Текст книги "Все засмеялись, а Гитлер заплакал. Публицистика"

Дальнейшее слишком известно. Кто-то очень умный решил провести эксперимент – можно ли конвертировать телерейтинг в рейтинг политический, без учета содержания этого самого телерейтинга. Оказалось – можно! Если не в первом туре, то во втором. Шутки в сторону. Политтехнологи идут. Штаб человека, которому уже лет пятнадцать как писали живые письма со всей России, сочинял письма мертвые, фальшивые – «письма поддержки» так называемые. Регистрировал кандидата Сурикова – двойника действующего губернатора. Выпускал листовки, в том числе от имени противников Евдокимова. Словом, как всегда на выборах. Весь набор. Оппоненты в долгу не оставались – избиратели наконец-то узнали, что их любимый артист – запойный алкоголик и все еще ходит в постель. Война стоила немалых денег, а деньги давали те, кто надеялся их вернуть. Поэтому после неожиданной победы Евдокимова в край съехались темные личности изо всех закутков страны. И попытались править. И получалось, как у короля Матиуша Первого из романа Януша Корчака: «Восседает Матиуш на высоком троне и от холода щелкает зубами, а министры по очереди докладывают, что происходит в государстве. Известия, как правило, малоутешительные, поэтому слушать скучно и неприятно. Министр иностранных дел сообщал, кто хочет с ними жить в мире, а кто – воевать, но говорил он так заумно и путано, что Матиуш ровным счетом ничего не понимал. Военный министр перечислял, сколько крепостей обветшало, сколько вышло пушек из строя, сколько больных солдат. Министр железных дорог доказывал, почему необходимо купить новые паровозы. Министр просвещения жаловался: дети плохо учатся, опаздывают в школу; мальчики тайком курят, вырывают страницы из тетрадок, дерутся, бьют стекла, швыряются камнями, а девочки дуются и ссорятся. Государственный казначей сердито заявлял: королевская сокровищница пуста, и не на что покупать новые паровозы и новые пушки»… Кто дальше читал сказку, тот знает, что закончилось все очень грустно. Одно дело – быть добрым человеком (тем более – добрым ребенком), и совсем другое – управлять людьми. Я бы даже сказал, что это вообще несовместимо.

За несколько недель до гибели Евдокимова его администрацию покинули наиболее одиозные фигуры – бывший вице-губернатор Краснодаркого края Баклицкий и ростовский бизнесмен Сергей Тен. Участь губернатора была предрешена – Кремль ждал только начала отопительного сезона, чтобы был удобный информационный повод для увольнения Евдокимова по профнепригодности. Уж очень на этом настаивали местные – значительная часть того самого населения Алтайского края, которое теперь скорбит по ушедшему.

Потому и отзывали машину и охрану. Чего церемониться с практически бывшим губернатором?

В последние месяцы – после двух импичментов, травли в прессе, ссоры со многими бывшими друзьями – Евдокимов стремительно терял чувство юмора. Последнее, что у него оставалось ценного. Среди недели он уезжал из Барнаула в родное село, ходил на рыбалку, пил с мужиками, пел для односельчан – но уже и петь было неохота, и он, махнув рукой, обрывал себя на полуслове. Две жизни было дано артисту Евдокимову – и обе даже слишком удались.

Утром в воскресенье 7 августа «Мерседес» шоколадного цвета под управлением Ивана Зуева на скорости около 200 километров в час летел по трассе Бийск-Барнаул в сторону деревни Полковниково, где должно было состояться очередное мероприятие с участием первого лица края. Михаил Евдокимов с женой Галиной сидели сзади. Рядом с водителем располагался телохранитель губернатора – Александр Устинов.

Ангела-хранителя в «Мерседесе» на этот раз не оказалось. Возможно, его тоже отозвали заблаговременно.

