Текст книги "Миллиард долларов наличными"

– Слышишь?

– Что?

– Вертолет. Послушай.

Прислушавшись, он в конце концов услышал слабый звук вертолета. Звук постепенно приближался. Сейчас, в три часа ночи, да еще над Сеадетом, это мог быть только один вертолет – тот, который послал Гущин.

Увидел: Глеб смотрит на него. Пригнулся:

– Глеб, что?

– Кулигин… жив?

Слова вырывались из его рта с трудом. Кто из двух лежащих на палубе был Кулигиным, Седов не знал. Но ответил твердо:

– Мертв. Оба мертвы. Глеб, держись. Сейчас тебя отвезут в больницу.

– Я… – Довгань попытался улыбнуться. – Юра, мне кранты…

– Перестань… Я вызвал вертолет… Слышишь? Тебя сейчас отвезут в больницу. Ты здоровый мужик, все будет в порядке.

Улыбнувшись, Довгань закрыл глаза. Открыв их, сказал:

– Алла… Юра… Послушайте меня… Самое дорогое, что было у меня в жизни, – это ты, Алла…

– Перестань! – крикнула Алла. – Перестань сейчас же! Идиот! Дурак! – Заплакала навзрыд.

– Алла, подожди… Слушайте оба… Юра, Алла… Здесь, на яхте, в форпике, лежат деньги… Большие деньги… Миллион с лишним баксов… Они в тайнике, в салоне, за телевизором… Вы их найдете… Я вез их на Кипр… Но… видишь… не довез… Алла, все эти деньги… возьми себе…

– Переста-ань!.. – крикнула Алла, жалко шмыгая носом. – Перестань сейчас же!.. Не нужно мне никаких денег!.. Замолчи!.. Замолчи, прошу…

– Ну вот… Ты плачешь… Хорошо, деньги не умеют плакать… Они молчат… Алла… Я хочу, чтобы у тебя были деньги… Чтобы ты жила, ни о чем не думая… Окончила консерваторию, пела… Сделай это ради меня… Пожалуйста…

– Да не умрешь ты, дурак… Ты не умрешь, слышишь…

– Хорошо, хорошо, не умру… Но ты сделаешь это для меня? Дай слово, что сделаешь…

– Глеб… Перестань…

– Ты даешь слово?

– Ладно… Даю… Только не умирай… Дурак… Идиот несчастный… Пожалуйста… Я тебя очень прошу…

Звук вертолета раздавался теперь точно над ними. Увидев наверху, совсем низко, огни, Седов, подняв фонарь, замахал им. Он махал до тех пор, пока не увидел, как вертолет с включенным прожектором медленно опускается на берег. Сказал Алле:

– Подожди, я сейчас…

Спрыгнул с яхты на усыпанный водорослями песок. Подошел к вертолету.

Это был тяжелый военно-транспортный вертолет военноморской авиации. Его винты еще продолжали работать.

Дверь в корпусе медленно открылась, выдвинулся трап. Десантник с автоматом, ступив на верхнюю ступеньку трапа, спрыгнул на песок. Седов, которого десантник не видел, крикнул:

– Где Гущин?

– Что?! – заорал десантник, пытаясь рассмотреть, кто кричит.

– Полковник Гущин с вами?

– Полковник Гущин? С нами.

– Позовите его. И скажите, нужны носилки. Что вы стоите?

– А что мне еще делать? Сами-то вы кто?

– Зовут Юра. Да зовите же скорее Гущина, черт вас возьми!

Поднявшись по трапу, десантник крикнул:

– Товарищ полковник, вас зовет какой-то Юра! Он носилки просит!

Тут же отодвинулся, пропуская Гущина и двух десантников с носилками. Десантники, сделав несколько шагов, остановились, Гущин подошел к Седову:

– Кому носилки?

– Ранен шкипер яхты, Глеб Довгань. Нужно сделать все, чтобы его спасти. Ребята, вон туда!

Гущин, сделав знак десантникам, тут же побежавшим к яхте с носилками, спросил:

– Петраков здесь?

– Да.

– Кто его арестовал? Ты?

– Нет, Довгань.

– Довгань?

– Да. Довгань поднялся на крейсер и привел Петракова на яхту.

Тронув волосы, Гущин сказал:

– Ладно. Что-то я не очень понимаю, но потом все объяснишь.

– Виктор Александрович… Спецназовцы во главе с Кулигиным, воспользовавшись аквалангами, пытались отбить у нас Петракова. Пришлось применить гранаты. Кроме того, два спецназовца напали на нас на палубе яхты. Во время схватки оба были мною и Довганем убиты. Сейчас убитые находятся на яхте. Думаю, нам с вами надо подняться туда.

