Текст книги "Все засмеялись, а Гитлер заплакал. Публицистика"

Один чекист убил другого чекиста. Теперь этот первый – наш соперник. Идет на свои деньги, которых у него хватает, сам же отвечает за всю идеологию и стратегию. Главный наш козырь – его участие в приватизации таких ценностей, о которых не всякий Хлопонин может мечтать. Эти ценности сейчас – собственность всяких кипрских и Фолклендских фирм. С нами работают коллеги соперника, они говорят: такие, как этот – позор для органов. Давайте сделаем письмо ветеранов КГБ-ФСБ, где они отрекаются от предателя. Давайте. Делаем. Но на следующем этапе, когда можно уже обнародовать все подробности аферы с приватизацией, особисты нас тормозят: ребята, а вот об этом не надо. Никуда ничего не делось, все как было под контролем ФСБ, так и осталось. На Кипре, на Мальдивах… не суть важно.

Вот эти самые органы, без участия которых не прошла НИ ОДНА крупная приватизация, теперь не хотят выборов. Совсем. Может быть, чтобы не мучиться каждый раз когнитивным диссонансом – публично обвинять других людей («олигархов» так называемых, которые у них в разработке с начала девяностых и ведомы от и до) в том, что сами же сделали со страной и ее богатствами. Для какого-то высшего, должно быть, блага.

Смайл.

Ночь после выборов – это профессиональный праздник пиарщиков, можно сказать, карнавал. Кандидат расстегивает ворот, галстук красной тряпкой свисает с плеча, глаза красные, белая сорочка – мокрая на спине. В коридоре, во дворе, всюду, где только можно – нервно курящие и хохочущие студенты-агитаторы, чистильщики, топтуны. В штабе тоже курят где придется, никого уже не волнует, что в мирной жизни это кабинет какого-нибудь там начальника департамента или финансового директора. Окурки повсюду. Шелест банкнот, жужжание в лапшу превращаемых отчетов. Кофе, много кофе. Люди, которых не знал еще два месяца назад, ставшие почти родными, теперь вот опять чужеют на глазах. Ну да, обмениваются телефонами, мылами, но скорее всего, многих ты видишь действительно в последний раз. И писать не будешь. И звонить. И тебе. Светает. Данные продолжают поступать…

Черт, я действительно любил эту работу.

Комок 2004

Я где-то был, не был…

Как это я

Жаль себя самому

Где ты где ты

Я

«Аукцыон»

Вот вертится в голове песенка. Странная такая, клаустрофобией отдает и абсурдом. «Алкоголизм – не шутка! Прощай, Мишутка!» Что за Мишутка, Бог его знает… Не Горбачев же, который с алкоголизмом боролся, да напоролся.

Алкоголизм – не шутка… Да… Начинается он, как Родина, непонятно с чего – может быть, с бутылки портвейна «Кавказ», выпитой в 14 лет на свадьбе дяди? И вот мы идем по ночному летнему городу, мне ужасно весело, и я говорю папе: «Ни за что не догадаешься, сколько я сегодня выпил». Ну, с хорошей-то закуской… Потом в девятом классе у нас сложилась небольшая такая компашка. Поскольку спиртное нам не продавали, да и денег не было таких, мы ставили бражку. Трехлитровая банка сока, сахар, дрожжи. Через неделю можно пить. Пили дома у бабушки Паши, бабушка частенько уезжала в командировки, важной была. Догонялись разными импортными ликерами да настойками из ее бара. Сливали вместе яичный ликер (так что я его пробовал задолго до прочих советских граждан), прочие волшебные жидкости… Много было смеха и веселья. Много было дефицитной колбасы из бабушкиного холодильника выблевано в бабушкину чуть пожелтевшую от времени античную сталинскую ванну. Головокружение и сон. И долгий извилистый путь домой.

Школьные вечеринки в Энергетиках. Та же брага, но изготовленная фактически профессионально. Подавали ее флягами. Господи, сколько же раз эта желтая комкастая струя била из глотки, в самых разных ванных комнатах и туалетах. Сколько женских глаз, глядящих с непонятной и раздражающей жалостью. Сколько раз вспыхивали звезды в глазах, и я вдруг обнаруживал себя на полу, а только что говорил что-то крайне остроумное какому-то неприятному типу. А потом лица типов стираются вообще. И лица женщин. И все прочее. Что остается – так это желание немедленно выпить. Но я забегаю вперед. Потому что еще и студенческая жизнь не начиналась.