Он устал и ушел
За что я любил и ненавидел Ельцина

То, что Борис Николаевич с момента своего появления на политической сцене умел вызывать исключительно сильные чувства – это факт. То, что знак у этих сильных чувств менялся неоднократно – тоже факт. В 1986 году на автобусных стеклах и стенах домов в Свердловске писали: «Верните Ельцина!» А я не понимал этого ажиотажа, и меня это раздражало. Думаю, не меня одного. В августе 1991 года я заканчивал университет, торговал грибами, читал «Наш современник», носил военную рубашку и считал себя сталинистом. Естественно, Ельцина я ненавидел, совершенно трезво оценивая его роль – решающую – в крахе ГКЧП. Ненавидеть было нетрудно, поскольку вокруг фигуры седовласого победителя сплотилось какое-то просто фантасмагорическое количество разнообразной сволочи с рисунков Геннадия Животова. Называть никого не буду, они потом расточились кто куда, и довольно быстро.

Зато все вокруг Ельцина просто обожали, боготворили. Все – и рабочие, и пенсионеры и ИТРы. Возможно, были какие-то одиночки, вроде меня, но они погоды-то не делали. Сейчас эту всенародную любовь к Ельцину пытаются задним числом аннулировать – но, ребята, документы же есть. Вплоть до последней попытки импичмента. Неудачная была попытка.

Я совершенно не помню тот момент, когда перестал вдруг ненавидеть Ельцина. Предполагаю, это было тогда, когда народная любовь к нему резко пошла на убыль. То есть между 1992-м и 1993-м годом. «Расстрел парламента» пережил относительно безболезненно. Но перестать ненавидеть – не значит любить. Это вот перестать любить почти всегда значит – начать ненавидеть.

Короче, где-то до выборов в Думу в 1999 году я к Ельцину относился просто как к данности. Собственная частная жизнь и карьера оказались куда интересней страданий за судьбы страны. Тем более, что страна видимым образом прекращала страдать из-за всего, кроме собственной дури. В ней действительно стало можно жить и даже работать.

А в 1999-м я уже Ельцину деятельно сочувствовал. Уж очень на него наезжали Киселев с компанией. Так называемые демократы в спайке с так называемыми коммунистами (Примаков, Маслюков и так далее). История была совсем некрасивая. Травля. Разумеется, этого теперь не помнят те, кто по инерции называет себя демократами.

31 декабря 1999-го я ехал в поезде. Там и услышал по радио обращение президента. Знаменитое «Я устал, я ухожу». Это было, с точки зрения стратегии, гениальное решение. Ельцин в который раз сорвал банк. Казалось бы, все, проиграл, задавят – но нет. Выскочил. 31 декабря я простил Ельцину все его грехи. Более того, я им восхищался. Но восхищение смешивалось с жалостью – и куда же он теперь? Насчет нас-то было понятно, мы с этим Путиным не пропадем. К нему, правда, нужно было еще приглядеться, притерпеться, а то ведь чисто гоголевский персонаж. Кувшинное… эээ… выражение лица.

Только после того, как гоголевский персонаж начал входить во вкус, стало понятно, что мы потеряли – что я лично потерял – с уходом Ельцина. Ельцин был великодушен и жесток. Его преемник – мелкотравчат и мнителен. Ельцина можно было любить и ненавидеть. Его преемника – бояться или презирать. Ельцин был великим человеком. Его преемник вообще не человек.

Так что у меня к покойному только одна претензия. Борис Николаевич, Борис Николаевич. На кого вы нас оставили. Царствие вам небесное.

Комок, 2007

Обычный подозреваемый
Памяти Александра Зиновьева

Болтун умер вечером 10 мая в Москве. Ему было 84 года, но смерть наступила не от старости, а от рака мозга. В этом есть некая ирония. Нищее и голодное деревенское детство, затем участие в заговоре против Хозяина, за которое запросто могли расстрелять, затем война, на которой запросто могли убить… А еще была эмиграция и реэмиграция. А умер в своей постели и на родине, но от рака мозга.

