Текст книги "Легендарные миллиардеры"

Муда Хаоса нал Болкиях

Единственный владелец

Более всего поражает в Брунее то, что это гигантское «золотое дно» (можно даже сказать, «бездна») целиком и полностью принадлежит одному человеку, хотя он это и отрицает. Султан Муда Хассанал Болкиях действительно является одним из последних абсолютных монархов в мире. Все, что имеется в его маленьком королевстве, считается принадлежащим ему лично, так как в этой стране, сохранившей архаическую структуру, нет четких границ между имуществом государственным и личным имуществом султана, который к тому же, в отличие от других властителей черного золота, не имеет в своем окружении никого, с кем он вынужден был бы разделять это фантастическое богатство.

Подлинный миллиардер

Невозможно установить точный размер состояния Болкияха. Чтобы получить об этом хотя бы приблизительное представление, достаточно сказать, что запасы нефти и газа, скрытые в недрах Брунея, составляют капитал (по нынешнему курсу), равный двумстам пятидесяти миллиардам франков. Что касается личного достояния этого монарха, оно равняется «пустячку» в сумме ста миллиардов.

Эта сумма, распределяемая между семью крупными международными банками, приносит ежегодную прибыль, которая дает возможность сохранять в целости все доходы от продажи газа и нефти и покрывать государственные расходы на содержание толпы слуг, орды чиновников и армии в составе трех тысяч пятисот солдат под командованием англичан с рыжими усами и негнущимися шеями, каковая именуется «Королевским малайским полком Брунея».

Привилегии населения

Средний доход на человека: двадцать две тысячи пятьсот долларов.

Прожиточный минимум (гарантированный): пятьсот долларов в месяц.

Налоги: отсутствуют.

Обучение: бесплатное.

Медицинская помощь: бесплатная.

Потребительские займы: осуществляются автоматически под чисто символический процент.

Студенческая стипендия для учебы за границей: выдается по просьбе.

Словом, можно без конца перечислять привилегии, которыми пользуются граждане этого странного земного рая.

Абсолютная монархия

В 1967 году султан Омар отрекся от престола в пользу своего сына Хассанала, которому тогда исполнился двадцать один год. Англичане надеялись, что он даст стране более демократическую конституцию, но просчитались.

Миллиардер из «Тысячи и одной ночи»

Трудно найти большего миллиардера, чем султан Брунея. Он миллиардер до кончиков ногтей, несмотря на то что внешне скорее напоминает унтер-офицера индийской армии, чем пышного и толстого магараджу, как их изображают в комиксах. Затянутый в безупречно сидящий на нем мундир, на агатово-черных волосах плоская фуражка, украшенная сверкающей кокардой, его величество Муда Хассанал Болкиях сохранил после курса наук в Королевской военной академии Сендхерста маниакальную приверженность к аккуратности в одежде и механическую поступь. Но на этом для него влияние Запада и заканчивается.

Что же касается богатства и образа жизни, то султану Брунея отнюдь не свойственна стыдливая робость, которую так или иначе испытывают все европейские миллиардеры. Он открыто купается в роскоши, которую обеспечивают ему нефтедоллары, и, по-видимому, не испытывает ни малейшей неловкости – во всяком случае, не выражает ее внешне – перед лицом гигантского океана нищеты, среди которого затерялся его маленький султанат. Но, собственно говоря, почему он должен испытывать эту неловкость? Разве нефть и газ не являются дарами Аллаха?

ООН

В январе 1984 году султанат добился независимости и стал сто пятьдесят девятым государством в составе ООН.

Мелкие радости

И вот наш супермиллиардер, владелец черного золота, предается своим любимым занятиям без малейших упреков совести и на радость читателям массовой западной прессы, которым очень нравится, что где-то там, в этом огромном мире, за пределами их блеклой повседневности, еще существуют сказочные страны и пещеры Али-Бабы.

Муда Хассанал Болкиях обладает всем, о чем мечтают читательницы женских журналов. Умеренный магометанин (а что касается внешности, то, если бы не смуглый цвет лица, он сошел бы за уроженца Запада!), он не одобряет фанатизма иного аятоллы и имеет всего-навсего двух жен, что весьма разумно со стороны человека, который мог бы позволить себе завести самый перенаселенный из всех исламских гаремов!

