Текст книги "Бобры в кленовом сиропе. Двадцать лет в Канаде"

Самое печальное, что медицинская карточка является одним из основных идентификационных документов, при помощи которого можно в дальнейшем получить другие документы, тем самым окончательно легализовав свой статус в Канаде. Например, под чужим именем.

И что интересно, речь шла не только о живущих в Монреале марокканцах, но даже о пилотах марокканских авиалиний, совершающих полеты в Монреаль. Как выяснилось, большинство из них также имели карточки медицинского страхования Квебека, без какого бы то ни было на то основания. По сообщениям газеты «Ла Пресс» («La Presse»), канадскую медицинскую страховку имела даже личная секретарша главы марокканских авиалиний. Виновным в этой ситуации называли бывшего министра иммиграции провинции, который в бытность свою на этом посту пользовался расположением марокканской авиакомпании, в частности, бесплатно слетав в эту страну.

Примерно с 2011 года Квебек сотрясал мощный скандал с распределением контрактов на строительство, в который оказались вовлечены как известные строительные фирмы, вроде SNC-Lavalin, так и высокопоставленные чиновники. Речь шла об откатах чиновникам, а также о финансовой поддержке правящей партии в обмен на выгодные многомиллионные и миллиардные контракты. Для расследования была создана так называема Комиссия Шарбонно (Charbonneau Commission) по имени ее председателя судьи Франс Шарбонно (France Charbonneau). Кроме того, в 2011 году было создано постоянное антикоррупционное полицейское подразделение – Unité permanente anti-corruption (UPAC), по результатам расследования которого прокуроры выдвинули 331 обвинение против отдельных людей и целых компаний.

Как результат работы комиссии и полиции, в октябре 2012 года мэр Лаваля, пригорода Монреаля, Жиль Вэланкур (Gilles Vaillancourt) был вынужден уйти в отставку, а в мае 2013 он был арестован в своем доме по обвинению в бандитизме. В то же время ушел в отставку и мэр Монреаля Жеральд Трамбле (Gérald Tremblay). А в июне 2013 года был арестован исполняющий обязанности мэра Монреаля Майкл Аппельбаум (Michael Applebaum) по обвинениям в мошенничестве, заговоре и коррупции.

По описываемым событиям канадское телевидение даже сняло криминальны мини-сериал «Дурная кровь» («Bad Blood»), вышедший на экраны в 2017 году.

Одно из важнейших отличий Канады от России заключается в том, что в ней почти нет «неприкасаемых». Закон в Канаде одинаков для всех. Если в Москве, в Южном Бутово, судебный исполнитель приходит срезать замки на «ракушке» обычного пенсионера, чтобы демонтировать ее и тут же бросить, как это случилось с одним из моих знакомых, и при этом демонстративно оставляет нетронутой соседнюю ракушку, потому что ее хозяин – чей-то родственник или кому-то дал на лапу и т. д., то в Канаде, будь то Вердан, Монреаль, Торонто или Калгари, такой номер не пройдет. Самоуважение общества, равно как и уважение власти к этому обществу, несравненно выше, чем в российской действительности, и оно взаимно, причем без всяких законов об «уважительном отношении».

Следует отметить, что жители Квебека далеко не всегда относятся индифферентно к выходкам местной «элиты». Особенно заметно это проявилось в так называемом движении «Скорпион». Дело в том, что лет двадцать назад квебекская полиция провела самую громкую за те годы полицейскую операцию под одноименным названием, приведшую к разоблачению торговли несовершеннолетними на провинциальном рынке секс-услуг. Официальные власти, естественно, скандал решили замять, прикрыв следствие, ибо дело касалось поставки девочек и несовершеннолетних девушек 14—17 лет видным людям провинции – представителям бизнеса, политики, средств массовой информации.

