Текст книги "Крестейр. Ордо Юниус"

Глава 18

В особняке Севернолесья их уже ждали.

Подгоняемые дождем и адреналином, они проскочили через дружелюбно распахнутые ворота и притормозили у крыльца. Кейран помог Мейбл спрыгнуть со спины Михаэля, поблагодарил подскочивших Хранителей Очага, принимая у них свернутый халат, и тут же укутал в него Йеля, едва тот принял человеческий облик.

Грейден сжал напоследок шерсть Фергуса на холке, хлопнул по нему ладонями, и тот послушно склонился, чтобы Мастер спешился. Он успел заскочить под крышу и обернулся ровно в тот момент, когда Фергус снова стал человеком и спрятался за ним следом под навесом от дождя.

Выглядел Фергус неважно. В невзрачной, простой рубашке и брюках, со спутанными волосами он казался тенью самого себя, и это вызвало у Мастера тревогу. Вечно скалящийся, наряженный в безумные вещи наглый Грех – вот кого ожидал увидеть Грей. Он надеялся, что это даст ему почву под ногами, расставит все на свои места, но в действительности все оказалось сложнее и запутаннее. Случившееся сказалось на них обоих.

– Вы в порядке? Он точно ничего вам не сделал? – несдержанно выпалил Фергус. В его глазах плескалось беспокойство, граничащее с паникой. Почему-то Грейден отстраненно отметил, что глаза у него слишком яркие для человека, насыщенно-зеленые, как будто светились, а царапины на лице и руках медленно затягивались прямо на глазах.

– Мастер? – Голос Фергуса сел.

– Хайнц – нет, – неожиданно для самого себя выдохнул Грей. Они остались вдвоем на крыльце, пока остальные скрылись за дверьми.

Паулина тактично оставила дверь открытой и отошла вглубь дома.

– Я убью его. – Фергус наклонился к Грею, оставляя между ними безопасное расстояние. Его рука уперлась в каменный столб, поддерживающий крышу над крыльцом, и когти резко вонзились прямо в камень.

Грейден смотрел в его лицо пристально, будто хотел что-то считать с этой перекошенной линии рта, с острых скул и россыпи родинок на бледной коже.

– Да.

Грейдену не нужно было уточнение, кого именно хотел убить Фергус, и мелькнувшее на его лице удовлетворение от их взаимопонимания вызвало внутри Мастера согревающее тепло.

– Я убью его, – продолжал вещать хриплым от ярости голосом Фергус, и столб под его когтями крошился. – Я выверну его наизнанку, выломаю все кости, оторву голову и принесу ее к вашим ногам.

– Да, – сглотнул Грей. Он не хотел об этом думать, не хотел вспоминать, но перед глазами снова маячило ненавистное лицо, и все тело начинало нестерпимо чесаться. Снова хотелось содрать с себя кожу.

Мастер настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как на плечи тяжело опустился клетчатый плед. Он вздрогнул от неожиданности, хотел отстраниться, но понял, что это Фергус умудрился взять плед, накрыть его не касаясь, и Грей заставил себя остановиться.

– Отсюда до дивана в гостиной пятьдесят человеческих шагов, – неожиданно тихо сказал Фергус.

– Что? – потрясенно переспросил Грей.

– Пятьдесят шагов. Думаете, мало? Посчитайте, пока мы будем идти до него, и если я ошибся, то заварю вам чай, – едва заметно улыбнулся Грех. Он зачесал назад мокрые волосы, и Грею бросились в глаза уродливые бугры шрамов на его запястьях.

– Хорошо, – кивнул Мастер, ощущая, как медленно возвращается твердая земля под ногами, и как сердце успокаивается с каждым вздохом. – Я посчитаю. Но я уверен, что ты ошибся.

– Давайте тогда разрешим этот спор?

– Да. Думаю, так будет правильно. – Грейден развернулся и сделал первый шаг. – Один…

* * *

Мастер Грейден окончательно пришел в себя, когда устало опустился на диван. К слову, Фергус был неправ, потому что шагов оказалось шестьдесят два.

– Ты в порядке? – К нему подошел Кейран. Он был весь мокрый, встрепанный, а на скуле красовался еще довольно свежий синяк.

– Да. Относительно в порядке. А вы все?..

