Текст книги "Миллиард долларов наличными"

После того как Качуров зачитал приказ, Петраков разъяснил:

– Здесь, в этой папке, распечатки списков тех, кто переходит на «Тимирязев». Старший лейтенант, пустите папку по кругу, пусть каждый возьмет себе списки.

Подождав, пока разберут списки, добавил:

– И еще одно. Каждого из вас, лично, я хотел бы сегодня видеть у себя в каюте. Чтобы сказать на прощание несколько теплых слов. Дружески. Качуров объяснит вам, кому когда заходить. Все.

Значение этих слов все прекрасно поняли. Все знали Петракова и знали, что он сдержит слово и выдаст каждому в конце перехода обещанную денежную премию – от себя лично.

Оставшись ночью на яхте один, Седов, подремав часа два, проснулся. Сев на койке, нащупал в темноте каюты все, что приготовил за день. Две пустые брезентовые корабельные сумки, ремень для переноски тяжестей, фонарь с синим стеклом, электронную отмычку. Взяв все это, спустился с яхты. Осторожно, прячась в тень, подошел к дверям ангара. Прислушался.

Свистел ветер, вибрировал корпус крейсера, но других звуков слышно не было. Убедившись, что он сейчас на верхней палубе один, осторожно двинулся к уже известной ему боцманской каптерке. В электронной отмычке сейчас нужды уже не было, он знал систему набора, но, подойдя к двери каптерки, на всякий случай еще раз проверил комбинацию. Открыв дверь, проскользнул внутрь. Прикрыв за собой дверную створку, включил фонарь. Синий свет блекло осветил оружейный арсенал.

Открыв все секции стального короба, всмотрелся – и начал отбор. Первым делом переложил на палубу две ручные ракеты «шмель» системы «вода – вода», два гранатомета и один тяжелый пулемет. Подумав, добавил к ним легкий переносной миномет. Затем начал наполнять сумки боеприпасами – гранатами, пулеметными лентами, минами. Закончив и закрыв все секции арсенала, попробовал поднять отобранное. Ему показалось – за три, а то и за две ходки он сможет перенести все.

Однако когда, взяв одну из сумок и выйдя из каптерки, он двинулся к ангару, то уже через несколько шагов понял: хорошо, если он сможет перенести все отобранное за четыре ходки.

Сделав все четыре ходки, он, выйдя из каптерки в пятый раз, с тяжелым пулеметом, запер дверь. Крейсер продолжал идти вперед в темноте ночи полным ходом. На палубе по-прежнему никого не было.

Вернувшись в ангар, перенес оружие на яхту. Подумав, сложил все в грузовом отсеке в форпике[11]11
  Форпик – трюм в носовой части судна (мор.).


[Закрыть]. Накрыв оружие брезентом, задвинул люк и лег спать. По его расчетам, пропажа оружия в арсенале будет обнаружена не скоро – если вообще будет обнаружена.

На следующее утро, после завтрака, когда «Хаджибей» в виду иранского берега был уже поставлен на бочку, на верхней палубе собрался практически весь экипаж. Офицеры, старшины, мичманы и матросы были одеты в повседневную форму, при каждом был мешок, а то и два, с личными вещами. Люди ждали построения, разбившись на группы; часть собравшихся рассматривала видневшийся на берегу порт и эсминец «Основательный», стоявший на бочке всего в полукабельтове от крейсера. Люди на эсминце, одетые кто в робу, кто в походную корабельную форму, тоже стояли у лееров и изредка махали людям на крейсере руками. Те отвечали им тем же.

Седов, Алла и Глеб тоже стояли у лееров. Эсминец, на сером борту которого был выведен огромный белый номер 447, держал, как и положено во время стоянки, на флагштоке Андреевский флаг, на корме – гюйс.

Кивнув в сторону гавани и домиков на берегу, Алла спросила:

– Это и есть Бендер-Аббас?

– Должен быть, – ответил Глеб.

– Я почему-то думала, Бендер-Аббас больше.

– Ничего не знаю, Алена. Бендер-Аббас это или что-то другое, мне никто не сообщал. Мы с Петраковым только договорились, что яхту мы можем спускать на воду сразу же после того, как люди перейдут на эсминец.

– Сколько человек здесь останутся?

– Человек двадцать. Вместе с Петраковым.

– Алла, порт, который ты видишь, называется Чахбехар, – сказал Седов.

– Чахбехар? – переспросил Глеб.

