Текст книги "Легендарные миллиардеры"

Древний мир

Первые учреждения для кредита и обмена денег, которые вполне можно назвать банками, появились в Вавилоне. Но, возможно, они существовали и в торговых сообществах Карфагена и Финикии с очень давних времен.

Однако только древние греки сделали банк необходимым звеном в экономической жизни.

Банкирами у них были или жрецы, хранители «сокровищ» больших храмов, или миряне, занимавшиеся обменом денег. Для облегчения многочисленных торговых связей между городами греки придумали кредит под проценты и ввели во всеобщее употребление векселя.

В Риме, этой цивилизации юристов, профессия банкира долгое время совмещалась с ремеслом ювелира и строго регламентировалась.

Занимавшиеся ею были обязаны тщательно вести записи текущих счетов. Они производили те же операции, что и их греческие собратья, но предпочитали кредит под проценты в пределах 20–40 %.

Средние века

В Средние века не было, как в эпоху Античности, профессиональных банкиров. Их заменяли богатые купцы, которые, по примеру Жака Кёра или Якоба Фуггера, занимались одновременно и торговлей, и банковским делом. Такое положение объяснялось в основном двумя причинами: экономикой, основанной на натуральном хозяйстве, которая привела почти к полному исчезновению торговли, но прежде всего тем, что Церковь осуждала все формы ростовщичества. Однако начиная с XI века некоторое оживление торговых связей между странами привело к робкому возобновлению банковской деятельности, остававшейся, впрочем, привилегией немногих замкнутых групп. К ним относились: евреи, не подлежащие отлучению от Церкви; тамплиеры, чьи набитые денежные сундуки вплоть до царствования Филиппа Красивого представляли наилучшую гарантию надежности; жители Кагора, обладавшие особой на то привилегией; и, конечно, прежде всего тосканцы (Барди, Альберти, Перуцци и прочие Медичи), ошибочно называвшиеся ломбардцами. Эти последние и создали настоящие денежные империи. Ломбардцы образовывали семейные общества, которые владели магазинами, складами и конторами во всех больших городах Востока и Запада. Они находились под покровительством пап, которых ссужали деньгами еще до того, как стали их племянниками.

Новое время

Большие общественные банки получили распространение только в начале XVII века и лишь в протестантских странах, после того как было разрешено наконец ростовщичество. Впрочем, появились они на два века раньше и занимались тогда лишь хранением и переводом денег, но отнюдь не кредитом, который оставался монополией купцов.

Во Франции кредитные банки получили настоящее развитие только при Второй Империи. До того времени банковское дело, как правило, было всегда семейным предприятием, имевшим лишь очень богатых клиентов. Растущие нужды развивающейся промышленности побудили финансистов широко привлекать частные сбережения и создать с этой целью новый тип банков, которые в форме акционерных обществ были открыты для любых вкладчиков.

Биржа сыграла весьма важную роль в мифологии XIX века. Этот храм денег, где создаются и гибнут целые состояния, это магическое и одновременно ужасное место, в котором рождаются самые безумные мечты и завязываются самые гнусные интриги, вдохновило многих художников и романистов. Скольких героев Бальзака и Золя, скольких персонажей Гаварни и Домье видим мы ожидающими с воспаленным взором непреложного приговора судьбы! Как казино, как большие отели, а впоследствии и трансатлантические лайнеры, дворец Броньяр стал в эпоху торжества капитализма символом богатства и удачи и притягивал публику с небывалой и уже никогда не повторившейся силой.

Если фондовые биржи, где занимаются акциями, облигациями и рентами, появились только вместе с акционерными обществами, то торговые биржи восходят к эпохе Античности. Чтобы договариваться друг с другом, покупать и продавать товары и объединяться в сообщества, афинские купцы собирались в пирейском порту, где существовала своего рода постоянная биржа. Что касается римлян, то они предпочитали строить на форуме большие базилики, которые служили самым разным целям (политическим, культурным и т. п.). В Средние века купцы устанавливали курс денег и договаривались между собой на периодических ярмарках.

Только к концу XIV века в европейских торговых столицах появились настоящие торговые биржи.

Происхождение слова «биржа» следует искать в имени семейства Ван дер Бурсе, чей дом в Брюгге служил местом встречи проезжих купцов. Оно напоминает о приоритете фламандских финансовых центров перед другими европейскими городами (Антверпен – XIV век, Амстердам – XVII век).