В общей сложности число обвиняемых составило 44 человека. Самую активную роль в процессе играли выходцы из Гаити, но, несмотря на необходимость постоянных «политкорректных» реверансов, следствие все же худо-бедно шло. Однако на горизонте нарисовались личности из прошлого правительства провинции, и следствие забуксовало. Когда же стало ясно, что следствие приказало долго жить, а наиболее высокопоставленные лица смогут благополучно избежать суда, протесты выплеснулись в массы, породив то самое движение «Скорпион», в первую очередь, в столице провинции – Квебек-сити. Впрочем, само движение носило скорее демонстрационный характер, нежели практический – изображения скорпиона продавались на наклейках и флажках, время от времени проходили и демонстрации протеста, а также собирались подписи под требованиями возобновить следствие по делу.

Интересный момент – в ходе процесса прозвучало такое заявление одного из адвокатов обвиняемых: «Он черный, он из Гаити. Проституция у них – это норма, это часть их культуры, примерно, как курение марихуаны у жителей Ямайки».

Что и говорить, для политкорректной Канады эти слова прозвучали просто кощунственно, вызвав и протесты, и оргвыводы. Какая бы доля истины не звучала в тех или иных словах, но как только дело касается горькой правды, в бой тут же вступает «сладкая ложь» – не существует в стране ни черных, ни этнических преступных группировок, ни национальных особенностей выходцев из различных стран мира. А, соответственно, свобода слова становится весьма условным понятием, так же, как и равная ответственность перед законом независимо от толщины кошелька и близости ко власть имущим.

И вот тут мы подходим к еще одной небезынтересной теме канадской жизни – демократии по-канадски.

«Я – демократ! Как скажу, так и будет!»

Поинтересуйтесь у любого канадца, что он думает о своей стране. Готов держать пари, он ответит: «Канада – самое лучшее, свободное и демократическое государство в мире!»

По большому счету он будет прав – вы совершенно спокойно можете переезжать из города в город, не спрашивая ни у кого разрешения, не покупая прописку и не опасаясь, что блюстители порядка будут останавливать вас на улицах города, дабы проверить наличие регистрации.

Что еще? Демократия как политический институт? Да, конечно – в наличии система выборов, отчетность перед избирателями и прочие элементы открытого общества. Все то же самое провозглашено и в России. Другое дело, что в России власть давно трактует их исключительно в свою пользу. Здесь же народ издавна привык жить по этим правилам, и все это выполняется автоматически, порой до формализма.

Например, свобода слова на телеканалах иногда ограничивается одной единственной официальной точкой зрения, как это было, например, во время бомбардировок Югославии или позже по поводу Чечни. Причем часто каналы даже не утруждают себя добыванием своего собственного видеоряда, и в результате можно в 10 часов вечера посмотреть новости по одному каналу, а в 11 часов те же съемки с аналогичным комментарием – по другому. Но некоторые отличия все же встречаются. Скажем, один из крупнейших канадских телеканалов CTV, на мой взгляд, следует строго в фарватере американской пропаганды. Ничего интересного, и порой даже весьма примитивно. Гораздо более любопытно смотреть содержательные выпуски новостей и обзоры государственного канала CBC, особенно с одним из его основных ведущих Питером Мэнсбриджем (Peter Mansbridge), ушедшим на пенсию в 2017 году, чьи комментарии часто шли вразрез с ура-патриотическими проамериканскими сообщениями других средств массовой информации.

Небезынтересны передачи, показываемые на историческом канале «History». В освещении давно прошедших событий канадские журналисты чувствуют себя более свободно, поэтому время от времени на этом канале можно наткнуться на передачу о днях минувших, где Штаты показаны отнюдь не во фраке и белой манишке.

И все же порой свобода слова в канадском обществе проявляет себя весьма избирательно. Показателен пример с браками между представителями сексуальных меньшинств, обсуждение возможности легализации которых тянулось на протяжении ряда лет. Да и не только в вопросе о браках – вообще, канадские геи и лесбиянки ведут себя настолько открыто, что порой возникает сомнение, а действительно ли о меньшинстве идет речь. Среди большой части местных политиков очень модно поддерживать этот слой общества. Причины две: во-первых, выступишь против – тебя тут же осудят за политическую некорректность и дискриминацию, а во-вторых, «сексуалы-нетрадиционалы» представляют собой значительный слой канадских избирателей. Стоит же кому-то высказать мнение противоположное, проявить свое неприятие «нетрадиционных» идей, канадские средства массовой информации мгновенно с рвением бросаются на отступника, кусая и лягая его, а порой и вынуждая уйти в отставку! О свободе слова никто уже не вспоминает! В результате пропаганду нетрадиционной сексуальной ориентации все настойчивей пытаются протащить уже и в школы, а политики, даже если и не поддерживают эти идеи, всеми силами стараются скрыть это.