А вы знаете, что алкоголизм есть предрасположенность химического свойства? У части людей алкоголь расщепляется и выводится из организма полностью. А у другой части – ацетальдегид поступает в мозг, где превращается в какое-то труднопроизносимое вещество, фактически – в производное героина. Плохие новости: эта штука в мозгу не разлагается, не выводится, она живет там всегда. Она и есть – зависимость.

А что, собственно, рассказывать о студенчестве? Если на первом курсе еще были какие-то попытки первой любви (на самом деле давно не первой), то дальше все превращается просто в череду алкогольных подвигов, их вычесть – ничего не останется. Как-то удавалось еще учиться, позже – работать, позже уже не очень удавалось… Все экзотичнее становились собутыльники и спутницы жизни, их тела были отмечены шрамами, кровоподтеками, сигаретными ожогами, татуировками. Все экстравагантнее способы раздобыть денег на выпивку. До прямого воровства вроде бы еще не дошло, а вот Библию пропить однажды – случилось. Бродил я вдоль сети бронированных киосков и зазывно кричал: «Купите Библию! Святая книга!» И какие-то две веселые продавщицы поменяли мне святую книгу-то – на две бутылки портвейна… А вот тошнило уже реже. И спирт-технарь, занюханный кусочком хлеба, проваливался внутрь горячей лавой.

Вот только куда подевались умные разговоры, чтение стихов, исполняемые а капелла песни из репертуара группы «Куин»? Где мои прежние собутыльники? А кто где! Некоторые «скурвились», то есть пошли в Систему и там продвинулись, семьями уже обзавелись, бизнесом занялись. А некоторым голову пробили возле гаражей. А кто-то от гнилостной пневмонии, бичевской болезни, загнулся тихо-тихо. Большинство же просто сгинуло «на перекрестках судьбы», как пел наш любимый Лоза.

Бытует такое мнение, что алкоголики бывают разные. Одно дело – быдло в спальных микрорайонах, всякий там полууголовный элемент. И совсем другое – люди творческие, ищущие, горящие. Они без вина, как всем известно, не могут. Бодлер, Хайям, Эдгар По. Блок. «Пускай я умру под забором, как пес» – как скажешь… Что далеко ходить. Хороший писатель Владимир Крупин сказал как-то – не будь пьянства, не знаю, как бы я выжил в застойное время. Люди уходили в алкоголизм как в эмиграцию. Только из эмиграции, как оказалось, вернуться все-таки проще. Алкоголизм в русской литературе – вообще традиция. Поэты пили все поголовно (ну за исключением разве что Пушкина, который и в этом отношении был трезвее многих), Грибоедов к 16 годам уже спился, его и в Тегеран-то отправили, дабы избавить от влияния дружков-собутыльников. Радикальный оказался метод: Грибоедов остроумно пошутил над каким-то местным неприятным типом, а его взяли и зарезали. Вы перечитайте «Горе от ума» – это типичное восприятие жизни алкоголиком. «Шел в комнату – попал в другую».

Николай Рубцов, замечательный поэт и алкоголик, которого совершенно буднично зарубила топором сожительница (по пьянке): «чьи-то дети плакали. Где-то финки звякали… Эх, сивуха сивая! Жизнь была… красивая». Как в кино. Стакан водки как символ чистоты. Русские после первой не закусывают. Да ведь эту «первую» еще достать надо. Незаметно подкралась перестройка. Вчерашние клерки из КБ, какие-то штафирки, мелочь пузатая, становились общественными фигурами, собирали толпы, штурмовали Кремль. А мы штурмовали винный прилавок, впечатавшись ребрами в чугунные решетки, защищавшие продавщиц от нас, осатанелых искателей любви и счастья в одном флаконе. «Обними меня за плечи, пожалей меня за ордена…»

Ты просыпаешься. Ты не знаешь точно, где ты и на чем ты лежишь. И у тебя нет сил это выяснять. В голове чугунное ядро. Тело зудит – миллиарды тоненьких иголочек пронзают тебя всего. В твоей голове так много кишок. Ладони содраны в кровь, челюсть болит. Асфальтовый синдром. Что ты вчера опять натворил? О, Боже… Ты обезвожен. Банка холодной воды из-под крана, принесенная чужой и злой женой, кажется тебе райской благодатью. Но недолго. Ты умираешь. Ты умрешь, если не выпьешь. Страх смерти – не абстрактной, а наступающей прямо сейчас – это верный спутник алкоголика. Я испытывал этот страх много раз. Мне дьявол садился на грудь, и душил холодными жесткими пальцами, и ложился сзади, и жевал волосы на затылке. Говорят, что белая горячка настигает тех, кто уходит в запой больше, чем на две недели. Мой рекорд – четыре месяца.