Во второй половине XVII столетия развитие акционерных обществ вызвало к жизни «фондовые биржи», хотя очень долго сфера их деятельности ограничивалась лишь кредитами государству и делами с акциями колониальных обществ, например различных Индийских компаний.

Место Амстердама, постепенно утрачивающего свое значение в конце XVII века, в начале следующего столетия заняли Лондон и Париж, как два крупнейших фондовых рынка Европы. Однако очень долго помещения, в которых располагались столь важные для развития экономики учреждения, оставляли желать лучшего. Коммерсантам приходилось собираться в кофейнях, а иногда и просто на улицах (Свитингс-Эли, Лондон; Рю Квинкампуа, Париж). Только в 1801 году лондонские финансисты решили построить Кэпел-Корт-здание для своей уже знаменитой Фондовой биржи. В Париже официальное открытие биржи состоялось 24 сентября 1743 года. После банкротства Ло власти поняли, сколь настоятельно требуется упорядочить рынок, чтобы подобная катастрофа не повторилась в будущем. Новосозданное учреждение занимало сначала старый Отель де Невер (ныне Национальная библиотека), потом, переменив несколько парижских кварталов, обосновалось в весьма престижном здании-«дворце», построенном Броньяром в 1826 году, что свидетельствовало о той важности, которую оно приобретало в новое время.

В течение всего XIX столетия – золотого века капитализма – лондонская и парижская биржи, оттеснив амстердамскую, оспаривали друг у друга первое место. Но обеих после войны 1914 года обогнал Уолл-Стрит (американская биржа создана в 1792 году).

С этого времени стали различать сберегательные и учетные банки для краткосрочных кредитов и коммерческие банки.

Жакоб Эмиль Перейр
(1800–1875)

Перейр, чье сердце разрывалось между деньгами и неимущими, был главным банкиром Второй Империи, но ему пришлось столкнуться с Ротшильдами

Акула филантропии»

Жакоб Эмиль Перейр был внуком португальского еврея, приехавшего во Францию, чтобы устроить там обучение глухонемых. Он одновременно совмещал в себе качества жесточайшего дельца и неисправимого филантропа.

Переселившись в 1822 году в Париж вместе с братом Исааком, Перейр страстно увлекся неосуществимо-благородными идеями Сен-Симона, которые отстаивали его ученики в журнале «Глобус».

Король рельсов

К счастью для него, взгляды Жакоба на экономическое развитие были куда более трезвыми, чем мысли о будущем всего рода человеческого. С помощью братьев Ротшильдов, которые дали ему необходимый кредит, он вошел в финансовый мир и начал крупное строительство французских железных дорог. Несмотря на скептицизм инвесторов, все еще не доверявших этой слишком новой сфере, он добился блестящих успехов. После открытия в 1835 году линии Париж-Сен-Жермен-ан-Лэ он создал «Компанию северных железных дорог», затем в 1846 году стал руководителем лионской железной дороги, а в 1852 году получил разрешение на основание общества для железнодорожного строительства на юге Франции.

Кроме «Глобуса» Жаков Эмиль Перейр сотрудничал в ежедневной газете «Насьональ», основанной Арманом Каррелем.

Утописты

Став за несколько лет одним из богатейших французских предпринимателей, Жакоб тем не менее не забыл свои прежние сенсимонистские идеи. Поэтому в 1852 году с помощью Исаака он основал новое дело – «Кредит движимости», имевший двойную цель – помочь неимущим выйти из той жестокой бедности, в которую загнала их система эксплуатации, и сделать самого Перейра еще большим капиталистом. Этот банк совершенно нового типа считал своим главным делом долгосрочное финансирование промышленных предприятий, но одновременно он опирался на филантропическую идеологию, которая не вызывала никакого доверия у Джемса де Ротшильда. Этот банкир не только сразу же вышел из дела, но и решительно разорвал всякие отношения с обоими сенсимонистами-финансистами и начал против них войну не на жизнь, а на смерть.