В свое время либеральное правительство Жана Кретьена решило не оспаривать решение судов трех канадских провинций – Онтарио, Квебека и Британской Колумбии – о том, что отказ в регистрации брака гомосексуалистам и лесбиянкам нарушает канадскую Хартию прав и свобод. Так что однополые браки стали в Канаде вполне обыденным явлением. Еще в январе 2004 года, когда численность канадского общества составила 31 миллион 700 тысяч человек, социологический опрос показал, что 1% населения заявил о своей гомосексуальной склонности. Однако сами члены гейской общины с этим категорически не согласились и уверяли, что их никак не меньше 5—10%.

Однако вернемся к особенностям канадского образа жизни. Несмотря на провозглашенные демократические принципы, свобода передвижения здесь все же относительна. Любой ваш поход к врачу, информация о крупной (а иногда и мелкой) покупке, получении прав, открытии счета в банке, уплате налогов, страховании, аренде квартиры, установке телефона, подключении к кабельному телевидению, покупке лекарств в аптеке по рецепту и так далее моментально оказывается в чреве компьютера. И кто знает, где она в дальнейшем проявится!

Полицейский, остановив вас за нарушение скорости и взяв ваши права, уже через две минуты знает о вас все: когда вы приехали, где работаете, где и с кем живете, платите ли налоги, не забыли ли заплатить за газ, когда и где получили права, когда и где перешли улицу в неположенном месте, сколько у вас детей и с какой ноги вы встали сегодня утром. Это пока еще шутка, но в каждой шутке есть доля шутки. Таким образом, чтобы быть в Канаде абсолютно свободным и независимым, человек не должен иметь работы, квартиры, автомобиля, счета в банке, страховки, не должен посещать врача и так далее.

Если понимать демократию как свободу самовыражения, то с этим все в порядке – самовыражаться можете хоть с утра до вечера, никто вам слова не скажет.

Как-то мне пришлось быть в командировке в Лондоне, что в провинции Онтарио. Я пробыл там несколько дней и время от времени по вечерам посещал местную плазу (торговый комплекс), по пути заходя в супермаркет сети «Loblaws». На галерее супермаркета располагалась небольшая закусочная, или кафе, откуда открывался вид на весь торговый зал. За столиком кафе любил проводить время местный пенсионер, большой любитель музыки, коротавший долгие часы, играя на губной гармошке и тем самым «развлекая» покупателей. Душераздирающие вопли гармоники долетали даже до наиболее отдаленных уголков огромного зала, заставляя вздрагивать самых стойких меломанов. Уверен, я бы сыграл намного лучше, хотя губной гармоники отродясь в руках не держал. Тем не менее, никто и никогда не предъявлял «музыканту» никаких претензий, не просил выйти вон и не вызывал полицию, поэтому «концерты» проходили на галерее с завидной регулярностью. А возможно, продолжаются и по сей день. Хотя не исключаю, что музыкальное «дарование» отпугивает значительную часть покупателей магазина.

Или другой пример. Когда я по приезде снимал квартиру в центре Монреаля, летом я часто встречал на окрестных улицах старика, единственной одеждой которого были когда-то белые трусы и несвежая простыня, перекинутая через плечо, что делало его похожим на давно немытого римского патриция. Патриций этот гордо расхаживал по городу, не обращая никакого внимания на окружающих. Свобода! Ходите хоть в набедренной повязке – общество вас не осудит!