– Обязательно. – Повернувшись, крикнул: – Савельев, Паламарчук! Ко мне!

Два десантника с автоматами остановились рядом.

– Пройдете с нами.

– Есть, товарищ полковник.

Они двинулись к яхте, но остановились, уступая дорогу носилкам, рядом с которыми шла Алла. Поймав взгляд Седова, Гущин сказал:

– Я подожду.

Подойдя к носилкам, Седов хотел попрощаться с Глебом. Но понял, что лучше ничего не говорить, – Глеб, тяжело дыша, лежал с закрытыми глазами. Подождал, пока носилки поднимут в вертолет. Посмотрел на Аллу:

– Как он?

Ничего не ответив, Алла отошла к берегу. Он вернулся к Гущину. Тот тихо сказал:

– Вот что, Юра, на яхте я сейчас с тобой разыграю небольшой скетч. На Петракова. Понял меня?

– Понял, Виктор Александрович.

Поднявшись на яхту, Гущин, присев, сдернул маску с человека, лежащего на корме, того, который напал на Седова. В убитом Седов узнал спецназовца, с которым не был знаком, но которого, как он помнил, звали Костя. Пощупав пульс и подняв веко убитого, Гущин посмотрел на лежащий рядом с ним нож. Кивнул десантникам:

– Сделайте снимки, снимите отпечатки пальцев. Возьмите вещдоки.

– Есть, товарищ полковник.

Один из десантников, достав фотоаппарат, начал делать снимки. Второй, обернув руку платком, положил в пластиковый пакет нож.

Гущин, перебравшись вместе с Седовым на бак, сдернул маску со второго спецназовца. Им оказался Кулигин; он был прошит наискось очередью из «узи». Было ясно, что застрелил его Глеб. Автомат «узи» лежал на палубе рядом. Нож, которым был ранен Глеб, Кулигин до сих пор сжимал в руке.

– Где тот, о ком вы говорили? – спросил Гущин.

– В каюте, – ответил Седов. – Но я о нем не говорил. Вы сами спросили.

– Идем туда. Я сказал, задержанный, идемте.

Войдя в каюту вместе с Седовым, Гущин посмотрел на Петракова. Тот, раздетый, сидел на койке со связанными руками.

– Капитан первого ранга Петраков? – спросил Гущин. – Бывший командир крейсера «Хаджибей»?

– Да, – сказал Петраков. – Правда, пока еще не бывший.

– Уже бывший. Я – полковник Главного разведуправления российской армии Гущин. Согласно собранным ГРУ данным, вы подозреваетесь в серьезном государственном преступлении.

– Каком?

– Попытке продать частным образом военное имущество, являющееся собственностью Российского Военно-морского флота. Я уполномочен задержать вас до выяснения обстоятельств.

– У вас есть ордер на задержание?

– Есть. Я предъявлю его вам после того, как доставлю вас сейчас на крейсер «Хаджибей».

– На «Хаджибей»?

– Да. Где ваша форма?

– Вот. – Петраков кивнул на сложенную форму.

– Оденьтесь, и прошу пройти со мной.

– Сначала развяжите мне руки.

– Сейчас. – Гущин развязал веревки. Пока Петраков одевался, спросил у Седова: – Вы знаете этого человека?

– Да, это командир крейсера «Хаджибей» Петраков.

– Как он оказался на яхте?

– Пришел вместе со шкипером яхты Глебом Довганем.

– Ваши имя, фамилия?

– Седов Юрий.

– Что делаете на яхте?

– Я шкотовый.

– Юрий Седов, мне придется вас задержать.

– За что?

– Для выяснения обстоятельств происшествия. С вами на яхте останутся мои люди.

– Но я ничего не знаю… На нас кто-то напал… Вон они лежат на палубе…

– Вот это мы и выясним, почему они лежат на палубе. Паламарчук, за этого задержанного отвечаете головой. Выведите его пока на берег.

– Есть, товарищ полковник! – ответил десантник.

Надев форму и натянув на голову фуражку, Петраков спросил:

– Куда идти?

– Вперед. Выходите на берег.

Петраков шагнул на палубу. Проходя вместе с ним мимо десантников, Гущин бросил:

– Я пришлю людей с носилками, перенесите трупы.

– Есть, товарищ полковник.

Седов, выйдя вслед за Гущиным вместе с десантником на берег, услышал, как Гущин, подойдя вместе с Петраковым к двери вертолета, крикнул в проем:

– Хрулев… Хрулев, где вы?

