Текст книги "Бобры в кленовом сиропе. Двадцать лет в Канаде"

Церковь моряков со статуей Девы Марии

По соседству с ней расположено историческое здание рынка Бонсекур (Bonsecours Market), раскинувшееся на целый квартал. Построенное в 1847 году по образцу здания Дублинской таможни, здание знаменито тем, что в бытность Монреаля столицей в нем размещался Парламент Канады. Впоследствии восстановленное после пожара оно было отдано под городской муниципалитет, библиотеку, бальный зал и полицейское управление. Именно в это управление монреальские сыщики привели сбежавшего в Канаду убийцу Авраама Линкольна, однако затем по неизвестной причине отпустили. Затем в здании разместился общественный рынок, а в настоящее время это комплекс магазинов сувениров и изделий народного промысла.

Впрочем, мы не закончили разговор о церквях.

Еще Марк Твен писал: «В Монреале невозможно бросить камень, чтобы не разбить стекло какой-нибудь церкви». И действительно, сначала в моих разговорах с разными людьми звучала цифра 350. Неспроста Монреаль называли раньше «городом ста колоколен». Затем в журнале «Montreal Centre» (ежеквартальном журнале монреальского даунтауна – будем так для простоты называть центр города, по звучанию его английского эквивалента «downtown») я вычитал, что, по официальным данным, в городе насчитывается более 500 «мест богослужений». Там же, в статье Сильвии Ривард (Sylvie Rivard), приведены и некоторые исторические факты.

В отличие от большей части территории Североамериканского континента, земли нынешнего Квебека изначально заселялись французскими переселенцами. В период французской колонизации преобладала католическая церковь, однако ситуация изменилась в 1760 году, когда управление перешло к британским военным властям, и колония стала частью Британской империи. В результате возросшего наплыва иммигрантов из Ирландии, Англии, Шотландии и Германии – приверженцев католического, англиканского и протестантского вероисповеданий – началось бурное строительство новых мест религиозных отправлений. Первые церкви Монреаля были выстроены на территории той части города, которая известна ныне как Старый Монреаль. Самой первой церковью англоговорящих католиков стала Базилика Святого Патрика, построенная в 1843 году в неоготическом стиле.

В 1802 году в городе появились первые представители методистской церкви, однако строительство своей первой церкви в центре города они начали лишь 85 лет спустя – в 1887 году. Сейчас Методистская церковь Святого Джеймса, открывшаяся в 1889 году, является самой большой протестантской церковью Монреаля. На самом деле в свое время она строилась как самая большая методистская церковь в мире, однако слияние в 1925 году методистской (Methodist), пресвитерианской (Presbyterian) и конгрегационалистской (Congregationalist) церквей дало начало объединению церквей Канады (United Church of Canada). Отсюда и современное название – Объединенная церковь Святого Джеймса.

Первый приход англиканского сообщества, Церковь Христа, открылся в 1814 году. В наши дни под ней разместился огромный подземный торговый центр, откуда имеются также переходы в метро и расположенные по соседству гигантские универмаги «La Baie» и «Les Ailes». Правда, вход в торговый центр все-таки не из церкви, а с улицы.

В 1870 году с началом строительства Кафедрального Собора Величайшего Святого Джеймса в Монреаль вернулся католицизм. Кстати, собор, в середине XX века переименованный в Кафедральный Собор Королевы Мира Марии (Mary Queen of the World Cathedral), стал первым монреальским зданием, на строительство которого в 1870—1878 и 1885—1894 годах было потрачено более миллиона долларов. Здание собора – уменьшенная в три раза копия всемирно известной Базилики Святого Петра в Риме, является резиденцией архиепископа Монреаля.

