Текст книги "Последнее приключение странника"

Все, с кем я работал, жили неподалеку простой и чудесной жизнью, о которой я всегда мечтал. Я слушал их болтовню о повседневных мелочах и завидовал, но при этом сохранял решимость приложить все силы, чтобы выстроить что-то похожее. Я полностью сознавал, что у меня не получится нагнать упущенное и починить исковерканное, но все еще оставался шанс пожить так, как я хочу. Нужно было лишь обеспечить для этого средства, и тут все зависело от меня.

Моя квартира была в сотне метров от городского дайвинг-центра с бассейном глубиной шесть метров. Меня это очень обрадовало. Позитивные знаки я находил во всем. Я не устоял, сходил к ним и представился. Парни приняли меня доброжелательно. Просмотрев все мои дипломы и сертификаты, они предложили присоединиться к ним весной, когда они возобновят выходы в море. Я поймал себя на мысли, что рад был бы остаться здесь и весной, и позже – почему бы нет. Город мне нравился. Не слишком большой, не слишком маленький. Пока еще я наслаждался зимним затишьем, но курортный сезон был уже близко, это висело в воздухе. Через несколько месяцев жизнь в Сен-Мало забурлит, что меня вполне устраивало. Тем более что я жил в не самом туристическом квартале.

В квартире мне было комфортно, я подолгу находился в ней, но не задыхался – спасибо виду на порт. Поэтому я ужинал дома, получая удовольствие от готовки и еды, не похожей на мой НЗ. Мне нравилось спокойствие, я слушал музыку, читал книги, выбирая их в старом книжном шкафу в гостиной. А еще у меня было развлечение перед сном: женщина с собакой, которых я встретил в первый вечер, почти ежевечерне гуляли под моими окнами. Я не находил поводов выйти пройтись и жалел об этом. Я с удовольствием обменялся бы с ней парой слов и полюбовался ее улыбкой. Но пока я стоял у окна, словно робкий подросток, боясь к ней приблизиться.

Единственным пятном, омрачавшим эту благостную картину, был Иван. Он не представлял себе, где я обретаюсь, но бомбардировал меня сообщениями. Первые были вроде бы милыми. “Привет, Гари, как у тебя дела?” Я не отвечал, не имея ни малейшего желания переписываться с ним. Я только начинал осваиваться, и он не должен был тянуть меня к жизни, оставленной позади. Похоже, мое молчание раздражало его. Он стал писать по ночам. Проснувшись в первый раз, я стал выключать звук на телефоне. Я представлял себе, как после закрытия ресторана он сидит в полном одиночестве с бутылкой, прокручивая давние события и, быть может, нервничая из-за услуги, о которой меня попросил. Вскоре тон его сообщений резко изменился. “Блин, ты думаешь только о себе любимом” и сразу после: “Прости, друг, я весь на нервах”. Ничего удивительного, что он извинялся, ведь он во мне нуждался. Я глухо молчал. Надеялся, что ему надоест или он переключится на что-то другое.

Я ошибался.

Он резко активизировался, позвонив мне ближе к вечеру, когда я как раз шел с работы. Я долго сомневался, отвечать ли, но в конце концов сдался. Все равно не выйдет избегать его бесконечно.

– Иван.

– Эй, Гари, ты что, потерял телефон? Нет, серьезно, как у тебя дела? Что с твоими планами в метрополии?

Он говорил со мной так, будто мы с ним были лучшими друзьями. Похоже, делал ставку на то, что я попадусь на удочку и поверю, что он и правда интересуется мной. Раньше он никогда мне не звонил.

– Неплохо, вырисовываются кое-какие проекты.

– Круто! Ты где сейчас?

– У родителей, в бухте Сен-Бриё.

Я соврал – это получилось само собой. От всей этой истории мне все больше становилось не по себе. В ней оставалось довольно много загадок, в этом я не сомневался.

– Сен-Бриё… интересно. Как, по-твоему, ты… У тебя получится подскочить в Сен-Мало?

Нужно было обязательно выиграть время.

– Ты твердо решил? Точно хочешь возвратиться к этой женщине?

– К своей жене, Гари… Это не просто какая-то женщина! – возмутился он. – Ты даже не догадываешься, что это значит!