– Здесь, товарищ полковник! – послышался ответ.

– Примите задержанного! Отвечаете головой!

– Есть… – Появившийся в пролете двери десантник помог Петракову подняться.

После того как оба скрылись в глубине салона, Гущин вернулся к Седову. Они отошли в сторону. Гущин посмотрел на все еще стоящую у берега Аллу:

– Это и есть Алла Позднякова?

– Да, это и есть Алла Позднякова.

Четверо десантников пронесли мимо них носилки с трупами.

– Д-да… – Гущин помолчал. – Насчет гранат – правильно сделали.

– Это был единственный выход.

– Что стало с аквалангистами, не знаете?

– Нет. Мы бросили гранаты, потом на нас напали, потом сразу же появились вы. А что у вас?

– Мы захватили эти транспорты.

– Захватили?

– Да. Высадили десант, хотя тут же выяснили, что транспорты не наши.

– Не наши?

– Нет. Оба судна приписаны к Мальдивским островам, но фактически принадлежат Ирану. Но мы, по законам морского права, все равно интернировали всю команду, поскольк у ее действия по морскому праву определяются как пиратские. Так что сейчас ты становишься главным свидетелем.

– Главным свидетелем?

– Да. Ты единственный, кто может доказать факт воровства имущества России.

– Понял, Виктор Александрович. Что мне делать сейчас?

– Пока, чтобы не раскрыть себя перед Петраковым, оставайся на яхте. Сможешь отсидеться здесь сутки? Чтобы послезавтра утром целиком быть в моем распоряжении?

– Конечно. Для уточнения – я могу перегнать яхту в соседний поселок?

– Перегоняй куда хочешь. Главное, чтобы послезавтра утром ты подошел к крейсеру. Естественно, все это время мы будем поддерживать постоянную радиосвязь.

– Понял, Виктор Александрович.

– Все. Лечу на «Хаджибей». В связи с последними событиями продажа крейсера приостановлена, у меня в кармане лежат нужные документы. Кроме того, у меня на «Хаджибее» есть небольшой личный интерес.

– Личный интерес? У вас?

– У меня. Не догадываешься?

– Подождите… Капитан третьего ранга Лапик?

– Точно. Он сейчас там. Все, Юра! – Гущин тронул его за шею. – Послезавтра на «Хаджибее», договорились?

– Договорились…

Гущин подошел к трапу, взявшись за скобу, поднялся, исчез в проеме. Дверь тут же закрылась, вертолет, оторвавшись от земли, развернулся по дуге и ушел к горизонту.

Глава 16

Морские часы в радиорубке показывали три часа ночи с минутами. Наблюдая за радистом, отбивающим морзянку, Лапик вдруг сказал:

– Стоп.

Отпустив ключ-пилу, старшина посмотрел на него:

– Как стоп? А связь?

– Переходи на УКВ. Вызови их голосом. Когда ответят, дай мне микрофон.

– Товарищ капитан третьего ранга… Нас же сразу засекут.

– Плевать. Теперь это уже не имеет значения. Вызывай, тебе сказали.

Дождавшись, пока старшина свяжется с обоими катерами, Лапик взял микрофон. Спросил у радиста одного из катеров:

– Что на катере?

– Пока ничего. Ищем.

– Их нет?

– Пока нет.

– Хорошо. Будьте на связи. – Перешел на волну второго катера: – Что у вас?

– Не знаю, – ответил радист.

– То есть как не знаешь? Вы нашли их?

– Нашли. По-моему, у нас полундра.

– Полундра? Что за черт?

– Я только что слышал шесть взрывов и выстрелы из «узи». Только что на берег опустился вертолет.

Лапик вытер со лба пот. Посмотрел на сидящего рядом старшину:

– Какой еще вертолет?

– Не знаю. По виду наш, русский, морского базирования.

– Сколько сейчас человек на катере?

– Я один.

– Черт… – Лапик снова посмотрел на радиста. – У вас есть связь с теми, кто ушел?

– Нет. Я все время их вызываю. Молчат.

– Хорошо… – Посидел, пытаясь понять, что делать. – Хорошо. Передаю микрофон радисту, держите связь с ним. И попробуйте еще раз связаться с теми, кто ушел.

– Понял.

Передав микрофон старшине, сказал:

– Черт… Глаза слипаются. Пойду хоть немного придавлю.

– Конечно, пойдите поспите.

– Сможете держать с ними связь?

– Нет проблем, товарищ капитан третьего ранга. Отдыхайте.