И все же в бытовом плане Канаду вполне можно назвать государством диктатуры бюрократов. В том смысле, что они стараются зарегламентировать все, что только можно, стремясь тем самым к построению идеального бюрократического социализма. Например, в ноябре 1999 года в районе Монреаль были введены новые правила утилизации мусора населением. Если раньше граждан просили по возможности сортировать отходы перед тем, как выбросить, то теперь не просят. Теперь обыватель просто обязан разложить в отдельные пакеты бумагу, пластмассу, картон, металл, стекло (банки и бутылки, битое стекло – отдельной категорией). Если изделие сложнокомпонентное, надо отделить одну часть от другой. Пакеты должны быть не абы какие, а определенного цвета! К тому же они не имеют права быть открытыми или рассыпаться. Вынести мусор вы обязаны не более чем за час до проезда мусорной машины, положить на тротуар не ближе, чем в 50 см от проезжей части, и не ближе, чем в полутора метрах от стены дома. И так далее. За нарушение любого из этих пунктов предусмотрен штраф – от 300 до 1000 канадских долларов!

А вот еще один пример. Некоторое время назад в Канаде приняли закон о жестоком отношении к животным. За мучения, причиняемые какому-нибудь Тузику или Мурке, вполне можно загреметь в тюрьму до пяти лет, подвергнуться штрафу до 30 тысяч долларов, да еще за ваш счет будут лечить пострадавшую зверюшку.

Ничего не имею против животных и считаю, что обижать их нехорошо. Но также плохо и то, что степень жестокости будет определять какой-то дядя (или какая-то тетя) в зависимости от своего собственного понимания и настроения. Например, некоторое время назад я прочитал о том, что в Торонто некий собачник нарвался на крупные неприятности за то, что держал своего четвероногого друга на поводке, в то время как сам ехал на велосипеде. По мнению представителей власти, бедная собачка была вынуждена бежать за своим хозяином, который сам с комфортом устроился на сиденье транспортного средства!

А если я ненароком наступлю на хвост любимой кошке (что случается с кошковладельцами сплошь и рядом)? Орать она, конечно, будет, как резаная. А у меня при этом будут определять степень жестокости? А если она сама меня вдруг по какой-то причине поцарапает? Ее посадят или заставят выплачивать мне компенсацию за лечение?

Пример милосердного отношения к братьям меньшим показывают согражданам канадские избранники народа. В Оттаве, возле здания Парламента, среди густой зелени есть уютный уголок, где обитают бездомные коты. Их так и называют – «бездомные коты Парламента». Для них построен деревянный домик, где они живут (уже проглядывается некоторая нестыковка с их официальным статусом!) и где их регулярно кормят от пуза. Да так хорошо, что к тем же кормушкам стекаются в массовом порядке белки, еноты и прочая живность, традиционно считающаяся дикой, но уже давно не способная жить без ежедневных подачек со стороны человека. На ограде возле домика, этого символа заботы канадского общества о всех обездоленных, висит табличка, в которой доходчиво объясняется, что компания «бездомных котов» обходится ежегодно в кругленькую сумму, а именно в шесть тысяч долларов, правда, ни один доллар из которой не поступает из канадского бюджета. Текст туманно намекает на некие пожертвования, которые и позволяют котам жить вполне безбедно, радуя многочисленных туристов откормленным видом и лоснящимися боками. Кстати, на эти деньги вполне могла бы питаться как минимум в течение полугода (а то и больше) семья из двух человек! Если бы, конечно, им их дали. Ну, а пока сытые коты добросовестно играют роль обездоленных, которые, будь их воля, никогда не променяли бы свою «обездоленность» на уют хозяйской квартиры. Во время одного из своих визитов в Оттаву у здания Парламента мне удалось повстречать и, так сказать, «менеджера» кошачьей богадельни, который в тот момент наводил чистоту на подведомственной территории. Когда я подошел к загородке, какая-то экзальтированная туристка возбужденно принялась изливать свои чувства на подвижника. А в заключении длинной тирады о нужном и благородном деле достала двадцатидолларовую купюру и протянула командиру кошачьей роты. Последний чем-то напомнил мне героя Олега Табакова из «12 стульев», когда скромно потупил взор и принялся засовывать двадцатку в карман под любопытными взглядами многочисленных туристов.