– Да. От него до Бендер-Аббаса больше пятисот миль.

– Сволочь Петраков, ничего этого мне не сказал, – заметил Глеб. – Темнила.

– Еще какой темнила.

Сказав это, Седов подумал: о том, что на корме яхты мина, он скажет после того, как экипаж начнет переходить на эсминец. Не раньше, но и не позже. Перевозить людей на эсминец будут катера, и надо будет показать Глебу мину, пока внимание всех все еще будет отвлечено перевозкой экипажа. Он знал, самым трудным в этот момент будет предугадать и предупредить возможную реакцию Глеба. Вчера перед сном ему с помощью лебедки удалось чуть передвинуть стапель – чтобы окончательно скрыть корму яхты от наружного обзора. Это облегчит объяснение.

С крейсера спустили оба спасательных катера и трап. То же самое сделали на эсминце. После поданной в мегафон команды люди на крейсере стали выстраиваться в шеренги. Перед шеренгами у входа с трапа стояли одетые в выходную форму Петраков, Бегун и Чурылин. Было видно, как по трапу эсминца, к которому был пришвартован катер, спускаются несколько офицеров. Как только на борт катера перешел последний человек, катер отвалил от трапа и пошел в сторону крейсера. После того как катер, подойдя к трапу крейсера, закрепил швартовы, с него сошли три офицера, одетые в выходную форму. Первым по трапу стал подниматься моложавый, стройный капитан второго ранга. За ним двигались два капитан-лейтенанта.

Как только офицеры с эсминца ступили на палубу, Бегун крикнул:

– Стро-ой… смир-р-р-но!

Повернувшись к Петракову, капитан второго ранга двинулся к нему, чеканя шаг. Не доходя три шага, щелкнул каблуками, вскинул правую руку к козырьку. Выделяя каждое слово, доложил:

– Товарищ капитан первого ранга! Экипаж эскадренного миноносца «Основательный» готов к выполнению задания! Командир эскадренного миноносца капитан второго ранга Дранников!

Откозыряв Дранникову, Петраков пожал ему руку:

– Спасибо, Сергей Владимирович. Рад познакомиться.

– И я рад познакомиться, Леонид Петрович. Много о вас слышал.

– Прошу. Поздоровайтесь с экипажем. Потом я представлю вам старших офицеров.

Повернувшись по-строевому, Дранников вскинул руку к козырьку:

– Здравствуйте, моряки!

– Здравия желаем, товарищ капитан второго ранга! – прозвучало в ответ.

– Строй, вольно! – крикнул Бегун. – Подготовиться к переходу на эсминец! Помните, не теряем ни одной минуты!

Строй зашевелился, рассыпался. Люди с сумками потянулись к трапу.

Петраков представил командиру эсминца Бегуна и Чурылина, сказав, после того как они пожали друг другу руки:

– Сергей Владимирович, с остальными офицерами, думаю, вы успеете познакомиться у себя на борту. В наших общих интересах, чтобы люди поднялись к вам на борт как можно скорее.

– Конечно, Леонид Петрович.

Первая группа с крейсера, спустившись по трапу вниз, перешла на катер, который, отвалив, двинулся к эсминцу. Все, подумал Седов. Пора. Посмотрел на Довганя:

– Глеб, мне нужно сказать тебе и Алле одну важную вещь.

– Важную вещь?

– Да. Но скажу я тебе ее только при одном условии: ты мне поклянешься, что не будешь предпринимать никаких опрометчивых поступков. Будешь держать себя в руках.

Довгань повернулся:

– Черт, Юра… Что за текст? Какие еще опрометчивые поступки?

– Глеб… Положение в самом деле очень серьезное.

– Да какое положение?

– Сейчас увидишь. Пошли в ангар. Мы ведь должны сейчас спускать яхту на воду?

– Ну должны.

– Значит, имеем полное право двинуться к ангару. Смеясь и перебрасываясь шутками.

– Юра… При чем тут шутки? – спросила Алла.

– Сейчас все поймете. Впрочем, можно и без шуток, издали все равно не видно. Пошли.

– Ну пошли…

Они двинулись к ангару. Войдя внутрь, подошли к яхте. Остановились все трое там, где встал Седов, у кормы.

– Так в чем дело? – спросил Глеб.

– Глеб, дело в том, что на корме яхты спрятана мина.

– Мина?

– Да. С дистанционным взрывателем.