– Пойду. Будет авральное сообщение – звоните мне в каюту.

– Есть, товарищ капитан третьего ранга.

Спустившись на верхнюю палубу, Лапик подошел к трапу. Вахтенный старшина из палубной команды, навалившись на леер, дремал стоя. Тронул старшину за плечо:

– Мартынов… Эй, Мартынов…

Встряхнувшись, старшина выпрямился. Посмотрел сонными глазами:

– Товарищ капитан третьего ранга… Простите… Сон взял…

– Понимаю… Кто вас сменяет?

– Нигматуллин, товарищ капитан третьего ранга.

– Нигматуллин…

– Д-да… – Старшина виновато моргал.

– Вот что, Мартынов, идите-ка вы спать.

– Спать?

– Да. А я постою. Мне все равно не спится. Да и Нигматуллин скоро подойдет.

Не веря своему счастью, Мартынов несколько секунд всматривался в него. Наконец выдохнул:

– Спасибо, товарищ капитан третьего ранга… Честно говоря, намотался за день…

– Постойте, Мартынов… Боцманская каптерка, ближняя, сейчас открыта?

– Открыта. Мы ее никогда не закрываем. Там брать нечего.

– Хорошо, идите. Я постою.

– Спасибо, товарищ капитан третьего ранга…

Подождал, пока Мартынов скроется в темноте, и быстро пошел к себе в каюту.

В каюте взял сумку, сунул в нее две рубашки, костюм, туфли, носки, несколько галстуков, зубную щетку, бритву. Открыв сейф, достал оттуда все, что там было: сложенные пачками деньги, шифровальные коды, инструкции, служебные и собственные документы. Отложив одну пачку со стодолларовыми банкнотами, спрятал все остальные деньги вместе с документами в водонепроницаемый пакет и тоже положил в сумку. Потушил в каюте свет, вышел. Спустившись на палубу, сразу зашел в боцманскую каптерку, включил свет. Взял стоящий в углу понтонный плотик и легкое алюминиевое весло, вынес их на палубу. Выключив свет и закрыв дверь каптерки, подтащил плотик и весло к трапу. Освободив конец брючного ремня, пропустил его через ручки сумки и застегнул ремень снова. Подумал: волнения на рейде нет, но так надежнее. Навьючив на себя плотик и взяв весло, спустился вниз. Прислушался.

Кругом, если не считать слабого плеска волны, стояла тишина. Огражденное волноломом море ближе к порту смирялось, было ровным и спокойным. Прикинул – до причалов с еле видными редкими огнями наверняка меньше мили. Час спокойной гребли на плотике – и он там.

Осторожно ступил на плотик, оттолкнулся веслом и, встав на одно колено, начал грести.

Работая веслом, изредка оглядывался на крейсер. Корабль постепенно отдалялся. Вскоре вообще скрылся в темноте, были видны только рейдовые огни.

Греб он хорошо, к причалам подошел быстро, за сорок минут. Причал был высоким, пришлось долго искать в темноте место, где можно было выбраться наверх. Наконец нашел – на причал в этом месте можно было подняться по вделанным в цемент стальным скобам.

Бросив весло в воду, взялся за скобы. Поставил ногу на металлическую ступеньку, обернулся, чтобы посмотреть на плотик, еле видимый в темноте. Плотик, покачиваясь, уплывал все дальше и дальше.

Еще поднимаясь наверх, мысленно похвалил себя. Наверху, над рейдом, возник, постепенно приближаясь, звук вертолета. Понять, где точно сейчас находится вертолет, а где крейсер, он не смог. Лишь обернувшись, увидел в небе огни, которые медленно опускались где-то в центре рейда. Вскоре огни исчезли, еще через несколько минут стих звук моторов.

Посмотрел на часы – начало пятого. Сняв форму и белье, надел свежую рубашку, костюм, новые носки, туфли-мокасины, повязал галстук. Переложил из кителя в один карман пиджака пистолет, в другой – бумажник. Достав из лежащего в сумке пакета заграничный паспорт, сунул его во внутренний карман. Форму, китель, фуражку, брюки, белье бросил в воду. Застегнув сумку, перебросил ее через плечо и шагнул в темноту.

Он знал, сейчас для него главное – успеть скорее выбраться из Чахбехара. Для этого лучше выйти из порта незамеченным. Пока еще не начало светать, сделать это было легко.