Самая знаменитая книга Болтуна – «Зияющие высоты». После ее публикации на Западе в 1974 году Болтун был туда и выслан. Перед тем, как жители Ибанска выдворили Болтуна, они отобрали у него партбилет и паспорт, сорвали с него мантию профессора и медали военного. Та же история произошла когда-то с философом Заратустрой. Пока Заратустра спал, овцы сжевали венок на его голове и принялись блеять: «Заратустра не ученый больше!»

Лексически «Зияющие высоты» – это вывернутая наизнанку «Слепящая тьма» Артура Кестлера. Кестлер был антисоветчиком, а Болтун антисоветчиком не был, хотя его все таковым считали. Позже, на Западе, он сказал: «Хуже коммунизма только антикоммунизм». Это ему тоже запомнили.

Болтуна часто цитируют, не зная, что цитируют его, а не кого-то другого. Иногда путают с Жванецким. Переводчик Гоблин говорит про свои переводы: «Лучший – не значит хороший; лучший – значит, что остальные еще хуже». Это слова Болтуна. Впрочем, он бы наверняка сказал, что это не его слова, а просто анекдот. Или «стихийное творчество масс».

Удивительно не то, что Болтуна цитируют, а то, что цитируют очень мало. Например, фраза «Целились в коммунизм, а попали в Россию» стала чуть ли не крылатой. Как и выражение «Катастройка». А те же «Зияющие высоты» можно полностью раздергать на цитаты, но это слишком знаменитая книга, чтобы ее читали те, кто вообще способен цитировать.

Кусок наудачу: «Зарубежный и по определению реакционный социолог Ибанов высказал оригинальную, но далеко не новую гипотезу относительно преодоления татаро-монгольского ига и ликвидации его последствий. Согласно этой гипотезе, дело обстояло не так, будто мы уничтожили и изгнали татаро-монгол, а как раз наоборот, татаро-монголы уничтожили и изгнали нас, и навсегда остались на нашем месте».

Или вот еще: «На том берегу вырос новый район из домов, одинаковых по форме, но неразличимых по содержимому. Случайно получивший в этом районе отчасти изолированную смежную комнату Болтун говорил, что тут настолько все одинаково, что у него никогда нет полной уверенности в том, что он у себя дома и что он есть именно он, а не кто-то другой».

Ибанск – это город победившего социзма. Все жители Ибанска носят фамилию Ибанов и на голову выше всех остальных, за исключением тех, кто последовал их примеру. В Ибанске есть следующие достопримечательности: Сортир, Пустырь и Ларек. Через Ибанск течет речка Ибанючка, а руководят Ибанском, само собой, Заибаны. У Заибанов есть клички, чтобы их путать. Самый грозный Заибан звался Хозяин, а следом за ним шел Хряк. Остальных не помню. Их сейчас вообще мало кто помнит.

Считается, что Болтун был сатириком и инакомыслящим. Его также сравнивали со Свифтом и Щедриным. Все это не выдерживает критики. Никакой сатирой он не занимался, а занимался наукой логикой. Основал целую школу. Социолог мирового уровня. Социология – наука очень странная. Если ее использовать по назначению, она всем очень нравится. А если не использовать, то не нравится решительно никому.

Также и книги Болтуна не имели целью кого-то или что-то обличить. «Зияющие высоты» есть полное и объективное исследование советского общества. «Гомо советикус» – исследование человека, порождаемого этим обществом и порождающего это общество в дальнейшем. «Запад» и «Глобальный человейник» – не сатирические памфлеты, а точно такие же объективные исследования феномена Запада и человечества в целом. Поэтому никому в голову не приходит воспринимать написанное там как истину.

Болтун вообще первый на моей памяти автор, который хотя бы с самим собой пытался договориться о терминах. То есть – раз навсегда установить, что он имеет в виду, употребляя такие слова, как «народ», «человек», «масса», «история», «прогресс»… Болтун считал, что, если допустимо двоякое толкование этих терминов, то серьезный разговор в принципе невозможен. Поэтому он не был инакомыслящим. Он был просто мыслящим.

