Текст книги "Весы Правосудия Божиего. Книга первая"

– Ты знаешь, Иван, я имел честь лицезреть компанию воров, кто умудрились скрасть даже подводную лодку, так что вагон – это еще не самый высший пилотаж, поверь мне, есть братва и гораздо шустрее вот этой.

Глава 4

Пусть совершенно чужие люди, пусть уголовники, но если они сохранили хотя бы часть человеческой чести, то должны понимать, уважать друг друга, ну а если не уважать, то тогда одному из двоих приходится бояться другого, что, конечно же, является последней границей, перед тем как в дело идет оружие, и тем не менее, как это ни странно, а даже такие отношения остаются человеческими.

Ведь воевать, убивать, обманывать друг друга – это тоже сугубо человеческое, не так ли?

А значит, слова «Будь человеком» несут в себе все вышесказанное.

Стало быть, надо говорить «Будь добрым человеком», ибо просто «Будь человеком» – это все то, что только можно представить на белом свете, ведь самые страшные злодейства опять-таки совершил кто? Да-да, он самый – Человек, и незаслуженно, напрасно мы, люди, порой говорим, мол, тот-то зверь, не человек, а оказывается, нет, друг, зверь такого, как может сотворить человек, и близко не сделает…

Как тебе известно, мой дорогой читатель, на страхе строилась большая часть мировой истории, да строится и в данный момент, и это бесспорно, ведь пока есть человек, то будет и политика, а она, как нам известно, и есть самая грязь, большой котел грязи, в котором все ищут свою выгоду.

Они встретились в условленное время, Тимур, хозяин ресторана, накрыл не слишком пышную, но поляну в честь высоких гостей и звал их за стол, дескать, дабы не начинать переговоры на пустой желудок.

Когда обряд знакомства был подкреплен водочкой и гости уже закусили медвежатиной, Тимур, глядя сквозь узкие щелки своих азиатских глаз, поинтересовался:

– Мои ребята говорят, вы нуждаетесь в информации о железнодорожных перевозках, получается, вы хотите что-то отгружать или возить через нашу товарную станцию.

– Мы уже везли наш товар вашей железной дорогой.

Так вот, ну совершенно не хотя, а по стечению обстоятельств получилось, что волею судеб наш поезд стоял на вашей товарной станции в ожидании свободного пути, чтобы отправиться на север, а, как выяснилось, ваши люди, пока состав ожидал окна в плотном графике нашей родной железной дороги, представь, братуха, точно перед нами товарняк с рельсов смахнул без подготовки, экстрим голимый, и только, повторюсь, для верности… так вот, твои гаврики умудрились-таки отцепить платформу с машинами.

Всем известно, и, конечно, каждому вору есть право украсть, и не пойман – не вор, все эти концепции уголовного мира нам прекрасно известны, но наша машина Тоуота Hilux, которую украли вместе с остальными, нам слишком дорога, брат, слишком дорога, для того чтобы ее просто вот так вот было можно скрасть, да еще и остаться не наказанным.

В ней стоит кейс с алмазами, понимаешь, братуха, на миллионы баксов, плюс документация на каждый отдельный камень, и не наше все это, оно хозяйское.

В случае если данное добришко не найдется, шеф нам этого не простит – это в лучшем случае. Так что сам понимаешь, какие последствия могут повлечь за собой события позапрошлой ночи, советую не шутить, у тех людей достаточно средств, сил и влияния, будьте вы за Уралом, да хоть на том свете, вот такой вот расклад.

Для примера могу пояснить, лично я сам на них работал, от Чили аж до Владивостока через Египет, Палестину и Китай, если только знаешь настолько из географии.

Тимур, при полном к тебе уважении, скажи, какие есть догадки насчет решения сего достаточно серьезного вопроса?

Иван достал увесистую «Моторолу», телефон спутниковой связи, и не спеша набрал номер под пристальным взглядом азиатских глаз Тимура, ему ответил господин Светловский.