Если в отношении женщин он достаточно сдержан (хотя надо сказать, что обе его жены очень, очень красивы!), то в остальном он просто не знает удержу. Во всем, что ему по вкусу, он на полпути не останавливается. Для своего любимого вида спорта, конного поло, он имеет не менее двухсот лошадей с родословной почище его собственной. К этому можно добавить такое же количество роскошных машин, среди которых «роллс-ройс» с шестью дверцами. И так как горючее обходится ему недорого, он обожает носиться на бешеной скорости по тысячекилометровым автострадам своего государства. Яхты, «Боинги-747» и гранд-отели очень, очень высокого класса тоже приходятся ему весьма по вкусу, и он время от времени закупает их просто так, для развлечения. Но главным предметом его страсти, чтобы не сказать предметом роскоши, ибо султану ничто не кажется роскошью, является дворец, построенный для него филлипинским архитектором Леонардо Локсином.

Болкиях очень любит вкладывать деньги в такое дело, как роскошные отели. В течение только последних лет он приобрел «Холидэй’Инн» в Сингапуре и «Дорчестер» в Лондоне.

Нурул-Имам Палас

Это здание, представляющее собой престранную смесь современной и традиционной архитектуры и созданное, чтобы прославить своего владельца, самым поразительным образом сочетает в себе несравненное великолепие, дурной вкус и ненужную трату денег. Оно облицовано мрамором общей площадью в шесть гектаров, привезенным из Флоренции, и увенчано золоченым куполом; занимает оно не менее двадцати гектаров, насчитывает тысячу семьсот восемьдесят восемь комнат (многие из которых вовсе не используются), среди них: обеденные залы, вмещающие до пяти тысяч человек, и тронный зал величиной чуть ли не с парк дей Прэнс, в котором он мог бы разместить одновременно всех своих слуг, просителей и придворных, а их совсем не мало. Вся стоимость строительства – по меньшей мере пятьсот миллионов долларов.

Огромное богатство на ниточке

Все так и продолжалось бы, как в прекрасном сне, в этом маленьком султанате, и его властителю была бы обеспечена до конца дней жизнь в земном раю, кабы само изобилие его богатств не вызывало зависти со стороны соседей. Уже в 1962 году, если бы не помощь англичан, Омар Али Сайфуддин, отец Хассанала Болкияха, был бы свергнут управляемой из-за рубежа революцией. В 1984 году, который стал годом независимости султаната, экономику страны чуть было не прибрали к рукам иммигранты-китайцы (15 процентов населения). Пришлось лишить их гражданства.

После этого нефтяные богатства маленькой монархии приглянулись Индонезии, которая и сейчас еще не теряет надежды завладеть ими. Таким образом, получается, что, хотя над самым богатым человеком в мире и не тяготеет чувство вины, как это было бы на Западе, ему все же не так уж легко живется. Сказочное богатство может внезапно улетучиться, как мираж. Но сама эта хрупкость делает его тем более поэтичным и чарующим.

Ясухиро Цуцуми

Этот финансовый самурай после трагедии Хиросимы ведет мирным путем свою страну к завоеванию всего мира

Миллиардеры Страны Восходящего Солнца

История этой семьи «самураев богатства» началась в 30-е годы на маленькой провинциальной почте. Неустанно выполняя там повседневную работу, Ясухиро Цуцуми, сын бедного крестьянина, каким-то образом учуял будущность железных дорог, сеть которых вскоре раскинулась по всей империи Восходящего Солнца, и будущность связанных с ними почтовых услуг, усовершенствованием которых занимались в то время французские инженеры.

Благодаря богатому воображению и умению убеждать, он уговорил отца вложить свои скромные сбережения в обе эти сферы деятельности, и очень скоро в результате неустанной работы и умелых расчетов ему удалось создать эмбрион того состояния, которому суждено было за несколько десятилетий стать одним из крупнейших в Японии.

Финансовый бульдозер

Первым важным этапом деятельности Ясухиро на пути к богатству стало создание и развитие за рекордное время цепи коммерческих предприятий по торговле химическими удобрениями. Именно эти предприятия и принесли ему первый капитал, необходимый для выполнения главного плана, который он долго обдумывал, погашая тем временем марки на почтовых конвертах: крупномасштабные операции на землях, цена на которые сильно бы поднялась благодаря строительству железных дорог и осуществлению различных проектов по освоению этих территорий.