Речь шла о той, кого он бросил семь лет назад и с тех пор не давал о себе знать, а теперь вдруг заволновался.

Я возмущенно закатил глаза.

– Ну что, я могу рассчитывать на тебя? – настаивал он, потому что я не реагировал.

– Буду держать тебя в курсе.

Он раздраженно фыркнул:

– Блин, это же не что-то запредельное! Я оказал тебе доверие, впервые за семь лет рассказал о ней! Мне нужно знать, что у нее происходит!

– Попытаюсь.

– Да, лучше бы тебе это сделать, – резко бросил он и отключился, не дав мне ответить на его дурацкую угрозу.

Чем он мог мне навредить с берегов Индийского океана? У этого человека поехала крыша. Я не представлял себе, что у него за проблема, и предпочитал оставаться в неведении. Не для того я взял себя в руки, чтобы волочить за собой его историю, будто ядро каторжника.

Следующим вечером парни, с которыми я вкалывал, позвали меня выпить с ними. Выходит, они признали меня своим. Я с удовольствием согласился. Около девяти мы собрались возле моего дома. А уже через пять минут я в замешательстве стоял перед “Одиссеей” – тем самым баром, куда Иван просил меня пойти. Ну и ну, это был тот же бар, который я заприметил в первый вечер после приезда и спрашивал себя, не выпить ли там пива перед сном. Как будто планеты специально выстроились так, чтобы подтолкнуть меня к нему, так или иначе заставить туда заглянуть. Но неужели я готов пить в баре, который принадлежит или принадлежал жене Ивана?! Ведь я изо всех сил старался быть как можно дальше от него.

– Что с тобой, Гари? – спросил один из парней.

Я застыл перед террасой.

– Мы идем сюда?

– Ты еще тут не был? Много потерял! Это особое место.

Просто уйти или сочинить какую-нибудь отмазку не выйдет. Ну и ладно, черт возьми! С какой стати проблемы Ивана должны лишать меня общения, тем более когда я в тысячах километров от него. И я перешагнул порог пресловутой “Одиссеи”. Первое впечатление: едва шагнув за порог, ты был готов забыть обо всем и просидеть здесь много часов. Атмосфера была теплой, радушной. Мне сразу стало хорошо. Здесь пахло пивом и пылью прошлого, в камине потрескивало пламя, множество мягких огней освещали каждый уголок. Всю стену за стойкой занимали книжные полки, и чего на них только не было. Так и тянуло покопаться во всем этом. Там гармонично соседствовали книги, бутылки, всякие удивительные предметы, старые снимки в рамках, фотографии веселых компаний, не отказывающих себе в выпивке.

Приглушенные беседы прерывались взрывами хохота. Из колонок доносились песни из легендарного альбома Eels, которые сейчас слушали только люди моего поколения. Здесь все были друзьями-приятелями и обменивались рукопожатиями и поцелуями.

Я высматривал того или ту, кто управлял баром, это было сильнее меня. Женщина стояла к нам спиной. Неужели это жена Ивана? Мне было известно только ее имя. Я молился, прося, чтобы это была не она и чтобы я мог часто приходить сюда.

– Привет, Эрин, давненько ты не появлялась по вечерам! – крикнул кто-то из моих коллег.

Черт! Эрин… Жена Ивана. Получается, она по-прежнему здесь. Будь я великодушен, я бы сообщил ему, что, с тех пор как он ее бросил, она не двинулась с места. И тут она обернулась.

Время остановилось.

Я уже видел ее. Я видел ее почти каждый вечер, когда она гуляла с собакой. Каждую ночь после приезда в Сен-Мало мне снилась ее улыбка. Я вздохнул, раздосадованный ударом судьбы. Она не просто пинала меня, хуже, она меня топила. Хозяйка оглядела компанию мужчин перед стойкой и остановила удивленный взгляд на мне.

– Сегодня я здесь командую. Выставила на вечер Палому за дверь! А вы давайте, отлепитесь от стойки и садитесь за столик! Не то вы мне тут всех клиентов распугаете!

– Как прикажешь!

Вскоре она принесла всем по пинте, даже не спрашивая, чего мы хотим.

