Текст книги "Изумрудный сад"

– С меня хватит. – Он бросился к девушке. Предвидя такую реакцию, Бранди уже убегала. Сдерживая смех, она распахнула двери конюшни и помчалась через окутанный сумерками луг, стараясь не слишком далеко вырваться вперед. Квентин настиг ее возле самой беседки, он схватил ее за талию, и оба повалились на землю. Он перевернул Бранди на спину и завис над ней, как мститель.

– Ты когда-нибудь бросишь подтрунивать надо мной, маленькая проказница? – решительно спросил он.

– Никогда. – Она улыбалась ему, ничуть не смущенная его притворной яростью. Неожиданно ее улыбка померкла, когда по его лицу медленно поползла струйка крови. – А ты и в самом деле ранен, – пробормотала она, нежно дотрагиваясь до его подбородка. – Я и не подозревала, что это так серьезно.

– Вовсе нет. – Он перевел взгляд на ее губы. – Но спасибо, что тебе не все равно.

– Да, не все равно, – прошептала она. – О, Квентин, ты даже не подозреваешь, насколько не все равно.

У Квентина перехватило дыхание, и он почувствовал, как рушатся все барьеры, которые он воздвиг между ними. Когда пал последний из них, он опустил голову. Бранди потянулась к нему. Их губы встретились, разошлись и снова встретились в непередаваемо острой чувственной ласке – мягкой, как бархат, и безгранично нежной. Поцелуй был неспешный, долгий, глубокий, лишенный прежней ненасытности.

Квентина обуял ужас.

Он крепче прижал к себе Бранди, так и не отпрянув от ее губ. Его пальцы вплелись в великолепную растрепанную гриву и распустили блестящие пряди по плечам, окутав их коконом. Сумерки сгустились, сад исчез, и сердце Квентина громко колотилось в груди, когда его губы, целовавшие Бранди, красноречиво передавали захватившее его огромное чувство, до сих пор ему не знакомое.

С легким вздохом Бранди обхватила руками его шею и крепко прижалась к нему, без слов говоря, что чувствует то же самое, но в то же время без опасений и тревог, терзавших душу Квентина и заставлявших его сдерживаться.

Ужас Квентина усилился.

– Солнышко, я должен отпустить тебя, – еле слышно выдохнул он.

– Нет, не должен. Он приподнял голову.

– Должен, – серьезно возразил он, и глаза его потемнели. Он выпустил Бранди из рук и помог ей сесть. – Солнце зашло. Лучше я провожу тебя.

– Квентин…

– Не стоит, солнышко. – Он покачал головой, поднял ее руку и поцеловал мягкую ладонь. – Некоторые вещи лучше оставить невысказанными.

– Я не могу вернуться назад, – прошептала она, на ресницах сверкнули слезы.

– Уже поздно. Придется.

– Я говорила не о доме. Я говорила о нас.

– Я знаю. – Квентин медленно поднялся с земли, почувствовав усталость и какую-то странную пустоту. – Пойдем, милая. Мы ведь не хотим, чтобы миссис Коллинз волновалась.

Бранди тоже поднялась, глотая слезы и теряясь в догадках, почему одиночество терзает ее сильнее, чем прежде. Она посмотрела на Квентина, и ее пальцы невольно потянулись к его лицу.

– По крайней мере позволь мне, прежде чем ты уйдешь, обработать твои царапины.

Он кивнул, страдая оттого, что увидел на ее лице боль, – боль, которую не в силах был облегчить.

Они молча побрели к дому. На полпути Бранди резко остановилась, по ее щекам скатились две слезинки.

– Почему у меня такое чувство, словно я потеряла тебя? – еле слышно спросила она.

– Это не так. – Он прижал ее голову к своей груди и, почувствовав, что она робко обняла его за талию, закрыл глаза, наслаждаясь близостью. – Ты никогда меня не потеряешь – до тех пор, пока я могу что-то решать.

– Квентин, я…

– А, вот вы где. Зная вас обоих, я должен был сначала обыскать сад, а потом уже идти в дом.

