Текст книги "Крестейр. Ордо Юниус"

Хайнц кивнул ей, и она торжественно подошла к Мастеру, вручая ему стопку его чистой, отглаженной одежды, портупею и завернутые в ткань эликсиры, кинжалы и набедренную сумку.

– Благодарю. А трость? – спросил Грей, перенимая вещи.

– Ее не было с вами, дорогой гость. – Глаза Марии смотрели слепо.

– Трость осталась в императорском дворце, у Фергуса. С собой ты ее не взял, – сказал Хайнц, ловким движением забирая у Марии протянутую ему диадему. Он изящно поправил волосы перед зеркалом трюмо, нацепил украшение на голову и повернулся к выходу. – Пора уходить, пока не поздно. Я буду ждать в холле. Мария проводит тебя.

Глава 16

Мейбл любила Форден.

Она любила свой маленький домик на окраине, запах засушенных трав на веранде, стрекот кузнечиков в высокой траве, аккуратные высаженные клумбы и вид на голубое озеро. С окон его, конечно, было не видать, но в конце сада, если продраться через ряды деревьев боярышника, можно было выйти к краю оврага, в низине которого озеро сверкало кристально чистой водой.

А еще оно было теплым и не застывало зимой, но в нем ничего не водилось. Оно было красивым, но мертвым.

Как и сам Форден.

Мейбл пришла в себя, стоя на постаменте перед Великим Древом, на котором развевались истлевшие от времени передники убитых женщин. Она не была в ужасе от увиденного, ведь росла здесь с рождения и видела это много раз. Будучи маленькой девочкой, Мейбл также делала подношения жертвам у Великого Древа, а затем замаливала их грехи в храме Пяти Божественных Братьев. Только достигнув совершеннолетия, Мейбл поняла, что никаких грехов за несчастными девушками не было, но она не могла ни с кем поделиться этой мыслью, кроме своего брата.

Мейбл почесала отметку на руке, спрятанную под рукавом рубашки. Теперь была ее очередь становиться жертвой.

Мейбл не хотела быть отшельником и не хотела умирать, но выбора у нее практически не было. Это было глупо – изгонять и убивать девушек только потому, что они могут совершить в теории. На практике же Инкурсия случилась и без рождения проклятого дитя, и Мейбл была права насчет того, что это просто чья-то злая шутка. Однажды она поделилась своими мыслями с Великой Матерью, когда нашла в библиотеке старые книги, и та наказала ее в пример всем девочкам ударами палкой по рукам и поставила на горох в угол. Мейбл плакала от несправедливости в своем углу, но больше таких тем не поднимала. Она поняла: что-то случилось с Форденом сотни лет назад, раз они так непреклонны и жестоки к этому пророчеству, но спрашивать было не у кого.

Мейбл была одна.

Она стояла на постаменте и смотрела в безучастные лица собравшихся людей. Многих из них она знала, со многими тесно общалась, кого-то лечила, кого-то спасала в вылазках на горный перевал. И сейчас они смотрели на нее как на чужую, хотя она прожила среди них двадцать пять лет.

Мейбл ненавидела Форден.

– Мы собрались здесь, чтобы проводить слугу Создателя нашего Эрхи в тот путь, который выберет ее душа, дабы очиститься от метки Владыки Инферно. Яви же метку, Охотница рода Салливан! – громогласно объявила Петра – главная ведьма, находящаяся подле Великой Матери.

«А если бы было на ноге – заставили бы юбку задрать?» – Мейбл с остервенением закатала рукав рубашки и подняла руку, показывая метку. Кожа покрылась мурашками от холодного воздуха и ветра. За Драконьим Хвостом в середине октября начинались первые морозы. Мать Мейбл закрыла лицо руками от стыда, слишком наигранно рыдая. Она высказала Мейбл все, что о ней думала, когда узнала, что девушка скрывала метку, и та поняла, что поддержки ждать не стоит.

– Я невиновна, – сорвалось с губ Мейбл. Ей вдруг стало очень страшно.

– Ты не можешь судить о своей вине, дитя. – Старуха Петра с заплетенными в две косы седыми волосами мягко коснулась руки Мейбл. Девушка замерла – она многому научилась у этой женщины.

