Текст книги "Легендарные миллиардеры"

Ага Хан
(1877–1957)

Исмаилиты ценили Ага Хана значительно выше золота. Будучи одновременно духовным пастырем и опытным дельцом, он всячески старался облегчить участь своих нищих подданных

Исмаилиты

В настоящее время секта исмаилитов насчитывает пятнадцать миллионов человек, рассеянных по тридцати двум странам.

Как это ни парадоксально, огромное состояние, доставшееся своему владельцу без каких-либо усилий, меньше всего способно вызвать зависть и ненависть пролетарских масс. Они воспринимают такое богатство как беспричинный и отчасти необъяснимый дар Создателя, а посему богатству этому ничто не грозит, ибо даже у нас, на Западе, который хвалится своим материалистическим мышлением, а на деле вовсе не лишен уважения к делам священным, мало кто возьмется оспаривать промысел Божий. Даже если благодеяния эти достанутся не нам, а другим, значит, на то воля Божья, она не подлежит обсуждению. Бедняк завидует богачу, но у него в то же время есть свои религиозные понятия. Поэтому миллиардеры Божьей милостью могут ничего не опасаться.

Его величество Ага Хан

Подобно всем своим предкам (род Ага Хана насчитывает 13 веков), подобно своему сыну, а ныне подобно своему внуку, Ага Хан, неограниченный властитель исмаилитов, является как раз одним из таких богачей. Огромное состояние упало с неба прямо ему в рот – оставалось только насыщаться им вплоть до несварения желудка.

По обычаю, каждый год верные подданные дарили своему имаму золотые слитки и великолепные драгоценные камни в количестве, соответствующем его собственному весу. Тем хуже для духовных вождей худосочных и тощих, аскетизм был бы тут мало уместен. Но, на свое счастье, Мохаммед Шах Ага Хан три был, по милости Всевышнего, чрезвычайно тучным. Водрузив на голову тюрбан, подобный индийскому, а на приплюснутый нос – очки с такими огромными линзами, что они одни, должно быть, стоили как крупный рубин, он усаживался в глубокое кресло, едва выдерживающее его тяжесть, и процедура взвешивания начиналась. Церемония эта совершалась при большом стечении народа, который от души восторгался зрелищем, тем более что сей добрый властелин из сказок «Тысячи и одной ночи» имел хорошую привычку раздавать на благие дела и поддержку неимущих все деньги, заработанные на данном представлении.

За это рассеянные по всему миру пятнадцать миллионов исмаилитов платили ему беспредельной любовью, а нищие и убогие молили Аллаха ниспослать их повелителю возможность нагулять еще побольше жиру.

Взвешивание имама

Ходячее представление, будто Ага Хан взвешивается каждый год, ошибочно, это имело место лишь в «юбилейные» даты.

Лишний стаканчик

К этому следует добавить, что каким бы упитанным, толстым, жирным ни был имам исмаилитов, он обладал к тому же таким числом нефтяных скважин и финансовых контор, что даже алмазные сокровища Голконды, взятые в соответствии с его весом, явились бы незначительной добавкой к тому, что у него уже имелось. Ведь состояние его зародилось в начале VIII века и с тех пор не переставало увеличиваться. В ту пору Джафар эль Садык, шестой имам, потомок Фатимы, младшей дочери пророка, и Али, его любимого сына (читай зятя), застал однажды своего сына Исмаила за распитием стаканчика красного вина, запрещенного Кораном. От злости лицо его обрело цвет этого самого вина, и он, недолго думая, лишил юношу наследства.

Зарождение секты

Но выпивоха, на свое счастье, имел сторонников, которые относились к нему так дружелюбно, что не поставили в вину столь незначительное нарушение законов Корана. Они остались ему верны и почитали его до такой степени, что в 762 году решительно отказались поверить в его смерть. Несколькими годами позже кое-кто из них стал поговаривать, будто видел Исмаила на базаре Бассоры, где тот исцелял паралитиков, результатом чего было признание его новым пророком, так была основана некая раскольничья секта, и по ее экзотерическому и в то же время эзотерическому учению пророк является не просто священной особой, а перевоплощением Бога.