Кафедральный Собор Королевы Мира Марии. На заднем плане: Отель Королевы Елизаветы, где в 1969 году Джон Леннон и Йоко Оно провели одну из своих знаменитых акций «В постели за мир»

Во время пеших прогулок по городу церкви встречаются, но в силу небольшой скорости передвижения на глаза попадаются не очень часто, поэтому цельной картины не возникает. Если же вам приходится перемещаться больше в автомобиле, то в этом случае все внимание концентрируется на дороге и светофорах, и вы видите еще меньше. Каков же выход, может спросить читатель. Как ухитриться увидеть максимально возможное количество интересных мест за минимальное отпущенное на это время?

Ответ очевиден – пересесть на велосипед! Два колеса – это больше, чем две ноги. Велосипед не роскошь, а средство передвижения, и объедете вы на нем гораздо больше, чем сумеете обойти пешком. С другой стороны, сидя в седле, вы всегда можете позволить себе оторвать взгляд от спины катящегося впереди велосипедиста и оглянуться по сторонам. Кстати, в первое же лето своего пребывания в Монреале я был немало озадачен довольно большим количеством велосипедистов с аббревиатурой «СССР» на майках. «Вот-те на, – думал я, – откуда столько любителей Советского Союза, да еще спустя почти двадцать лет после его распада?» Разгадка, однако, была до смешного проста – надпись означала всего навсего принадлежность к городскому клубу велосипедистов под названием «Club Cycliste Cycle Pop».

Летний велопробег по Монреалю

Едва я принялся осваивать велодорожки Монреаля (а они по некоторым оценкам уже в начале века насчитывали более шестисот километров, а к сегодняшнему дню их общая длина возросла чуть ли не вдвое), как тут же обратил внимание на церкви, то и дело встречающиеся на пути. Они оказались настолько разными, что я решил собрать свою коллекцию фотографий монреальских церквей. Лишь за один велосезон 2002 года я смог пополнить ее изображениями примерно сотни различных соборов, часовен и церквей. Несмотря на все разнообразие, в целом, все здания можно свести примерно к десятку типовых архитектурных решений. Однако это касается только старых построек, насчитывающих несколько десятков лет. Что же касается церквей в стиле модерн, то их несравненно больше.

Но удивительно не это. Выяснилось, что в Монреале немало старых великолепных церковных построек, в буквальном смысле заброшенных. Содержание их обходится в такую копеечку, а количество верующих настолько упало за последние двадцать-тридцать лет, что многие приходы просто вынуждены были закрыться. Немало их стоит запертыми, без всяких вывесок и опознавательных знаков, так, что невозможно определить, в честь какого святого они были воздвигнуты. Многие католические приходы открыли в своих помещениях игровые залы для любителей бинго. Нужно же как-то завлекать людей и зарабатывать на жизнь. Есть постройки, переоборудованные в элитное и дорогое жилье – кондоминиумы.

И это притом, что потребность в церквях в целом не только не исчезла, а наоборот, даже возросла, но не за счет традиционных конфессий, а за счет новых неизвестных ранее религиозных общин, вроде «Народной церкви».

И вот уже здание, построенное пятьдесят или сто лет назад как католический приход, служит пристанищем для какой-нибудь корейской монреальской церкви. Обычная квартира в рядовом жилом доме переоборудуется в Церковь Песнопений и так далее. Думаю, именно здесь кроется причина разночтения – 350 церквей и более 500 «мест богослужений».

На улице Веллингтон (Wellington), возле которой я в то время жил, в одном из зданий первый этаж занимал магазин подержанных автомобилей. Потом старые авто в одночасье исчезли, а помещение заняла баптистская церковь. Внутреннее убранство предельно простое. Точнее, вовсе никакого убранства: небольшая кафедра у стены и расходящиеся от нее полукругом ряды стульев. Типичный красный уголок какой-нибудь трикотажной фабрики. А еще несколько месяцев спустя к вывеске баптистской церкви на окне прибавилась новая – «Verdun Chinese Alliance Church». Так здесь сразу соединились и баптистская, и китайская церкви, что называется, в одном флаконе. Впрочем, чисто внешне ничего не изменилось. В помещении с равным успехом могли проходить детские утренники (и, кстати, проходили!), лекции общества «Знание» или защита диссертации по астрономии. Ну и, разумеется, религиозные службы для баптистов или китайских католиков. Эта гибридная церковь тоже недолго продержалась, и на ее место въехала очередная из многочисленных обществено-полезных организаций.