Глава 15

Глеб посмотрел на Седова:

– Юра… Если это шутка – то очень плохая.

– К сожалению, Глеб, это не шутка.

Оглядев корму, Довгань кивнул:

– Ладно. Если это не шутка – где твоя мина?

– Не моя. Мину поставили спецназовцы.

– Спецназовцы?

– Да. Кулигин и кто-то второй. В лицо я его не видел, но могу опознать по голосу.

– Интересно. – Довгань помолчал. – И когда же они ее поставили?

– Прошлой ночью.

– Ты это видел?

– Нет, только слышал.

– Слышал? А как насчет мины – ее-то ты видел?

– Нет. Но знаю, где она.

– Где же она?

Седов кивнул:

– Вот здесь, сбоку, на корме.

Мельком глянув на указанное место, Довгань сказал:

– Ладно. Но если здесь в самом деле мина, почему ты нам сразу об этом не сказал? А оповестил только сегодня?

– Не хотел поднимать шум раньше времени. То, что они не взорвут яхту в ангаре, мне было ясно. А рисковал я больше вас, потому что обе эти ночи спал на яхте.

– Интересно. – Пододвинув ящик, Глеб встал на него. Осмотрел место, на которое показал Седов. – Юра, но здесь гладкое место. Ничего больше. Никаких следов мины.

Взяв стамеску, Седов протянул ее Довганю:

– Думаю, если ты отковырнешь пластину, которой прикрыта мина, ничего страшного не случится.

– Пластину?

– Да. Специально подогнанную под обводы кормы пластину. Во всяком случае, взрыва точно не произойдет. Но все равно отковыривай пластину осторожно. Это место надо будет закрасить заново.

– Какое место? – Довгань показал стамеской. – Здесь? Или дальше?

– Показываешь правильно. Начинай. Как только начнешь, сразу поймешь, что к чему…

Сделав несколько осторожных движений стамеской, Глеб выдавил:

– Черт… Здесь в самом деле что-то наклеено.

Стал работать стамеской, и в конце концов пластина, до этого незаметная, отвалилась, повиснув чужеродным клапаном на остатках стеклоткани. Мина, круглая, защитного цвета, обнажившаяся на изгибе кормы, наверняка была из той же партии, которую они ставили на катера.

Несколько секунд Довгань разглядывал мину. Прошептал хрипло:

– Сука… Грязная сука… И ему не западло… Иуда… Нет, какой иуда…

Погладил мину ладонью. Повернулся:

– Алла, ты же помнишь, как эта сука, эта гнида вонючая, сам вчера предлагал нам спустить яхту на воду?

– Отлично помню.

– Выходит, в этот момент он уже знал, что мина установлена?

Вздохнув, Алла пожала плечами:

– Конечно знал.

– Нет, какая сука. Ну все. Ему не жить.

– Подожди, Глеб, – сказал Седов. – Подожди. Я ведь не просто выбрал этот момент, чтобы сказать вам о мине. Сейчас на крейсере легкая полундра, и за нами вряд ли кто-то наблюдает. До поры до времени никто не должен даже догадаться, что мы знаем о мине. Они решили нас уничтожить – мы должны предпринять ответные меры.

Глеб ничего не ответил. Седову показалось, он просто матерится про себя. Наконец Довгань спросил не поворачиваясь:

– Они – это кто?

– Думаю, тройка, которая решила отправить нас на тот свет, состоит из Петракова, Кулигина и шифровальщика Лапика. Ты ведь знаешь Лапика?

– Знаю. Петраковский прилипала. Гнида, вонючая тля, серая вошь. Считаешь, это он ему посоветовал?

– Сейчас трудно разобраться, кто кому что посоветовал. Но идея избавиться от нас должна была возникнуть в любом случае. Неизбежно.

Глеб оскалился:

– Идея уничтожить нас… Сука вонючая… Что я ему сделал, кроме добра?

– Дело не в том, что ты ему сделал. Мы, все трое, ты, Алла и я, – нежелательные свидетели, от которых нужно избавиться. Глеб, ты мне обещал не делать опрометчивых поступков. Обещал?

– Нет, какая сука… Сука вонючая, иуда… – Лицо Довганя застыло. – Ладно, Юра. Даже если не обещал – обещаю. Никаких опрометчивых поступков не будет. Что ты предлагаешь – первое?

– Первое – снять с борта мину. И закрасить место, где она была, чтобы выглядело как новое.