Прощайте – Георгий Юматов и Александр Соловьев, прощайте, Владимир Семенович и Василий Макарович, прощайте – циник и алкоголик Джеффри Бернард и автор «Страха и ненависти в Лас-Вегасе» Хантер Томпсон.

А этот гад Элис Купер, который в семидесятые с кровати не вставал без банки «Будвайзера», в прошлом году признан одним из самых спортивных рок-музыкантов, в компании Рода Стюарта, Элтона Джона и других завзятых алкашей в завязке. А Эрик Клэптон, гитары свои пропивавший, собственного сына проморгавший – открыл центр помощи алкоголикам. И Шевчук помогает теперь им же. Алкоголики, они как чекисты – бывшими не бывают. Они могут не пить хоть десять лет, хоть весь остаток жизни, но алкоголиками быть не перестанут. Как будто злой стальной паук вцепился там, в мозгу, за белую шишечку, и сидит, ждет своего часа, первого глотка, первого градуса. «Злые люди ставят сети, гибнут жены, плачут дети…»

Говорят, что они теперь не те, наши прежние кумиры. С тех пор, как в завязке. Раньше у них петь лучше получалось. А у меня, например, писать. А вы знаете, когда каждый день боишься, что умрешь, и страх этот обоснован, это сильно обостряет восприятие. Хотите попробовать? Будете писать нам письма из преисподней, а мы будем с наслаждением читать, а потом похороним вас. Возможно, что с почестями. Если опознаем. Или вообще найдем.

Комок 2007

Быстрее, выше, сильнее

Разновидность гонки вооружений – это гонка допингов и обнаружений. Зачастую те, кто придумывает новый допинг, ловят тех, кто применяет старый. Чтобы поймать маньяка, нужен другой маньяк. Иначе эта штука не работает и работать не может.

То, что в анализах трех наших биатлонистов перед самым чемпионатом обнаружили допинг, свидетельствует об одном: у остальных плохо искали. Почему? Может быть, заказа не было. Может быть, руки не дошли. Или отношения не хотели портить. Все может быть. Кроме одного: отсутствия допинга в принципе.

Допинг – от английского «доп» – давать наркотик. Помните у Мэрилина Мэнсона песенку «Dope Show»? Профессиональный спорт и есть такое шоу. А профессиональные спортсмены – это профессиональные наркоманы. Теперь оцените всю иронию расходов на большой спорт в целях отвлечения молодежи от вредных привычек. Типа пьянства и наркомании.

Конечно, наркотики наркотикам рознь. Одно дело галлюциногены или там расслабляющая травка. И совсем другое – стимуляторы, бета-блокаторы, анаболики, диуретики. Есть вещества для выработки адреналина, это чтобы, значит, спортивный азарт был. Спортивная злость! Есть – для стремительной сгонки веса и выведения из организма излишеств нехороших. Есть такие, чтобы руки не дрожали. А есть такие, чтобы на руках и ногах побольше мышц наросло. Есть таблетки, после которых боли не чувствуешь. Совсем. Тебе по голове бьют весом в тонну примерно, а тебе не больно. Просто падаешь иногда. Потом слепнешь. Потом маразм и смерть в дурдоме. О спорт, ты мир!

И не тешьте себя иллюзиями – ни в одном виде профессионального спорта не бывает иначе. Иначе это уже любительщина и кустарщина.

2009 «Свобода злого»

Уроборос

Говорят, что набранные в этом году по ЕГЭ студенты уникально безграмотны и вопиюще невежественны. Старожилы, как говорится, не припомнят. Преподаватели лучших вузов страны рыдают в голос над результатами диктантов: «А-а-а, они пишут жи-ши через ы! Они не знают, что Маркс и Энгельс это разные люди, а Слава КПСС вообще не человек!» А во всем виноват… И хором: «ЕГЭ!»

Впрочем, хор получается нестройным.

Отдельные представители экспертного сообщества (тупо педагоги со стажем) говорят, что ЕГЭ зафиксировал картину распада, начавшегося много лет назад, на заре рыночной экономики. Тогда, дескать, высшее образование (в том числе и в первую очередь педагогическое), брошенное в пучину тотального купипродая, спасало себя единственным доступным способом – оптовой торговлей дипломами. Одипломленные, но не сломленные молодые специалисты разбрелись кто куда и начали подрывную работу, итоги которой мы теперь и наблюдаем.

Почему я считаю возможным доверять этим экспертам больше, чем хулителям ЕГЭ? Ну, во-первых, простая логика подсказывает, что подросток не может за три года упорных натаскиваний на ЕГЭ разучиться читать и писать. А читать и писать дети учатся в первых классах средней школы.

