Текст книги "Легендарные миллиардеры"

Николае Чаушеску
(1918–1989)

Николае в равной степени был привержен к роскоши и социализму. Он утратил и то и другое

Розовая жизнь красного миллиардера

Только очень недоброжелательный человек способен был попрекнуть Кондукатора[17]17
  Вождь (рум.).


[Закрыть] его гигантским состоянием. Каждому известно, что частная собственность упразднена в странах коммунистического рая, и поэтому говорить о Чаушеску, как о «красном миллиардере» – а это делали некоторые, – было бы чистой клеветой.

Безденежный миллиардер

Николае и Элена Чаушеску, чистокровные пролетарии, несгибаемые представители самого великодушного учения – марксизма-ленинизма – вызывали во всем мире восторг левых интеллектуалов своей преданностью борьбе за социальную справедливость, за раскрепощение народов и за права человека. Будучи образцовыми бойцами с безупречной революционной этикой, они не имели в карманах ни единой собственной копейки. Им никогда не принадлежали ни нарядные яхты, на которых они бороздили бы моря, ни пышные дворцы, оставшиеся с ненавистных времен Гогенцоллернов и реквизированные ими с целью поселять там свое потомство и родню, ни более скромные резиденции, где они принимали Жоржа Марше и других гуманистов такого же пошиба, преданных праведному делу защиты бедняков. Всё, решительно всё являлось собственностью победившего, освобожденного и расцветающего рабочего класса.

По оценке экспертов

Личное состояние Чаушеску, за исключением просто-напросто предоставленных в его распоряжение официальных резиденций, машин и т. д., исчислялось приблизительно в 200 миллионов франков.

Передвижная витрина коммунизма

По этой причине у Чаушеску не было оснований для укоров совести, хотя у него в руках и находилось одно из крупнейших состояний всей планеты, ведь оно ему не принадлежало. Ему просто дали его взаймы, и предполагалось, что после него это состояние перейдет к Нико, его сыну и наследному принцу, и потом к внукам и правнукам, это уже будет тогда, когда сияющая звезда коммунизма и всеобщего равенства встанет, благодаря ему, над всем миром. Словом, это состояние было всего лишь инструментом, ему доверенным, дабы он мог достойно нести свою непосильную ношу вождя пролетарской революции; состояние как функция выполняемой работы.

Карьера

Назовем две даты в политическом восхождении Чаушеску: 1965 году избран генеральным секретарем коммунистической партии Румынии, 1967 году – президентом.

Тяжкая трудность этого ремесла

Нелегкая задача выпала, однако, на его долю. Ведь Чаушеску один должен был воплотить собой все чудеса коммунизма, и делать это приходилось не только на глазах у прогнившего и заведомо недоброжелательного капиталистического мира, но также на глазах у тех братских стран, которых настигла перестройка и где многие товарищи уже задавались вопросом, не осталось ли прекрасное будущее коммунизма далеко позади. Но разве мог Кондукатор наносить визиты главам западных стран в такой одежде, какую носили его соотечественники, иначе говоря, в поношенных костюмах, в стоптанных башмаках и в габардиновых плащах, столь же немодных, как марксистская идеология? Разве мог он принять Жоржа Марше в новостройке на окраине Бухареста? Конечно, нет. Это было бы оскорблением всему рабочему классу.

Зная капиталистический мир как свои пять пальцев, он понимал, что там дают в долг только богатому, а ему надо было немало взять в долг, чтобы как-то исправить ущерб, нанесенный его экономической политикой. А чтобы внушить доверие, необходимо было следить за своим внешним видом. И вот поэтому, уподобившись разорившемуся предпринимателю, который тщательно скрывает свою бедность, чтобы завоевать доверие, он подчеркнуто выставлял на всеобщее обозрение свое богатство. Шкафы его были заполнены норковыми шубками, сейфы – украшениями из драгоценных камней, гаражи – спортивными машинами, а ванные комнаты – фарфоровыми унитазами. Пожалуй, так можно было завоевать доверие западных инвесторов.

Сердце – слева, а бумажник – на Западе

Разумеется, кое-какие зануды недоумевали: зачем ему, при таких перспективах, счета, открытые им в швейцарских банках, и перечисленные туда американские доллары, немецкие марки, но только не советские рубли. Но подобные кощунственные вопросы неизменно вызывали раздражение у высокопоставленных левых демократов и социалистов, и они старались уклониться от ответа. Если товарищ Чаушеску богат, это значит, что богатство его идет на пользу пролетариям, да и вообще, деньги развращают людей только в прогнившей капиталистической системе. Кто же этого не знает!

Коммунистический король

Итак, Кондукатор наслаждался всеми благами, которые приносило ему богатство, и гордо, а главное бессознательно, игнорировал молчаливое неодобрение, которое день за днем все больше накипало в народе, находившемся, как он думал, у него в полном подчинении благодаря целой армии доносчиков, жандармов и полицейских. Полицейские следили за жандармами, жандармы приглядывали за полицейскими, и все находились в напряженном ожидании сигнала, который дадут аппаратчики и по которому все как один встанут и громом аплодисментов ответят на его бесконечные, нагоняющие дремоту речи.