Тем не менее «Кредит движимости» имел блестящий успех и явился одним из главных факторов промышленного развития Второй Империи. Он сыграл большую роль в реконструкции столицы, произведенной бароном Османном (Компания омнибусов, устройство газового освещения и т. д.). Однако, несмотря на поддержку Наполеона III, «Кредит движимости» не смог пережить экономический кризис 1863 года и через три года был объявлен банкротом…

Политик

Жакоб Перейр был не только финансистом и филантропом, но и политическим деятелем. В 1865 году его избрали депутатом Законодательного Собрания.

Аристид Бусико
(1810–1877)

«Бон Марше» стал настоящим дамским счастьем, потому что там все продавалось дешевле, но зато больше… И прибыли возросли. Для этого нужно было только немного подумать!

Создатель больших магазинов

Первый «большой магазин» был открыт в Париже при императоре Наполеоне III на углу улиц Бак и де Севр. Он назывался «Бон Марше» («Там, где дешево») и принадлежал безвестному нормандскому коммерсанту Аристиду Бусико.

За несколько лет, благодаря оригинальному замыслу, он буквально перевернул весь торговый мир и столь известные привычки французов к экономии.

Аристид Бусико

Поскольку все продавалось там дешевле, чем в других местах, этот магазин притягивал особенно женщин, от простых работниц до важных дам буржуазного мира. Под предлогом экономии они разорялись в пух и прах, поддаваясь ловким уговорам покупать совершенно ненужные им вещи.

Старший приказчик

От своих родителей, торговцев шляпами в Беллеме, Аристид не унаследовал ни единого су, но зато получил редчайший дар, стоящий всего золота мира – умение зарабатывать деньги. В 18 лет он поступил простым продавцом в лавку новых товаров, где научился продавать то, к чему покупатели не привыкли, и задешево покупать такие вещи, с которыми не хотели расставаться их владельцы. Затем он «устраивается в Париже» и после семнадцати лет каторжного труда получает пост, считавшийся по социально-экономическим представлениям того времени эквивалентом маршальского жезла в карьере – место старшего приказчика.

20 м

Именно тогда ему предложили стать совладельцем скромного магазина под вывеской «Бон Марше», площадь которого едва достигала 20 м²².

Через десять лет, в 1863 году, проявив невиданную энергию и исключительную изобретательность, он стал единоличным хозяином этого магазина, здание которого значительно перестроил. Но, самое главное, Бусико смог воплотить в жизнь свою давнюю идею «образцового магазина» по продаже «новинок». Первый камень нового заведения был заложен 9 сентября 1869 года. Аристид сам вникал в малейшие детали строительства, и 2 апреля 1872 года состоялось торжественное открытие. Успех превзошел все самые смелые его ожидания.

Биографические сведения

Аристид Бусико родился 4 июля 1610 года в Беллеме; умер 26 декабря 1877 года в Париже; жена – Маргарита Герен (1816–1887).

Золя

Его роман «Дамское Счастье», написанный в 1883 году, вызывает в памяти необычайную жизнь Аристида Бусико. Но в противоположность тому, что можно предположить, прочтя роман, «Бон Марше» отнюдь не разорил мелкую торговлю.

Новый метод торговли

Идея «Бон Марше» основывалась на принципах, революционных по своей сути и в то же время простых как дважды два: каждый отдел соответствовал специализированному магазину; прибыли систематически снижались (20 % сравнительно с обычными тогда 40 %); вместо того чтобы торговаться, на товарах маркировали цену; производились ежегодные распродажи, и «реклама» была не только в Париже, но и в провинции… Такая организация давала много преимуществ как самому Бусико, так и его клиентам. Большое число продаж позволяло снижать стоимость и повышать рентабельность труда. Объединение нескольких магазинов в один было удобно для покупателей, которые экономили время, имея притом больший выбор (в частности, провинциалы очень ценили возможность купить все за один день и уехать вечерним поездом). Продавая дешевле, но в больших количествах, Аристид Бусико открыл принцип современной экономики.

«Бон Марше» очень скоро нашел подражателей, и идея «большого магазина» получила ошеломляющее распространение. В 1853 году Ксавье де Рюэль открыл «Базар у ратуши», затем последовал «Лувр» в 1855 году, «Весна» в 1865 году и «Пассаж Лафайет» в 1895 году[5]5
  Такие даты приведены во французском издании


[Закрыть]. Эта конкуренция нисколько не повредила делам «Бон Марше» и отнюдь не заботила самого Бусико, который, в противоположность многим создателям больших состояний, совсем не стремился к монополии. Как только новое предприятие стало работать самостоятельно, он сразу же поручил его одному из помощников и отдался своей второй страсти – филантропическому патернализму.