И все же я полностью согласен – животных нельзя обижать. Так же, как нельзя обижать и бить детей. Но возникает вопрос: можно ли вырастить приличного человека без применения столь широко распространенной процедуры, как «шлепанье по заднице»? Наверное, можно. Но иногда бывает очень даже полезно применить и такой метод воздействия. Тем не менее, одно время в провинции Онтарио занялись в судебном порядке обсуждением вопроса, можно ли шлепать детей. Не получат ли они в результате глубокую душевную травму. Некоторые заявляют: нельзя ни в коем случае! Другие, напротив, говорят: можно, но в пределах «допустимой для данной ситуации степени». Опять же возникает вопрос: кто будет определять эту самую степень в каждом конкретном случае? А если родительское понимание этой степени не совпадет с пониманием чиновника? А неприятности могут быть очень и очень серьезными – вплоть до лишения родительских прав!

Впрочем, человеку, лишь недавно приехавшему в демократическую Канаду, важнее более приземленные и конкретные вопросы трудоустройства. И вот здесь-то вопросы о демократии встают во всей своей красе.

Я уже писал о том, что в Квебеке практически невозможно устроиться в государственный сектор без знания французского языка, даже если он и не требуется по работе. Не отстает от провинции и государство, хотя в этом случае языковые проблемы и отступают на второй план. Однако появляются новые.

В погоне за политкорректностью и равноправием государственные учреждения перегибают палку в противоположном направлении. Одна моя знакомая, работающая в государственном госпитале помощницей медсестры, говорит: «Я там единственная белая. Огромное количество черных. Причина простая – руководствуясь официальной политикой борьбы с дискриминацией, администрация госпиталя принимает на работу в основном черных. В результате грамотные работники с белым цветом кожи откровенно дискриминируются!»

Действительно, в правилах приема на работу в государственные органы предпочтение официально отдается представителям самых разных меньшинств. В том числе так называемым «видимым меньшинствам» (visible minorities). Очень любопытно взглянуть на официальный список тех, кого относит государство к этим самым «визуальным меньшинствам». В списке наряду с представителями разных стран и континентов, имеющими различные оттенки кожи, включены также китайцы. И это притом, что, как я уже говорил, в Канаде их насчитывается почти два миллиона человек. Существенно больше, чем, к примеру, украинцев. Однако последних, в отличие от китайцев, к меньшинствам совсем не относят и привилегий при приеме на работу им не предоставляют, так же, как и представителям других национальностей, которых в Канаде еще меньше, например русским, полякам и другим. Более того, по утверждению социологов, в недалеком будущем китайский язык способен стать вторым по употреблению в Канаде после английского. Лишь в Квебеке его пока обходит французский. Но все равно – «меньшинство»!

Еще пример. В городских службах Торонто можно найти считанные единицы представителей русскоязычной иммиграции. А вот во время первой волны эпидемии атипичной пневмонии в этом городе случайно выяснилось, что большинство прихожан одной из церквей выходцев с Филиппин работают в городских службах.

Равноправие превращается в откровенную насмешку. Недаром весьма распространенная шутка в Канаде и Северной Америке звучит так: «Вы имеете наибольшие шансы устроиться на работу в том случае, если вы одинокая черная беременная женщина без ноги, да еще нетрадиционной сексуальной ориентации!» Вот он – идеальный кандидат на работу в государственном секторе!

Белый же мужчина с хорошим образованием имеет сегодня наименьшие шансы на трудоустройство в государственные службы различного уровня – муниципальные, провинциальные и федеральные. Такие люди государству не нужны – нужны другие, причем независимо от их способностей и полезности на конкретном участке работы. Вроде как в застойные времена в Советском Союзе – необходимо соответствие сверху спущенным разнарядкам, а также наличие в кармане символа принадлежности к «меньшинству» – партийного билета!