– Я налила вам то же, что и остальным, – предупредила она меня.

– Прекрасно, – ответил я, стараясь ее не разглядывать.

– Мы уже как бы знакомы, правда? Вы тот, кто покорил Дус!

Я засмеялся, не позволяя себе окончательно поддаться очарованию ее светлых глаз и самого ее присутствия.

– Так и есть.

– Вы в наших краях недавно?

– Гари только что присоединился к нашей бригаде, он живет на Ба-Саблон, – уточнил коллега вместо меня.

Она широко улыбнулась мне:

– Добро пожаловать в “Одиссею”, Гари! Будьте как дома!

Она кивнула и отправилась заниматься другими клиентами. Я не удержался и проследил за ней. Она была веселой, тактичной, внимательной ко всем, каждому клиенту старалась сказать что-нибудь приятное. Она порхала от столика к столику, потом стала за стойку. Прядки каштановых волос, выбившиеся из небрежно закрученного пучка, при каждом движении щекотали ее лицо. Кто-то щелкнул пальцами у меня перед носом, и я вернулся к действительности. Парни явно смеялись надо мной.

– Гари, лучше заранее тебя предупредить. Эрин – неприступная крепость.

Я ухмыльнулся, смущенный тем, что меня застали врасплох, но еще больше заинтригованный этим предупреждением.

– Почему? Вы, что ли, пытались, а она вас послала? – насмешливо поинтересовался я.

– Нет… Все сложнее. Прояви себя и узнаешь, почему мы не трогаем Эрин.

Интересно, Иван тоже будет частью этой истории, если я ее однажды услышу? Насчет этого у меня не было сомнений. Тут мы переключились на другую тему, и я был этому рад.

Мы долго сидели в баре. В отличие о тех, с кем я встречался в своей прошлой жизни, мои товарищи по работе не утруждали себя соображениями этикета. Они расспрашивали меня о том, чем я занимался в последние годы, откуда я, есть ли у меня семья, ждет ли меня кто-нибудь где-нибудь, – судя по всему, они старались составить обо мне как можно более полное представление. Мне было так непривычно описывать себя и свою жизнь, что я иногда даже путался в словах. Я не углублялся ни в одну тему, но и не уклонялся от ответов. Когда беседа не касалась моей персоны, я запрещал себе наблюдать за Эрин слишком заметно. Несмотря на сдержанность, она занимала в баре все пространство. Для клиентов она была эротической грезой, но грезой уважаемой и недостижимой. Ни один направленный на нее взгляд не был двусмысленным. Ее были готовы воспринимать в образе лучшей подруги или старшей сестры, ироничной и доброжелательной. Она со всеми разговаривала с одинаковым обаянием и тонким юмором. Меня гипнотизировала ее элегантность, изысканность, мягкость ее манер, которые резко контрастировали с грубоватой атмосферой ее бара. Если она ни с кем не беседовала и не разносила заказы, то сидела на высоком табурете за стойкой и читала, покачивая головой в такт музыке. Периодически она поднимала голову от книги, щурилась, быстро оглядывала своих подопечных, удовлетворенно улыбалась и возвращалась к чтению.

Когда все решили, что пора домой, я предложил оплатить счет, что моя команда одобрила. Я набирал очки, но в данном случае делал это из корыстного интереса. Мне хотелось переброситься парой фраз с Эрин. Она не только мне понравилась, что нельзя было отрицать, но и интриговала меня. Из-за истории с Иваном. Как и почему он ушел от нее? Такую женщину, как она, не бросают из-за пустяка! Думает ли она еще о нем? Я поймал себя на том, что задаю себе ровно те же вопросы, что слышал от Ивана. Я угодил в ловушку.

– Бегите, я не спешу – меня никто не ждет, – отпустил я их.

– Будем тебе должны, Гари!

Они поспешили по домам. “Одиссея” почти опустела. Только за одним столиком еще сидели. Я приблизился к стойке, чтобы оплатить счет, и облокотился на нее. Эрин аккуратно отложила книгу. Ситуация забавляла ее.

– Вас выставили на деньги?

– Я сам предложил.

Она подарила мне улыбку, опустила передо мной стопку и налила ромовой настойки.