Магазин «Весна»

Этот магазин, открытый бывшим служащим Бусико по имени Жалюзо, также использовал рекламу. В одном из объявлений, весьма характерном для торговли нового типа, значилось: «Бароны высокой коммерции никогда не обращали внимания на простую женщину или работницу. О них позаботился магазин «Весна».

Филантропы

Ради улучшения жизни своих служащих Аристид Бусико выделял большие суммы на различные филантропические цели («Общество помощи раненым и больным»; «Женщины Франции за освобождение захваченных территорий») и, самое главное, основал страховую кассу для работников фирмы.

После смерти Бусико его вдова продолжала и коммерческие, и благотворительные дела. С 1880 по 1885 год она лично руководила магазином «Бон Марше» и значительно расширила торговлю.

Перед своей кончиной в Каннах в 1887 году госпожа Бусико раздала служащим фирмы сто пятьдесят паев из фонда акций и пожертвовала деньги на пенсионную кассу.

Не имея детей, она оставила все свое состояние служащим «Бон Марше» и нескольким благотворительным учреждениям. Больница Бусико – одно из сохранившихся доныне свидетельств ее щедрости.

Марсель Буссак
(1889–1980)

Перекупая английские самолетные ткани, Марсель Буссак стал самым знаменитым французским миллиардером. Но больше всего он известен среди фанатиков ипподрома

Миллиардер самолетных тканей

Когда женщина молода, красива, наделена романтической душой, а в юности тайком зачитывалась запретными книгами из отцовской библиотеки, ей очень трудно быть женой простого торговца сукнами в провинциальном городке. Именно таким было положение госпожи Буссак в Шатеру, в сумрачной лавочке, где для нее бесконечно тянулись часы с той томной печалью, которую испытывают, наверное, заморские птицы, запертые в клетке у консьержки. Пока почтеннейший супруг отмерял у себя за стойкой куски сукна, она твердила стихи модных поэтов и переживала в своем воображении сцены из «Мадам Бовари», которые не полагалось знать хорошо воспитанной женщине, дабы не заразиться ядом разврата, совратившим добродетель уже стольких юных девушек.

Господин Буссак корпел над своими гроссбухами и ублажал клиентов, а она мечтала о приключениях и галантных рандеву, все более раздражаясь нескончаемыми сплетнями жены нотариуса и обязанностью помогать в выборе безвкусных тканей матронам с дочерьми на выданье. Но в один прекрасный день, вконец отчаявшись от этой тоскливой и непроходимо будничной жизни, решилась она навсегда с ней покончить и, собрав свои пожитки, без малейшего сожаления распростилась и со своим родным Берри, и с мужем, и с двумя сыновьями, и даже с братом-брандмейстером, на котором так романтически-элегантно сидела форма пожарного.

Она «залетела в столицу» и там, являя собой Растиньяка в юбке, стала завсегдатаем театральных премьер, балов в Опере, собраний модной богемы, литературных салонов и художественных галерей.

За прекрасные глаза поэта

Ее мечты о большой любви воплотились сверх всяких надежд в белокуром толстячке Катюле Мендесе. Для тех, кому это имя ничего не говорит, достаточно сказать, что сей ныне заслуженно забытый поэт был тогда фаворитом всего Парижа. Этого краснобая, великого ценителя красивых женщин и неутомимого светского льва обожали все, претендовавшие на принадлежность к литературному миру, а он ублажал их пьесами, романами и стихами в не меньшем количестве, чем экс-супруг госпожи Буссак своих клиентов образчиками тканей. Это была та любовь с первого взгляда, какая редко случается в истории человечества. С глубочайшим от поразившего ее восхищения молчанием Жанна (так ее звали) проводила долгие часы, внимая Катюлю, который декламировал бесконечные александрийские строфы, упиваясь тем, что его слушают, не перебивая ни единым звуком. Данте обрел свою Музу, а Беатриче – своего поэта. После развода с лавочником голубки не замедлили соединиться новыми узами Гименея и произвели на свет прелестного розовощекого младенца, которого они окрестили Патрисом.