– Ты прав. Сейчас займусь этим. – Осторожно сняв стамеской мину, Глеб спрятал ее в карман. Кивнул: – Алла, дай, пожалуйста, нитрокраску.

– Держи… – Алла протянула нитрокраску.

Отодрав и бросив на палубу заплатку, Глеб быстро обработал борт. Спрыгнув на палубу, посмотрел на Седова:

– Что дальше?

– Дальше нам лучше забраться на яхту. И поговорить там.

После того как они, поднявшись на яхту, сели в каюте, Седов широко улыбнулся:

– Ребята, поскольку на вас это свалилось только что, а я думаю над этим больше суток, позвольте начать мне. Алла, Глеб, как? Я толкну речь?

– Толкай, – сказал Глеб.

– Глеб, только не подумай, что я считаю себя умнее тебя. Просто для тебя Петраков связан с какими-то эмоциями. Для меня же он – никто.

– Ладно, кончай. Валяй, говори.

– Ладно, буду говорить. Первое: мы только что выяснили, что здесь, на крейсере, мы лишние и нас хотят уничтожить. Уничтожить любым способом. Не удастся уничтожить втихую – нас уничтожат по-другому. Поэтому от пребывания на крейсере нам, всем троим, с этого момента надо отказаться в принципе. Местом, на котором мы можем находиться в относительной безопасности, может быть только яхта. Только. Другого пути нет. Согласны?

– Хорошо, допустим, – сказал Глеб. – Я согласен.

– Я тоже, – подтвердила Алла.

– Дальше. Для того чтобы эту безопасность как-то обеспечить, я в эту ночь прилично поковырялся. И кое-что наковырял.

– В смысле? – спросил Глеб. – Что ты наковырял?

– Можешь увидеть, если встанешь.

– Ну встал. – Глеб поднялся. – Дальше что?

– Дальше – небрежно, будто между делом, загляни в грузовой отсек. И посмотри, что там лежит.

Поиграв желваками, Глеб молча прошел к люку грузового отсека, открыл его. Сдернув брезент, стал рассматривать то, что там лежит. Повернул голову:

– Где ты все это достал?

– Случайно обнаружил в боцманской каптерке. Прошлой ночью подумал: может пригодиться. И кое-что перетащил. Ты что, против?

– Ты что, наоборот. Вообще, ты герой. Тут же «стингеры». Гранатометалки. Мы теперь на всех плевали.

– Можно посмотреть? – спросила Алла.

– Иди посмотри.

Подойдя к Глебу, Алла заглянула в форпик. Вздохнула:

– Ну и ну. Тяжелая артиллерия, да?

– Вроде этого. – Глеб встал. – Артиллерия, которая нам очень пригодится. Ладно, Юра, давай договаривай план.

– Договариваю. Сейчас мы спускаем яхту и выходим в море. Мину как можно скорее незаметно выбрасываем за борт. Взрывать мину вблизи порта, пока мы не скроемся из вида, они не будут. Море здесь даже у самого берега глубокое, до трех километров, поэтому, когда они взорвут мину, лежащую на дне, этого никто не услышит. Скрывшись, вне видимости крейсера вернемся к берегу чуть дальше, подойдем к какому-нибудь поселку и закупим продуктов и воды. Наличные ведь у тебя есть? Если нет, у меня от того, что ты дал, осталась тысяча.

– О деньгах не волнуйся. – Глеб махнул рукой. – Закупим продуктов и воды, а дальше?

– Дальше возвращаемся на крейсер. Швартуем яхту к трапу, ты поднимаешься, заходишь в каюту Петракова, показываешь ему пушку. Коротко выяснив отношения, затем по-деловому толково объясняешь: если он тут же не спустится вместе с тобой на яхту, съест пулю. А когда он спустится с тобой на яхту и мы отойдем, сам решишь, что с ним делать.

Глеб, сидевший на палубе яхты на корточках, посмотрел на Аллу. Снова опустил голову. Наконец сказал:

– Юра, я уже знаю, что ты мастер планов. Но зачем брать Петракова на яхту? Зачем он нам нужен?

– Это мое предложение. Давай свои варианты.

– Скажем, почему бы просто не кончить его в его собственной каюте?

– И повесить на себя убийство? В присутствии двадцати свидетелей?

– Черт… Ты прав.