А старикан Николае упивался этими овациями и растроганно вспоминал о своем скромном вступлении в эту жизнь. Ведь, до того как стать коммунистом и двинуться от одного преступления к другому, словно по ступеням лестницы, он был всего-навсего ничтожным подручным сапожника. Благодаря Карлу Марксу вся жизнь его изменилась. Если оглянуться, она представлялась некой волшебной сказкой, так же как его роман с Эленой напоминал книжки на розовой водице.

И он ни на одно мгновение не сомневался, что его народ, обладающий чувствительной душой и подвергшийся суровой идеологической обработке, поймет прекрасную историю его жизни.

Слава властителя

Став верховным аппаратчиком Социалистической Республики Румыния, Николае Чаушеску делал все возможное, чтобы поднять престиж высокой должности, которую ему доверил рабочий класс. Он понял, что в его лице должна воплотиться вся слава новой Румынии, понял необходимость культа личности, по образу и подобию Сталина и Бокассы, и мало-помалу превратился во всемогущего и прославленного монарха. В государстве, где атеизм был возведен в догму, он стал править как самодержавец, и самодержавие его было вовсе не ограниченным, поскольку он думал, что ему никогда не придется отдавать отчет какому бы то ни было Богу. Вот он и заботился о собственной славе, с тем чтобы ее отблеск отразился на стране.

Покровитель искусства и литературы

Сообразив, что блистательная политика невозможна без содействия со стороны искусства, он окружил себя когортой архитекторов, художников и поэтов-чиновников. Он осыпал их всяческими благами, предоставлял в их распоряжение роскошные дворцы и выражал им всяческое внимание, с тем чтобы они все как один воспевали его личные достоинства, блестящие заслуги его жены, а также все благодеяния социализма. И все эти гениальные творцы, жаждущие его дальнейших милостей, старались вовсю. Поскольку ирония была оружием весьма опасным в эпоху его просвещенного правления, они, ни разу не улыбнувшись, сплетали в его честь лавровые венки и придумывали тысячи разных прозвищ, которые пресса тотчас же подхватывали.

Если простые румыны склонны были, скорее всего, сравнивать его с Дракулой, то пресса превращала Кондукатора в «Дунай мысли», в «Маяк», в «многостороннего вождя». И вот музеи мало-помалу заполнились его портретами и собранными им сувенирами, библиотека – его философическими сочинениями, а площади – его скульптурными изображениями. Площади эти, кстати, были по его приказу прорублены с помощью бульдозеров в самой гуще старинных исторических кварталов города. По его указке там появились бесконечные неоклассические фасады, которые привели бы в восторг Муссолини и на которые с завистью взирал Джек Ланг (человек культурный и, как известно, министр), вспоминая неприятности, чинимые ему парижанами всего-то из-за одной злополучной пирамиды.

Красный кардинал

Что касается Элены, то ее прославляли не меньше, чем ее блистательного супруга. «Вы – наша икона, вдохновлявшая нас с первых мгновений жизни», – взволнованно обращался к ней поэт, жаждущий поскорее выдвинуться. Лесть была слишком уж грубой, но супруге «Дуная мысли» она пришлась по вкусу и показалась вполне оправданной, а поскольку конкуренции Элена не любила, она с удвоенной энергией стала следить за тем, чтобы ни единой иконы Пречистой Девы не осталось в тех редких церквях, которые пощадил бульдозер социализма.

Надо сказать, сия иконописная особа была женщиной с характером. Являясь, по сути дела, настоящим серым кардиналом этого режима, она занимала одновременно несколько высоких постов и весьма умело их использовала; будучи министром культуры, опустошила музеи, чтобы обставить свои резиденции; занимаясь распределением государственных должностей, предоставила ключевые места обоим сыновьям, дочери и кузенам; взойдя благодаря мужу на международную вершину науки, печатала научные труды, смешившие до упаду ученых всего мира. И, неустанно заботясь о том, чтобы жизнь ее сограждан была возможно более упорядочена, она всячески боролась с обскурантизмом и проявляла в этой области недюжинную инициативу. Именно ей румыны были обязаны режимом питания с досконально рассчитанными калориями, режимом, который наверняка уморил бы их голодом, если бы экономическая политика Николае не взяла эту задачу на себя несколько раньше.

Конец прекрасного сновидения

Все это рухнуло в один прекрасный день 1989 года, когда народ решил не прислушиваться более к сигналам своих аппаратчиков. Вместо привычных аплодисментов стали раздаваться нахальные свистки. Народ наконец заговорил сначала голосом сердца, потом голосом оружия. Розовый роман красных миллиардеров утонул, как известно, в кровавой бане. Вооруженные мятежники проникли во дворцы и резиденции карпатского чудовища. Изумленные роскошью, представшей их широко раскрытым глазам, словно они оказались в пещерах Али-Бабы, голодные дети бухарестских предместий разлеглись на ложе миллиардера-коммуниста. С негодованием взирали они на его письменные приборы из чистого золота, с хохотом фотографировались в его ванной комнате на фарфоровом унитазе.

Sic Transit gloria mundi![18]18
  Так проходит слава земная! (лат.)


[Закрыть]

Некой старушке было поручено составить список всего этого домашнего имущества. Работе ее и конца не видно!

Питекантроп

Первый европеец жил в Скорничести, родном городе Чаушеску. По крайней мере, в этом Кондукатор попытался убедить научную общественность.