Во-вторых, непонятен сам феномен натаскиваний. ЕГЭ – это не система обучения, это система проверки полученных знаний! Раньше экзамены были по билетам, сейчас – тесты. Это просто форма. Если учителя действительно превращают обучение в выпускных классах в серию тренировок по заполнению клеточек – таких учителей надо гнать из школы. Они некомпетентны.

В-третьих – ищи, кому выгодно. Ректоры недовольны – набрали 100-балльников, а те писать не умеют. Это свидетельство того, что ЕГЭ плохой? По-моему, это свидетельство того, что ЕГЭ куплен. И не у этих ректоров. Как сказал по схожему поводу наш президент, сажать не хочется, но придется.

На самом деле проблема даже не в том, хорош или плох ЕГЭ. Все глубже. Начать с экспертного сообщества, которое не только не сходится во мнениях, но раскалывается на части – либо оно не экспертное, либо не сообщество. Хочется сказать: господа педагоги, вы там внутри себя решите, как правильно вас реформировать, и выходите наружу с ответом, который вас как профессионалов устраивает. И вашего министра тоже. А то прямо по Жванецкому: «что характерно, министр образования есть, и неплохо себя чувствует». А взялись за реформу высшего образования – и повисли в воздухе. А наводить порядок в средней школе – значит провоцировать социальные потрясения. Да, плохие учителя; а чего бы вы хотели за такую зарплату? Можно сократить половину, их деньги раздать оставшимся, получится здорово. Но вот вопрос – кого увольнять? Музу Михайловну, которой три года до пенсии, а у нее 35 лет стажа и высшая категория? Нет, давайте лучше Верочку с Танечкой сократим, молодые, замуж выйдут… Но тогда работать некому будет. Дилемма, однако.

Знаете, что я вам скажу? Не в ЕГЭ загвоздка. И не в плохих учителях. Все дело в том, можно ли полученные знания применять на практике. Система образования нигде не совершенна. Выпускники английских школ в большинстве своем считают, что Холокост – это такой праздник по поводу окончания второй мировой. Представления американских школьников о мире – примерно как представления москвичей о России. Система сдачи экзаменов в институты и колледжи настолько запутана и в США, и во Франции, и в Японии, что черт ногу сломит. Но там другое целеполагание. Там вуз нужен, чтобы получить профессию. У нас вуз нужен, чтобы:

– откосить от армии;

– тусоваться не с отбросами.

Получение профессии на каком-нибудь 35-м месте. Вот подумайте, почему это так. И тогда можно будет начинать.

Град 2009

Мракобесие

Гуру из Бобруйска
Эне, Бене, раба – квинтер, финтер, жаба

Мне было очень трудно писать этот материал. Как только пальцы прикасались к клавиатуре компьютера, из-под букв выскакивали маленькие молочно-серебристые сферы, покрытые изнутри цифрами, взлетали на уровень лба и угрожающе шипели. И из каждой сферы на меня с укором смотрело простое славянское лицо с виду обычного следователя КГБ, а на самом деле – академика всех академий, ученого с мировым именем, члена президентской команды, спасителя человечества и вселенной Григория Грабового. Сферы росли в диаметре, знаменитый ученый-спаситель становился виден во весь рост, беспрестанно шевелились пальцы его правой руки, как бы пересчитывая деньги, в воздухе пахло озоном и тотальной катастрофой. Вокруг меня на тонком плане толпились контактеры и воскрешенные, панночка летала в гробу, компьютер периодически зависал, и на экране ни с того ни с сего возникали надписи: «Аз есмь Воскресение и Жизнь», «Гони рубль, родственник» и «Мене, текел, перес». Я знал, что у древних вместо переса был фарес, и это немного успокаивало. И, осенив себя крестным знамением, я продолжал…

«Почему матери Беслана не поверили Путину, а поверили Грабовому?» – гневно вопрошает сдержанно-либеральная газета. А кто им сказал, что это разные люди вообще? Грабовой – это реинкарнация Христа, Будды, Магомета, двух Александров – Невского и Македонского, и почему-то Хеопса с Атлантом. Вполне закономерно сюда вписывается и Путин.