– Добрый день, – он говорил специально спокойно, – мы тут по совпадению бед оказались в деревне Новозагорскове, да не поверите, поезд сошел с рельсов, нет, не наш, то товарняк, идущий перед нами, вот и путешествуем теперь в объезд. Да пару-тройку дней задержка должна получиться, нет, все пока в порядке, нас тут местные ребята хорошо приняли угощают… да, доберемся.

– Вот это да, мобильники у вас уже появились, а я только у американцев в Афгане похожие видел, да, такие самые, без провода, через спутник говорили, вот это да, у вас там в Питере все намного круче. За вашу машину вопрос решим, мне неприятности с вами ни к чему, поверьте, ребята, ничего личного, дело случая, так что пардон, я мигом это улажу.

Тимур вышел на несколько минут и вернулся с довольной улыбкой на лице.

– Давайте, братва, поедем ко мне, погостите пару часиков, и вашу «тойоту» пригонят прямо до моего крыльца, мы уважаем вас, и братва извиняется за предоставленные неудобства, но как же мы могли знать, что на платформе той стоит машина столь уважаемых людей.

– No problem, is only solutions99
  Нет проблем, есть только решения.


[Закрыть], – Бронька произнес на английском, при этом сам удивившись не на шутку, оказывается, учение Ивана даром таки не пропадало.

– Прошу вас, пацаны, – Тимур предлагал свою «Ладу-Самару», – моя тачка уж несравнима с вашей красоткой, но не обессудьте, денег у нас хватает, вот только пригнать такого зверя – это надо попыхтеть, ну ничего, со временем все будет.

Если не вы, то это чудо техники стало бы моим, я видел «тойотку» вашу, красавица, ребята загнали в гараж, пока суть да дело, чтоб от греха подальше, пусть постоит, пока разберемся с остальными, целый вагон ведь, это сколько бумаг надо сделать, номеров перебить, а потом еще и продать.

– Ну ладно машины, а что вы делаете с платформой? Это же улика, черт возьми.

– Нет, это не улика, платформа тоже денег стоит, железная дорога, братцы, это великий бизнес.

Они подъехали к дому достаточно внушительного проекта, до берега реки, метров сто пятьдесят, простирались фруктовые сады, ближайший сосед километрах в двух, это если идти прямо через поля, на которых как раз зеленели побеги яровой пшеницы.

– Твои угодья? – Бронька ненароком спросил, у него защемило в сердце при виде зеленого моря полей.

– А то как же, но сам я их не обрабатываю, отдал соседу на долгосрочный найм, у меня других дел выше крыши, ресторан, гостиница, у нас тут военная часть летунов под рукой, и с теми кое-какие делишки крутим-вертим, так что, получается, понемногу, отовсюду.

Два сына Тимура, десять и семь лет от роду, Батый и Субудай, серьезно сидели за столом и узкими разрезами глаз осторожно наблюдали за чужаками.

– Ну настоящие потомки Чингисхана, ни добавить, ни отнять.

Бронька с умилением смотрел на азиатских пацанов с серьезными лицами, следящих за происходящим, было явно, видимо, что к воспитанию детей в этой семье относились серьезно.

Жена подала блюдо из рыбы в каком-то особом соусе.

– Таймень вчера попался в сети, сорок килограмм был красавец, полный икры – вон этой самой, скоро на нерест должен пойти, весна.

Наши предки рыбу практически не ели, но это там, в Монголии, а я на службе в армии вошел во вкус, вот с тех пор она на нашем столе.

– Мы с папой вытаскивали сети, – самый младший «мужчина» семи лет вдруг заговорил.

– Да, да, каждую весну мы их ловим, – старший из сыновей поддержал малого.

У Броньки вдруг все внутри перевернулось, лишь пару лет назад он мог вот так пойти на свой берег реки, и хоть Таймень там не водился, но поставить сеть на ночь и достать ее утром, полную лещами, щуками, язями, мог вполне, а вот как жизнь повернулась из-за одного выстрела, теперь он занимается черт знает чем, и куда вообще приведет этакий род занятий.

– Эй, Бронька, ты с нами ли? – Иван вызвал его обратно из тяжелых размышлений.