Мейбл вспоминала, как помогала ей собирать урожай яблок и груш в ее саду, как училась делать первые лекарства и прижималась к ее боку, внимательно рассматривая руны на гладких камешках. Петра любила вечером гадать на будущее, пока в камине сухо трещали дрова, а ее шаль, накинутая на Мейбл, всегда вкусно пахла цветами и травами.

И сейчас эта женщина хотела ее казнить.

Мейбл не хотелось верить в происходящее.

– Я невиновна, – тверже произнесла девушка и резко отстранилась от Петры, только бы не ощущать родные запах и тепло. – Инкурсия уже случилась. Не нужно никакое рождение ребенка, если Крестейр и так погибает. Ваше пророчество лживо и несет смерть!

– Побойся Создателя, чтобы он не вырвал твой лживый язык, грешница! – вдруг крикнула мать Мейбл.

– Матушка…

– Виновна! – хлопнула в ладоши Великая Матерь. Она сидела на высоком троне на трибуне и взирала на всех с надменностью. Великая Матерь была миниатюрная, сухонькая, с испещренным морщинами лицом, но все еще была довольно бойкой и активной для своих лет.

– Почему?! – возмутилась Мейбл. – Я не хочу уходить и не хочу умирать. Взгляните правде в глаза! Наш мир погибает. И для этого не нужно было, чтобы…

– Довольно! – Петра ударила посохом о землю, затем схватила Мейбл за рубашку на груди, грубо дернула к себе и прошипела в лицо: – Замолчи. Ты погубишь нас всех, дрянная девчонка!

– Вы же знаете, что я права? Правда? – еле слышно прошептала Мейбл.

– За твое упрямство Эрха выколет твои бесстыжие глаза! – прошипела Петра.

– Нет, – смело ответила Мейбл. – Эрха не такой. Он милостив, он никогда в жизни никого не тронул бы, потому что он любил Крестейр больше, чем кто-либо. И не надо меня им пугать. Наш Создатель не тиран.

– Нет такого Бога, который бы не наказывал виновных.

– Виновные сами себя накажут.

– Покайся… Покайся сейчас же, Мейбл, и тебя помилуют. – Петра сильнее сжала сухими пальцами ее рубашку.

Мейбл шмыгнула носом от холода, хотя все тело горело изнутри от адреналина. Она посмотрела через ее плечо на развевающиеся черные передники. Если ее сегодня убьют, ее передник так же повесят сюда? Она ведь так старалась вышивать на нем, все пальцы исколола и никогда не думала, что это будет единственное, что останется после нее в Фордене. Что ее имя сотрут из памяти людей, нарекая только безликой женщиной, способной родить проклятое дитя. Мейбл сжала зубы, глотая злые слезы. Она так не хотела бросать родной дом, свою землю, цветы и одинокое мертвое озеро.

Но у Мейбл не было выбора. Мейбл хотела жить.

– Мейбл! – Крик Джека послужил сигналом, который ждала девушка.

– Простите. – Мейбл вырвалась из схватки Петры, вытащила из кармана парочку дымовых шашек, приготовленных заранее, и грохнула их об пол, поднимая вокруг себя темную завесу.

Люди закричали в ужасе и гневе, Петра закрыла лицо руками и закашлялась. Мейбл быстро закрепила конец юбки за пояс для удобства, схватила лук и колчан, оставленный у подножия постамента, и бросилась бежать. Она слышала вокруг лязг кинжалов и нелестные выражения в свой адрес, но старалась оббегать всех и не сталкиваться.

Джек ворвался на площадь перед Древом верхом на гнедой кобыле. Он был бледный, взъерошенный, но полный решимости спасти сестру и сбежать отсюда. Мейбл бросилась к нему, на ходу зацепилась за седло и ловко заскочила к нему, обхватывая руками за талию.

– Погнали! К воротам! – скомандовала Мейбл.

– Вперед! – Джек пришпорил лошадь, пригибаясь к ее аккуратно заплетенной гриве.

– Джек Салливан! Не смей! – закричал старший Салливан, натягивая тетиву лука.