– Петракова нужно взять на яхту. На крейсере два катера с тяжелыми пулеметами. Скорость этих катеров вдвое превосходит скорость яхты. Так что даже с нашими «смерчами» и гранатометами они могут нас серьезно потрепать. А вот если мы отойдем от крейсера с Петраковым на борту, Кулигин и его ребята, во всяком случае в первые минуты, сделать что-то с нами поостерегутся. Ну а когда мы отойдем, то, имея на борту серьезное оружие, сами будем диктовать условия.

Глеб посмотрел на Аллу:

– Алена, что скажешь?

– Что я скажу… – Посидела, рассматривая собственные кроссовки. – А что я скажу. Мне план очень нравится. Прекрасный план.

– Думаю также, то, что Петраков будет на яхте, поможет нам вернуться в Россию, – закончил Седов. – О его отце сейчас все говорят.

– Плевать я хотел на его отца. Мы можем вернуться в Россию на яхте.

– Через океан и три моря?

– Ну и что? Яхта приспособлена для океанского плавания. Пойдем вдоль берегов, как-нибудь докарабкаемся.

– Хорошо, Глеб. О возвращении мы еще успеем поговорить. Как план в целом – принимается?

Глеб усмехнулся:

– Принимается. Только давай делать это скорее. Сука такая, решил меня подорвать. Вытащу на яхту – уши оборву. Забудет, как свободу любить.

– Глеб, спокойнее. Если они поймут, что мы что-то знаем, – плану конец.

– Ладно. Считай, я спокоен, как скала.

Спускать яхту на воду они начали, когда эсминец, приняв последнего человека и подняв на борт оба катера, ушел в море.

Погода стояла тихая и солнечная, ветер был слабым. Море покрывали еле заметные барашки.

Хотя из палубной команды на «Хаджибее» остались только три человека, они с помощью Довганя и Седова быстро зафалили «Алку» и спустили на воду. В конце работы Седов забрался на яхту и, спустившись с ней вниз, включил дизель, подвел «Алку» к трапу и закрепил швартов на его нижней площадке.

Он видел, как подошедший к Глебу и Алле Петраков спросил:

– Сколько будете ходить?

– Не знаю. – Вид у Глеба был деловой и спокойный. – Думаю, часов пять как минимум. Мы же можем ходить без ограничений, ты сам сказал?

– Конечно. Желаю удачи.

– Спасибо, – бросил Глеб.

Алла ограничилась тем, что помахала Петракову рукой.

Спустившись вниз, Глеб сразу же прыгнул на палубу «Алки» и сел за рулевой пульт. Подождав, пока Седов отдаст швартов, тут же направил яхту в море.

Когда «Алка» отошла от «Хаджибея» примерно на полкабельтова, Глеб достал из кармана мину:

– Держи. Выбросишь?

– Конечно. – Седов незаметно посмотрел на Аллу; она как ни в чем не бывало уже легла загорать в шезлонге прямо здесь, у рулевого пульта.

– Первый раз у меня такой мандраж. – Глеб покачал головой. – Что, если эти гады решат взорвать нас сейчас? На виду у всех?

– Не решат. Ведь в таком случае им придется как-то объяснять причину взрыва. Их гораздо больше устроит бесследное исчезновение яхты в открытом море.

– Ты ж понимаешь, я волнуюсь из-за Аллы. – Глеб покосился. – Яхта идет отлично, как считаешь?

– Да, ход хороший. – Постояв и смерив взглядом расстояние до «Хаджибея», который постепенно отдалялся, Седов сказал: – Все, бросаю. – Швырнул мину за борт. Небольшой диск исчез в набежавшей волне мгновенно.

Довгань вдруг принялся хохотать. Он хохотал надрывно, почти истерически, сгибаясь от хохота и вытирая рукой выступившие от смеха слезы.

– Глеб, что с тобой? – спросила Алла.

– Гора с плеч… Теперь все. Теперь посмотрим, кто кого. – Отхохотавшись, выпрямился. – Алена, мы ее выбросили.

– Кого?

– Мину.

Помахала рукой:

– Молодцы, ребята!

– Что мне в тебе нравится – напрочь лишена трусости. Ничего не боишься. А?

– Да, я такая.

– Ладно… – Глеб вытер остатки слез. – Надо брать на зюйд-ост. А потом опять к берегу. С миной пошутили, с океаном я шутить не хочу. – Протянул атлас. – Юра, посмотри пока по карте, есть ли в тех местах поселки.