– Да я тут, но душа моя была далеко, представьте только, пацаны, что-то вроде этого я потерял пару лет назад, тоже были поля, луга, и речка текла в трехстах метрах от дома.

– Какая такая беда должна стрястись, чтобы все это потерять?

Тимур в крайнем удивлении на миг даже расширил свои глаза азиата.

– Долгая история, но факт есть факт, теперь из фермера я, похоже, с успехом переквалифицирован в того, кем являюсь, и не совсем по своей воле, черт побери меня и все то, что было.

– Ну что же, бывают в жизни моменты, когда выбирать не приходится, что делать, после драки кулаками не машут.

Это Иван поддержал его в трудную минуту, понимая состояние души уже достаточно им знакомого человека.

– Ты, Броня, еще таких гор наворотишь, и по ходу дела все то, что было, оно покажется всего-то легкой присказкой к главному изложению истории о твоей неординарной жизни

Как в воду смотрел, старина…

– Простите ребята, побродил малость в прошлом, а твой дом, Тимур, пусть процветает, и хочу выпить это вино за твою фамилию, берегите друг друга, да пусть здоровье и согласие сопутствует вам во веки веков.

Он чувствовал на интуитивном уровне, то ли как, но, несомненно, было ясно, что грядет беда, пытаясь прогнать, притупить эти гнетущие чувства, залпом выпил весь бокал, сам себе мысленно внушая: «Не паникуй, спокойно, мужик, это всего лишь навеянные ощущения ностальгии, сходство полей Тимура, дома, реки», все это по ясной причине привело его душу в состояние возбуждения.

Пройдет, соберусь, успокоюсь, он не в первый раз пытался привести свои нервы в порядок, но не мог справиться, извинился и вышел.

Через сад побрел к реке и, сев там на берегу, тихо плакал, он дал волю душе. Как же ему было трудно пережить прощание навсегда с тем, что на самом деле любил, свои поля, реку и дом на берегу, все это было потеряно навсегда, только теперь он полностью понял истинную стоимость утраты. А за семью-то и вообще просто думать избегал, иначе мог помутиться рассудок.

Невозможно оценить, нельзя вернуть, и только одного выстрела ради…

Странно, как же он мог предчувствовать, что сегодняшний день и есть тот самый последний, когда еще было возможно все собрать, вернуть по крошкам, остаться, по крайней мере, на Родине вместе с семей и пытаться начать новую жизнь, но нет, этому не суждено было случиться, его ждали дальние страны, скитания да изнурительная агония длиною во всю его оставшуюся жизнь…

Насколько права окажется гадалка, слова которой передала ему мать, об этом он пока не мог даже догадываться, но чувство тревоги уже было рядом.

Как и условились, через несколько часов «тойотка» стояла перед домом цела и невредима, даже алмазы были на месте и вовсе не тронуты.

Вечерело, Тимур предложил заночевать, мол, дорога дальняя, по предгорью, а потом и по самим горам Урала им предстояло доехать до Екатеринбурга почти тысячу километров, так что, посовещавшись, решили выспаться, чтобы двинуться в путь со свежими силами с утречка, да пораньше.

Расположились в жилой, играя в нарды, конечно же попивая черный чай, рассказы сами собой просились наружу, и хозяин дома вкратце изложил свою историю первым.

– Служил в Афганистане десантником, видал виды, и душманов убивать приходилось. Жаль своих ребят, сколько их полегло и без вести пропало, не счесть. Многих лично пришлось в цинковых гробах переслать на Родину, а самого миновало. Ранен был, но не так, чтобы совсем опасно, пацаны вовремя подобрали, а то мог и загнуться от потери крови на раскаленной солнцем скале.

Щуря и так уже узкие глаза, Тимур как бы нехотя вспоминал:

– Теперь волею судьбы так сложилось, что имею серьезное влияние среди местного криминального мира, занимаемся всем, от женьшеня до пресечения браконьеров тигровой охоты, переправляют ведь эти товары в Китай и оттуда, а между тем тигров-то в природе осталось, образно говоря, нех… я, да на пальцах пересчитать, если честно.