– Гони, не останавливайся! – Мейбл прижалась к спине Джека. Она чувствовала, как загнанно он дышал и как быстро билось его сердце, будто он не ехал верхом, а бежал сам. Им обоим было страшно.

Люди, что всегда здоровались с ними при встрече и улыбались, сейчас бежали следом и проклинали. Даже если бы Мейбл передумала сбегать и добровольно сдалась, они бы растерзали ее и Джека голыми руками. Страх перед пророчеством был настолько велик, что людям проще было убить одну из них.

На главных воротах из цельных сосен парень по имени Мэттью, который когда-то приглашал Мейбл на свидание, целился в них из лука. Сейчас он смотрел с такой ненавистью, что Мейбл стало жутко.

– Мейбл… – испуганно начал Джек.

– Не останавливайся, Джек!

Мейбл на ходу достала лук, стрелы и натянула тетиву. Зажав ногами бока лошади под собой, она прицелилась и выстрелила, не задумываясь и не тратя времени на сомнения. Стрела угодила в самодельный механизм, над которым суетился один из стражников Фордена, наспех пытаясь закрыть ворота. Стрела попала в лебедку, и ворота перестали закрываться, оставляя перед собой спасительный вид на увядающий луг с ржавыми прогалинами и торчащими островами высохшего подсолнечника. Веревка лебедки удачно зацепилась петлей за ногу Мэттью и сбила его с ног, позволяя беглецам проскочить через врата без препятствий.

– Мейбл! Вернись! Ты погубишь всех!

Врата Фордена остались позади. Мейбл показалось, что она слышала свист пускаемых им вслед стрел, но не нашла в себе смелости обернуться. Она прижалась к спине Джека, одной рукой продолжая сжимать лук и стрелу. Мимо проносилось поле с увядающими травами, из-за кромки леса по правую сторону торчал хребет Драконьего Хвоста, покрытый снегом.

Мейбл вдохнула свежий, острый от первых заморозков воздух. Октябрь пах особенно сладко сегодня: прелой травой, талыми ледниками и свободой.

– Мы вырвались, Джек. Мы убежали.

– Да, – неверяще ответил Джек, обернувшись на сестру. – Мы свободны, Мейбл. Свободны!

– Свободны!

Их крики эхом отскочили от мертвого, окаменелого тела дракона и взмыли ввысь, в голубое небо.

Мейбл вздрогнула и села на постели. По спине стекали крупные капли пота, и девушка поежилась, вытирая тыльной стороной ладони лоб. Раньше ей часто снился Форден, потом перестал, но сегодня она в таких подробностях вновь увидела все, и ей стало как-то тревожно. Мейбл не вспоминала о пророчестве до недавнего разговора с Мастером Грейденом, и что-то подсказывало ей, что сон был не простым. Ей никогда ничего не снилось просто так.

Мейбл глубоко вдохнула и выдохнула, невольно нащупывая сквозь рукав рубашки метку.

Под боком завозилась Шерил, натягивая одеяло до подбородка и смешно морща курносый нос. Мейбл нежно улыбнулась и поправила девочке упавшую на лицо прядь волос. После случившегося во дворце императора Шерил не хотела оставаться одна в комнате, а проситься с ночевкой к мальчишкам было неприлично, поэтому она приходила к Мейбл.

За окнами едва занимался рассвет, и в комнате еще оставались следы ночи в серых полутонах, мягко очерчивая мебель. В это время суток все вокруг казалось нереальным, подернутым дымкой сна в своей однотонности, но Мейбл любила эту тишину. Как будто сладкая нега оплетала не только тело, но даже мысли, и можно было ненадолго остаться в покое наедине с собой.

На рассвете не было места сомнениям и мрачным мыслям.