Несомненно, их жизнь и дальше продолжалась бы среди безоблачного счастья, наполненная выспренными стихами и напыщенной декламацией, если бы в один несчастливый ноябрьский день 1909 года Катюль, ставший жертвой одного из тех развлечений, которые свойственны только истинным поэтам, не погиб под поездом, возвращаясь на свою виллу в Сен-Жермене.

Катюль Мендес

Этот поэт родился в Бордо в 1841 году и был эпигоном группы «Парнас».

Сын поэта

Единоутробный брат Марселя Буссака Патрис погиб смертью храбрых на войне 1914–1918 годов.

Серьезный молодой человек

Так закончилась эта трогательная любовная история. История любви, о которой вряд ли мы стали бы говорить в этой книге, если бы последовавшие за ней несчастья не способствовали выработке характера одного из самых знаменитых французских миллиардеров.

От суконщика из Шатеру у Жанны было два сына, которые мучительно переживали бегство матери и страстно желали поквитаться с судьбой. Старший, Марсель, родился в 1889 году, и, следовательно, ему было 20 лет, когда умер поэт.

Благодаря своему серьезному отношению к занятиям в городском лицее, легкости, с которой он выдерживал экзамены, и слабой склонности к ненавистному поэтическому искусству, он явился утешением отца, уже видевшего в нем продолжателя своего небольшого дела. Малорослый розовощекий Марсель обладал каким-то неуловимым обаянием, очень выразительным взглядом и уже производил впечатление достоинством своих манер, по которым никто бы не догадался о переживаемых им бедах.

Это был волевой юноша, словно созданный для жизненной борьбы, который еще ребенком мечтал о блестящем успехе и мог бы поэтому утешить разбитое сердце своего отца. Но фамильное дело, несмотря на все благополучие, уже не удовлетворяло претенциозных амбиций сына, и он чувствовал, что будущее не здесь, не в этом маленьком городке с удушающей атмосферой мелкобуржуазности.

Воспитанный делом

Чтобы самому научиться летать, Марсель решил покинуть родной город и наняться простым работником на текстильную фабрику в Вогезах. Пройдя все ступени лестницы, он постепенно освоил новейшие способы изготовления хлопковых тканей и познакомился со счетоводством и ведением дел. Кроме того, он близко узнал неведомый ему доселе мир рабочих и, наконец, посчитав, что набрался уже достаточно знаний, решительно отправился на завоевание столицы.

Это было в 1909 году. Благодаря щедрости отца, одолжившего ему сто тысяч франков, Марсель, едва достигнув 20 лет, смог основать свое дело – «Промышленную хлопковую кассу».

Квартал Сантье, где обосновался молодой человек, был столь же скромен, сколь безмерны были снедавшие Марселя амбиции. Подвиги американских миллиардеров, о которых газеты рассказывали тогда всяческие чудеса, не давали ему покоя, и он мечтал лишь о том, чтобы не только сравняться, но и превзойти всех этих Рокфеллеров, Фордов и прочих Дюпонов де Немуров.

Мудрость крестьянина

Итак, Марсель с жаром взялся за дело, но в то же время ни на минуту не терял воспринятой от отца осторожности, за которую его часто сравнивали со старым беррийским крестьянином. Он никогда не забывал и о культуре в коммерческих делах, сдерживавшей динамизм его соотечественников. Он понимал, что не только обитателям Шатеру, но и всей Франции не стоит оглядываться на Америку, а нужно действовать с величайшей осмотрительностью.

Поэтому Марсель никогда не предпринимал ни малейшего шага, в котором не был бы абсолютно уверен, и предпочитал предоставить времени работать на себя. Он столь уверенно вел свой корабль, что, когда разразилась Первая мировая война, мог порадоваться достижению своей первой цели – приобретению в хорошо знакомых ему Вогезах хлопчатобумажной фабрики.

«Бедный малый» – в XIX веке так назывался модный магазин тканей. Один из его служащих стал знаменитостью – это был Шошар.

Серо-голубой цвет

Война не очень помешала делам Марселя Буссака. Для обмундирования солдат французская армия остро нуждалась в тканях, и правительство купило сразу всю его продукцию. Такой необъятный рынок был для молодого промышленника редчайшей удачей.

