Текст книги "Изумрудный сад"

Остановившись, чтобы вытереть рукавом лоб, Квентин подавил готовый сорваться с губ яростный ответ.

– Почему же ты не вырвал у отца улики, прежде чем убить его? От покойников не так-то легко добиться сведений.

На лице Хендрика промелькнуло выражение бессильной злобы.

– Неужели ты думаешь, я бы так не поступил, если бы знал об их существовании, глупец? Я получил записку с угрозами от твоего отца, когда было уже слишком поздно. Кентон был мертв, а я не имел ни малейшего представления, где спрятаны его доказательства. Будь он проклят. Если бы его записка попала ко мне в руки до того, как я умчался в Колвертон, все вышло бы отлично. Я выбил бы из него, где зарыты обличающие улики. А потом я бы убил его на месте, избавился от трупа, а твоя мать и Денерли остались бы в живых. К несчастью, судьба распорядилась иначе.

– А что было в той угрожающей записке, которую отец написал тебе?

Палец Хендрика лег на курок.

– Я не так глуп. Ты тянешь время. – Он оглядел сад. – Кстати, где твоя прелестная жена? Надеюсь, ты не ожидаешь, что она придет к тебе на выручку?

Квентин не мог больше сдерживаться:

– Что ты сделал с Бранди, сукин сын? – Он в бешенстве отбросил лопату. – Однажды ты уже чуть не убил ее. Если сейчас с ее головы упадет хоть волос…

– Замолчи, Стил. – Глаза Хендрика полыхали. – Я даже не видел твою Брандис. Хотя, должен сказать, я нахожу забавным, что ты веришь, будто она в состоянии спасти твою жизнь. Квентин Стил, прославленный герой войны, ждет, что двадцатилетняя девчонка вырвет его из лап смерти. Так вот, мне ничто не помешает пристрелить тебя, никакие слюнтяйские уловки твоего брата. Однако все же предложу тебе копать быстро и хорошо. Тогда, возможно, я уйду отсюда, прежде чем Брандис кинется искать тебя, и таким образом она избежит той несчастливой участи, которая предназначена тебе. Выбор за тобой. Но помни, на этот раз я не промахнусь.

– Ублюдок. – Квентин схватил лопату, и принялся яростно копать, всаживая клинок по самую рукоять, отчего на его руках вздулись мускулы.

Вскоре раздался глухой стук – лопата уткнулась во что-то твердое.

– Превосходно, – холодно похвалил Хендрик. – Дальше я сам. Таким образом, твои услуги мне больше не нужны. – Его палец начал нажимать на курок.

Прогремел выстрел. Пуля со свистом разрезала воздух и нашла свою цель.

Крик Хендрика эхом пронесся сквозь деревья. Уронив пистолет, Хендрик схватился за плечо, и между пальцами брызнула кровь. Дико озираясь, он заметил Бранди, которая стояла шагах в пятидесяти, и в руках у нее дымился пистолет.

– Ах ты, чертова кошка! – Превозмогая боль в плече, Хендрик поднял свой пистолет и, направив его, двинулся к Бранди. – Мне следовало убить тебя в тот раз. Я тебе покажу, как…

Он так и не успел закончить фразу. Нож с рукоятью из оникса просвистел по воздуху и нанес Хендрику смертельный удар, вонзившись между лопаток.

Поверенный был мертв еще до того, как упал на землю.

Квентин быстро подошел к нему, выхватил пистолет и, нацелив, убедился, что Хендрик действительно больше не дышит. Подняв голову, Квентин встретился взглядом с Бранди. Кивнул. Она пробежала по траве и бросилась к нему на шею.

– Квентин, с тобой все в порядке? Квентину в очередной раз захотелось запрокинуть голову и рассмеяться, хотя минута была неподходящая.

– Да, солнышко. – Он крепко прижал ее к себе. – Я прекрасно себя чувствую. И ты тоже.

Бранди, все еще бледная, отстранилась и удивленно посмотрела в глаза мужу:

– Ты чуть не погиб. Почему, скажи на милость, ты улыбаешься?

– Потому что я люблю тебя. Потому что ты несравненная, изумительная красавица. И потому, что каждый раз, как ты интересуешься, все ли со мной в порядке, у меня возникает подозрение, что ты перехватила мою реплику. – Он поцеловал ее. – Все кончено, солнышко. Наконец все кончено.

Сказав это, он отпустил жену, подошел к яме, которую выкопал, и вытащил шкатулку из тайника.