Он шел, внимательно приглядываясь, стараясь избегать освещенных мест. Все же у выхода из порта ему пришлось пересечь место, освещенное двумя фонарями. Окна стоящей у ворот порта будки тоже были освещены. Подойдя, заглянул в окно – на столе, половину которого занимал коммутатор телефонной связи, положив голову на руки, спал человек.

Выйдя за ворота порта, остановился. Небольшая площадь, если не считать двух припаркованных у ворот старых микроавтобусов, была пуста. Никаких следов такси.

Вернувшись к воротам, постучал в окно. Человек у стола продолжал спать. Все же в конце концов после его настойчивых стуков по стеклу он поднял голову. Увидев за стеклом Лапика, встал, вышел на улицу.

На человеке была форма цвета хаки и фуражка с якорем. Посмотрев на часы, он что-то недовольно спросил на фарси.

– Понимаете по-английски? – сказал в ответ Лапик.

– Понимаю.

– Хотите заработать?

– Конечно. Только смотря за что. И сколько.

– Я заплачу хорошо, если вы мне поможете.

– Смотря в чем должна будет заключаться помощь. Что вам нужно?

– Аэропорт. У вас здесь есть аэропорт?

– Есть.

– Я могу улететь из него в Тегеран?

– В Тегеран нет. Из нашего аэропорта летает раз в неделю самолет в Бендер-Аббас.

– И все?

– И все.

– Когда он полетит – сейчас?

– Послезавтра.

– Что, других самолетов у вас совсем нет?

Внимательно осмотрев Лапика, человек поправил фуражку.

– Почему нет. Есть служебные.

– Что значит – служебные?

– Самолеты метеослужбы и сельскохозяйственной авиации.

– Вы можете связаться с пилотом какого-нибудь из этих самолетов? И попросить, чтобы он доставил меня в Тегеран?

– Мистер, в Тегеран он вас в любом случае не доставит. Не хватит горючего.

– Хорошо, не в Тегеран, в какой-нибудь город, из которого можно долететь до Тегерана?

– Дайте подумать… – Человек помолчал. – Шираз вас устроит?

– Меня устроит все, лишь бы я мог долететь до Тегерана.

– Тогда Шираз.

– Сколько отсюда лета до Шираза?

– Часа три.

– А от Шираза до Тегерана?

– Тоже часа три.

– Аэропорт далеко отсюда?

– На машине минут двадцать.

– Хорошо, вы можете договориться с пилотом?

Человек усмехнулся:

– Мистер, в принципе я могу все. Но без денег делать ничего не буду.

– Я понимаю. Сколько вы хотите за то, чтобы поговорить с пилотом?

– Это зависит от того, чем вы будете платить.

– Долларами.

– Долларами… – Человек помолчал. – Пятьдесят долларов.

– Я дам вам пятьдесят – сразу, вперед. И, если вы договоритесь, добавлю еще пятьдесят, но только после того, как сяду в самолет. Устроит?

– Нет. После того как вы сядете в самолет, вы дадите мне сто.

Сделав вид, что колеблется, Лапик наконец кивнул:

– Хорошо. Где вы будете связываться с пилотом?

– Здесь. Заходите со мной в будку.

После того как они вошли в будку, человек вопросительно посмотрел на него. Достав бумажник, Лапик протянул пятьдесят долларов. Спрятав бумажки в карман брюк, человек сел за стол. Переключив несколько шнуров на коммутаторе, набрал номер. После довольно долгого ожидания стал вдруг необычайно горячо говорить на фарси. Наконец, яростно крикнув что-то, повернулся:

– Мистер, я его почти уговорил. Но пилот хочет большую сумму.

– Какую?

– Тысячу долларов. Половину вперед.

– Скажите, я ему эту сумму заплачу. А если он меня благополучно доставит до Шираза, получит еще двести долларов премиальных.

– Ага… – Человек, сказав с той же яростью еще несколько слов на фарси, положил трубку. – Все. Он ждет вас в аэропорту через час.

– Вы довезете меня?

– Довезу – если вы заплатите еще пятьдесят долларов.

– Заплачу. Но при одном условии.

– При каком?

– Вы дадите мне сейчас две чашки горячего кофе. И бутерброд.

Человек рассмеялся:

– Мистер, у вас есть чувство юмора. Вам повезло, жена дала мне с собой два бутерброда с брынзой, так один я отдам вам. И сделаю кофе, здесь у меня отличная кофеварка. Между прочим, меня зовут Ахмед.

– Меня – Билл.

– Очень приятно, Билл. Подождите, я сварю кофе.