Коммунисты считают Болтуна коммунистом, патриоты – патриотом, сталинисты – сталинистом, а антикоммунисты – антикоммунистом. Болтун не делал различий для разных измов, так что, обобщая, можно сказать, что он был истым истом. И в Бога не верил тоже. В его мире всегда было холодно. «Мой сексуальный опыт, – замечал он на чужбине, – достоин осмеяния». В глобальном человейнике он видел борьбу двух аспектов – делового и коммунального. На Западе в коллективах преобладает деловой аспект («Жить, чтобы работать»), в Советском Союзе преобладал коммунальный («Работать, чтобы жить»). В результате Запад создал наиболее совершенный и эффективный тип отдельно взятой человеческой особи – западоида. А Советский Союз создал наиболее совершенный общественный строй – реальный коммунизм. Но и то, и другое, по Болтуну, дерьмо полное.

Если что-то можно унаследовать у Болтуна, так это систему мышления. Но это как раз унаследовать нельзя. И даже усвоить не очень получается. А если кто-то все-таки хочет попробовать, горячо рекомендую его лучшую неизвестную книгу – «Логическая социология». Она была написана уже в этом веке и в этой стране, после возвращения Болтуна на Родину. Поэтому ее издали небольшим тиражом и тут же забыли.

Естественно, после прихода гласности первой из книг Болтуна издали именно «Зияющие высоты». Причем каким-то сумасшедшим тиражом и в виде белого бумажного двухтомника. Вот, дескать, одна высота, а вот другая – не намек ли на «Близнецы» в Нью-Йорке? У меня этот двухтомник тоже был, с оборванной обложкой. Я точно помню, что читал книжку в Сортире, у Ларька и на Пустыре. Тогда я заболел Зиновьевым, а искать его другие книги начал много позже.

Однажды оказавшись в гостях у малознакомого человека, увидел у него черную с красным обложку «Гомо Советикус» и пришел в восторг, поскольку был пьян. Человек пришел в восторг от того, что я пришел в восторг, обещал дать мне почитать эту книжку, и мы еще выпили. Затем мы душевно говорили о стране, истории и поэзии. Проснувшись, я обнаружил, что мой новый друг вытащил у меня из кармана все деньги. Естественно, я пошел на Пустырь и обнаружил его там с полной сеткой портвейна. Он знал, что мне позарез нужны эти деньги, но ему-то они тоже были позарез нужны. Мы были как два персонажа из книжки, которую обсуждали накануне, и никак не могли выпрыгнуть из-под переплета.

Говорят, что у любого «князя мира сего» обязательно должен быть Советник, который своим интеллектом освещает путь воле князя. У нынешнего Заибана тоже есть Советник (назовем его, что ли, Подъибан). Это известный нам еще по «Зияющим высотам» Правдец. Правдецам свойственно менять точку зрения в зависимости от перемены угла зрения. Когда Правдец жил в штате Вермонт, он призывал прогрессивную Америку уничтожить коммунизм в России. Можно вместе с Россией. Теперь он живет в России и призывает Верховного Заибана уничтожить Америку. Можно вместе с Израилем. Это очень логично и разумно, если успевать следовать за точкой зрения Правдеца. Поэтому он, а не Болтун, и стал Подъибаном. А Болтун теперь уже никем не станет. Он умер.

2006

Убийства Милошевича

Мыслители древности говорили: я знаю, что ничего не знаю наверняка. Причем они это говорили и в Японии, и в Греции, и в Индии. Мы выгодно отличаемся от мыслителей древности, поскольку все знаем доподлинно. У них не было таких незамутненных источников информации, какие есть у нас. А у нас есть телевизор, газеты, радио, сайты в Интернете. Мы извлекаем информацию из этих источников, «анализируем» ее – кто говорит, что доверяем безоговорочно? – и потом составляем собственное мнение, которое доводим до остальных. Мы – люди с собственным мнением. Нас касается все, что происходит в большом мире. Сумма мнений складывается в убеждения, убеждения превращаются в идеологию. У мыслителей древности идеологии не было. Потому они и жили в основном на помойке.