– О, за нас не волнуйся. Мы бы еще могли им всем навалять, – подбоченилась Мейбл.

– Конечно, конечно, – закивал подошедший Джек. Он бережно взял сестру под руки, подпихнул к дивану и насильно усадил ее слева от Мастера. – А теперь, будь добра, вытрись и прими таблетки от шила в заднице. С возвращением, Мастер Грейден! – тут же заулыбался парень.

– Что за наезды? – возмутилась было Мейбл, но на ее голову тут же накинула полотенце Шерил.

– Теперь моя очередь поседеть из-за тебя, а мне только семнадцать исполнится! Вы в порядке, Мастер Грейден? – тут же переключилась девушка, замерев с руками на голове Мейбл. За ее спиной обеспокоенно бледнели лица Джека и Эдена.

– Да. Спасибо, – выдохнул Грей, внутренне снова напрягаясь от такого количества внимания. Хотя надо отдать Джеку должное, он усадил Мейбл на достаточном расстоянии от Мастера.

– Не наваливайтесь на Мастера все сразу. Дайте ему прийти в себя, – вклинился Фергус. Он взял с протянутого подноса Хранителя Очага кружку с заваренным травяным чаем и протянул Мастеру, подходя ближе. Мейбл и ребята заметно напряглись, когда Грех подошел, и это не укрылось от взгляда Грея. Как и наметившаяся издевательская улыбка на губах Фергуса.

Грей благодарно кивнул, взял кружку и хлопнул свободной ладонью по подлокотнику рядом с собой.

– Сядь. Не мельтеши.

– Да, Мастер. – Фергус принял правила игры в «послушного Греха» и опустился рядом.

– Ваша трость, кстати, – неожиданно спохватился Джек, и Эден передал трость, которую все это время держал. Его плечо все еще было туго забинтовано, и рука держалась на перевязи, чтобы его не напрягать.

– Спасибо. – Грей приподнялся, принимая трость, и, по ощущениям, все встало на свои места. Мастер с удовольствием стиснул пальцами набалдашник.

Трость, приятно тяжелая, верная, снова была с ним, и он чувствовал себя гораздо увереннее. С изумлением он осознал, что боль отступила. Она столь долго выкручивала его тело в особняке Хайнца, мешала нормально двигаться, но сейчас волшебным образом от нее осталось только неприятное тянущее ощущение. Грей чувствовал только тепло сидящего рядом Греха и тупую боль в порезанной ладони.

– Что все-таки случилось? – К ним подошел Йохим. За его спиной неизменно возвышался Вальтар в своем выглаженном костюме и с идеально уложенными волосами.

– Ты так внезапно сорвалась и убежала, Мейбл. Даже Паулина не смогла тебя удержать, – кивнул Альбрехт, прислонившись бедром к креслу.

– Ох, простите, если заставила вас всех волноваться, – виновато зарделась Мейбл, выныривая из недр полотенца, которым продолжала вытирать ее волосы Шерил.

– Она выпустила Фергуса, – проворчал Кейран. Его рубашка мокро липла к плечам, и сквозь нее отчетливо проступала нижняя майка. Йель деловито накинул на его плечи полотенце, и Монтгомери тут же стал промакивать им влажные волосы.

– И сразу прибежала к нам, – улыбнулся Михаэль.

– Это же опасно… – тихо проговорил Альбрехт, покосившись на Фергуса. Тот послал ему дружеский оскал в ответ, и Грей шлепнул тростью его лодыжку, чтобы не безобразничал.

– Ты знала, что Хайнц собирался отпустить Грея? – неожиданно прямо спросил Вальтар.

– Что? Нет, что вы, – помахала рукой растерянная Мейбл. – Я просто почувствовала…

Она замолчала, собираясь с мыслями. Несколько пар глаз обратились к ней, и девушке стало неуютно. Она поднялась с дивана, комкая полотенце на плечах, взволнованно прошла до камина и остановилась.

– Понимаете… Я знаю, что это звучит как бред, но у меня сработала интуиция. Раньше в Фордене ведьмы обучались предсказаниям. Бросали камешки с рунами на доске, рисовали собственные карты и делали расклад, – начала рассказывать Мейбл издалека. – Я не допрошла обучение, но некая интуиция у меня осталась. Не знаю, как это назвать. Иногда мне снятся реалистичные странные сны, после которых я просыпаюсь с четким осознанием, что нужно делать и что произойдет. Сегодня был такой момент. Я отпустила Фергуса, потому что знала, что он спасет Мастера Грейдена именно сегодня, но никому не сказала, потому что боялась, что мне не поверят.