После того как они выпили по чашке кофе и съели по бутерброду, человек отвез его на одном из микроавтобусов в аэропорт, оказавшийся обычной взлетной площадкой. В открытом поле протянулась бетонная взлетная полоса, рядом с которой стояло одноэтажное здание, несколько метеомачт и большая радиоантенна. Авиации на аэродроме было не густо, чуть в стороне от здания стояли лишь старый вертолет и два самолета «сессна».

Как раз когда Ахмед остановил микроавтобус у одноэтажного здания, оттуда вышел человек в темно-синей форменной фуражке с кокардой. Повернувшись к ним, махнул рукой.

– Эрген, пилот метеослужбы, – пояснил Ахмед. – Идемте.

Эрген, в отличие от Ахмеда, по-английски говорил плохо.

Однако после того, как Лапик отсчитал ему пятьсот долларов и объяснил на пальцах, что даст в Ширазе еще семьсот, замахал рукой: садитесь в самолет.

Рассчитавшись с Ахмедом, сел в самолет. Эрген, забравшись в кабину, показал ему большой палец и после короткого разгона по взлетной полосе поднял «сессну» в воздух.

Подойдя к стоящей у воды Алле, Седов остановился. Впереди, на яхте, горел оставленный там фонарь. Луч фонаря слабо пробивался сквозь маскировку. В деревне было тихо, лишь изредка взлаивали собаки.

Не оборачиваясь, Алла спросила:

– Что ты стоишь?

– А что мне делать?

– Не знаю.

– Я тоже не знаю.

– Что это был за вертолет?

– Ты имеешь в виду вертолет, который увез Глеба?

– Да.

– Это вертолет, который вызвал я.

– Что, стоит тебе вызвать вертолет – и он прилетает?

– Такое случается очень редко. Но случается.

– Понятно. – Она замолчала, по-прежнему не поворачиваясь.

Подождав несколько секунд, спросил:

– Может, пойдем на яхту?

– Нет.

– Почему?

– Я боюсь.

– Боишься чего?

– Трупов.

– Трупы унесли.

– С палубы унесли. Но есть трупы аквалангистов.

– Где?

– Не знаю. Но знаю, что они всплывут.

– Но… – Помолчал. – Ты что, в самом деле боишься трупов?

– Не всегда. Но сейчас – боюсь.

Постояв, попробовал ее обнять:

– Алла…

Осторожно высвободилась:

– Не нужно. Пожалуйста, не нужно.

– Что – не нужно?

– Не нужно меня трогать.

– Хорошо, не буду. Предлагаю выйти сейчас в море. И поискать пристанище в другой деревне. Ближе к Чахбехару.

– Хорошо.

Они поднялись на яхту, сняли всю маскировку, выбросили хлам за борт. Отдав швартов, Седов сел за штурвал.

Когда отошли от берега, горизонт на востоке начал светлеть. Выйдя в море, яхта сразу попала в волну, ему приходилось постоянно менять курсы.

Алла сидела рядом. В один из моментов, когда удалось спрятать яхту от шторма за скалу, он сказал:

– Тебе хорошо было бы сейчас выпить. И заснуть. Что молчишь?

– Я не хочу пить. И спать не хочу.

– Хорошо, как знаешь.

Мимо прошло несколько рыбачьих шхун, начавших утренний лов.

– Предлагаю зайти в первую же деревню, как?

– Давай, – безразлично ответила она.

Он изменил курс. Когда яхта подходила к деревне, так же, как Сеадет, скрытой от волн в бухте, в сунутом в карман куртки плеере зазвучал вызов. Включив рацию, отозвался. Взяв карандаш, быстро записал шифровку. Наблюдавшая за ним Алла спросила:

– Таинственная радиостанция?

– Что-то вроде этого.

– У тебя все получается «что-то вроде».

– Извини. Но ты должна знать, связь на море осуществляется с помощью групп цифр.

– Я знаю это. И что же тебе передали?

– Сейчас… – Набросав расшифровку, прочел: «Принятые меры не помогли, Глеб Довгань скончался».

Заглянув ему через плечо, Алла заплакала. Когда они вошли в деревенскую бухту и встали на якорь, сказала:

– У Глеба нет родных. Никого. Мы с тобой должны его похоронить. На третий день.

– Хорошо.

– Передай твоим людям радиограмму, что мы будем его хоронить. Сейчас же. Пусть они ничего с ним не делают.

– Хорошо, передам.

– Передай сейчас, при мне.

Он включил рацию и передал шифровку: «Будем завтра для похорон Довганя. Прошу дождаться нас. Седов».

«Сессна» летела медленно, с трудом пробиваясь сквозь облака. Лапик боролся со сном как мог, но в конце концов, не выдержав, заснул.