Что поразительно, в то время, как различные новоявленные «молельные дома» размещаются порой в обычном доме, иные церкви, большие и красивые, построенные в свое время как католические и имеющие вполне себе классический вид, идут под снос, с тем чтобы впоследствии на их месте был возведен очередной многоквартирный дом – кондоминиум. В моей коллекции фотографий как минимум две такие церкви, ныне не существующие.

Снос церкви в Вердане

Скоро на этом месте появится очередной кондоминиум

Имеются в Монреале и ортодоксальные, то есть православные, церкви. Ортодоксальная греческая, ортодоксальная ливанская, ортодоксальная русская, внешне ничуть не напоминающие привычные для нас православные русские церкви. Зато Украинскую поместную католическую церковь венчают знакомые с детства крашеные маковки куполов. Такие вот парадоксы архитектуры.

Колеся по городу на стальном двухколесном коне, я открыл для себя другую сторону Монреаля. Надо отдать должное городским властям – о велотуристах и просто отдыхающих здесь заботятся.

Во-первых, на острове очень много парков. Конечно, парком здесь называется даже пятачок в двадцать квадратных метров, зажатый между домами, если на нем растет травка и изнывает от недостатка кислорода пара-тройка деревьев. Но есть и настоящие огромные зеленые зоны, куда можно придти всей семьей подышать свежим воздухом, поваляться на травке, поглазеть на цветных карпов в пруду, прокатиться на велосипеде. Такие парки то и дело встречаются на пути велосипедиста.

Большой вопрос кто же хозяин на велодорожке!

Во-вторых, велодорожки являются предметом особой заботы властей. Пожалуй, самая лучшая часть многокилометровых городских велодорог пролегает по берегу Сен-Лорана в юго-западной части острова вдоль трех городских районов – Вердан (Verdun), Ласаль (Lasalle) и Лашин (Lachine). Здесь вдоль берега примерно на двадцать километров тянется целая парковая полоса шириной от двадцати до ста метров, с лужайками, детскими площадками, деревьями, спусками к воде, скамейками и столиками для пикников. В условиях разобщенности городов местные власти по-разному относились к своей части велодорожек. Если, к примеру, для велосипедиста разница в качестве асфальтового покрытия не очень заметна, то для бегунов на роликах наличие трещин и выбоин в нем сразу дает о себе знать. Соответственно, если вы катите в свое удовольствие на роликовых коньках по гладкой и ровной дорожке, значит вы еще в Вердане. Но вот зубы начали выбивать дробь – будьте уверенны, вы въехали в Ласаль. Тряска прекратилась – вы добрались до Лашина!

Кстати, Лашин в переводе с французского означает «Китай». И неспроста!

Дело в том, что первые французы, появившиеся на этой земле, как водится, искали вовсе не Канаду, а кратчайший путь из Европы в Индокитай. Как известно, в те времена – 400—500 лет назад – этим занимались все, включая самого Колумба. Не обошла идея поиска выхода к Востоку и Жака Картье. В 1534 году он зашел в залив Святого Лаврентия в поисках северного прохода к берегам Китая и, кстати, тогда-то и объявил открытые им земли владением Франции. Обнаружив широкий и просторный водный путь, уходящий от океана вглубь материка сначала по заливу, а затем и по впадавшей в него широкой реке, он пришел к единственно правильному для того времени заключению: перед ним прямая колея до Поднебесной! Ну и, само собой, поселение, возникшее вскоре в нескольких сотнях километров от океана на большом острове посреди этой колеи, не могло называться никак по-другому, как только Китаем!