По атласу, который Седов тщательно изучил еще на «Хаджибее», поселков с крохотным якорьком у названия, что означало, что поселок рыбацкий, вдоль этой части побережья было полно.

Пройдя вдоль берега, они в течение получаса выбирали тот из них, который на вид показался им самым большим. Судя по карте, поселок назывался Сеадет. Место, которое он занимал, было очень удобным – это была небольшая естественная бухта, надежно укрывавшая берег от беспокойного океана. Как и у остальных поселков, у этого причалы и берег были пусты, не было видно ни одного человека и ни одной действующей рыбачьей лайбы. Судя по всему, сейчас шел самый лов и все суда были в море.

Правда, за причалом, у самого берега, стояли на приколе три старые, наверняка давно вышедшие из употребления рыбачьи шаланды. Одна из них уже осела на дно, две другие, пришвартованные к торчащим из воды почерневшим сваям, еще держались на плаву. Судя по тому, что на бортах и на палубе лайб спокойно сидели чайки, люди на них заходили крайне редко.

После того как яхта подошла к причалу, деревянному, грязному, обсыпанному рыбьей чешуей и мусором, заваленному старыми сетями, Седов предложил заняться поисками продуктов и воды Алле и Глебу. Они охотно согласились.

Как только Глеб и Алла ушли, тут же включил рацию. Связавшись с одной из станций, позывные которой ему дал Гущин, передал шифровку: «Гущину. „Хаджибей“ встал на рейде порта Чахбехар, большинство экипажа перешло с вещами на эсминец ВМС России „Основательный“ с бортовым номером 447, командир – капитан второго ранга Дранников Сергей Владимирович. Эсминец с экипажем „Хаджибея“ на борту ушел. В виду крейсера стоят на рейде два транспорта ВСГ „Благовещенск“ и „Ванино“, порт приписки Находка. Нахожусь на яхте в районе Чахбехара, яхту можно найти по радиодатчику. Прошу быть на связи и в готовности».

Ответ на шифровку получил через три минуты. Расшифровав, прочел: «Сообщение принял. Нахождение „Хаджибея“ в районе Чахбехара из-за отдаленности осложняет действия. Мобильно поддержать смогу только через 10–12 часов. Прошу постоянно находиться на связи. Гущин».

Примерно через полчаса после того, как «Алка» скрылась за горизонтом, с одного из транспортов с флагами ВСГ ВМС России был спущен катер. По трапу на катер сошли два человека, одетые в матросские робы, и Рустамбек в сером летнем костюме, рубашке и галстуке.

Пока катер приближался к крейсеру, Рустамбек несколько раз поднимал к глазам бинокль. Капитана третьего ранга Лапика, стоящего у трапа, он узнал сразу.

Поднявшись на борт крейсера, Рустамбек, обменявшись с Лапиком рукопожатиями, развел руками:

– Рад видеть вас снова, господин Лапик.

– Я тоже рад видеть вас, господин Рустамбек.

– Познакомите меня с господином Леонидом Петраковым?

– Конечно. Прошу, идемте.

– Подождите. Безусловно, я буду рад познакомиться с господином Петраковым. – Рустамбек понизил голос. – Я слышал сообщение о покушении на его отца.

– Да, крайне неприятная новость. Это случилось вчера. – Слышал, отец господина Петракова отделался легким ранением?

– К счастью.

– Но при этом погибла мать господина Петракова. Готов выразить господину Петракову соболезнование.

– Думаю, соболезнование выражать не стоит, погибла мачеха господина Петракова.

– Ах, так… Хорошо, что вы меня предупредили. Впрочем, я все равно хотел поговорить с вами кое о чем.

– Кое о чем?

– Да. До того, как вы представите меня господину Леониду Петракову.

Лапик дипломатично улыбнулся.

– Знаете, господин Лапик, у меня есть некоторые конструктивные предложения, касающиеся господина Петракова-старшего, которые я хотел бы с вами обсудить. Вы, насколько я знаю, с ним знакомы?

– Да. Я в некотором роде друг семьи Петраковых.

– Значит, мы можем это обсудить?

– Охотно поговорю с вами на эту тему, господин Рустамбек.

– Но сделать это я хотел бы не сейчас, а позже. Поскольку это должен быть серьезный разговор.

– Когда вы хотите это сделать?

– Когда наша сделка здесь будет закончена. Потом ведь вы должны будете вернуться в Москву?

– Конечно.

– Вы поедете на поезде или полетите?