– Я бросила садовые инструменты, когда увидела, что собирается сделать мистер Хендрик. – Бранди с содроганием посмотрела на тело Хендрика и засунула руку в карман. – Но ключ у меня с собой.

Секундой позже они открыли шкатулку, в которой лежали бухгалтерская книга и пачка документов.

– Думаю, все доказательства, которые нам нужны, находятся здесь, солнышко. В книгу, я уверен, занесены точные цифры отцовских доходов и потерь. А документов было бы достаточно, чтобы отправить Хендрика в тюрьму до конца его дней.

– Похоже на то, – пробормотала Бранди, просматривая бумаги. – Насколько я понимаю, Кентону удалось запротоколировать траты Хендрика. Судя по его расточительству, негодяй больше воровал, чем занимался делами.

Взглянув на подробные записи отца, Квентин кивнул:

– Содержимого этой шкатулки хватит с избытком для Боу-стрит.

– Не хватает только этого.

Услышав голос Дезмонда, Квентин и Бранди с удивлением обернулись.

Дезмонд, слегка поморщившись, переступил через тело Хендрика, затем подошел к ним и протянул две бумаги, с виду напоминавшие официальный документ и частное письмо.

– Измененное завещание отца и письмо, которое он отослал Хендрику. Последнее, я уверен, объяснит, почему отец опасался за свою жизнь. Во всяком случае, мне оно прояснило некоторые детали, о которых я раньше по-глупому не подозревал. Так получилось, что я был с Хендриком, когда он решил отправиться в Изумрудный домик на поиски отцовской шкатулки. Мне захотелось принести хоть какую-то пользу, поэтому я остался в конторе и обыскал письменный стол Хендрика, где нашел ключ от сейфа. Оба эти документа оказались там.

– Почему? – хрипло спросил Квентин. – Почему, заплатив Хендрику, чтобы тот скрыл завещание, ты так старался найти его?

– Я понял, что у меня нет другого выхода, – откровенно признался Дезмонд. – Как мы оба знаем, я слишком труслив, чтобы броситься тебя выручать. Да и дело обернулось так, что моя помощь тебе не понадобилась бы. – Он бросил восхищенный взгляд на Бранди. – Твоя жизнь в надежных руках, твой спаситель действовал очень умело, я бы так не смог. – Заметив растрепанный вид Бранди, Дезмонд слегка улыбнулся. – Ты оказался прав, Квентин, – объявил он, вновь поворачиваясь к брату. – Боюсь, твое солнышко было рождено, чтобы радовать только тебя, а отнюдь не светское общество. Из нее получилась бы… Получится весьма, непочтительная герцогиня.

Бранди прикусила губу, решив сохранять молчание, чтобы не спугнуть то чудо, которое происходило на ее глазах.

– Действуй, – сказал Дезмонд брату. – Возьми документы. – Он усмехнулся скорее печально, чем весело. – Ты теперь по праву герцог Колвертон. Думаю, это правильно. Ничего, что ты бываешь здесь наездами, зато ты умный, ответственный и честный. Наверное, отец всегда это понимал.

– Отец понимал гораздо больше, – отозвался Квентин, на его лице появилось какое-то странное выражение. – Как, например, то, что, несмотря на все твои недостатки, у тебя все-таки есть совесть. Совесть и сердце. – Он неловко откашлялся. – Позволь узнать у тебя кое-что. Перед смертью Хендрик вскользь упомянул, будто ты пытался спасти нас. Что он имел в виду?

– Ничего героического. Я всего лишь старался убедить его не причинять вам вреда. Надеялся отвлечь его внимание на другое, чтобы успеть добраться до Изумрудного домика и предупредить вас. Но ничего не вышло. Тогда я поступил по-другому, так как знал, что новое завещание отца не уничтожено. Если я в чем не сомневался, так это в жадности Хендрика. За свой шантаж он получал слишком большие деньги, чтобы порвать такой выигрышный билет. – Покачав головой, Дезмонд добавил: – Как странно все получилось. Когда отец подписал новое завещание, я бы отдал все на свете, чтобы порвать его в клочки. А теперь? По правде говоря, я даже рад, что оно все еще существует. Тот факт, что оно вступит в силу, не перечеркнет всего случившегося, но по крайней мере я буду чувствовать чуть меньше вины, зная, что отцовская воля в конце концов свершилась. – Дезмонд сунул бумаги Квентину. – И если вдруг ты в чем-то сомневаешься, то, уверяю тебя, я абсолютно трезв. А еще я готов пойти с тобой, когда ты скажешь.

– Пойти? Куда пойти?

– На Боу-стрит, конечно.