Маленькая фабрика производила невероятное количество тканей защитного цвета, и этот неожиданный взлет поставил ее после окончания войны в самые благоприятные условия для завоевания рынков.

Когда над окровавленными окопами прозвучали победные трубы, Марселю было всего 29 лет, пожалуй, слишком мало для того, чтобы соревноваться с разжиревшими финансистами, оспаривавшими друг у друга торговлю хлопком. Но его смелость и исключительные способности принимать быстрые решения помогли преодолеть этот недостаток и блестяще провести гениально задуманную операцию, благодаря которой через несколько лет он стал одним из самых богатых людей планеты.

Самолетные ткани

Британское правительство, рассчитывая на затяжную войну, создало огромные запасы экстрапрочной ткани для крыльев аэропланов-истребителей. И когда после неожиданно наступившей победы они стали не нужны, их поспешили продать. Марсель мгновенно предложил свои услуги и провел всю сделку с такой быстротой, что его конкуренты не успели даже переступить с ноги на ногу. После этого он сразу же открыл на площади Республики, неподалеку от «Бедного малого» (уже закрывшегося большого магазина тканей), гигантский магазин розничной торговли, которому дал незамысловатое название – «Самолетные ткани».

С помощью шумной рекламы Буссак заставил поверить в превосходные качества своего товара, из которого он шил с одинаковым успехом и брюки, и юбки, и детские костюмчики, выдерживавшие самое безжалостное обращение. Это был настоящий триумф. Буквально на следующее утро модным стало только то, что сшито из ткани для аэропланов. Она облекала костлявые фигуры отставных красавцев, ее натягивали на свои округлости демимонденки, и в нее же заворачивали грудных младенцев. Даже монахини от Сен-Винсен-де-Поля и те употребляли ткань Буссака для своих великолепных чепцов, и без того уже похожих на аэропланы.

Магазины были опустошены, и вскоре от десятков тысяч километров английской ткани не осталось ни сантиметра. Пришлось заняться подделкой. Для многочисленных уже фабрик Марселя это не представляло больших сложностей, тем более что молодой промышленник не терял времени и расширял свою империю.

Кроме предприятий не только во Франции, но и в Африке, и в Индокитае, он открыл множество магазинов для сбыта своих товаров. К концу этого быстрого взлета Буссак стал пятым производителем хлопковых тканей в мире и владельцем третьей экспортной фирмы во Франции. Благодаря самолетной ткани его дела молниеносно пошли в гору.

Женитьба

В жизни нашего миллиардера была и любовь. Он женился на знаменитой певице Фанни Хельди, которая с таким треском провалилась в «Мадам Баттерфляй». Говорят, будто он любил ее почти так же, как своих лошадей, но тем не менее потребовал, чтобы она покинула сцену, прежде чем стать его женой.

Серо-зеленый цвет

Вторая мировая война помешала Марселю Буссаку не больше, чем Первая. Вермахту нужна была серо-зеленая ткань для защиты солдат от сибирских морозов, которые грозили им в ближайшем будущем благодаря политике фюрера. Поэтому оккупационные власти поспешили реквизировать фабрики нашего героя. Естественно, Марселю ничего не оставалось, как капитулировать. Однако в душе он был все тем же хозяйственным крестьянином и постарался сохранить и козла, и капусту, что при его поразительной ловкости вполне ему удалось. С немцами он поддерживал лишь самые неизбежные отношения и под видом дружеского совета предлагал им модернизировать свои фабрики, чтобы повысить производительность. «Это в ваших же интересах, – объяснял он самым дружелюбным тоном, – без модернизации мое старое оборудование никак не удовлетворит вас, а ведь зимой бывает так холодно!». Чины СС только радовались подобному желанию сотрудничать с ними, совершенно не подозревая, что этот старый лис отнюдь не пренебрег и кое-какими услугами Сопротивлению. Это помогло ему в будущем избежать тех неприятностей, которые ожидали многих других промышленников.

И вот война кончилась, германские солдаты ушли, а у него осталось совершенно новое оборудование, позволившее ему еще больше расширить свою империю.

Трест модной одежды

Кроме Кристиана Диора Буссак перекупил фирму еще одного модельера, Пьера Кларанса, которую предназначил для клиентов из средних классов.