Итак, что мы все знаем о жизни и смерти бывшего лидера Югославии Слободана Милошевича? Да практически все. Для удобства эту сумму знаний разобьем на две части – левую и правую.

Слободан Милошевич родился в 1941 году в семье убежденной коммунистки и священника. По образованию юрист. Возглавлял Белградскую Информационную службу, «Газпром» и Белградский банк. По политическим убеждениям – коммунист. В 1978—1982 годах – возглавлял партийную организацию Белграда. В 1987 году возглавил Союз коммунистов Сербии. Как всякий коммунист, Милошевич был и истинным патриотом. Еще в 1986 году, случайно побывав в Косово и пообщавшись с местными сербами, принял решение воссоздать единую страну, Великую Сербию, и этому решению не изменял. В 1989 стал президентом Сербии и фактически лидером Югославии, которая к тому моменту уже разваливалась. В каждой отдельной республике бывшего федеративного государства возникли межнациональные конфликты. В Хорватии в 1991 году была провозглашена республика Сербска Краина. Республика была оккупирована хорватской армией, 150 тысяч сербов депортированы из страны, тысячи – убиты. В Косове албанцы сожгли сотни сербских домов, взорвали двадцать православных церквей, в том числе – древних, еще византийских…

Милошевич первым в Европе стал бороться с исламскими экстремистами-террористами (т.е. косоварами), и боролся довольно-таки успешно, подавив вооруженные выступления сепаратистов в Хорватии, Боснии и Герцеговине. Но тут вступила в дело Международная Закулиса, преследовавшая несколько глобальных целей.

Цель первая: не допустить создания в Европе сильного славянского государства. Можно даже не объяснять, почему.

Цель вторая: создать очаг напряженности в Европе и вообще показать, «чьи в лесу шишки». Пробить бомбовую дырку в европейской ложке – символика очевидна. Кому это выгодно, сами понимаете.

Цель третья: создать терминал для переправки наркотиков из средней Азии в Европу и далее в той самой Албании, которую теперь контролируют исламские радикалы.

Для того, чтобы добиться поставленных целей, Мировая Закулиса еще в 1993 году создает с нарушением Устава ООН так называемый Международный Гаагский трибунал по расследованию преступлений против человечности в бывшей Югославии (а также Руанде). Параллельно «миротворцы» из НАТО вводят войска в саму независимую Югославию, последовательно занимая четкую позицию «против сербов», покрывая хорватов и албанцев, проводящих этнические чистки и совершающих теракты. Представители косовских албанцев демонстративно срывают все попытки мирных переговоров, и это сходит им с рук. (Тут надо помнить, что хорватские фашисты – усташи – во время Второй Мировой войны своими зверствами удивляли даже нацистов. Тогда счет убитых сербов шел на десятки тысяч. Причем у усташей особым шиком считалось убивать врагов не пулями (это признак малодушия), а «вручную». Типичная картина расправы над пленными славянами выглядела так: голых людей втискивали в ров стоймя и били кувалдами по головам, пока не затихнут крики).

В довершение всего 24 сентября 1999 года самолеты НАТО начали бомбить Белград. Европа ужаснулась – такого здесь не было со времен Второй Мировой. Президент Милошевич вынужден вывести сербские войска из Косово. Но это был еще не конец. На выборах 2000 года, проводимых под патронажем американской администрации, победил американский ставленник Воислав Коштуница. А правительство возглавил Зоран Джинджич, ненавидевший Милошевича лютой ненавистью с давних пор. И 28 июня 2001 года Джинджич продал Милошевича Западу – то есть дал согласие на его депортацию в Гаагу. За это новое правительство СРЮ получило от Запада 1,28 млрд долларов кредитов – якобы на «восстановление». На самом деле это те же иудины 30 сребреников, только с учетом инфляции. И кончил Джинджич тоже плохо – через два года его убили в Белграде.