Диаспора

Впоследствии потомки Али стали подвергаться преследованиям, и исмаилиты рассеялись по всему миру. Некоторые из них отправились в Индию с Мохаммедом, старшим сыном Исмаила, другие – в Сирию и Магриб, сопутствуя Али-младшему. С тех пор представителей этой диаспоры можно встретить в самых разных уголках света, но всех их объединяет преклонение перед имамом, которого они почитают святейшим из святых, несомненным представителем Магомета и бесспорным авторитетом в вопросах теологии и юриспруденции.

Государь без государства

Итак, носитель духовной власти, Мохаммед Ага Хан, получил в наследство громадное состояние, которое исмаилиты с того рокового дня, когда их пророк распил стаканчик красного, неустанно пополняют. Они набивают сундуки одного имама за другим для поддержания этих государей без государства, которые, в отличие от других властителей, обходятся без солдат, генералов и чиновников, но зато могут наслаждаться красивыми женщинами, скаковыми лошадьми и ночными ресторанами – благами, которые весьма редко выпадают на долю духовных владык.

Повелитель, которому повинуются

Карим Ага Хан подобно своему деду неустанно заботится о своих подданных, осыпая их щедротами и взамен получая полное повиновение. Достаточно было одного его слова, чтобы миллионы исмаилитов бежали из Уганды от преследований Ибн иди Амина Дада, побросав там все свое имущество.

Онтологический миллиардер

Добавим к этому еще кое-что: в отличие от других бедолаг-миллиардеров, которые без конца гоняются за каким-нибудь несчастным миллионом, чтобы округлить свой жалкий доход до миллиарда, и поэтому становятся такими же скупердяями, как большинство простых смертных, Ага Хан – обладающий состоянием столь же неисчислимым, как волны морские, и вечно возрождающимся, как эти же волны – может позволить себе заботиться о своих финансовых делах не более, чем о первом бриллианте, приобретенном им на заре своей жизни. Золото, нефть и драгоценные камни, по мнению исмаилитского имама, органически свойственны человеку. Они достались ему при рождении в огромном количестве, и мало оснований полагать, что он может окончить свои дни в нищете. А это означает наличие денег без денежных забот, иначе говоря, райское блаженство!

Имам, кстати, отнюдь не делал секрета из этого райского блаженства, оно было известно всем читательницам дамской прессы. Его имя не сходило со страниц «Пуэн де Вю» и «Иси Пари». Какая девушка не мечтала в один прекрасный день стать в «белом» и появиться под руку со своим набобом на увеселительном сборище миллиардеров или на трибуне для почетных гостей ипподрома! Ведь именно там он чаще всего являл себя в цилиндре и визитке из тонкой серой шерсти. «Это Ага Хан», – восторженно перешептывались в толпе, словно перед ними предстало небесное видение. С непроницаемым лицом, в сопровождении безупречно элегантных женщин, еще более породистых, чем его лошади, являлся Ага Хан туда, дабы подбодрить жокеев, носящих его цвета. Его чистокровные скакуны – Моя Любовь и другие – часто завоевывали призы на дерби Эпсома и Триумфальной арки и приносили ему астрономические суммы, с которыми он не знал, что делать. «Богатым всегда везет», – без тени зависти говаривал на скачках мелкий люд, восхищаясь тем, что удача никогда не изменяет Ага Хану. Несмотря на то что ее считают особой весьма неверной, Фортуна не переставала осыпать этого онтологического миллиардера своими милостями.

Раздвоение

Карим Ага Хан добросовестно выполняет свои обязанности духовного вождя. Подобно деду он старается приобщить своих подданных к благам современного мира. «Материальная жизнь моя протекает на Западе, – говорит он, – но психологически я гораздо ближе к Исламу. Я чувствую себя более счастливым на Востоке, но вынужден жить на Западе, чтобы изучать все то, что он может нам дать».