Взглянув поверх головы Бранди, Квентин встретился с озлобленным взглядом брата.

– Привет, Дезмонд. А я не знал, что ты будешь нас искать.

– Естественно. – Дезмонд подошел ближе и, положив руку на плечо Бранди, повернул ее к себе лицом. – Брандис! – Он нахмурился, увидев ее перемазанное лицо со следами слез. – Ты больна?

– Нет, здорова. Просто немного устала. – Она смахнула слезы и уставилась на Дезмонда затуманенным взором, одновременно пытаясь прийти в себя и понять, насколько рассержен ее опекун.

– Это был трудный день для Бранди. – Сквозь туман к ней пробился голос Квентина. – Я не хотел оставлять ее одну.

Бранди поняла Квентина с полуслова. Он напоминал ей об их давней дружбе, благодаря которой Дезмонд может решить, что стал свидетелем сцены, когда один утешал другого. Бранди оставалось лишь подтвердить предположение.

– Я все никак не свыкнусь с фактом, что катастрофу подстроили, – заговорила Бранди. – Квентин терпеливо старался примирить меня с этой ужасной правдой.

Дезмонд кивнул, хмуро рассматривая ее помятый вид.

– Что случилось с твоим платьем? – Он бросил косой взгляд на брата. – Да и с твоим тоже?

Бранди в замешательстве посмотрела на Квентина:

– Мы отправились на верховую прогулку, – спокойно пояснил Квентин. – Поблизости от нас резвился бельчонок, в результате чего мы оба свалились. На самом деле ничего страшного не произошло.

– Ясно. – Дезмонд не перестал хмуриться, но чуть успокоился. – Серьезное было падение или нет, но вид у вас обоих после него – хуже некуда. Квентин, у тебя лицо в крови. А что касается твоего платья, Брандис… – Он не договорил, а лишь покачал головой, как бы давая понять, что ее наряд не поддается описанию.

– Я как раз хотела заняться царапинами Квентина, – быстро нашлась Бранди, – а уже после этого переодеться.

– По-моему, уже довольно поздно, чтобы гарцевать по лесам, а? Что скажете? – поинтересовался Дезмонд, не скрывая недовольства. – Солнце уже зашло.

– Было еще довольно светло, когда мы отправились на прогулку, – возразила Бранди, чувствуя, как в ней закипает хорошо ей знакомое негодование. – Кроме того, я не замечала времени. Мне хотелось только одного – забыться и не думать о невыносимой правде, что кто-то убил наших родителей.

Тон Дезмонда немного смягчился.

– И все же, малышка, тебе не следовало скакать в темно» те. Ведь ты могла разбиться. Я бы предпочел, чтобы ты ограничила свои прогулки часами, когда светит солнце.

Бранди собралась было ответить, но почувствовала мягкий толчок Квентина. Плотно сжав губы, она сохранила молчание.

– Дезмонд, Бентли упомянул, что вчера вечером ты себя неважно чувствовал, – вмешался Квентин, чтобы сменить тему разговора, а заодно определить, страдает ли брат от похмелья. – Сегодня тебе лучше?

– Значительно лучше, благодарю. – Дезмонд насторожился. – Я здоров.

– Рад слышать.

Внимательно оглядев брата, Квентин пришел к заключению, что Дезмонд не только не страдает от возлияний предыдущего дня, но и пока что абсолютно трезв. Речь его была незатрудненной, черные глаза смотрели ясно. Даже чересчур ясно, с удивлением отметил Квентин. Можно было даже сказать, что они сияют. Для человека, который еще вчера топил свое горе в вине, Дезмонд казался поразительно спокойным.

– Ты провел день в постели? – попытался что-то выведать Квентин.

– Нет, я провел день в Лондоне. – Дезмонд помолчал. – С Хендриком.

– Ты был у Хендрика? – Бранди даже подпрыгнула при этом имени и шагнула вперед, чтобы ухватить Дезмонда за локоть. – Он просмотрел бумаги отца? Нашел что-нибудь, что помогло бы нам вычислить убийцу?