– Скорее всего, полечу.

– Один?

– Видимо.

– Вы могли бы по пути в Москву задержаться на несколько часов в Тегеране?

– Конечно. Для меня это не проблема.

– Вот моя визитная карточка, господин Лапик. – Рустамбек протянул визитку. – Здесь все мои тегеранские телефоны. В течение ближайшего месяца я буду в Тегеране и буду ждать встречи с вами. Я могу надеяться на такую встречу?

– Безусловно, господин Рустамбек.

– Что ж, тогда ведите меня к командиру корабля.

После того как они двинулись по палубе к главной надстройке, Рустамбек спросил:

– Как я знаю, экипаж крейсера в полном порядке перешел на эсминец?

– Да, перешел. У вас есть с ним связь?

– Есть. Эсминец движется к Персидскому заливу, чтобы дать возможность вашим людям перейти на судно «Академик Тимирязев». Вы держите связь с этим судном?

– Да. Командир «Тимирязева» предупрежден, судно движется навстречу эсминцу. И, как только они сойдутся, «Тимирязев» примет людей.

– Очень хорошо. А как с той подозрительной троицей яхтсменов?

– Их уже нет.

– Совсем нет?

– Совсем. Их яхта ушла в океан и не вернулась. – Лапик остановился у трапа. – Прошу, господин Рустамбек. Не спешите, трап довольно крутой.

– Ничего, в свое время я служил на военно-морском корабле.

Взявшись за поручень, Рустамбек быстро, почти бегом, поднялся сначала по одному трапу, потом по второму. Лапик еле успевал вслед за ним.

Остановившись у каюты Петракова, Лапик постучал. Услышав «Да!», открыл дверь:

– Прошу, господин Рустамбек. – Войдя, Лапик сделал жест рукой. – Леонид Петрович, разрешите представить вам господина Рустамбека.

– Очень приятно. – Выйдя из-за стола, Петраков пожал Рустамбеку руку.

– И мне очень приятно, господин Петраков. – Рустамбек с чувством посмотрел Петракову в глаза. – Я узнал ваш голос. Помните, как мы с вами переговаривались в Красном море?

– Прекрасно помню. Садитесь, господин Рустамбек. – Подождав, пока Рустамбек сядет, сел сам. – Что предпочитаете выпить?

– Не беспокойтесь, господин Петраков. В принципе мне все равно.

– Все равно не бывает, господин Рустамбек.

– Ну, раз не бывает – предпочитаю «Водку-мартини».

– Прекрасно. Владимир, не в службу, а в дружбу – попроси сюда Лену.

– Конечно, Леонид Петрович. Я буду у себя в каюте.

После ухода Лапика Петраков и Рустамбек некоторое время сидели, улыбаясь друг другу. Наконец Рустамбек сказал:

– Наше предприятие как будто подходит к концу, а?

– Подходит.

– Просто не верится.

– Не говорите, господин Рустамбек.

– Я надеюсь, мы продолжим сотрудничество?

– Буду счастлив, господин Рустамбек.

– И я буду рад. Кстати, вы видели наши транспорты?

– Конечно.

– Считаете, вооружение на них поместится?

– Да, если трюмы у них пустые.

– Они пустые.

– Тогда все поместится.

– С вашего позволения, я дам команду, чтобы транспорты подходили к борту?

– Конечно.

– Они должны будут подойти к одному борту? Или к двум?

– Лучше к двум. Чтобы быстрее шла выгрузка.

– Хорошо. – Достав из кармана телефон, Рустамбек набрал номер. Сказал: – Лери, это я. Подходите к крейсеру. Подходить нужно к двум бортам, поэтому разберитесь, кто куда подойдет. Все.

Раздался стук, в каюту вошла Лена.

– Слушаю, Леонид Петрович?

– Леночка, сделай нам две «Водки-мартини».

Лена скрылась в буфете. Петраков придвинул две шкатулки.

– Пожалуйста, господин Рустамбек, сигареты, сигары.

Пока Рустамбек обрезал и раскуривал сигару, Лена подала два наполненных на три четверти стакана. Уловив еле заметный знак, вышла из каюты.

Пригубив прозрачную жидкость, в которой плавал лед, Рустамбек сделал глубокую затяжку. Сказал, выпустив дым:

– Как вы знаете, господин Петраков, часть денег, ровно половина, уже переведена на нужные счета.

– Это я знаю, господин Рустамбек.