Просвещенный имам

Бытует мнение, будто Ага Хан – ленивый бездельник-набоб, который только и делает что купается в восточной роскоши. Не стоит этому верить.

Мохаммед родился в Карачи в 1877 году и с детства готовился как можно лучше выполнять дело, порученное ему небесами. И занимался он этим со спартанской выдержкой, вставая каждый день в шесть утра, как бы ни устал накануне, и совмещая изучение Корана с весьма напряженной школьной программой, по которой получают образование юные англичане. Подолгу живя в Англии и часто наезжая во Францию и Америку, он стал самым современным и наиболее западным из всех восточных властителей. Благодаря избранной им системе образования он сделался вполне компетентным политиком, тем более мудрым, что никакие честолюбивые замыслы не могли заставить его свернуть с намеченного пути, ведь он был человеком, которому Фортуна всегда дарила все сама без каких-либо усилий с его стороны. А широкие массы, зачарованные окружающей его пышностью, вовсе проглядели эту наиболее привлекательную сторону его персоны.

«Эгламон»

Так называется имение возле Шантильи, где Карим Ага Хан устроил свою резиденцию, а также конторы и конюшни. У него имеется также особняк на острове Ситэ. Это роскошное жилище построено на развалинах монастыря XIII века, реставрированного архитектором Фернаном Фуйоном.

Вождь ислама

Будучи искренним и верным другом Англии и поклонником Запада, являющегося для него образцом современного образа жизни, Ага Хан в то же время использовал все имеющиеся у него огромные возможности, чтобы помогать своему народу, да и всему мусульманскому миру в целом, с тем чтобы им было легче пережить бурные события того времени. Никогда не опускаясь до праздного и беспечного существования, этот богач всегда принимал живейшее участие во всех современных ему событиях. Он основал панмусульманскую лигу в Индии, открыл мусульманский университет в Алигахе и постарался прийти на помощь эмигрантам, направляющимся из Индии в восточные районы Африки. Решительно став на сторону союзников в войне 14-го года и призвав своих единоверцев последовать его примеру, он выполнял многочисленные и весьма ответственные поручения, доверенные ему Швейцарией и Египтом. Авторитет Ага Хана был настолько высок, что дал ему возможность обратиться в 1919 году к европейским странам с просьбой о содействии Турции в ее желании сохранить за собой Стамбул.

Если добавить к этому больницы, диспансеры, гуманитарные и благотворительные учреждения, созданные им в самых бедных странах, можно представить, каким уважением, даже благоговением, пользовался имам как в Европе, так и в арабском мире.

Француженка

Но очень возможно, что своим авторитетом в западном обществе Ага Хан III обязан своему браку, вернее последнему из браков (женился он часто). Когда 16 октября 1944 года он сочетался брачными узами с очаровательной Иветт Лабрус, 38-летней уроженкой Сэты, сбылась заново сказка о прекрасном принце, сказка, о которой мечтают, вздернув носик к небу, все мидинетки мира. Происхождение Иветт было и впрямь весьма скромным: она была дочерью водителя трамвая, и участь ее оказалась бы, разумеется, намного заурядней, не будь она наделена поразительной красотой. Поработав манекенщицей и лихо завоевав звания «мисс Франция» и «мисс Европа», эта королева красоты уже не первой молодости встретилась со знаменитым властелином, также весьма немолодым. Его старое сердце тотчас же забилось, как у юного студента. Никому не известно, чем старику удалось ее пленить – ни красотой, ни обаянием он не славился, – но факт то, что эта дульцинея довольно легко дала согласие стать его женой.

В угоду своему божественному супругу она решительно отказалась от мини-одежды, которой, как правило, пользуются королевы красоты, и, приняв исламскую веру, перешла на сари и драгоценности, которые, надо признать, носила с несравненной элегантностью.