С учетом того, что государство в Канаде является крупнейшим работодателем, проблема принимает поистине национальный масштаб. При этом не стоит забывать, что численность представителей «видимых меньшинств», то есть людей с небелым цветом кожи, составляет в стране более 22.4% (по переписи населения 2016 года). Другими словами, государство зачастую является главным проводником дискриминационной политики, фактически ограничивая большинство населения страны, не допуская его к стабильной, хорошо оплачиваемой работе. Более того, еще в 2002 году найм представителей меньшинств был объявлен приоритетной задачей, от выполнения которой зависит размер заработной платы федеральных министров и их помощников. Об этом заявлял не кто-нибудь, а клерк так называемого Тайного Совета (Privy Council) Алекс Химелфарб (Alex Himelfarb), правая рука и многолетний соратник тогдашнего премьер-министра Жана Кретьена. Ведь Тайный Совет является своего рода кабинетом в кабинете, решающим приоритетные вопросы жизни страны, например вопросы национальной безопасности. Полное его название – «Queen’s Privy Council of Canada». Учрежден он был в 1867 году и состоит из главного судьи Верховного суда (Chief Justice of the Supreme Court), премьер-министров провинций, бывших и нынешних федеральных министров, а также спикеров палаты общин и Сената. Члены Совета назначаются пожизненно генерал-губернатором – официальным представителем британской короны в Канаде – по рекомендации премьер-министра. Как видите, орган весьма представительный и влиятельный, а посему клерк Совета – это не просто столоначальник мелкой бюрократической конторы, а лицо ответственное. Поэтому-то его слова – не пустое сотрясение воздуха, а отражение официальной политики правительства Канады.

Несмотря на то, что современные канадские «запреты на профессии» остаются табу для общественного мнения и средств массовой информации, время от времени в местных газетах появляются материалы на эту тему. Вот, например, что в свое время писала газета «Ванкувер Сан» («Vancouver Sun»), статью из которой перепечатала и «Нэшнл Пост» («National Post»):

«Белых канадцев исключают из отбора претендентов на высокооплачиваемые должности в федеральной бюрократии, несмотря на то, что правительство пообещало придерживаться принципа отбора в соответствии со способностями кандидатов (речь идет о законе 1996 года под названием «Акт о справедливой занятости» – «Employment Equity Act»).

Существующие правила допускают найм на такие должности даже не граждан Канады, если только они относятся к видимым меньшинствам. Эта ситуация возмущает многих, включая бывшую высокопоставленную служащую федерального правительства, которая в свое время боролась за привлечение к государственной службе представителей видимых меньшинств. «Сейчас нанимают на работу по цвету кожи, а не по профессиональным способностям кандидатов на тот или иной пост», – говорит Джанет Смит (Janette Smith), которая в 2000 году была членом федеральной комиссии, изыскивающей пути привлечения к государственной службе представителей меньшинств.

Хотя приведенные примеры относятся к довольно давнему периоду времени – началу 2000-х годов, нет оснований считать, что к сегодняшнему дню ситуация сильно изменилась. Даже Организация Объединенных Наций в 2012 году официально предупредила Канаду, что термин «видимые меньшинства» может помешать эффективному устранению социоэкономических различий между этническими группами. Более того, в феврале 2019 года газета «Globe and Mail» писала, что в настоящее время в ряде городов, например, в Ричмонде (Британская Колумбия) или в Маркхэме (Онтарио) «видимые меньшинства» стали явным большинством. А правительственная статистическая служба Канады (Statistics Canada) прогнозирует, что «видимые меньшинства» к 2036 году могут стать преобладающими в таких городах как Торонто, Ванкувер и Калгари.

Однако все это лишь невинные забавы по сравнению с тем, что происходит в демократической Канаде в области школьного образования на территории провинции Квебек!

В битве за национальную независимость Квебека, местные политиканы решили бороться за возрождение французского языка старым испытанным способом, знакомым любому бюрократу мира, – путем запрета. В данном случае английского языка. Пусть до всеобщего запрета пока дело не дошло, но все же существенные ограничения на него наложили. Произошло это с помощью так называемого Билля 101 (Bill 101), принятого в 1977 году, и дальнейших поправок к нему. Помимо того, что французский язык объявлялся государственным языком провинции, законы установили обязательность использования в надписях во всех общественных местах именно французского языка. А если где и появится в качестве дополнения на тех же надписях другой язык, в частности английский, то размер используемого для него шрифта должен быть меньше размеров букв французских слов.

Все бы ничего, да только доходит до абсурда. Например, в вагонах монреальского метро даже некоторые английские надписи, касающиеся вопросов безопасности – в правилах поведения при аварийной ситуации – по размеру меньше французских инструкций! Чтобы прочитать их, необходимо приблизиться к изображению почти вплотную! Не глупость ли в угоду политическим амбициям приносить безопасность пассажиров?! Причем на этот факт я обратил внимание еще в 1999 году, но и сегодня, двадцать лет спустя, ничего не поменялось.