Когда проснулся, в самолете было светло. Эрген, обернувшись, улыбнулся:

– Лететь немного. Техран.

– Тегеран?

– Да, Техран.

– Как Тегеран? Ахмед сказал, у вас хватит горючего только до Шираза.

– Я заправился в Ширазе. Горючего много. Техран. Заправился в Ширазе…

Почувствовал: его прошиб пот. Он все проспал. Незаметно ощупал карманы. Пистолет и бумажник были на месте. Открыл сумку – деньги и документы тоже были на месте. Облегченно вздохнул.

Откинувшись в кресле, стал наблюдать за проносящимися мимо облаками. Подумал: все правильно. Если бы Эрген ограбил его, он бы сейчас не сидел в салоне, а, ограбленный, валялся бы где-то под Ширазом. Но ему повезло, Эрген этого не сделал.

То, что они подлетают к Тегерану, облегчает дело. Ему сейчас дорог каждый час.

Выглянул в иллюминатор – внизу, совсем близко, улетали назад городские здания, асфальтированные шоссе, двигающиеся по ним машины. Мелькнули посадочные фонари. Спросил:

– Скоро Тегеран?

– Уже… – Эрген поднял большой палец. – Садимся. «Сессна» пошла вниз, минут через десять он почувствовал толчок о землю. Прокатившись по посадочной полосе, самолет развернулся. Медленно прополз мимо выстроившихся на отстойной полосе лайнеров. Остановился.

– Все, – сказал Эрген. – Техран.

Он сидел, собираясь с мыслями. Спросил:

– Сколько я вам должен?

– Семьсот долларов до Шираза. И стоимость билета от Шираза до Техрана. Плюс горючее.

– Сколько всего?

– Всего полторы тысячи долларов.

Отсчитал деньги. Эрген пересчитал пачку снова, спрятал в карман. Улыбнулся:

– Спасибо, мистер. Хотите что-нибудь еще?

– Таможенный контроль здесь строгий?

– Вас волнует таможенный контроль?

– В какой-то степени.

– Наркотики?

– Нет. Просто у меня есть пистолет. Личное оружие.

– С пистолетом вас не выпустят. Хотите пройти без таможенного контроля?

– А можно?

– Можно. Но это будет стоить денег.

– Сколько?

– Не меньше тысячи. Может, больше.

Подумал: выкидывать тысячу долларов только за пронос пистолета смешно. Ведь с оружием ему все равно придется расстаться. С этим пистолетом он не только не сможет пройти на самолет, летящий в Москву, но и выйти в Шереметьеве. В Москве пистолет ему понадобится, но у него есть еще один пистолет, в квартире. Посмотрел на пилота:

– Эрген, хотите подарю вам свой пистолет?

– Подарите ваш пистолет?

– Да. Мне все равно придется его выбросить. Так лучше отдам вам.

Подумав, Эрген сказал:

– Давайте, раз он вам не нужен.

– Не нужен. – Достав пистолет, вынул и спрятал в карман обойму. – Держите. Думаю, вам он пригодится.

– Пригодится. – Эрген спрятал пистолет. – Спасибо, мистер. Здание аэровокзала рядом, видите?

– Вижу.

– Если у вас нет ничего запретного, таможню пройдете быстро. Счастливого пути.

– Спасибо, Эрген. И вам счастливого пути.

Выйдя из самолета, выбросил обойму в мусорный ящик и вошел в здание аэровокзала.

Таможню он в самом деле прошел быстро, что было понятно – у него не осталось ничего, кроме денег и документов.

Выйдя в зал ожидания, обменял в обменном пункте доллары, попросив дать мелочь. Достал визитную карточку Рустамбека. Телефон-автомат был рядом, но он колебался.

После того как он сам видел, как на палубу «Хаджибея» опускается вертолет, он точно знал: сделка потерпела крах. А раз потерпела крах сделка, значит, крах потерпела вся его жизнь.

Подумав об этом, сказал сам себе: нет, сдаваться он не собирается. Он знает, именно сейчас он может сделать крупную ставку – и выиграть. Нужно только точно все рассчитать. И еще нужно, чтобы сегодня к вечеру он обязательно оказался в Москве.

Опустив монету, набрал один из номеров.

Трубку сняли быстро. Приятный женский голос сказал что-то на фарси. Он ответил:

– Прошу прощения, я могу поговорить с кем-то, кто говорит по-английски?

– Конечно. Я говорю по-английски.

– Это офис господина Рустамбека?