Что касается Милошевича, то в Гааге он, отказавшись от адвокатов, вел себя безупречно. Он не признавал легитимность суда; он успешно оспаривал показания ангажированных свидетелей; он настаивал на вызове в суд «банды пацифистов» – то есть Билла Клинтона, Мадлен Олбрайт, Тони Блэра и прочих. И им даже были разосланы повестки, только вот вызываемые не откликнулись. Однако выступления Милошевича произвели сильное впечатление на общественность западных стран. Из Англии, Франции, США ему шли сотни писем: люди писали, что им стыдно за свое правительство, развязавшее агрессию против Югославии либо принимавшее участие в этой агрессии. В результате депутаты Европарламента настояли на том, чтобы не транслировать речи Милошевича по ТВ, а пересказывать в комментариях.

Отдельно стоит сказать об условиях содержания заключенных в тюрьме Гаагского трибунала. В этой тюрьме умерли уже пять сербов, причем один из них – Милан Бабич – всего за две недели до Милошевича. Особенный интерес вызывает то обстоятельство, что Бабич и Славко Докманович повесились в камерах. Это в тюрьме для высокопоставленных военных преступников, где все просматривается и прослушивается. Еще один – Милан Ковачевич – умер от внутреннего кровотечения в результате неправильного лечения и неоказания своевременной медицинской помощи. Умирал он несколько часов, напрасно призывая охрану. Вообще визуальный контроль в тюрьме Схевенинген производится раз в полчаса, и его тем легче осуществлять, что в камерах никогда не выключается свет (кстати, это – разновидность пытки, по нормам международного права). Но вот как-то в этот раз охрана отлучилась…

Милошевич знал, что его «залечивают» насмерть. Он писал о том, что в его крови находят следы каких-то странных веществ, что ему прописали лекарства от проказы и туберкулеза, хотя все, чем он болел – это грипп. Он просился на лечение в Москву, где, по его словам, «самые лучшие врачи в мире», но в просьбе было отказано, несмотря на поручительство российского правительства вернуть Милошевича по излечении в Гаагу.

И вот итог. 12 марта Милошевича нашли мертвым в его камере. Объявленная причина – инфаркт миокарда. Посторонняя экспертиза, предложенная в том числе Россией, Гаагскому трибуналу оказалась не нужна. Суду все ясно с Милошевичем. Его «дело» развалилось бы в суде, в этом нет никаких сомнений. Вот суда и не стали дожидаться. Как выразился небезызвестный Гоблин, «добрые джыдаи приморили арестанта… Саддамка, готовься!»

Родные хотели похоронить Милошевича – Слобо, как его зовут в Сербии – на Аллее героев в Белграде. Но проамериканское правительство Сербии разрешило только частные похороны.

Свидетель обвинения

«То, что произошло, я думаю, все-таки связано с убийством. Не важно, убийство – это или расстрел, или другой вид. Человек 5 лет в тюрьме, около 4 лет идет заседание суда и никакого результата. Не каждый выдержит. Какое это имеет значение, как убить можно? По всей вероятности, не выдержал».

Виктор Черномырдин, посол России на Украине

Контрольные вопросы на усвоение материала

Знаете ли вы, кто входит в Мировую Закулису, каковы механизмы, цели и задачи ее управления?

Каким было административно-территориальное устройство СФРЮ до ее распада? Кто населяет народы стран – бывших республик социалистической Югославии? Под чьим управлением сегодня эти страны? Являются ли албанцы славянами? Являются ли хорваты мусульманами?

Какие страны входят в блок НАТО, и какие – в Совет безопасности ООН? Принимала ли Россия участие в оккупации Югославии? Принимала ли Россия участие в создании Гаагского трибунала?