Мейбл заставила себя выбраться из постели, поплотнее укутала Шерил в одеяла и на цыпочках прошла к гардеробу, чтобы сменить одежду. Сердце все равно было неспокойно. Она никак не могла выкинуть из головы то, что Алоизас пропал, а Мастер Грейден находился в плену. Прошла уже пара суток с того злополучного дня, но они все не имели ни малейшего представления о том, где их обоих искать. Кейран настаивал на том, что Алоизас предатель, что он призвал Хайнца и скрылся вместе с ним, но Мейбл не верила этому. Она привыкла доверять своей интуиции, которая никогда ее не подводила, и сейчас та подсказывала ей, что Монтгомери ошибался. Алоизас не предатель. Мейбл хотела бы просто хотя бы знать, что с ним, поскольку неведение ее убивало. Благодаря ему в Теневале она смогла протянуть до следующей Полной Луны, ведь ее хотели казнить сразу же, едва повязали. Она никогда не сможет выкинуть из памяти тот первобытный ужас, который отразился на лицах Шерил, Эдена и Джека.

Мейбл осмотрела новый расшитый передник с алыми рунами в своих руках и не стала его повязывать, отложив на стул. Она собрала волосы заколкой на затылке в узел, разгладила юбку и тихонько вышла из комнаты, оставив Шерил видеть сны.

Поздоровавшись с Хранителями Очага в коридоре, Мейбл вышла к лестнице и спустилась вниз, в холл. В поместье все еще спали, и царила уютная тишина. Мейбл взглянула на солнечные лучи, ласково ступающие на подоконники и стены, и целеустремленно направилась к двойным дверям, прячущим лестницу в подвал. Она не знала, что хотела сделать, но доверилась зову сердца.

В подвальном помещении ничего не поменялось с ее последнего визита. Пентаграмма под решеткой тлела алым светом, фулу на стенах и прутьях тихо шелестели, словно живые. Фергус сидел на кушетке, привалившись спиной к стене и закрыв глаза. Его белые волосы растрепались по плечам и груди, на обнаженной шее был ярко виден уродливый бугристый шрам.

– Зачем пришла? – не открывая глаз, спросил Фергус. Мейбл даже не успела шагу ступить к нему ближе, а он уже ее почувствовал и узнал.

Она остановилась в шаге от решетки, стиснула руки в кулаки и посмотрела на него, пытаясь найти ответ внутри себя. Мейбл словно враз забыла все слова, не зная, что ответить этому существу. Глубоко в душе, наверное, она боялась, и в памяти снова и снова вспыхивали распахнутые огромные челюсти с острыми клыками. Он хотел откусить ей голову за то, что она встала между ним и Греем.

«Интересно, откусил бы?» – Мейбл склонила голову набок. Она попыталась поставить себя на его место, попыталась понять. Она не любила действовать сгоряча, судить сразу по одному проступку, ведь до этого Фергус защищал ее и ребят, он никогда ни на кого не нападал.

Но это все не отменяло того факта, что Фергус не человек, он Грех и самое настоящее чудовище, о чем он не раз предупреждал ее в Теневале. Только вот Мейбл слишком прониклась к каждому из их компании и уже не могла отделить людей от чудовищ, потому что она смотрела на то, какими они были, а не кем.

С тех пор как они вернулись сюда, Мейбл не говорила с Фергусом. Сейчас было самое время все обсудить и понять, правильно ли она все решила.

– Ты хотел откусить мне голову.

Это не те слова, что Мейбл хотела произнести, но было уже поздно. Фергус по ту сторону решетки пришел в движение. Он с некоторой ленцой открыл глаза, медленно выпрямился и затем так же неторопливо встал, возвышаясь над ней. Ему выдали одежду, и в простой кремовой рубашке и брюках он смотрелся неестественно. Как будто весь погас.

Фергус вздохнул, подошел вплотную, к самой решетке, едва ли не упираясь в опасно потрескивающие от фулу прутья лицом, и посмотрел на нее. В его взгляде Мейбл видела столько прогорклой тоски, усталости и злости, что ей стало неуютно. Она вдруг только сейчас поняла, что все шутки про его возраст были не шутками и Фергусу действительно очень много лет.

– Да. Хотел откусить, – неожиданно ответил Фергус. – Не буду этого отрицать. Тебе повезло, что я себя слишком хорошо контролирую, Мейбл. Но повторюсь еще раз. Я чудовище. То самое, которое в Фордене сжигали на кострах благочестия всю жизнь, которое, по поверьям, жрет младенцев на завтрак, обед и ужин, которое манипулирует человеческими эмоциями. Которому плевать на людские чувства. Не надо вставать у меня на пути.