Второй городок на том же острове получил название Монреаля, по имени горы Мон Роял – той самой, что украшает собой местный пейзаж.

Когда же купцы поняли, что широкий и длинный океанский залив – это никакая не дорога в Китай, а река, и что река эта является самым длинным водным путем вглубь североамериканского материка, соединяющим Атлантику с Великими Американскими Озерами, они тут же приспособили ее для доставки товаров из Европы. И надо же было такому случиться – прямо посередине пути, возле большого острова на реке Святого Лаврентия, между нынешними городами-районами Монреаль и Лашин, напротив еще одного современного городка по имени Ласаль, дорогу купеческим кораблям преградили непроходимые пороги! И тянутся они всего ничего – не больше километра! Тут-то смекалистые люди и основали свой маленький бизнес: разгружали корабли с одной стороны порогов, по берегу перевозили товары на другую сторону и там вновь грузили их на корабли, пришедшие от Великих Озер, чтобы уже на них везти товары дальше. И вот уже поселение на острове превращается в большой портовый город, важнейший для торговли с Северной Америкой, получивший название от горы, у подножия которой он расположился. Таким образом, в большой степени благодаря именно этим порогам и возникли на острове поселения, давшие жизнь современному Большому Монреалю.

Позже для транспортировки грузов прорыли канал. Он и сейчас сохранился, но по своему первоначальному предназначению уже давно не используется, только украшает город. Со временем (в 1960 году) проложили другой канал, отгородив дамбой и углубив часть основного русла реки. По сей день он открыт для навигации и позволяет обойти пороги даже океанским судам! С 1964 года на Сен-Лоране началась круглогодичная навигация, что дало Монреалю возможность встать в один ряд с такими крупнейшими портами Канады, как Галифакс и Квебек-сити. Но в 60—70-х годах все большую конкуренцию Монреалю стал составлять Ванкувер, расположенный на западном побережье страны. Этот город даже называют воротами Канады к Тихому океану, и через его порт осуществляются основные поставки зерна в Азию, Китай и Россию. Восточным портам пришлось переключиться на Европу.

Для любителей острых ощущений местные фирмы в летнее время организуют сплав по порогам на надувных плотах. За несколько десятков долларов можно за пару часов пройти три-четыре километра до порогов, преодолеть их и пристать к берегу. Впрочем, водные забавы весьма распространены в Канаде – на многих мало-мальски порожистых речках вы найдете подобное организованное развлечение.

По порогам можно сплавиться, не покидая города

Однако закончим тему велодорожек. По ним можно объехать по периметру почти весь Большой Монреаль, а также пересечь его с севера на юг. Где-то дорожки идут по парковой зоне, где-то прямо по улицам, но везде вы увидите множество велосипедистов практически в любое время года. Им одним даже отдана широкая эстакада протяженностью около двух километров, ведущая с Острова Монашек (небольшой престижный жилой островок под боком у Монреаля) на дамбу возле южного берега реки, ограничивающую канал. Эстакада построена как защита от льдов для находящегося по соседству моста Шамплейн (Pont Champlain), соединяющего остров Монреаль с южным берегом. На эстакаде имеется широкая асфальтированная полоса, по которой летом раскатывают велосипедисты. В 2019 году завершилось строительство нового моста Шамплейн, а на несколько последующих лет запланирован демонтаж старого изрядно поношенного моста, верой и правдой служившего городу с 50-х годов прошлого века. Вместе с ним разберут и эстакаду. Для велосипедистов же на новом мосту предусмотрена широкая выделенная велодорожка, соединяющая велодорожки двух берегов реки.

Еще один пролет – и новый мост Шамплейн готов!