Доходы, которые принесла Цуцуми эта первая коммерческая операция, позволили ему откупить в различных районах страны крупные участки земли и поднять их стоимость, связав друг с другом железнодорожными путями с целью привлечь туда население. Выравнивание возвышенностей, прокладка туннелей, возведение насыпей на лиманах и даже строительство целых городов – ничто не казалось непосильным этому мелкому почтовому служащему, не имевшему себе равных в умении уговаривать банкиров и преодолевать любые препятствия, мешающие осуществлению его планов.

Писатель

Незадолго до смерти Ясухиро Цуцуми опубликовал книгу, которая стала своего рода его политическим завещанием.

Она называлась «Мост через Тихий океан», и в ней он излагал историю своих трудов по сближению Японии с Соединенными Штатами.

Цуцумополис

Система Ясухиро Цуцуми, заключавшаяся в том, чтобы направлять потоки населения в новые города, создала клиентуру для коммерческих предприятий, организованных им же в этих городах, а также обеспечила необходимую нагрузку железным дорогам, владельцем которых, разумеется, был он сам. Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы стать одним из крупнейших финансовых тузов Японии и хозяином множества поселений, где ему принадлежали дома, предприятия, общественный транспорт, средства связи и даже в известной степени сами жители.

Деньги и власть

Как всякий хороший финансист, Ясухиро Цуцуми, естественно, не пренебрегал поддержкой и связями в политическом мире. Поскольку он заботился о том, чтобы его предприятия давали прибыль, а огромные доходы инвестировались наилучшим образом, ему было необходимо знать постоянно и раньше других, какие планы разрабатывает правительство. Поэтому, невзирая на свое гигантское состояние, отрицательно влиявшее на общественное мнение, он окунулся в политическую деятельность и к концу жизни стал президентом Сената. Как политик он проявил немало здравого смысла и явился, например, одним из немногих бизнесменов, которые выступали против экспансионистской войны в Тихом океане и протестовали в 1936 году против введения военной диктатуры.

Будучи человеком миролюбивым и в то же время предусмотрительным, господин Цуцуми во время конфликта с американцами не стал вкладывать свои капиталы в страны, занятые японской армией. Он, как раз напротив, воспользовался создавшимся положением, чтобы укрепить свои позиции внутри самой Японии, скупив – впрочем, по весьма невысокой цене – те земли, от которых тогда многие его соотечественники избавлялись в стремлении поддержать на полученные за них деньги своего полубожественного императора, которого считали непобедимым.

Европейские связи

Кунико Цуцуми, сестра Сейдзи, поступила весьма умно, выйдя замуж за француза, Жиля Мере. Поселившись в Париже, она осыпает страну японскими деньгами. Со своей стороны, Жиль Мере, издатель журнала «Ой», поставил перед собой задачу ознакомить японских предпринимателей с европейским искусством, и беда в том, что ему это как будто удается.

Игорный дом

Казино «Лидия» в Порт-Баркаресе было основано госпожой Цуцуми-Нерв, которая и стала его директором. Это единственная во Франции женщина, занимающая такую должность.

Одиночество на развалинах

Когда атомный гриб, вставший над Хиросимой и Нагасаки, затмил славу непобедимого сына Солнца, престиж Цуцуми, который был единственным, кто предвидел катастрофу, поднялся на недосягаемую высоту. Поэтому именно к нему-то и обратилось за помощью злополучное и пристыженное императорское семейство, не нашедшее поддержки у своих самураев, которые один за другим кончали жизнь самоубийством. Коммерсант великодушно откликнулся на эту просьбу, не теряя, впрочем, из виду собственную выгоду. Он действительно поддержал микадо, откупив у него императорские дворцы, разбросанные по всей стране, а затем, усвоив раньше других нравы победоносной Америки, превратил эти дворцы в цепь роскошных отелей и дал тем самым возможность голливудским звездам и нуворишам западного побережья свободно раскинуться на татами почтенной японской монархии.

Человек, сотворивший японское чудо

После своего катастрофического поражения Япония коренным образом преобразилась. Если прежде военное искусство занимало в ней первое место, то теперь войну уже не рассматривали как самое изысканное времяпрепровождение; молодые люди, перенимая нравы победителя, принялись наперебой жевать резинку и с безудержной страстью окунулись в деловую жизнь. Самураи забросили подальше свои сабли и кимоно и, вооружившись чековыми книжками и электронными вычислительными машинками, лихо бросились на завоевание мира. И действительно, в финансовых конторах их ждал куда больший успех, нежели на атоллах Тихого океана, что и привело за несколько лет к тому, что мы (на свою экономическую беду) прозвали японским чудом.