– Ты не такой, – упрямо ответила Мейбл.

– Такой.

– Не знаю, к чему ты всегда пытаешься выставить себя менее человечным, чем есть, Фергус. – Мейбл скрестила руки на груди, чтобы как-то закрыться от его пронизывающего взгляда. – Но ты не то чудовище, которым себя мнишь. Будь ты таким, ты бы не пытался себя контролировать, не спасал бы меня тогда, не защищал детей. И, конечно, я бы здесь не стояла, потому что моя голова уже давно валялась бы в глубинах императорского дворца.

– Не возлагай больших надежд, и не будет тебе разочарований, – с кислой ухмылкой ответил Фергус.

– Почему ты так категоричен к себе?

– Потому что я отдаю себе отчет в том, кто я такой и что могу сделать. И советую каждому, у кого есть такие проблемы, заниматься этим же и нести ответственность за свои поступки. – Фергус устало скрестил руки на груди, так же отгораживаясь от Мейбл.

– Я надеюсь, когда-нибудь ты обретешь гармонию с самим собой, – вздохнула Мейбл, опуская руки.

– Зачем ты пришла? – повторил вопрос Фергус. Будь он настоящим псом, гнул бы в защитном жесте спину и скалил зубы.

Мейбл словно пришла в себя. Она зябко обхватила собственные локти и посмотрела в сторону зарешеченного маленького окошка под потолком. С утра на небе собирались тучи, и сейчас она отчетливо слышала стук капель по толстому стеклу.

То, что она хотела сделать, можно было бы смело назвать как глупостью, так и безрассудством. Она подставляла под удар всех, и Фергуса в том числе, но нутром чувствовала, что так надо поступить.

– Время не на нашей стороне, – тихо ответила девушка.

– Что? – Фергус непонимающе приподнял брови.

– У нас в Фордене очень часто люди терялись в лесу, в особенности старики. И всегда считалось, что в такие моменты время просто становится бесценным, ведь нужно как можно скорее отыскать потерявшегося, – начала Мейбл, подходя ближе к решетке. Он сунула руку в карман юбки и под пристальным взглядом Фергуса достала связку ключей. Он смотрел так пронзительно, что ей показалось, если она откроет дверь, он собьет ее с ног, как спущенный с цепи пес.

Мейбл поежилась от сравнения и ощутила укол вины. Фергус не животное и не собака, он разумное чудовище.

– Два дня у нас считались критическим сроком. То есть, если мы не могли найти человека за два дня, то стоило готовиться к худшему, – продолжила Мейбл, берясь за замок.

Фергус помрачнел, плавно развернулся к ней лицом, но с места не двинулся. Его губы дрогнули, словно он хотел что-то сказать, но сдержался.

– Я не хочу нагнетать, Фергус. Я просто беспокоюсь. – Мейбл решительно щелкнула замком, проворачивая ключ. – Я переживаю за Мастера Грейдена. И за Алоизаса. Я не верю в то, что он предатель, как и не верю в то, что эта пернатая скотина ничего не сделает Грейдену. Прошло два дня, у нас никаких зацепок. Никаких продвижений.

Фергус сделал осторожный шаг к ней, но остался на границе пентаграммы под ним.

– Ты же слышала, что он на территории Ордо Юниус. Там нет ничего хорошего и безопасного.

– Да. И ты не подумай, что мне все равно, что с тобой случится. Я просто знаю, что ты сможешь его спасти.

– Кейран тебе голову не открутит? – Фергус плотоядно оскалился.

Мейбл раздраженно фыркнула и распахнула дверь с противным скрежетом.

– Орден не восстановлен, и на мне еще нет кристалла, так что официально я не Мастер. Значит, и он мне не начальник, чтоб голову откручивать. – Она потянулась ногой к линии пентаграммы, но замерла на секунду. В голове пронеслась тысяча и одна мысль, жаром стекая вдоль позвоночника.