Люди сдурели совсем, за деньги и мать родную готовы продать, так что мы тут на границе с Монголией не только криминалом заниматься, а еще и природу охранять стараемся.

Судя по скромному рассказу Тимура, он же заведовал контролем над рэкетом на немалой территории.

– Ну в общем так, понемногу. Наша жизнь опасна и трудна, надо идти и делать каждому свое дело, или придут другие и отберут то, что плохо лежит, вот и выбирай. Стараемся жить дружно и спокойно, но постоянно надо контролировать людей, ведь какая бы дисциплина ни была, а все-таки найдется одна черная овца, которая все стадо да испортит. Алчности людской нету предела, вот что плохо.

Тимур позвал жену, чтобы та заварила свежего чаю.

– Моя дорогая, с детства вместе бегали, вот что есть счастье, ребята, любовь, – он благодарил ее, целуя руки.

Глава 5

Выезжали спозаранку после быстрого завтрака, жена Тимура наложила еды еще и в дорогу, распрощались, как и положено, теперь уже как бы близкими друзьями.

Бронька сел за руль первым и, выехав из двора, нажал до полика газовую педаль, щелкая по коробке скоростей, хотелось почувствовать дыхание мотора, «тойотка» буквально полетела, благодаря усиленной подвеске, совершенно не передавая тряски от ухабов дороги.

Спустя пару десятков минут гонки он успокоился, убедившись, что двигатель и вся ходовая в целом работает прекрасно, сбросил немного газ, настраиваясь на долгий путь через горную местность, первые холмы предгорья уже виднелись на горизонте.

– Ну ладно ралли устраивать, машина в порядке, успокойся уже.

Иван позвонил в Питер с докладом о том, что они выезжают из поселка Х, не углубляясь в детали весьма романтического происшествия.

Тимур еще вечером им изложил в подробностях дорогу, отмечая на карте места, где лучше выбирать то или иное направление, ведь на тех путях со знаками дорожными местному муниципалитету хвастаться не приходилось.

Бронька вел машину уже два часа, когда они подъехали к заправке, судя по полученной от Тимура информации, это и была последняя бензоколонка перед районом, что простирался около шестисот километров без каких-либо населенных пунктов по горной дороге неважного состояния. Потом была отмечена очередная населенная точка, а там до Екатеринбурга уже рукой подать, где при желании можно поставить машину опять на платформу и уже отдыхать аж до Питера.

Заполнили все резервуары, хотя столько топлива и не требовалось, но лучше пусть останется лишнее, нежели не хватит.

Напарник Бронислава почему-то захотел сесть за руль, они поменялись местами и покатили дальше.

Ловко переключая скорости, Иван вдруг заговорил о своей биографии.

В первый раз Бронька слышал от него такие излияния души, его друг и учитель излагал так, как на исповеди.

– Когда по приказу пришлось в первый раз убить человека, я чувствовал себя, как будто на меня вылили несколько ведер с помоями из самой вонючей выгребной ямы. Потом меня бросали куда попало, представь, Египет, Ливия, Куба, был даже в Чили и Перу с разными заданиями, а в основном посылали убивать, я делал работу палача несколько лет.

Коммунякам везде надо было совать свое жало. Поверишь ли ты, если я назову цифру мной убитых людей, нет, не поверишь, а лучше и не говорить такие вещи вслух, сам удивляюсь, как же меня еще носит земля-матушка, такая вот была моя работа.

– Братуха, да где тут твоя вина, тебя вырастили и обучили этому ремеслу, разве у тебя был выбор, не было, так вот, ты просто выполнял приказы и продолжаешь это делать, ну вот скажи, если тебе выпал бы шанс, ты бы начал новую жизнь, тебе всего-то сорок лет от роду, еще жениться можешь да детей нарожать, вырастить их, и со внуками побаловаться на старости лет успеешь, как это положено самой природой.

– Бронька, о чем ты говоришь, какой шанс? Я никогда не жил сам по себе, даже не представляю, как это надобно делать.

