушка Галидрабал три одних и тех же слова и бабушка Гутамах смотрела на своего мужа со, все возрастающим страхом, глубинная причина которого была ей, однако, пока еще непонятна…

Любимый муж никогда не внушал ей страха, а тут вдруг… что-то, в общем, пошло на серьезный «перекосяк»… – нежный мелодичный голос Гемпатрии задрожал, едва не сорвавшись на рыдание, а в огромных темно-карих глазах, осененных пушистыми черными ресницами, мелькнула такая боль, какую Снежана видела только один раз за свою жизнь, и, тоже – в глазах, в глазах у своей матери в ту Новогоднюю ночь, когда привычный мир звонко треснул, и в безмятежную счастливую жизнь Снежаны. никого не спросясь, ворвалась страшная пора мрачного безумия, которое продолжается до сих пор…

… – Прошло пять тысяч лет, госпожа моя! – тяжко, скорее, вздохнула, чем вымолвила Гемпатрия. – А мне все кажется, что со своими бабушкой и дедушкой я попрощалась навеки только вчера… бедная моя любимая бабушка, и бедный мой любимый дедушка – они не заслужили той страшной участи, которая оказалась им уготованной!.. Да и моя то участь!.. – бедняжка не нашла даже никаких нужных слов, чтобы точно охарактеризовать собственную судьбу и лишь беспомощно заозиралась вокруг, хотя и находилась сейчас в относительной безопасности личных покоев Принцессы Эшкиталь, архитектурно стилизованных под «женскую половину» дворцов древнешумерийских царей.

Снежана порывисто протянула руку и нежно взяла Гемпатрию за запястье:

– Пока я жива, подруга моя – я никому не дам тебя в обиду! – горячо пообещала Снежана взволнованным голосом, не зная, как еще можно успокоить и приободрить настоящую древнюю шумерийскую красавицу, впавшую в нешуточную печаль.

– Спасибо Вам, Госпожа моя – вы бесконечно добры ко мне, но только, время мое, кажется, подошло к концу.

– Почему ты так говоришь, Гемочка моя?! – Снежана неожиданно почувствовала сильный страх за единственную, приобретенную за долгие годы почти полного одиночества на борту «Золотого шершня», подругу. – Что-то, действительно, случилось серьезное или, быть может, у тебя сейчас – обычный приступ меланхолии, какие частенько посещают и меня?!

– Я надоела Звездному Рыцарю, госпожа моя и он постарается избавиться от меня в ближайшее время – не позднее, наступающей спустя месяц, Праздничной Ночи!

– Откуда такая уверенность, Гема?! – Снежана на уровне интуиции догадалась, что, к прискорбию, Гемпатрия точно знает то, о чем говорит и надо будет, скорее всего, готовиться к худшему – к неизбежной потере еще одного близкого человека в своей, и, без того, кошмарно складывающейся жизни.

Переживания Снежаны отразились в выражении ее взгляда, и проницательная умница Гемпатрия прекрасно все увидела и, преисполненная искренней благодарности, как могла, успокоила Принцессу словами:

– У нас еще целый месяц впереди, госпожа моя! И за это время можно что-нибудь придумать, если не сидеть «сложа руки» и покорно готовиться к смерти! А сейчас я предлагаю еще немного выпить вина и тогда я дорасскажу про мой последний в жизни вечер, который я провела вместе со своими любимыми и родными бабушкой и дедушкой… И, наверное, скажу вам, моя Принцесса то, что никогда и никому не осмеливалась говорить за все пять тысяч лет пребывания в этом ужасном плену! Это моя личная догадка, которая упрямо стала всплывать у меня в уме некоторое время назад – это очень необычайная и смертельно опасная догадка и мне, ни в коем случае, нельзя допустить, чтобы ее услышал кто-то из многочисленных шпионов Царя Кингу…

Вино было налито и выпито, и Гемпатрия завершила свой рассказ, не будучи ни разу прерванной Снежаной, оказавшейся весьма заинтересованной и благодарной слушательницей:

«По роковому стечению обстоятельств, дедушка Галидрабал на момент своего Великого Открытия, по календарному графику выполнял функции Старшего Жреца и, пользуясь, своими особыми полномочиями, немедленно распорядился через многочисленных расторопных слуг, передать просьбу остальным одиннадцати Высшим Жрецам немедленно собраться в Зале Большого Совета. Благо, что все Жрецы жили в специальных, предоставленных им помещениях, расположенным на первом этаже Зиккурата по соседству друг с другом и поэтому, спустя каких-нибудь десять минут, все они оказались сидящими вокруг огромного овального стола, вырезанного из драгоценной древесины эбенового дерева, растущего в далекой заморской стране и настороженно-недовольно «сверлили» пристальными взглядами Старшего Жреца, дедушку Галидрабала.

Старший Жрец Галидрабал, не став «толочь время в ступе» сразу громогласно объявил о том, что несколько минут назад ему удалось решить Формулу Мардука не иначе, как по Воле и Желанию самого Великого Мардука и попросил всех Жрецов приготовить свежие глиняные таблички и заостренные перья для немедленной записи священного текста Формулы, пока тот «не выветрился» у Галидрабала из головы.

Прекрасно видя, что все одиннадцать Жрецов смотрят на него с явным недоверием, вот-вот готовым перейти в откровенно враждебное подозрение, Галидрабал поспешил начать читать текст решенной им Формулы торжественным, подобающим великому внутреннему смыслу произносимых уравнений, речитативом… Другими словами, в Зале Больших Советов начала звучать четкая установка, легко и доступно раскрывающая тот способ, благодаря которому сверхчеловеческому таланту Галидрабала удалось достигнуть путем математического деления реально существующей Цифры – Абсолютного Нуля! Всем присутствовавшим в Зале лучшим математикам Шумера было понятно, что человеческий мозг не способен, в принципе, решить подобную задачу, но Галидрабал решил ее!..

Спустя несколько секунд после начала чтения, недоверие в глазах одиннадцати Высших Жрецов Ниппура сменилось откровенным страхом по той причине, что привычный, хорошо знакомый им приятный баритон Галидрабала зазвучал вдруг низким тяжелым басом, каким Галидрабал, да и не только Галидрабал, но и любой из смертных не мог бы начать говорить при всем желании, ибо такой невероятно низкий ревущий бас мог принадлежать только неведомому древнему Чудовищу, вселившемуся в Галидрабала, необдуманно дерзнувшего начать произносить вслух «непроизносимое», высчитав предварительно у себя в голове «невысчитываемое» – сложнейшую формулу, состоявшую из множества уравнений, чье решение было подвластно только Богу… У Галидрабала и у самого глаза, буквально, «вылезали из орбит» от ужаса, когда он уже против воли продолжал выкрикивать уравнения, заставлявшие медленно, но верно открываться Створки Вечно Закрытой Двери, за которой плескались холодные астральные волны Океана Запретных Знаний.

– … Остановите его!!! – страшно, но запоздало закричал кто-то из Жрецов, сообразивший, что вот-вот должно произойти. – Или убейте его – заткните рот Галидрабалу, инчае он погубит славный город Ниппур, а вместе с ним – и весь Великий Шумер!!!