История вообще простая. Комитет «Матери Беслана» очень несвоевременно возник. Люди там подобрались идеологически невыдержанные. Выдвигают странные версии – мол, в гибели их детей каким-то боком виноват наш всенародно избранный. Лидеров комитета в дни годовщины захвата школы пригласили в Кремль, пообщаться. А оттуда – на съезд партии ДРУГГ (добровольные распространители учения Григория Грабового). Как-то вот ДРУГГ оказался вдруг… И кадры со съезда теперь гуляют по телеэфирам – вот они, обезумевшие от горя матери, участвуют в очевидном мракобесии. Ну, для России, может быть, не таком очевидном, а для Запада – вполне. А на Запад и расчет.

В самом Беслане таким поворотом весьма обескуражены. Комитет теперь переименован в «Голос Беслана», и руководит им уже не Сусанна Дудиева. То есть склока гарантирована. Это тоже очень хорошо.

Посланцы (или засланцы) Грабового появились в Беслане вскоре после расстрела школы. Вместе с адвентистами, сайентистами и прочими ловцами душ. Дело в том, что родственникам погибших выдали пособие – 150 тысяч за голову. Большие деньги для Осетии.

Уникальное торговое предложение гработорговцев состояло в том, чтобы воскресить погибших детей за символическую сумму в 39500 рублей (как пояснил ученик Грабового некто Кириллов, это «тридевятое царство в пятом измерении»). Были и такие, кто поверил. И заплатил. Первое воскрешение обещали в апреле. Затем перенесли на июль. Затем на годовщину. Теперь вот – на 30 октября (Хеллоуин, очень кстати).

В общем, получается сочетание приятного (деньги) с полезным (сеянье раздора).

Такое впечатление, что в городе Беслане никто не читал книжку Стивена Кинга «Кладбище домашних животных». И не смотрел поставленного по книге фильма, и вообще ни одного фильма про оживших мертвецов, они же зомби. Зато все дружно читали Евангелие от Иоанна и помнят о воскрешении Лазаря.

«Иисус говорит ей: воскреснет брат твой.

Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день.

Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет.

И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек…

Итак отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня…

Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет. Тогда многие из Иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в Него. А некоторые из них пошли к фарисеям и сказали им, что сделал Иисус… С этого дня положили убить Его» (Евангелие от Иоанна, глава 11).

Если разница не очевидна, поясню: во-первых, Лазарь действительно воскрес. Во-вторых, воскресил его Сын Божий и для жизни вечной, а не «член президентской команды» для пополнения собственного кошелька. В-третьих, если вы верите в чудеса, то должны понимать, что чудеса бывают разные. Как и кудесники.

До недавнего времени о Грабовом было мало что известно в широких кругах. Ну, то есть, определенная часть нашего общества, безусловно, была в курсе. Та самая часть, которая сперва голодала по Амосову, обливалась водой по Иванову, ставила баночки перед телевизором и радиоточкой, рассылала письма счастья и принимала «устаноуки», затем прятала деньги в ямки на поле чудес имени Сергея Мавроди, голосовала за коммунистов, читала «Вестник ЗОЖ» и пила мочу, затем искала психотронное оружие и торсионные поля, практиковала раздельное питание, торговала гербалайфом и голосовала за Путина… Академик всех академий Грабовой учит нас, что у каждого человека есть своя музыка, ее только нужно уметь слушать на тонком плане. Вполне определенный мотивчик у всех этих людей: жажда чуда, сразу и немедленно. Эти люди – настоящие рыночники; они знают, что за чудеса нужно платить, но они прикидывают, что возможная прибыль многократно превысит любые возможные вложения – и они продолжают раскошеливаться. «Пока живут на свете дураки – обманом жить нам, стало быть, с руки». Это мотивчик тех, кто с другой стороны – тех, кто мочит в сортире, дает установки, принимает добровольные пожертвования и поит живых людей их собственной мочой. В этом смысле академик с мировым именем и апгрейд Иисуса Христа Грабовой не слишком отличается от предтеч. Если есть некий интернационал террористов (в чем я лично не сомневаюсь, только вот штаб-квартира его вовсе не там, где принято считать), то есть и интернационал жуликов и шарлатанов. В разные времена он объединял разных людей, иногда действительно незаурядных и многосторонне одаренных, а порою даже искренне заблуждающихся – взять хоть Рериха. А еще были Блаватская, бабка Ванга, Вольф Мессинг, Ури Геллер, а сейчас есть какая-то Саи Баба в Индии (вообще вроде мужик, но почему-то вот «баба»), которая является своим поклонникам в горящем кресле. Общий на всех жаргончик: чакры, карма, аура, астральные миры, тонкие планы (если десятилетиями повторять, что все это существует, то в конце концов про ауру тебе расскажет любая бабка в автобусе).

У всех этих экстрасенсов, целителей и пророков есть и одно общее свойство: они слишком много лгут. Как и их общий папа.