Мейбл была уверена в том, что поступает правильно. Ее рациональная часть понимала, что Фергус чудовище, что он сейчас совершенно непредсказуем и вполне мог открутить ей голову. Все это имело место быть, поскольку его широко распахнутая пасть с острыми клыками все еще маячила перед глазами Мейбл.

Она все это понимала, но чувствовала совсем иначе. Фергус стал ее другом. Они вместе сидели в темнице, вместе бежали из Теневаля, вместе добирались до Тэйлии. Фергус был частью их маленькой команды, и Мейбл не хотела заострять внимание на том, кто какого рода и происхождения. Важны лишь поступки.

И то, что, будучи в ярости, Фергус смог сдержаться и не убить ее, о многом говорило. Она не уверена, что поступила бы так же, будь она чудовищем.

– Хочу, чтобы Грейден и Алоизас были в порядке. – С этими словами Мейбл решительно стерла линию пентаграммы.

Фергус пронесся мимо нее смазанным силуэтом, оттесняя к стене и обдав тонким шлейфом парфюма и металла. Мейбл на мгновение зажмурилась, а когда открыла глаза, Грех уже стоял в дверном проеме.

– Уходи, – сказала Мейбл. – Тебе нужно торопиться.

– Выпроваживаешь меня, – наигранно возмутился Фергус.

– Я жду, что ты вернешься с Мастерами. И буду готова принять извинения за свою голову, – упрямо скрестила руки на груди девушка.

– Договорились. – Фергус бросил ей тонкую улыбку и моментально скрылся за дверью.

Мейбл прижалась спиной к стене, оставшись в пустом помещении в полной тишине. Дождь стучал в маленькое окошко под потолком, путая мысли еще сильнее. Она пыталась прислушиваться, чтобы уловить скрип дверей или шаги Фергуса снаружи, но Грех словно растворился.

Мейбл посмотрела на пустую камеру, на потухшую пентаграмму и уныло повисшие фулу, а затем решительно сжала кулаки. Она оттолкнулась от стены, поспешила на выход… И чуть не сбила с ног сонную Шерил, закутанную в ее длинный вязаный кардиган.

– Мейбл? Что случилось? – Девушка зевнула, пытаясь разглядеть ее лицо.

– Всё в порядке. Ты почему встала? – Мейбл тепло улыбнулась, поправила торчащие во все стороны светлые вихры на ее макушке.

– Ты ушла, и я подумала… Ох, Фергус сбежал?! – Шерил моментально проснулась и прижала руку ко рту. – Надо кого-то позвать?!

– Тихо, тихо! Никого не надо звать! – Мейбл мягко схватила ее за плечи и ободряюще сжала. – Это я его выпустила. Я сейчас поеду к Кейрану, а ты оставайся здесь.

– Мейбл, что ты затеяла? Я пойду с тобой! – решительно заявила Шерил.

– Нет. И Джека тоже не пускай за мной. Пожалуйста, Шерил, оставайся здесь. Я буду в порядке, но мне надо спешить к Кейрану. – Мейбл порывисто ее обняла, как всегда делала, чтобы успокоить близких. Затем отстранилась и, обогнув замершую в шоке Шерил, поспешила наверх. – Возвращайся в комнату. Пожалуйста.

Мейбл выскочила из поместья словно ошпаренная и понеслась к конюшням, придерживая юбку. Вскользь она вспоминала разговор с Алоизасом и Греем о том, что женщины-Мастера всегда носили штаны для большего удобства. Ей тогда стало так стыдно: у них в Фордене женщины не носили штаны, – но и Алоизас, и Грейден твердо сказали, что ничего такого в Равталии нет уже давно. Тем более для Мастеров безопаснее штаны, нежели юбка, а Фергус даже предложил пошить их для нее.

Сейчас, путаясь в складках юбки, Мейбл вдруг поняла, что готова надеть штаны, если это не будет так ее замедлять.

Мелкий дождь прибивал к земле пыль и стучал по крышам, но чернеющие тучи говорили о том, что скоро он превратится в настоящий ливень. Терпко пахло влажной землей, дышалось свободно и легко. Вот если бы еще ощущать эту легкость внутри себя, но Мейбл чувствовала себя так, словно проглотила булыжник. Она доверяла своей интуиции, но червячок сомнений, взращенный в ней с детства неверящей матерью, подтачивал ее веру в себя.