– Но мы-то поверили. – Йель сложил руки на груди и притопнул босой ногой.

– Потому что я сказала, что отпустила Фергуса. В противном случае вы могли отказаться. И все пошло бы по-другому, – опустила руки Мейбл.

– Но ведь все закончилось хорошо. Разве не здорово? – оскалился Фергус.

– Может, это череда везений, – хмыкнул Кейран.

– В таком случае давайте поблагодарим Создателя за такую удачу, – выдохнул Альбрехт. – Мы думали посылать за вами подкрепление, но не знали, где вы.

– Мы рады, что вы в порядке, – сказал Йохим.

Грейден не знал, что на это ответить. Вместо этого он, словно почувствовав тревогу, оглядел их разношерстную компанию и едва не приподнялся в удивлении:

– Где Алоизас?

– Сбежал, – фыркнул Кейран. – Наверняка это он вызвал Хайнца тогда, во дворце.

– Не сбежал, а пропал! – возмутилась Мейбл.

– Когда вас забрали, он тоже исчез, – перерывая их перепалку, сказал Михаэль. – Мы обыскали императорский двор, заглянули внутрь помещения, но он как сквозь землю провалился. Даже рапиры его не нашли.

– Конечно, ведь они похитили его вместе с оружием, – упрямо проговорила Мейбл.

– Или он попросту призвал Хайнца и сбежал с места преступления, – недовольно проворчал Кейран. – Каким бы хорошим Мастером он ни был, но дважды Хайнц приходит в то место, где он находился. Это не похоже на совпадение.

– Всего лишь два раза!

– Уже два раза, милочка!

– Алоизас не связан с Хайнцем, – сказал Грейден, желая поставить точку в этом споре.

Кейран и Мейбл замолчали, уставившись на него с разным спектром эмоций.

– Я беседовал с Хайнцем. Я спросил его напрямую, и он ответил, что был лишь один договор. Он даже не знает его имени. Так что Алоизас тут ни при чем.

– Он похитил вас, чтобы поговорить? – удивился Фергус.

– Да. Этот Грех не ищет легких путей.

– Мудак в перьях, – еле слышно прошипел Грех.

– Что он хотел от вас? – Мейбл уперла руки в бедра.

На мгновение Грей растерялся, вспоминая все то, что вывалил на него Хайнц. Он не хотел скрывать это от них, но почему-то на рассказ не хватало сил. В глубине души он опасался, что Фергус знал обо всем, но ничего ему не сказал, и в то же время Грей совершенно не верил в то, что он мог быть каким-то Истинным ребенком. Кто угодно, только не он.

Мастер посмотрел на Йохима, вспоминая слова Хайнца про бастарда, и у него по рукам пробежали мурашки. Мог ли он быть его братом по крови? Диспаром? Неужели это могло быть правдой? Грей бросил взгляд на Мейбл, затем выдохнул и сказал:

– Он рассказал мне о пророчестве Крестейра. Про Истинного ребенка и его выбор. Кто-то из вас слышал о нем?

– Истинный ребенок? – удивленно переспросил Йохим.

– Где этот старый плут откопал такое? Впервые слышу, – нахмурился Фергус.

– Я что-то подобное слышал, – внезапно сказал Вальтар. Он встретил непонимающий взгляд Йохима и тут же добавил: – Прошу прощения, господин. Я слышал это от Цзиней, всего лишь раз, когда еще не был таким, как сейчас, поэтому воспринял информацию за очередной слух.

– Цзини ж не всегда только слухи разносят, – возмутился Михаэль.

– Накуренные лисы такие сказки рассказывают, что там не разберешься, что слухи, а что нет, – усмехнулся Фергус.

– Обидно вообще-то!

– Я же говорил, что ты неправильный Цзинь, – умильно заулыбался Фергус.

– Двоякое ощущение, как будто похвалил и обозвал одновременно, – фыркнул Йель, скрестив руки на груди.