– Оставшиеся деньги в соответствии с договоренностью будут переведены на те же счета. Сделано это будет, как только всю партию вооружения перегрузят на транспорты. Как вы думаете, сколько времени займет перегрузка?

– Это зависит от того, сколько на ваших транспортах людей.

– Людей более чем достаточно. Все они высококлассные специалисты, могут работать с погрузо-разгрузочной техникой любых систем.

– Тогда часа два-три. В зависимости от того, как пойдет разгрузка.

– Эти три часа я могу побыть на корабле? И понаблюдать за разгрузкой?

– Безусловно. У нас ведь была договоренность.

– Значит, через три часа, как только погрузка закончится и транспорты отойдут от борта крейсера, деньги будут переведены на те же счета. Два банка, которые будут заниматься переводом денег, ждут моего распоряжения. Распоряжение это санкционировано лично господином Талаяти.

– Что ж, приятно иметь дело с таким деловым человеком. – Петраков поднял стакан. – Чин!

– Чин! – Рустамбек вслед за Петраковым пригубил из своего стакана. – Может быть, посмотрим, как швартуются транспорты?

– Конечно. Ходовая рубка рядом. Мартини и сигару советую взять с собой.

– Спасибо. Вам приятно иметь дело с деловым человеком, а мне приятно иметь дело с гостеприимным хозяином.

– Спасибо. Прошу вас, господин Рустамбек. В ходовой рубке мы можем устроиться с удобствами, там есть кресла. Если захотите еще выпить, Лена принесет. Проходите.

– С удовольствием. – Встав, Рустамбек вышел в приоткрытую Петраковым дверь каюты.

Устав валяться в шезлонге на палубе яхты, Седов спрыгнул на причал. Принялся ходить по скрипящим старым доскам, лавируя между кучами мусора и старыми сетями. Понял, что начинает волноваться: Глеба и Аллы не было уже больше двух часов. Кто его знает, что могло с ними случиться в поселке, в котором они оказались в первый раз.

Наконец услышал тарахтение мотора, раздававшееся между белыми стенами. Увидел старый «форд»-пикап, вынырнувший из-за стены и свернувший к берегу. В кузове, окруженный ящиками и огромными пластмассовыми бутылями, трясся Глеб. В кабине рядом с водителем сидела Алла.

У причала «форд» свернул прямо на гнилые доски. Нисколько не боясь провалиться, давя старые ящики и ссохшиеся сети, подъехал к яхте.

– Юра, извини. – Глеб спрыгнул на причал. – Обошли весь поселок, пока нашли все это. Счастье, что встретили Гафура. Чудо, а не парень.

Водитель, голый по пояс смуглый белудж с вьющейся бородой, выйдя из машины, помахал Седову рукой.

– Давай, Гафур, пик ит ап, – сказал Глеб. – Помоги перенести.

– Карашо, карашо. – Взяв один из ящиков, Гафур перенес его на яхту. Вернувшись и взяв второй ящик, улыбнулся. – Руси, спасибо, карашо.

Вчетвером они быстро перенесли весь груз. Глеб расплатился с Гафуром, и тот, очень довольный, вывел грузовик задом на берег и уехал.

Осмотрев гору ящиков, мешков и бутылей на палубе, Седов заметил:

– Провианта на год.

– На год не на год, а месяца на три хватит.

– Где вы все это достали?

– Это не мы, это Гафур, – сказала Алла.

Глеб усмехнулся:

– Не знаю только, съедобно ли это. За качеством следила Алла.

– Глеб, тебе не стыдно? Юра, не слушай его. Здесь все. Языка не хватит перечислять. Вяленая и копченая рыба, копченая баранина, сухофрукты, чай, кофе, мед, сухари, мука, консервы, фрукты, овощи, сто литров настоящей родниковой воды. И ко всему прочему огромная бутыль отличного молодого вина. Вино, кстати, ты пробовал сам. Вместе со мной.

– Алла, сдаюсь! – Глеб поднял руки. – Надо только все разместить, чтоб ничего не было видно.

Сделать это удалось с большим трудом, продукты и вода, закупленные в поселке, заняли все свободное пространство в грузовом отсеке. Две тридцатилитровые бутыли с пресной водой, которой уже не нашлось места в питьевом танке, пришлось поставить в кухне.

Поднималась волна, и, отойдя от поселка, они решили не рисковать. Глеб то и дело менял курс, стараясь вести яхту ближе к берегу.