Дезмонд резко вскинул голову и вопросительно прищурился, посмотрев на Квентина.

– Я поведал Бранди подробности моей поездки, – объяснил Квентин.

– Как предусмотрительно с твоей стороны, – с подчеркнутым сарказмом заметил Дезмонд.

– Полагаю, Хендрик просветил тебя?

– Да. Но было бы неплохо услышать некоторые вещи из уст моего брата. Скажи, Квентин, тебе не приходило в голову отнестись ко мне с таким же вниманием, с каким ты отнесся к Брандис?

Квентин раздраженно фыркнул:

– Дезмонд, ты уже спал, когда я вернулся домой вчера ночью, и еще не проснулся, когда я уехал сегодня утром. Будь ты на ногах, уверяю тебя, я бы сначала обсудил ситуацию с тобой. И потом, какая разница, с кем я поговорил первым? Нам всем необходимо знать, как проходит расследование. А теперь скажи, Хендрик закончил читать документы Ардсли? Он поэтому послал за тобой?

– Отвечу «да» на оба твои вопроса.

– Ну и…

– И ничего. В бумагах Ардсли тоже ни одной зацепки, как в отцовских. – Дезмонд скрестил руки на груди. – Похоже, мы зашли в тупик.

– Проклятие! – Квентин озадаченно провел рукой по волосам. – Я так надеялся…

– На что ты надеялся? Что убийца отца оставит ясные улики прямо перед носом семейного поверенного? В самом деле, Квентин, не кажется ли тебе это маловероятным? Кроме того, отдавая должное твоему блестящему уму, я бы все-таки не назвал тебя опытным следователем. Почему бы не оставить это дело властям?

В глазах Квентина вспыхнула искра гнева.

– Потому что в той карете погибли мои отец и мать. И если я могу чем-то ускорить поиски их убийцы, то я намерен это сделать… с твоей помощью или без нее.

– Квентин. – На этот раз вмешалась Бранди, которая в буквальном смысле стала между братьями. – Эта ссадина у тебя на подбородке сильно кровоточит. Пойдемте в дом, чтобы я могла заняться ею. – Она повернулась к Дезмонду: – Миссис Коллинз приготовит нам чай. После лечения Квентина я переоденусь, и мы сможем обсудить наши дальнейшие действия.

– Наши дальнейшие действия? – ощетинился Дезмонд, зло поджав губы. – Брандис, ты хрупкая молодая женщина. Ты не должна вмешиваться в это жуткое и опасное дело. Мы с Квентином обсудим этот вопрос позже, вернувшись в Колвертон.

Бранди судорожно вздохнула, убедившись в очередной раз, что они с Дезмондом совершенно разные люди. И любая попытка перекинуть мостик через пропасть между ними обречена на провал.

– Я не хочу спорить, – спокойно возразила она. – С нас уже достаточно несчастий. Давайте хотя бы не ссориться.

Подобрав замызганные юбки, она направилась к дому. Квентин не без гордости наблюдал за ее удалявшейся фигуркой. Потом махнул брату:

– Пошли. Поговорим с Бранди, прежде чем вернуться в Колвертон.

– Согласен.

Мужчины вошли в дом, как раз когда Бранди заканчивала разговор с миссис Коллинз. Упитанная экономка присела в неглубоком реверансе.

– Ваша светлость. Лорд Квентин. – Она встревожилась, заметив кровь на лице Квентина. – Вы сильно пострадали, милорд?

– Пострадала только моя гордость, миссис Коллинз.

Экономка по-матерински улыбнулась:

– Закуски подадут немедленно. А пока я принесу воды и чистую ткань, чтобы мисс Бранди могла заняться вашими ранами.

Квентин улыбнулся словам экономки:

– Спешки никакой нет, миссис Коллинз. «Раны» – это слишком громко сказано. Просто ссадины и царапины.