Квентин судорожно перевел дыхание, вспомнив записку отца и поняв наконец, чего ждал от него Кентон. Но самое удивительное, что он сам хотел так поступить.

Чувство братства… способность к прощению…

– Дезмонд, не стану притворяться, что готов предать забвению твои незаконные махинации и мотивы, которые толкали тебя на это, – спокойно произнес Квентин, глядя на документы, оказавшиеся у него в руках. – Но мне кажется, последние несколько недель научили тебя чему-то. Бог свидетель, меня они точно научили. Они научили меня видеть важное, различать, с чем можно смириться, а с чем – нет. И хотя я уверен, что мы до конца жизни останемся с тобой совершенно разными, ты все-таки мой брат.

– Что ты хочешь сказать?

– Прежде всего, прекрати грызть себя. Ты не убивал отца. Это сделал Хендрик. А что касается моих слов, то все очень просто. Судя по записке отца, я уверен, он простил тебе все прегрешения. Поэтому и я попытаюсь сделать то же самое. С этой целью я предоставлю властям документы, из которых видны все злодеяния Хендрика, и похороню прошлое.

– А со мной как?

– А что с тобой?

– Мои прегрешения, как ты их называешь. Это ведь преступления, Квентин, а вовсе не малозначительные проступки. Я платил Хендрику, чтобы тот подтасовал цифры в отчетах Ардсли. И в отцовских отчетах тоже. Я также платил ему за сокрытие нового завещания.

– Завещание больше не скрыто – оно у меня в руках. Что касается отчетов, то ты изменил распределение доходов и убытков, но суммарные цифры не тронул. И отец, и Ардсли получали правильные суммы, поэтому никакого воровства не совершалось. А кроме того, ни отец Бранди, ни наш с тобой отец не захотели бы предать гласности твои необдуманные поступки – не столько ради тебя, сколько ради сохранения семейной репутации. Что касается кары, ни одно наказание, вынесенное судом, не могло быть хуже того, которому ты сам себя подверг.

– Как это верно, – глухо заметил Дезмонд.

– И последнее. – Квентин вскинул голову, решительно выпятив подбородок. – В основе всех твоих поступков лежала затаенная обида, которую я предлагаю похоронить вместе с прошлым.

Дезмонд не стал притворяться, будто не понял смысла сказанного или не оценил щедрости предложения Квентина.

– Остались еще улики, собранные отцом, – напомнил он, указав на книгу в руке Квентина. – С помощью этих настоящих записей можно увидеть всю подтасовку, которую я требовал от Хендрика.

Взглянув на отцовскую книгу, Квентин вдруг понял, что брат дает ему последнюю возможность передумать – это было самопожертвование, на которое прежний Дезмонд ни за что бы не пошел. Квентин тут же отбросил остатки сомнений.

– Каких записей? – Он сунул книгу под мышку.

– Зачем ты это делаешь? – спросил Дезмонд дрогнувшим голосом.

– Я уже сказал. Мы изменились – оба. И если я раньше в этом сомневался, то теперь не сомневаюсь. И мы братья. После всех наших потерь пора признать это. – Квентин помолчал. – Мы можем начать с того, что вместе прочитаем завещание отца и решим, как лучше всего исполнить его волю. Кроме того, мы сейчас же пошлем за властями, чтобы они забрали данные на Хендрика и его тело.

– Спасибо, – сдавленно проговорил Дезмонд. – Я ничем не заслужил такую снисходительность. Но я не настолько глуп, чтобы отказываться от нее. – Сказав это, он поднялся по ступеням в беседку и сел на скамью в ожидании брата.

Квентин обернулся к Бранди и, увидев восторг в ее глазах, улыбнулся:

– Насколько я понимаю, ты одобряешь?

– Целиком и полностью. – Привстав на цыпочки, она легко поцеловала его. – Я поеду в деревню и оттуда пошлю кого-нибудь с запиской на Боу-стрит. Вам с Дезмондом нужно поговорить.

Обняв жену за талию, Квентин притянул ее к себе.

– Я уже поблагодарил тебя за то, что ты спасла мне жизнь? – пробормотал он ей на ухо.

– Нет. – На щеках у Бранди заиграли ямочки. – Но я бы предпочла, чтобы ты сделал это позже. Изъявления в почтительной благодарности лучше всего выражать с глазу на глаз, ты не согласен?

– Безусловно. – Квентин улыбнулся как коварный искуситель. – Но должен тебя предостеречь: в той благодарности, которую я задумал, нет ничего почтительного.

– Я на это и надеялась.