Время от времени велосипедистам вообще отдают весь город, проводя в начале лета так называемый «Тур-д-Иль» – массовый заезд всех желающих вокруг острова, перекрывая множество важных городских магистралей и создавая тем самым неудобства автомобилистам. Этот заезд проходит в дневное время, но есть и второй, в те же дни, который стартует вечером и завершается поздно ночью большим концертом в одном из парков города. А осенью проходит еще один массовый заезд, завершая тем самым очередной велосезон.

Уже много лет как власти Большого Монреаля активизировали работы по прокладыванию новых дорожек, в том числе и с тем, чтобы остров можно было полностью объехать по кольцевой трассе. Не удивительно поэтому, что весь город заполнен велосипедами, прикованными цепями к оградам, столбам, паркометрам, перилам, лестницам и так далее, где они стоят круглый год – под зноем, проливными дождями, метровыми сугробами. Далеко не все жители делят свои жилища с двухколесным другом! И хорошо, если им выделяется местечко хотя бы на балконе!

Припарковать велосипед? Почему бы и не так!

Нам не страшен серый волк?

Что в первую очередь заботит человека, оказавшегося в незнакомом городе, да еще не проездом, а с перспективой прожить здесь энное количество лет или хотя бы месяцев? Правильно – жилье! Пока нет крыши над головой, любой человек чувствует себя незваным гостем, незащищенным от житейских невзгод. Даже самая маленькая и плохонькая квартирка – это не просто место обитания. Это – «моя крепость»!

Итак, какие же «крепости» строят в Канаде (а также по всей Северной Америке)? И чем они отличаются от российских домов?

Читали, наверное, «Три поросенка»? Про то, как страшный волк одним своим перегаром снес пару домиков и отступился только от третьего. Могу утверждать – в России строят тот самый третий вариант, видимо, в расчете на перебравших волков. Я имею в виду из кирпича и бетона, ибо за океаном, где не принято столь усердно «квасить» (пьют, не отрицаю, но все же не столь полноводно), и домики строят соответствующие, в расчете на волка-трезвенника.

Во-первых, когда я только приехал в Канаду, многоэтажных башен здесь почти нельзя было встретить, по крайней мере, в качестве массовой застройки. Исключение составляли лишь офисные небоскребы и совсем немного высотных жилых домов в мегаполисах, вроде Торонто. В Монреале же имелось относительно небольшое количество жилых многоэтажек в центральных районах города и еще сколько-то разбросано по ближней периферии. В основном квартиры в этих домах сдавались внаем, хотя имелись и многоэтажные кондоминиумы (то есть домом владела не компания или один хозяин, а каждая квартира имела своего собственника). Большинство остальных домов – типа деревенских в один-два, реже в три и совсем-совсем редко в четыре этажа, и то поблизости от центра и для сдачи в аренду. В результате с учетом того, что в Большом Монреале проживало около двух миллионов человек, вне даунтауна город напоминал огромную деревню, правда, без коров на улицах и тракторов, чавкающих по грязи в сторону ближайшего сельпо.

Особое внимание привлекает кондоминиум Habitat’67, называемый в народе «Кондо Кубиком» (Cube Condo), который был построен к Всемирной выставке ЭКСПО’67 в одном из самых престижных мест Монреаля с живописным видом на Старый Город и Старый Порт. Квартиры этого кондоминиума редко выставляются на продажу, а когда все же появляются в базе данных риэлторов, то меньше полутора миллионов долларов не стоят.