– И все же их нужно обработать. Я принесу все необходимое в гостиную, – сказала она и удалилась с видом, ясно выражавшим, что возражения бесполезны.

– Меня может разбаловать такой нежный уход, – поддел девушку Квентин несколько минут спустя, когда она прикладывала компресс к его подбородку. – Сначала миссис Коллинз, а теперь – ты. – Он устроился с удобствами на бархатном диване и наблюдал из-под опущенных век, как Бранди над ним колдует.

В другом конце комнаты заскрипела дверца буфета, и Квентин поморщился, услышав, как сердито позвякивает стеклом Дезмонд – явный признак того, что он собирается снова напиться. Вопрос лишь в том, что подтолкнуло его к этому? Снова всколыхнулось чувство потери и горечи после встречи с Хендриком, или он просто разозлился, застав Бранди в ее теперешнем виде?

Не подозревая о размышлениях Квентина и явном раздражении Дезмонда, Бранди опустилась на персидский ковер и сосредоточенно нахмурила брови. Она осторожно смыла кровь с лица Квентина и поморщилась, добравшись до наиболее глубоких порезов.

– Наверное, тебе в лицо хлестнула очень острая ветвь, раз такой глубокий порез, – пробормотала она, промокая подбородок вокруг царапины. Она отняла ткань от его лица, чтобы смыть с нее кровь теплой водой, которую в мисочке принесла миссис Коллинз. – Сейчас наверняка будет щипать, – предупредила она. – Мне очень жаль, . Квентин. Я быстренько. Постарайся потерпеть.

– Постараюсь.

– Как бы ни было больно, ты должен сидеть смирно, чтобы я как следует промыла царапину.

Она так беспокоилась, что может причинить ему боль, так была серьезна, что Квентин подавил улыбку.

– Я понимаю, – тоже серьезно ответил он, – и постараюсь не шевелиться.

Бранди кивнула и вновь нахмурилась:

– Скажешь, если будет больно. – Она наклонилась, поднеся компресс к уродливому порезу.

– Я закричу, если хватит сил. – Губы Квентина дрогнули. – Но меня беспокоит одно: что, если я упаду в обморок, прежде чем успею заявить о нестерпимой боли?

До Бранди наконец дошло, что ее пациент веселится. Она надула губы и посмотрела в насмешливые глаза Квентина.

– Вы смеетесь надо мной, капитан Стил?

– Никогда! – усмехнулся он. – Я просто не привык к такой трогательной заботе… и все из-за пустячной раны.

Бранди поняла, как, должно быть, смешно выглядит в глазах Квентина, когда причитает над его царапинами – и это после всех ужасов войны.

– Как глупо с моей стороны. Ты прав, это всего лишь царапина. А я просто дура.

– Нет, солнышко, ты это ты. – Он прижал ее руку с компрессом к своему лицу. – Молю, продолжай. Я уже привыкаю к такому нежному прикосновению.

Бранди изумилась:

– Значит ли это, что я превзошла армию в умении врачевать?

– Вот именно. Ты во много раз искуснее и сострадательнее любого врача, не говоря уже о том, что прелестнее. – Он дернул ее локон. – Но я действительно считаю, что тебе не стоит волноваться. Обещаю, что переживу эту процедуру.

– Без обморока, капитан?

– И без скандала, – уверил он ее.

– Жаль. – Глаза Бранди весело сияли. – Теперь мне придется переделать сообщение, которое я собиралась отослать в «Морнинг пост» для раздела светских сплетен. А мне так хотелось увидеть эту новость напечатанной в ежедневной газете. Только представь… – Она взмахнула рукой. – «Лорд Квентин Стил, герой наполеоновских войн, подвергся зверскому нападению рыжего бельчонка и получил незначительные увечья, при лечении которых известный офицер герцога Веллингтона упал в глубокий обморок». После такой статьи ты станешь пользоваться известностью, которая тебе и не снилась. Ну ладно. Хотя бы начало можно оставить.

В груди Квентина клокотал смех.