На конюшне Рижники перетаскивали свежее душистое сено охапками с круглого тюка в кормушки, чистили блестящие лошадиные бока и причесывали им гривы и хвосты. Их мягкие пушистые уши подрагивали в такт движениям, а широкие лапы оставляли мокрые следы на деревянных досках.

– Уважаемые, – Мейбл вежливо поклонилась и, когда существа повернулись к ней, протянула помытые яблоки, – позволите мне взять одну из ваших лошадей? Обещаю вернуть в целости и сохранности.

Рижники на мгновение застыли, непонимающе приподнимая густые брови и переглядываясь друг с другом.

– Мне правда очень нужно добраться и предупредить моих друзей. Поможете мне? – продолжала тепло улыбаться девушка.

Рижники добродушно заохали, с хлопком соединяя ладони, а затем подвели к Мейбл темную кобылку и взяли угощения, так же благодарно кланяясь в ответ. Со всеми прибожками нужно вести себя вежливо и уважительно, и тогда они отвечают тебе тем же. Мейбл была уверена раньше, что это работает и с людьми, но жестоко ошиблась и теперь предпочла бы общаться с существами.

Девушка вежливо поблагодарила их, взяла седло и сбрую и принялась с помощью маленьких прибожков быстро готовить лошадь.

– Куда это вы так спешно собираетесь, мисс Салливан? – В широком проеме дверей конюшни стояла Паулина. На ее отглаженном костюме не было ни единого мокрого пятнышка, словно дождь обходил ее стороной, а в руке она держала изящный зонт-трость, стряхивая с него капли на доски.

– Ох, мисс Обриэн. – Мейбл виновато улыбнулась и заправила выбившуюся прядь волос за ухо. – Мне нужно к Мастеру Монтгомери, и я имела наглость выпросить у милых Рижников себе лошадь. Не переживайте, я верну ее в целости и сохранности.

Паулина склонила голову набок, внимательно слушая. Ее темные волосы, собранные в тугой пучок, были уложены настолько тщательно и плотно, что не выбивалось ни единого волоска. Светлые глаза цепко следили за руками Мейбл, которыми она затягивала ремни у седла и попутно гладила лошадь.

Паулина Обриэн пугала Мейбл. От нее веяло чем-то похожим на Вальтара, и девушка давно поняла, что начальница охраны Севернолесья тоже не человек. Она вела себя практически человечно, но иногда Мейбл видела, как она замирала и подолгу не моргала, вглядываясь вдаль, и тогда казалось, что зрачки женщины тонкие, как две ниточки. Паулина двигалась бесшумно по всей территории Севернолесья, возникала словно из воздуха и знала абсолютно все, как будто у нее всюду были глаза и уши, а существа слушались ее безукоризненно.

Она напоминала прирученную змею, благодарную Вальтару и его высочеству за спасение, но Мейбл все равно казалось, что она может укусить.

– Может, тогда я подвезу вас на машине? Собирается гроза, – вежливо предложила Паулина, неожиданно тонко улыбнувшись темными губами. Это первый раз, когда Мейбл видела ее улыбку, и от этого она растерялась.

– Благодарю вас, но мне нужно как можно скорее к Монтгомери. На лошади будет быстрее, – так же вежливо улыбнулась в ответ Мейбл, беря лошадь под уздцы. Она осторожно направилась к выходу из конюшни, но Паулина не двигалась с места.

– Вы уверены?

– Конечно.

– Езда верхом во время грозы опасна. – Паулина чуть прищурилась. – Я должна следить за вашей безопасностью на территории Севернолесья.

– Не переживайте, я же не хрупкая леди. Я верхом с малых лет, для меня это дело привычное, – постаралась выглядеть как можно беззаботнее Мейбл. – Тем более я собираюсь за пределы Севернолесья.

Паулина неожиданно убрала руку с зонтом за спину и отошла в сторону, пропуская их с лошадью, но, когда Мейбл поравнялась с ней, схватила ее за предплечье.