– Так что за пророчество? – поинтересовалась Мейбл. – В Фордене есть только о проклятом дитя, но чует мое сердце, что это все из одной корзины ягоды. Я рассказывала вам тогда, в Флуминскриге.

Грейден кивнул в ответ на слова девушки. Он вспомнил, как подумал о том же в доме Хайнца.

– Оно гласит, что раз в несколько лет в Крестейре рождается ребенок от союза Диспаров и Охотников. Он должен сделать выбор между людьми и чудовищем, чтобы открыть врата и решить судьбу Крестейра, – рассказал Грей, задумчиво уставившись на набалдашник трости. – Хайнц утверждал, что этот ребенок я. И что я должен был выбрать его, а не Фергуса. Но это звучит как бред. Я точно не принадлежу к роду Диспар, мы с Фергусом знать не знали о пророчестве, да и смысл в этих вратах после Инкурсии? Получается, кто-то открыл их до нас?

– Действительно, звучит довольно странно, – нахмурился Альбрехт, посмотрев на пораженного Йохима. – Если только речь не о каких-то других вратах.

– Отец бы никогда… – начал было принц, но внезапно замолчал и задумался.

– Я люблю собирать разные истории и легенды, но о таком точно не слышал за всю свою жизнь, – осторожно проговорил Фергус. – Если это такое мощное пророчество, то почему никто из нас не знает о нем?

– Может, потому, что кому-то это невыгодно, и его намеренно скрыли? Или Хайнц сошел с ума, – фыркнул Кейран. – Джиан защити нас, этот мир уже прогнил до основания. Какие-то ублюдки открыли врата извне и без пророчества, чтобы пустить этих тварей и отдать им наш мир. Если кто-то намеренно скрыл возможности это исправить, то я не удивлен.

– Как это пророчество могло бы изменить что-то? Сомневаюсь, что ребенок, который выбрал чудовище, в итоге решит переметнуться на сторону людей. Поверьте на слово, – ворчливо осадил его Грейден.

– При всей моей нелюбви к Грехам, пожалуй, соглашусь. Людей я люблю еще меньше, – кивнул Монтгомери.

– Это связано, – внезапно тихо проговорила Мейбл.

– В смысле? – удивился Альбрехт.

– Только подумайте. В Фордене появляются женщины, способные выносить проклятое дитя. Женщины с отметкой, рождающиеся раз в сотню лет, которых убивали и изгоняли все время, только чтобы не было апокалипсиса. А тут пророчество! – Мейбл всплеснула руками. – О ребенке, который может выбрать чудовище и обречь Крестейр. Я думаю, это связано. И думаю, что это правда.

– Но кому может быть выгодно то, что стало с Крестейром, чтобы это прятать? – задумчиво обхватил острый подбородок Йохим. – Мир разрушен настолько сильно, что нам приходится буквально тащить его на себе.

– Ордо Юниус, – фыркнул Йель.

– И Мирзе, – дополнил Кейран, вспоминая увиденное в Теневале и Фонкордисе.

– Думаете? – Альбрехт нахмурился.

– Думаем. Особенно после того, что они сотворили с кристаллом, я уверен, – ответил Кейран.

– А что с кристаллом? – Грей напрягся и не смог сдержать тревожное чувство, охватившее его. Сердце неожиданно подскочило к горлу и застряло там, мешая дышать.

– Не знаю, что именно они сделали, но целый кусок на кристалле сияет красным. Он буквально поменял цвет на одном участке. Это ненормально, – выдохнул Кейран, обеспокоенно зачесав волосы назад. – И ощущения от него иные. Они осквернили Фонкордис, Грей.

– Джиан нас защити, – пораженно выдохнул Грейден.

– А еще там были Мастера, чьи кристаллы на груди горели красным, – добавил Михаэль. В шелковом темном халате и с босыми ногами он смотрелся комично при всей серьезности обсуждений, но никто не обращал на это внимания.

– Красные кристаллы? – Неожиданно Грею захотелось подскочить на месте от внезапного осознания. Он стиснул трость и прикусил костяшки пальцев, чтобы собрать мысли в кучу.

– Что такое, Мастер? – Фергус соскользнул с подлокотника и обеспокоенно уставился на него, а затем в его лице Грей заметил нечто вроде понимания, и от этого внутри он почувствовал некий восторг. Этот Грех снова понял его без лишних слов.