– Да просто найди себе женщину, женись, народите детишек, профессий у тебя навалом, вон хоть на фуру садись дальнобойщиком, ты водишь отлично, или учи детей языкам, единоборствам заодно с философией, ты ведь редкий мастер.

– Куда там, просто так они меня не отпустят, я слишком много знаю, да и потом, нету у меня привычки жить независимо. Знаю я только исполнять приказы, ну как машина, что ли.

– А ты попробуй, поговори со своим боссом, может, и отпустят, поживешь хоть по-людски, ведь на это каждый из нас право как бы имеет.

– Вот именно что как бы…

– Да к черту такую жизнь, под постоянным приказом, Иван, я так не могу, рано или поздно, но вырвусь на свободные хлеба, вот увидишь, ну не по моему характеру под кем-то ходить, понимаешь.

– А то как же, ты всегда был сам себе хозяин, и это занятие просто случайность, я понимаю, мы совершенно разные люди, вон у тебя уже детки бегают, хотя и на двенадцать лет меня моложе. Гражданский ты человек, что для меня непостижимо, я, Бронька, солдат и, наверно, помру, как солдату оно суждено, молодым…

Иван вел машину уже по серпантину, который уходил на подъем в живописный горный массив Урала, неисчерпаемую кладовую всевозможных минералов, находящихся на планете Земля, и природную разделяющую границу между континентами, Европой и Азией.

– Видишь, через великую границу поехали, в сторону Запада, цивилизации, а нужна ли она мне, веришь или нет, хотелось бы тут, при природе навеки остаться и больше не видеть эти опротивевшие алчные рожи, вечную суету городов с непрекращающимися сиренами милицейских машин и линеек скорой помощи, так все это надоело, поверь.

– Да, блин, зарядил, думай о положительном, и все будет прекрасно.

– Ну давай попробуем… – Иван на минуту задумался. – Эта чудачка, хозяйка из пельменной, знаешь, так запала, вот приедем в Екатеринбург, возьму да зайду к ней с предложением, как тебе такая идея? – он посмотрел Броньке в глаза со взглядом юноши, полным надежд…

Снайпер стрелял из винтовки с глушителем, голова Ивана вдруг уткнулась в руль, Бронька дернул ручник машины, а в тот момент вторая пуля, быть может в сантиметре пролетев над его затылком, прошила спинку сиденья.

Стрельба велась спереди, со стороны водителя, то есть бездыханное тело Ивана прикрывало для него отход из машины, он, схватив сумку с алмазами и Беретту, выскользнул из салона, благо обрыв был как раз со стороны пассажира.

Рискуя сорваться в пропасть, он по скалам спустился на несколько метров в каньон.

Опыт скалолазания как раз пригодился, Бронька прошел по траверсу метров тридцать, когда услышал эксплозию, тот стрелок, похоже, пробил топливный бак.

Кейс с камушками засунув в расщелину между скалами, заложил ее камнями так, что сей клад вполне реально мог бы пролежать до следующего всемирного потопа, а сам, проверив заряд Беретты, подался дальше на поиск стрелка.

Продвинувшись еще метров двадцать по каньону наверх, он поднялся на уровень, откуда просматривалась дорога.

От «тойотки» оставался дымящийся кузов, а снайпера пока что не было видно. Еще один взрыв потряс живописную округу, это второй бензобак рванул, разнося и вовсе на части уже и так обгорелый кузов внедорожника. Мастерски сваренный из титановых листов экстрадепозит бензина, видно, долго выдерживал давление нагретого топлива, но в какой-то момент и его прочные швы не устояли, так что на самом деле рвануло достойно эквиваленту как минимум в пятьсот граммов тротила, Иван уж знал бы определить поточней, но увы…

«Но он ведь должен подойти к машине в поисках кейса с камнями, которые, конечно же, не сгорели бы вместе с джипом и трупом Ивана», – думал Бронька, хотя такая эксплозия вполне могла их так пораскидать, будь они в машине, то вряд ли возможно было бы что-либо собрать.