Йошаки Цуцуми

А господин Цуцуми, неустанно строивший новые города, стал величайшим творцом этого чуда, поскольку буйная активность, проявляемая им в делах коммерческих, была под стать его активности политической. С одной стороны, он составил и подписал с Соединенными Штатами договор о взаимной безопасности, избавив тем самым свою страну от расходов на вооружение и получив возможность молниеносно модернизировать промышленность, что поставило Японию в один ряд с развитыми странами. С другой – он занялся развитием и модернизацией собственных предприятий. Начиная с этого времени по всему миру стали распространяться новые магазины «Сейбу» и словно из-под земли вырастали новые «Принц-отели»; и наконец империя господина Цуцуми словно щупальцами охватила Джакарту, Токио, Кувейт, Францию и Скандинавию.

Враждующие братья

Ясухиро Цуцуми умер в 1964 году, оставив обильное потомство, из которого только сын Сейдзи и дочь Кунако были детьми его законной жены. Остальные появились в результате различных случайных связей. Старый миллиардер, помимо огромного состояния и спартанского воспитания, одарил вдобавок это счастливое семейство великолепным и неистощимым источником раздоров. Завещание его повергло всех в изумление. По неизвестной причине Сейдзи не унаследовал состояние отца – управление всей семейной империей досталось одному из его сводных братьев по имени Йошаки. Конечно, матери этих двоих вцепились друг другу в волосы, а братья ввязались в судебные процессы, и все эти семейные дрязги развлекали читателей газет и журналов в течение долгих лет. К тому же Сейдзи и Йошаки охотно выносили свои ссоры на всеобщее обозрение.

Величина состояния

Йошаки Цуцуми сегодня обладает самым крупным личным состоянием в Японии, и оно является одним из самых значительных на всей планете, исчисляясь примерно суммой в восемьдесят миллиардов франков. Эту империю контролирует холдинг-компани «Кукудо-Кейкаду», владеющая, помимо «Принц-отелей» и железнодорожной компании Сейбу-Тестуду, еще пятью транспортными предприятиями и гигантскими земельными участками, и это в Японии, где площадь для строительства является самой дорогой в мире!

Наследственный талант

Но ничто не помогло, и Сейдзи, весьма расстроенный тем, что лишился наследства, причитавшегося ему как старшему в роду, вынужден был удовольствоваться только одним из универмагов «Сейбу», да к тому же довольно убогим, затерянным в предместье Токио.

Что касается Йошаки, то он оказался во главе всей группы «Сейбу», куда входит множество крупных предприятий холдинга «Кокудо Кейкаку», включая железнодорожную компанию «Сейбу Тес-тудок

Но несмотря на отцовскую немилость, а также на приверженность коммунистическим идеям, которые должны были, казалось, помешать ему стать удачливым капиталистом, Сейдзи Цуцуми оказался на редкость умелым в делах и основал вторую империю Цуцуми. Движимый страстным желанием отыграться, он с жаром бросился в битву и за несколько лет не только сделал свой универмаг самым роскошным, но еще создал в дополнение к нему девяносто филиалов, в которых было занято не менее семидесяти тысяч работников.

Сегодня группа Сейдзи Цуцуми делает крупные вложения капиталов в страховые компании, недвижимость, воздушный транспорт и клубы отпускников. Сейдзи принадлежит одиннадцатое по величине состояние в Японии, и он, скорее всего, рассчитывает обогнать когда-нибудь своего сводного брата, которому пока что удается лидировать. И эта надежда вполне может осуществиться, если к тому времени Йошаки не станет самым богатым человеком на всей планете.

А кое-кто еще не верит в наследственность!

Меценатство

Сейдзи Цуцуми, которого отец почти что лишил наследства, все же сумел сколотить состояние размером в два миллиарда франков (одиннадцатое в Японии по величине). Будучи человеком образованным, писателем к тому же, он создал музей Цуцуми, где представлены прекрасные собрания европейского искусства; кроме того, он часто организует выставки современного искусства в своих универмагах.