– Бар угощает! Это рецепт моего отца.

В знак благодарности я кивнул, не сумев выдавить ни звука. В последний раз я пил ром с Иваном. Я сделал глоток. Ром, который мне налила Эрин, имел точно тот же вкус, что и тогда. Как будто Иван позаимствовал рецепт у своего тестя.

– То есть вы только что приехали в наши края?

– Да, я пробуду здесь два месяца.

– И это все? – она искренне удивилась.

– Разве что найдется причина, чтобы остаться.

Господи, как меня угораздило ляпнуть такую глупость?

– Вы такой же, как они? Дайвер или водолаз? Для меня вечная загадка, в чем разница.

– Разница не имеет значения, суть в том, что я провожу свою жизнь под водой.

Она собралась мне ответить, но ее прервали последние клиенты, которые поднялись из-за столика. Я не сводил с нее глаз. Она притягивала меня, как магнит. В этом не было ничего хорошего. Тем более что она не стеснялась украдкой поглядывать на меня.

– Отпускаю вас, закрывайте бар и двигайтесь домой, – заявил я, когда она снова подошла ко мне.

Я расплатился.

– Если бы мне не надо было завтра утром открывать, – пожала она плечами, – я бы с удовольствием выпила с вами, но, признаюсь, я уже едва стою на ногах.

Почему она так мило, так доброжелательно ведет себя со мной? Знала бы она… Мне пора было уходить. И вообще стараться не приближаться к ней. Я заставил себя не пялиться на нее, и мое внимание привлекли фотографии в глубине книжных полок. На одной из них я вроде бы разглядел Ивана.

– Надеюсь, мне не придется вас долго ждать, – веселым голосом пригласила меня Эрин.

И тут я сделал шаг назад, будто получив удар.

– Ага… почему бы нет…

Она склонила голову к плечу – резкая перемена моего поведения сбила ее с толку.

– Спокойной ночи, Гари.

– И вам.

Я заставил себя улыбнуться ей и быстро ушел. Наверное, по ее мнению, я сбежал. Ну и ладно. Если Эрин хранит в своем баре фото Ивана, при том что он так подло ее бросил, это доказывает только одно: она по-прежнему его ждет. Я вернулся домой разочарованным. Только что я встретил женщину, к которой меня потянуло, а она уже семь лет ждет другого. И этот другой был мне близко знаком, к тому же он поручил мне вернуть ее. Как это характерно для моей жизни. Никто и никогда меня не удержит. Завтра заявлюсь в “Одиссею” и сообщу Эрин все, что мне известно об Иване. Если уж мне не удалось заинтересовать ее, возможно, я смогу сделать ее счастливой. Во всяком случае, я на это надеялся. Хоть на что-то пригожусь.

11
Эрин

На пороге вырос Эрван, и я очень обрадовалась. Несколько последних недель он почти не появлялся. Вероятно, часто ездил в Париж. Однако обычно это не мешало ему забежать выпить кофе или между двумя поездками заглянуть и обсудить новости.

– Как работа? Завален с головой?

– Ага, крупные дела, я совсем замотался! И в конторе меня достают.

– В смысле?

– Вбили себе в голову, что я должен сидеть на привязи в Париже и каждый день ходить в офис. Но это последнее, чего я хочу! О реакции Люсиль даже не упоминаю. Стоит мне об этом заговорить, она в слезы.

Я в душе запрыгала от радости: мой брат и невестка не намерены уезжать от нас.

– Даже так?

– Скажу честно, я уже подумывал уволиться и перейти на работу к тебе. Так что ты приблизительно представляешь масштабы моего желания осесть в Париже.

Я попыталась сдержать смех, но не смогла. Эрван не помогал мне в баре последние лет двадцать, а в тех эпизодических случаях, когда он это делал, все заканчивалось полной катастрофой. Эрван не унаследовал папины таланты. Он грубил невежливым клиентам, был слишком щедр с симпатичными и чаще угощал бесплатной выпивкой своих приятелей, чем получал деньги по счетам. Если принять во внимание, что ему почти пятьдесят, надежда на некоторый прогресс оставалась, но, как я подозревала, слишком шаткая. Он испустил тяжкий вздох, который и мертвеца поднял бы на ноги.