Пришлось затаиться и ждать, пока «тойотка» сгорит полностью, он лежал за скалами и очень аккуратно выглядывал, наблюдая, как догорает его красавица, кремируя заодно и тело Ивана, несчастного дитя, когда-то неизвестно кем в коробке обуви брошенного на пороге детского дома.

Догорала машина, чей век не оказался долгим, но он успел заценить все качества этого джипа, если не самый лучший в мире, то один из них несомненно, это достойная своего имени техника с большой буквой «Т» – «Тойота».

Расстояние до скалы по другую сторону дороги Бронька перескочил за мгновение и, прячась за ней, стал ждать стрелка. Он оказался прав, тот вышел из своего укрытия и направился к пепелищу, где стал шарить палкой в выгоревшем салоне, видимо, в поисках останков кейса с камнями, да, конечно, при температуре сгорания бензина алмаз не пострадает, но их там попросту не было…

Бронька, пользуясь занятостью снайпера, тенью проскользил, преодолевая расстояние между ними, он имел опыт подходить даже к зверям, для этого снял обувь еще в каньоне и, связав ботинки между собой шнурками да перебросив их через плечо, шел в одних лишь носках. Этот один из немногих способов передвигаться бесшумно посоветовал ему когда-то свояк, муж его сестры, искусный охотник и знаток звериных повадок.

Занятый поиском желанной добычи, горе-снайпер так и не услышал приближающиеся шаги своей смерти.

– Ну что, ублюдок, ты все-таки промахнулся.

Услышав голос, стрелок замер, потом медленно повернулся лицом к Броньке, который стоял шагах в десяти, так что даже слепой не промахнулся бы из пистолета в столь ненавистную ему мишень, как эта тварь в обличье человека.

Подлое лицо искривилось в отвратительной гримасе, он потянулся за оружием, что висело через плечо, вскинул свой карабин, но было поздно, его роковые девять грамм были уже в пути к своей цели.

Горе-снайпер упал, корчась от боли, видимо, пуля не торкнула точно в сердце злодея.

Бронька подошел к нему вплотную.

– Кто тебя послал, ты, низкая тварь, говори, мать твою так.

– Разве не видишь, что я один сам, узнал от братвы о вас, не убивай, брат, шайтан попутал, – раненый стал молиться, пытаясь достать что-то из внутреннего кармана куртки.

То оказалось пистолетом, этот дьявол в обличье человека еще надеялся выжить.

Вслед за первым Бронька послал еще два выстрела, просто в гуманитарных целях, пусть уж не мучается этот нелюдь.

Пистолет Макарова – вот что старалась достать эта мразь, быстро обшарив карманы убитого, Бронька нашел еще и ключи от мотоцикла, документов у стрелка не обнаружилось.

Надо было убираться восвояси, пока не поехал кто-либо, благо дорога пока что была пустынной.

От Ивана остались обугленные останки, но, не похоронив друга, уйти он не мог.

Приятного мало, но особо не задумываясь о том, что делает, он вытащил останки полусгоревшего тела из машины, проволок до обочины, где как раз и была готовая яма, не очень глубокая, но, чтобы выполнить функцию могилы, вполне подходила, положив туда труп друга, он пошел за телом безумного стрелка.

Обложив камнями обоих покойников в одной могиле, он осмотрелся и за скалами нашел кроссовый мотоцикл «Чезету», на котором, видимо, и приехал тот ублюдок.

– Ну держись, брат Тимур, – Бронька был почти уверен в том, что это его рук дело, он не стал брать карабин стрелка, слишком уж громоздкая штуковина, что может только привлечь внимание, он просто выбросил винтовку в каньон, где та пропала из виду, навеки скрывшись в бурлящих водах ручья.

Небольшой мотор завелся с первого тычка.

Два пистолета вполне достаточно, чтобы отомстить за Ивана, он дал газ мотору в триста пятьдесят кубиков, и, с места встав на дыбы, железный конь рванулся в обратную дорогу.