Он сдавленно хохотнул:

– Вы непревзойденный стрелок, миледи.

– Как я уже говорила, у меня превосходнейший из учителей. А кроме того, он одарил меня самым лучшим оружием, которое всегда рядом со мной, готовое защитить меня.

– Какое совпадение. Как и сам учитель. – Квентин с нежностью сжал ее лицо ладонями. – Навсегда, солнышко.

– И даже еще дольше. Я настаиваю. – Глаза Бранди сверкнули радостным предчувствием. – В конце концов, «навсегда» мы уже исчерпали. Теперь нам остается превзойти его.

– Это вызов, миледи?

– Ну конечно, милорд.

– Очень хорошо. – Квентин поцеловал ее, наслаждаясь чудом, которое было всецело в его власти. – В таком случае я его принимаю.

Эпилог

Август 1815 года

Прислонившись головой к столбику беседки, Бранди задумчиво уставилась в никуда, радостно переживая новость, сообщенную Квентином в письме.

Прошли «Сто дней» правления Наполеона. Император был разгромлен при Ватерлоо и теперь препровождался на остров Св. Елены, куда его сослали до конца жизни. Завершилось наконец его пребывание на престоле.

А это означало, что Квентин возвращался домой.

Бранди посмотрела на письмо в руке и улыбнулась, прочитав его, наверное, в сотый раз:

«Солнышко, я отплываю в Англию, чтобы возобновить наше состязание. Предупреждаю: в состязании, которое я имею в виду, не бывает проигравших. Поэтому готовься к сладостным победам.

С любовью, Квентин».

– Вам что-нибудь понадобится до моего отъезда, мисс Бранди?

Бранди обернулась и ласково взглянула на дворецкого:

– Прости, я не расслышала. Замечталась.

– Это видно. – Бентли едва заметно улыбнулся. – И мне не нужно спрашивать о чем. Или, вернее, о ком.

– Да, не нужно. – Она тоже улыбнулась. – Ты сказал, что уезжаешь?

– Да, я направляюсь в Колвертон. Мастер Дезмонд, собирает весь персонал прислуги. Кстати, вы не будете возражать, если Герберт, миссис Коллинз и остальные, кто здесь служит, поедут вместе со мной? Герцог настоятельно просил, чтобы на встрече были все до единого.

Бранди нахмурила брови:

– Конечно, не буду возражать. Но зачем все это? Что-нибудь произошло?

– Не знаю, миледи, – ответил Бентли тоном, из которого следовало явно противоположное. – Но по возвращении я сообщу вам все подробности.

– И когда же это будет? – подозрительно спросила она.

– О, через несколько дней. – Он повернулся и пошел к дому, как всегда, сцепив руки за спиной. – Желаю хорошо повеселиться, мисс Бранди. Вы это заслужили, вне всякого сомнения.

– Повеселиться? – пробормотала она. – В полном одиночестве?

К ее ногам упала ягода.

– Ладно, прости – почти в одиночестве, – исправилась она, виновато взглянув на Ланселота.

Очевидно, он простил ее, потому что взметнулся вверх по стволу и исчез.

Вздохнув, Бранди обратила взгляд на лес, а сама все время думала, зачем Дезмонд созывает общий сбор. Возможно, он затевал большой праздник в честь приезда Квентина – мысль, которая не могла прийти ему в голову еще год назад. Но с тех пор произошли удивительные изменения.

Дезмонд нашел для себя то, чего раньше никогда не знал: покой и удовлетворение. Как только они с Квентином просмотрели условия последнего завещания Кентона и решили, как лучше всего воплотить их в жизнь, он с готовностью принялся за дело. Дезмонд научился делить ответственность с Квентином, предоставляя решающее слово брату в управлении делами, как о том просил отец, и сохранив при этом титул, дом и гордость, на чем настоял Квентин.

Но самое удивительное, что Дезмонд и Квентин стали настоящими братьями.

Подняв глаза, Бранди молча воздала хвалу небесам за все добро, которое было им ниспослано. Она была уверена, что сверху им улыбаются их родители.

– Так и знал, что найду тебя здесь.

Бранди подскочила как ужаленная и засияла от счастья при виде мужа, стоявшего возле беседки. Он нарочно повторил слова, которые произнес пять лет назад, отправляясь на войну.

Тогда она была ребенком. Теперь она его жена.

– Квентин! – Бранди даже не коснулась ступеней, а прыгнула прямо в объятия мужа.

– Солнышко, – голос Квентина стал хриплым, а руки слегка подрагивали, когда он прижал к себе Бранди, – как я скучал по тебе.