До самой своей смерти, настигшей его в Версуа (Швейцария) в 1957 году, Ага Хан не расставался со своей очаровательной женой, которая не только отличалась красотой и изысканностью, но оказалась к тому же примерной «белом», и он весьма ценил ее толковые советы и неизменное участие в благотворительных делах.

Король газетчиков и любителей скачек

Принц Али Хан (1911–1960) унаследовал от своего знаменитого отца страсть к красивым женщинам и беговым лошадям, но более ничего. Ко всему же, что касалось духовной, интеллектуальной и политической жизни, он проявлял такое безразличие, что отец перед смертью счел разумным назначить наследником своего внука Карима, который был явно расположен продолжить его дела.

В результате Али, которого, по-видимому, не очень огорчало это отстранение, смог отдаться душой и телом двум главным увлечениям своей жизни: во-первых, бегам, занимавшим большую часть его дневного времени, а во-вторых, светским развлечениям, которым он посвящал все свои ночи и которые сделали его суперзвездой дамской прессы, тем более что он был наделен несомненным обаянием.

Наследство

Когда в 1957 году Карим унаследовал состояние своего деда, оно составляло (по весьма приблизительному подсчету) восемьсот миллионов долларов.

Смерть прекрасного принца

Али Хан был хорош собой, улыбчив, приветлив, остроумен, учтив, и ко всему этому он еще был мультимиллиардером, а поскольку дары небес всегда бывают многочисленными (в этом сходятся все пророки), он вдобавок пользовался большим успехом у женщин. Посему его любовные похождения, местом действия которых служили яхты и ипподромы, были предметом пристального внимания всех жительниц убогих хижин и увлекали их куда больше, чем всё, о чем они читали в романах на сладкой розовой водице.

Вторая его супруга, Рита Хэйворт, прославленная киносуперзвезда и секс-символ 50-х годов, подарила ему дочь, принцессу Ясмину, чье рождение в Лозанне наделало шуму не меньше, чем брак ее родителей. Чтобы как-то сдержать орды газетных борзописцев, осаждавших клинику, власти были вынуждены оцепить все здание, и полицейские с величайшим трудом смогли противостоять восторженным толпам. Впрочем, восторги эти вскоре обернулись горьким разочарованием: принц и актриса развелись.

Толпа, столь же преданная, сколь чувствительная, готова была разделить отчаяние, которое, безусловно, охватило бы несчастного принца из «Тысячи и одной ночи», не попытайся он забыть свои беды, заново погрузившись в беспутную жизнь, до коей был большой охотник. И все газеты выразили радость, когда стало известно, что Али милостью Аллаха снова нашел «обувь по своей мерке» в лице Беттины – чрезвычайно сексапильной манекенщицы и фотомодели, которую журналисты розовой прессы находили весьма утонченной.

Во всех хижинах, а главное, во всех газетных редакциях радовались предстоящему браку: он обещал осушить немало слез и грозил увеличить тиражи газет, и вдруг как гром среди ясного неба: Али Хан погиб в автомобильной катастрофе! Женская пресса пролила много слез, а потом перешла к другим делам.

Остров из «Тысячи и одной ночи»

Карим Ага Хан IV (1936) продолжил семейную традицию. Это значит, что он тоже до безумия влюбился в манекенщицу и сделал из нее свою «бепом». Она была англичанкой, дочерью отставного офицера индийской армии и, следовательно, принадлежала к английскому поместному дворянству. Настоящее ее имя было Сара Фрэнсис Крокер Пул, но она предпочитала свой профессиональный псевдоним «Скинни»*[9]9
  Скинни – худышка (англ.).


[Закрыть], несколько легкомысленный для «бепом». После развода с лордом Джеймсом Криттоном Стюартом в 1967 году она встретила в 1968-м Карима и, скоропалительно перейдя в исламскую веру, заключила с ним брак в главной мечети Парижа 29 августа 1969 года.