– Все уладится, не бойся. Как ты относишься к тому, чтобы ездить туда немного чаще, но не жить в Париже?

Он молча допил кофе и побродил по залу “Одиссеи”.

– Ремонт, похоже, не слишком продвинулся!

– Сам видишь. Как насчет того, чтобы переквалифицироваться в маляры?

Пришла его очередь рассмеяться.

– Не подумай, что ты мне надоела, но мне правда пора идти.

– Ты больше отсюда не работаешь?

– Я беспрерывно сижу на телефоне, а это не слишком удобно.

Он обогнул стойку, поцеловал меня в голову, как наш отец, и рванул к выходу.

– Эрван! Пока ты еще не уволился, займешься поплотнее моим разводом? Меня не беспокоит, что ремонт застыл на мертвой точке… но я не против раз и навсегда избавиться от Ивана.

– Делаю все, что в моих силах, Эрин, клянусь тебе. – Теперь он говорил абсолютно серьезно.

Что это с ним? Неужели заподозрил, что я его в чем-то обвиняю?

– Я знаю, что ты стараешься, и я тебе верю, не беспокойся. Мне просто невтерпеж, вот и все!

Он снова пришел в хорошее настроение.

– Давно пора было, – подколол он напоследок.

Остаток дня был спокойным. Мне это нравилось. Я подчас ценила и веселые вечера, например как вчерашний, о котором у меня сохранилось хорошее воспоминание, но все же предпочитала тихую дневную атмосферу. Несколько завсегдатаев, негромкие диалоги, скорее обволакивающая, чем заводная музыка, спящая у камина Дус. Погода стояла ясная, солнце с приближением весны набирало силу. Самые храбрые или самые нетерпеливые пили кофе на террасе. Она оживала, и это было мое любимое время. Я подумывала о том, чтобы тоже выйти на террасу, но пришлось отказаться от этой идеи, так как пора было заняться бумагами, а я не хотела, чтобы сильный ветер разбросал счета. Стойка длинная, и мне хватило места, чтобы разложить перед собой документы и поставить в центре большую чашку чая. Место для любителей пить кофе или что-нибудь еще у стойки тоже оставалось, и мы бы не мешали друг другу. Правда, пока я была за стойкой одна.

Дверь открылась. Я подняла голову, увидела Гари, моего нового клиента, и с удивлением отметила, что радуюсь тому, как быстро он опять пришел. Точно так же мне доставило удовольствие его вчерашнее появление после нашей нечаянной встречи на дамбе пару недель назад. Меня привлекало что-то трудноопределимое, мелькнувшее в его глазах. Подойдя ко мне, он широко улыбнулся. Я уже накануне сделала вывод, что он, скорее всего, славный человек. Славный, но скрытный.

– Добрый день, Эрин.

– Здравствуй, Гари, ты как после вчерашнего?

Я обратилась к нему на “ты”, не задумываясь, неохота было сохранять дистанцию. Он пожал плечами, как бы говоря “да, все норм”, но это было очень неуверенное “да”. Потом он сел на табурет у стойки. Дус сразу прибежала и потребовала у него свою порцию ласки. Получив ее, она вернулась на место и снова улеглась. Гари молчал.

– Ты сегодня не работаешь?

– Только что закончил… Решил явиться сюда и поинтересоваться, как тебе удалось справиться с открытием бара, – улыбнулся он.

Я засмеялась; меня тронули его слова.

– Как мило, что ты вспомнил обо мне.

Это вырвалось у меня само собой. Он как будто изумился моему ответу – ничего странного, я сама удивилась. Мы смущенно улыбнулись друг другу.

– Кофе? – сменила я тему.

Он кивнул. Я чувствовала его настойчивый взгляд, когда включала кофемашину, но он мне не мешал. Даже напротив. Как необычно. После Ивана я старалась избегать мужских взглядов. Получалось, что теперь я готова позволить приблизиться к себе. Не ожидала, что это произойдет так быстро и так естественно. Может, все последние годы я подсознательно отгораживалась барьером от внимания мужчин, пока не разведусь с Иваном? А сейчас развод стал для меня как бы уже свершившимся фактом и, значит, я была свободна. Свободна для взглядов другого мужчины. Что ж, приятное ощущение. Я поставила перед ним чашку и села на свое место, запрещая себе его разглядывать. Он все больше возбуждал мое любопытство. Кто этот человек и почему он сразу зацепил меня? Почему именно он, а не кто-то другой? Я уже забыла, что симпатия к кому-то настигает без предупреждения, впрочем, оно, наверное, и к лучшему. Неожиданное знакомство, которое ты себе не представляла, которого не ждала и не искала.