Завоевание Нового Света

В 1948 году ему принадлежали не менее шестидесяти фабрик с десятью тысячами рабочих и двадцатью тысячами станков, производивших знаменитые самолетные ткани, которые продавались более чем в ста больших магазинах.

Но все же это было только начало. Перед Марселем Буссаком всегда открывалось будущее, и он уже обдумывал очередной проект, казавшийся совершенным безумием – обосноваться на американском рынке. Использовал он для этого троянского коня чистой французской породы, а именно высокую моду. Перекупив Кристиана Диора, он открыл в Нью-Йорке прямо на Пятой Авеню роскошный магазин и сумел использовать всемирный престиж этой фирмы, чтобы поставить американскую моду на службу своим интересам. И вот от Флориды до Калифорнии юбки вдруг опустились к лодыжке, сложившись в столь же разнообразные, сколь и совершенно бесполезные складки и изгибы. В результате американская промышленность не смогла справиться с возросшим спросом на ткани, и пришлось обратиться к французам, чтобы перерабатывать американский хлопок.

Хлопок египетский, клиенты индийские

Конечно, промышленники Нового Света не смотрели безучастно на захват их территории и сделали все возможное, чтобы остановить агрессию. Благодаря некоторым статьям плана Маршалла им это отчасти удалось. Французское правительство больше чумы боялось утечки валюты и резко ограничило импорт американской шерсти, которую фабрики Буссака превращали в готовые изделия.

После войны недоставало денег, и использовали их строго по приоритетам: на покупку нефти, масел, кофе и прочих товаров первой необходимости для национальной экономики. Марсель, видя угрозу спада, был вынужден обратить свои взоры к другим странам. Он построил фабрики в Советском Союзе и в Германии. Там ткали из египетского хлопка подобие самолетной материи, а продавали ее в Индии. И дела его предприятий опять пошли от хорошего к лучшему. Они проникли своими щупальцами даже в другие отрасли экономики. Кроме массовой и высокой моды, в которых Марсель Буссак уже прочно закрепился, он инвестировал большой капитал в производство холодильников и стиральных машин. Им была куплена еще и газета «Les heureux» в качестве трибуны для удовлетворения своих амбиций.

Трест Бендикс

Еще одним перлом среди предприятий Буссака была фирма Бендикс, производившая холодильники и стиральные машины.

Король ипподромов

Нельзя закончить статью о Марселе Буссаке и не упомянуть про его страсть к лошадям.

Сначала это было просто развлечением, но недаром финансы составляли вторую натуру этого человека – он очень скоро сделал развлечение столь же серьезным делом, как и ткацкая промышленность, и внес в управление конными заводами ту же аккуратность часовщика, которая приносила успех всем его предприятиям. Купив как-то несколько лошадей для собственного отдыха на уик-эндах, он в один прекрасный день оказался во главе целой конной армии. И результаты этих чистокровных скакунов ничуть не уступали его коммерческим достижениям.

Марсель Буссак был столь популярен на скачках, что публика могла и не знать о другой его деятельности. Рядом с Буссаком жокей Серж Булланже и призовая Кобыла Аполлония из конюшни миллиардера.

В 1914 году Марсель вместе с графом Кастельбаржаком купил своего первого четвероногого и уже не мог избавиться от этой страсти до конца своей жизни. Его конными заводами в Базош-о-Ульме с дотошностью провизоров руководили два управляющих, которые следили за расходами и доходами, ничего не оставляя на волю случая. Таким образом, это развлечение господина генерального директора превратилось в такой же жирный кусок, как и дело с самолетной тканью. Его жеребцов стремилась заполучить вся Европа. «Случка с Марселем Буссаком» стоила от двухсот до двухсот пятидесяти тысяч франков, сумма по тем временам немалая, да и сами кобылы были в восторге.

Страсть к лошадям

После Первой мировой войны Марсель Буссак приобрел свой первый конный завод во Френ-ле-Бушаре (департамент Орн).

Марсель уходит

В декабре 1970 года Марсель Буссак отошел от дел. Он оставил себе лишь общее руководство несколькими второстепенными предприятиями и конными заводами, а управление всей империей отдал двум своим сотрудникам, которые не замедлили развалить все дело. Почти полностью разоренный, он умер 21 марта 1980 г.