– Тогда, на поезде, мы столкнулись с тем, кто управлял Бесами, помните? – Грейден обратился к Кейрану и Михаэлю. – У него на груди болтался алый кристалл. Я думал, что это артефакт, через который он заключил контракт с Демоном. Я и подумать не мог, что этот кристалл наш. Но сейчас, когда я вспоминаю об этом…

– А еще он был Мастером, – поддержал его Фергус. – Тогда не было времени, чтобы сказать это, а после уже и забыл, было не до того. Но теперь все сходится.

– О Создатель. – Монтгомери пораженно опустился в кресло.

– Что происходит на самом деле? – Йохим обменялся непонимающим взглядом с Вальтаром, но у того тоже не было ответов.

– Что-то настолько плохое, что Инкурсия может оказаться только началом? – с горечью произнесла Мейбл.

– Пророчество, кристалл, Инкурсия… Все это вращается вокруг Ордо Юниус. – Грейден кивнул.

– Мы должны избавиться от них, – сказал Вальтар обыденным тоном, но в его словах читалась угроза.

– И спасти Алоизаса, – добавил Грей.

Глава 19

Первое, что почувствовал Алоизас, придя в сознание, – дикую боль в голове. Что-то обволакивало его лицо, стягивало шею, мешало дышать и видеть. Мужчина хотел освободить голову, но руки оказались связаны. Судя по ощущениям, он сидел на стуле и был привязан к нему. Алоизас дернулся несколько раз, забился пойманным в силки зверем.

– Сиди смирно. – Грубый мужской голос заставил северянина остановиться.

Алоизас начал вспоминать последнее, что видел: вышедший из-под контроля Фергус, беснующийся на улицах города, перепуганная Мейбл и прибывшие на место происшествия люди Ордо Юниус.

Хальвард.

Там был его брат. Это точно был он.

Алоизас тяжело задышал, пытаясь хватать воздух ртом. Грудь словно сдавило тисками, а в животе будто поселился клубок змей, киша и стягивая внутренности. Мужчину бросило в пот, рубашка в области подмышек намокла, ладони стали влажными и ледяными.

– Сними с него мешок, – сказал тот же грубый голос кому-то третьему.

К нему подошли, развязали шнурок на шее и дернули мешок вверх. Волосы взъерошились и упали на лицо, щекоча нос. Рука в грубой перчатке убрала волосы назад. Алоизас прищурился от внезапного яркого света и вспышки боли, пронзившей голову острой иглой. Когда зрение наконец пришло в норму, северянин столкнулся взглядом с мужчиной в сером костюме, напоминавшем ту одежду, что носили в Теневале и надевал он сам, работая куратором. Суровое лицо с двухдневной щетиной пересекал глубокий шрам, придавая мужчине устрашающий вид. Черные короткие волосы были зализаны назад и слиплись так сильно, как будто он использовал всю банку воска для укладки за раз. Маленькие, близко посаженные светлые глаза смотрели на Алоизаса с нескрываемой ненавистью и отвращением.

Северянин перевел взгляд на того, кто снял с него мешок, и прикусил язык, чтобы не закричать. Тело бросило в жар и холод одновременно, глаза защипало от подступивших слез. На мгновение Алоизас стал тем самым мальчишкой, которого отец колотил за непозволительные чувства для сурового мужчины Гелид-Монте.

Они не виделись долгих семь лет, и за эти годы Хальвард здорово изменился: стал шире в плечах, выше, мужественнее. От того простого деревенского парня с лучезарной улыбкой осталась лишь тень в знакомых чертах. Светлые, такие же, как у самого Алоизаса, волосы были стянуты в низкий хвост за спиной, более короткие пряди спадали на усталое бледное лицо с черной повязкой на правом глазу. Второй глаз, голубой и ясный, смотрел на Алоизаса без тени узнавания.

Хальвард был облачен в серую униформу Ордо Юниус, облегающую плечи до скрипа, на груди болтался символ их веры, как у высокопоставленных лиц в Теневале, а за спиной торчала необычного вида рукоять меча.

– Можешь идти, Халле. – Мужчина с зализанными волосами коротко махнул рукой.