– Ты давно занимаешься “Одиссеей”?

Я пересела поближе к нему, обрадовавшись завязавшейся беседе. При этом я чувствовала себя ужасно неловкой.

– Чуть больше семнадцати лет, до этого баром управляли мои родители. Вообще-то я здесь выросла.

Он покачал головой – его впечатлило мое сообщение.

– Ух ты! Классная семейная история. Ты не одна тут работаешь, как я догадался…

Наблюдательный и приметливый. Или я его заинтриговала? Мне понравилось, что он проявляет ко мне интерес.

– Палома в “Одиссее” уже семь лет. Она, кстати, вот-вот появится!

Он покосился на дверь, будто боясь, что нас прервут, и недовольно пожал плечами. Огорчился из-за того, что скоро мы не будем только вдвоем? Я, похоже, совсем сбрендила и толкую все в свою пользу. Он посмотрел на меня, и я на мгновение утратила дар речи, загипнотизированная его светло-карими кошачьими глазами с радужкой, окантованной золотой каемкой. Их цвет оттеняла кожа, выдубленная солнцем и ветром.

– Откуда ты приехал? – Я осеклась, но желание побольше узнать о нем победило. – Ты бывал в Сен-Мало раньше?

Он напрягся. Я догадалась, что ему не хочется рассказывать о себе.

– Я никогда здесь не был… А назвать место, откуда я приехал, довольно сложно… С тех пор как я начал работать, я много где побывал…

Собственный ответ как будто разочаровал его, как если бы он стыдился своего образа жизни.

– Ты заключаешь контракты в разных концах света?

– Да… хотя… так было до сих пор…

– Сплошная неопределенность. Подозреваю, что ты никогда не знаешь, где очутишься завтра или послезавтра?

– Вообще-то все именно так, но я покончил с кочевой жизнью. Решил остановиться где-нибудь раз и навсегда.

Нас накрыло молчание. Он, судя по всему, был чем-то обеспокоен, и я пыталась угадать почему.

– Ну хорошо, тогда расскажи, где ты был, перед тем как приехать сюда? Я бы с удовольствием помечтала! Ни разу не вылезала из своей норы.

Мне не удалось подпустить в свой голос достаточно легкости. Он раздосадованно махнул рукой.

– Последние три месяца я провел на Реюньоне.

Гари трудно было обвинить в пресыщенности. Не вписывалось это в его образ. Разве что я разучилась понимать мужчин.

– Похоже, ты не сохранил о нем добрых воспоминаний. Или я ошибаюсь?

Его лицо напряглось, как если бы он сдерживал раздражение. Он еще раз бросил взгляд на вход и пробормотал:

– У меня нет выбора…

И снова воззрился на меня, все больше нервничая.

– Эрин… как бы тебе объяснить… Не знаю, с чего начать… На Реюньоне один человек… он упоминал тебя.

О чем это он?

– Но это невозможно… Я никого там не знаю.

Он пристально посмотрел на меня, будто стараясь что-то сообщить. Но разве я могла вот так взять и угадать? К чему он клонит? Зачем столько тайн? Он вскочил, заметался по бару, лихорадочно ероша свои и так уже растрепанные волосы. Мне почудилось, что на его плечи давит вся тяжесть мира. Это никак не согласовывалось с тем его образом, который я уже успела для себя создать: я находила его, конечно, несколько странным, но при этом надежным, внушающим доверие. Столь резкая смена поведения была для меня загадкой. Я вышла из-за стойки и встала лицом к лицу с ним. Он как будто сражался с самим собой, и его битва так или иначе касалась меня. Меня вдруг зазнобило.

Он шумно вздохнул:

– Иван.