Богачи – сумасброды

По правде говоря, миллиардерам хотелось бы, чтобы о них помалкивали. Больше всего они жаждут наслаждаться своим богатством «на швейцарский лад», в глубине своих сейфов, подобно мышам, затаившимся в дырочках сыра. А это дело нелегкое, вернее сказать – невозможное. Стоит человеку перешагнуть определенный порог благосостояния, и ему уже не избежать назойливого любопытства журналистов. Истинные набобы владеют, по сути дела, всем, кроме собственного лица и личной жизни, ибо то и другое является необходимым сырьем для массовой прессы и принадлежит ей по праву. Известность – это неизбежная оборотная сторона богатства. Одно с другим сосуществует как две стороны золотой монеты. Никто не может наслаждаться одним, не испытывая тягостных неудобств, которые влечет за собой другое. Иное положение было бы равносильно тому, что, купив масло, пытаться вернуть уплаченные за него деньги.

Скрытые камеры

Если вы, на свою беду, станете в один прекрасный день миллиардером – от чего упаси вас Боже! – то имейте в виду, вам уже не знать ни минуты покоя. Вам придется постоянно приглядывать за прессой, и вы неизбежно должны будете окружить себя сворой адвокатов, злобных как цепные псы, которые станут вынюхивать клеветников и таскать по судам разносчиков лживых сплетен. Уж не говоря о специалистах по скандальным сенсациям, которые вечно будут бегать за вами по пятам, вынуждая вас использовать разнообразнейшие индейские хитрости, чтобы скрыться от посторонних взглядов. Эти газетные писаки залезут на вашу крышу, спрячутся в листве деревьев, схоронятся под решетками, и так без конца. Каждое мгновение на вас, того и гляди, будет наставлен беспощадный глаз их камер. Самые интимные минуты вашей жизни будут для них хлебом насущным, и вряд ли вы сумеете укрыться от них, как ни старайтесь. Они окажутся рядом, откуда ни возьмись, чтобы «наколоть» вас на месте происшествия; понадобится ли вам срочно удалиться по нужде в укромный утолок, назначите ли вы сверхлюбовное и отнюдь не законное свидание или же выпьете лишку за обедом – все это будет для них отличным поводом, чтоб обстрелять вас своей фотоаппаратурой. Джекки Кеннеди все это познала на собственном опыте. Как-то раз она услышала знакомый ей щелчок за хорошо охраняемой оградой своего личного пляжа и одним прыжком, как отпущенная пружина, ринулась к купальной кабине. Куда там! На следующий же день ее обнаженное тело украсило собой первую полосу иллюстрированных журналов всего мира. Попка бывшей президентши решительно попала в беду! Ее прямо рвали из рук! На свое счастье, героиня этого происшествия уже не была первой леди пуританской Америки. Иначе даже трудно вообразить, какие это повлекло бы за собой дипломатические последствия.

Мания преследования на информационной почве

Как посмотришь на столь драматические эпизоды, сразу поймешь, что эта постоянная фотоугроза может повлечь за собой манию преследования, и поэтому немало миллиардеров втайне мечтают о среднем уровне жизни, когда они – наконец-то! – станут похожи на обычных людей. А некоторым случалось и сломаться. Тому пример Говард Хьюз, который внезапно исчез из обращения наподобие шотландского призрака, и это исчезновение настолько удалось ему, что иные писатели-«ревизионисты» когда-нибудь, возможно, зададутся вопросом, а не был ли он просто легендой?

Что касается Али Хана, тот время от времени охотился на своих преследователей. Вырвавшись из объятий очередной любовницы, он геройски пускался в погоню по переулкам Сен-Тропеза, хватал виновных за шиворот, вырывал у них из рук камеры, которые в ярости топтал ногами. После чего, разумеется, возмещал ущерб. Для проныр-газетчиков Лазурного берега это было легчайшим способом заполучить новенькую аппаратуру! После первого испуга они приходили в восторг от пережитого приключения, а поставщики светских новостей, дивясь такой щедрости миллиардера, спешили поделиться своим удивлением с окружающими.