«Такой мужик, как Иван, не должен был умереть вот так банально, где же ты, Господи… а потом его осенило, ведь за рулем вполне мог сидеть и он сам, так что по воле Божией, наверно, на заправке они поменялись, и только благодаря этому он еще пока что живой.

Да уж, наверное, человек все же чувствует свой конец, вот почему Иван исповедовался ему перед кончиной, хороший он был мужик, но, видимо, закончил свою миссию на этой планете и домой был призван Всевышним.

Прям перед глазами стоял тот полный восхитительной надежды, чуть ли не детский взгляд Ивана, за миг перед смертью человек ушел в мир иной, достигнув момента апогея своей мечты – создать семью, он это решил и в тот момент глянул другу в глаза полным счастья взором: «Вот приедем в Екатеринбург, возьму да зайду к ней с предложением, как тебе такая идея?»

Этот бедолага-детдомовец, похоже, всегда надеялся на такое чудо, своя семья, мечта детства любого сироты, но по роду своего занятия и просто-напросто воспитания человеком-машиной, слепо выполняющей приказы, лелеял и держал эту надежду где-то глубоко в душе, как святыню, не смея даже обмолвиться о ней.

Но исполнилось его последнее желание, он ведь говорил о том, что хотел бы остаться там при природе навеки… да благо погиб нежданчиком, и прям вот мгновенно – не мучился, это уж точно.

Хотелось бы верить в реинкарнацию, быть может, он получит другую жизнь и в этот, следующий раз проживет ее счастливо, к сожалению, нам остается лишь догадываться о потустороннем мире, жаль, но не во власти человека знать о том, что решают там, наверху, наши Боги», – такими размышлениями переполнен, он гнал кроссовика по горной дороге за гранью риска.

Теперь он не задумывался об опасности, наполненный эмоциями и перевозбужденный до грани организм требовал разрядки, то ли новой подзарядки адреналином.

Где-то около трех часов пути они с уже покойным Иваном отъехали от дома Тимура, значит, на мотоцикле, да еще и с гор спускаясь, он проделает тот же отрезок дороги значительно быстрей.

Спешить вообще-то не имело смысла, засветло он не мог подкрасться, чтобы отомстить за друга, это возможно лишь под покровом темноты, столько он еще понимал, хотя события последних пары часов чуть ли не помутнили здравый рассудок.

Видимо, в момент начала обстрела полученная доза адреналина держала его на высоте, давая силы действовать.

«Ну надо же, такую подлость подстроить, мать твою, потомок Чингисхана», – у Броньки кипела душа, он жаждал мести… и не то что впрямь только за Ивана, а именно за подлость.

«Вот возможно ли с человеком еще утром делиться хлебом, а к обеду его подставить под пули, и ведь в плане у этих гадов не состоял такой вариант, как убить кого-то одного, нет, они на сто процентов предполагали, что снайпер уж наверняка не промахнется и благополучно грохнет обоих.

Я тебе дам, самый мерзопакостный отпрыск среди отбросов общества», – на ум пришли слова адвоката «отбросы общества», Бронька не находил слов, как выразить весь свой гнев, душа словно кипела, он предвкушал сладость мести, а там хоть трава не расти.

Конечно, был и другой вариант, как, например, довезти кейс с камнями господину Светловскому, и дело в шляпе, но, во—первых, не на чем, мотоцикл просто не имеет столько топлива, чтобы дотянуть до Екатеринбурга, во-вторых, то ли такие стечения обстоятельств, то ли что, но вторая поездка и вторая кровавая баня, сколько раз он еще вернется живым, да уж, пока что неизвестно, вернется ли в этот, но движение продолжается, и не на малой скорости.

Он уже достиг заправки, налил полный бак и в последний раз задумался, спускаться ли в долину к Тимуру с местью за подлость или махнуть на него рукой, прикупить пару канистр бензина, поехать забрать брюлики и попробовать добраться до Питера.

«Ну нет, просто так я его не оставлю, он, подлец, должен мне ответить, послал ли он снайпера, или как это могло случиться, что нас ждали на дороге, ведь о том, что мы едем именно этим путем, знал только Тимур».