Хальвард кинул мешок на стол и покинул комнату, ничего не сказав. Проморгавшись, Алоизас быстро оглядел помещение, где находился. Это был небольшой кабинет с книжными полками, письменным столом и окном. Довольно аскетичная обстановка, типичная для последователей Ордо Юниус.

– Он обладал всеми свойствами собаки, за исключением верности[1]1
  Перефразированная цитата Сэмюэла Хьюстона.


[Закрыть], – выплюнул мужчина одну из крылатых фраз.

– Если держишь собаку на привязи, не ожидай от нее привязанности[2]2
  Андре Вильметр.


[Закрыть], – парировал Алоизас.

Серый Костюм вскочил с места, оказался рядом с северянином, одной рукой сжал волосы на затылке Алоизаса, другой больно стиснул нижнюю челюсть, заставляя смотреть себе в глаза.

– Ты будешь говорить, только когда я тебя спрошу, предатель. Здесь тебя ничто не спасет, даже сам Мэр. Если будешь послушным, это облегчит твою участь.

Алоизас коротко кивнул в его хватке, но тот не спешил отпускать руки, сжимая пальцы все сильнее.

– Предавший свет звезд познает лишь обжигающее пламя Инферно. Приятный холод серебра сменит жар преисподней. – Серый Костюм упивался своим положением и нес любимый Ордо Юниус бред, красиво обрамленный умными словами. – Ты расскажешь все о том, что сделал, и это очистит твою душу.

Наконец отпустив северянина, Серый Костюм достал из внутреннего кармана склянку со святой водой и чистый платок. Откупорил крышку, смочил ткань и начисто вытер руки, словно касался чего-то грязного.

Дальнейшее смешалось у Алоизаса в голове. Серый Костюм мучил его вопросами о том, кто он на самом деле такой, зачем пришел в Орден Единого и предал его, что он знает о Мастере Грейдене, о пророчестве, о планах принца и Вальтара. Не получая ответы, которые ожидал услышать, мужчина бил северянина, душил, лил святую воду в рот, пытаясь изгнать из него неведомых демонов.

– Ты лишь пытаешься отсрочить час суда над своей жалкой душонкой, предатель, – спустя какое-то время сказал Серый Костюм, видимо, поняв, что ничего не добьется.

Мастер молчал, уронив подбородок на грудь. У него не было сил не то что препираться – даже дышать. Он слышал, как мужчина вышел за дверь и подозвал кого-то. Почувствовал, как чьи-то руки дернули его с места. Алоизас открыл глаза, желая снова увидеть брата, но это оказался другой человек в такой же униформе Ордена, похоже, как и все в этом здании.

– Пошел! – Мужские руки толкнули его к выходу, и Мастер поплелся, не сопротивляясь.

Алоизас знал, что сейчас его не убьют: слишком лакомой добычей он был, да и поиграться в «грешников» они точно не откажутся. Он шел вперед по коридору какого-то административного здания со множеством дверей, ведущих в кабинеты. Мужчина слышал разговоры и стук клавиш печатных машинок. Пахло благовониями, акантом и свежевымытым полом. Одна из дверей открылась, на пороге появилась светловолосая девушка в длинном синем платье с белым воротничком. Увидев идущую по коридору процессию, она ахнула и закрыла дверь. Алоизас услышал, как она начала читать молитву Мирзе Единому, которую сам помнил наизусть с Теневаля:

 
– Знает наш Звездорожденный Мирза,
Как смеяться, довольствуясь болью.
Как с пути Единого не сбиться.
Как гореть и остаться собою.
 

Они шли по коридору и лестнице вниз. Северянин понял, что его ведут в подвал, где, вероятно, располагались камеры для грешников. Воспоминания о Теневале не предвещали гостеприимства, которое Алоизас не получил наверху. Но сейчас он хотел хотя бы немного времени, чтобы отдохнуть и зализать раны, как побитая собака.

– Стой здесь. – Провожатый грубо одернул Мастера, и тот послушно остановился.

Мужчина открыл большой железный замок со странной конструкцией, вмонтированный в решетчатую дверь с толстыми прутьями: на металлической пластине было два отверстия для ключа параллельно друг другу. Конвоир использовал разные ключи, и Алоизас четко услышал не характерный звук щелчка язычка, работу поворотного механизма и зацепов, а жужжание, будто в железной коробке был заперт заводной моторчик.