С тех пор у Карима есть все, что нужно человеку для полного счастья. И он действительно чувствует себя совершенно счастливым и живет на радость всем, кто захочет на него полюбоваться. Его главной страстью является остров Сардиния, что характерно для настоящего гедониста. В 1963 году он выбрал именно этот остров, чтобы создать там уголок земного рая. Приобретя примерно пятьдесят тысяч гектаров на смеральдовском побережье этого острова, он построил там за немалые деньги – впрочем, стоит ли об этом упоминать? – роскошную деревню для отдыха миллиардеров.

Титулы

В 1958 году английская королева пожаловала принцу Кариму Ага Жаку титул «высочества», а в 1969-м шах Ирана – титул «королевского высочества».

Если выбираешь своей профессией бег, лучше быть лошадью, чем человеком, это общеизвестно. Прежде всего, потому, что у лошади четыре ноги. На две больше, чем у человека. В среднем. А это весьма способствует восстановлению сил. Лошадь может спать стоя, и вовсе не требуется, чтобы ей на сон грядущий рассказывали какие-нибудь занимательные истории. Она может сберегать силы, давая поочередно отдыхать одной из ног. Словом, хорошо быть лошадью! Греки при мысли об этом прямо умирали от зависти. Их поэты посвятили этой теме немало прекрасных строк. Кое-кто даже пытался прибегнуть к метаморфозе и стать кентавром. Но успех был неполным. И все-таки главное заключается вовсе не в том, чтобы иметь четыре ноги. Преимущество скаковой лошади с наибольшей очевидностью проявляется тогда, когда для нее наступает пора отставки. В этом – некоторое ее сходство с чиновниками. Когда конь прощается с активной жизнью после трех-четырех лет, проведенных на ипподроме, он автоматически переходит к другому занятию – улучшению породы. Он попадает на коннозаводские луга, сияющие зеленью, как земной рай, и может там спокойно ждать смерти, занимаясь спариванием. Такая возможность не предоставляется бегуну-человеку. Или если предоставляется, то очень редко. Как только человек выходит из возраста, когда можно бегать на стадионе, ему приходится менять профессию, а это нелегко, так как он к этому по роду своей деятельности совсем не подготовлен. Чаще всего такие бегуны становятся официантами в кафе. На этой работе умение быстро бегать весьма кстати. Если повезет, они могут сами стать хозяевами бистро. Тогда они с гордостью выставляют свои спортивные трофеи на полку по другую сторону стойки среди бутылок «мартини» и вербены «Велэ», проводят дни, наливая в бокалы красное вино, и понемногу разоряются, заключая пари на скачках.

Ага Хан IV получил в дар остатки от детонатора первой атомной бомбы во время посещения Национальной лаборатории в Лос-Аламосе в 1959 году

Вот почему миллиардеры, народ практичный, предпочитают покупать скакунов, а не бегунов. Скакуны имеют тысячи преимуществ: они не играют на бегах, неприхотливы, как верблюды, и их нежные чувства – прямо-таки золотые россыпи для владельцев. Судите сами по нескольким приведенным нами выкладкам. Если вам требуется для случки прославленный рысак (как, к примеру, Идеал-Газо, прозванный «Незабываемым»), вам это обойдется самое меньшее в сорок, а то и в шестьдесят тысяч франков. А ведь рысаки – это еще не самые дорогие лошади. Тариф будет куда выше, если речь идет о скакуне. Самым дорогим производителем был Ночной Танцор, чудо века, любая его пустяковая интрижка обошлась бы вам не дешевле миллиона долларов! Тут есть о чем размечтаться…

Но надо сказать, что игра стоит свеч. «Яблоко от яблони недалеко падает», – гласит народная мудрость, которая никогда не ошибается. На ипподромах лошадиное потомство бежит почти всегда так же быстро, как их производители, и в результате приносит астрономические суммы.