Он съехал с дороги и, затаившись за скалами, ждал сумерек, спешка тут была ни к чему, «месть – то блюдо, которое подается холодным», солнечный день тянулся уныло, как-то медленно двигалось время, подложив камень под голову, он даже поспал пару часов.

Вечер опускался на Урал, укутывая все своим непроглядным одеялом темноты, которая, вступая во власть, дает возможность вору украсть, укротить даже страсть и с местью прийти, раз угодно.

Бронька подобрался к дому Тимура, словно привидение, мотоцикл он оставил за пару километров и пошел вдоль дороги, спешить не стоило, ведь не зря же в народе говорят, что месть – это то блюдо, которое едят холодным.

Конечно, залаяли цепные псы, но поскольку даже луны не было видно через затянутые тучами небеса, то Бронька спокойно подошел достаточно близко к дому, несмотря на срывающихся собак, встал под яблоней, таким путем сливаясь с природой полностью, так что даже вдруг включенное внешнее освещение не могло бы его сразу же выдать, так, затаившись, он стал ждать, когда же Тимуру надоест слушать лай собак и он выйдет во двор их успокоить.

Так и случилось, хозяин дома вышел на крыльцо.

– Да заткнитесь вы, – он одернул собак, – это лисы шастают в округе, – пробурчал сам себе и пошел за угол отлить.

Бронька застал его врасплох, а точнее, при опустошении мочевого пузыря.

– Замри, cтой смирно, Тимур, не дергайся, пристрелю как шакала, я не пришел сюда шутки шутить.

Ствол Беретты он жестко придавил промеж лопаток азиата.

Потомок Чингисхана явно не был из робких, он преспокойно продолжил начатый процесс мочеиспускания и, разумеется, резких движений не делал.

– Ты кто такой и зачем пришел в столь поздний час? – он просто не узнал Броньку по голосу, не допуская и мысли, что тот может здесь появиться.

В глубоком отвращении к подлому человеку его голос явно исказился, сквозь скрежет сжатых зубов он с трудом выталкивал слова:

– Я пришел, дабы узнать, кто организовал нашу смерть на горном перевале, Тимур, мы верили тебе, мужик, снайпер убил Ивана, второй выстрел прошел мимо моей головы только потому, что я дернулся остановить машину, а третья пуля взорвала бензобак, но, как видишь, я успел сквозануть.

– Да провалюсь я в адское пламя, если это моих рук дело, Бронислав.

Тимур видал виды в жизни и поэтому не рисковал двигаться, понимая всю серьезность своего положения.

– Послушай, Бронька, мы можем найти виновных, я знаю каждого в моем районе, ему не уйти, поверь, я не замешан в этом мерзопакостном деле.

– Искать никого не надо, я убил его, выпустив пол-обоймы Беретты, так что спокойно, уж не воскреснет, и даже похоронил, как человеку подобает, но как я могу быть уверен, что это не ты наслал на нас того ублюдка с карабином?

– Бронька, не торопись убивать, подумай, у меня двое деток, жена дома, убьешь меня, тебе, значит, надо будет убить всю семью, не спеши, давай поговорим, я не двинусь с места, ты же держишь меня на мушке ствола.

– Ну, давай валяй, что ты можешь придумать еще, машина взорвалась так, что алмазов и в помине нету, они, поди, в радиусе метров на сто разлетелись, после основного бензобака ахнул и запасной, без малого триста пятьдесят литров бензина, фейерверк был замечательный.

– Ну и как ты теперь думаешь отвертеться в Питере, неужели полагаешь, что они тебе поверят, вот, мол, молодец Бронька, и Ивана похоронил, и брюлики рассеял. Да они из тебя веревочки совьют, и белье на них вешать будут их бабы.

– Да ты чуть не поэт, брат Тимуджин.

Но, похоже, так оно и будет, – Броньке трудно было не согласиться. – Ладно, давай расслабься, присядем вон на крыльцо, потолкуем, так и так тебе меня убивать смысла особого больше нету, брюлики по-любому разлетелись, так что не собрать, а значит, и смысла меня убирать уже нету.