– Давай, заходи, – рявкнул провожатый и, не дожидаясь, когда северянин зайдет в камеру, с силой втолкнул того в дверной проем.

Мастер Алоизас упал лицом в пол, неприятно ободрав ладони о бетон. За спиной лязгнул замок и послышались удаляющиеся шаги конвоира. Северянин со стоном перевернулся на спину и позволил себе просто лежать на полу, глядя на небольшой квадрат света в стене с толстыми прутьями. Сколько времени прошло с тех пор, как его схватили, мужчина не знал. Он надеялся, что Грей и Кейран придумают, как его вытащить, а ему лишь нужно выиграть время, чтобы выжить и поговорить с Хальвардом. Мысли о брате вернули Алоизаса в реальность. Он сел и тут же пожалел об этом: голова ужасно болела, по телу будто проехал товарняк, содранная кожа на ладонях горела. До одури хотелось пить и проспать неделю.

Скуля, Алоизас дополз до грязного матраса, служившего здесь кроватью. Он старался не думать о вшах, клопах и о том, сколько раз на этот матрас справляли нужду. Были времена, когда он спал в местах и похуже, ел черствый заплесневелый хлеб и пил из лужи…

Мужчина провел рукой по лицу, смахивая прилипшие ко лбу пряди волос и бесполезные воспоминания.

Единственной утварью в клетке были матрас и ведро. На стенах мужчина разглядел разводы то ли от тряпки, то ли от чего-то еще. Пахло мочой, хлоркой и немного плесенью. Под потолком находилось маленькое зарешеченное прямоугольное окно, выходящее на дорогу.

Что ж, Алоизас и не надеялся на гостеприимство и мягкие перины, но из-за того, насколько плохо он себя чувствовал, казалось, что до утра просто не дотянет. Даже несмотря на то, что снаружи стояло начало августа, в помещении было прохладно и влажно. Мастер хотел подумать о том, как ему протянуть время и дожить до того момента, когда его придут спасать, а если не придут, то как выбраться самому вместе с Хальвардом. Что, если брат не захочет уходить и всецело верит Ордо Юниус, как брат Джейкоба из Теневаля? От одной мысли об этом голова разболелась с новой силой и свело зубы – так сильно Алоизас сжал челюсти. Он сполз на матрас, пытаясь принять удобную позу, и уже через минуту, вопреки всему, провалился в сон.

– Эй, Халле, спорим, я тебя догоню?

Лучи полуденного солнца жемчужными бликами путались в мокрых светлых волосах Хальварда. Он стоял по пояс в воде Единого океана, прижав ладонь козырьком ко лбу.

– Не буду я с тобой спорить, – отмахнулся Еще-не-Алоизас. – Конечно, ты догонишь.

– Давай тогда наперегонки до Черепахи? – Брат махнул рукой куда-то за спину Халле, и тот обернулся, прикидывая расстояние до недалекого острова, где они с ребятами часто любили прятаться от родителей и греться на теплых камнях.

– Кто последний, тот завтра чистит рыбу за другого! – выкрикнул Халле и со всей силы оттолкнулся ногами от дна океана.

Проворно гребя руками и ногами, тринадцатилетний мальчишка хватал воздух ртом и щурился от солнечных лучей, бьющих прямо в глаза. Капли воды хлестали по лицу.

– Эй, стой, так нечестно! – ничуть не обиженно кричал за спиной Хальвард.

Еще-не-Алоизас услышал, как он с плеском бросился в воду.

Халле плыл в сторону Черепахи, и в какой-то момент внезапная волна накрыла его с головой. Испугавшись, мальчишка хотел глотнуть воздуха ртом, но его тут же заполнила вода. Его подкинуло вверх и снова ударило волной.

Алоизас распахнул глаза и резко сел, размахивая руками, все еще пытаясь сопротивляться водной стихии. На удивление, лицо и рубашка на груди были мокрые, хотя теперь он вспомнил, что находится в камере Ордо Юниус, а не на берегу Единого океана.

– Ты должен отвечать, когда с тобой разговаривают, грешник, – будто сквозь толщу воды до Мастера донесся чей-то голос.