«Кондо Кубик» 1967 года

С тех пор прошло 20 лет. Раздулся и лопнул пузырь доткомов, прокатилась рецессия 2010-х годов, и вот лет пять назад город охватила эпидемия строительства высотных кондоминиумов. Не только в Монреале, во всех крупных городах страны башни полезли как грибы в июле после теплой грозы. Теперь Монреаль не узнать. Даунтаун уплотнился и заполнился стеклом и бетоном от асфальта и до высоты птичьего полета. Спальные районы тоже не отстают. Здесь высотных башен поменьше, но 3-4-5-этажные многоквартирники появились чуть ли не в каждом квартале. Уже несколько лет этот бум продолжается, и квартиры разлетаются как горячие пирожки, но с каждой новостройкой комнатки в них становятся все меньше, а цены все выше. Интересное объяснение этому феномену мне довелось услышать недавно. Мой собеседник объяснил столь высокий спрос на жилье в наши дни тем, что покупка квартиры – это удобный вариант биснес-иммиграции. Не секрет, что в стране намного легче получить вид на жительство, если претендент на въезд вложит в экономику Канады какую-то сумму денег. Ну а покупка недвижимости является вполне ощутимой инвестицией. Таким образом, купив кондо, скажем, за полмиллиона долларов, заявитель может указать в анкете, что инвестировал в экономику эту самую сумму. Причем, в отличие от каких-то других вариантов инвестиций, вложение в недвижимость как правило не несет в себе никаких рисков, а то и вовсе может принести прибыль. Таким образом, купив квартиру и получив разрешение на въезд и проживание, новоиспеченный иммигрант приезжает в страну, а дальше… продает свое приобретение. Которое тут же повторяет весь цикл для следующего претендента. В качестве иллюстрации, мой собеседник привел в пример свой кондоминиум – 30-этажный билдинг, построенный в 2014 году и имеющий примерно 250 квартир. По его словам, за последние полтора года около 90 квартир в доме сменили своих хозяев. А чуть ли не треть жителей дома – китайцы.

Не могу утверждать наверняка, что предложенное объяснение полностью соответствует реалиям жизни. Но такая точка зрения подтверждается и другими фактами. В частности, в последние годы стоимость недвижимости в Ванкувере, расположенном на западном побережье Канады, куда стремилось особенно много иммигрантов из Китая, росла так стремительно, что превышало все мыслимые и немыслимые ожидания. И основными покупателями были именно иностранцы. Рынок настолько перегрелся, что в 2016 году власти Британской Колумбии были вынуждены ввести дополнительный 15%-й налог на покупку недвижимости для иностранцев. В результате продажи в этой провинции упали сразу на 40%. Иностранные покупатели преключились на Торонто и другие онтарийские города, поэтому властям этой провинции пришлось последовать примеру своих коллег с Тихоокеанского побережья и также ввести в 2017 году дополнительный налог в 15%. Как следствие ускорился рост спроса на недвижимость теперь уже в Монреале и его окрестностях. Дома и квартиры не задерживаются на рынке. Пока в Квебеке нет дополнительного налога для иностранцев, но нельзя исключать, что о его необходимости скоро заговорят и здесь.

Но вернемся к моим первым впечатлениям. Как-то утром я проснулся от некоей весьма ощутимой вибрации, охватившей нашу квартиру, расположенную на втором этаже дома, в котором имелась еще одна квартира рядом с нашей, а также небольшое коммерческое помещение внизу. С улицы раздавалось рычание очень шумно работающего двигателя. «Что это?» – удивился я спросонья. – «Грузовик? Нет, слишком громко!» Вторая мысль пришла сразу же вслед за первой: «Неужели танки?» Конечно, для меня, бывшего свидетелем путча 91-го года и расстрела Белого Дома в 93-м, не говоря уже о традиционных ноябрьских военных парадах времен застоя, танками на улицах Москвы не удивить. Но танки в Монреале? Это что-то новенькое!

Я выглянул в окно. Пустая улица, одинокий светофор на перекрестке. Никаких войск на убегающем вдаль утреннем бульваре.