– Ты дома, – прошептала Бранди, спеша произнести это вслух, чтобы поверить.

– Да. Я дома. Навсегда.

Бранди отстранилась, пытливо вглядываясь в его лицо, каждую черточку, каждую морщинку.

– Ты похудел. И выглядишь усталым. Но очень скоро… – Она замолчала, и глаза ее расширились, когда до нее дошел смысл того, что сказал Квентин. – Навсегда?

– Угу. Навсегда. И даже дольше.

– Но…

– Никаких «но». – Квентин отвел волосы с ее лица и наклонился, чтобы поцеловать ее губы, раз, второй, а потом с большой неохотой оторвался. – Я отдал Англии все, что мог, – просто ответил он, прочитав вопрос в ее глазах. – Теперь пришла пора и для нас.

– Но Веллингтон…

– Я получил его благословение. Черт возьми, даже одобрение. – Квентин усмехнулся. – А твое получу? Бранди не улыбнулась.

– Квентин, ты уверен?

– Я еще никогда и ни в чем не был так уверен. У меня в душе наступил мир, солнышко. И для Англии тоже. Мое мастерство перешло к другим, не менее способным. Я об этом позаботился за последние несколько месяцев. С Наполеоном покончено. Договор с Америкой подписан. У военного министерства будет теперь предостаточно времени, чтобы завершить обучение людей, которое я начал. Без меня теперь обойдутся… разве что моя красавица жена не обойдется.

– Ты так поступаешь из-за Дезмонда? Если да, то не стоит. Пока тебя не было, он прекрасно потрудился в Колвертоне и…

Квентин прижал палец к ее губам:

– Нет, это не из-за Дезмонда. И я знаю, что он отлично справляется с делами. Я только что из Колвертона.

Она заморгала:

– Ты останавливался в замке?

– Конечно. Как бы иначе я отозвал всех слуг? По лицу Бранди расплылась понимающая улыбка:

– Неудивительно, что Бентли умчался прочь, как ребенок, стянувший со стола конфету. Он все знал.

– Да, знал. – Квентин погладил ее по щеке и запустил пальцы в блестящие волосы. – Нам так и не удалось провести те три дня наедине.

– Не удалось. – Бранди обвила руками его шею. – Но, Квентин, если твоим командирам вдруг понадобится шифровальщик…

– Не понадобится. Там теперь есть другие. Верь мне, солнышко. – Он поднял ее подбородок и заглянул ей прямо в лицо потемневшими от чувств глазами. – Кроме того, я буду очень занят.

– Делами в Колвертоне?

– Нет. Продолжением своего рода. – Губы Квентина слегка коснулись ее щеки, а затем поймали ее губы в бесконечном пылком поцелуе. – Бранди, я так сильно люблю тебя. Я хочу наблюдать, как ты будешь носить нашего ребенка. Я хочу создать дочь с твоим характером и сына с твоим огнем. Я хочу наполнить Изумрудный домик смехом наших детей, а сад – их играми. Скажи, что подаришь мне все это. Скажи, что хочешь этого не меньше меня.

– Хочу ли? – с трудом проговорила Бранди, ослепленная двойной радостью – от новости, что Квентин подал в отставку, и от мысли о его ребенке. – Да больше всего на свете! – Она отстранилась, посмотрев на него широко раскрытыми влажными глазами. – Ущипни меня.

У него дрогнули губы.

– С удовольствием. Но ты не проснешься.

– О, Квентин, как я тебя люблю! – Наконец осознав, что ее самое заветное желание исполнилось, Бранди крепче обняла мужа и прижалась к нему, словно для того, чтобы слиться с ним не только телом, но и душой.

По спине Квентина пробежала дрожь.

– И я люблю тебя. Всем своим существом. – Он подхватил Бранди на руки. – Господи, – пробормотал он. – Не знаю, удастся ли мне добраться до дома.

– Думаю, лес идеальное место, чтобы зачать нашего ребенка, – заверила она его. – В конце концов, именно там мы совершенствовали все наши умения. Доведем до совершенства и это тоже.

Квентин уже направлялся решительным шагом к деревьям.

– Отлично, солнышко, – хрипло ответил он, – но должен признаться, я полагаю, что в этом виде состязаний мы уже достигли высот.

Бранди весело улыбнулась.

– Может, ты и прав. – Она теснее прижалась к нему. – Но это единственный вид состязаний, в котором мне еще предстоит превзойти своего учителя.

По Изумрудному саду эхом разнесся ликующий смех Квентина.