Перед глазами Алоизас увидел мужские ноги в летних ботинках и серых штанах. Он поднял голову и посмотрел на молодого мужчину в форме Ордо Юниус: на вид ему было чуть за двадцать, темные волосы спускались до плеч, недовольный взгляд придавал несколько суровый, но при этом комичный вид, будто он хотел казаться важнее, чем есть на самом деле. Алоизас признал в нем того самого конвоира, который толкнул его в камеру.

В руках он держал пустую алюминиевую кружку, возле ног стоял поднос, на котором лежал кусок хлеба и миска с чем-то жидким.

– Ты должен отвечать, когда я с тобой разговариваю, грешник, – повторил мужчина.

– Отвечать во сне я не умею, – устало ответил ему Алоизас.

Рукавом рубашки он вытер лицо.

– Советую научиться, иначе в следующий раз останешься без еды! – рявкнул мужчина. – Благодетель наш снизошел до твоей дешевой душонки и велел кормить и поить тебя. Но не уточнил, сколько раз в день или в неделю…

Конвоир выждал паузу, видимо, желая насладиться реакцией Алоизаса, но тот глядел уставше. Либо гематомы на лице скрывали все эмоции, либо увиденное не понравилось приверженцу Ордена, потому что лицо его исказилось от ненависти, еще юношеские черты стали острее, а тени под глазами гуще. Он замахнулся и кинул кружку в Алоизаса. Мастер вздрогнул от неожиданности и даже не успел опомниться, как конвоир плюнул в него.

– Из-за тебя, грешник, нам пришлось покинуть врата процветания! Ты заплатишь за это!

– Какие врата?

– Теневаль! – Мужчина продолжал говорить на повышенных тонах. – Теневаль был нашими вратами! Не делай вид, что все забыл. Это не смоет с тебя греха, не обелит твою черную душу…

– Эмерсон!

На этот раз вздрогнули они оба. Алоизас посмотрел в сторону решетчатой двери, и все слова застыли в глотке, будто язык пригвоздили к нёбу. В прямоугольнике прохода на пороге комнаты стоял Хальвард. На нем был все тот же серый костюм последователей Ордо Юниус, крест с кругом на груди и меч за спиной. Возможно, оружие имело для мужчины особое значение, раз он ходил с ним в костюме и в помещении. Хальвард лишь мельком удостоил взглядом Алоизаса, а потом посмотрел на конвоира.

– Что ты делаешь, Эмерсон?

Только сейчас северянин понял, что слышит голос брата впервые за долгие годы. Он говорил грубо и слегка с хрипотцой, будто до этого разговаривал несколько часов без возможности глотнуть воды.

– Я… Господин Халле, я принес грешнику еды, но он вздумал врать мне, и я не сдержался. – Так странно было видеть, как из зрелого мужчины конвоир превратился в смущенного подростка, которого журит взрослый.

– Вообще-то я спал и…

– Молчать! – Хальвард резко оборвал начавшего говорить Алоизаса, из-за чего тот лишь проглотил ком в горле и решил больше не лезть. – Тебе велели охранять его камеру и приносить еду. Не заставляй благодетеля думать о том, что тебе не по силам даже это.

Надо отдать должное Эмерсону, он не стал больше оправдываться, а лишь кивнул и направился в сторону выхода. Алоизас наблюдал за тем, как закрыли дверь, слушал гул моторчика в механизме и удаляющиеся шаги, пытаясь унять дрожь в теле. В очередной раз утершись рукавом рубашки, Мастер посмотрел на похлебку, стоящую на подносе. Он наклонился и придвинул его к себе.

Если бы не квадрат солнечного света в камере, Алоизас сбился бы со счета, сколько прошло времени с момента его заточения. Три раза он видел, как дневной свет сменялся ночной мглой. На четвертый раз его снова привели в кабинет на втором этаже здания.

За столом так же сидел мужчина в сером костюме, и как только северянин столкнулся с ним взглядом, то возненавидел серый цвет до тошноты.

Серые, практически бесцветные, глаза, серый хлопковый костюм с черными пуговицами, серый цвет стен. Создавалось впечатление, что спектр зрения сузился до чернобелых оттенков, настолько бесцветно было все вокруг.

– Мирза Звездовенценосный, даруй нам силы и вразуми грешника, – тихо говорил мужчина, уперев локти в столешницу и сплетя пальцы в молитвенном жесте.

Его кисти оплетали четки из агатовых бусин.