Впрочем, это не единственное «достижение» пресловутого Билля 101.

Куда более заметным «шагом» для «демократии» в Канаде стало ограничение прав человека при выборе языка обучения. Отныне (то есть с момента принятия Билля) почти все жители провинции, как коренные, так и недавно приехавшие, обязаны отдавать детей для обучения только во французские школы! «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» Свободные граждане свободной страны живут под диктовку чужого дяди! Только вдумайтесь: не вы решаете, где учиться вашему сыну или дочери, а вам предписывают – во французскую школу и никуда больше! Ваше желание никого не волнует. Как-то по телевизору я услышал, как некий адвокат с горячностью и напором произнес: «У нас нет канадцев второго сорта!» Увы, господин адвокат, ваше утверждение далеко от истины! Они существуют – канадцы второго сорта, их очень много, и живут они в провинции Квебек. Ведь именно жители Квебека в глазах властей являются гражданами второго сорта! Иначе кто бы мог лишить их неотъемлемого права самим решать, на каком из двух государственных языков обучаться их детям!

Правда английские школы в Квебеке все же существуют. Но водить туда детей дозволено только тем жителям провинции, кто имеет временный статус, например иностранным работникам, или канадцам, которые сами в детстве учились в канадской английской школе. Все остальные – милости просим в школы французские! Если же вы приехали в Квебек временно и отправили ребенка в английскую школу, а затем решили поменять свой статус на постоянный, будьте готовы – с нового учебного года ваш ребенок пойдет в другую школу, французскую. Даже если он успел проучиться в английской три или четыре года. И снова стресс для ребенка (да и для родителей), привыкание к новому окружению, незнакомый язык… Готовьтесь пережить смутные времена по новой! Интересы ребенка в данном случае чиновников от образования волнуют в последнюю очередь.

Таким образом, федеральное правительство дает полную «свободу» своим гражданам. В том смысле, что провинциальные власти свободны делать с ними все, что им заблагорассудится. И это притом, что Канадскую Хартию прав и свобод, которой сами канадцы весьма и весьма гордятся, пока никто не отменял! Помните цитату, приписываемую то Салтыкову-Щедрину, то Вяземскому, то Чаадаеву: «Строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения!» Только в данном случае закон в такой законопослушной стране, какой является Канада, оказывается необязательным не для граждан, а для самих властей! Такая вот политика двойных стандартов и заигрывания Оттавы с квебекскими националистами. А граждане, как повелось испокон веков при любом строе, всего лишь пешки в чужих политических играх! И вот уже сами граждане провинции Квебек, не ощущая за собой государственной поддержки, пытаются самостоятельно вступать в борьбу за свои права. Еще в 2003 году несколько франкофонских (заметьте, не англофонских!) семей подали в суд на провинцию, требуя дать им возможность самим определять судьбу своих детей. Но на ситуацию этот иск никоим образом не повлиял.

Что интересно, за три года до того, в декабре 2000 года Верховный суд Канады уже выносил решение по поводу подобного иска от жительницы Квебека, полностью удовлетворив его. Однако через полтора года Апелляционный суд отменил решение суда Верховного, аргументировав это… Можете не поверить! В своей резолюции суд подчеркнул, что в Квебеке нет закона, гарантирующего его гражданам права обучения на английском! В переводе на обычный язык это означает: в провинции творится беззаконие, поэтому действия местных властей законны! Да, по части демагогии канадская бюрократия даст сто очков вперед любой другой бюрократии мира.

Более того, франкоязычные жители провинции оказались даже в еще худшем положении, чем их англоговорящие земляки. Скажем, если вы имеете право отдать своего сына или дочь в начальные классы английской школы, и в вашем районе есть целых три таких школы, то вы и только вы решаете, в какой именно из них будет учиться ваше чадо. Даже если выбранная школа окажется на слишком большом расстоянии от вашего дома, ребенок сможет добираться до нее на специальном школьном автобусе, причем бесплатно.

Из школы домой после напряженного «трудового» дня