Мечта о скромном образе жизни

Кристина Онассис, которой, наконец, наскучили вспышки камер капиталистической прессы, ударилась в другую крайность. Она с ходу распрощалась со сверкающими яхтами отца, с его роскошными виллами на Эгейском море, с ведрами икры, входившими в ее постоянное меню. И все это ради того, чтобы выйти замуж за советского подданного. У него были ласковые глаза и славянское очарование, но за душой – ни копейки. Тем не менее, решив, что не в деньгах счастье, она поселилась с ним в двухкомнатной квартирке новостройки на окраине Москвы. В те времена «гласности» еще не было и фотокамеры имелись только у шпиков КГБ. Теперь она могла надеяться, что ее оставят в покое. Но, к сожалению, она рассорилась со свекровью, которая жила в этой же квартирке. Расстроенная до глубины души, Кристина положила конец этому пролетарскому роману и приняла решение вернуться на свою яхту. Марксизм-ленинизм оказался на деле далеко не столь привлекательным, как тогда уверяли.

Миллиарды играют свою роль

Это мимолетные или устойчивые проявления слабости духа вовсе не означают, что решающий чертой данной породы людей является слабохарактерность. Миллиардеры в большинстве своем отлично справляются с условиями, в которые их поставила жизнь. Тому доказательство – портреты, приведенные в этой книге. Миллиардерам так или иначе удается приноровиться к рекламе, и она поневоле становится частью их существования. Иные это проделывают даже весьма лихо. Они принимают все условия игры, выставляют себя напоказ и играют роль этакого оригинала, подчас даже симпатичного шута. К числу таких личностей относится Марсель Дассо. Он целиком и полностью принимал все неудобства, которые приносило ему огромное богатство, и сохранял на устах неизменную улыбку. Изображая «французскую глубинку», он прославился не столько своими грозными бомбардировщиками, сколько неподражаемыми статьями в «Коммерческом кафе», которые, к великому огорчению газетных сплетников, считавших подобное занятие своей собственной привилегией, давали ему возможность самому рисовать собственный портрет.

Трубы славы

Что касается Бернара Тапи, то у него забота по созданию собственного имиджа превратилась в своеобразный «информстриптиз». Он стал «неизбежным» человеком. Куда ни пойди, всюду натолкнешься на этого господина Всеумейку. Он берется решительно за все, хотя далеко не всегда одинаково удачно. Его художественные вкусы столь же неопределенны, как и его политические взгляды, рассуждения о футболе так же бессмысленны, как его телевизионные выступления, и право же, можно стать расистом, когда послушаешь, как он горячо ратует за иммигрантов. Но он с такой неколебимой уверенностью высказывается обо всем, чего совершенно не знает, что в конце концов приобрел ореол человека, сведущего во всех областях, а это успокаивает финансистов и даже может в один прекрасный день обеспечить ему кресло президента республики. Никто не умеет использовать средства массовой информации так, как он. Это уже, можно сказать, граничит с гениальностью и дает ему возможность грести деньги лопатой, не вызывая ни у кого возражений. Трубы славы причиняют миллиардерам не одни только неприятности. Они могут также оказывать весомую помощь в делах коммерческих. И Бернару Тапи это ясно, как никому другому.

Крупные деятели, играющие по мелочи

Впрочем, у многих набобов оригинальность вовсе не является искусственной. Напротив, она, так сказать, представляет собой врожденную особенность характера. К этой своеобразной породе можно отнести «красных» или «розовых», миллиардеров, которые пышным цветом расцвели во Франции, с тех пор как у власти оказались левые. Чем грубее блеф, тем лучше он удается. Это правило находит постоянное подтверждение в цивилизации, где господствуют средства массовой информации. Никто не возмущается, никто не разоблачает лицемерия людей, которые провозглашают свои социалистические убеждения, будучи в то же время баловнями той самой экономической системы, разрушение которой они сулят. Все это вызывает только улыбку. «Хватает же нахальства у людей! – восхищенно поговаривает добрый народ. – Сколько же дурачья попадает к ним в ловушку?» Но в конечном итоге «в ловушку» попадают все и каждый: уж больно хорошо играют свою роль эти герои.