Мейбл вздрогнула, заставив испуганно заржать лошадь. Дождь за порогом усиливался, и холодные брызги уже долетали до лица и одежды.

Паулина неожиданно мягко посмотрела на Мейбл.

– Не нужно взваливать на свои плечи больше, чем можете унести, мисс Салливан. Помните: вы все-таки человек. Берегите себя и будьте осторожны. – Начальница охраны выпустила руку ведьмы нехотя.

– Я знаю свои возможности, – нахмурилась Мейбл. – Спасибо вам большое, но не беспокойтесь. Я удивительно живучая Охотница.

– Хорошо бы, чтобы так и оставалось, – серьезным тоном проговорила Паулина, и ее зрачки на мгновение стали змеиными.

Мейбл сделала вид, что не заметила этого, хотя инстинкты буквально кричали внутри нее и до зуда в ладони хотелось схватиться за свой ритуальный клинок на поясе. Она проглотила ставшую вязкой слюну, заправила край юбки за пояс привычным жестом и ловко запрыгнула на лошадь.

Кобылка под ней добродушно фыркнула, нетерпеливо топая копытами.

– Мейбл! Мейбл, постой! – Голос Шерил пронзил шорох дождя.

– Шерил? – удивленно выдохнула Мейбл.

Шерил в смешном ореховом дождевике пронеслась через весь двор и устало затормозила рядом.

– Думала, не поспею за тобой. – Девушка согнулась пополам и уперлась одной рукой в колени, пытаясь отдышаться. Второй рукой она прижимала к себе какой-то сверток.

– Ты сейчас вся промокнешь, возвращайся скорее в дом, – обеспокоенно склонилась с лошади Мейбл. – И тебя с собой я не возьму, даже не проси.

Шерил выпрямилась, устало вздохнув. Ее щеки раскраснелись, а волосы растрепались и торчали из-под капюшона, облепляя лицо.

– Я и не надеялась. Ты очень упрямая, и просить тебя бесполезно, – улыбнулась девушка и с силой впихнула ей сверток. – Вот! Будет ливень, а ты дождевик забыла. И я принесла твою сумку с эликсирами, потому что вдруг… – На последнем слове Шерил запнулась, и ее голубые глаза обеспокоенно заблестели.

– Ох, спасибо большое, – тепло улыбнулась Мейбл, прижимая сверток к себе. Она сразу накинула на плечи дождевик и прикрепила сумку на поясе.

– Мейбл. – Шерил вцепилась в край ее юбки.

– Что?

– Пожалуйста, будь осторожна. И возвращайся, что бы ты ни задумала. – Шерил посмотрела на нее очень пристально, изо всех сил сжимая пальцами ткань юбки. На ее шее все еще виднелись синюшные кровоподтеки после битвы с чудовищем, а под глазами залегли тени.

– Все будет хорошо, Шерил. – Мейбл нагнулась к ней и перехватила ее руку, сжимая холодные пальцы.

– Пожалуйста, – тверже повторила Шерил.

Дождь усиливался, и ее ореховый дождевик становился все темнее, а торчащие из-под капюшона косички намокали. Мейбл сильнее стиснула ее ладонь.

– Обещаю, что вернусь. Все будет хорошо. Я знаю, что делаю. Возвращайся в дом, пожалуйста. – Она тепло улыбнулась ей и, нехотя выпустив ее пальцы, потрепала по капюшону. Шерил тут же смешно нахохлилась, словно воробей.

Неожиданно к ним подошла Паулина и распахнула над Шерил зонт. Все это время она тенью стояла в дверном проеме конюшни вместе с Рижниками и наблюдала за ними.

– Хорошей дороги, – сказала миссис Обриен.

– До встречи! – Мейбл выпрямилась, обеспокоенно посмотрела на Паулину и, вцепившись в поводья, поскакала к воротам. Уже на пороге она обернулась, запечатлевая в памяти маленькую фигурку Шерил в ореховом дождевике и высокую статную Паулину с огромным зонтом рядом с ней. Она искренне надеялась, что ничего не случится.