– У тебя всегда был язык как бритва, но сейчас он стал еще острее, если такое возможно, маленькая проказница.

– Только в вашем присутствии, милорд, – ответила она, и по ее лицу было видно, что она готова на любое озорство. – Никто мне не бросает таких вызовов, как ты. Какое несчастье, однако, что тебе не удалось до сих пор перехитрить меня.

– Однажды я все-таки не дам взять себя на пушку, солнышко. И тогда посмотрим, кто кого перехитрит.

– Буду ждать того дня затаив дыхание, капитан Стил. – Бранди вновь принялась смывать запекшуюся грязь. – А пока все-таки сиди смирно. И постарайся не упасть в обморок. Иначе я с радостью отдам свое сообщение в его первозданной целостности в газету, и тогда ты лишишься последних надежд сохранить хотя бы остатки попранного достоинства.

Их взгляды встретились, и они дружно расхохотались.

– Я рад, что вы веселитесь от души, – вмешался Дезмонд, со стуком поставив рюмку.

Бранди и Квентин даже вздрогнули от неожиданности, потому что совершенно позабыли о присутствии Дезмонда.

– Мне кажется, ваша веселость несколько неуместна, – сказал он, вновь наполняя рюмку коньяком. – Брандис, я считаю, тебе следует перестать кудахтать над пустяковыми ранами Квентина, лучше пойди переоденься, пока нам не принесли закуски. А после мы с Квентином откланяемся, чтобы ты могла отдохнуть ночью и набраться сил.

Поймав взгляд Бранди, Квентин едва заметно кивнул.

– Хорошо. – Она поднялась и прошла по комнате. – Я вернусь через минуту.

За ней закрылась дверь.

Бросив мрачный взгляд на Квентина, Дезмонд выпил вторую рюмку коньяка и налил себе новую порцию.

– Ты не думаешь, что тебе достаточно? – поинтересовался Квентин.

– Нет, не думаю. – Дезмонд выпил половину, прежде. чем повернуться лицом к брату. – Мне казалось, что мы уже обсудили твои отношения с Брандис и пришли к пониманию. Помнишь?

– Помню. – Квентин закинул руки за голову и усталой посмотрел на брата. – Я также помню, как сообщил тебе, что не намерен прерывать дружбу с Бранди.

– Дружбу? Значит, то, что сейчас между вами происходило, можно назвать дружбой?

– А ты бы как назвал?

– Прелюдией.

Квентин прищурился:

– Прелюдией? К чему?

– Да брось, Квентин. – Дезмонд сделал два больших глотка коньяка и, покачнувшись, продолжал говорить заплетающимся языком. – Ты узнал, что такое женщина, когда тебе было четырнадцать. С тех пор перебрал их немало. Наверняка за этот срок ты научился мастерски распознавать первые признаки симпатии. – Он вытянул руку и принялся загибать пальцы. – Давай посмотрим: раскрасневшиеся щеки, лучезарная улыбка, взгляд, полный обожания, – все это говорит о возникшем желании, а никак не о дружбе. Ты не согласен?

Квентин с трудом сдержался, чтобы не ударить брата.

– Если ты подразумеваешь, что я пытаюсь соблазнить Бранди, то ты просто сошел с ума.

– Да тебе и не нужно пытаться, братец. – Глухо хохотнув, Дезмонд опрокинул в себя рюмку. – Брандис считает – на тебе свет клином сошелся. Думаю, она вообразила, что влюблена в тебя. Как-никак, ведь именно ты идол ее детских грез. Мужчина, научивший ее поведению непослушного мальчишки, а не леди. Мужчина, который поощрял ее безумства, оттачивал ее мастерство в неподобающих увлечениях и с ней же разделял их. А затем уехал, обессмертив себя таким образом в ее душе. – Дезмонд с издевкой отвесил глубокий поклон. – А теперь ты вернулся, герой-победитель, и пробудил в ней былое детское обожание, которое слилось с пробуждающейся женственностью. – Он презрительно хмыкнул. – Как удачно для тебя все сложилось.