Вот они – чудеса генетики, науки, которая доказывает наследственную передачу способностей и их улучшение путем соблюдения расовой чистоты. Разумеется, эта теория диаметрально противостоит элементарным принципам прав человека и попадает сегодня под действие антирасистских законов, но все же на ипподромах это допускается, а опыт подтверждает правоту подобных взглядов. Впрочем, они настолько правильны, что кое-кто подумывает о практическом их применении не только в конном спорте, но и в других областях. Какое замечательное потомство можно было бы получить, приди человечеству мысль о коммерческом использовании спермы Блеза Паскаля, Исаака Ньютона, Альберта Эйнштейна! Воспроизводили бы математиков с помощью клонирования, физиков – путем искусственного осеменения, и вообще развелось бы немало личностей с превосходными данными. Словом, наука совершила бы гигантский скачок!

Миллиардеры, разбирающиеся в вопросах наследования, поняли это давным-давно. Они охотно воспроизводятся в пределах собственной семьи, чтобы передать потомству те положительные свойства, которые принесли их роду богатство и славу. Посмотрите на Ротшильдов и Дюпон де Немуров: они могут не завидовать таким жеребцам, как Желинот или Идеал-Газо.

Итак, миллиардеры обожают скачки и коллекционируют чистокровных лошадей. Это, впрочем, является роскошью, которую только миллиардеры и могут себе позволить, по одной причине: если беговые лошади, вышедшие в отставку, приносят немалый доход, то они могут поистине разорить, будучи еще в гоночной форме. Это ведь область, где все сопряжено с огромными расходами. Даже жокеи, которые славятся непритязательностью в еде, требуют непомерной платы и могут пустить по миру своих хозяев. Да еще добавьте к этому тренеров, которых тоже надо оплачивать, конюхов, которых надо кормить, и еще множество всяческих дополнительных расходов, которые вмиг сведут ваш бюджет к нулю. На небольшую конюшню беговых лошадей уходят ежегодно сотни миллионов в обмен на весьма сомнительные победы, которые, правда, приносят крупные суммы, но случаются довольно редко. В конце концов, баланс беговой конюшни всегда оказывается убыточным.

Можно задаться вопросом, чем же оправдывается подобная страсть? Разумеется, интересом к игре. Ведь так увлекательно узнать, что эта лошадь бежит быстрее той! Кроме того, имеются и генетические соображения, о которых мы уже говорили. Но суть все же в другом. И это сразу становится ясно. На деле привлекательность скачек состоит для миллиардера лишь в том, что это повод надеть цилиндр!

Самое большое удовольствие покойного Али Хана состояло в том, чтобы показаться в Лоншане или Эпсоме с изумительно красивой женщиной, которую одевает Ив Сен-Лоран, с исключительно породистой лошадью, на которой скачет Ив Сен-Мартен, и с цилиндром на голове! По правде говоря, скачки служат только для того, чтобы можно было наконец вытащить цилиндры из шкафов, где они хранятся с XIX века.

Если бы не было скачек, цилиндры эти служили бы только для брачных церемоний и насквозь пропахли бы нафталином. Цилиндр для миллиардера – это то же самое, что люстриновые нарукавники для письмоводителя и кубышка для пенсионера – предмет в высшей степени символический. Наглядное тому доказательство – юмористические рисунки в коммунистической прессе. Ни единого эксплуататора без цилиндра! Это непреложное правило. И трибуна ипподрома является единственным местом, где эксплуататор может показаться в цилиндре, не вызывая насмешливых замечаний.

В остальное же время он одевается, как мы с вами: в конторе носит пиджак, в казино – смокинг, на пляже Довилля – цветастую рубашку. Даже на борту собственной яхты он довольствуется скромной адмиральской фуражкой. Это не так бросается в глаза. А вот на газоне ипподрома он может наконец стать самим собой и походить на собственную легенду, что было бы решительно запрещено ему на трибунах Ролан-Гарро или тем более на зимнем велотреке. Скаковая лошадь содействует появлению цилиндра из коробки, где он хранится. Это и есть ее главная заслуга и решительное преимущество перед двуногим бегуном.