У моих ног разверзлась бездна. Четыре буквы. Два слога. Имя, которое ни за что не должно было прервать наше общение. Тень, которая возвратилась и теперь кровожадно парила надо мной. Неужели я никогда от него не избавлюсь? Не перестану бояться, что кто-то напомнит мне о нем? И вот совершенно чужой человек заговорил со мной об Иване. Я бы сейчас с радостью зарылась поглубже в свою постель, а потом проснулась и убедила себя, что мне просто приснился кошмар. Нет, я что-то путаю, Гари имеет в виду что-то другое, не может быть, что… Я послала ему немой вопрос. От его безмолвного подтверждения у меня закружилась голова. Я покачнулась и ухватилась за стойку. Он обеспокоенно ко мне потянулся, готовый подхватить, но я резко остановила его, выставив ладонь. Я вернулась в свою реальность, заняла привычную оборонительную позицию.

– Кто ты? От кого ты узнал об Иване?

Мой голос звучал сухо и агрессивно. Одно упоминание этого имени заставило меня измениться. Оно не имело ничего общего с привычкой произносить его в кругу моей семьи, с моими детьми. Оно прозвучало из уст абсолютно чужого для меня человека. И полученный удар был несравнимо сильнее.

– Я никто, – спокойно ответил он. – Мне о тебе ничего не известно, кроме твоего имени и названия твоего бара, которые я услышал от Ивана. Я видел его всего несколько недель назад. Он меня попросил…

Меня затошнило. Иван не мог назвать ему мое имя. Ивана больше не существует. Я схожу с ума. Страх растекся по моему телу, как если бы в него воткнули полный шприц яда.

– Неправда! Иван исчез! Никто не говорит о нем! Никто не произносит его имени! Слышишь? Что тебе от меня надо? Тебя прислал кто-то, кто намеревался навредить мне…

Он успокаивающе поднял руку:

– Да нет же! Конечно, нет! Никто не желает тебе зла, уж тем более я.

Это должно прекратиться. Я обязана проснуться. Возобновить свою жизнь, которая неожиданно прервалась с вторжением в “Одиссею” этого невесть откуда взявшегося типа.

– Уходи! Катись отсюда!

– Нет, Эрин. Я не уйду, пока все тебе не выложу.

Этот сумасшедший не терял спокойствия.

– Нет! Нет! И нет! – истерично вопила я. – Это все вранье! Ты сам не соображаешь, что несешь!

Гнев и паника ослепляли меня, но я заметила, что он огорчен. Впрочем, плевать мне на это.

– Убирайся отсюда немедленно! – приказала я.

Он собрался защищаться, принял более устойчивую позу. Я подлетела к нему и уставилась на него в упор.

– Вали отсюда! Ты кто такой, чтобы являться ко мне и морочить мне голову?

Он не сдавался.

– Я бы предпочел сообщить это в другое время и в другом месте, – заявил он все тем же рассудительным голосом. – Но у меня нет выбора. Я не нашел, как к этому подступиться… Я ошибся. Прости меня и скажи, когда мы увидимся, чтобы обсудить все спокойно.

Загадка, откуда у меня взялась сила, о которой я до сих пор не подозревала, но я отчаянно оттолкнула его. Он не сопротивлялся.

– Никогда больше не приближайся ни к “Одиссее”, ни ко мне, ни к моим детям! И не вздумай что-либо сообщать им об отце!

Он отшатнулся, как будто его ударили кулаком в живот. Да пошел он к черту! Лучшего он не заслуживал. Его руки задрожали, и он сжал их, чтобы унять дрожь.

– У вас с Иваном есть дети? – В его голосе звучало почти неприкрытое негодование.

У меня вырвался злорадный смех, совсем не характерный для меня.

– Это для тебя сюрприз? Я была права, ты просто псих. Убирайся отсюда и держись подальше от моей семьи!

– Я впервые это слышу, Эрин, клянусь тебе, впервые. Знай я это, я бы…

– Проваливай давай! Выметайся!

Он сдался. Сгорбился, порылся в карманах, бросил на стойку банкноту, развернулся и направился к выходу.

– Никогда не стремился ввязаться в эту историю, в которой ничего не понимаю. И меньше всего хотел причинить тебе боль. Мне очень жаль.