Позже в тот же день по радио сообщили: в ста километрах от Монреаля произошло землетрясение. Танков не оказалось! Но был ли грузовик, который, как мне в тот момент слышалось, должен был стоять на светофоре возле нашего дома? Впоследствии мой знакомый, проживший здесь уже почти двадцать лет, рассказал, что именно таким звуком, похожим на рев громко работающего мотора, иногда сопровождаются в Монреале землетрясения. Да, да! Оказывается, Монреаль – сейсмическая зона! Ему, конечно, далеко до Калифорнии, но факт остается фактом. Более того, гора Мон Роял посреди города – не что иное, как спящий вулкан! Хотя период его активности уже давно закончился, но все же, все же…

К чему я это вспомнил? Да к тому, что все строительство в Монреале подчиняется правилам и стандартам, разработанным для сейсмических зон. Плюс еще дополнительные правила, отражающие местные особенности, например запрещающие возведение любой конструкции выше, чем гора Мон Роял. Вообще же, основой каркаса любого высокого здания на острове является стальная сварная конструкция, но не бетон. Из него делаются только перекрытия. И проектируется здание с учетом сейсмических нагрузок.

Впрочем, халтурщики есть везде. Мне рассказывали историю про одного архитектора по имени Лоренс Тернер, который жил и творил в Монреале некоторое время назад. Его девизом было: «После нас – хоть потоп!» Пусть, мол, дом простоит ближайшие несколько лет, пока его проектировщик жив и работает, а что произойдет после – не его дело! Он даже не скрывал своих взглядов от сотрудников. А почему бы и нет? Через несколько лет, как известно, либо падишах умрет, либо ишак сдохнет! Но что удивительно, всеведущий Орден инженеров Квебека (о котором речь еще впереди) хранил молчание и не предпринимал никаких действий, несмотря на многочисленные жалобы и сообщения от других профессиональных инженеров. Первыми забили тревогу страховые компании, которые после нескольких проигранных исков по строениям Тернера отказались страховать его «шедевры» и пошли в атаку на Орден инженеров, требуя отозвать лицензию у халтурщика. В конце концов, своего они добились, но последователи «умельца» время от времени встречаются в Монреале и по сей день: то строящийся дом провалится прямо в подземный гараж, то балконы облетят с фасада недостроенного дома!

И все же до сих пор большинство зданий города составляют небольшие двух– и трехэтажные домики.

Усугубляет впечатление большой деревни и то, что центрального отопления здесь не существует в принципе. Каждый дом отапливается своими силами и средствами, в том числе и небоскребы. В холодное время года выглядит это весьма забавно: стоят высоченные дома в центре города, и над каждым вьется дымок из персональной трубы, будь то избушка в пять или небоскреб в пятьдесят этажей – неважно. В Москве такого не представишь: сетями центрального отопления охвачены все дома каждого района. За свою жизнь в Москве я настолько привык к централизации в коммунальном обслуживании, что в первые месяцы жизни в Монреале несколько раз попадал впросак. Тем более, что в течение первого года я жил в достаточно больших домах: по московским меркам так себе, мелочевка, но для Монреаля вполне себе большие – один пятиэтажный, а второй аж целых одиннадцать этажей! В этих билдингах я по привычке не задумывался ни об отоплении, но о горячей воде. Как и в Москве, обо всем заботился владелец, благо что все было включено в ежемесячную плату. Год спустя я переехал на второй этаж двухэтажного частного дома в Вердане, все еще искренне полагая, что дом подключен к единой городской теплосети. Поэтому, когда спустя неделю из крана вместо горячей воды вдруг полилась холодная, я, недолго думая, поднял трубку и набрал телефон Гидро Квебека. Думаю, собеседник на том конце провода немало удивился моему вопросу, куда подевалась горячая вода из крана. Однако, жизнь видимо научила его относиться ко всему философски, и он спокойно переадресовал меня – к моему искреннему удивлению – к хозяину квартиры и дома.