– Да, это офис господина Рустамбека. Что вам нужно?

– Я хотел бы поговорить с ним.

– Очень приятно. Как я могу доложить о вас господину Рустамбеку?

– Скажите, с ним хочет говорить господин Лапик.

– Господин Лапик? Секундочку, господин Лапик. Не отходите от телефона.

Ждать ему пришлось долго. Наконец тот же женский голос сказал:

– Господин Лапик, соединяю вас с господином Рустамбеком.

– Господин Лапик, здравствуйте. – Голос Рустамбека, говорящего по-русски, звучал сухо.

– Здравствуйте, господин Рустамбек.

– Простите, откуда вы говорите?

– Я в Тегеране.

– Ах, вы в Тегеране… Давно?

– Только что прилетел. Звоню из аэропорта.

– Ах, так… – Наступила пауза. – Вы уже знаете, что произошло?

– Я… – Помолчал. – Господин Рустамбек, если честно, я сбежал. И не знаю подробностей.

– Вы сбежали?

– Да. О том, что я сейчас в Тегеране, никто не знает. Да и сам я, повторяю, многого не знаю. Но подозреваю, что дело плохо.

После долгой паузы Рустамбек сказал:

– «Плохо» не то слово, господин Лапик. Все лопнуло.

– Господин Рустамбек, вы отлично понимаете – это игра.

– Ах, это игра… – Он услышал смешок. – Спасибо, что объяснили.

– Да, игра, господин Рустамбек. Мы с вами ее проиграли. Именно мы с вами, потому что я проиграл не меньше вашего. Но думаю, мы можем отыграться. И крупно отыграться. Именно поэтому я вам и звоню.

Хмыкнув, Рустамбек сказал:

– Надо же… Вы большой оптимист, господин Лапик.

– Думаю, оптимист – не очень точное слово. Просто я хорошо умею считать.

Рустамбек долго молчал. Наконец сказал:

– Где вы сейчас находитесь?

– В здании аэропорта.

– Где там?

– Возле пункта обмена валюты.

– Как вы одеты?

– На мне серый костюм, белая рубашка и галстук в красно-синюю полоску.

– Здесь, в Тегеране, вы кому-нибудь еще звонили?

– Нет.

– Хорошо. Никому не звоните. Стойте там, никуда не уходите. Минут через двадцать за вами приедет мой человек. На нем будет синий костюм, он скажет, что он от меня и что его зовут Эльдер. Доверьтесь ему, он привезет вас ко мне. Все, жду вас.

В трубке раздались гудки. Повесив ее, подумал: двадцати минут ему наверняка хватит, чтобы что-то перекусить в буфете. После того как он вылетел из Чахбехара, он ничего не ел.

Для того чтобы съесть сосиски, яичницу и выпить кофе, ему хватило пятнадцати минут. Вернувшись к пункту обмена валюты, он почти тут же увидел приближающегося к нему человека в синем костюме.

Плотный смуглый иранец, остановившись рядом, сказал по-русски:

– Господин Лапик, меня зовут Эльдер. Я послан за вами господином Рустамбеком. У вас есть вещи?

– Все мои вещи со мной.

– В таком случае прошу пройти со мной. Машина ждет у входа.

Выйдя вместе с ним из здания, Эльдер подошел к стоящему у тротуара «шевроле». Открыл переднюю дверцу:

– Прошу, господин Лапик.

Подождав, пока он сядет, захлопнул дверцу. Постояв на тротуаре, незаметно огляделся. Спокойным жестом поправил галстук. Обошел машину, сел за руль. Потратив несколько секунд на изучение верхнего зеркала, включил мотор и на большой скорости повел машину в город.

Проснувшись, Седов попытался понять, где находится. Наверху знакомый подволок, в дверном проеме – край неба. Облегченно вздохнул. Он лежал на своем обычном месте, в каюте яхты, на нижней койке. Напротив, на другой нижней койке, спиной к нему спала Алла. Посмотрел на часы – час дня.

Вспомнил – впереди целый день, который он проведет вместе с Аллой. Умер Глеб. Они будут его хоронить.

Выйдя на палубу, увидел: берег и причал заполнены людьми. Причал занят только что пришедшими с моря шхунами, на берегу стоят машины, в которые перегружают рыбу. Похвалил себя за то, что утром, вместо того чтобы поставить «Алку» к пустому причалу, просто бросил якорь.

Устроившись в шезлонге, некоторое время лежал, наблюдая за летающими над бухтой бакланами. Начал восстанавливать, минута за минутой, вчерашний день.