Став мультимиллиардером благодаря Хрущевым, Брежневым и прочим гуманистам такого же склада, весьма коммунистически настроенный Думенг превосходно умел всем внушить, что он, несмотря на все свои миллиарды, по-прежнему считает себя выходцем из народа и всячески привержен к трудящемуся классу. «Деньги – они, бляди, ходить должны взад-впред, – говаривал он этак мило, по-простецки, – вот я чего хочу, тогда ведь рабочему люду будет чего поесть». И чтобы довести свою мысль до зачарованных слушателей, он пускался в такое красноречие и в диалектические рассуждения столь высокого пошиба, что даже Жорж Марше, сам в высокой степени владевший речевой акробатикой, не мог уловить всех тонкостей его рассуждении. Одним из талантливых приемов Думенга было умение переманить насмешников на свою сторону. Он разгромил «Лорейн ан куэн» и «Друа де ренонс», где его (довольно мелочно!) попрекали и собственным бассейном, где он плавает, насвистывая «Интернационал», и преступными сделками с трестами. И все понапрасну! Нахальство этого легендарного персонажа заменяло ему харизму. Он посмеялся в ответ на все нападки, и это чуть ли не пошло коммунистам на пользу.

Миллиардеры… красные, как красная икра

Разумеется, миллиардеры, которые подобно Думенгу доводят парадоксальность до карикатуры, явление редкое. Не так-то легко быть одновременно и суперкапиталистом, и коммунистом, достойным доверия. Для этого нужно оказаться в исключительных обстоятельствах. Если Арманду Хаммеру удалось с такой же легкостью быть вхожим в Кремль, как в какой-нибудь обыкновеннейший отель «Шератон», и ходить в «корешах» у важнейших бонз советской империи, это объяснялось тем, что ему было у кого поучиться, не выходя из дома. Папаша его был таким же «красным», как и он сам, и вдобавок личным другом Ленина. Это обеспечило ему возможность являться в Кремль в любое время. Не всякому так везет. Вот почему миллиардеры новой волны несколько «побледнели» в идеологических вопросах. Левые-то они левые, но цвет – как у красной икры, не ярче. Не так живописно, зато более правдоподобно, а результат все равно один и тот же.

Высшие авторитеты прогрессивной интеллигенции по нравственным вопросам полагают, что имеют дело с выдающимися гуманистами, насквозь проникнутыми идеологией Прав Человека, и поэтому относятся к ним с исключительной благосклонностью. Ведь они чисты, как новорожденные младенцы, как могут они ликвидировать свои предприятия и обречь несчастных тружеников на безработицу, да еще так, чтобы их за это не упрекнули? К тому же их идеи столь благородны и отличаются такой «левизной», что газеты (а чаще эти же самые миллиардеры являются их владельцами или акционерами) не смогут попрекнуть их, если они, с отчаянием в душе и после поистине корнелевских монологов, все же примут такое решение. Таким образом, «розовые» финансовые магнаты могут быть капиталистами на манер Филиппа Эгалитэ, который, будучи аристократом Старого Режима, жил в роскоши, но одновременно подрывал этот самый Старый Режим.

Маленькие чудачества великих людей

Разумеется, есть и другие способы прослыть оригиналом. Читатель, просмотрев все портреты миллиардеров, собранные в этой книге, заметит, что люди эти, в большей или меньшей степени являются оригиналами. Не быть оригиналом показалось бы им весьма странным. Для этих привилегированных людей, задыхающихся под тяжестью денег, это просто потребность, своего рода противовес. И выражается эта потребность в эксцентричных выходках, в капризах балованных детей с целью поразить зевак. Калустий Гульбенкян, например, обожал определенный сорт салата, который высаживали только в одной итальянской долине. Он просто представить себе не мог, что с ним будет, если не подадут к завтраку тарелку этого салата. А если такое случалось, его густые брови хмурились, как у людоеда-вегетарианца, и он приходил в страшную ярость, результатом которой было увольнение повара. Нубар, сын Калустия, унаследовал семейную страсть к растительному миру. Он был помешан на орхидеях. Ни за что в жизни не согласился бы он появиться где бы то ни было без орхидеи в петлице. Это было бы пятном на его чести и, возможно, очень скверно отразилось бы на его делах. «У Нубара уже нет орхидеи», – в тревоге сообщила бы вся финансовая пресса. Биржевой курс рухнул бы, как в 29-м. Во избежание такого бедствия имелось особое предприятие, снабжающее Нубара цветами. В какой бы отдаленной точке земного шара он ни находился, это предприятие заботилось о свежей орхидее для его петлицы, прибегая с этой целью к любым ухищрениям, не стесняя себя никакими расходами и нередко используя для этого то караванных верблюдов, то бегунов-марафонцев, а то и сверхзвуковые самолеты.

Пуританская пиявка