– Ты пьян, Дезмонд.

– Вне сомнений. А ты лжешь – и себе, и Брандис. Скажи мне честно, Квентин, неужели ты не заметил, что наше маленькое солнышко изменилось? Внешне, если ты не понял, что я имею в виду. Что она больше не шестнадцатилетняя девчонка, а взрослая, очень красивая женщина? – Дезмонд помолчал. – Вижу, что ты все-таки заметил, как бы тебе ни хотелось это отрицать. Меня восхищает твой вкус, твои высокие принципы. И эти самые принципы не позволят тебе прислушиваться к собственным инстинктам в отношениях с Брандис, ведь ты питаешь к ней истинное уважение и обуздаешь свою пылкость. Я прав, Квентин? – Квентин не ответил, лишь грозно нахмурился. – Очень хорошо. – Дезмонд качнулся вперед, потом прислонился к буфету, чтобы сохранить равновесие. – Можешь молчать, если тебе так нравится. Пусть твои отношения с Брандис чисты, но она, как в детстве, почувствовала свою зависимость от тебя. Ты не думал, как тебе с этим быть, когда наступит время отъезда? Что ты скажешь – теперь, когда она рассчитывает на твое присутствие, – если вдруг завтра придет приказ и ты должен будешь немедленно уехать?

– Замолчи, Дезмонд. – Квентин вскочил с дивана и, отвернувшись, принялся смотреть в окно.

– А-а, это все нервы. Ладно, хорошо. Лучше взгляни в глаза правде, какой бы жестокой она ни была, прежде чем заставить Бранди воспылать к тебе любовью. – Дезмонд бросил все попытки осторожничать. – Ты временный гость, дорогой братец. Тогда как я – основа будущего Брандис. И если ты даже не нарочно умудришься разбить ее хрупкое сердце, именно я склею его по кусочкам; именно я в конце концов разделю с ней постель, с радостью и на многие годы. Помни об этом. Потому что, как бы ты ни повлиял на нее, я намерен сделать Брандис своей герцогиней. И это несомненный факт, который даже ты со своей дурацкой всемогущей силой воли не сможешь изменить. Поэтому и не пытайся.

Квентин ударил кулаком в стену и резко повернулся, сотрясаясь от гнева, такого сильного, что он сам удивился.

– К черту твои жалкие угрозы, братец. Я вытерпел, сколько мог, твою пьяную болтовню. – Он пошел на Дезмонда, глаза его полыхали, от былой сдержанности не осталось и следа. – Наш разговор о Бранди закончен. Она тебе не какое-то движимое имущество и не лошадь, выставленная на аукцион, и ты ее опекун, а не господин. А что касается твоей идеи стать ее мужем…

Дверь в гостиную распахнулась, оборвав заявление Квентина на полуслове. На пороге замерла Бранди с широко раскрытыми от изумления глазами.

– Ваши голоса слышны даже на лестнице! – воскликнула она. – О чем же вы спорите?

– Ни о чем. – Дезмонд со стуком поставил рюмку и неуверенно прошелся по комнате, чуть не столкнувшись с миссис Коллинз, которая в эту минуту появилась с подносом.

– Я больше не голоден, – объявил он перепуганной экономке. – Кроме того, как верно заметил мой брат, я чересчур много выпил, поэтому не стану вас всех больше беспокоить, а заберусь в карету и поеду в Колвертон.

Обернувшись, он взглянул на Квентина.

– А мы с тобой все-таки продолжим наш разговор сегодня вечером, после твоего возвращения… даю тебе… – Дезмонд, моргая, взглянул на часы, – меньше часа. Уже почти восемь. Брандис нуждается в отдыхе. – Схватив руку Бранди, он поднес ее к губам. – Спокойной ночи, малышка, – пробормотал он, не отрывая от Квентина злобного взгляда, – Скоро трагедия последних двух недель останется позади, прошлое потеряет силу. – Он скрежетнул зубами. – И тогда я займусь твоим будущим.