Многие мелкие частные домики на первый взгляд сложены из кирпича – вроде как у третьего из братцев-поросят. На самом деле из кирпича здесь почти ничего не строят, так же, как и из натурального дерева. Вся облицовка – полная фикция, панели. В лучшем случае – очень тонкий слой декоративного кирпича. Мой знакомый, Джозеф, или в просторечии Джо, чех по происхождению, рассказывал: «После приезда сюда, а было это в конце 60-х годов, оказался я как-то раз на Южном берегу (Южным берегом здесь называют городские районы, расположенные не на острове Монреаль, а на южном берегу реки, то есть уже на материке. Формально к городу Монреалю они отношения уже не имеют. – Прим. автора). Случилось это в первые дни моего пребывания здесь. Все в новинку, ничего не знаю. И вот иду я по улице, вдруг слышу звук, будто пилят что-то. Ну, пилят и пилят, мне-то что? Может, дрова или строительство какое… Однако, оглядываюсь – вокруг никого, пустая улица со всех сторон. Ни единой души! А звук все равно идет! И не где-нибудь, а чувствую, прямо рядом со мной, буквально над ухом. Снова оглядываюсь – и опять никого не замечаю! Рядом дом жилой, кирпичный, как вижу. Что за мистика? Галлюцинации, что ли? Стою, верчу головой, а звук никуда не пропадает! Пилят и пилят – где-то совсем рядом, в паре метров от меня! Наконец, обнаружил я источник звука – прямо из кирпичной стены дома торчит пила и делит эту самую стену пополам! Ничего себе, думаю, вот это пилы у них тут! Кирпич, как масло, режут! И даже чувство уважения просто небывалое появилось! Потом только узнал, как и что здесь строят, и из чего эта так называемая кирпичная стена сделана!»

Иногда, как я уже говорил, снаружи обкладывают стенку дома тонким слоем кирпичиков – для косметики. Видел я как недалеко от нашего дома одна такая стенка рухнула – снизу и до самого третьего этажа. Когда я рассказал о происшествии знакомому, тот совсем не удивился: «Такое у нас случается, и не так уж редко!» Прожив в Монреале подольше, я понял, что никакое это не преувеличение. Не только стенки здесь падают, но и балконы случается облетают словно осенние листья, и мосты рушатся. Под «кирпичами» же (а еще бывает «гранитная» или «каменная» облицовка) стены – скажи кому в России, умрут от смеха – из ДСП! Или толстой фанеры. Только так! Других вариантов не существует. А перекрытия из бруса, причем довольно тонкого. Топаешь по квартире в таком доме и чувствуешь, как пол под ногами ходуном ходит! Внутренние стены – смесь картона и штукатурки. Возведение трехэтажного строения занимает от силы месяц, включая рытье котлована. С жилыми пяти-шести-этажными башнями тоже не мудрствуют: наружные стены в порядке исключения выкладывают кирпичом, внутри же – все те же фанера, ДСП и штукатурка. Впрочем, внутри высотных зданий все же возводится некая бетонная сердцевина для упрочнения против землетрясений, да перекрытия, как уже упоминалось, бетонные. Правда, это для 30– и выше этажных строений. Но расскажите кому-нибудь о полностью бетонных перекрытиях и стенах в шести– или десятиэтажных жилых домах (не говоря уже о более низких), думаю, что просто не поймут, о чем идет речь!

У моих знакомых в Торонто есть своя квартира – двухэтажный отсек в длинном общем доме, тянущемся вдоль улицы (так называемый, таунхаус). Как-то их дочь резко открыла входную дверь. Как итог в стене на уровне ручки – дыра. А ребенку на тот момент было всего ничего, четыре с половиной года. Когда в свое время смотрел в голливудских фильмах, как одним ударом кулака прошибается стена в квартире, полагал, что это режиссерская находка (весьма заезженная, правда) для придания большей крутизны героям. Ан нет, оказалось, это вовсе не художественное преувеличение. Это суровая действительность. Да что Голливуд! В телепрограмме «Самые смешные любительские видео Америки» один из наиболее часто встречающихся сюжетов – непреднамеренное пробивание стенки в доме крутым бедром или крепкой головой американской домохозяйки, либо кого-нибудь из домочадцев.