Он бесшумно закрыл за собой дверь.

Пять минут спустя вошли клиенты, а у меня по-прежнему перехватывало дыхание от страха. Я старалась прийти в себя. Машинально принимала заказы, существуя в другом измерении. Я раздваивалась. Была слабо улыбающейся хозяйкой бара, уставшей за день. И заодно женщиной, безмолвно вопившей. Подавленной и снова, как еще недавно, растерянной. Я давно научилась играть роль. Эта способность когда-то превратилась в рефлекс, от которого, как я считала, мне удалось окончательно избавиться. И вот недавно на меня свалилось нечто, не имеющее разумного объяснения. Кто этот человек? Откуда он знает о существовании Ивана? Бригаде подводников я доверяла. Они были классными ребятами, мы с ними сто лет знакомы, и они никогда бы меня не предали. Даже если бы этот Гари расспрашивал обо мне, они ничего ему не рассказали бы, напротив, заставили бы его признаться, почему он интересуется мной. Они бы защитили меня, прогнали его, если бы понадобилось. А я еще приняла его за хорошего человека. Едва не поддалась обаянию его тайны и красивых глаз. Я проявляла прежнюю доверчивость с мужчинами. Как если бы мне не хватило прошлого урока! Я была готова очароваться первым встречным, первым, кто привлечет мое внимание. Но как забыть то малое, что я услышала об Иване? Какой ему интерес придумывать подобную историю? Выходит, Иван на Реюньоне? Он жив? Нет… Иван исчез с поверхности Земли… Но если все это правда, то получается, Иван помнит меня? Но это нереально! С чего бы он вдруг забеспокоился обо мне, если он нас бросил? Поверь я хоть на секунду во всю эту чушь, следовало бы задаться вопросом, что Ивану надо от меня после стольких лет молчания? А вдруг он заинтересовался детьми? Нацелился их забрать? Нанял кого-то, чтобы украсть их у меня? Чтобы наказать меня? Ну нет, я не стану бояться, я не согласна. Наконец-то я освободилась и намерена оставаться свободной. Не проваливаться снова в адскую бездну. Наслаждаться спокойствием, к которому так долго стремилась. Никто не отберет у меня эту возможность. Никто не похитит моих детей. Это не под силу даже тени их отца.

Когда Палома пришла и заступила на свою смену, я под каким-то предлогом сбежала из “Одиссеи”. Мне не удастся вечно обманывать ее проницательность. Скоро она увидит на моем лице клеймо, оставленное недавней новостью. Нужно сохранить в тайне эти фантасмагорические пятнадцать минут. Я не должна никому о них рассказывать, пока сама не разберусь, где тут правда и где ложь. Но как это сделать? Как вычислить в его рассказе долю правды? Этот тип безумец. Откуда он меня знает?

Мне потребовались значительные усилия, чтобы вести себя с детьми как обычно. Я погружалась в прошлое, в первые месяцы после исчезновения Ивана, когда я ради них наконец-то взяла себя в руки. Я тогда постаралась, как минимум, создать у них иллюзию, будто мне стало легче. И сегодня вечером я снова врала, предъявляя им фальшиво безмятежное лицо. При этом я вряд ли бы повторила, о чем мы беседовали за ужином. Я машинально произносила какие-то слова и подозревала, что долго так не выдержу. Я была уже не такой выносливой, как семь лет назад. Я устала, ужасно устала от кошмара, который никогда не закончится. А ведь я не сомневалась, что уже дотянулась кончиками пальцев до счастья и даже успела насладиться его вкусом. Но нет, видно, с момента первого появления Ивана я обречена на вечные душевные муки.

Оставаясь заботливой мамой, насколько это было в моих силах, я закончила ужин и уложила Мило. Он, похоже, почувствовал, что мне не до него, и сразу отпустил меня, не потребовав ни сказки, ни побольше объятий-поцелуйчиков. Я чувствовала, что виновата перед ним, моим младшеньким, но в доме я задыхалась, мне нужно было выкричать свою панику.

– У тебя все окей, мама? – заволновался Улисс, поскольку я спешила.

– Все в порядке, любимый, надо выгулять Дус, я сегодня не успела выйти с ней.